4 Уроки литературы. Преодоление трудной жизненной ситуации
| Вид материала | Урок |
- Профилактика наркозависимости подростков, находящихся в трудной жизненной ситуации, 615.97kb.
- Профилактика наркозависимости подростков, находящихся в трудной жизненной ситуации, 767.24kb.
- «Организация и проведение Всероссийского конкурса социальной рекламы, посвященного, 1284.01kb.
- Российская Федерация Новгородская область, 122.56kb.
- Протокол №1 рассмотрения и оценки котировочных заявок, 89.04kb.
- М. А. Шолохова технологии социализаци молодежи, находящейся в трудной жизненной ситуации, 249.59kb.
- Стандарт социальной услуги, 251.69kb.
- Огу социально-реабилитационные центры для несовершеннолетних, 56.96kb.
- План работы Службы поддержки семьи мау зато северск «рцо» на 2011-2012 год, 159.61kb.
- Населения и механизм её реализации в гродненской области, 293.9kb.
1 2
ОДУХОТВОРИ СВОЮ ЖИЗНЬ
Рассказ А.Платонова «В прекрасном и яростном мире».
Вводное слово перед чтением
Жизненные ситуации, в которые попадает человек… Они различны: счастливые и не очень, лёгкие и тяжёлые… О наихудшей среди них говорят так: «безнадёжная»! Это когда уж, кажется, всё: надеяться нечего…
Но и здесь следует принять в расчёт один момент. Да, собственных сил для выхода из тупика нет. Ну, так что ж? Разве человек один на этом свете? Глядишь – и найдётся тот, кто поможет, подскажет выход, потому что у него-то как раз сил найти его достанет! Со стороны скажут: да это фантастика прямо какая-то! Ну, не фантастика, конечно… (Ведь дело-то сделано, ситуация разрешилась!) Лучше, пожалуй, сказать так: «на грани фантастики». Потому что иным путём отыскать выход из безвыходной ситуации вряд ли кому удавалось?..
Вопросы после прочтения:
1. Жизнь машиниста Мальцева до той поездки, которая оказалась для него роковой… Можно ли назвать её счастливой? На каком основании?
2. Как вы думаете, почему после случившейся с ним трагедии Мальцев начал угасать столь быстро?
3. Можно ли назвать ситуацию, в которой очутился ослепший Мальцев фактически безнадёжной? Что помогло ему выбраться из такой ситуации?
4. Объясните заглавие рассказа. Как вы считаете, к кому оно относится в большей степени: к Мальцеву или Косте?
5. Способность видеть мир своим внутренним зрением (в воображении)… Как, по вашему мнению, у Мальцева могла развиться эта способность? Зачем она была ему нужна?
6. На чём строится расчёт Кости, который берёт слепого Мальцева в одну из своих поездок? Объясните.
7. Есть мнение, что Мальцев неправ, когда всякий раз переделывает работу, выполненную Костей и смазчиком-кочегаром. Согласны ли вы с этим мнением?
8. Какая черта личности Кости является, по вашему мнению, главной? Докажите.
9. Сможет ли Костя реализовать себя в жизни как машинист паровоза или ему следует переменить профессию? Посоветуйте.
10. Духовная и нравственная сферы жизни. Какая из них развита сильнее: 1) у Мальцева, 2) у Кости?
11. Чем объединяются и чем разнятся представления о счастье у Мальцева и Кости?
Педагогическая интерпретация текста рассказа
О духовной реализации человека в жизни. Принято считать, что подлинная деятельность (творчество) доступна только людям, связанным с искусством. Платонов находит это мнение ограниченным. «Он вёл состав с сосредоточенностью вдохновенного артиста“, — читаем мы в рассказе о Мальцеве. Сближение работы механика и артиста здесь произведено, конечно, не случайно. Мальцев не только и даже не столько раб внешних обстоятельств, сколько царь, властвующий над ними, или Бог, творящий мир. Этим он обязан той способности «вбирать весь внешний мир в свое внутреннее переживание» Она-то и позволяет ему «в уме», «в воображении» словно бы опережать движение состава, предугадывая оптимальный вариант работы машины. Это умение ставит Мальцева в центр мира, окружающего летящий на всех парах локомотив. Реализация личности Мальцева осуществляется по законам красоты. Секрет высшего профессионализма, который демонстрирует Мальцев, — в работе по призванию. Профессия железнодорожника, равно как и специальность водителя поездов — угаданы Мальцевым с попаданием в десятку. И в этом отношении тягаться с ним, действительно, очень трудно. «Мальцев понимал, конечно, что в усердии, в старательности мы даже можем его превозмочь, но не представлял, чтобы мы больше его любили паровоз и лучше его водили поезда, — лучше, он думал, было нельзя. И он не верил, что я или кто другой может научиться тайне его таланта, тайне видеть одновременно и попутного воробья, и сигнал впереди, ощущая в тот же момент путь, вес состава и усилие машины».
Труд Мальцева — подлинная деятельность, творчество. Двух одинаковых поездок для него не бывает. Каждая — в новых обстоятельствах, следовательно, — творение нового мира вокруг летящего на всех парах паровоза. И чем неблагоприятнее внешние условия, тем законнее гордость того, кто сумел их преодолеть. Вот и в роковой для себя поездке, где соперником его выступила сама гроза, Мальцев «понимал, что работа и мощность машины могла идти в сравнение с работой грозы, и, может быть, гордился этой мыслью».
О том, как проходило профессиональное самоопределение Мальцева, Платонов не рассказывает. Качество труда машиниста, однако, даёт основание предположить, что человеческий идеал его довольно высок. И здесь было бы неверно всё сводить к Богом данному таланту. Мальцев может не осознавать в полной мере, но не может не чувствовать глубокой содержательности образа дороги. Не случайно философы используют его, когда хотят изобразить процесс обретения истины. «Самое существенное — путь» (Гегель). «Истина не падает на нас сверху как какой-то блестящий предмет, она есть также путь и жизнь, она приобретается в духовной борьбе, в движении» (Н.А.Бердяев). Вот и Платонов, задумав изобразить личность в деле, «“которому служишь»”, совсем не случайно развернул действие рассказа на железной дороге. Нормальная реализация личности в процессии есть творчество...
Всем существом своим Мальцев жаждал вернуться к той жизни, от которой отделила его пропасть слепоты. Почти всегда его можно было найти на скамейке возле депо: «облокотившись рукой на трость, поставленную между ног, он обращал в сторону паровоза своё страстное, чуткое лицо с опустевшими, слепыми глазами и жадно дышал запахом гари и смазочного масла и внимательно слушал ритмичную работу паровоздушного насоса.» Это всепоглощающее стремление машиниста вновь окунуться в любимое дело и решил использовать его бывший помощник. Костя предположил, что, если в процессе работы внешние ассоциации способны породить у машиниста такое внутреннее зрение, которое на известное время сумело заменить зрение внешнее, то вероятно и обратное воздействие: внутреннее зрение способно решительно повлиять на возвращение внешнего зрения. Нужно только поместить Мальцева в такую обстановку, в которой тот должен испытать громадное желание прозреть. И любимый труд словно хочет отблагодарить механика за безмерную преданность себе: Мальцев прозревает — «чтобы работать и оправдать свою жизнь».
О реализации человека в нравственной сфере жизни. «Вы подвели своего друга», — говорит следователь Косте, после того как Мальцев вновь ослеп, испытанный установкой Тесла. В том, что Костя — друг Мальцева, у следователя нет никаких сомнений: кто ж ещё может принять так близко к сердцу горе чужого человека, да еще заключенного! Но следователь ошибся. «Я не был другом Мальцева, и он ко мне относился без внимания и заботы». То есть (в оценке самого Кости) относился не так, как большинство наставников относится к своим ученикам. Поэтому, если исходить из принципов обычной справедливости, то Костя Мальцеву ничем не обязан. Больше того — имеет как будто моральное право ответить тем же: «долг платежом красен». Широта души Кости в том и выражается, что он действует вопреки расхожей формуле «мне отмщение , и аз воздам». «Я не был другом Мальцева... Но хотел защитить его от горя судьбы, я был ожесточен против роковых сил, случайно и равнодушно уничтожающих человека». В этой Костиной установке мы встречаемся с нравственным чувством большой силы. Никакого личного интереса. Только помощь попавшему в беду человеку да, разве что, обществу, заинтересованному в возвращении к активной жизни гениального человека.
Реализация личности в нравственной сфере у Кости тоже осуществляется по законам красоты. «Я решил не сдаваться, потому что чувствовал в себе нечто такое, чего не могло быть во внешних силах природы и в нашей судьбе, — я чувствовал свою особенность человека. И я пришёл в ожесточение и решил воспротивиться, сам ещё не зная, как это нужно сделать.” Но могла бы одна доброта (пусть даже и столь напористая, как у юноши) выручить Мальцева из беды? Вряд ли. Ещё одна составляющая Костиной силы — знание психологии человека, умение моделировать жизнь в воображении — одним словом, способность к эстетической деятельности. Когда он говорит: «Я чувствовал свою способность человека», то в сложившейся ситуации подразумевает именно этот вид деятельности. Когда целью её служит помощь другому человеку, то она приобретает сложный характер, дополняясь нравственной. Идея, приведшая к окончательному прозрению Мальцева, возникает у Кости не вдруг («сам еще не зная, как это нужно сделать»). Внутри себя юноша перебирает всё новые и новые жизненные ситуации, способные спасти умирающего на глазах человека, всякий раз остающегося на скамейке возле депо:
“Облокотившись рукой на трость, поставленную между ног, он обращал в сторону паровоза свое страстное, чуткое лицо с опустевшими, слепыми глазами и жадно дышал запахом гари и смазочного масла и внимательно слушал ритмичную работу паровоздушного насоса.» Всем существом своим Мальцев жаждал вернуться к той жизни, от которой отделила его пропасть слепоты.
Это всепоглощающее стремление машиниста вновь окунуться в любимое дело и решил использовать его бывший помощник. Костя предположил, что, если в процессе работы внешние ассоциации способны породить у машиниста такое внутреннее зрение, которое на известное время сумело заменить зрение внешнее, то вероятно и обратное воздействие: внутреннее зрение способно решительно повлиять на возвращение внешнего зрения. Нужно только поместить Мальцева в такую обстановку, в которой тот должен испытать громадное желание прозреть. И любимый труд словно хочет отблагодарить механика за безмерную преданность себе: Мальцев прозревает — «чтобы работать и оправдать свою жизнь».
Внутренний поиск Кости, целью которого является спасение Мальцева, не столько упорядоченно-логический, сколько эмоционально-интуитивный. Сокрытый от внешнего глаза, он внутренне очень напряжёнен, требует от личности постоянной сосредоточенности. Судить об этом можно лишь косвенно: наблюдая за человеком в тот момент, когда должны сказаться результаты предвиденного. Вот следователь объявляет Косте о горестном итоге удачного эксперимента по испытанию Мальцева на установке Тесла. Эмоциональную реакцию юноши автор изображает так: «Я сел на стул в усталости, во мне мгновенно сгорела душа, и я захотел пить».
А теперь проследим за эмоциями героев в кульминационной сцене рассказа:
“— Закрой пар! — сказал Мальцев.
Я промолчал, волнуясь всем сердцем.
Тогда Мальцев встал с места, протянул руку к регулятору и закрыл пар.
— Я вижу жёлтый свет, — сказал он и повёл рукоятку тормоза на себя.
— А может быть, ты опять только воображаешь, что видишь свет! — сказал я Мальцеву.
Он повернул ко мне свое лицо и заплакал. Я подошёл к нему и поцеловал в ответ.
— Веди машину до конца, Александр Васильевич, ты видишь теперь весь свет!»
В прозрении Мальцева Костя воплотил свою «особенность человека» — доброго и эстетически одаренного.
Знание психологии человека, умение воссоздать в воображении различные жизненные ситуации Костя почерпнул в художественной литературе. Рассказ «В прекрасном и яростном мире» посвящён изображению процесса реализации личности, самопознание героев писатель оставляет за кадром. Вот и значение искусства в жизни Кости дано лишь одной деталью, правда, впечатляющей. Это сравнение: «Машина “ИС“, единственная тогда на нашем участке, одним своим видом вызывала у меня чувство воодушевления, я мог подолгу глядеть на нее, и особая растроганная радость пробуждалась во мне — столь же прекрасная, как в детстве при первом чтении стихов Пушкина». Кроме таланта душевности Косте с младенчества присуща любовь к литературе. Именно ей он обязан той свободой решения духовно-нравственных проблем, которую мы наблюдаем в его поступках. Именно знание психологии, строения творческой деятельности приводят его к идее, спасшей Мальцева. Понимание внутреннего мира человека у Кости оказывается даже глубже, чем у следователя, хотя тот, вроде бы, обязан владеть им профессионально. Впрочем, как человек не заскорузлый и не амбициозный, способный к развитию («стыдно не знать, стыдно не хотеть знать»), следователь к концу рассказа личностно вырастает и готов теперь, наученный Костей, относиться к каждому (даже, если это машинист железной дороги) без предвзятостей,— как к личности, с учётом творческой природы человека («Тут действовали факторы внутри человека, — говорит Костя следователю, — а вы искали их только снаружи»).
Реализация личности в нравственной и эстетической сферах нередко противоречива. С одной стороны, моральные принципы предписывают нам доброжелательное отношение к другому человеку, уважение его достоинства; с другой стороны, мы не можем забывать и о защите собственного достоинства. Остаётся одно: поиски разумного компромисса (посредством углубления в ситуацию) и взвешенной оценки другой стороны. Ведь учесть её интересы, разумеется, труднее. Наше нравственное развитие этой способностью не в последнюю очередь, по-видимому, и измеряется.
В рассказе Платонова конфликтную ситуацию такого рода создает Мальцев. Перед каждой поездкой он повторяет работу, проделанную Костей по подготовке паровоза («точно не считал мою работу действительной“). Само собою: раз за разом отнимая у Кости возможность профессиональной реализации, Мальцев обессмысливает его жизнь. Проследим, однако, как в этой ситуации ведёт себя Костя.
Встретившись с подобным отношением к себе впервые (накануне первой поездки с Мальцевым), он, естественно, был унижен. Однако, вместо того, чтобы сразу дать волю эмоциям, бросившись на защиту собственного достоинства, он постарался вникнуть в мотивы поступка Мальцева и в конце концов пришёл к выводу, что переделку его работы можно истолковать и как желание мастера проверить умение помощника-новичка. Что же касается бестактно-молчаливой манеры этой проверки, то её можно извинить, потому что важнее содержание, а не форма. И только впоследствии, когда стало ясно, что Мальцев намерен включить этот номер в свой постоянный репертуар, Костя решает выступить на защиту своего достоинства:
« Я, Александр Васильевич, этот крейцкопф уже проверил, — сказал я ему однажды, когда он стал испытывать эту деталь после меня.
— А я сам хочу, — улыбнувшись, ответил Мальцев, — и в улыбке его была грусть, поразившая меня».
Как оказалось, в намерениях Мальцева нет злого умысла. Ободренный, Костя бросается оправдывать механика. Договаривается до того, что причиной эгоизма Мальцева готов объявить его... талант к вождению поездов. Оценив добрые намерения Кости, его «золотое сердце», следует все же признать, что чувство меры тут изменило ему. Проверка крейцкопфа перед поездкой и талант к вождению поездов — это разные вещи. На главное Мальцева никто не покушается. Однако часть работы (безусловно, не самую ответственную, потому и отнесённую к обязанностям помощника) он вполне мог бы передоверить Косте. Или, на худой конец, уж хоть сказать ему, что будет выполнять её сам. Обелить Мальцева в рассматриваемой ситуации очень трудно. Безразличие к другим, нежелание замечать за собственной персоной страдающее самолюбие человека — таков стиль поведения Мальцева.
Установка на доброе отношение к людям хорошо просматривается и в другом Костином поступке. Вот ослепший, но ещё не осознавший своей слепоты Мальцев начинает хуже вести машину («на кривых нас забрасывало, скорость доходила то до ста с лишним километров, то снижалась до сорока»). Менее цельный в нравственном отношении человек на месте Кости непременно испытал бы злорадное чувство: ну, вот и сам гордец Мальцев, наконец, просчитался! И не преминул бы побольнее кольнуть его этим в глаза (тем более, что для того имелись все основания: «при таком поведении механика мне было очень трудно держать в наилучшем режиме работу топки и котла»). А что же Костя?“ — Я решил, что Александр Васильевич, наверное, очень уморился, и поэтому ничего не сказал ему... через полчаса мы должны были остановиться для набора воды, и там, на остановке, Александр Васильевич поест и немного отдохнёт». Готовность поставить себя на место другого, войти в его положение, проявить деликатность стала непременной установкой Костиной жизненной позиции. «Все же я обеспокоился усталостью Мальцева и стал сам внимательно глядеть вперед — на путь и на сигналы». Как видим, и здесь у Кости впереди существо дела, а не самолюбие. Удивительно порядочный он человек!
Итак, реализация личности нередко приобретает противоречивый характер, обусловленный столкновением двух мотивов одного и того же поступка: душевного и духовного. Уважая и ценя достоинство других, помогая его сохранению и умножению, человек вправе позаботиться и своём собственном. В каждом конкретном случае следует стремиться, по-видимому, к сочетанию обоих. Замечательные примеры таких поступков даёт нам Платонов.
Как понять заглавие рассказа? Это — символ реализации человека с высоким уровнем духовного и нравственного развития. Мир становится прекрасным, когда деятельность в различных областях жизни начинает разворачиваться по законам красоты. Яростным этот мир делает преодоление внешних обстоятельств, с которыми творчество связано всегда. У Кости нет таланта к вождению поездов. Его мир прекрасен и яростен прежде всего в сфере отношений с людьми.
Вопросы и задания:
1. На примере машиниста Мальцева расскажите о том, что такое творческий труд.
2. Расскажите о реализации человека в сфере отношений с людьми.
Сделай свой мир прекрасным и яростным!
О гармоничном развитии личности. Красив Мальцев в своем труде... Прекрасен Костя своей активной нравственной позицией... Но лишь объединившись, они смогли образовать устойчивый союз, способный сопротивляться «роковым силам, случайно и равнодушно уничтожающим человека». Этот союз взаимно компенсировал несильные стороны их личностей: нравственную у Мальцева, профессиональную у Кости. Возникло их гармоничное единство*. Но, разумеется, лучше всего — когда обе стороны одинаково развиты у одного человека. Тогда у нас есть все основания называть его гармонично развитым.
Но обычно какая-то сфера личности всегда является главной. В этой сфере человек, как правило, профессионально определяется. У Мальцева — это техника, у Кости — сфера нравственно-эстетическая. Но речь как раз о том и идёт, что человек не может, не должен замыкаться на чём-то одном: быть только «технарем», или «лириком», или «физиком». Именно на такую разностороннюю гармоничность, судя по всему, и ориентирует А.Платонов свои представления о прекрасном человеке.
«Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.
***
Произведённая нами характеристика главных героев рассказа «В прекрасном и яростном мире» позволяет судить об идеале А.Платонова с достаточной основательностью. Особенно важными в человеке он полагает духовную и нравственную составляющие. Реализацию духовного потенциала человека писатель связывает с его профессиональной деятельностью. Творчество (т.е. деятельность по законам красоты) возможно в любой профессии (в том числе, как мы убедились на примере Мальцева, у рабочего на железной дороге). Свои представления о нравственном долге человека А.Платонов передал через другого героя – рассказчика Костю.
Проследив за воплощением в рассказе собственного идеала А.Платонова, можно намного яснее представить себе смысл суждения А.С. Пушкина «Цель художника – идеал, а не нравоучение». А также – мысли Ф.М. Достоевского «Целое у меня получается в виде героя».
Собственно говоря, ради воплощения этого «целого» (т.е. идеала) А.Платонов и сочинил «В прекрасном и яростном мире». Попробуем представить себе, как протекает этот процесс художественного воплощения собственного идеала. Ведь каждому из вас тоже, наверное, было бы интересно осуществить его (т.е. этот процесс) для воплощения идеала собственного.
Ясно, что для выражения этого «целого» прежде всего нам потребуются герои. Разумеется, непохожие друг на друга, иначе в нашем произведении не возникнет конфликта. (В споре рождается истина.) Развести характеры героев можно так, как это сделал А.Платонов: наделив их разными доминирующими чертами. Затем мы должны поставить героев в какие-то обстоятельства жизни, в которых они существуют. Придумать какую-то цепь событий, в которых будут раскрываться их характеры. Продиктованные этими характерами поступки (осознанные действия героев). Отдельное внимание уделить особенностям склада речи…
Задание.
Напишите рассказ, воплотив в его главном герое (героях) свой идеал.
ОСОЗНАНИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Изучение рассказа Джека Лондона «Мексиканец».
Вводное слово перед чтением.
Герой этого рассказа ещё подростком попал в ситуацию, которую иначе, как «обвалом» не назовёшь. Впору было разувериться в людях да и в самой жизни вообще…
Но случается обратное… Герой находит себя в борьбе за то, чтобы уже никому из людей никогда не пришлось бы пережить того ужаса, который пришлось пережить ему.
Вопросы после чтения.
- Расскажите о трагедии, которая произошла в семье юного мексиканца.
- Попробуйте представить себе, какие чувства пережил Ривера в ту страшную ночь?
- Выход из тяжёлого жизненного положения… В чём именно нашёл его Ривера?
- Цель жизни… Как вы думаете: нужна ли она человеку? Надо ли молодым людям стремиться обрести её в себе?
- Воля… Что это такое? На примере поступков героя рассказа покажите, какое значение в жизни она имеет.
Педагогическая интерпретация текста рассказа
(Примечание. Приводимый вариант рассчитан на старшеклассников. В средних классах данный текст нужно упростить. Более сложный вариант избран по тому соображению, что упрощать всегда легче, нежели усложнять).
«Способность к всепоглощающему напряжению в процессе достижения конкретной цели». Примерно так раскрывается значение слова, ключевого для постижения «Мексиканца». Это слово – «концентрация»…
Главный герой рассказа умеет концентрироваться, как никто другой. Не исключено, что причиной тому – индейская кровь, которая вместе с мексиканской течёт в его жилах. Но скорее всего это результат болезненного потрясения той страшной ночи, разом лишившей его обоих родителей. Тогда, ползая меж жертв расстрелянной политической демонстрации, он отыскал сначала мёртвого отца, потом – неживую мать. Что должен быть испытать подросток в эти минуты? Словами этого описать нельзя…
Со временем потрясение той трагической ночи перешло в чувство глубочайшей ненависти к тем, кто находится по другую сторону баррикад. А проявилось оно на фоне общей замкнутости, нежелания общаться с кем бы то ни было (даже с такими же, как отец, революционерами). У этой ненависти был совершенно точный адрес: диктатура Диаса.
От одного только взгляда Риверы исподлобья становилось не по себе… Каждому отчего-то начинало казаться, будто злоба, притаившаяся в глубине зрачков, имеет отношение именно к тебе. Однако то была как раз концентрация, о которой упоминалось в начале. Ривера интуитивно чувствовал, что вступить в нормальные отношения с людьми (хотя бы даже с соратниками отца) – это со временем пробудить в себе человечность, сбить себя с требуемого настроя. Слова скупо отпускаются им лишь на самое необходимое: когда речь идёт о поддержке физического существования или – конечно же! – о революции.
Усилием воли юноша изгоняет из себя нравственные чувства, чтобы за счет их развить в себе гражданские. Даже у революционеров (тоже, разумеется, не чуждых подобных побуждений) степень концентрации Риверы вызывает страх. Вэра говорит: «Он посмотрел на меня сегодня. Эти глаза не могут любить, они угрожают; они злые, как у тигра. Я знаю: измени я делу, он убьет меня. У него нет сердца. Он беспощаден как сталь, жесток и холоден, как мороз. Он словно лунный свет в зимнюю ночь, когда человек замерзает на одинокой вершине. Я не боюсь Диаса со всеми его убийцами, но этого мальчика я боюсь».
Вполне естественно, даже у товарищей по борьбе Ривера вызывает двойственные чувства. «В Хунте его не любили». Но, с другой стороны, готовы были признать, что он «лучший патриот из всех нас». С женской проницательностью почувствовав сверхзлобный настрой юноши, Мэй Сэтби говорит: «Он мертвец, и вместе с тем в нем чувствуешь какую-то страшную жизненную силу». А ведь эти оценки принадлежат людям, которые и сами готовы пожертвовать революции очень и очень многим. Так что, в сравнении с остальными революционерами, Ривера просто более последователен. И та жёсткость, на которой замешаны его подходы, – вообще в природе политической борьбы.
В романе А.М.Горького «Мать», тоже посвященного революционному движению, один из рабочих-революционеров (в отличие от Риверы, вроде бы, мягкий, добрый человек) вдруг заявляет: «За товарищей, за дело - я все могу! И убью. Хоть сына…
– Ой, Андрюша,– тихо воскликнула мать.
Он улыбнулся ей и сказал:
– Нельзя иначе! Такая жизнь!..
– Да-а!.. – медленно протянул Павел. – Такая жизнь».
Подобного рода настроения – это уже не жёсткость, конечно, а жестокость, аморализм. Люди Хунты высоко ценят и уважают Риверу как преданнейшего между ними делу революции, и в то же время сокрушаются по поводу его человеческого уродства: «Я готова плакать, когда думаю о нем, – сказала Мэй Сэтби. – У него нет друзей. Он всех ненавидит. Нас терпит лишь потому, что мы - путь к осуществлению его желаний. Он одинок, слишком одинок … Голос ее прервался сдавленным всхлипыванием, и глаза затуманились…»
Так что же обусловило победу Риверы в бою с Уордом? Прежде всего, разумеется, высочайший уровень мотивации: с его стороны бой был озарён большой человеческой идеей. Но не только! По словам тренера, юноша – «прирожденный боец и вынослив невероятно». К тому же (разбитые армии хорошо учатся!), очень многое успел он перенять, работая в боксёрском клубе в качестве спаринг-партнера. «Слишком много будущих претендентов на звание чемпиона практиковали на нём такие сокрушительные удары. Он научился выдерживать их за полдоллара разовых или за пятнадцать долларов в неделю». И, наконец, следует принять во внимание условия, в которых протекал поединок. Хоть и способом «от противного», но все они, как нарочно, всё больше и больше настраивали его на бескомпромиссность. Зал, набитый недружественной публикой (гринго); опытный противник, задержавшийся в раздевалке, чтобы новичок, изнервничавшись, перегорел перед боем и т. д..
Однако даже последняя уловка дала обратный результат. За те десять минут, что Уорд «выдерживал» Риверу, перед внутренним зрением того успело пройти очень многое, чем непосредственно питалась его злоба, в том числе – и тот страшный эпизод гибели родителей. Так что получалось, что чем больше хитрил Уорд, тем мотивированнее становился Ривера. И даже предвзятое судейство вместе с озверением изнервничавшейся за судьбу своих денежных ставок толпы («Прикончи его, Денни, прикончи!») вели только к одному: в конечном счёте весь режим Диаса и его приспешников для Риверы сосредоточился теперь в скулах и печени Уорда…
Отметим мастерство, с которым Джек Лондон плетёт интригу рассказа. Главный характер раскрывается не сразу. В первой части – через поступки (соглашается мыть полы в помещении, в котором заседают члены Хунты; отказывается брать даже те небольшие деньги, которые ему могут предложить; зато добывает где-то всё большие взносы на нужды революции) либо через оценки Риверы со стороны соратников («Он предан какой-то неистовой страсти», «Перед ним я кажусь себе ребенком», «Он – воплощение беспощадной, неслышно разящей мести»). Поскольку предыстория героя даётся только в последней части рассказа, только здесь становится понятно, откуда явилась в нем эта «неистовая страсть»… А так на протяжении всего рассказа Ривера – само средоточие загадочности.
А сколь точно психологически нарисованы картины кануна и течения боя! Как ясно подан характер Уорда! И лишь один момент способен вызвать некоторые сомнения. Это утверждение тренера о том, что сердце Риверы «не лежит к боксу, - мысль, подхваченная затем самим автором: «Он презирал бокс. Это была ненавистная игра ненавистных гринго». Джек Лондон не приводит примеров в доказательство замечания, которым заканчивается эта характеристика: « Не первый из сынов человеческих преуспевал он в профессии, им самим презираемой». Не приводит потому, что количество этих примеров настолько мало, что они служат лишь исключениями, подтверждающими общее правило. А оно гласит: на уровень творчества можно поднять лишь такое дело, которое является твоим предназначением и которому посвящаешь всего себя.
Отвергая привязанность Риверы к боксу, писатель, вероятно, хотел ещё раз подчеркнуть, что для того существует только революция – ничего больше! Хотя бы и увлечение спортом, даже столь «весомым, грубым, зримым» – тоже создавало опасность деконцентрации. Между тем, по логике вещей, человек, столь жаждущий борьбы и обладающий несомненными склонностями к боксу – вряд ли мог бы избежать увлечения им. Тем более, что уж слишком многое для Риверы было связано как раз с ним!
Таким образом, даже и маленького окошечка в субъективный мир, мир духа и души, не хочет оставить для своего героя Джек Лондон. Гражданское начало в Ривере не просто преобладает над духовным или нравственным. Развитие его превышает все допустимые нормы. Одновременно это человек, сумевший подняться в исполнении своих социальных функций до подлинного героизма. Такова, в понимании писателя, важнейшая грань идеала, особенно необходимого людям в эпоху, социальную по своему складу.
Алёша Пешков: «Не пропаду». Наверное, о всех говорить не приходится… Но если кто-то из вас, тот, кто попал сегодня в трудную жизненную ситуацию, прочитав и обсудив в классе подобранные нами произведения, повторит для себя это Алёшино «Не пропаду», мы будем считать свою задачу выполненной.
*