Atutory acts the problem of legal regulation of activity of higher educational institutions in Petrovsky and postpetrovsky epoch is generalized and investigated

Вид материала

Документы

Содержание Л.п. бичарова Правовое регулирование деятельности высших учебных заведений в петровскую и послепетровскую эпоху Регулирование деятельности высшей школы в период правления Елизаветы Петровны. Учреждение Московского университета

Подобный материал:

• Asis of the analysis of operating statutory acts problems of the terminology used, 1462.51kb.
• Нанотехнологии – на службу обществу1, 155.05kb.
• The didactic maintenance of the distance educational process. Actuality of this problem, 93.85kb.
• 2. Special requirements for admission: the history of Ukraine, Ukrainian language and, 2747.66kb.
• 2. Special requirements for admission: the history of Ukraine, Ukrainian language and, 2906.6kb.
• Arry out the activity in territory of Russia, the legislator at the same time has provided, 301.49kb.
• Educational and method literature, 773.23kb.
• Семинара Тема доклада, 24.57kb.
• Семинара Тема доклада, 26.24kb.
• The structure of the informational package for selected educational direction, 5352.43kb.

L.P. BICHАRОVА,

the research assistant

Laboratories of examination

of educational systems and legal regulation of formation Institute of the scientific information and monitoring

the Russian Academy of Education


LEGAL REGULATION OF ACTIVITY OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS DURING THE PETROVSKY

AND POSTPETROVSKY EPOCH


In article on the basis of the analysis of archival materials, the written sources, special statutory acts the problem of legal regulation of activity of higher educational institutions in Petrovsky and postpetrovsky epoch is generalized and investigated. The questions connected with a state policy in an education sphere are investigated. The legal status of separate educational institutions is investigated.


Key words: formation, formation history, a Petrovsky epoch, a pre-Pertine epoch, the higher school, a state policy in the spheres of education, legal regulation of educational activity.


Л.П. БИЧАРОВА,

научный сотрудник

Лаборатории экспертизы образовательных систем

и правового регулирования образования Института научной информации и мониторинга

Российской академии образования


ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВЫСШИХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ В ПЕТРОВСКУЮ И ПОСЛЕПЕТРОВСКУЮ ЭПОХУ


В статье на основе анализа архивных материалов, письменных источников, специальных нормативных актов обобщается и исследуется проблема правового регулирования деятельности высших учебных заведений в петровскую и послепетровскую эпоху. Исследуются вопросы, связанные с государственной политикой в сфере образования. Исследуется правовое положение отдельных учебных заведений.


Ключевые слова: образование, история образования, петровская эпоха, допетровская эпоха, высшая школа, государственная политика в области образования, правовое регулирование образовательной деятельности.

Преобразования, проводившиеся в России в первой четверти XVIII в. в сфере просвещения, коснулись не только светского, но и духовного образования.

В 1687 г. в России было открыто первое высшее учебное заведение – Славяно-греко-латинское училище (академия), предназначавшееся для подготовки кадров высшего духовенства и чиновников государственной службы. Принимали в академию людей «всякого чина, сана и возраста». Число учеников первого набора составило 104, а через два года увеличилось до 182. Возглавили академию братья Софроний и Иоанникий Лихуды, окончившие Падуанский университет в Италии. Программа академии была построена по образцу западноевропейских учебных заведений. Устав академии предусматривал преподавание гражданских и духовных наук: грамматики, риторики, логики и физики, диалектики, философии, богословия, юриспруденции, латыни и греческого языка, других светских наук. Многие учебные пособия были отправлены в отставку, а академия постепенно теряла свою роль центра образования и науки. Тем не менее она внесла свой вклад в развитие просвещения, подготовив многих видных деятелей науки и культуры – Ф.Ф. Поликарпова, М.В. Ломоносова и других¹.

Состояние духовного образования не удовлетворяло реформатора страны. Есть свидетельства, что в 1699 г. Петр говорил патриарху Адриану: «Священники у нас ставятся – грамоте мало умеют; еже бы их таинств научити и ставити в тот чин…. и для того в обучение хотя бы послать 10 человек в Киев в школы, которые бы смогли к сему прилежати». Петр выражал неудовольствие и положением дел в Московской духовной академии «ибо учение добpoe и основательное есть всякой пользы, как отечества, так и Церкве».

Вскоре после смерти патриарха Адриана Петр I наказывал местоблюбителю патриаршего престола Стефану Яворскому, «дабы он, не жалея имения и доходов дому патриаршего, училища учредил и о научении закона Божия крайне прилежал». В 1701 г. его непосредственному надзору и попечению была вверена Московская Академия, и С. Яворский получил название протектора академии. Заботам С. Яворского академия обязана своим восстановлением и развитием, так как после С.И. Лихудов она пришла в упадок. Учителя в Московской академии были приглашены С. Яворским из Киевской академии. Все уроки читались, а сочинения писались только на латинском языке. Академия утратила прежнее название школ греческих и в официальных бумагах стала называться латинскими, словено-латинскими школами¹.

С. Яворский заботился как о преподавательском составе Академии, так и об учащихся: увеличивал численность преподавателей, повышал их жалование, а также содержание учащимся. Академия состояла из ректора, префекта, шести-семи учителей и двух проповедников. Ректор являлся главой академии. На эту должность, как и на должности префекта или инспектора, избирались такие люди, «которых учение и труды были известны»².

Хотя Академия предназначена была в первую очередь для воспитания духовного сословья и большинство из учащихся были дети духовных, но немало учащихся позже поступали на гражданскую службу и попадали в Академию наук и университет. Лучшие студенты Академии занимали учительские места или в академии, или в училищах других епархий. Учителем академии мог быть только окончивший полный курс обучения. Из Московской академии брали воспитанников на должности учителей, когда при архиерейских домах открывались школы в Смоленске, Астрахани, Пскове и других городах³.

Как говорилось в Духовном регламенте, принятом 25 января 1721 г. и определявшем организацию духовных образовательных учреждений, Его Императорское Величество Петр I считал, что «когда нет света учения, нельзя быть доброму Церкви поведению», что «учение доброе и основательное есть всякой пользы, как отечества, так и Церкве, аки корень и семя и основание»¹.

Открывались новые духовные академии, совершенствовалось преподавание в существующих. Предлагалось иметь во всех епархиях архиерейские школы, духовные семинарии, где вместе с детьми священнослужителей учились и дворянские дети. Учащиеся духовных школ, семинарий, академий получали все большую общеобразовательную подготовку. Немало студентов духовных академий по окончании учебы поступали в Академию наук и университет, шли на гражданскую службу или учительствовать.

В 1725 г. по инициативе Петра был создан важный научно-просветительский центр – Академия наук.

28 января 1724 г. Сенат издал Указ «Об учреждении Академии наук»: «Е.и.в. указал учинить Академию, в которой бы учились языкам, также прочим наукам и знатным художествам и переводили б книги... К расположению художеств и наук употребляются обычайно два образа здания: первый образ называется Университет; второй – Академия или социетет художеств и наук.

§ 1. Университет есть собрание ученых людей, которые наукам высоким, яко теологии и юриспруденции (прав искусству), медицины и философии, сиречь до какого состояния оные ныне дошли, младых людей обучают; Академия же есть собрание ученых и искусных людей, которые не токмо сии науки в своем роде в том градусе, в котором оные обретаются, знают, но и через новые инвенты (издания) оные совершить и умножить тщатся, а о обучении прочих никакого попечения не имеют»².

Петр призвал на помощь в разработке университетской программы всемирно известного ученого и мыслителя Г. Лейбница. И русские (Ф. Салтыков, П. Курбатов), и иностранцы (Г. Фик, Г. Лейбниц, X. Вольф) неоднократно в 1713–1720 гг. давали Петру совет учредить в России собственные «академии». В 1725 г., после смерти Петра, начали съезжаться в Петербург приглашенные правительством европейские ученые, обязанные по контракту совмещать научную работу в Академии с чтением лекций в университете (по математике – Я. Герман, Д. Бернулли и X. Гольдбах, по химии – М. Бюргер, по физике – Г.Б. Бильфингер, по анатомии и зоологии – И.Г. Дювернуа, по механике – Н. Бернулли, по греческим и римским древностям – Г.Б. Байер, по логике и метафизике – X. Мартини, по красноречию и церковной истории – И. Коль, по юриспруденции – И.С. Бекенштейн; в 1726 г. приехали астрономы, братья Ж.Н. и Г. Делиль, и И.Г. Лейтман – для кафедры механики и оптики; И.X. Буксбаум – для ботаники; в 1727 г. – Л. Эйлер, затем Г. Крафт). Однако для слушания этих 17 профессоров не было русских студентов, поскольку в стране отсутствовала полноценная система среднего образования, которая давала бы достаточную для университетских занятий подготовку. Требовалось, в частности, знать латынь и основные новые языки, на которых велось преподавание. Поэтому из Германии были отозваны восемь студентов, ранее отправленных туда на учебу в университеты. В дальнейшем студентами часто становились иностранцы. Набор студентов всегда был основной проблемой Академического университета. Правильной организации преподавания препятствовало отсутствие у университета собственного устава (его деятельность регламентировалась лишь в общих чертах уставом Академии наук). Не существовало также системы научной аттестации, присуждение ученых степеней зависело от произвола академиков-иностранцев.

Права науки были поставлены Петром весьма высоко. Ученики Академии, которые обнаружили способности к науке, не могли быть привлечены к другого рода занятиям. Сознавая, что науки такого принуждения и насилия терпеть не могут, «любяще свободу», он предоставил желающим, русским и иностранным подданным, свободно пользоваться лекциями в академии. Науки были разделены на три класса: математические, физические и исторические. Градация наук не допускалась, но каждый профессор должен был пользоваться почетом по своему достоинству. Для перевода знатнейших книг, древних и новейших, иностранных и русских, при Академии полагались переводчики. Каждый профессор обязывался читать по четыре лекции в неделю, доступ на которые был открыт для всех¹.

По утвержденному Петром Великим проекту задача академического университета была общеобразовательная, дабы через обучение и «расположение» наук «польза в народ впредь была». Распределение университета на факультеты не совпадало с отделениями (классами) Академии. Университет делился на юридический, медицинский и философский факультеты, Академия же – на три класса: математический, физический, гуманиора, истории и прав. Преподавание на юридическом и философском факультетах распределялось между академиками 1-го и 3-го классов, а медицинский факультет составлялся «совершенно из 2-го класса, сиречь анатомика, химика и ботаника». Проект не указывал точно состава и распределения курса гимназии. Он говорил о ней только, как о нижней школе, в которой младых людей в первых фундаментах обучать будут, дабы и те со временем учением академическим пользоваться могли. Преподавание в гимназии возлагалось на молодых людей, прошедших курс наук у академических профессоров².

Количество студентов в университете и учащихся в гимназии было чрезвычайно мало. В основном это были дети дворян или живших в России иностранцев; однако вскоре были введены стипендии и особые места для «казеннокоштных» студентов (учившихся за счет государства). Среди казеннокоштных студентов были разночинцы и даже крестьяне (например, М.В. Ломоносов).

Университет числился больше на бумаге, так как в нем не было профессоров. Академики, долгое время иностранцы, отрываемые от своих ученых трудов чтением лекций, весьма неохотно занимались преподаванием. В 1726 г. из Германии были выписаны восемь студентов, из которых пять впоследствии сделались учеными. Для пополнения аудиторий профессора ходили на лекции друг к другу, адъюнкты также увеличивали число слушателей. После 1726 г. по 1732 г. в протоколах Академии ничего не говорится о студентах потому, что после распределения привезенных из Германии студентов по разным должностям так называемый университет в действительности не существовал. В 1757 г. президент Академии граф Разумовский писал: «От давняго уже времени ни один профессор в университете лекций не читает и академические студенты находятся без всякаго учения»¹.

В первые годы существования академического университета не придерживались строгих сроков обучения студентов. При каждом штатном профессоре состояло по два студента, которые в будущем должны были заменять кафедры. Студенты изучали различные науки до тех пор, пока их профессора-наставники требовали того. Академические студенты, кроме посещения обязательных лекций и индивидуальных занятий, должны были участвовать в работе ученых собраний. По тем временам академические студенты получали хорошее образование².

К сожалению, надежды, которые возлагались на Академию наук в образовательной части, не оправдались. Безусловно, Академия дала начало научной деятельности в стране. Что касается университета и гимназии, они длительное время более числились на бумаге, чем были в действительности. В университете годами не было ни студентов, ни профессоров. Иностранные ученые Академии, которые указом обязывались читать лекции в университете, за редким исключением и не помышляли об этом, весьма неохотно занимаясь преподаванием. Ни один из четырех намеченных факультетов – теологии, юриспруденции, медицины, философии – не функционировал. Время от времени студенты, в том числе, из Московской академии, оставались без присмотра и без лекций, ничему не обучались. Лишь некоторые профессора индивидуально занимались со студентами, готовя, таким образом, себе помощников. Некоторые из этих студентов стали впоследствии видными учеными.

Таким образом, можно говорить, что в целом идея объединения под одной крышей научного учреждения, Академии наук, и учебного учреждения, университета и гимназии, себя не оправдала.

Однако, как ни тяжело было состояние академических гимназий и университета, все же из них вышли такие ученые, как М.В. Ломоносов, С.П. Крашенинников, С.Д. Румовский, И.И. Лепехин.


Регулирование деятельности высшей школы в период правления Елизаветы Петровны. Учреждение Московского университета

Важнейшим событием века стало основание в 1755 г. Московского университета (указ подписан Елизаветой 25 января в Татьянин день, с тех пор это главный праздник российского студенчества)¹. Документы об организации Московского университета подавались в Сенат и императрице от имени графа И.И. Шувалова, но разработаны они были М.В. Ломоносовым.

Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765), гениальный ученый-энциклопедист, художник и поэт, внес вклад и в развитие педагогической мысли, показал себя как блестящий организатор образования в России. Родившись в семье поморского крестьянина Архангельской губернии, он рано научился грамоте и проявлял огромный интерес к чтению. Систематическое образование начал только в 19 лет, когда, придя пешком в Москву, поступил в Славяно-греко-латинскую академию, которая сохраняла традиции одного из лучших учебных заведений страны. За успехи в учебе был направлен для продолжения образования в Петербургскую академию, где изучил основы наук того времени; затем – в Германию для подготовки к научной деятельности. После возвращения в Россию в 1741 г. и до самой смерти М.В. Ломоносов занимался научной и преподавательской деятельностью в Санкт-Петербурге, позже в Москве. По точному и ставшему крылатым изречению А.С. Пушкина, М.В. Ломоносов являлся для русского народа «первым нашим университетом».

При первых преемниках Петра, особенно во времена бироновщины, положение русской национальной науки и образования было униженным. Когда Елизавета Петровна взошла на престол, в Академии наук не было ни одного русского ученого. Человеку с русской фамилией невозможно было пробиться в Академию, где всем заправляли немцы во главе с ее бессменным секретарем Шумахером, мало обращавшим внимание на интересы русского образования и науки. Находившаяся в руках Шумахера и его зятя Тауберта академическая канцелярия не заботилась ни об университете, ни о гимназии, которые были созданы при Академии.

М.В. Ломоносов активно боролся против иностранного засилья в науке, за развитие отечественного образования. При его активном участии был разработан и 24 июля 1747 г. принят новый академический регламент – «Регламент Императорской академии наук и художеств в Санкт-Петербурге». Некоторые его статьи непосредственно касались жизнедеятельности учебных заведений. В академии выделялись «особливые академики, которые составляют академию, и никого не обучают, кроме приданных им адъюнктов и студентов; и особливые профессоры, которые учить должны в университете…»¹.

Согласно регламенту, численность студентов университета при Академии устанавливалась в 30 человек, 20 человек казеннокоштных должно было быть набрано в гимназию. Преподавание должно было вестись на латинском языке. Намечалось изучение 12 учебных предметов, как это было тогда в западноевропейских университетах. Устанавливалась своеобразная материальная заинтересованность студентов в учебе: они имели право получить чин оберофицера (до капитана включительно) или подобный гражданский чин.

M.B. Ломоносову и В.К. Тредиаковскому был поручен набор студентов для Академического университета. Поскольку по регламенту в университет открывался доступ лицам всех сословий, кроме записанных в подушной оклад, то среди отобранных из числа учащихся духовных учебных заведений, где изучали латинский язык, были дети низшего духовенства, солдат и других бедных групп населения. В 1748 г. было набрано 24 студента. Введение в России высшего университетского образования было заветной мечтой М.В. Ломоносова.

Все это и послужило причиной создания полноценного высшего учебного заведения.

Создание Московского университета – первого в стране высшего гражданского учебного заведения – было важнейшим событием в образовательной, культурной и общественной жизни страны середины XVIII в. М.В. Ломоносов и И.И. Шувалов, один из наиболее просвещенных людей того времени, опытный царедворец и государственный деятель, самый близкий к императрице Елизавете Петровне человек, яснее других понимали важность увеличения числа людей, имеющих основательное научное образование для развития страны.

Основным языком преподавания становится русский. Желая покровительствовать талантам, правительство даровало средства учения людям всех свободных знаний. При университете открылись две гимназии – для дворян и разночинцев с одинаковой программой обучения. Университет соединял все сословия: каждый талантливый молодой человек получал право быть студентом. В каждой гимназии учреждалось по четыре школы, в каждой школе – по три класса. Первая школа была российская, в ней три класса соответствовали трем ступеням – грамматике и чистоте слога; стихотворству и красноречию; вторая школа была латинская, в ней постепенно от элементов языка возвышались до чтения самых трудных писателей; третья школа первых оснований наук: в низшем классе обучали арифметике, в среднем – геометрии и географии, в высшем – краткой философии; четвертая школа «знатнейших европейских языков», в ней учение шло с такой же постепенностью, как и в латинской. Введено было и преподавание греческого языка. Если родители не желали обучать своих детей латинскому языку и высшим наукам, то учение для таких детей располагалось в ином порядке¹.

Лучших учеников обеих гимназий зачисляли на первый курс университета. В Московском университете было образовано три факультета со штатом из 10 профессоров: на первом, философском, – физики, красноречия и истории; на втором, юридическом факультете, работали три профессора – всеобщей и российской юриспруденции, а также политики. Планировалось, что на третьем, медицинском, факультете будет три профессора – химии, натуральной истории и анатомии (здесь несколько лет были вакансии). Занятия на факультетах проводились в течение пяти дней в неделю².

Согласно «Проекту», утвержденному Елизаветой 12 января 1755 г., во главе университета был поставлен директор, назначавшийся высочайшим повелением из чиновников и отвечавший за академические, административные и финансовые вопросы. Кроме того, для внешнего наблюдения за университетом и ходатайств перед правительством о его нуждах предусматривались две должности кураторов, также назначавшихся императрицей из числа государственных деятелей (п. 1 §2, §3). Директор еженедельно созывал общее собрание профессоров, на котором обсуждались все дела, касавшиеся преподавания и студенческой жизни; собранию принадлежали и судебные функции (§7).

О высокой автономии университета свидетельствовали нормы п. 2–4 §2: его подчиненность только Сенату; исключительная подсудность профессоров «и прочих под университетской протекцией состоящих» лиц университетскому суду; освобождение сотрудников университета от налогов и сборов, от постоя солдат в принадлежавших им домах и других «полицейских тягостей». Императорским указом от 5 марта 1756 г. университету было позволено открыть типографию и книжную лавку для публикации и распространения научной и учебной литературы: «…оному Московскому университету учредить типографию и книжную лавку, в которых происходимые университетских писателей сочинения и переводы печататься и продаваться в общую пользу могут…»¹

В то же время свобода профессоров ограничивалась тем, что выбор учебных пособий и структура учебных курсов предписывались общим собранием и кураторами (§8). Кроме того, профессор был обязан ежедневно, за исключением выходных дней, читать бесплатные двухчасовые лекции для всех желающих (§6).

Доступ в университет был открыт для представителей всех сословий, за исключением крепостных крестьян. Впрочем, §26 содержал оговорку о том, что помещик вправе, предварительно отпустив крепостного на волю, направить его в университет, успешное окончание которого давало ему равные права с другими выпускниками. Для поступления в университет необходимо было сдать вступительные экзамены (§23). Чтобы подготовить молодых людей к получению высшего образования, при университете были учреждены две гимназии – для дворян и разночинцев (среди студентов же разделение по сословному признаку не проводилось) (§28–39). Срок обучения в университете составлял три года; в течение этого времени студент не мог быть без его согласия привлечен к государственной службе или каким-нибудь образом «отлучен от наук» (§22). Университету поручалось издать специальные правила поведения для студентов, которые должны были сообщаться им под расписку. Дисциплинарные нарушения со стороны студентов подлежали рассмотрению на собрании профессоров, а на виновных лиц налагался штраф (§24, 25).

Учеба и повседневная жизнь студентов Московского университета регламентировались уставом и другими документами. Студенты, допустившие нарушения правил внутреннего распорядка, по решению директора наказывались университетским судом (чаще всего денежными штрафами). К выполнению наказания, при необходимости, привлекались солдаты постоянного караула, который охранял университет. Директор имел право посылать во все судебные места от имени университета указы, которые подлежали исполнению. Эта существенная привилегия делала Московский университет довольно независимым от чиновников. Укреплению дисциплины среди студентов, поощрению их усердия в учебе служила такая мера, как награждение маленькими шпагами, что давало личное дворянство. За особые заслуги лучшие студенты досрочно получали очередные воинские звания. Обучение в Московском университете приравнивалось к прохождению военной службы. Окончив полный курс, студент получал обер-офицерский чин. Начиная с весны студенты и университетские гимназисты привлекались к военной подготовке в вечернее время. Для ее организации из полков Московского гарнизона выделялись офицеры, которые помогали в организации военного обучения молодежи. Занятия проводились по строевой, огневой и тактической подготовке, интенсивность которых усиливалась в летнее время¹.

Императрица приняла университет под свое покровительство. Как уже было сказано, для наблюдения за университетскими делами назначался куратор. Первыми кураторами были Иван Иванович Шувалов и Блументрост. И.И. Шувалов как куратор университета руководил всеми его делами – финансовыми, кадровыми и учебными. При нем Московский университет преодолел трудности становления. В 1756 г. были открыты книжная лавка и библиотека, началось издание газеты «Московские ведомости».

Университет был разделен на три факультета – юридический, медицинский и философский. Попечение о богословских науках было предоставлено Святейшему Синоду. Все предметы должны были преподаваться по-латыни или по-русски. Желавшие слушать лекции в университете принимались по экзамену и слушали трехгодичный курс. По окончании каждого месяца, в последнюю субботу, студенты должны были вступать в приватные диспуты под руководством профессоров. В конце каждого полугодия перед наступлением зимних и летних вакаций такие диспуты проводились публично. Каждый профессор обязан был ежедневно, кроме субботы и воскресенья, не менее двух часов читать свою лекцию публично для всех слушателей, не требуя от них никакой платы, затем для желающих он мог читать приватные курсы¹.

В 1756 г. при Московском университете открылась типография, в которой печатались учебники и словари, научная, художественная, отечественная и переводная литература, в том числе многие произведения западноевропейских просветителей.

В университетской типографии стали печататься книги Яна Амоса Коменского «Мир чувствительных вещей в картинках», сочинения М.В. Ломоносова, журналы «Полезное увеселение» (первый литературный журнал в Москве), «Детское чтение для сердца и разума», периодическое издание «Собрание лучших сочинений к распространению знания и к произведению удовольствия, или смешанная библиотека о разных физических, экономических, також до мануфактур и до коммерции принадлежащих вещах» и др. Позднее при Московском университете возник Вольный благородный пансион, учреждено «Вольное Российское Собрание» – научное общество любителей российского языка, создан студенческий научно-просветительный кружок «Собрание Российских питомцев». Во второй половине XVIII в. Московский университет стал крупнейшим центром науки и просвещения в России.

М.В. Ломоносову принадлежит авторство ряда учебных пособий по гуманитарным и естественнонаучным дисциплинам, ставших новым словом в отечественной педагогике и методике, заменивших собой учебники петровских времен начала XVIII в.: «Краткое руководство к риторике» (1743), «Риторика» (1748), «Российская грамматика» (1755), «Краткий Российский летописец с родословием», «Древняя Российская история», учебные книги по химии и физике.

В написании учебных книг и руководств по обучению М.В. Ломоносов учитывал опыт западноевропейской педагогики. Эту традицию продолжили его ученики. Один из них, ректор университетской гимназии Н.Н. Поповский (1730–1760), перевел книгу Д. Локка «Мысли о воспитании», которую сопроводил вступительной статьей, где показал общечеловеческую, научную ценность этого произведения и необходимость вдумчивого, творческого переноса западноевропейских педагогических идей на российскую почву.

Заслуживает внимания вопрос о дисциплине в университете. Как отмечает М.И. Демков, И.И. Шувалов не раз предписывал обходиться мягко и любовно с учащимися, избегая жестокости в наказаниях. В 1766 г. учитель Рехт за неисполнение этого предписания сам подвергся наказанию конференции. Конференция на одном из заседаний (1766 г.) восстала против обычая учителей бить ферулами по рукам учеников гимназии и предложила заменить это наказание крестьянской одеждой. Студенты ходили всегда, даже во время загородных прогулок, в мундирах зеленого цвета с красным воротником, обшлагами и подбоем. Они носили шляпы и шпаги. За проступки студенты и информаторы гимназии наказывались лишением шпаг. За дурное поведение студентов сажали на хлеб и воду, одевали на три дня в крестьянское платье, лишали жалования за месяц. Из лучших студентов избирались цензора для наблюдения за поведением учеников гимназии и самих студентов. За всеми студентами наблюдали так называемые эфоры. За важные проступки студентов судили профессора, по назначению конференции. Студент обязан был в своей жизни избегать всего, что могло бы оскорбить значение и повредить его благу и выгодам университета. Вменялось в обязанность истинное благочестие, неутомимое прилежание к наукам, благородное поведение. Строго запрещались шумные сходки, пьянство и всякие игры в карты, кости и т.п.¹

На практике, однако, Московский университет столкнулся со значительными трудностями. Университет не был наделен правом присуждения ученых степеней. Многие кафедры оставались незамещенными: в течение 60–80-х годов на юридическом факультете все занятия вел один профессор, Ф. Дильтей, не лучше было положение и на медицинском факультете. Число студентов резко уменьшилось (иногда было по одному студенту на факультет).

29 ноября 1765 г. указом Екатерины II профессорам было предложено представить императрице свои соображения по поводу усовершенствования университета. В декабре 1765 г. профессура составила «Мнение о учреждении и содержании Московского университета», где доказывала, что следует значительно увеличить университетскую автономию. Препятствие для успешного развития университета профессора усматривали в управлении им при посредстве директора, назначенного правительством: это должностное лицо, «не будучи собственно из ученого состояния, особливо при будущем впредь распространении университета, будет оному больше препятствовать, нежели спешествовать». Они предлагали ввести широкую автономию, с избираемыми из профессорской среды деканами и ректором, сменяемыми ежегодно, и с конференцией, имеющей дисциплинарную власть и право приглашения и смены профессоров. (Некоторые считали, что почетным ректором должен быть наследник престола, а для реального управления университетом следует учредить должность проректора из профессоров.) Как на необходимом условии процветания университета они настаивали на том, чтобы правительство не брало студентов на службу до окончания курса. Такая практика имела место (по расчету 1770 г. оказалось, что 300 студентов оставили университет, не кончив курса, а из юристов только двое вполне его окончили), хотя противоречила §22 «Проекта». Профессора требовали также, чтобы диплом об окончании университета был сделан необходимым условием для поступления на государственную службу, а университету было предоставлено право присуждать выпускникам степени магистров и докторов. Улучшение материального положения профессоров и обеспечение их пенсией они также считали необходимым для привлечения в университет «граждан ученой республики». Занятая осуществлением своей идеи закрытых учебных заведений, а затем устройством системы среднего образования Екатерина не обратила внимания на эти справедливые заявления профессоров. Проект устройства университета на новых началах, написанный для нее Д. Дидро (1775 г.), тоже остался без движения. Должность чиновника-директора, фактически обладавшего ректорскими функциями, сохранялась в Московском университете до 1803 г. (тогда, накануне введения устава 1804 г., впервые был избран ректор – историк X.А. Чеботарев). Научная аттестация выпускников не была организована, хотя случаи защиты диссертаций и присуждения ученых степеней и званий имели место. Кураторы продолжали контролировать назначение профессоров и утверждение учебных программ.

Занятия в университете налаживались с трудом. М.В. Ломоносов сам читал несколько курсов: физическую химию, экспериментальную химию, стихотворство. Руководство принимало жесткие меры к налаживанию работы, наведению порядка. Профессоров штрафовали за опоздание, студентов – за нарушение дисциплины, за «пьянство и буйство» заключали в карцер или пороли розгами. В 1753 г. в университете состоялся выпуск студентов, едва ли не единственный. Экзаменовались 20 человек; окончившими были признаны девять. Четверым из них была присвоена степень магистра, двоим – адъюнкта, двоим – переводчика и одному – учителя гимназии.

В 1757 г. М.В. Ломоносов стал членом Академической канцелярии, и в его личное ведение были переданы университет и гимназия. Он добился увеличения ассигнования на университет, упрочения материального и служебного положения профессоров и выпускников, стремился увеличить преподавание русского языка. В университете было создано три факультета: юридический, философский и медицинский. М.В. Ломоносов стремился сделать университет и гимназию учебными заведениями, «откуда могут произойти многочисленные Ломоносовы», но это не удалось. Демократический состав учащихся не удовлетворял руководство Академии, а дворяне предпочитали строить военную или гражданскую карьеру через свои сословные учебные заведения. В 1763 г. в университете было лишь 17 студентов, в то время как в Сухопутном корпусе – 500 человек. В 1765 г. из 18 студентов девять подали в отставку.

Приступивший в 1758 г. к руководству Академическим университетом М.В. Ломоносов находил, что «при Академии наук не токмо настоящего университета не бывало, но еще ни образа ни подобия университетского не видно». Он рассчитывал исправить положение путем улучшения материальных условий существования университета, дарования служебных привилегий выпускникам и «пристойных рангов и на дворянство дипломов» профессорам, однако из-за смерти императрицы Елизаветы осуществить эти планы ему не удалось. В 1766 г. Университет при Академии был закрыт.


Библиография:

1. Гуркина Н.К. История образования в России (X–XX века): Учебное пособие. СПб.: СПбГУАП, 2001. С. 9.
   
2. Демков М.И. История русской педагогии. Часть 2. Новая русская педагогия (XVIII век). Издание 2-е, исправленное. М.: типография Г. Лисснера и Д. Совко, 1910. С. 97, 98.
   
3. Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Т.VII. № 4443. С. 220.
   
4. Регламент или устав духовной коллегии от 25 января 1721 года // Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Том 6 (1720–1722). СПб.: Типография 2 отделения Его Императорского Величества канцелярии, 1830. С. 314.
   
5. Рождественский С.В. Очерки по истории системы народного просвещения в России в XVIII–XIX веках. Т. 1. СПб.: типография М.А. Александрова, 1912. С. 162.
   
6. Старикова Л.Д. История педагогики и философия образования: Учебное пособие. Ростов н/Д: Феникс, 2008. С. 162, 163.