Введение историческое значение античной литературы

Вид материала

Литература

Содержание Раздел ii. аттический период греческой литературы 2. Распад полисной системы (IV в.)

Подобный материал:

• Ответы на билеты по курсу Античной Литературы, 7451.22kb.
• История древнегреческой литературы Содержание учебного материала, 119.06kb.
• Урок мхк в 10 классе. Тема: «Золотой век Афин», 39.9kb.
• Темы контрольных работ по дисциплине «История зарубежной литературы и искусства» Античность,, 76.55kb.
• Урок литературы и истории на тему: «Бородинское сражение», 75.15kb.
• Проблемное задание: Вчем заключался коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны?, 87.06kb.
• Задачи урока: Показать историческое значение Бородинской битвы, ее стратегическое значение, 111.47kb.
• Развития литературы, 1001.06kb.
• В. Г. Маранцмана Урок Введение. Литература, 178.52kb.
• А. Ф. Лосев история античной эстетики софисты. Сократ. Платон история античной эстетики,, 11197.2kb.

РАЗДЕЛ II. АТТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД ГРЕЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ГЛАВА I. ГРЕЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО И КУЛЬТУРА V — IV вв.

1. Расцвет и кризис афинской демократии (V в.)

Греческое рабовладельческое общество, создавшееся в революциях VII — VI вв., переживает в V в период своего наивысшего расцвета — экономического, политического, художественного. Расцвет этот неразрывно связан с последовавшим за греко-персидскими войнами возвышением Афин и развитием афинской демократии.

Иония, передовая область предшествующего периода греческой истории, попавшая еще во второй половине VI в. под власть персов, стала утрачивать свое ведущее культурное значение Художественным, а впоследствии и философским центром Греции становятся Афины; под знаком их культурной гегемонии проходят V и IV вв., т. е. вся дальнейшая история Греции до ее завоевания македонцами. В сфере литературы преобладание Афин настолько значительно, что V и IV вв. могут быть названы аттическим периодом греческой литературы (Аттика — область, центром которой являлись Афины) Помимо Афин, только Сицилия играет некоторую самостоятельную роль в литературном развитии этого времени.

Афинская демократия — классический пример общества, основанного на «совместной частной собственности активных граждан государства» (Маркс; см. цитату на стр. 10). Она отнюдь не являлась строем всеобщего равенства Афины были рабовладельческой демократией; «равноправие» афинских граждан возможно было лишь в силу того, что от пользования благами демократии были устранены лишенные гражданских прав элементы, рабы и метэки,[1] составлявшие в действительности большинство населения, а также благодаря огромной периферии колоний и зависимых общин, эксплуатировавшихся центром Все афинские граждане получали в той или иной форме некоторую долю общинного дохода, добытого эксплуатацией рабов, чужестранцев, союзных общин, некультурных народов Афинский «демос» (народ) составлял поэтому, при всей разнице в социальном и имущественном положении различных прослоек, своеобразный привилегированный коллектив, и коллективная замкнутость не менее характерна для афинской демократии, чем для правящего слоя аристократических общин Греции. С другой стороны, устанавливая формальное равенство граждан, привлекая их всех к равноправному и равно обязательному участию в государственной жизни, предоставляя им свободу обсуждения государственных дел и свободу частного хозяйствования, демократия повышала значение и права отдельного гражданина. В период роста демократии повышение мощи полиса сопровождается увеличением прав гражданина. Это переплетение полисной коллективной солидарности с значительной самостоятельностью индивида — одна из важнейших черт афинской демократии периода ее подъема.

Время наибольшего могущества афинской державы и вместе с тем завершения демократизации государственного строя Афин падает на 50-30 гг. V в; это — так называемый «век Перикла», который Маркс считал эпохой высочайшего внутреннего расцвета Греции.[2] Позади этого времени лежит период греко-персидских войн, сопровождавшийся мощным народным подъемом для борьбы с иноземным нашествием, быстрый рост афинского государства и уничтожение остатков аристократических привилегий. Наступившая в конце «Периклова века» Пелопоннесская война вскрыла все противоречия рабовладельческого полиса, противоречия между рабамя и рабовладельческой общиной, а внутри самой общины — противоречия между частной собственностью крупных рабовладельцев и «совместной частной собственностью активных граждан»; вся полисная система стала клониться к упадку.

Возвышение и кризис афинской демократии сопровождались заметными переломами в общественном сознании.

Строго охраняя основы полисной жизни, афинская демократия отличалась известным религиозным консерватизмом. Радикальные идеи ионийской философии очень медленно проникали в Афины, и у аттических писателей эпохи роста демократии божественное управление миром не вызывает еще ни малейшего сомнения. Однако религиозные представления принимают у них все более и более отвлеченный характер. Божество теряет свою сверхъестественность, растворяется в природе и обществе. Тенденция к пантеизму (обожествлению природы в целом) наблюдается во всех областях греческой мысли. Врачи этого времени, в борьбе с представлениями о сверхъестественных причинах заболеваний, часто придают своим мыслям пантеистическую формулировку. «Все — божественно, и все — человеческое», — утверждает автор трактата «О священной болезни» (эпилепсии); отсюда вытекает, что ни одна болезнь не является более «божественной», чем другая. Для этого времени пантеизм был явлением прогрессивным, шагом вперед к освобождению мысли от мифологического миросозерцания. С пантеистической точки зрения ионийский поэт и философ Ксенофан (около 570-479; ср. стр. 95) критиковал систему олимпийской религии и мифологии. Дальнейшим шагом в этом направлении была философия Анаксагора (около 500-428 гг.), ионийского мыслителя, жившего в Афинах в середине V в.: он заменил «божество» разумом. Анаксагор был близок к Периклу; его взгляды разделялись лишь немногими передовыми людьми в Афинах, но производили сильное впечатление и на более широкие круги образованного общества. И хотя аттические поэты V в. продолжают оперировать привычными мифами, олимпийские боги все более становятся лишь образами, воплощающими сущность и смысл естественного мира, закономерность которого воспринимается еще как божественный правопорядок.

Не менее характерным для идеологии рассматриваемого периода является оптимистический взгляд на культуру, вера в силу человека и человеческого разума. Эта вера поддерживается ростом материального благосостояния основной массы граждан и техническими успехами, достигнутыми в мореплавании, кораблестроении, металлургии, строительном деле, ремеслах. Вместо мифологических представлений о «золотом веке» и последовавшем затем постепенном ухудшении жизни людей, выдвигается мысль о прогрессирующем развитии человека от звероподобного состояния к культурной и нравственной жизни. Человек начинает осознавать свое господство над природой.

«Много в природе дивных сил, но сильней человека нет», поет хор в трагедии Софокла «Антигона». Проблема человека и его задач в обществе равных ему людей занимает одно из центральных мест в аттической литературе V IB. И, наряду с унаследованными от предшествующего периода нормами общежития, которые считались в традиционном мировоззрении извечными, неподвижными, божественно установленными, все большее значение приобретают изменчивые «законы», установленные самими людьми в целях регулирования собственных взаимоотношений. Хозяйство, государство, нравственность, воспитание, все стороны общественной жизни становятся предметом практического обсуждения и теоретических размышлений. Этим было положено начало общественным наукам. Объединяя прогрессивные политические идеи Афин с ионийским естествознанием, Демокрит из Абдер (ионийский город, входивший в состав афинского союза), крупнейший греческий ученый V в., создал развернутую и продуманную систему материалистической философии.

Для последовательного материализма Демокрита в основе всех проявлений бытия лежат вечно движущиеся в пустоте, вечные и неизменные атомы. Возникновение и существование мира — результат механических законов движения, заложенных в самой материи. Демокрит допускает два вида познания — «истинное» и «темное»; первый термин относится к разуму, второй — к чувственному восприятию. Подлинная действительность познается лишь совокупным действием того и другого. В этике Демокрита наибольшее значение приписывается достижению «эвтимии» — правильного устроения внутренней жизни.

Сочинения Демокрита сохранились лишь в виде скудных отрывков. Исключительная его ученость в последующей традиции еще расцвечивается всевозможными легендарными чертами. В поздней античности создается также образ «смеющегося философа» Демокрита, смехом своим обличающего пороки и слабости современников.

Официальные идеологи афинской демократии эпохи расцвета усматривали в политическом строе своего города гармоническое совмещение требований государственной жизни с правом каждого человека на свободное развитие своих дарований. В речи над павшими афинскими воинами, вложенной историком Фукидидом в уста Перикла,[3] прославление демократического строя Афин заканчивается такими словами: «Говоря коротко, я утверждаю, что все наше государство — центр просвещения Эллады; каждый человек может, мне кажется, приспособиться у нас к многочисленным родам деятельности и, выполняя свое дело с изяществом и ловкостью, всего лучше может добиться для себя самодовлеющего состояния». Оглядываясь на быстрый рост афинской державы, на те блага, которые демократия предоставляет своим гражданам, оратор рассчитывает, что повышение благосостояния граждан будет способствовать укреплению чувства гражданского долга и сознательной любви к родному городу.

Убеждение в совместимости коллективной морали полиса с основанным на частной собственности «самодовлеющим состоянием» индивида показательно для «века Перикла». Классовая борьба времени Пелопоннесской войны вскрыла противоречивость этих двух начал. Идеологическим результатом кризиса государства-города была резкая критика всего уклада полисной жизни, вылившаяся в так называемое софистическое движение. Софистами назывались профессиональные учителя мудрости, обучавшие различным знаниям, в первую очередь тем, которые были полезны для политического деятеля. Само по себе софистическое движение не знаменовало определенной политической программы и являлось лишь признаком того, что старинная система образования, основанная на обучении мифологическим образцам и традиционным «гномам», отжила свой век. Запросы, предъявляемые «добродетели» (arete, стр. 66), усложнились, и демократическая культура требовала умения разбираться в общественно-политических вопросах и выступать с речами перед народом. Центр интересов софистов лежал поэтому в области общественных наук и теории красноречия. В софистике имеется сравнительно консервативное течение, старавшееся найти научное обоснование для существующего строя, но рядом с ним и анархические теории, объявлявшие государство насилием, и антидемократические учения о том, что законы созданы «слабыми» для ограничения «сильных». Религия, семья и отечество, общественные грани, разделяющие людей на богатых и бедных, знатных и незнатных, свободных и рабов, эллинов и варваров, — все основы греческого государства-города были взяты под сомнение. Софисты доказывали, что общественные установления и нравственные нормы не присущи людям от «природы», а существуют лишь в силу «закона», т. е. соглашения между людьми, которое будет отменено, если будет признано нецелесообразным. Софистические учения распространялись преимущественно в зажиточных слоях, для которых полисная коллективность становилась обузой; основная масса демоса оставалась хранительницей полисных традиций. Характерно поэтому, что Критий, руководитель олигархического правительства «тридцати тиранов» в Афинах, является вместе с тем одним из наиболее ярких атеистов эпохи. Видное место в теориях софистов занимало также учение о субъективности истины. Его формулировал уже один из наиболее ранних софистов, Протагор (около 485-415 гг.): «Человек — мера всех вещей». Этим положением обосновывался демократический принцип всеобщего голосования: нет истинных и ложных мнений, а есть «сильное» мнение большинства и «слабое», которого держится меньшинство. Переубеждая граждан, можно «сделать более слабое более сильным». Возможность объективной истины отрицал и другой видный софист V в., один из основоположников греческого художественного красноречия, Горгий (около 483-375 гг.). Все софистическое обучение красноречию пронизано этим принципом: оно стремится научить искусству доказывать с одинаковой убедительностью любые, даже взаимоисключающие друг друга положения. Против субъективизма софистов выступила идеалистическая школа Сократа, доказывавшая объективную значимость велений нравственного чувства.

К концу V в. Афины сделались умственным центром, привлекавшим к себе философов со всех концов Греции; но еще до этого они стали важнейшим центром греческого искусства. При Перикле шла интенсивная строительная деятельность по укреплению и украшению Афин. В это время были воздвигнуты значительнейшие памятники греческой архитектуры, как например Парфенон, Пропилеи, Эрехфион, которые в своем ансамбле должны были образовать художественное оформление афинского акрополя; эти здания были украшены скульптурами Фидия и его школы. Греки считали век Перикла периодом величайшего расцвета искусства: «В это время, — пишет Плутарх (около 100 г. н. э.), — создавались произведения, необычайные по своему величию и неподражаемые по простоте и изяществу». Строительная деятельность демократических Афин финансировалась государством и была направлена к сооружению и убранству не частных домов, а зданий общественного значения, главным образом храмов. Все искусство этого времени имеет ярко выраженный монументальный характер. В скульптуре основной темой является изображение мифологических фигур богов и героев, но они имеют характер идеальных человеческих образов. В искусстве, как и в других областях греческой идеологии, проблема человека становится центральной. Художники ищут идеальных пропорций тела, не выходящего за нормальные человеческие рамки, но лишенного индивидуальных отклонений. Нормализованный человеческий образ господствует и в живописи. В V в. изображают не индивида, с его личными особенностями, а нормального человека. Искусству эпохи расцвета чуждо стремление к портретности; оно появится позже, в период кризиса полиса. Образы V в. являются обобщенными, но вместе с тем и живыми образами, не переходящими в простое выражение отвлеченной идеи. Демократические Афины вырабатывают художественный идеал, основанный на принципах меры и гармонии Фидий и его школа — виднейшие выразители этого идеала в сфере изобразительных искусств.

Одно из ведущих мест в умственном движении Афин V в. занимает поэзия, которая в дософистический период оставалась основным орудием литературной трактовки проблем, встававших перед общественной мыслью. Афинская демократия создает литературу, глубоко отличную от той, которая развивалась в аристократических общинах или при дворах тиранов В противоположность верхушечному характеру, свойственному этой последней, аттическая литература эпохи роста демократии обращена к народу, к коллективу афинских граждан, и разрабатывает вопросы, порожденные социальной и политической жизнью афинского полиса. Перед демократией, развившейся «непосредственно из родового общества»[4] и притом основанной на прямом народоправстве, на участии всей массы граждан в обсуждении и решении государственных дел, вставал ряд вопросов, неизвестных на более ранних этапах развития греческого общества, а теперь требовавших, чтобы каждый гражданин занял по отношению к ним определенную позицию. Литература откликалась на эти вопросы и обсуждала выбор линии нравственного поведения в различных конфликтах серьезного социального значения. Отражая рост самостоятельности индивида, она неизменно ставила при этом проблему этического самоопределения личности, моральной ответственности человека за свободно принятое им решение. Показ путей человеческого поведения в существенных вопросах полисной жизни — основная тема аттической литературы эпохи расцвета; близость к народу, глубокая насыщенность актуальной проблематикой, монументальность, человечность — основные ее черты.

В этих условиях лирика, важнейший литературный жанр предшествующего периода, не могла сохранить своей ведущей роли. На бесчисленных греческих праздниках как в Афинах, так и вне Афин, продолжали исполняться хоровые гимны, но этот вид литературного творчества уже не привлекал к себе крупных талантов. Развитие хоровой лирики шло по линии усложнения и обогащения ее музыкальной стороны, по сравнению с которой словесный текст имел лишь второстепенное значение.[5] Центральное место в литературе V в. зажимает драма, изображение конфликта, «действия». Драма V в. является, наряду с гомеровским эпосом, самым значительным вкладом греков в мировую литературу. Впоследствии, в период софистики, начинается быстрый рост художественной прозы, расцвет которой относится, однако, уже к IV в.

2. Распад полисной системы (IV в.)

IV век — период распада полиса. Все греческие общины вышли из Пелопоннесакой войны ослабевшими и разоренными. Рабовладельческая система по-прежнему толкала греческие государства к экспансии, но ни одно из них не обладало достаточной мощью, чтобы создать большую державу, наподобие афинской V в. В экономически развитых частях Греции невозможность внешнего распространения приводит к интенсификации производства, рабский труд все более вытесняет свободных ремесленников, денежное хозяйство проникает глубоко в деревню, обнищание мелких собственников достигает небывалых еще размеров, захватывая и экономически более отсталые области. Поэтому, наряду с постоянными мелкими войнами в IV в. почти всюду происходит ожесточенная борьба между беднотой и богатыми слоями населения, и борьба эта в сущности является совершенно безысходной. «Там, где рабство является господствующей формой производства, — пишет Энгельс в «Диалектике природы»,[1] — там труд становится рабской деятельностью, т. е. чем-то бесчестящим свободных людей. Благодаря этому закрывается выход из подобного способа производства, в то время как, с другой стороны, требуется устранение его, ибо для развития производства рабство является помехой. Всякое покоящееся на рабстве производство и всякое основывающееся на нем общество гибнут от этого противоречия. Разрешение его дается в большинстве случаев насильственным покорением гибнущего общества другими, более сильными (Греция была покорена Македонией, а позже Римом). До тех пор, пока эти последние, в свою очередь, покоятся на рабском труде, происходит лишь перемещение центра, и весь процесс повторяется на высшей ступени... Греция погибла от рабства, в связи с чем еще Аристотель оказал, что общение с рабами деморализует граждан, не говоря уже о том, что они лишают граждан работы».

Характерная черта эпохи — резкое падение полисного патриотизма. «Отечество — всюду, где дела идут хорошо», звучит распространенная в это время поговорка. Большая часть греческих общин прибегает к помощи наемных войск, не имея возможности опереться на своих «граждан». Наемный солдат, поступающий на службу в чужое государство, — типичная фигура для Греции в конце V и в IV в. Вопросы текущей политики перестают интересовать широкие слои населения; даже афинская демократия вынуждена ввести плату за посещение народных собраний, т. е. за исполнение важнейшей гражданской обязанности. В зажиточных слоях этот индифферентизм к интересам полиса сопровождается тягой к монархическому строю, к военной диктатуре, которая объединила бы греческие полисы для экспансии на восток и устранила бы опасность внутренних революций. Македонские завоеватели опирались на имущие слои самых различных областей Греции.

Распад полисных связей, отрыв индивида от полиса ощущаются во всех областях идеологии Слабеет традиционная религия с ее богами, покровителями полиса; высшей силой, управляющей миром, становится, в глазах рядового грека, «Тиха» (см. стр. 147), богиня «случая», «удачи», переменчивого счастья. В философии вырабатывается идеал мудреца-созерцателя, далекого от общественной жизни и строго охраняющего невозмутимость своего душевного спокойствия; для философских проектов переустройства полиса (Платон, отчасти Аристотель) характерна полная отрешенность от политической практики. Изобразительное искусство теряет народность и монументальность, которые являлись его отличительными чертами в период расцвета афинской демократии V в. В архитектуре преобладает теперь частный заказ, строительство роскошных зданий для богачей; скульптура и живопись отходят от идеальных фигур в сторону изысканной патетики или приближения к быту. Искусство ставит своей задачей более глубокое раскрытие субъективного мира, изображение душевных аффектов и индивидуальных характеров. Развивается искусство индивидуального портрета, и, наряду со статуями богов и героев, появляются — как в публичных местах, так и в частных помещениях — скульптурные изображения философов и поэтов, государственных деятелей и коммерсантов, вплоть до работорговцев и гетер.

В Афинах V в. поэзия являлась еще важнейшим орудием литературной постановки общественных вопросов. Начиная с периода софистики, положение изменилось, и культурная функция поэзии в значительной мере переходит к прозе. Старые поэтические жанры с их потерявшими кредит богами и мифами лишаются своей ведущей роли.

IV век — время преобладания прозаических жанров. Эпос еще в Ионии уступил место историографии. В условиях сицилийской и афинской демократии широко развивается красноречие — судебное, политическое и так называемое «торжественное», т. е. речи на публичных собраниях во время праздников, поминок, пиров и т. п., и различные виды «торжественных» речей (хвалебные, поминальные и пр.) вытесняют соответствующие виды хоровой лирики. Искусство красноречия известно было в Греции издавна, еще в гомеровские времена, но даже в V в. знаменитые ораторы, например Перикл, не записывали и не издавали своих речей; теперь красноречие становится литературным жанром. IV век — время наивысшего расцвета греческой ораторской речи. Старая полисная культура требовала знания мифов и традиций; новая, подготовленная софистикой культура, отвергая значительную часть этих традиций, основана на теоретическом знакомстве с вопросами нравственности и государства и требует умения красиво и убедительно излагать свои мысли. Эта потребность вызывает к жизни новую дисциплину, реторику (в позднейшем произношении «риторику»), содержанием которой, с одной стороны, является искусство красноречия и убедительной аргументации, с другой стороны, — популярное изложение основ этики и 'политики. Но в то время как старые мифы являлись общенародным достоянием, реторическое обучение было доступно лишь верхушке (рабовладельческого общества и ориентировалось на ее идеологические запросы.

Характерной чертой прозы, заступающей во многих отношениях то место, которое в культурной жизни Греции занимала поэзия, является установка на художественную речь. Художественная форма с IV в. становится обязательной не только в красноречии, но и в историографии; приемы художественной речи применяются даже в научных и философских произведениях. Создается специальная форма художественно-философского изложения — философский диалог. Греческая историография и философия представляют собой поэтому жанры художественной прозы и с этой стороны подлежат рассмотрению в истории греческой литературы, хотя по содержанию своему они и относятся к другим областям нашего исторического знания.

Хоровая лирика и драма, закрепленные в культе и обряде, всегда были в первую очередь рассчитаны на определенное исполнение перед определенными слушателями; новые жанры прозы имеют книжный характер и рассчитаны на неопределенного читателя. Это относится не только к историографии и философии, но в значительной мере и к красноречию. «Речь оратора» часто являлась лишь литературной формой, в которую облекались публицистические и популярно-философские произведения, совсем не предназначавшиеся для действительного произнесения перед какой-либо аудиторией. Афины IV в. становятся первым значительным центром книжного дела в Греции.