Культура поведения и этикет ногайцев в XIX- начале ХХ века: коммуникативные нормы в семейном и общественном быту
| Вид материала | Автореферат |
- Этнологии Сибири, 728.65kb.
- Тема урока: «Россия в начале XIX века», 24.45kb.
- Правила и нормы речевого этикета, основные группы 1 Правила и нормы речевого этикета, 485.5kb.
- Тематика рефератов по курсу политическая и правовая культура россии в конце XIX – начале, 7.9kb.
- Этические нормы русской речевой культуры и делового общения Этикет, 214.29kb.
- «По законам Вселенной», 514.08kb.
- Русская культура в начале XX века, 201.1kb.
- Учебный план дополнительной образовательной программы «Международный бизнес этикет», 28.42kb.
- Русская культура в начале XX века символизм. Религиозные течения в философии, 213.43kb.
- Рабочая программа дисциплины Русская культура XIX века Направление подготовки 031400, 277.98kb.
Параграф первый посвящен организации труда и управлению семьей. В ногайских семьях существовало половозрастное разделение труда, согласно которому мужчины занимались земледелием и скотоводством, женщины - домашними работами и женскими промыслами. Отголосками былой кочевой жизни выглядели лишь некоторые виды мужских работ, которые могли выполнять и женщины. Ногайке разрешалось запрячь лошадь, управлять волами на арбе, что считалось недопустимым для кумычки (С.Ш. Гаджиева, 2005).
Трудовые обязанности мужчин и женщин накладывали отпечаток на их коммуникативное и речевое поведение, которое предписывало вести себя согласно своему полу. Подобная дифференциация, по определению проф. Б.Х. Бгажнокова, является пережитком разделения труда по половому признаку.
Управление семьей и организация труда строились исключительно по принципу подчинения младших старшим, женщин - мужчинам, то есть подчинялись патриархальной этикетной регламентации, которая была свойственна многим северокавказским и дагестанским народам (Б.Х. Бгажноков, 1978; Ш.Д. Инал-Ипа, 1984; Р.А. Мамхегова, 1993; С.А. Лугуев, 2006).
Во втором параграфе показан этикет внутрисемейных отношений. Внутрисемейные отношения у ногайцев были подчинены строгим правилам этикета, а взаимоотношения между членами семьи строились на принципах патриархальной иерархии. Возглавлял неразделенную семью «атай» (отец) - представитель старшего мужского поколения семьи. Члены семьи беспрекословно подчинялись воле отца и относились к нему с подчеркнутым уважением. Сыновья при отце не пили, не курили, не садились за стол без его разрешения, в присутствии родителей не общались со своими женами, не брали собственных детей на руки, не играли с ними. Поддерживать порядок в семье помогала жена главы семейства.
Воспитанием внуков в неразделенных семьях занимались дед с бабкой. Для родителей же существовал целый ряд запретов и ограничений, связанный с детьми: матери не разрешалось ласкать ребенка в присутствии старших, кормить его грудью, показываться им на глаза с ребенком на руках, называть ребенка своим, звать его по имени. Подобных правил наиболее строго придерживались адыгские (М.А. Текуева, 2006) и тюркоязычные женщины Северного Кавказа и Дагестана (С.Ш. Гаджиева, 1985).
Особые взаимоотношения главы семейства и его жены складывались с невестками. В их отношениях прослеживаются различные запреты и ограничения, которые в этнографической науке получили название обычая избегания. Существует много теорий возникновения обычаев избегания. На наш взгляд обычаи избегания вызваны, прежде всего, психологической адаптацией молодой невестки к новой семье и условиями экзогамного брака. Следует отметить, что экзогамный брак и связанные с ним обычаи избегания, кроме как у тюркоязычных народов Дагестана и Северного Кавказа, были распространены и у некоторых северокавказских и дагестанских народов.
Момент «привыкания» к новым правилам и семейному укладу порождал известные ограничения и запреты, которым подвергалась не только молодая сноха, но и остальные члены семьи. В этот период молодая невестка должна была усвоить новые правила семейного общежития, а члены семьи выработать свою линию поведения по отношению к ней. Семейно-брачные запреты носили, прежде всего, этический характер, их соблюдение являлось проявлением скромности, воспитанности, глубокого уважения и почитания родственников мужа. Кроме того, обычаи избегания – это еще и демонстрация внутренней культуры (скромности, уважения и почитания старших, деликатности, учтивости, тактичности и т.д.), культуры поведения, знаний правил этикета. Они являются одним из важных блоков поведенческой культуры ногайцев. Следование обычаям избегания позволяло регулировать отношения между членами семьи, сохранять иерархию взаимоотношений между членами родственной группы.
Существовала определенная терминология родства, которая выполняла важную функцию в общении и регулировала взаимоотношения между членами семьи. Схожую терминологию родства можно наблюдать и у других тюркоязычных народов, что свидетельствует об их общих корнях.
Культура общения в пределах семьи и родства у ногайцев, как и у татар, башкир, казахов, определялась, прежде всего, оппозицией «мужское – женское», которая проявлялась не только в поведении, но и в топографии жилища. Правая часть юрты была мужской, левая – женской. Этикетно престижной частью юрты считалось место напротив входа – «тоьр». Деление жилища на мужскую и женскую половины наблюдается и у тюркоязычных народов Дагестана (Б.М. Алимова, 2003), у горцев же Дагестана строгого деления на мужскую и женскую половины не наблюдалось (С.Ш. Гаджиева, 1985).
В третьем параграфе «Семейная трапеза» рассматриваются правила застольного этикета ногайцев. Рассаживание членов семьи во время застолья происходило строго по правилам этикета. Согласно этикетной проксемике во время семейной трапезы почетное место – «тоьр» – занимал глава семьи, по правую сторону от него садились сыновья, по левую – жена и дочери. Наиболее почетные лица, взрослые члены семьи сидели ближе к хозяину и хозяйке, а менее почетные и молодежь – ближе к двери. Подобный обычай рассаживания за столом имеет давние традиции и восходит к древним обычаям кочевников (Л.П. Потапов, 1951). Мы склонны связывать его с проявлением деликатности и скромности и, конечно, с культурой поведения и этикетом.
У ногайцев существовали и определенные этикетные позы сидения за столом. Мужчинам полагалось сидеть по-турецки, женщинам - подмять под себя одну ногу, а вторую, согнув в колене, поставить перед собой.
Участники семейной трапезы обязаны были соблюдать определенные нормы поведения. Первым к пище прикасался глава семьи. Брать пищу следовало обязательно правой рукой. Есть за столом следовало неторопливо и аккуратно, не причиняя неудобств окружающим. Брать из общей посуды полагалось те куски, что расположены ближе всего. Во время трапезы считалось неприличным выбирать себе лучший кусок, если он находился в непосредственной близости от одного из сотрапезников, откусывать от целой лепешки, макать надкушенный хлеб в общую чашу со сладостями или подливами. Неприличным было наблюдать за соседом во время еды, откусить и положить обратно в общее блюдо непонравившийся кусок хлеба, мяса. От членов семьи, не говоря уже о госте, требовалось, чтобы в случае необходимости посторонний предмет, случайно попавший в блюдо, был удален незаметно для остальных сотрапезников. Эти правила на Северном Кавказе и в Дагестане были распространены повсеместно (С.А. Лугуев, М.М. Магомедханов, 1990).
Недопустимым было во время еды ковырять в зубах, носу, почесывать голову, вычищать остатки пищи под ногтями. Считалось неприличным чавкать за столом, втягивать губами пищу, долго и неаккуратно размешивать еду в пиале. Подобных правил во время трапезы придерживались и многие другие народы Кавказа, особенно строго их соблюдали тюркоязычные народы Дагестана (Б.М. Алимова, 2003). Однако разжевывать мягкие кости, соскабливать ножом остатки мяса с кости, выбивать или высасывать костный мозг для кочевников-скотоводов было в порядке вещей, равно как сделать отрыжку после еды в знак насыщения.
Определенные правила существовали и при распределении мясной пищи. Самыми престижными частями бараньей туши считались: голова (правая сторона ее), лопатки или тазовые кости – их выделяли для главы семьи и старших участников застолья, часть грудинки и мякоть от ножки – для главной хозяйки. Существовали и определенные куски мяса, которые предназначались отдельно мужчинам и отдельно женщинам. Так, например, бедренные части – «орта сан», часть ножек – «ер басар», «бут», ребра – «кабырга» полагались сыновьям, а грудинка – «тоьс», сердце – «юрек», почки – «буйрек» – дочерям. Остальные, куски (шейная часть, самые нижние части ножек) считались менее престижными и предназначались для снох и младших участников трапезы. В результате этнокультурного взаимодействия с ногайцами эти правила распределения мяса были переняты адыгами.
Особо почетной частью ногайцы считают голову животного. Право раздела головы принадлежало главе семейства. Эта часть семейной трапезы также содержала различные этикетные моменты.
Если во время семейной трапезы приходил гость, то его сажали рядом с хозяином. При этом гостя приветствовали лишь киванием головы (подавать руку для приветствия во время трапезы не полагалось, так как ногайцы считают, что еда выше гостя). Женщины садились спиной к гостю, а молодые снохи вообще покидали юрту. Старшую женщину эти условности не касались, она продолжала сидеть на своем месте. При этом все ели медленно, чтобы гость успел насытиться. Для обозначения сытости во время трапезы использовались кинесические приемы. У ногайцев отказаться от дополнительной порции можно было, закрыв сверху чашу ладонью.
Не принято было оставлять еду в чашке, но и вычищать ее дно кусочками хлеба считалось неприличным, не принято было доедать за кем-либо еду, наступать на пищу, пренебрегать ею, выражать свое недовольство по поводу качества того или иного блюда. Во время трапезы не позволительным считалось вести посторонние разговоры. По окончании трапезы ногайцы за еду благодарили Аллаха, а не хозяина, как это принято сейчас. Первым из-за стола вставал глава семейства, затем все остальные.
Результаты исследования показали, что в застольном этикете ногайцев в основном превалировали тюрко-монгольские традиции.
Второй раздел «Культура поведения и этикет в малой семье». В первом параграфе этого раздела рассматривается организация труда и управление в малой семье. По способу управления, организации труда, нормам поведения и взаимоотношениям между членами семьи малые семьи напоминали неразделенные, но следует отметить, что «этикетная дистанция» между супругами, между родителями и детьми в малой семье несколько сократилась, отношения стали более теплыми и открытыми, а женщина чувствовала себя полноправной хозяйкой в доме.
Второй параграф посвящен вопросам воспитания и обучения детей культуре поведения и правилам этикета. В малых семьях воспитанием детей в основном занималась мать. Дети воспитывались в строгости, в духе уважения к отцу, их обучали актам приветствия и прощания, всем тонкостям ногайского этикета. Детям не разрешалось вмешиваться в разговор взрослых, без приглашения садиться рядом с ними. В знатных семьях воспитанием детей занимались аталыки, которые обучали их какому-либо ремеслу, владению оружием, верховой езде и правилам этикета.
| | |
Родители жениха в сватовстве участия не принимали. Подобное ограничение для родителей жениха существовало у равнинных кумыков, дербентских азербайджанцев (С.Ш. Гаджиева, 1985). Сватовство у ногайцев включало серию этикетных моментов, начиная с приглашения сватов войти в дом. Первым, согласно этикету, в дом входил самый старший гость, вслед за ним все остальные по возрасту, последним – хозяин дома. Рассаживались в комнате также по старшинству: на почетном месте (тоьр), напротив двери, садился самый старший. У кубанских ногайцев до положительного решения вопроса сваты в доме невесты к еде не прикасались и тем самым сохраняли «этикетную дистанцию». У степных ногайцев гостям подавали чай. Если отец девушки был не согласен на этот брак, то сватам подавали калмыцкий чай без молока «кара шай» (букв. черный чай), если согласен – с молоком. Аналогичную функцию пища выполняла и у других тюркоязычных народов.
О цели визита родителям девушки сообщал самый старший из сватов. Давать согласие на брак при первом же визите сватов, было не принято. Ни у кубанских, ни у степных ногайцев этикетом не предусматривалось одаривание родителей невесты при первом визите. Этих правил придерживалось большинство дагестанских (С.Ш. Гаджиева, 1985) и северокавказских народов (К.Х. Унежев, 2003).
До получения согласия на брак дом невесты следовало посетить несколько раз. Согласно этикету отец невесты сам согласия на брак не давал, это поручалось самому старшему родственнику невесты. Договор о браке скреплялся устройством традиционного угощения «куйрык» (курдюк), которое включало в себя ряд этикетных моментов. Обычай угощения курдюком сватов существовал и у казахов (Н.Ж. Шаханова, 1989). С этого дня наступал период всевозможных ограничений и избеганий между женихом и невестой, а также между родственниками с обеих сторон. Подобные ограничения наблюдались и у других тюркоязычных народов Дагестана, особенно у северных кумыков (С.Ш. Гаджиева, 1985), а также у некоторых дагестанских и северокавказских народов (С.А. Лугуев, 2006; М.А. Меретуков, 1987).
Параграф второй посвящен свадебному этикету. Свадьба также как и сватовство было наполнено рядом этикетных моментов. Прежде всего, это поздравления, адресованные родителям невесты. По правилам этикета отца невесты поздравляли мужчины, мать – женщины.
Мужчин и женщин, прибывших на свадьбу, устраивали в разных кибитках, рассаживание гостей в юртах происходило по старшинству. Мужчин за столом обслуживали юноши, а женщин – девушки. За столом соблюдались все правила застольного этикета. Кроме того, мужчины соблюдали правила распития хмельных напитков.
Одним из развлечений свадебного торжества считалось исполнение певцами народных песен, во время которых слушатели должны были придерживаться определенных правил поведения: они не должны были переговариваться, выкрикивать с места реплики, прерывать певца, подавать кому-либо различные знаки, жестикулировать. Запрещалось во время коллективного прослушивания песен, музыки демонстративно покидать свое место. Если возникала такая необходимость, то это надо было сделать как можно незаметнее. Присутствие женщин не возбранялось, но они никогда не садились рядом с мужчинами.
По этикету новобрачные на свадьбе не должны были находиться вместе.
Другим развлекательным моментом на свадьбе являлись танцы. Танцующие пары также следовали определенным нормам поведения: инициатива приглашения на танец всегда исходила только от мужчины, а его завершение – от девушки. Категорически запрещалось силком тянуть девушку на танец, делать лишние движения, не предусмотренные танцем, смеяться, гримасничать, девушка должна была вести себя скромно, не выбегать навстречу партнеру, не выказывать особого желания танцевать и т.д.
Согласно этикету невесту встречали все старшие родственники, кроме жениха. Этикет не позволял семье жениха открыто выражать свое недовольство малым размером приданого, его составом и качеством входящих в него вещей. В знак уважения к новой семье, родственникам жениха невеста до конца свадьбы стояла. По этикету каждого посетителя невеста приветствовала кивком головы.
Руководил застольем тамада. Если кто-нибудь желал на короткое время отлучиться, он должен был спросить разрешения у тамады. Уходящему и возвращающемуся присутствующие оказывали уважение вставанием. Этих традиций строго придерживались и другие тюркские народы (Б.М. Алимова, 2003).
После свадьбы молодожены продолжали соблюдать обычаи избегания, они не разговаривали друг с другом при посторонних и не уединялись.
Одним из завершающих этапов свадебного церемониала было посещение новобрачной родительского дома после свадьбы – «тоьркинине барув». Ее приезд к родителям также обставлялся рядом этикетных моментов. Так, молодая невестка из аула мужа должна была уйти незаметно, пешком, а к аулу отца подъехать на арбе. Будучи в гостях у родителей она не должна была показывать, что в ее жизни произошли какие-то изменения. Из отцовского дома она также старалась уйти незаметно, не привлекая к себе внимания. Подъезжая к аулу мужа, она снова сходила с арбы и старалась незаметно войти в дом. В последующие посещения родительского дома это скрывание уже не соблюдалось.
Завершением свадебных церемоний считалось приглашение зятя в родительский дом жены «киев коьринмек» (букв. увидеть зятя). Между зятем и родственниками жены соблюдались разговорные запреты и избегания. Менее строгими они становились после официального приглашения в дом тестя – «киев шакырув» (букв. пригласить зятя), хотя и после этого зятю не разрешалось обращаться к тестю по имени, пить, курить при нем и т.д. Зять не называл и тещу по имени, не заходил в ее комнату, не садился с ней рядом, не прикасался к теще, не обнажал перед ней головы и других частей тела. Общение между ними сводилось до минимума. Подобным же образом в отношении зятя вела себя и теща.
Третий параграф «Культура поведения в обычаях и обрядах, связанных с рождением и воспитанием детей» посвящен обрядовой коммуникации и ритуализованным формам поведения участников обрядов семейного цикла. Так, уже на самых ранних сроках беременности женщина придерживалась определенных правил поведения: она скрывала от родни мужа, в особенности от ее мужской части, свою беременность, а незадолго до родов отправлялась рожать в родительский дом. В дом мужа женщина возвращалась в сопровождении близких родственниц (ребенка несла енъге - жена старшего брата). Первым в дом входил дед с внуком, а затем все остальные по старшинству.
По традиции родители передавали все полномочия по воспитанию детей деду и бабке. Это обстоятельство накладывало определенный отпечаток на поведение родителей ребенка: они при старших вели себя несколько отчужденно по отношению к собственным детям, не ласкали их и не брали на руки, не называли своими детьми. Соответственно и поздравления по случаю рождения ребенка были адресованы не родителям, а деду с бабкой. У разных групп ногайцев существовали свои формулы поздравления, отражавшие этноспецифические особенности их быта. Так, у караногайцев с рождением мальчика поздравляли словами: «Шораны бавы берк болсын» (Пусть удила будут крепкими, как у Шора-батыра) или же «Ат ысларын хаирлы болсын» (Держащий удила, пусть пользу Вам принесет), с девочкой - «Кырк туварын хаирлы болсын» (Пусть 40 голов скота пользу Вам принесут). У оседлых кубанских ногайцев поздравляли с рождением ребенка независимо от его пола следующими словами: «Хаирлы бала болсын» (Пусть пользу принесет вам это дитя). Вербальное сопровождение имели и другие обряды, связанные с рождением и ростом ребенка. С появлением первого зуба у мальчика поздравляли словами: «Кеденънинъ тиси берк болсын» (У мальчика зубы пусть крепкими будут), у девочки: «Кызынънынъ тиси берк болсын» (У девочки зубы пусть крепкими будут). С первыми шагами ребенка поздравляли словами: «Калакайдай тыгырып юр!» (Будь таким же быстрым, как катящаяся лепешка). Сбрив волосы у ребенка, произносили: «Эндиги шашынъ хайырыман битсин» (С этого времени пусть волосы растут на пользу), «Хайырлы шаш болсын» (Пусть пользу приносят волосы). После обрезания мужчины поздравляли отца мальчика: «Хайырлы-огырлы ат болсын!» (С именем тебя!) или «Эркек болганын хайырлы болсын!» (Ставший мужчиной пусть пользу принесет!). В день совершеннолетия мальчику желали: «Аттай куьшли бол, кылыштай оьткир бол!» (Будь сильным, как конь, острым, как меч!). Таким образом, все обряды, проводимые по случаю рождения и взросления ребенка, выполняли не только охранительную функцию, но несли еще и определенную этикетную нагрузку.
В четвертом параграфе исследуются нормы поведения в похоронно-поминальных обычаях и обрядах. Проведение комплекса похоронно-поминальной обрядности требовало и от родственников умершего, и от присутствующих соблюдения определенных норм поведения. Прежде всего, о смерти сообщалось в иносказательной форме. Покойного оплакивали не только женщины, но и мужчины. Обряд оплакивания покойного мужчинами бытовал у кумыков, балкарцев (С.Ш. Гаджиева, А.М. Аджиев, 1980; М.Ч. Кучмезова, 2003).
Соболезнования мужчинами принимались стоя во дворе. На переднем плане стояли старшие родственники покойного по отцу. Женщины принимали соболезнования в доме. У стены напротив дверей (тоьр як) садились родственницы по отцу, затем родственницы по матери. Мужчины выражали соболезнования мужчинам, женщины – женщинам. Слова соболезнования дифференцировалась по возрастному признаку. Так, например, если умирал взрослый человек, то говорили: «Еринде еннетли болсын» (Пусть попадет в рай), «Куьнаьсин Кудай кешсин» (Пусть грехи его отпустит Бог), «Еннет капысы ашылсын» (Пусть для покойника откроются врата рая), «Еннеттинъ тоьрине олтырсын» (Пусть покойник займет почетное место в раю), если умирал ребенок - «Ахыретте шапагатшы болсын» (Пусть на том свете будет тебе заступником). После этих слов мужчины обменивались рукопожатиями, при этом первым руку подавал тот, кто выражал соболезнование, женщины – обнимались. Одежда прибывших на соболезнование должна была соответствовать случаю, т.е. быть скромной и в темных тонах.
На кладбище покойника провожали только мужчины, женщины и дети к траурному шествию не допускались. После похорон устраивались поминки. По правилам вначале кормили мужчин, затем – женщин. Прибывших на соболезнование не провожали. У караногайцев, прощаясь с родственниками покойного, принято говорить: «Ызы ярассын» (Пусть все несчастья уйдут с покойником), «Оьлинъиз еннет тапсын, калганлар тойга шапсын» (Покойник пусть попадет в рай, живые пусть ходят только на свадьбы), «Яхшылыгынъызга келейик» (Чтобы мы пришли к вам на радостное событие), «Калганларга Алла савлык берсин» (Живым пусть Аллах даст здоровья), у кубанских ногайцев – «Мунавдан баска кайгы коьрме» (Чтобы не было больше горя). Этикетную нагрузку во время траура несла и одежда.
В главе 4 «Культура поведения и этикет ногайцев в общественном быту» рассматривается культура поведения, общение и этикет в общественной жизни. Она состоит из семи разделов и трех параграфов.
Первый раздел «Культура поведения и этикет в общественных местах» состоит из трех параграфов, в которых исследуются нормы культуры поведения и этикет на сельском сходе, в мечети, на базаре, ярмарке.
Параграф первый «Сельский сход». Присутствие на сельском сходе требовало от участников схода соблюдения определенных норм поведения. Любые неуместные шутки, словесные оскорбления, выкрики, реплики были недопустимы. Во время беседы не допускалось сидеть, развалившись, оживленно жестикулировать, в особенности не допускались запрещенные жесты. Сельский сход являлся публичным местом, где общение проходило в рамках общепринятых норм поведения и правил этикета, с учетом половозрастных особенностей коммуникантов.
Параграф второй «Мечеть». Наибольшее влияние ислам оказал на культуру поведенческой ориентации во времени, согласно которому намазы совершаются пять раз в день. Намаз, помимо чтения молитв, включает и кинесические приемы, такие как поклоны, коленопреклонение, поза падения ниц, жесты. Их количество строго варьируется в зависимости от времени суток, когда совершается намаз.
По исламским нормам считается запретным прерывать молящегося или готовящегося к молитве человека, отвлекать читающего Коран, совершающего омовение, проходить перед молящимся, разговаривать, шутить, смеяться при нем.
Согласно религиозным правилам и этическим нормам, человек, находящийся в непосредственной близости от совершающего намаз, должен присоединиться к нему, раскрыв на уровне груди ладони, и про себя произнести соответствующую молитву. Правила приличия предусматривали обращение к человеку, закончившему молитву, со словами: «Алла кабыл этсин эткен намазын» (Пусть примет Аллах твои молитвы).
Определенные требования предъявлялись к поведению проходящих мимо мечети, кладбища. Подходя к кладбищу, люди прекращали любые разговоры, останавливались, поднимали руки на уровне груди, раскрыв ладони и склонив голову, начинали читать молитву «Альгам». Любые разговоры, смех, шутки на кладбище, возле мечети строго запрещались.
Параграф третий «Базар, ярмарка». Общественными местами у всех северокавказских и дагестанских народов, в том числе и у ногайцев, считались базар и ярмарка. Торговлей у ногайцев занимались исключительно мужчины. Во время торга всегда существовал этический момент, обязывавший продавца предоставить покупателю некраденый, качественный товар, а покупателя – оплатить оговоренную сумму.
Обман, недовес и обсчет покупателя считались недопустимыми. Согласно морально-этическим установкам, категорически запрещалось третьему лицу вмешиваться в торг двоих, особенно если соглашение между ними почти достигнуто. Неэтичным считалось продавцу, торгующему рядом, предлагать покупателю свой товар по более низкой цене в присутствии продавца, сделка с которым не состоялась.
В разговоре во время торга продавцом всегда употреблялись термины родства. По правилам торгового этикета если покупали коня, то продавец поздравлял словами: «Йигерли ат болсын!» (Пусть сильным, игривым будет конь!), если корову – «Туяклы болсын!» (Пусть корова плодовитой будет!). Если приобретали одежду, обувь, то продавец поздравлял словами: «Эсен-аман тоздыр!» (Добром тебе износить!), если приобретали продукты питания, то говорили: «Аман-эсен аша!» (Добром тебе съесть!). На все поздравления покупатель отвечал: «Сав бол!» (Спасибо!).
При расчете за приобретенный товар покупатель говорил: «Алал болсын!» (Деньги (цену), которые дал тебе, добром тебе да будут!), «Базар болсын!» (Торговли вам!). Если покупателем был мужчина, то сделку скрепляли дружеским рукопожатием, если же покупателем была женщина, то о рукопожатии не могло быть и речи.
Второй раздел «Повседневно-бытовая культура поведения и этикет». Одним из первых проявлений культуры поведения и этикета в повседневной жизни были приветствия. Для мужчин общепринятой формой приветствия была мусульманская. У женщин приветствие зависело от времени суток. Приветствия, связанные со временем суток были характерны и для других тюркоязычных народов Северного Кавказа и Дагестана (Ф.А. Тамбиева, 2003; Б.М. Алимова, 2005). Существовали и другие формы приветствий. Караногайки здоровались «Яхшымысыз?!», кубанские ногайки – «Аьруьвсизбе?!», кумские – «Ийгисизбе», терские – «Амансызба?!». Приветствия у всех групп ногайцев Северного Кавказа и Дагестана были синонимами слова благополучие.
Для приветствия всегда подавали правую руку, так как для мусульман правая рука считается ритуально чистой. Существовали определенные правила рукопожатия, которые дифференцировались по социальным и половозрастным признакам. Так, людям почтенного возраста, родственникам, представителям духовенства и высшего сословия в знак особого почтения при рукопожатии подавали обе руки, слегка наклонив вперед голову. У ногайцев первыми приветствовали младшие, верховые (при этом верховой должен был спешиться), проходящие, пришедшие, идущие. Первыми простые ногайцы приветствовали и лиц высшего сословия. Приветствие происходило обязательно стоя, сидя приветствовать разрешалось лишь человеку почтенного возраста и духовному лицу.
Рукопожатие было распространено и среди женщин. У кубанских ногаек при встрече с более взрослой женщиной целовали руку и прикладывали ее ко лбу. Подобное приветствие между мужчиной и женщиной считалось недопустимым. Рукопожатие между мужчиной и женщиной допускалось лишь в том случае, когда брак между ними был невозможен. При встрече с дальними родственниками, родственниками мужа, соседями, односельчанами женщина свое приветствие выражала кивком головы, при этом смотреть в глаза мужчине считалось дурным тоном.
Во время приветствия нельзя было держать левую руку в кармане, пожимать руку кончиками пальцев, курить, стоять, расслабившись, смотреть в сторону, сидеть. На сходе джамаата ограничивались общим приветствием всех собравшихся поднятием правой руки. Если же пришедший на общее собрание все же кого-либо приветствовал рукопожатием, то правила этикета требовали от него, чтобы он пожал руку и всем остальным присутствующим.
У терских ногайцев, как и у чеченцев, после обмена рукопожатием, как женщины, так и мужчины обязательно обменивались легкими объятиями. Наш полевой материал показывает, что другие группы ногайцев Дагестана и Северного Кавказа во время приветствия ограничивались рукопожатием. В определенных ситуациях существовали и временные ограничения на рукопожатие. Так, обмениваться рукопожатием запрещалось с трапезничающими, с выполняющими тяжелую работу. Не приветствовали спящих, читающих проповедь, Коран, совершающих молитву.
У караногайцев фатическая речь заключалась в расспросах о скоте, у кубанских – об урожае, состоянии пахотных земель. У ногайцев не принято было спрашивать о жене, дочерях, интересоваться их здоровьем, делами.
В речевом этикете женщин после приветствия использовались как краткие, так и расширенные формулы расспроса о делах, здоровье и т.д.
В составе мужского приветствия считались непозволительными и антиэтикетными различные похлопывания, постукивания, а у женщин и вовсе запретными.
Прощаясь, было принято обмениваться такого рода благопожеланиями: «Аман турынъыз! Аьр заманда, аьр вакытта Алла наьсип этсин, солай шатлык пан коьриспеге!» (Счастливо оставаться! Дай Аллах нам встречаться только в связи с радостными событиями!) или сокращенная форма: «Аман калынъыз!» (Счастливо оставаться!), «Кешенъиз яхшы болсын!» (Доброй вам ночи!). Приблизительно те же речевые формулы во время прощания существуют и у других тюркоязычных народов Северного Кавказа и Дагестана.
Во время прощания соблюдались следующие правила: младшему следовало дождаться, пока старший первым отвернется от него, женщины в зависимости от степени знакомства и родства могли обменяться поцелуями, мужчины же, независимо от степени знакомства и родства, обменивались рукопожатием, при этом подававший руку не должен первым ее отнимать.
У мужчин местом для ежедневных сборов и общения являлся «арка» (букв. спина). От его участников требовалось соблюдение определенных норм поведения. По правилам этикета говорящего не перебивали, давали возможность высказаться. Если кто-то из присутствующих хотел что-то уточнить, добавить, то для начала он должен был произнести фразу: «Кешир мени, сенинъ соьзинъди боьлгенге» (Прости, что делю твои слова). Неприличным считалось задавать много вопросов. Реплики, громкий смех, высокомерный тон, насмешки, подшучивания в обществе были непозволительны. Категорически запрещалось делать язвительные замечания кому-либо из присутствующих.
По нормам речевого этикета во время беседы говорящий не должен был употреблять неприличных выражений и слов. Если кто-нибудь из коммуникантов все же решался рассказать что-то неприличное, то вначале он извинялся: «Уят болса да, мен сизге айтайым» (Хоть и стыдно, но я все же расскажу) или же: «Ер тар болса да айтайым, аьйип этпе» (Хоть от сказанного и места будет мало, но я все-таки скажу, не обессудь).
Неэтичным считалось во время группового общения обсуждать, подсчитывать доходы, прибыль от совершенной сделки того или иного члена общества, разбираться в его семейных делах, напоминать о неудачах, промахах в жизни. Не допускались в общении мужчин разговоры, касающиеся женской работы по дому и о женщинах вообще.
В разговоре мужчинам категорически запрещалось употреблять междометия, принятые у женщин. Совершенно недопустимым для мужчин считалось говорить с усмешкой, высокомерно, говорить и пристально смотреть собеседнику в глаза или разглядывать детали его одежды. Не разрешалось разговаривать, скрестив руки на груди или подбоченившись. Если двое говорили о чем-то своем и в это время к ним приближался третий, то он должен был после рукопожатия спросить разрешения присоединиться к ним.
Мужчины минимально использовали мимику и жесты во время общения, это было вызвано военизированностью быта ногайцев в прошлом и влиянием мусульманской этики, осуждающей всякую эмоциональную активность человека. Недопустимыми с этикетной точки зрения у ногайцев считались жесты и мимика, используемые в разговоре женщинами и те, что могли показаться окружающим как проявление неуважения к ним.
Речевой этикет ногайцев насыщен различными стандартными формулами, используемыми в разговоре: «Сизинъ шагынъызга етсем, мен де билермен, эгер билмей айткан соьзим бар болса, кешип койынъыз» (Когда я достигну вашего возраста, и я буду все знать, но если я сказал что- то не так, то прошу вас меня извинить), «Сиз оьзекте уьйкенсинъиз, акыллысыз» (Вы, конечно, старше и мудрее…), «Меннен сиз коьп билесиз, коьп коьйлеклер тоздыргансыз…» (Вы больше меня знаете, много рубах износили…).
Младшие никогда не называли старших по имени. Для обращения к старшим и людям, совершившим паломничество в Мекку, существовала специальная терминология.
Речь коммуникантов была насыщена тропами. Характерны для этикетной речи ногайцев также и разновидности метонимии: гипербола и ее противоположность – литота, например, «кара канын кусып» (черной кровью блеваясь) говорили от чрезмерного труда, «уялганымнан, кайсы тессикке киреегимди билмедим» (от стыда не знал, в какую дырку зайти); «кан тенъиздей эди» (море крови); «коьз ясындай» (мало, как слез); «шышканнынъ коьзи» (мышиные глаза); «колы тастай» (каменный кулак) и многие другие. Подобными же тропами изобиловала и этикетная речь горцев (С.А. Лугуев, 2001).
Речь женщин была спокойной, неторопливой. В общении ими употреблялись междометия, выражающие восхищение, радость, удивление, удовлетворение, испуг, сомнение, неудовольствие и т.д., а для передачи полноты чувств, настроения, отношения друг к другу использовали мимику и жесты. Приведем лишь один пример. Встречая гостей, пожилая ногайка у порога подавала предупредительные знаки своим снохам. Если хозяйка дома почесывала голову, то это означало, что гости почетные и их следует принять подобающим образом. Если же она почесывала бедро, то это означало, что гости «неважные» и можно обойтись более скромным приемом.
Женская речь изобиловала и различного рода благопожеланиями. В них прослеживается дифференциация по половому признаку. Мужские благопожелания были краткими и соответствовали конкретной ситуации, женские – пространными, детализированными. Проклятья же в своей речи употребляли исключительно женщины.
В речевом этикете ногайцев большое место занимают выражения, обращения, формулы религиозного характера, что свидетельствует об огромном влиянии ислама и мусульманского духовенства на их сознание и образ жизни.
Традиционный ногайский этикет предписывал мужчине быть вежливым и учтивым по отношению ко всем женщинам, независимо от возраста и степени родства. Считалось непозволительным заигрывать с женщиной, остановив ее на улице, шутить с ней, говорить о ней в компании мужчин, если она проходила мимо. Подобное отношение к женщине было характерно и для других народов Северного Кавказа и Дагестана (Б.Х. Бгажноков, 1983; Я.В. Чеснов, 1994; С.А. Лугуев, 2006).
Одним из проявлений этикета в отношениях между мужчиной и женщиной было соблюдение пространства. Считалось неприличным мужчине идти рядом с женщиной или в непосредственной близости от впереди идущей женщины. По правилам он должен либо выждать, пока она окажется на приличном расстоянии от него, либо обогнать ее. Подобное поведение свойственно и для остальных тюркоязычных народов Дагестана и Северного Кавказа.
Идти рядом могли сын и мать, племянник и тетка, внук и бабушка. В этом случае женщина шла с левой стороны от мужчины, так, чтобы правая рука мужчины была свободной. Во всех остальных случаях мужчина шел впереди, женщина, как бы отставая от него, шла на 2-3 шага сзади - слева. Подобные же правила передвижения существовали и у других народов Дагестана, а также у мусульман Средней Азии и Казахстана (Н.А. Кисляков, 1969).
Традиционный ногайский этикет не допускал телесных контактов между мужчинами и женщинами, исключались они и между супругами в присутствии домочадцев и при посторонних. Дружеские похлопывания по плечу, легкие объятия между представителями одного пола считались допустимыми с друзьями-ровесниками, подругами, близкими родственниками. Совершенно недопустимыми с этикетной точки зрения считались телесные контакты между представителями низшего и высшего сословия. Подобные ограничения на телесный контакт во время общения существовали и у других народов Дагестана.
Во время общения между коммуникантами возникала определенная дистанция общения. Дистанция общения у степных ногайцев была приблизительно 75 - 85см, а у кубанских - около метра. Между мужчиной и женщиной дистанция общения, независимо от вышеперечисленных условий, всегда увеличивается.
Определенные правила поведения в отношении мужчин соблюдались и женщинами. Они должны были уступать мужчине дорогу, вставать, когда он входил в помещение или проходил мимо, не переходить дорогу мужчине. Женщины уступали дорогу и идущей скотине, и едущей телеге. Анализируя подобный обычай у адыгов, Б.Х. Бгажноков связывает его с представлениями о вредоносной магии, исходящей якобы от женщины. Мы же склонны видеть в этом обычае отголоски культа мужского начала.
Поведение людей регламентировалось и различными приметами и суевериями, которые в большинстве случаев носили не запрещающий, а рекомендательный характер.
Третий раздел посвящен праздничной культуре поведения и этикету. Одной из форм проявления культуры поведения и этикета были общественные праздники. Одним из первых годовых праздников, отмечаемых ногайцами, был Навруз байрам, его отмечали 21 марта. Первыми с праздником поздравляли дети: «Навруз келди. Байрамынъыз бан кутлаймыз!» (Навруз пришел. С праздником поздравляем!). Взрослые поздравляли словами: «Янъы йылда яшавынъ онъ болсын, ырызкынъ мол болсын, савлыгынъ берк болсын, йолынъ кенъ болсын (Чтобы в Новом году жизнь была хорошей, еды было вдоволь, здоровье крепким, дорога широкой).
Праздник открывал самый старший человек в ауле. Непременным условием для проведения большинства общественных праздников были разного развлечения – песни, танцы, игры, соревнования. Участники соревнований должны были соблюдать нормы поведения, предусмотренные спортивными правилами: вести честную борьбу, не использовать недозволенные приемы, не нападать с сзади, не обмазываться жиром, не добивать на ковре соперника, не применять болевых приемов. В конных состязаниях не допускалось сокращать дистанцию, подрезать бегущего скакуна, выбивать из седла всадника, наносить увечья бегущей лошади соперника и т.д.
В песенных, музыкальных и спортивных состязаниях ногайские женщины не участвовали. Хотя имеются многочисленные примеры того, как женщины у кочевников Средней Азии, не желая ни в чем уступать мужчинам, вступали с ними в песенные и спортивные состязания. В этом плане на поведенческую культуру ногайцев большое влияние оказали ислам и соседство с тюркоязычными народами Северного Кавказа и Дагестана.
Прощаясь, люди произносили следующие слова: «Алла наьсип этсин, келеген йылда да солай шатлыкпан коьриспеге!» (Дай Аллах нам встретиться в следующем году по такому же радостному событию!). Подобные выражения во время прощания характерны для речевого этикета тюркоязычных народов Дагестана и Северного Кавказа, а также для народов адыгской группы.
Праздник первой борозды Сабантой (букв. свадьба плуга) отмечали кубанские ногайцы. Он отличается обилием специальных этикетных правил, подчеркивающих в ритуально – карнавальной форме фундаментальные этические ценности ногайской культуры (А.А. Никишенков, 1999). Следует отметить, что во время праздников нормы поведения, принятые в повседневно-бытовой культуре, отходили на второй план, происходил так называемый временный отказ от общепринятых норм поведения.
Ногайцы широко отмечали и религиозные праздники. Празднику Ораза (Ураза) байраму предшествовал 30-дневный пост в месяц Рамазан, предписывающий соблюдение определенных правил поведения для всех мусульман, главное из которых заключалось в строгом воздержании от пищи и питья в дневное время суток. Помимо воздержания от пищи и воды, следовало изучать и читать Коран, обращаться к всевышнему с просьбами, воздерживаться от пустословия и других дурных привычек, прикасаться к женщине и т.д. Во время поста мусульманам категорически запрещается употребление хмельных напитков.
В дни месяца Рамазан у кубанских ногайцев мальчики исполняли колядные песни, именуемые в народе «шарамазан», в которых высмеивались различные людские пороки и воспевались добродетели, что шло вразрез с общепринятыми нормами поведения. Подобные колядные песни в месяц рамазан исполнялись у киргизов (Д. Айтмамбетов, 1963) и туркмен (А. Джикиев, 1983).
У ногайцев согласно этикету с праздником Ораза-байрам было принято поздравлять словами: «Туткан Оразанъды Алла кабыл этсин» (Пусть примет Аллах ваш пост). Младшие поздравляли старших, мужчины – мужчин, женщины – женщин.
По этикету женщине являться с поздравлениями в дом соседей, родственников раньше мужчины не полагалось, в народе говорили, что с женщиной якобы приходит несчастье. Подобные представления характерны для многих народов мира, особенно для мусульман.
Праздник Курбан-байрам также несет огромную этическую нагрузку, олицетворяя собой идеалы милосердия, добра, любви к людям. С праздником Курбан-байрам принято поздравлять словами: «Курманынъ хайырлы болсын» (Жертвоприношение пусть на пользу будет), в ответ говорили: «Алла разы болсын» (Пусть доволен будет Аллах).
В четвертом разделе рассматривается культура поведения и этикет в обычаях взаимопомощи. У ногайцев в приветствиях к работающим обязательно содержалось пожелание, соответствующее от выполняемой ими работе. Пахарей приветствовали словами: «Алла коьмек этсин!» (Бог в помощь!), к проводившим посев колосовых - «Алла коьмек этсин. Юртынъ аска толсын» (Да поможет тебе Аллах. Пусть дом твой наполнится хлебом!), к собирающим хлеб – «Алла коьмек этсин. Аранлар бидай ман толсын!» (Да поможет тебе Аллах. Пусть закрома твои наполнятся пшеницей!), к косарям – «Алла коьмек этсин сизге, пишен шалувшылар» (Да поможет вам Аллах, косари), к стригалям – «Алла пайдалы этсин» (Пусть Аллах принесет пользу) или «Акшалы болсын» (Пусть ваш труд прибыль принесет), «Мал коьп болсын» (Пусть скота будет много). Людей, занятых каким-либо полезным делом, приветствовали словами: «Ис колай болсын. Яхшы саьати мен. Алла коьмек этсин!» (Легкого вам труда. В добрый час. Да поможет вам Аллах!). Согласно этикету на приветствие отвечали: «Алла разы болсын! Аминь, я Алла!» (Спасибо! Да благословит тебя Аллах!). После обмена приветствиями проходящий должен был предложить свою помощь: «Коьмек керекпе?» (Нужна ли помощь?). В соответствии с правилами этикета мужчина не мог оказать помощь женщине, а женщина – мужчине.
Среди ногайцев широкое распространение получили коллективные виды взаимопомощи – «талака» (у кубанских ногайцев), «мылка» (у степных), в ходе которых хозяин и помочане придерживались определенных правил поведения: хозяину следовало работать наравне с остальными и также выполнять указания главного распорядителя, не делать замечание работающим, не торопить и не указывать на недостатки, не упрекать кого-либо в недобросовестности, помочанам – работать добросовестно и с полной отдачей сил. Хозяин выражал свою благодарность в адрес помочан словами: «Алла кыйынынъызды савапка язсын. Сизинъ талакада мен де болайым» (Пусть Аллах ваш труд отнесет к благим делам. На вашем талака дай бог и мне быть).
Проявлением чувства сострадания, взаимовыручки было и участие в помощи погорельцам. Помощь пострадавшим всегда оказывалась бескорыстно.
В заключение раздела отмечается, что в обычаях взаимопомощи достаточно четко прослеживаются признаки половозрастной дифференциации.
Пятый раздел посвящен культуре поведения и этикету во время досуга. Для кубанских ногайцев излюбленной формой проведения совместного досуга было «кезбе боза» (букв. буза по очереди). Молодежь к мужским мероприятиям не допускалась. Во время «кезбе буза» мужчины пили бузу, соблюдая определенные правила этикета: первым пригубить напиток должен был «боза агасы» (устроитель мероприятия), затем чаша с бузой передавалась сидящему справа, а от него сидящему слева, а потом по кругу всем остальным (Р.Х. Керейтов, 1989). Подобные сборы не превращались в попойки, показаться пьяным считалось непристойным для мужчины. Непозволительным считалось учинять драки, ссоры. Аналогичный обряд имеется у киргизов (жоро бозо) (С.Г. Симаков, 1983) и кумыков (боза йыр) (С.Ш. Гаджиева, 2005). У степных ногайцев этот вид мужского досуга не сохранился.
Местом для общения молодежи являлись различного рода посиделки. У девушек они назывались «басланув» (от слова «баслан» – начинать). На них девушки приобретали навыки общения со сверстницами, взрослыми женщинами. Подобные девичьи посиделки проводились и у киргизов (С.Г. Симаков, 1983). Кроме девичьих, существовали и вечеринки с участием парней в присутствии взрослых. Общение с противоположным полом происходило с помощью шуточных куплетов, иносказательной речи, телесные контакты не допускались. Подобные совместные мероприятия имели распространение в Дагестане (С.А. Лугуев, 2001), Чечне (З.И. Хасбулатова, 2006).
У ногайцев существовали табу и эвфемизмы на произнесение отдельных слов и словосочетаний, а также на название некоторых болезней и отдельных видов животных. Языковые табу на произнесение названий отдельных животных были характерны и для многих дагестанских (С.А. Лугуев, 2006) и северокавказских народов (Б.Х. Бгажноков, 1983; Ш.Д. Инал-Ипа, 1965; Д. Техов, 1971).
К одному из видов проведения совместного досуга молодежи относился обычай собираться у постели больного, называемый кубанскими ногайцами «шаьвшеке». Участники обряда не были стеснены рамками этикета. Молодежь вела себя свободно и непринужденно, говорила на любые темы.
Анализ общественных форм досуга показывает, что ногайцы свой досуг в большинстве случаев проводили в соответствии с половозрастными принципами, с вытекающими отсюда правилами поведения и этикетом.
В шестом разделе рассмотрены культура поведения и этикет в обычаях гостеприимства и куначества. Гости делились на несколько категорий: специально приглашенные (званые гости), нежданные (незваные гости, случайный путник) и гости, которые могли прийти без приглашения (соседи, родственники, односельчане). Соответственно ситуации проходил и прием гостей.
Хозяин лично встречал гостей. Если среди гостей были женщины, то хозяин здоровался с ними и передавал их под покровительство жены, которая обнимали их, целовали им руки, прикладывая ко лбу.
После обмена приветствиями хозяин приглашал гостей в юрту. Первым в юрту входил гость, вслед за ним хозяин, а затем все остальные. Гостя сажали на почетное место (тоьр). Если гость был моложе хозяина, то на почетное место садился хозяин, а гость слева от него. Существовали особые правила ведения разговора с гостем. Не принято было задавать гостю двусмысленных вопросов, касаться тем, неприятных гостю. В свою очередь гость не должен был интересоваться здоровьем жены, дочерей и делами, как-то связанными с ними. При госте не принято было переговариваться на непонятном языке, перешептываться. Этих правил придерживались все народы Северного Кавказа (В.К. Гарданов, 1967; Б.Х. Бгажноков, 1978; Ш.Д. Инал-Ипа, 1984; Р.А. Мамхегова, 1993; С.А. Лугуев, 2001).
В присутствии гостя не прибирались, не суетились. Оставлять гостя одного в юрте, было не принято.
Сердцевиной и средоточием обычая гостеприимства являлась совместная трапеза. Для гостя всегда резали барана. В знак особого уважения гостю предлагались всегда баранья голова, печень и курдюк, кусочек мяса с берцовой костью – «йимекли уьли». Вареную баранью голову подавали уважаемому гостю адыгейцы и кабардинцы (Б.Х. Бгажноков, 1985). По этикету трапезу начинал хозяин, завершал ее – гость. Женщины и дети за один стол с гостями не садились, кроме старшей женщины.
Для почетных гостей хозяин устраивал званый ужин с приглашением соседей, родственников, на стол подавалась конина. Непременным атрибутом застолья у тюркоязычных народов были кумыс, буза, арака (молочная водка). До середины XIX века их потребление носило исключительно ритуальный характер, осуществлялось только старшими мужчинами круговой чашей, и опьянение в торжественной трапезе везде считалось не просто нарушением этикета, но и признаком непристойной для мужчины слабости (А.А. Никишенков, 1999). Необходимость равного причащения к спиртному напитку ученые объясняют как потребность делиться пищей и угощать гостей – представлением о том, что пища и питье исходят от родовых богов и принадлежат всему роду в целом (А.К. Байбурин, А.Л. Топорков, 1990).
Ссориться за столом, выяснять отношения, сводить старые счеты считалось грубейшим нарушением этикета. Руководил и следил за столом почетный гость. В зажиточных же ногайских семьях размах гостеприимства зависел от ее ранга и материального состояния.
Согласно этикету, провожая гостя, первым из дома выходил хозяин, вслед за ним – гость. Проводить гостя выходили только мужчины. Прощаясь, было принято пожать друг другу руки и обменяться фразами: «Аман турынъыз!» (Счастливо оставаться!), «Яхшы йол!» (Доброго пути!). Непременным условием при прощании была просьба гостя к хозяину, чтобы последний обязательно посетил и его дом. Уехать, не попрощавшись, считалось верхом неприличия.
В обязанность хозяина входило не только создание максимально благоприятных условий для отдыха гостя, но и содействие в решении его проблем, охране чести, достоинства, жизни и имущества. Причинение гостю какого-либо вреда, а тем более ущерба его здоровью и жизни было недопустимым.
Наряду с гостеприимством у ногайцев существовал и обычай куначества (къонакълыкъ). Одним из принципиальных отличий кунака от обычного гостя заключалось в том, что связь гостя с хозяином носила единовременный характер, а с кунаком – постоянный. Существовали определенные различия и в приеме. Во время приветствия, после обмена рукопожатиями между сверстниками не исключались и легкие объятия, похлопывания по плечу, что, например, не допускалось в отношении гостя. Легкие объятия при встрече кунаков считались нормой для большинства тюркоязычных народов Дагестана и Северного Кавказа. Неоднозначно подобное поведение расценивалось у народов Дагестана.
Если гостя следовало хорошо накормить и предоставить ночлег, то для кунака устраивали богатое угощение с обязательным приглашением родственников, соседей, известных музыкантов, певцов, устраивались конно-спортивные состязания.
Кунаки взаимно принимали участие во всех мероприятиях, проводимых в семье, наравне с родственниками несли расходы в случае свадеб, похорон, выплаты штрафа за убийство и т.д. Для кунака-иноверца исключение составляли лишь религиозные обряды, коллективные и индивидуальные молитвы, посещение мечети. Подобные взаимоотношения между хозяином и кунаком складывались и у большинства народов Дагестана (А.Ш. Гамзатова, 2008) и Северного Кавказа (В.К. Гарданов, 1967).