Инспекции Федеральной Налоговой Службы по Нижегородскому району г. Н. Новгорода о привлечении налогоплательщика к налоговой ответственности за совершения налогового правонарушения от 15 августа 2005 г., как необоснованного и незакон

Вид материала

Содержание

Раздел I. Преследование «Чеченского комитета национального спасения»
1.2. Дело об экстремизме
Согласно ст. 10 Европейской конвенции
В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ
Применительно к статье 10 Конвенции

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 18

Фактически в этот период была развернута информационная война, беспрецедентная по своим масштабам, с использованием государственных ресурсов. Использовались всевозможные средства, неприемлемые для мирного времени: дезинформация, агитация, провокации. Поскольку информация исходила из официальных источников, об использовании правовых средств контроля (обжаловании ложных, порочащих и т.п. заявлений) не могло быть и речи.

Последовательно предпринимались меры по закрытию или введению контроля над независимыми изданиями. В частности, администрацией Президента РФ была инспирирована замена собственников изданий «Известия», «Независимая газета» и телеканалов «НТВ», «ТВ-6» и «REN-TV».

С целью опорочить независимые СМИ фальсифицировались и информационные сводки. К примеру: «По сообщениям из правоохранительных органов Республики Дагестан, вооруженные бандформирования в Чечне, потерпев военное поражение, активизировали информационную войну против федерального центра. Как утверждает высокопоставленный сотрудник МВД Дагестана, по личному распоряжению А. Масхадова из средств, поступивших из Саудовской Аравии для поддержки боевиков, выделено 6 миллионов долларов в целях нейтрализации на информационном пространстве России результатов полного разгрома незаконных вооруженных формирований. В проведении информационной кампании чеченцы планируют использовать так называемые «дружественные» СМИ, включая «Новые Известия», «Новую газету», «Московский комсомолец», радиостанцию «Эхо Москвы», телеканал НТВ, а также ряд региональных изданий.

…По отношению к и.о. Президента РФ Масхадов порекомендовал «не церемониться», обвинив его во всевозможных преступлениях, в том числе, «в продажности ЦРУ», «организации взрывов в российских городах» и т.п. Масхадов отметил, что «с друзьями в Москве все уже согласовано, нужно только грамотно скоординировать действия»^³.

В итоге, за 2000–2002 гг. практически все средства массовой информации России были поставлены под жесткий контроль. Как отметил идеолог и главный организатор военной цензуры С. В. Ястржембский, «два года назад взаимопонимания у государства и средств массовой информации не было». – Была вакханалия свободы слова, – заметил он. – Сейчас у государства есть политическая воля, выстраивается система взаимоотношений с прессой»^⁴.

В первые годы военной кампании информационная работа спецслужб (Аппарат Президента, ФСБ, ГРУ, МВД России) обеспечивала в основном режим блокады территории конфликта. Но с течением времени «информационная война» приобрела новые формы.

Так, в первой половине 2001 г., стремясь предотвратить растущий в российском обществе и в мировом общественном мнении протест против войны, федеральные органы попытались убедить национальную и мировую общественность в том, что война закончилась. Было объявлено о новой тактике действий «точечных операций», о сокращении войсковой группировки, а также о возвращении в Грозный правительства республики. Позже, в 2002–2004 гг. основной пропагандистский акцент был сделан на «возвращение в республику беженцев».

Цензура обеспечила возможность не только минимизировать «утечку» информации о событиях в Чечне, но и позволила установить полную государственную монополию над массовыми изданиями и телекомпаниями. На этом «информационная война» не остановилась – администрация Президента РФ продолжила работу с более масштабной задачей – установить контроль над всем информационным вещанием. Для этой задачи были использованы дополнительные ресурсы, в частности, – отделы по борьбе с терроризмом, создаваемые во всех регионах России. Эти отделы занимались, прежде всего, розыском лиц, подозреваемых в участии в чеченском сопротивлении, отслеживая их контакты. Параллельно, органами ФСБ стали отслеживаться все публикации на чеченскую тему. Спецслужбы, а также прокуратура, активно реагировали на публикации, выясняя у журналистов источники информации.

Так образовалась самоцензура региональных СМИ, – «табу» на публикации критических материалов о Чечне. Опасения журналистов небезосновательны – они были вызваны не только практикой неприятных разбирательств, но и реальной угрозой закрытия изданий. Так, например, в феврале 2005 года «Федеральная служба по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций» вынесла официальное предупреждение редакции газеты «Коммерсант» о недопустимости нарушения законодательства РФ. Представитель федеральной службы сказал, что основанием для такого решения послужила публикация в газете интервью лидера чеченских сепаратистов Аслана Масхадова»^⁵.

Создание в 2002 году отделов по борьбе с экстремистской деятельностью в ФСБ России еще более ужесточило информационный контроль над изданиями. Теперь объектами внимания стали не только СМИ, но и общественные организации. В практику работы спецслужб всех регионов все больше стали внедряться методы военной цензуры, апробированные в Чечне. Вместе с ними внедрялась и военная доктрина борьбы с «утечкой информации» – всякая критика ситуации в Чечне воспринималась как дезинформация и провокация противника. А источники такой информации – журналисты, представлялись как предатели, провокаторы и пособники врага (в данном случае – террористов).

В этой связи, особую опасность представляли общественные организации, деятельность которых, в отличие от СМИ, было сложнее контролировать. В период с 2000 года правозащитные организации, занимающиеся защитой прав граждан в Чечне, все чаще подвергались давлению со стороны спецслужб. Сопоставляя многочисленные факты такого давления, можно утверждать, что в отношении антивоенных НПО планово осуществляется задача по их уничтожению.

Настоящий доклад представляет факты преследования организаций и активистов, обвиненных органами власти в распространении сведений о событиях в Чеченской Республике. Их деятельность, в толковании правоохранительных органов России, содержала элементы, направленные на разжигание национальной розни.

Создание информационных центров по освещению ситуации в Чечне

Информационная блокада и ограничения в передвижении на территории Чечни определили общественно-значимую задачу по сбору и предоставлению достоверной информации о событиях в Чечне. С начала военных действий представители общественных организаций и активисты сопредельных с Чечней республик Ингушетии и Дагестана, стали сопровождать журналистов на территорию Чечни. Под опекой таких «сталкеров», прибегая к множеству ухищрений, журналистам удавалось проникать через блокпосты в разрушенные села и города республики. Но разовые, случайные проникновения не давали полномасштабной картины событий в Чечне и трагедии гражданского населения. При этом существовала огромная потребность в постоянном сборе информации о событиях в Чеченской республике.

Первый информационный центр был создан в 2001 году по инициативе «Мемориала» в Назрани. В его задачи входил не только сбор, но и документирование фактов нарушений прав граждан на территории Чечни. Параллельно, сбором информации о нарушениях стали заниматься несколько правозащитных организаций и групп, созданных беженцами из Чечни. Получая по различным каналам сведения об исчезновениях, пытках, убийствах граждан, эти группы передавали необходимую информацию приезжающим журналистам и правозащитникам из международных и российских организаций. Так, например, в 2001 г. и начале 2002 г. в Назрани работали представители «Human Right Watch», расследуя массовые убийства и похищения жителей Чечни. В этом расследовании контакты с потерпевшими и сбор информации взяли на себя местные правозащитники и активисты общественных организаций.

К 2003 году информационные центры были созданы уже несколькими организациями, как в Ингушетии, так и в регионах России (в Рязани и Нижнем Новгороде). Было налажено оперативное распространение информации электронной рассылкой по адресам СМИ и общественных организаций. Тогда же были созданы и сайты, содержащие ежедневные информационные сводки.

К 2005 году активной работой по сбору информации и ее рассылкой занимались «Мемориал», «Общество Российско-Чеченской дружбы» (ОРЧД) и «Чеченский комитет национального спасения» (ЧКНС). Эта активность была замечена и органами власти.

В течение всего времени работы в отношении этих организаций устраивались провокации, предпринимались нападения и угрозы со стороны правоохранительных органов, как в Чечне, так и в других регионах. Так, например, в 2004 году было совершено нападение на офис Общества Российско-Чеченской дружбы, расположенный в г. Карабулак Республики Ингушетия. Во время обыска была изъята компьютерная техника. Сотрудниками МВД неоднократно задерживался руководитель Вайнахского отделения ОРЧД Имран Эжиев.

Раздел I. Преследование «Чеченского комитета национального спасения»

Препятствование в осуществлении информационной деятельности

Со дня основания «Чеченский комитет национального спасения» (ЧКНС) испытывал затруднения в своей деятельности. Организация была учреждена 4 марта 2001 года, на I-м съезде чеченских беженцев. Сразу же при регистрации организации в Минюсте Республики Ингушетия возникли сложности. Тем не менее, благодаря вмешательству Президента Республики Ингушетия Руслана Аушева, 12 мая 2001 года ЧКНС все же был зарегистрирован.

По всей видимости, особое внимание Министерства юстиции республики к организации было связано именно с ее правозащитными и миротворческими целями. Показательно, что в течение нескольких лет работы ЧКНС в адрес руководителя организации Руслана Бадалова и организации в целом, должностными лицами неоднократно допускались грубые и оскорбительные выпады. Не раз звучали и публиковались в средствах массовой информации и обвинения в пособничестве представителям чеченского сопротивления.

Так, 1 марта 2004 года в статье «Депортация…на родину», опубликованной в «Новых Известиях», ее автор, Саид Бицоев, писал: «Здесь же, в Ингушетии, обосновались многие бывшие соратники Аслана Масхадова. Появилась даже официальная структура – «Комитет спасения чеченского народа», его возглавил бывший министр спорта в правительстве Ичкерии Руслан Бадалов». Радиостанция «Чечня свободная» назвала Руслана Бадалова «платным агентом Аслана Масхадова».

В статье Вадима Саранова «Армейский бунт», опубликованной 12 августа 2002 года в 31 номере газеты «Версия», «Чеченский комитет национального спасения» также назван «одним из основных пропагандистских ресурсов Мовлади Удугова». Причем, мнения о том, что за «Чеченским комитетом национального спасения» стоит Мовлади Удугов, придерживался не только автор данного материала. Так, С. Н. Репяхов, председатель Комитета по законности и общественной безопасности Законодательного собрания, в интервью журналисту газеты «Будни-2» (№ 2, январь 2002 г.) Михаилу Коровину заявил, что придерживается такого же мнения. Было множество и других публикаций^⁶.

В интервью (первая полоса газеты «Вести Грозного», 2002 год) глава Администрации Чеченской Республики, А. Кадыров (ныне покойный) заявил: «Примечательная деталь – «болеть» за республику многие предпочитают, находясь вне ее территории. С Закаевым и Тутаковым – понятно, у них есть основание терзаться на расстоянии… А Кутаев и Бадалов осели в соседней Ингушетии и мотивируют это тем, что в «Чечне их непременно схватят» и упекут за решетку. Как будто Ингушетия – это Турция или Франция, куда не достанет «рука Кремля»^⁷.

Это интервью весьма примечательно. Во-первых, в условиях насаждаемой в Чечне диктатуры А. Кадырова, такие слова могли расцениваться его военными формированиями как задача на уничтожение этих людей. Во-вторых, речь шла не просто о сотрудниках бывшей администрации А. Масхадова, а об инициаторах создания правозащитных организаций – ЧКНС и ОРЧД.

Первый активный шаг органов власти против ЧКНС был сделан в январе 2003 года. 27 января 2003 года были закрыты сайты общественных организаций ЧКНС и Совета Неправительственных Организаций (СНО), расположенные на сервере компании-провайдера Мастак.Ру.

По этому поводу было получено письмо от представителя администрации хостинг-провайдера Галины Борисовой следующего содержания: «К сожалению, вынуждены сообщить, что больше не имеем возможности предоставлять Вам услуги хостинга. Наша компания всегда стремится быть вне политики, а Ваш ресурс имеет антироссийскую направленность, что создает нам серьезные сложности в работе»^⁸. Сайт организации был размещен на новом домене: ссылка скрыта.

1.2. Дело об экстремизме

5 июля 2004 года Управлением Министерства юстиции РФ по Республике Ингушетия была инициирована плановая проверка Регионального общественного движения «Чеченский комитет национального спасения» (РОД ЧКНС). В этот день в офис организации прибыл Х. М. Баркинхоев, представитель Управления Минюста, главный специалист Управления по регистрации общественных и религиозных объединений, контроля за соответствием их деятельности уставным целям.

Проверке были подвергнуты информационные материалы, а также заявления и открытые обращения, сделанные «Чеченским комитетом национального спасения» и выпущенные с 1 апреля 2004 года. Материалы проверки были истребованы прокуратурой Республики Ингушетия. После их изучения были отобраны несколько пресс-релизов, признанных прокуратурой экстремистскими. Было подготовлено Представление о признании экстремистскими ряда информационных материалов и направлено прокуратурой Республики Ингушетия в Назрановский районный суд.

В представлении прокурор ссылался на пресс-релизы, распространенные в компьютерной сети Интернет за №№ 550, 553, 557, 559, 560, 562 – 564, 566 – 570.

В тексте представления утверждалось, что информационные материалы РОД «Чеченский комитет национального спасения» являются экстремистскими.

«Так, в пресс-релизе № 550 представлена информация об обнаружении тел пятерых убитых людей. При этом без какого-либо обоснования констатируется: «очевидно, что все они стали жертвами террора, проводимого российскими силовыми структурами».

Во многих пресс-релизах также без всяких доказательств содержатся утверждения о том, что лица похищены «сотрудниками неизвестного российского силового ведомства» (№№ 553, 563, 564).

В пресс-релизе № 557 сообщается, что в 200-х метрах от блокпоста, расположенного на развилке у лагеря беженцев «Социта», сработало взрывное устройство. Комментируя взрыв, делается вывод, что «подобные акции не раз проводились и были направлены на то, чтобы запугать чеченских беженцев, проживавших в данном месте».

Пресс-релиз № 559 содержит информацию об обнаружении тела убитого жителя с. Курчалой И. Ш. Чучаева. При этом делается вывод, что в этом районе часто дислоцировались российские военные. Вероятно, встреча с одним из таких военных постов стала роковой для Ибрагима Чучаева».

Такая же информация содержится и в других пресс-релизах. Пресс-релиз № 560 – «в эту же ночь были похищены еще двое жителей поселка, которых впоследствии федералы жестоко избив, отпустили». Пресс-релиз № 562 – «население республики по-прежнему вынуждено терпеть издевательства со стороны российских военнослужащих». Пресс-релиз № 566 – зачистка «началась с откровенного мародерства российских военнослужащих. Подобные мероприятия обыденны для жителей Чеченской Республики и проводятся систематически».

В пресс-релизе № 567 указано, что 21 апреля проведена очередная спецоперация в с. Самашки, которая «к счастью обошлась без похищений и убийств». Этот вывод наводит читателя на мысль, что все остальные спецоперации сопряжены с убийствами и похищениями.

Как следует из пресс-релиза № 568, «в данном пункте временного размещения (ПВР) на 8 апреля 2004 года было расселено 360 человек и почти во всех 120-ти щитовых домах проживают 20–22 человек». Однако подсчет показывает, что эти данные не соответствуют действительности и направлены на формирование у граждан неприятия политики государства в отношении вынужденных переселенцев.

В этом же пресс-релизе указано, что 3 апреля представители неизвестной силовой структуры похитили А. М. Саламова с целью получения у него денег. «В целях безопасности пострадавший пожелал скрыть свою настоящую фамилию и отказался обращаться в правоохранительные органы. Подобные вымогательства со стороны российских военнослужащих – обыденное явление». На основании сомнительного заявления неизвестного лица констатируется факт повсеместного вымогательства со стороны сотрудников российских вооруженных сил.

Такое же необоснованное обобщение содержится в пресс-релизе № 570, из которого следует, что «был задержан и насильно увезен в Гудермес некий Муслим (фамилия неизвестна), там его держали несколько дней, а затем отпустили. От подобных несанкционированных мероприятий ежедневно страдают ни в чем неповинные мирные жители Чеченской Республики»^⁹.

В обосновании представления прокуратура утверждает, что «вся указанная информация либо бездоказательна и основана на слухах, либо выводит из единичных фактов видимость их системности. Содержащиеся в перечисленных документах сведения наводят читателей на мысль о массовых преступлениях со стороны российских вооруженных сил и правоохранительных органов, что вызывает крайне неприязненное отношение населения к представителям государственной власти и побуждает граждан к оказанию сопротивления властям».

Целью обращения прокуратуры в суд являлось установление наличия элементов экстремистской деятельности в работе ЧКНС, что впоследствии послужило бы основанием принятия решения о закрытии организации.

Судебное заседание Назрановским районным судом назначалось дважды. В обоих случаях приглашение на заседание передавалось по телефону, однако официальной повестки в адрес ЧКНС не поступало. Первая повестка была получена 7 сентября 2004 года. В повестке судья А. А. Газгиреева сообщала, что «судебное разбирательство о признании информационных материалов РОД «Чеченский комитет национального спасения» экстремистскими, третий раз откладывается на 9 сентября 2004 года в 17.00.»^¹⁰.

Однако в это время председатель ЧКНС заболел, и судебный процесс был вновь отложен, «на неопределенный срок»^¹¹.

Первое судебное заседание с участием представителей ЧКНС состоялось 21 октября 2004 года. Вел процесс председатель Назрановского районного суда Оздоев Али Израилович. Истца представлял помощник прокурора Республики Ингушетия Руслан Аушев. В начале процесса прокуратура заявила ходатайство о вызове свидетеля со стороны истца – работника управления Минюста РФ Ингушетии Х. М. Баркинхоева. В этой связи, процесс был отложен на 25 октября 2004 г.^¹².

Наконец, 25 октября 2004 года судебное заседание состоялось. «На суде председательствовал Оздоев Али Израилович, также на слушании присутствовали представители Прокуратуры РИ Магомед Аушев, управления Минюста РФ по РИ. Защиту РОД «Чеченский комитет национального спасения» представляли юристы организации Шерип Тепсаев и Зарема Гандалоева. Судебный процесс длился более двух часов, в течение которых обеим сторонам была предоставлена возможность отстоять свои позиции и аргументировать приводимые суду доводы.

Кроме того, суду были предоставлены документы, подтверждающие небезосновательность публикуемых «Чеченским комитетом национального спасения» информационных материалов. Так, в своих выступлениях спецпредставитель Президента РФ по соблюдению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республики В. Каламанов и Уполномоченный по правам человека в РФ О. Миронов, отметили, что не раз высказывали свое мнение по поводу происходящего в Чеченской Республике и отмечали наличие массовых правонарушений в отношении мирного населения.

По итогам слушаний судья вынес решение в пользу Регионального общественного движения «Чеченский комитет национального спасения» и отказал Прокуратуре Республики Ингушетия в признании информационных материалов данной организации экстремистскими»^¹³.

В ходе судебного рассмотрения адвокаты «Чеченского комитета национального спасения» доказывали, что данная организация в своей работе строго руководствуется нормами Конституции РФ и международными договорами, в частности, Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ). Так, норма п. 4 статьи 29 Конституции РФ гарантирует каждому человеку свободу мысли и слова, а норма статьи 10 ЕКПЧ гарантирует каждому человеку свободу выражения своего мнения.

В качестве доказательств, адвокатами РОД «Чеченский комитет национального спасения» были предоставлены два заключения Независимого экспертно-правового совета (НЭПС). Заключения были составлены членами НЭПС, которые имеют ученую степень высшей категории и являются экспертами в делах подобного рода. Эти заключения содержали перечень обязательств по защите свободы слова и ограничений в распространении информации, которые по выводам экспертов, не могли быть применены к информации ЧКНС.

В судебном определении Назрановского районного суда Республики Ингушетия от 25 октября 2004 года эти доводы были учтены и признаны приоритетными именно принципы соблюдения прав и свобод человека и гражданина. В решении были сделаны, в частности, такие ссылки:

«Согласно ст. 29 Конституции РФ каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом.

Согласно ст. 10 Европейской конвенции о правах человека каждый имеет право на свободу выражения своего мнения. Это право включает свободу придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи без вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ.

В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы.

Соответственно, положения Европейской конвенции о правах человека и ее прецедентное право во внутреннем праве РФ имеют преимущественную силу по сравнению с противоречащими ей законодательными нормами, подзаконными и правоприменительными актами.

Применительно к статье 10 Конвенции Европейский Суд по правам человека в решении по делу Хиндисайта от 7 декабря 1976 года заявил, что: «Свобода выражения мнения представляет собой одну из главнейших основ такого общества, является одним из основных условий для его развития и для каждого человека...».

Она применима не только к «информации» или «идеям», которые получают положительный отклик, но и к тем идеям, которые для государства или любой части его населения являются оскорбительными, шокирующими или нарушающими спокойствие. Таковы основные принципы плюрализма, толерантности и терпимости, без которых не может существовать «демократическое общество»^¹⁴.

В свою очередь, суд не принял позицию истца – прокуратуры, утверждающей, что распространяемая ЧКНС информация является экстремистской. В качестве оснований для этого были признаны следующие обстоятельства:

Прокуратура не представила доказательств, доказывающих ложность и недостоверность информации.
Не было представлено экспертного лингвистического заключения, в котором была бы аргументирована пристрастность ответчика и влияния его информации на распространение экстремистской (террористической) деятельности.

В этой связи суд сделал следующий вывод: «Доводы руководителя Регионального общественного объединения «Чеченский комитет национального спасения» Бадалова Р. Н. о том, что в оспариваемых прокурором пресс-релизах он распространил достоверную информацию о происшествиях, имевших место на территории Чеченской Республики, без каких-либо искажений, дав им свою предположительную оценку, суд считает обоснованными, поскольку достоверность самих фактов и происшествий, перечисленных в пресс-релизах, в судебном заседании заинтересованными в исходе дела лицами не оспаривались».

Проводя четкое различие между информацией (фактами) и мнениями (оценочными суждениями), Суд заявил, что «если наличие фактов можно доказать, то оценочные суждения не могут быть подтверждены доказательствами. Что касается оценочных суждений, то это требование невозможно удовлетворить, и оно нарушает свободу выражения своего мнения, которая является важнейшей частью того права, которое обеспечивается ст. 10 Конвенции».

Кассационное обжалование

Решение районного суда было обжаловано прокуратурой Ингушетии в кассационном порядке. В кассационной жалобе прокуратура оспаривала решение суда, оперируя к следующим аргументам^¹⁵:

1. Выводы суда явились следствием неправильного истолкования Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности». В частности, «в соответствии со статьей 1 этого закона экстремистской деятельностью признаются не только открытые призывы к совершению противоправных действий, направленных на разжигание национальной розни. Экстремизмом признается совершение любых действий, направленных на разжигание такой розни».

По мнению прокуратуры, негативная информация о действиях федеральных сил, была направлена «на создание ситуации противостояния лиц чеченской национальности и представителей иных национальностей, в том числе работающих в правоохранительных и иных органах государственной власти».

Т.е. суд слишком прямолинейно истолковал Федеральный закон, тогда как, по мнению прокуратуры, понятие «экстремизм» нужно рассматривать более широко.

2. Нельзя использовать довод о праве распространять негативную информацию о деятельности государственных органов, поскольку такая негативная информация не была ответчиком доказана. А это значит, – информация была умышленна искажена «с целью побуждения таким образом третьих лиц к совершению противоправных действий».

3. Суд должен применить Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности», поскольку в суд представлены материалы экстремистского характера. А если это так, суд обязан применить именно этот закон, а не «положения международного права».

Фактически доводы прокуратуры при обжаловании не были связаны с процессуальными нарушениями, а сводились только к обжалованию вывода суда.

10 февраля 2005 года Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Ингушетии, под председательством А. Г. Чаниева, отменила решение Назрановского районного суда от 25 октября 2004 года. Дело было направлено на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе суда. Это решение суда было вынесено без участия представителей ЧКНС.

При отмене решения районного суда судебная коллегия приняла аргументы прокуратуры. Фактически, судьи самостоятельно, без экспертного заключения, пришли к выводу о том, что оспариваемые информационные материалы являются экстремистскими. В определении суда сказано, что «вопреки требованиям ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» судом не дана надлежащая правовая оценка информации, содержащейся в пресс-релизах, представленных прокурором». В заключении, судебная коллегия указала, что «при новом рассмотрении дела суду необходимо детально проанализировать и оценить информацию, содержащуюся в представленных пресс-релизах, на предмет содержания в них экстремистских материалов и с учетом требований закона, принять по делу законное и обоснованное решение»^¹⁶.

Отсутствие юридических и процессуальных аргументов в определении дает основание утверждать, что само решение было принято в интересах политической целесообразности. Очевидно, что это решение было предопределено, а доводы к нему были составлены позже, по тексту кассационного представления прокуратуры и жалобы Минюста.

Следует признать, что в этой ситуации нельзя рассчитывать на эффективную судебную защиту организации в дальнейшем. Кроме того, по аналогии с закрытием сайта ЧКНС путем административного (несудебного) вмешательства, следует ожидать повторения подобных действий в отношении организации в будущем.

Повторное рассмотрение в суде первой инстанции

Новый судебный процесс в районном суде длится под председательством судьи Хавы Гаракоевой более года, начиная с весны 2005 года. В этот период проведено несколько заседаний, а несколько заседаний отложено по причине неявки сторон.

На стороне защиты участвуют представители ЧКНС и адвокат Тепсаев Шерип. Слушание приобрело затяжной характер, прежде всего из-за того, что суд признал ходатайство защиты о том, что истец обязан (в силу процессуальных требований) представить доказательства, опровергающие распространяемую организацией «экстремистскую» информацию. «Поскольку прокуратура не обосновала свои утверждения доказательствами – экспертным заключением, суд счел необходимым такую экспертизу запросить»^¹⁷.

11.04.2006 г. в Назрановском суде Республики Ингушетия состоялось очередное судебное заседание. Адвокаты ЧКНС представили суду три заключения экспертов по документационным и информационным спорам: специалистов Независимого экспертно-правового совета и заключение специалиста-лингвиста Гильдии лингвистов. В этих заключениях дан подробный анализ информационных материалов, распространенных ЧКНС. Представленные экспертизы подтверждают, что данные материалы не носят экстремистского характера. Истец не согласился с заключением данных экспертиз.

В защиту Чеченского комитета национального спасения в этот период высказались многие авторитетные правозащитные организации и международное сообщество. В частности, в поддержку ЧКНС в суд было направлено обращение инициативной группы «Общее действие», за подписью 18 лидеров российских правозащитных организаций^¹⁸.

Следующее судебное заседание по данному делу было назначено на 14 апреля 2006 года, но в очередной раз было перенесено.

Blog

Содержание