Менталитет провинциального купечества Российской империи в XIX начале ХХ вв. (на материалах уездных городов Вятской губернии)

Вид материала

Содержание

Ii. основное содержание работы
Предпринимательская среда купечества уездных городов Вятской губернии в XIX – начале ХХ вв.»

Подобный материал:

1 2 3 4

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определены объект, предмет, хронологические и территориальные рамки, цель и задачи исследования, степень изученности проблемы, раскрыта научная новизна и научно-практическая значимость диссертации, указаны основные выносимые на защиту положения, приведены сведения об апробации результатов диссертационного исследования, обоснована структура работы.

Первая глава «Концепции, историография и источники проблемы» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Современные концептуальные подходы к изучению менталитета провинциального купечества Российской империи XIX - начала ХХ вв.» проанализированы подходы и методологические основы научного познания, необходимые для осмысления собранного материала и выработки собственной концепции исследования. Исследование менталитета провинциального купечества построено в русле концептуальных положений «новой исторической науки», нашедших наиболее полное выражение 30-40-х гг. ХХ в. в трудах представителей школы «Анналов» Марка Блока и Люсьена Февра^¹. Большой вклад в изучение истории - сквозь призму исторической антропологии и истории ментальности - внесли представители второго поколения названной школы Ф. Бродель, Жак Ле Гофф. Изучая западноевропейское средневековье, Ле Гофф выработал приемы исследования ментальности, мира эмоции и форм поведения человека названной исторической эпохи^². Концепция истории на макроуровне переживает методологический кризис, связанный с процессом реструктуризации социально-гуманитарного знания. Новые концептуальные подходы к историческим исследованиям возможны через изучение микроистории, антропологической истории, истории повседневности, истории семьи. Бесспорным достижением микроистории является выполнение функции сбора информации. Результатом пристального изучения прошлого, основанного на микроанализе, стало выявление новых типов источников и приемов их научного анализа.

Впервые слово «микроистория» употребил французский исследователь Фернан Бродель - один из представителей школы «Анналов». Для него «микроистория» была синонимом истории эфемерных событий, тех явлений на поверхности исторического процесса, которые при исследовании более длительных событий оказываются на последнем по значению месте^¹.

В Италии микроистория возникла как реакция на традиционную риторическую историю, как противовес упрощенным представлениям об автоматизме общественных процессов. Микроисторический подход вырос в 70-х гг. ХХ в. из комплекса вопросов и идей, высказанных небольшой группой итальянских историков, издателей журнала «Quademi Storici» под руководством Карло Гинзбурга и Джовани Леви^². В 1990-е гг. микроистория вышла за пределы Италии, и у этого направления появились активные сторонники во многих странах мира. Дальнейшему развитию этого направления способствовали труды французского историка Жака Ревеля, который рассматривает процесс возникновения микроистории как реакцию на определенные события в обществе, как стремление переосмыслить некоторые концепции и методы^³.

Центром изучения микроистории в Германии стал институт Истории Общества имени Макса Планка в Гёттингене. Здесь в технике «микроистории» работали Ханс Медик и Юрган Шлюмбом ^⁴.

Для российского историка знакомство с микроисторией началось в 1990 - е гг., когда на русский язык были переведены программные статьи крупнейших теоретиков этого направления - Е. Гинзбурга, Дж. Леви, Х. Медика.

Принципы исторической антропологии, направления исторической мысли, ставящего во главу угла исследование человека во всех его проявлениях, разрабатываются в трудах А.Я. Гуревича^⁵. Ученый считает, что историческое знание должно основываться на взаимодействии микро- и макроистории.

Среди российских ученых, в трудах которых нашли отражение трактовки макро- и микроистории, исторического пространства и времени, исторической истины, понятий событий и структуры, следует назвать Л.П. Репину, И.М. Савельеву, А.В. Полетаева, Н.И. Басовскую^¹. Исследователи дают представления о социологическом, историческом и семиотическом анализе знания о прошлом.

Большинство исследователей определяют микроисторию как историографическое направление, изучающее прошлую социальную реальность на основе микроаналитических подходов, сформировавшихся в современных социальных науках (социологии, социальной психологии, антропологии), включая как выбор объектов исследования, так и соответствующие им методы. Иными словами, микроистория – это микроанализ, разработанный в социальных науках применительно к прошлому. Объектами изучения микроистории становятся индивиды, семья, община, гильдия, приход, корпорация, страты, элиты.

Научный ракурс проблемы предусматривает необходимость теоретического обоснования понятия провинциальный уездный город. Учитывая сложность междисциплинарных коммуникаций, обусловленную несовпадениями концептуальных основ, изучение города становится предметом отдельного направления исторического исследования – исторической урбанистики. Она противопоставила традиционным (биографическому, типологическому, автономно-локальному) подходам контекстуальный подход как вариант системного, предполагавшего соблюдение принципа детерминизма локальных социокультурных форм над социально-экономическим и социально-политическим контекстом.

Сторонники «новой истории города» рассматривают его как исторически конкретную социально-пространственную форму существования общественной системы, воспроизводящую и концентрирующую её основные элементы и отношения^². Основное внимание исследователей, работающих в русле исторической урбанистики, сосредоточивается на анализе социальных групп городского населения и связях внутри городского сообщества^³.

Провинциальный город – это, прежде всего, объединение людей, живущих в определенной социальной среде, являющихся носителями присущих данному социуму культуры. Это приводит к необходимости изучения купечества уездного провинциального города в тесной связи с социокультурной городской средой. Подобный подход реализуется в исторической антропологии, которая предполагает рассмотрение общества сквозь призму культуры. Проецируя задачи исторической антропологии на заявленную научную проблему, выделим два основных момента:

- изучение субъективного ментального мира уездных купцов;

- исследование культуры повседневности купечества уездных городов.

Представитель отечественной школы «новой исторической науки», специализирующийся на изучении менталитета, А.Я. Гуревич считает, что ключевым в концепции ментальной истории является понятие «картина мира». Картина мира – это продукт культуры в антропологическом смысле этого понятия. Каждый человек как принадлежащий к данному обществу не мог не разделять определенный взгляд на мир и не усвоить ту сетку координат, которая заложена в человеческое сознание^¹. Эти координаты достаточно статичны для общества в целом в рамках ограниченного хронологического периода, но могут иметь определенные отклонения, связанные с социальным или экономическим статусом тех или иных групп людей. Определяя координаты «картины мира» для уездного купечества Вятской губернии XIX – начала XX вв., мы остановились на следующих показателях: семья и брак, приемы воспитания детей и уровень образования, отношение к богатству и ценностные ориентиры в предпринимательстве, религиозное сознание и социальные навыки мышления, культура повседневности и стереотипы поведения, образ жизни и благотворительная деятельность.

Менталитет - это постоянно действующее активное начало в деятельности и поступках человека, некий фермент, определяющий отношение человека к окружающему миру. В широком смысле менталитет – это духовная оснащенность человека и общества, его традиции и ритуалы. При этом менталитет молчалив и проявляется скорее в повседневной деятельности людей. История повседневности – отрасль исторического знания, предметом которой является сфера человеческой обыденности в её историко-культурных, политико-событийных, этнических и конфессиональных контекстах.

Возникновение истории повседневности как самостоятельной отрасли изучения прошлого – одна из составляющих историко-антропологического поворота, начавшегося в гуманитарных науках в конце 60-х гг. ХХ в. Французские историки М. Блок и Л. Февр предложили видеть в реконструкции «повседневного» элемент воссоздания истории и её целостности^². Развивая их идеи, Ф. Бродель выделял в экономике любого общества два уровня «структур»: жизни материальной и жизни нематериальной, охватывающей человеческую психологию и каждодневные практики. Второй уровень был назван им структурами повседневности^³.

Новым шагом к выделению повседневности в отдельную отрасль науки было появление в 60-е гг. ХХ в. модернистских социологических концепций, прежде всего, теории социального конструирования П. Бергера и Т. Лукмана^⁴. Именно они предлагали изучать «встречи людей лицом к лицу», считая, что подобные взаимодействия составляют основное содержание обыденной жизни.

Среди отечественных историков, всерьез обратившихся к изучению проблем повседневности, следует назвать Ю.М. Лотмана^⁵. Трактовка бытового поведения людей с позиции Ю.М. Лотмана строится на контрасте «обычного» и «необычного». На наш взгляд, необходимо определять категорию «повседневность» как противоположность «празднику», учитывая при этом хронологическую подвижность этого явления. Именно в обыденной жизни рождаются мысли, создаются ситуации, которые в дальнейшем приводят к прогрессивному развитию общества в целом, к его исторической эволюции.

Таким образом, на современном этапе изучение менталитета провинциального купечества необходимо проводить с учетом новых концептуальных и методологических подходов, предусматривающих проведение исторического исследования через призму микроистории, исторической антропологии, истории ментальностей, истории повседневности и других смежных дисциплин.

Во втором параграфе «Историография проблемы» анализируется историографическая база по заявленному научному направлению. В изучении проблемы российского провинциального купечества в отечественной исторической науке мы выделяем три периода: дореволюционный (1860-е - 1917 гг.), советский (1917 - 1990 гг.) и постсоветский (1990 - 2009 гг.). В рамках выделенных периодов мы выявили две группы исследований: 1) труды, посвящённые российскому купечеству в целом; 2) работы, связанные с изучением купечества уездных городов Вятской губернии XIX – начала ХХ вв.

В центре внимания дореволюционных исследователей российского купечества находились вопросы политического и юридического статуса, хозяйственно-экономического положения купеческого сословия^¹.

В советский период появились исследования, посвященные изучению этапов и особенностей промышленного развития страны во второй половине XIX в., а также формированию и развитию российской буржуазии^². Освещение в научных исследованиях получили такие вопросы, как социальные источники пополнения буржуазии, её роль в экономической и политической жизни страны.

В целом изучение истории буржуазии в советское время имело схематический, односторонний характер. Характерной чертой историографии советского времени было то, что внимание уделялось классам, а не сословиям, несмотря на то что сословный строй в России существовал вплоть до 1917 г.

Новый этап в изучении российского купечества связан c изменениями, происходившими во всех сферах общественной и культурной жизни страны в 90-е годы ХХ в. Вновь обратившись к изучению истории «могучего среднего сословия», ученые сосредоточили приоритетное внимание на вопросах, выпавших из поля зрения исследователей предшествующих поколений, – меценатской и благотворительной деятельности купечества^³.

В связи с интенсивным процессом обновления методологического арсенала исторической науки, развернувшимся в начале XXI в., новым направлением при исследовании купечества стало изучение менталитета. Ментальные установки купечества, пути трансляции ценностей сословной культуры, ретрансляция нравственных, эстетических и социальных приоритетов в бытовом купеческом портрете выявляются в работе О.Н. Судаковой^¹, диссертационных исследованиях Н.И. Толмачева, С.М. Садкова, Т.С. Корнеевой, Т.В. Филатовой^².

Многочисленные публикации и исследования посвящены выявлению характерных черт менталитета столичного купечества^³.

Постановка исследовательских проблем, связанных с изучением повседневности, позволила выработать приемы и методы проведения исследования повседневной жизни, определить направления научного анализа, которые были реализованы в диссертационных исследованиях последних лет. Среди подобных работ следует отметить диссертации Л.А. Савченко, Е.И. Косяковой, О.Ю. Марковцевой^⁴.

В контексте общих вопросов, связанных с изучением истории отдельных городов и регионов, развитием торговли, городского самоуправления, культурной жизни горожан, исследователи уделяли внимание и различным аспектам торгово-промышленной и благотворительной деятельности купечества. Серьёзные исследования произведены в последнее время в области изучения истории сибирского купечества^⁵.

В последнее десятилетие заметно возрос интерес к истории предпринимательства в среде историков Поволжского региона. Научные статьи, диссертационные исследования и монографии казанских авторов представляют собой серьезные историко-этнографические исследования, основанные на широком круге источников^¹.

В отличие от исследований в области истории столичного, сибирского, поволжского купечества проблемы истории купечества уездных городов Вятской губернии XIX – начала ХХ вв. не получили должного освещения.

Первые попытки исследований в этой области были предприняты провинциальными историографами XIX – начала ХХ вв.^²

В ряде историко-экономических работ, относящихся к периоду 50 – 60-х гг. ХХ в., содержались отдельные упоминания о концерне Путилова – Стахеева – Батолина, организованном елабужским купцом И.И. Стахеевым^³.

Дальнейший этап изучения купечества уездных городов Вятской губернии связан с усилившимся в 90-е гг. интересом к историческому краеведению, к истории малых городов России. В этой связи несомненный интерес представляют труды кировских ученых^⁴. Учитывая тот факт, что часть уездных городов Вятской губернии после событий 1917 г. вошли в состав территории Удмуртии, исследователи этого региона также обратились к изучению вятского купечества^¹.

Серьезная научная школа по проблемам изучения вятского уездного купечества сложилась в Елабужском государственном педагогическом университете. Результатом исследовательской деятельности елабужских ученых стали организация научных форумов по проблемам истории российского предпринимательства (Международные Стахеевские чтения), открытие музея елабужского купечества.

В целом историографическое исследование заявленной научной проблемы показывает, что она нуждается в системном и комплексном изучении как на региональном, так и на общероссийском уровнях.

Третий параграф «Источниковая база» посвящен анализу использованных при написании диссертации источников. В основу исследования положен комплексный анализ опубликованных материалов и архивных источников, содержащих сведения по истории купечества уездных городов Вятской губернии XIX – начала ХХ вв. В число последних входят материалы, находящиеся в фондах трех государственных архивов РГИА (Российского государственного исторического архива), ГАКО (Государственного архива Кировской области), НА РТ (Национального архива Республики Татарстан), а также Музея елабужского купечества. Все имеющиеся в нашем распоряжении источники можно разделить на группы:

Первую группу составили законодательные акты, определившие основы предпринимательской деятельности, опубликованные в Полном собрании законов Российской империи (ПСЗ РИ) и Своде законов Российской империи (СЗ РИ).

Для изучения истории уездного купечества Вятской губернии ценную информацию содержат составившие вторую группу источников материалы делопроизводства центральных органов власти, городских дум и управ, общественных и благотворительных организаций, отложившиеся в фондах центральных и региональных государственных архивов. Интересующие нас документы содержатся в фондах Центральных учреждений Министерства финансов по части торговли и промышленности (РГИА. Ф. 22), Министерства торговли и промышленности (РГИА. Ф. 23), Канцелярии управления детскими приютами (РГИА. Ф. 763), Хозяйственного управления при Синоде (РГИА. Ф. 799), фондах городских управ рассматриваемых уездных городов (ГАКО. Ф.582, 630, 631, 632, 862, 863, 861, 1074).

Учитывая большой массив источников, входящих в группу делопроизводственной документации, мы выделили в её составе 12 подгрупп, это купеческие (капитальные) книги, обывательские книги, заявления купцов на выкуп торговых и сословных документов; прошения купцов о выдаче свидетельств на право торговли; формулярные списки; алфавитные книги домовладельцев; дела, связанные с личным составом городских органов самоуправления; переписка центральных, губернских и уездных учреждений; жалобы, поданные купцами в органы местного самоуправления; документация частных предприятий и коммерческих банков; отчеты о состоянии Вятской губернии; дела о возведении в звание коммерции- и мануфактур-советников; материалы делопроизводства общественных и благотворительных организаций; опубликованные делопроизводственные материалы.

Третью группу составили статистические источники, нашедшие отражение в фондах Министерства финансов по части торговли и промышленности (РГИА. Ф. 22), Хозяйственного департамента МВД (РГИА. Ф. 869), Вятской казенной палаты (ГАКО. Ф. 176), Вятского губернского статистического комитета (ГАКО. Ф. 574.), Слободской городской управы (ГАКО. Ф. 862), Казанской губернской казенной палаты (НА РТ. Ф. 3), в материалах первой переписи населения. В состав этой группы источников входят: материалы учета населения, статистические отчеты об экономическом состоянии губернии, «Адрес-календари» и «Памятные книжки» Вятской губернии за 1857-1916 гг., статистические своды, сведения об открытии и закрытии торговых домов, топографические, хозяйственные описания.

Четвёртую группу источников ставили документы юридического происхождения, нашедшие отражение в фондах Хозяйственного управления при Синоде (РГИА. Ф. 799), Департамента полиции исполнительной МВД (РГИА. Ф. 1286). К этой группе мы отнесли завещания и судебно-следственные материалы, документацию нотариальных контор.

Материалы центральной и местной периодической печати вошли в пятую группу источников. В работе использовались материалы периодических изданий за период XIX – начала ХХ вв.

В состав шестой группы вошли мемуары (воспоминания), эпистолярные источники (письма), записные книжки.

Седьмая группа представлена изобразительными источниками. Специфика исследования – изучение менталитета купечества - позволила в качестве источников привлекать фотодокументы, которые дают визуальный доступ к изучаемой эпохе.

В качестве источников справочного характера нами привлекались издаваемые в России в конце XIX – начале ХХ в. справочные книги для купеческих контор.

Созданный в результате поиска и систематизации корпус источников позволяет рассмотреть менталитет купечества уездных городов Вятской губернии XIX – начала XX вв., реконструировать этапы его становления и развития, изучить структуру семьи и внутрисемейные отношения, повседневность, приемы организации досуга, благотворительность.

Вторая глава « Предпринимательская среда купечества уездных городов Вятской губернии в XIX – начале ХХ вв.» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Динамика численности, социальный состав, размеры гильдейских капиталов» исследуется социокультурная среда вятского уездного города, в которой формировалось и развивалось провинциальное купечество. Уездный город российской провинции XIX в. представлял собой великолепный пример сочетания коммерческой активности горожан и исторически сложившегося патриархального жизненного уклада со свойственными ему традициями и правилами поведения.

В XIX – начале XX вв. в состав Вятской губернии входили 10 уездных городов. Развитию предпринимательской деятельности в них способствовало выгодное географическое положение губернии, которая располагалась на пересечении больших транспортных магистралей: речных путей Камы и Вятки с направлением на крупные торговые центры - Казань, Нижний Новгород, Петербург, Москву, Архангельск, Астрахань. Подавляющее большинство жителей уездных городов Вятской губернии были русскими, но все же этнический состав горожан был не однородным. В города губернии приезжали люди со всех регионов России, которые являлись носителями различного мировоззрения, имели разное социальное и национальное происхождение. Сложно определить национальность купцов, так как в большинстве случаев в документах (ревизских сказках, обывательских книгах) такие данные не указывались. Отчасти об этническом составе горожан можно судить, исходя из того, какую религию они исповедовали. По данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи подавляющее большинство жителей уездных городов Вятской губернии (96,2%) исповедовали официальное православие. На староверов приходилось лишь 2,03%. Мусульмане составляли 2,7% от общего числа горожан^¹.

К середине XIХ в. в социальном составе населения уездных городов Вятской губернии купцы составляли лишь 10,9% от общего числа горожан, но именно они играли решающую роль в хозяйственной и общественной жизни^². В первой половине XIX в. численность уездного купечества постепенно увеличивалась, что было обусловлено общим оживлением экономической жизни в стране. Характерной тенденцией первой половины XIX в. было частое обновление состава уездных купцов. В рамках общей для всей России тенденции изменения численности купечества, вызванной к жизни проведением указов 1863 - 1865 гг., упразднивших третью гильдию, количество гильдейских капиталов заметно сократилось. Однако к 70-м гг. XIX в. в связи с активным развитием капитализма наметилась тенденция роста численности купцов. 1880-1890-е гг. ознаменовались началом монополизации в России, что вызвало процессы объединения гильдейских капиталов и естественного сокращения их численности. И, наконец, введение в 1898 г. «Положения о государственном промысловом налоге» привело к прекращению прямой связи между покупкой промыслового свидетельства для предпринимательских занятий и получением купеческих документов, что приводит к трансформации сословного строя в России и формированию класса буржуазии.

Помимо многочисленных градаций по материальному признаку, купцы уездных городов различались по некоторым другим критериям. Одним из них было происхождение владельцев капиталов. Среди местных купцов были выходцы из различных социальных слоев населения. В начале XIX в. количество социальных групп, на базе которых формировалось купечество уездных городов, было довольно разнообразно: мещанство, крестьянство, посадские, цеховые, разночинцы. В дальнейшем социальные источники пополнения купечества несколько сократились, что было вызвано упорядочением социальной структуры всего российского общества. Во второй половине XIX – начале ХХ вв. наиболее активными источниками пополнения купечества в Вятской губернии были уже три социальных категории: купцы, мещане и крестьяне.

На протяжении всего рассматриваемого периода наиболее стабильным и гармонично развивающимся оставалось купечество уездных городов Сарапула и Елабуги. Именно здесь к концу XIX столетия сложилось самое благоприятное для успешного экономического развития соотношение разных слоев купечества.

В целом от уровня развития коммерческой деятельности купцов зависело не только экономическое благосостояние уездного города, но и его внешний облик. Лавки и магазины, Гостиные дворы и трактиры, целые улицы каменной купеческой застройки преобразили облик городской русской провинции. Социокультурная среда уездного города утрачивает черты сельского поселения и приобретает капиталистический характер.

Во втором параграфе

Blog

Менталитет провинциального купечества Российской империи в XIX начале ХХ вв. (на материалах уездных городов Вятской губернии)

Содержание