Geum.ru

Америка 1922 — 1923 10. VII. 22 Понедельник

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   32
15.VIII.28

Утром Е.И. себя очень плохо чувствует — ночью летела в Америку, перелетела океан, увидела какой-то корабль и почувствовала страшный взрыв бомбы внизу спины и подумала: «Это враг меня убил. Как это отразится на делах, если так рано умру?» Потом она проснулась с болями во всем теле и сильной головной болью на весь день. Конечно, это был взрыв психической энергии. <...>

Говорили утром о Светике — я рассказывала о нем. Е.И. сказала, что при всей любви к нему (это ее любимый сын) она так не убивается, как было раньше. Она отошла от такого чувства. Говорила о трудности его характера, ужасе игры на бирже и [о том], какой огромный дар у него. «Он может быть оком мира» — было о нем Сказано. Также говорила, как его всегда щадил Учитель, не позволяя передавать, когда говорил им о нем сурово. За эту зиму его два раза похвалил Учитель. Е.И. видела его в оспинах двенадцати[летним] ребенком, а однажды — калекой и относит это к тому, что он еще не вырос. Говорила, что видела, как Логв[ана] переносили на руках из комнаты в комнату — значит, сам он еще не может ходить. Радовалась, когда я ей сказала, что он вырос из[-под] влияния Порумы.


Проект высотного здания

для Музея им. Н.К.Рериха в Нью-Йорке


Все после завтрака работали над Домом: даны указания на стиль ресторана «нордик — рустик — романеск» с простой тяжеловатой мебелью. Устройство библиотеки — XIII—XIV столетия, мебель все равно какой страны для холла отеля, испанские панели вделать в стену выпукло, как рельеф. Музей — изменены две перегородки и прибавлена комната для хранителя Музея, уменьшен склад. Сдать пока под парикмахерскую, канцелярские принадлежности и книжный магазин свободную площадь Музея в подвале. Н.К. обещал написать картину для места над лестницей, куда мы должны были повесить «Сокровище Ангелов», чего он не хочет, а велел ее повесить на этой стене, но выше — к следующему этажу. Доволен комнатами в башне, но из большой советовал сделать небольшую спальню и студию, если понадобится. Модра все записала. О Тарухане Н.К. сказал, что он действует по-своему, и пусть. Н.К. не хочет быть почетным президентом «Алат[аса]» и в письме к нему упомянет об этом между прочим. Е.И. сегодня нам читала в Учении, что было Сказано в прошлом апреле о Тар[ухане], что он вреден для дел.

Опять рассказывали о Докторе, как он жаловался на всех, никого не хотел лечить и неправильным лечением ускорил смерть ламы в лагере. Как Кард[ашевский] говорил, что он приехал им помочь, что он водитель экспедиции, это его экспедиция, [а сам] командовал, ничего не делал. Видно, они оба вели себя возмутительно и доставили им немало тяжелых моментов. Е.И. говорила мне, что Нуця и я будем с ними, что я буду работать, наблюдая и помогая, когда Е.И. уедет. Что я [тот] человек, которому она доверит и поручит. Я так счастлива, зная это, готова жизнь отдать, чтобы работать с ней и быть возле нее, здесь, в этой стране, которую я чувствую близко и люблю.

Вечером у нас была чудная Беседа, затем Е.И. читала нам Учение, начиная с [того] дня, когда мы расстались в Монголии. Днем получили телеграмму. Порума в положении, ждет ребенка в марте — мальчика. Е.И. счастлива, что у нее будет двое детей — легче воспитывать, малая разница в возрасте, и Ориола не будет испорчена и ее характер улучшится. Мы все радуемся. Бумаги о Доме подписаны, мисс Вильямс оказалась болтуньей и не преданной [делу]. Франсис все время ходит злая, почти не разговаривает со мной, увы! — завидует, что наши любимые сердечно меня любят.


16.VIII.28

Утром работали с Н.К. над докладом в Америку, телеграммой и письмом к американскому консулу здесь. Затем начали работать над «Алтай-Гималаями». Обложка должна быть темнее. Буквы черные, а не белые. «Ведущая» — ярче и чище (не так грязно, как теперь) или же «Чаша нерасплесканная» в одном тоне — синем, но цвет бумаги не подходит к колориту «Ведущей». На карте должны быть Урга и Алтай. Работали над Книгой (первая часть)*, много поправок. Е.И. не спала, чувствует себя плохо. После завтрака слушали девятую симфонию на фонографе. Е.И. ее очень любит, вспомнила, как изумительно поет Сестра Ориола «Клич Валькирии», которую она слышала на астральном плане. Затем продолжали работу над Дневником*.

Пришла телеграмма из Нью-Йорка. Левенстин хочет 50 000 $, что нас очень огорчило. Много говорили о том, как неразумно мы поступили, не заключив с ним договора, ибо Н.К. сказал, что адвокат — это всегда жулик, «все равно что поручить вору быть швейцаром и дать ему ключи от имущества». Н.К. советует, чтобы American Bond & Mortg[age] и Guaranty Trust, которые его рекомендовали, помогли сбавить цену, также сказать ему, что Учреждения не могут платить, откуда они возьмут [деньги], если банк [их] нам не дает? Пусть он укажет способ, где взять деньги. Но, конечно, вина наша. Е.И. и Н.К. говорят, что без заключенных условий с кем бы то ни было мы не должны работать, иначе всяк надует. Также читали отчет о Доме. Они огорчены малым размером дохода и условиями. Е.И. говорит, что нам надо еще иметь минимум 800 000 $. Н.К. говорит, что в бюджете должен стоять также старый долг Логвану за дома с самого начала и наши обязательства за платеж ему. Чтобы мы смогли показать другим, когда будем говорить о денежной помощи Учреждениям.

Говорили во время обеда, что из Тибета еще не получена расписка на деньги, которые Н.К. послал в уплату за провизию, купленную караваном в пути, когда они были задержаны без средств и пищи. Решили писать письмо или телегр[амму] в Тибет от нас (комиссии), прося немедленно ответа, ибо деньги Н.К. послал еще 29-го мая.

Имели чудную Беседу, успокоены относительно адвоката. Решили картину Яна Стена продать не дешевле 4600 $. Наши запросили в телеграмме. Н.К. недоволен ценами в К[орона] М[унди] и переменит [их] — слишком низкие. Н.К. говорит, что нужно продавать вещи дороже, ибо принцип 100% отменен. Каждая вещь, проданная из К[орона] М[унди], должна иметь печать К[орона] М[унди] на обратной стороне (лучше всего воском или выж­жена), знак К[орона] М[унди], но без года. Вообще сделать для всего новый знак К[орона] М[унди], изъяв «1922» повсюду. Можно продать из нашей коллекции танка двадцать [штук] похуже. Очень Е.И. и Н.К. заботятся о менеджере для Дома.

Сидя в темноте, Е.И. все время видит цвета и насыщенную лучами темноту, хотя она говорит, что лучше всего видит к утру — очень отчетливо. Говорит, что кристаллы лучистой материи видела при дневном свете долгое время, минут сорок, причем, когда она лежала на кровати, кристалл был на стене, а когда она приподнималась, падал ей на грудь, ибо, как было объяснено после, притягивался Камнем. Она видит предметы и вещи с их цветом или окрашенным ее аурой. Например, ее губку видела окрашенной в чудный голубой цвет, цвет ее ауры. А вдевая нитку в иголку, видела все окруженное желтым цветом — интеллекта. В Городе Знания красный цвет не будет употребляем — лишь лиловый, синий, белый. В 1940 году мир получит наплыв психической энергии. Е.И. выпишет музыкальные инструменты для Города Знания — фонограф, пианолу.


17.VIII.28

С раннего утра работала с Н.К. до позднего часа (ужина) над Дневником, сверяя и поправляя русский и английский текст. Франсис в это время печатала доклад. Удивительно приятно работать с Н.К. У него такой тонкий юмор, он так широко на все смотрит, так всеобъемлюще. Пришлось ему все менять касающееся Тибета и в поздних главах — касающееся Росс[ии]. Тут мы хохотали до слез. В одном месте было сказано «третий интернациональный стол». Я, не прочтя последнего слова, говорю: «Н[иколай] К[онстантинович], это надо вынуть!» Н.К. говорит: «Да ведь это же стол. Это не 3-й Интерн[ационал]. Халат красный — нельзя! Снег белый — нельзя! Вот до чего дошли». Затем в последних главах, где говорится о путешествии пароходом по Иртышу к Оби, Н.К. говорит: «Все выкинуть. Опять пароход, опять матросы. Еще скажут, что я пропаганду делаю». Говоря о мальчике, встреченном на пароходе, Н.К. его вычеркнул, говоря: «Еще неизвестно, каким он вырастет. А вдруг негодяем!»

Дивный, изумительный, светлый Н.К. И как он хорошо мне сказал: «Да, раз Радна здесь, ошибки не будет. Как вы вчера нашли путаницу в телеграмме Франсис!», (что истинно случилось).

Днем покупали покрывала, смотрели вещи, привезенные разными торговцами. Е.И. выбирает для меня цвета. Она себя плохо чувствует, [сама] не своя. Ночью сильно болели плечи, голова, не выносит дыма, ибо он действует на открытые центры. Говорила со мной вечером о том, как ужасна была их поездка и как они были спокойны, когда все дрожали и боялись смерти. А поездка была нужна, но приход в Лхасу был не нужен, ибо их бы не выпустили или отравили, ибо они были бы против Д[алай]-л[амы]. Ведь Новый Город и уклад жизни против ламства — просто должны быть учителя с этикой и моральным укладом. Больше русских и американских, мало восточников, ибо они еще не разбужены. Они ждут событий, которые неминуемы. Да и Америка переживет трудную пору — 30-й и 31-й год. Многие лучшие люди погибнут и многие отбросы останутся.

Франсис <...> настояла на том, чтобы послать телегр[амму], чтобы с Вильямс хорошо обращались и не отказали [ей]. Говорила об этом с Н.К., желая его склонить на свою сторону. Я была против, но телегр[амму] послали. Сегодня вечером было сильное Указание против Вильямс. Е.И. говорила мне, что Франсис на последнем месте из-за ужасного легкомыслия. И сегодня Е.И. говорила широко, как ужасно легкомыслие, как мы должны крайне серьезно обдумывать, тщательно взвешивать, думая о будущем, и не думать о моменте или [не] поддаваться чему-либо без размышления. Серьезность, ответственность за дела наши. Е.И. говорила о чудесности нашей сказки жизни, ибо мы прикоснулись к самому высшему. Говорила, что мы ведь спасены, ибо десять лет будет сильная борьба между Белым Братством и темными. Затем человечество получит возможность искать себе спасения, если пожелает воспользоваться данными ему дарами. Если нет, планета погибнет. А мы пойдем на Венеру с Учителями. <...>


18.VIII.28

Утром заканчивали с Н.К. чтение «Алтай-Гималаев». Затем поехали в Чум, кроме Е.И., которая себя очень плохо чувствует: руки, ноги ломит, и сердце болит — перебои, нет дыхания. Монастырь новый, построен 20 лет тому назад. Римпоче, бывший настоятель монастыря Чумби, — второе духовное лицо после Таши-ламы в Тибете. Поднялись наверх в его приемную, сидели на низких покрытых коврами скамеечках, Римпоче — на возвышении вроде трона. Перед нами маленькие столики. Угощение — тибетский чай с маслом, противного вкуса, беспрерывно подливает. Плохие статуи, танка. Переводчик — лама Мингиюр, учитель и друг Юрия. Н.К. все время упорно твердил о том, как возмутительно поступило с ним тибетское правительство, продержав пять месяцев на высотах, варварски относясь, а ведь титул Далай-ламы — Защитник всего живого. А обращались власти с экспедицией, как с бандитами. А теперь и на письма не отвечают. Римпоче вначале уклончиво говорил, что его дело — религия, с правительством Тибета он ничего не имеет, никого не знает. Но потом сказал, что правительство там теперь очень странное и времена плохие. Спросил, много ли буддистов в Америке. Обрадовался, узнав, что много. Н.К. продолжал твердить о тибетских властях. Римпоче сказал: «У вас есть уши, и вы слышите. У вас есть глаза, и вы видите. И у вас есть сердце, и вы понимаете. Благо будет вознаграждено, а зло наказано». После ужасного чая пошли в храм слушать службу. Интересное пение с монотонной [мелодией].

Затем Н.К. просил, если Шклявер очень захочет приехать в Америку, сказать, что мы даже можем обратиться в несколько лекционных бюро и стараться устроить для него лекции через них. Но они должны быть сенсационные, иначе его престиж и имя погибнут в Америке. Конечно, это [надо] ему говорить, если он сам пожелает приехать и первый заговорит об этом. Е.И. говорила, что М.М. против рукопожатий, того, чтобы гладить или прикасаться друг к другу, ибо этим нарушается равновесие ауры. У нее опять сегодня были истечения психической энергии из ее организма. Она в этот момент как бы теряет сознание. Даже не знает, куда идут [эти] посылки, но думает, что в Америку.


19.VIII.28

С раннего утра прочли с Н.К. главу о Монголии. Затем целый день наклеивали номера на вещи, купленные для Кор[она] М[унди], — они составят чудесную выставку. Писали счет, считали. Пришли люди, принесли вещи — купили чудного позолоченного Будду и [многое] другое. За столом говорили о том, что Доктор и Полковник спали по 18 часов в сутки, ели и думали о еде и ничего не делали. Полковник, который должен был заведовать отрядом лошадей, отдавал приказания людям, а сам даже не думал осмотреть их [лошадей]. На лошадь не умел сесть, ружье не умел чистить, платный гость в караване. Доктор еще хуже. Никого не хотел лечить, выпивал все лучшие лекарства, предсказывал всем скорую смерть и дрожал за себя, боясь умереть. Знал некоторые магические формулы, но никаких [настоящих] знаний. Душа болит при мысли [о том], что они ели: нам показали гнилую муку, вонючее масло с волосами яков в нем, хлеб как камень (Юрий сломал зуб и теперь [его] лечит), пшено черное, гнилое. И этим они питались несколько месяцев! А теперь смеются, вспоминая. Е.И. все время плохо себя чувствует. Сегодня волнуется, ибо завтра приезжает Светик. Только бы он держал себя хорошо и не причинил ей боль! Е.И. хочет немного пожурить Франсис за ее легкомыслие. Мне поручено заведовать делами, имея секретаря. Модре всецело перейти в Новый Синдикат. Вечером после Беседы писали письмо домой, как Указано. Н.К. диктовал. Как я их люблю и какую ласку чувствую от них! Трудно даже передать словами!


20.VIII.28

С утра работали с Н.К. над Дневником. В 9.30 приехал Светик, плохо выглядит. Е.И. страшно счастлива. Продолжали работу с Н.К. до позднего часа и окончили перевод «Тибета». Светик привез интересные документы, которые достал Шклявер, касающиеся переписки Франции с Британией о визе Светика. Телеграмма от Яруи из Лондона — он женится в пятницу и едет сюда по получении визы. Боясь, чтобы он не приехал с женой, решили ему послать телеграмму, что ждут его одного и что советуют отложить женитьбу. Разговаривали вечером после Беседы. Н.К. говорит, что мы должны определить каждый свою работу, ибо иначе семь человек будут тащить один и тот же стул в угол. Советовал мне заняться работой в Школе, наблюдая за делами. Порума может следить за ведением бухгалтерских книг. Модре заняться Новым Синдикатом.


21.VIII.28

С утра читали Дневник, говорили с Франсис и Н.К. о Новом Синдикате. «Алтай-Гималаи» вне ведения Нового Синдиката, ибо Кор[она] Мунди ее издает у Стокса. Если мы печатаем цветные репродукции, открытки, фотографии К[орона] М[унди] или Музея, это не имеет ничего общего с Новым Синдикатом. Буддийский Центр печатает репродукцию «Владыка Мира». Но книги или издания Учреждений могут идти через Новый Синдикат. Или он их печатает лично, или передает издателю, получая за это комиссию, но принимая всю ответственность за печатание и корректуру, иначе опять «шесть человек будут тащить один стул и наступать друг другу на ноги», как сказал Н.К. Днем читали со Светиком и Н.К. отчет и цены на картины К[орона] М[унди]. Все указания, относящиеся к К[орона] М[унди], мною занесены в доклад. В общем Н.К. доволен К[орона] М[унди] в этом году. Обсуждали, как говорить [о том], когда поедем в Симлу. Просить вице-короля быть членом научной станции — питомника, биологической, астрономической лаборатории. Нужно [иметь научную станцию] высоко и в горах, ибо там нет муссона и ужасной сырости, как здесь. Когда здесь влажность 70%, там лишь 15 [%]. Е.И. говорит, что 1928-й год находится под лучом Будды, и она верит в успех этого дела.

Н.К. за ужином очень картинно и уморительно описал, как в Адьяре он был приглашен на святую трапезу к Кришнамурти, как они все сидели на полу на пальмовых листьях, им подавали какую-то гадость. Как нога Н.К. устала и потянулась к пальмовому листу святого человека, по правую руку которого он сидел. Как Н.К. подобрал свою ногу. Как все молчали. Потом аудиенция у Кришнамурти, когда надо было снять ботинки, и Н.К. сказал: «Ну, заяц — так заяц!» Знаменитая речь Кришнамурти после долгого молчания, когда он сказал: «Помогите нам», прося Н.К. дать рисунки здания, которое он собирался строить. Мы хохотали до слез: как Яруя наткнулся на урну с пеплом Е.П.Б[лаватс­-кой]; как им показали место, где на почтенного


Фото: Н.К.Рерих в штаб-квартире Теософского Общества.

Адьяр, Индия, январь 1925.

На обороте фотографии надпись рукой Е.И.Рерих:

«Сады Блаватской. Дом для приезжающих.

Постоянный обитатель — неизвестный “гном”.

Но Н.К. и Яруя его не приметили».


Ледбитера наплевал дух; как Яруя слышал шаги гнома и чувствовал себя либерально, ибо Н.К. без него бы, наверно, уверовал во все. Уморительно!

Затем после Беседы (говоря о менеджере), Е.И. сказала, что его нужно заинтересовать возможностью повышения заработка, если он удачно сдаст квартиры. Е.И. говорила об Агни-Йоге, что она видит огонь в себе, подымающийся пламенем от сердца и соединяющийся с мозгом. После этого она всегда очень больна. Голова болит и общее страдание. Очень рекомендуется самим варить корни валериана и принимать, носить ботинки на резиновой ступне и подошве — сплошь. Употреблять мяту и смолу для дыхания (через нос), лакрицу для желудка. Е.И. нельзя есть супа и темного мяса, но можно белое мясо, рыбу, копченые продукты.


23.VIII.28

Утром проверяли К[орона] М[унди] со Светиком и заканчивали русский Дневник. Немного гуляли с Е.И. После ланча [только] начали работу над планами со Светиком, как пришел индус-нотариус, но не принес печати и не мог зарегистрировать бумаги — завтра поедем в Дарджилинг за этим. Затем подошли американец и индус, оба члены миссии Вивекананды — тихие, молодые, первый изучает Веданту и будет в Калифорнии, где его родители дают землю [чтобы] основывать общество.

Разговор зашел о Брамане. Е.И. говорит, что Браман* меняется, но принцип Брамана совершенен. Что пралайя* — это есть накопленная энергия, подготовляющая в известном состоянии новую манвантару*. И так это идет по закону эволюции. Е.И. говорит, что сознание ограничено, мир ограничен, ибо может лишь существовать в границах сознания, так что мы существуем ограниченно в безграничном. Е.И. дошла до этого сама, и М. ее назвал Находящая, ибо все ученики должны дойти до этой формулы сами, без Его помощи.

Светик заявил, споря с Е.И., что они принадлежат к разным школам. Н.К. говорил, что вчера до поздней ночи Светик их мучил пралайями и манвантарами, пока Н.К. не сказал ему, что пралайя наступила теперь и надо идти спать. Я очень смеялась.

Когда пришли молодые люди, Н.К. вышел со мной и сказал: «Ну, начали говорить о пралайях, значит, теперь не уйдут». А Светик вдруг подружился с ними и говорит: «Они ничего, они — мирные!!!» Мы смеялись до слез. Затем Н.К. говорит, что надо спросить «генерала» (Светика) о ценах.

Чудесный день! Утром немного работали, составляли важные депеши, одну — нашим о выборе почетных членов для научной станции, но как трудно было дать им понять, чтобы они не сообщали сюда отказы кого-либо. Затем работали все над планами Дома, некоторые идеи хорошие, а некоторые неожиданные, как, например, относительно Нового Синдиката. Ему дается видное, серьезное место печатного агента всех Учреждений.

Потом говорила с Е.И. Она мне сказала, что у М. нет сорной травы в Его саду, всё полезно. И Тарухан, теперь работающий для себя, но безусловно талантливый, может быть полезен к 1936 г. на Алтае, когда начнется «Белуха». А что он ищет свою выгоду, то все придут для личной выгоды. Ведь было Сказано: Лихтманы лучшие люди. И если нам нужен человек практичный, умеющий ясно и четко работать, а наш сотрудник духовен, но слаб, временно переместим, сузив поле деятельности первого. Но самое важное — терпимость, ибо нет совершенства. Прощать малый вред, ибо от него может произойти большая польза. И, видя малые раны, наносимые делу, смотреть на них широко и терпимо, прощая и помня, что это сотрудники и лишь при явном предательстве мы можем их откинуть.

Так, например, с Чахемб[улой]. Он ненавидел Е.И. все время и, лишь войдя в Храм Майтрейи, подошел к ней и просил прощения, и она такое ему сказала, что он потерял свою одержимость и переменился. Это случилось не по воле Учителя, а благодаря воле Чах[ембулы], стечению всего, словам, правильно сказанным Е.И. Конечно, он может пойти обратно, ибо одержимость продолжается 900 дней*, он склонен к предательству, ибо, будучи Тальботом, он убил Жанну д’Арк и гордится этим. Но лишь тогда можно его откинуть, а пока — осторожность с ним, ибо он слишком много знает. Он говорил, какую великую миссию ему дал М. Е.И. ему отвечала: «Но вы ошибаетесь. М. сказал, что вы выбрали тяжкий крест, а не Он дал вам». А он все повторял свое.

М. сказал, что никогда не отошлет Ярую, ибо он, когда они были в Москве, посылал им благие мысли и думал о них хорошо, и это им помогло. А когда мы думаем плохо о Тар[ухане], это плохо отзывается на них, ибо мы все так тесно связаны. М. выбирает прежде всего людей, связанных вместе кармически, уже работавших вместе, ибо с ними легче и им легче быть вместе из-за прошлых опытов. Е.И. говорила, что соизмеримость — ближайшая ступень к целесообразности, и я должна это постичь. А главное — быть терпимой ко всем, иначе начнут меня бояться и не пожелают работать вместе. Это правда, ибо я это уже чувствую, и я должна быть безусловно терпимой.

Е.И. говорила, что в аппарате Братства, который пролетел над ними, был Брат Джуал Кул с сотрудником в уплотненном астрале и летели они к Т[аши]-л[аме] упомянуть о них. И сотрудник должен был передать ему весть, а Брат Д[жуал] К[ул] остался сторожить аппарат (овальной формы, как бы из алюминия), чтобы, если кто откроет их, уничтожить аппарат. Затем она увидела себя в видении, что садится в аппарат, сзади М., который управлял, и они летели над океаном, и их сильно качало. И когда она начала просить М. прекратить качку, Он ответил, что это из-за магнитных токов. Потом Е.И. летела сама над пустыней и, припадая к земле, поднималась и сильно кренилась набок, и это тоже было результатом магнитных токов.

Вечером чудная Беседа — ответ на наш дневной разговор. Е.И. рассказала, что прочла рассказ «Лес увел его» о молодом помещике, который был придавлен падающим деревом, и М. сказал, что это из ее жизни, когда она была помещицей Рокотовой. Затем она читала рассказ про помещицу Натали Рокотову, как та умерла от разрыва сердца на балу, и возле нее был ее сын офицер. Это ее же смерть, и Свят[ослав] был ее сыном. Затем ее видение, как она прощается с сыном, который едет в город, и она ему говорит, как одинока она будет и пусть он даст ей знать задолго до своего приезда, и она вышлет ему буланых, его любимых лошадей. Тоже она и Свят[ослав] — Рокотовы, и поразительно, что все это она прочла и знала еще до того, как ей было сказано о ее воплощении. Дивные, святые люди.

Завтра начнем переводить Книгу.