Письма в америку 1923—1947 10. VI. 23

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 31

Р.

22.IX.37

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и Мор[ис],

Получили письма от Зин[ы] от 26-го авг[уста] по 3-е сент[ября] и от Фр[ансис] от 4-го сент[ября]. Кончается летнее затишье, и опять приблизился сезон, полный всяких боевых действий. Очень рады слышать из письма Фр[ансис], что она считает необходимым чаще посещать Стоу. Именно мы это и имели в виду, как по отношению к Стоу, так и по отношению ко всем прочим друзьям. Фр[ансис] правильно полагает, что неудобно посещать друзей лишь в минуту крайней необходимости. Наоборот, следует держать всех добрых людей в курсе дел, ведь каждый из них в свою очередь встречается с какими-то своими друзьями, и таким путем правда распространяется. Безразлично, будете ли Вы видать друзей вместе, вдвоем или поодиночке, лишь бы только эти контакты происходили и вводили бы в орбиту действия новые силы и возможности. Будут ли эти посещаемые вроде Меррик с ее общественными связями, или вроде Косгрева, Меррита и Воона с их журнальными связями, или вроде Димс Тэлора, Джайлса с их художественными связями, — повсюду правда должна быть утверждаема.

Не будем сомневаться в том, что решение ref[eree] будет враждебно и будет противоречить справедливости. По всему ходу его суда было видно, что в силу каких-то таинственных обстоятельств решение его будет преднамеренным. Надо надеяться, что все наши юристы это обстоятельство учитывают и принимают заблаговременно надлежащие меры. Прежде всего опять-таки имеем в виду охранение injunction. Не допускаем, чтобы юристы позволили нарушить это чрезвычайно важное обстоятельство. Поздно будет, если юристы начнут думать об охранении injunction’а, уже когда враждебное решение будет объявлено. На то они и юристы, чтобы предусмотреть все заблаговременно. Каждый военачальник, даже вполне надеясь на конечный успех, должен предусматривать всякие неожиданности битвы.

Ввиду всяких таких неожиданностей, а в конце концов именно «ожиданностей» следует особенно сердечно отнестись к таким общественным начинаниям, как Арсуна и Фламма. Если бы наше общество могло своевременно состояться, то такие общественные инициативы не были бы настолько нужны, как сейчас, когда общество так и не состоялось. Конечно, общество могло состояться, хотя бы и не в Нью-Йорке, но в соседнем штате, имея в Нью-Йорке лишь отдел. Но если это не состоялось, то тем более нужно быть признательным и Фосдикам, и Клайд, которые исключительно своею частною инициативою теперь имеют в руках своих официальные корпорации. Будут ли эти корпорации велики или малы по размерам — неважно. Важно, что они являются официальными и корпорациями и как таковые могут возвышать свой голос в случае новых вандализмов и преступлений со стороны апостатов. Итак, отнеситесь со всею сердечностью к инициативе семьи Фосдиков. Ведь к такому добросердечному нуклеусу* могут присоединиться хорошие молодые души. Повторяю, что существование близких нам официальных корпораций весьма важно. Можете об этом обстоятельстве рассказать юристам, и они, наверное, весьма оценят такой новый общественный голос. А такие общественные голоса скоро потребуются с особенною настойчивостью.

Клайд пишет и подчеркивает, что она вполне уверена в соблюдении Адрианом его обязательства. Такая твердая уверенность, основанная на ее личных с Адрианом последних переговорах, весьма радует, ибо это было бы единственно естественным решением нашей финансовой необходимости. Теперь Мор[ис], вероятно, уже вернулся ко времени получения этого письма, и, таким образом, Вы имеете и от Мор[иса] ближайшие сведения. А ведь октябрь (срок взноса Адриана) уже через неделю. Радуемся, что бирбалова линия* так удачно продолжена концертами Мориса. Именно, пусть каждый из Вас в своей области всячески продолжает действенную линию, ибо в этом наилучший ответ апостатам. Не знаем, много ли посетителей привлекло летнее помещение Арсуны. Но если бы число их и не было значительным, то, во всяком случае, очаг Арсуны уже был зажжен и новая корпорация вошла в жизнь. И в этом случае будем приветствовать такую самодеятельность. Если бы не только Фламма и Арсуна, но и сотня других подобных очагов возгорелись, мы все должны сердечно радоваться.

Когда в Риге образовывался пекарный кооператив, мы радовались. Затем этот кооператив переустроился в издательский и сделался, как уже теперь можно убедиться, весьма значительным предприятием, основанным на полной самодеятельности. Все это весьма радостно, ибо культурные задания и должны распространяться в виде самодеятельных очагов. Сердечно радуемся сведениям о каждом Вашем выступлении. Будут ли это концерты Мориса, будет ли это участие Франсис в журнале Циммермана, будут ли это лекции Зины, будут ли это посещения полезных людей, устройство собраний, литературных завтраков, выставок и всевозможных прочих культурных выступлений, — все на пользу, все во славу Культуры. Вчера послали Вам записочку о радиопередаче из Дели 10-го окт. в 10 часов вечера — может быть, Вы получили ее вовремя, хотя не знаем, доходят ли эти волны до Америки. А сегодня получили известие от Рудзит[ис]а, что и в Риге им предложили устроить радиопередачу 10-го октября. Удивительно, сколько незримых друзей обнаруживается, лишь бы только они познавали друг друга. Тем более храните единение.

Думается, что с возвращением Мориса Вы четверо могли бы устроить Комитет Музея и, если хотите, усилить его несколькими друзьями. Такой комитет не противоречит ни Комитету Защиты, и никаким прочим Учреждениям. Если Музей является учреждением общественным, то вокруг него, на пользу его, могут быть организуемы многие группы, ячейки, комитеты, ибо собственность нации вполне естественно должна вызывать общественный интерес, и сочувствие, и заботу. Во всяком случае каждое такое новое движение будет вносить с собою и новые возможности. Чем разнообразнее будут выступления и начинания, тем больше устоев получится для основного культурного дела.

В сегодняшнем письме своем Рудзит[ис] сообщает, что заведующий государственной типографией художник Л. будет художественным редактором монографии, и выказал свое особенно[е] сочувствие этому изданию.

Просим Фр[ансис] непременно дослать еще клише по списку, Вами уже полученному. Ведь такое издание, выходящее на 9-и языках со 150-ю репродукциями, будет превосходным продолжением бирбаловой линии. А приветствия, полученные сейчас из Индии, весьма трогательны своею сердечностью и искренними сильными утверждениями.

23.IX.37. Итак, сейчас перед нами находятся две очередных гнетущих заботы. Первая об охранении injunction, и вторая — соблюдает ли Адриан свое октябрьское обязательство. Оба обстоятельства чрезвычайного значения, и то и другое может выбить из седла все наше воинство. Конечно, из писем Ваших мы понимали, что юристы наши уверяли Вас в полной возможности охранения injunction.

С другой стороны, Клайд письменно и подчеркнуто заверяла нас в том, что Адриан непременно соблюдает свое обязательство. Казалось бы, сомневаться и в том, и в другом обстоятельствах нельзя. Ведь юристы не будут же уверять в том, что вообще невозможно. И, с другой стороны, Клайд не будет после личных сношений с Адрианом письменно документально заверять о чем-то несбыточном. Ни юристы, ни Клайд не могут обманывать, ибо и те, и другие знают, насколько повелительно необходимы оба обстоятельства. Если бы была хоть какая-нибудь шаткость, хотя бы в одном из этих вопросов, то нельзя же и Вас, и нас довести до крайности. Итак, будем верить тому, что написано, но все же, ввиду близости сроков, и у Вас, и у нас не может не быть вполне понятной тревоги. Ради всего Светлого, следите всюду, где только возможно, чтобы не упустить и тем не попасть в непоправимое положение. Знаем, что Вы все и без того наполнены этим сознанием. Но сейчас повсюду накопилась такая лавина событий и обстоятельств, что напряжение велико, как никогда. Было бы ужасно, если какие-то непредусмотренные обстоятельства стали бы разрушать все то хорошее, что уже так близко. Будем на Священном Дозоре.

Да будет Вам светло.

Сердцем и духом,

Р.

Для Зины и Амриды

28.IX.37

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и Мор[ис],

Пришли Ваши письма — от Зин[ы] от 6-го и от 9-го сент[ября], от Фр[ансис] от 14-го сент[ября], от Мор[иса] от 25-го авг[уста] и две телеграммы от 25-го и 26-го сент[ября]. Итак, свершилось то, что все уже три месяца как предугадывали. Ведь совершенно ясно, что решение произошло не на основах правосудия и юриспруденции, но под давлением и по проискам целой шайки глинообразных сущностей. Нельзя предположить, чтобы Плаут оставался в неведении до последней минуты, ибо он присутствовал при всех мерзких выпадах, происходивших во время слушания дела. Было совершенно ясно, что судья, имея в виде адвоката апостатов своего приемного сына, и с этой стороны уже был настроен против всякой справедливости.

Конечно, каждый мало-мальски порядочный человек, прочтя brief Плаута, поймет где правда. Но ведь в данном случае мы имели дело не с порядочными людьми, а с настоящей шайкой, с гангстерами, которые лишь думают о том, как ограбить и как оклеветать. Все время мы писали, выражая надежду, что юристы наши уже предусматривают возможность отрицательного решения и имеют полный план для немедленных действий и охраны injunction. Если на минуту предположить, что юристы не предусматривали всех необходимых мер, то это было бы чересчур фатально.

Вы уже имеете нашу ответную телеграмму от 28 сент[ября] с Советом об attorney Крейна. Вы помните, что превоначально сам Крейн (кажется, через Броди) предлагал своего адвоката. Но тогда, по-видимому, для того, чтобы не огорчить Плаута, это было отстранено. Теперь же, когда, судя по Вашей телеграмме, Плаут уже сам заговорил о необходимости adviser’а, то что же может быть лучше, нежели участие такой новой силы, как адвокат Крейна. Таким образом, именно подошла бы совершенно новая и большая сила, ибо, наверное, доверенный Крейна — не малый человек. Ведь нужно же, наконец, понять, что письмо Хорша 8 дек[абря] 1924-го года вполне покрывает все бывшее, о чем Вы все прекрасно знаете. Не буду еще напоминать о цифре в 200000, следуемых мне от учреждений, увеличенной потом цифрами в 20000 и в 15000, — обо всем этом много раз писалось и это все Вы наизусть знаете. Спрашивается, откуда же взялись еще особые средства на шестилетнюю экспедицию, если суммы, на которые ложно претендует Хорш, не входят в состав экспедиционных сумм? Для каждого честного человека все это совершенно ясно. Но ведь мы имеем дело с шайкой бандитов, с гангстерами.

В письме Франсис прекрасно описано свидетельствование книг, представленных Хоршем. Франсис правильно понимает, насколько все это недостаточно и преднамеренно. Мы очень рады, если, как заметила Франсис, новые адвокаты полны зоркости, находчивости и задора. Ведь только такими средствами можно бороться против гангстеров.

Не знаем, началось ли дело С[офьи] М[ихайловны], — ведь, казалось бы, по этому делу можно легче всего иметь новый injunction. Надеемся, что сейчас Плаут не чинит никаких предприятий для новых адвокатов, ибо должен же он наконец понять, что все эти дела представляют лишь одно дело. Чем больше может возникнуть таких боковых дел, тем полезнее, и тем больше криминальная сторона апостатов может быть выявлена.

Ведь теперь, как никогда, потребуется всевозможное выявление преступности апостатов. Надеемся, что и Народ[ный] не забыл сделанное ему приглашение. Очень рады, что Зина повидалась с Бурлюком. Мы не сомневались в том, что он весьма дружественен, а кроме того, он видит людей из совершенно другого сектора и может сказать им правду в своих выражениях. Пожалуйста, передайте ему прилагаемую открытку и скажите, что статья Голлербаха будет включена в монографию, издаваемую в Риге. Там же будет включена и статья самого Бурлюка по моему желанию, ибо я всегда был расположен и к нему самому, и к его искусству. Конечно, монография выйдет еще не так скоро. Теперь можно еще раз убеждаться, насколько необходимы были всякие продолжения Бирбаловой линии. Никогда не угадаете, откуда может произойти существенная польза.

29.IX.37. Право, дико делается, когда подумаешь обо всех лживых претензиях апостата. Он требует какие-то фантастические 113000. Затем правительство, инспирированное им, требует таксы с сумм выше 150000. Значит и эта сумма считается не экспидиционной. Спрашивается, а где все экспедиционные суммы? Значит, кроме этих цифр должны быть зарегистрированы в банках еще 250000 с лишним — но ведь таковых-то нет. Неужели же суд и правительство не обращают внимания на явные злостные манипуляции апостата? Странно подумать, чтобы в наш век, гордящийся если не культурой, то цивилизацией, было бы возможно подобное злоупотребление. Ясно ли это Генри?

Уход Дона, конечно, не есть потеря для дел, Зина правильно и отмечает, но поступок его чрезвычайно характерен именно после летнего времени. Можем представить себе, как семья Фосдиков возмущается этим поступком. Конечно, уже с мая-месяца никто не сомневался в решении ref[eree], и потому ясно, что поведение Дона не есть результат последних дней, а нечто задуманное уже давно. Не забудем, что — как Зина писала — он уже странновато держал себя и во время судоговорения. Нет ли каких-либо новых сведений от Маленького Человека? Где остались длинные свитки? Если Франсис еще не удалось повидать Вейса, то сейчас это было бы особенно полезно. Поразительно, что причастие ref[eree] Франкенталера к ответственному экклезиастическому посту нисколько не облагородило его. Как это печально.

1.X.37. Сейчас дошло письмо Зины от 12-го сент[ября] с приложением привета к 10-му окт[ября]. Сердечно благодарю родную Зиночку за душевное приветствие. Чуем, что писалось оно огнем сердца. Тем же огненным приветом хочется и нам ответить. Если бы только люди могли почувствовать, сколько прекрасных может быть во всей земной жизни восхождений и как свирепо-разрушительно сами люди ломают данные свыше возможности. Но и среди самых мрачных обстоятельств не может потухнуть свет сердца. Во имя неугасимого света мы шлем Вам, родные наши, все наши мысли.

У каждого свои трудности и горести. Только Единение, так повелительно Приказанное, может облегчать все трудные пути. Если говорим всегда о Единении и неустанно повторяем этот Заповеданный приказ, значит, каждое, хотя бы малое, попрание Единения уже может наносить опаснейшие удары. Чтобы и в самые трудные минуты написать письмо так, как написала его Зина, нужно много душевной бодрости. Сегодня, наверное, и Морис уже с Вами со всеми, и Ваше каре готово к несломимой битве. Поистине, сейчас никому нельзя менять положение его, ибо всякая перемена будет истолкована апостатами как уклонение, или поражение, или возможность к какой-то новой клевете со стороны преступников. Также совершенно необходимо иметь или собрание Комитета Защиты, или же, по возможности, широко оповестить всех друзей, Совет преподавателей, alumni, решительно всех, кто так или иначе может быть выражением голоса общественного мнения.

Все месяцы чувствовалось, что апостаты нечто готовят. Конечно, помимо решения ref[eree] апостатами задуманы и всевозможные другие вандализмы и преступно-бесчеловечные удары. Если когда-то требовался, что называется, сбор всех частей, то именно теперь он спешно необходим. Из нашей телеграммы Вы знаете Совет об adviser’е при Плауте. Конечно, Вы понимаете, что новая сила в виде адвоката Крейна могла бы во всех отношениях внести удачные продвижения. У Генри и без того три дела на руках: ведь, вероятно, дело С[офьи] М[ихайловны] сейчас особенно необходимо как повод к новой injunction. Итак, будьте вместе, как никогда. Пусть каждый зажжет защитные огни во всех своих секторах. Надеемся, Адриан не обманет — иначе что же делать. Еще раз спрашиваем Кл[айд] об этом же. Надеемся, что и сектор русских друзей — Москов, Бурлюк, Народный и другие, каждый в своем секторе, скажут слово о творимой возмутительной несправедливости. Шлем приветы и Стоу, и Флор[ентине]. Ведь у нее был какой-то интересный для дела знакомый. Помните, что Косгрев обладает очень ярким словом. Да и Меррит, несмотря на свою занятость, в решительный момент может многое сделать. Знаем, что Вы все сейчас на особом дозоре, и посылаем Вам такие душевные мысли, какие бы горы и океаны ни существовали между нами. Каждый за всех — все за одного. Соберем все единение, чтобы ни единая трещинка не проникла. Все вдохновимся.

Сердцем и духом с Вами,

Р.

8.X.37

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и Мор[ис],

Пришли письма Зин[ы] от 13-го, 18-го и 19-го сент[ября] и от Мор[иса] еще из Санта-Фе от 19-го.

Масса сведений — особенно хорошо, что Генри и его друг действуют, по-видимому, энергично. Совершенно ясно, что апостаты могут быть потрясены лишь когда их атакуют, а главное, со стороны уголовной. Таким образом выявятся еще многие полезные обстоятельства, а кроме того, всем Вам удастся повидать еще новых полезных лиц. Если справедливость не живет в доме Франкенталера, то главный призыв должен быть к общественному мнению. Об этом говорилось уже много раз и так же упорно. Все мы будем знать, что великая страна прежде всего держится общественным мнением. Проверьте некоторых друзей в разных секторах. Поговорите с Уайтсайд, которая, в свою очередь, постоянно видит Дабо и прочих. Некоторые дальние друзья, если будут заброшены, то окажутся «сидящими на заборе». Вы знаете это выражение, а долго усидеть на заборе нельзя, им придется соскочить или в ту, или в другую сторону.

Спасибо Зине за присланные оповещения о новом reseivership’е. Полагаем, что апостаты получили его с обратной распиской и таким образом этот акт зафиксирован. Такой шаг адвокатов практичен, ибо таким образом будет хотя бы временная гарантия от всяких приуготовленных вандализмов. Конечно, ни Вы, ни мы не сомневаемся, что такие вандализмы обильно приуготовлены и для них выжидалось лишь решение несправеливого ref[eree]. Можно себе представить ярость апостатов, когда против них получились еще три новых дела. Нужно надеяться, что у publisher’а хватит рассудка понять весь масштаб дел и он не впадет в какую-то глупую ревность, видя удачную подвижность Генри. Такая ревность, если не назвать хуже, была бы мрачно разрушительна. Это было бы все равно, если бы из Вас четверых кто-то стал бы восставать. Потому-то столько и говорится о Единении. Говорится это не потому, чтобы заподозривалось какое-либо разъединение среди Вас. После шестнадцати лет это было бы вообще немыслимо. Но всеобщее утверждение Единения есть как бы первое условие успешной обороны против всех сил темных.

Идея о литературном завтраке нам близка. Собрать художественный завтрак, вероятно, было бы невозможно, но после написания целого ряда книг, конечно, можно вполне рассчитывать и на литературное суждение. Во всяком случае, в каждом секторе существует свое преломление. Где есть упор на искусство, где на литературу, где на археологию, где на Знамя Мира. Каждый судит по-своему. Только что к нам дошло из Парижа сведение о том, что Русский Музей в Ленинграде посвятил моим картинам особый зал. Это сведение заключает в себе глубокий смысл, и Вы, наверное, ему порадуетесь. Ведь это и есть то самое культурное продвижение, о котором мыслилось. Этот акт Музея совпал и с другим особым залом в Парижском Музее. Вообще подобные самодеятельные проявления чрезвычайно показательны.

Предполагаемая выставка у Рейнхарда тоже будет настоящим боевым выступлением. Для нее нужно предусмотреть множество всяких условий, чтобы апостаты не нанесли существенного ущерба. Думается, что Фламма, как передаточная, существующая в Нью-Йорке, инстанция, может быть в этом случае очень полезна. Как я уже и писал, такая корпорация может проявиться при всяких попытках к вандализму со стороны апостатов. Там, где разрозненные частные лица, может быть, не успеют собраться, там уже готовая корпорация, имеющая своею целью продвижение культуры, может вполне возвысить свой голос. Мы только что получили от пандита Виаса из Аллахабада очень сердечное письмо, в котором он радуется своему избранию почетным членом Фламмы. Такими путями ткется благословенная ткань взаимопонимания и дружелюбия. Вероятно, и Рудзит[ис], и Лукин, и Монтвид[ене], и Серафинина и другие полезные лица могут быть почтены избранием Фламмы.

Из письма Виаса мы поняли, что рассылаются письма об избраниях. Имейте в виду, что мы таковых писем не получали — не пропали ли они в пути? Предлагаем также к избранию Рам Чандра Тандана, секретаря нашего Центра в Аллахабаде и редактора журнала «Hindustan Academy» (10 South Road, Allahabad, 6) хотя, может быть, Фл[орентина] ему уже и писала. Очень сердечное приветствие прислали милые Фосдики. Спасибо им — пишем им.

Также прекрасно откликнулись биософы, покрыв целый лист подписями. Они остаются друзьями, и в случае вандализмов они, как корпорация, тоже могли бы поднять голос. Статья Монтлака идет полностью в октябрьском «Educational Review». Пошлем Вам оттиски. Мы опасались, что по длине она не пройдет, но нужно отдать справедливость здешним ежемесячникам, что известные темы ими печатаются весьма охотно. Теперь каждый день появляются сведения о новых хороших журнальных выступлениях.

Болеем душою за бедную Инге. Слышали, что медицинский надзор хорош и, надо думать, выздоровление идет быстро. Ждем сведения о подробностях этого несчастного случая. У нас в Монголии тоже чуть было не опрокинулся мотор на глубокой колее. Машина подскочила и стала задом наперед, причем шофер не мог даже понять, как мотор не опрокинулся вверх колесами.

Получили потрясающее известие из Арсуны о том, что Адриан опять отложил свой платеж до января. Неужели же у Адриана нет других деловых возможностей, чтобы выполнить свое обязательство? Кроме того, главный ужас в том, что платеж должен был состояться в начале октября, а мы вместо этого уже в октябре получили сведение об отложении платежа. Какие же экстренные меры могут быть принимаемы в такой не только короткий, но уже прошедший срок? Адриан пишет о своей уверенности, что в январе платеж состоится, но ни словом не печалится о том, что до января целая четверть года. Все это очень печально.

Очень рады успехам Мориса. Его чуткий талант, конечно, должен бы звучать в большей аудитории, нежели в Санта-Фе. Странно подумать, что Санта-Фе не имеет концертного рояля. Впрочем, когда мы были там, то местные художники очень жаловались на отсутствие покупательной способности в тех краях и все они мечтали о посылке своих произведений куда-либо в другие большие города. Рады были получить оттиск лекции д-ра Хюэта, прочтенный в Арсуне. Как всегда, Хюэт умеет объединить древность с самыми новейшими основами. Получается живое и зовущее суждение, которое может быть так близко сердцу молодежи. Только что я получил приглашение от Федерации студентов в Дели дать им лекцию. Конечно, средства не позволят тратиться на поездку, но можно послать им лекцию «Pax per Cultura»*.

Может быть, маленький человек добудет еще какие-либо полезные данные. Ведь у него, наверное, остались друзья. Если Фрида остается на прежнем месте, то, может быть, и оттуда можно, хотя бы косвенно, о чем-то осведомиться? Думается, что рано или поздно апостаты вызовут к жизни и этот, пока молчаливый, комитет.

Жаль, что по-прежнему остается мнение, что газета не ответственна за ярую клевету, в ней напечатанную. Какое нам дело, откуда газета осведомилась о всякой лжи? Ведь газета печатала вредную клевету не как цитату из другой газеты или другого источника, а как свою собственную, самостоятельную новость. Неужели же газеты в Америке не должны платиться за распространенную клевету? Все время мы слышим, как в Бельгии, во Франции, в Швейцарии, в Лондоне газеты платят штраф за свои вредные произмышления. При этом поводы к штрафу гораздо меньше, нежели в нашем случае. Все-таки хорошо, что Генри понимает, что это дело бросать не следует, ибо недаром беспокоило апостатов. Только бы publisher не скис окончательно. Ведь он должен помнить, что неоднократно получал помощь со стороны. Он должен понять, что при обороне нужны и всевозможные вылазки, иначе одна оборона сделается бездеятельной и тем бессильной. А между тем Вы видите, какие события шумят в мире. Каждый день между газетными строками звучит нечто важное. Итак, Япония добилась, что весь мир осудит ее как агрессора бесчеловечного. Жаль, что наша корреспонденция по событиям на Даль[нем] Вост[оке] должна была временно прекратиться. Можно себе представить, как там распоясались всякие мракобесы.

Итак, опять бой за культуру. Надеемся, что решение ref[eree] лишь подвигнет всех друзей к активному негодованию. Ведь уже начались и Школа, и совет преподавателей активен. Будьте все неразрывно вместе, и в деле, и в духе.

Все наши мысли с Вами — в сердце и в духе,

Blog

Письма в америку 1923—1947 10. VI. 23