Письма в америку 1923—1947 10. VI. 23

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 31

Н. и Е. Р.

14.V.36

«Родные наши З[ина], Фр[ансис], Ам[рида] и М[орис],

Все еще Е.И. не совсем поправилась, очень медленно востановляется здоровье, а, впрочем, по текущим обстоятельствам всего мира это вполне понятно.

Разве не характерно, что Браун настоятельно хочет наедине видеть К.? Тигр приглашает к себе в берлогу, чтобы наедине показать свои зубы. Можно себе представить, какие бездны лжи, вымогательства и устрашения измышляются темными силами. Опять вспоминается, как Белокурая здесь обрезала конец телеграммы и вытирала, и вписывала в письмо Леви, которое Е.И. потребовала показать ей. Если известны два таких безобразных поступка при существовавшем тогда полном доверии, то можно себе представить, какая кухня подделок и подтасовок существует сейчас. Ведь они могут приписать и подделать все, что угодно. Например, Белокурая в бытность ее здесь переводила и писала на своей машинке все письма Е.И. Легко можно себе представить, сколько страниц можно изменить в многолистном письме, ведь подпись, или монограмма, лишь на одном листе! Там, где преступная злая воля готова очернить весь мир, лишь бы завершить свои преступления, там можно ожидать всевозможнейших подделок и наветов. Посылаю Вам по-англ[ийски], для Вас и для друзей, крик моего сердца. Ведь действительно ужасно подумать, что по мановению одного злоумышленника целые группы людей будут совершать безобразнейшие действия, которые останутся накрепко вписанными в историю Искусств и Культуры.

Очень хорошо, что наши адвокаты вполне уверены в своих доводах по делу налогов. Но пусть они всемерно осознают, насколько находчивы и организованы темные силы. Ни дня, ни часа не может быть потеряно для того, чтобы противостоять злу. Может быть, даже слишком слабо сказано: ни дня, ни часа, но уже нужно сказать: ни часа, ни минуты. Ведь отличие темных в том, что они необычайно яры, лукавы и неразборчивы в средствах. Нужно помнить, что силы тьмы знают, что это их восхождение и усиление кратковременно. Потому-то они спешат уничтожить и разложить все, что могут, чтобы продлить свое мрачное существование. Не следует думать, что силы тьмы нечто откладывают, потому что они чего-то боятся, наоборот, им нужно время лишь для приготовления новых ядов и всякого подкопного вредительства. Тигр настаивает, чтобы увидеть свою жертву наедине, и думает, что кто-то пойдет в его берлогу. Конечно, это наивно, лишь показывает, насколько темные пользуются всеми средствами. Помните, как и Вам предлагались квартиры на один год, но с тем, чтобы Вы подписали бумагу с отказом от всего Вашего достояния. Это тоже было крайне наивно со стороны сил темных. Также наивно срезать конец телеграммы или грубо подчищать письмо, но ведь и с такими фактами мы уже встретились. Какая необыкновеннейшая бдительность, и зоркость, и подвижность нужны всюду, где возможны темные тропы! Малейшая неосторожность может производить неприятные последствия. Сейчас мы встретились с таким, хотя и небольшим, но показательным проявлением. Вернувшись из экспедиции, я нашел книгу некоего виндавского писателя Конр[ада] Принца — Рыбакова с посвящением мне, копию которого Вам для сведения посылаю. Прочтите ее внимательно и оцените в ней и «скребущегося в дверь», и одержание империлом*. В то же время я узнал, что председ[атель] нашего Латв[ийского] Общ[ества] Стурэ имел с этим Принцем размолвку по поводу его книги «Импер[атрица] Нур», окончившуюся разрывом и воспламенением авторского самолюбия Принца. Теперь мы получили сообщение о том, что Принц в своей последней книге «Во власти Кармы» до половины книги хвалит Учение и цитирует его, а затем во второй части свирепо и кощунственно на Учение и на нас нападает. Подробности мы еще не знаем, ибо книги не имеем и просили нам ее выслать. В этом эпизоде все показательно. Явная ненормальность автора, превозносящего в первой половине то, что он поносит во второй части. Не есть ли это повторение методов темных сил и в Нью-Йорке? Показательно также и то, что критика произведений К.Ив.Стурэ вызвала взрыв и ползание новой клеветы. Это лишь показывает, насколько нужно быть осторожным и «не дразнить диких зверей». Неожиданно узнали, что «Священный Дозор»* продается в Париже и Риге. Как всегда, о Париже мы увидели это здесь в газете, но не от Ш[клявера]. Непонятно, каким образом это произошло? Нет ли этой книги и в лавках Америки? Если есть, то можно бы послать отзыв в «Рассвет» и «Свет». Прекрасно написали наши адвокаты свое заявление по делу о клевете. Будем надеяться, что справедливость восторжествует. Главное же, чтобы адвокаты не падали духом и все время находили бы новые аргументы. Наверное, они понимают, что противная сторона во всех отношениях будет изобретать всякие ухищрения. Темным, конечно, хотелось бы безобразно распродать картины, и, наверное, такое вредительство в их плане, но наши адвокаты должны быть во всеоружии. Посылаем для Франсис отзыв о ее книге из хорошего южноиндийского журнала «Сколяр». Надеемся получить и еще два отзыва. Можно бы иметь и больше, но, не посылая экземпляров самой книги, это невозможно. Сегодня Е.И. опять себя чувствует хуже, должно быть, затевается новое злоумышление. Наши адвокаты пишут, что за 35-й год с меня налогов не причитается. Не выходит ли, по их мнению, что Юрий за прошлый год заплатил зря? Впрочем, в таких вопросах лишь местные адвокаты могут судить. Письмо это дойдет к Вам уже в июне. Пожелаем, чтобы за летнее время устремление друзей не поникло, а, наоборот, укрепилось бы в сознании справедливости. Конечно, знающие Живую Этику знают, за что они сражаются. Берегите драгоценное единение и здоровье.

Все наши мысли с Вами, сердцем с Вами.

Р.

Учителю Николаю К[онстантиновичу] Рериху.

«Ты, позвавший меня на путь труда, прими умение мое и желание мое». Примите, Владыки, «скребущегося в дверь» — я хочу научиться Радости. Вы знаете мои нужды лучше меня. — Но я обращаюсь за подачкой:

У меня слабое здоровье; страдаю от империла; шум в левой половине головы и головокружение, и вся левая часть тела очень слаба. Плохо переношу климат на Севере. Думаю, в Индию, в Общину, на послушание и работу.

Имею сильное устремление и готовность на трудности. Но если моя работа лучше будет принята здесь, то дайте здоровье.

Желаю принять не «частицу», но Всю Чашу Блага.

Учение узнал только два месяца, но оно наполнило меня энтузиазмом.

К.Принц — Рыбаков

16.VIII.36

Родные наши З[ина], Фр[ансис], М[орис],

Опять наверное не знаем, дойдет ли сегодня к вечеру Ваша воздушная почта. Но всеми силами души чуем, что сейчас должны происходить спешные накопления для referee и прочих выступлений. Только подумать, что это письмо к Вам дойдет уже в сентябре! Какие же новые попытки злоумышленников обозначатся к тому времени? Советы указывают, что эти попытки будут очень и злобны, и определенны. Можно ожидать их около картин. Но если наши издатели и все друзья соберут все материалы правды и защиты, то каждая злобная попытка окончится торжеством справедливости. Главное же, необходимо, чтобы publisher’ы могли без запинки правильно ответить на всем широком фронте. Ярая злоба преступников может бросаться на самые, казалось бы, неожиданные пункты. Широко за пределами Нью-Йорка сеются всякие попытки. Наверное, эти попытки также нелепы, как замочный приход для Вашего ареста, но злоба в своем самоотвержении не считается с нелепостью. Ей нужно лишь выпустить яд и сеять зло. Но, в конечном итоге, даже темные действия окажутся полезными. Например, по[добные] нападения мракобесов на Дальн[ем] Востоке породили нежданных друзей и такие полезнейшие легенды, которые без старания мракобесов не получили бы такого нужнейшего распространения. Наверное, и Вы оцениваете этот поразительный пример тактики адверза. Впрочем, наверное, помянутые легенды до Вас не доходят, и потому, конечно, Вам труднее судить об этом. Но действия мракобесов и вандалов нуждаются в бдительном контроле, ибо они дают нам возможность проявить удары Света. Мощь ударов зависит от сопротивления. Разве не замечательно, что Билибин сейчас пишет фреску «Микула Селянинович» для здания посольства в Париже? Таким образом русский исторический эпос, одна из древнейших былин о торжестве земледелия и строительства, опять победоносно появляется на стендах во славу будущего строительства. Вот насколько неисповедимы пути! Мог ли кто-нибудь до этого года помыслить, что именно в указанный срок свершатся такие замечательные подвижки? Все предсказанное совершается с такою точностью и в таких особо широких размерах, что каждый хотя бы ежедневно газеты читающий может поражаться, как осуществляется предсужденное.

К вечеру пришли письма Зины от 30-го и Франс[ис] от 31-го июля. Кощунство, произведенное в часовне св. Сергия, поистине потрясающе!!! Вот на какие кощунства и вандализмы посягают темные силы! Теперь Вы еще раз понимаете, почему даны Советы о возможности атаки на Музей, картины и все около этой сферы. Если до всякого суда можно (вероятно, ночью) врываться и кощунствовать даже в самых священных местах, то что же можно предположить в отношении всего остального! Из письма Зины и из письма Франс[ис] видим, что все Вы рады сотрудничеству с Миллером. Это очень хорошо, ибо этот опытный и философски настроенный сотрудник может быть истинно полезен. Надеемся, что Стокс знает о том, что Милл[ер] Указан. Наверное, все Вы ему об этом достаточно сказали. Что касается до названия Общества, то если бы, паче чаяния, оказалось, что Общество Р[ериха] инкорпорировано, то мы писали, что может быть и Ассоциация Р[ериха] или Центр Р[ериха] — словом, в любой форме может быть выражено общественное мнение. Ведь такая организация может иметь и бюллетень, и все прочие общественные функции. Посылаем это письмо, как несколько предыдущих, в двух копиях, чтобы одна осталась у Зины, а другая у Франсис. Мы помним, что Франсис вполне понимала язык, который был даже в их доме. Очень ценим все хлопоты Франсис об успехе Бостонской выставки. Конечно, кроме материала, посланного отсюда, весь главный материал Вы имеете в Нью-Йорке, а само выставочное помещение может подсказать, какими вещами и предметами его можно декорировать.

Конечно, было бы прекрасно, если осуществится аргент[инская] выставка. Все зависит от того, насколько сами художники почувствуют, что она им полезна. Очень тронуты сердечным письмом Фосдика и всем его отношением. Поистине, о друзьях, так ревностных, в тяжкие дни редко приходится слышать. В литературе иногда такие характеры указываются, но в современной жизни такая героическая самоотверженность — явление величайшей красоты. Да будет им Светло! Получаем вести с Дальн[его] Вост[ока], показывающие, что там очень хорошо воспринимаются современные сдвиги. Ко времени получения письма, вероятно, уже будет известно имя ref[eree]. Можно представить себе, как ref[eree] должен справедливо возмутиться повторными вандализмами, кощунством в часовне, самовольными попытками действий до определения суда, чудовищною попыткою Вашего ареста. Помимо статей законов, вся человеческая мораль и честь должны возмутиться такими преступлениями. Грозно время переживаемое, и судьи должны подумать, что они являются выразителями и утвердителями нравственного уровня всей нации. Берегите прежде всего здоровье духовное, иначе говоря, единение. Благо тем, кто выступил на защиту имени преподобного. Чудесный цветок вплетут они в свой победный венец.

Сердцем и духом с Вами,

Н. и Е. Р.

Для Зины и Мориса

24.VIII.36

Родные З[ина], Фр[ансис], Амр[ида] и М[орис],

Хотя Ваша воздушная почта опять не дошла и объявлено о размытых путях, уже третий день идет проливной дождь, но все же шлем Вам краткую весточку, может быть, она дойдет как раз к началу разбора referee. Продолжает заботить нас Указание о возможности появления лжесвидетелей. Помимо всяких служащих в доме, злоумышленники могут найти и других nincompoop’ов. Ознакомили ли Вы адвокатов с биографиями их приспешников-nincompoop’ов? Ведь все эти nincompoop’ы — бывшие люди. Каждый из них по разным причинам должен был покинуть свои прежние занятия, и адвокаты непременно должны знать это. Давали ли Вы читать Миллеру мои статьи, в которых так хорошо отзываюсь об Америке, и эту сторону полного доброжелательства адвокаты должны твердо знать. Мы шли к Америке с открытым сердцем, принесли весь наш опыт, и знание, и творчество, и сейчас смотрим на Америку как лучшие друзья. Конечно, всю клевету и наносимый огромный ущерб мы не относим к стране, но локализуем около одной зловредной группы. Мы до сих пор не знаем, какие же причины, кроме трио, так действовать. В преступлениях трио там все ясно: и кража, и кощунство — все направлено, чтобы доказать, насколько они хотят оскорбить все великие Основы. Для нас особенно показательно последнее оскорбление часовни, этим злоумышленники показали, Кому они объявили войну. Дело не в том, что вынесено несколько икон, но смысл кощунства был в том, чтобы показать свое враждебное отношение к этому священному месту. Ведь не в разорении дело, но именно в явном желании произвести кощунство.

Может быть, кто-то посторонний и не оценит случившегося в полной мере, но Вам-то всем, знающим ее основы, должна быть вполне ясна неслыханная преступность этих деяний. Какова же была мера лицемерия трех преступников, когда они будто бы негодовали о совершавшихся вандализмах и произносили лицемернейшие речи в защиту культурных сокровищ! Какова же должна быть природная грубость и подлость, чтобы после стольких лет приобщения к Основам, к утонченному мышлению, к высшей культуре, они сразу могли скинуть как неуместное одеяние все культурное, все священное, все прекрасное! Если Леви хотел вернуть вложенный им в дела капитал, то разве такими преступными деяниями можно достичь успеха? Неужели же и все происходящее в мире не заставит этих преступников задуматься! На днях даже в местных английских газетах мы читали об Армагеддоне. Даже в самых, казалось бы, далеких сознаниях очевидность заставляет просыпаться чувство опасения о будущем. Но nincompoop’ов-преступников, служителей тьмы, происходящее лишь наполняет злобою и мерзостью. Давно ли nincompoop восхвалял Высшие Силы, спасшие его от смерти, а теперь он будет оправдывать всякое кощунство против тех же Сил! Происходящее является просто кучею каких-то мерзостей, клевет и лжесвидетельств.

Получили ли Вы посланное нами Вам письмо Кеттунен? Вот во что превращается скудное сознание. Истинно: невежество есть ад. А в то же время уже пишутся фрески о Микуле Селяниновиче. Сокровище народного эпоса опять приобретает свое значение. Как замечательно наблюдать борозды судьбы! Недаром так обеспокоены силы ада. Пробуждение стремления к истинному знанию и культуре духа есть главное поражение тьмы. Мы написали Казинсу об удачном свидании Франсис с Селенами. Казинс известил нас, что моя картина так оценена махараджей, что он поставил ее среди своих любимых предметов искусства. В следующей почте передам Франсис просьбу редактора «Twenty Century» поставить его в связи с газетами Америки. Ввиду того, что он очень хороший журналист, может быть, херстовские газеты таким контактом заинтересуются? Как здоровье Косгрева, этого достойного друга и первоположника выступлений против тьмы? Просим передать ему наш самый сердечный привет. Вероятно, уже вернулся Ф.Стокс — его голос у referee будет так необходим. Сегодня из-за размытых дорог не мог заезжать к нам наш Ман, везший журнал с рецензией о книге Сутро. Значит, лишь на будущей неделе сумеем послать этот журнал. Как-то откроется Школа? Но будем надеяться, что, хотя бы в поврежденном виде, она без опоздания начнется, ибо такая деятельность тоже является поражением сил тьмы. Надеемся, что и адвокаты окончательно оформили свою защиту правды. Ведь у них в руках столько документов высокого морального значения, которые нужны будут для referee. В связи с происходящим в мире так повелительно необходимо утверждать моральные основы. Только этим путем придет и все остальное. Ждем ответа на наш запрос о положении Лиги Культуры. Также, инкорпорировано ли новое Общество? Такой ответ общественного мнения тоже будет ударом для преступников. И ударом особо чувствительным. Ведь главная их задача — уничтожить авторитет, после чего остальное легко рассыпается. Все мысли с Вами.

Сердцем и духом,

Е. и Н. Р.

Для Зины и Мориса

26.VIII.36

Родные наши З[ина], Амр[ида] и М[орис],

Хотя и с опозданием, вследствие порчи пути, сейчас все же дошли письма от Зин[ы] по 7-ое авг[уста] и от Мор[иса], Кл[айд] и Дорис по 6-ое авг[уста], от Франс[ис] письмо от 8-го пришло неделей раньше. Очень тронуты соображениями Франс[ис] о Буффало и Зин[ы] относительно Зейдель в связи с картинами. Примем во внимание необходимые при этом деле обстоятельства. Не забудем, что из-за действий Леви нам приходится сейчас особенно высоко держать знамя Музея. Вы знаете о цифре, в которую ценился Музей. Значит, если бы сейчас почему-либо произошло крупное падение расценок, то помимо всяких художественных и материальных соображений, это прежде всего создало бы большие осложнения и для всего дела. Ведь это не осталось бы тайной, и Вы можете себе представить, что на этом стал бы разыгрывать злоумышленник. Ведь между юристами многое становится обоюдно известным, Вы об этом прекрасно знаете, и таким путем всякие слухи могут достигать совершенно нежелательные уши. И без того для удобства посылки будут избегать город, и будут приниматься в соображение и размеры, ибо для посылок, как Вы знаете, существуют определенные правила, предусматривающие и размеры, и вес. Но, конечно, как Вы знаете, ценность картины не в весе и не в ее размере. Каждый коллекционер знает, как часто он платил за малую вещь во много раз больше, нежели за большую того же мастера. Припоминаю курьезный эпизод из Японии. На местной выставке я имел неосторожность похвалить картину одного известного художника, величиною, думаю, не менее 150 кв. футов, изображавшую туман в горах. Представьте себе однотонное безбрежное море тумана, чуть тронутого по холсту, из которого наверху холста поднималась небольшая снежная вершина. На другой день я был осчастливлен сообщением, что художник, тронутый похвалою, подарил мне этого «слона». Мы конфузливо принуждены были замолчать этот дар, ибо с таким грузом мы двигаться не могли и заплатили бы за пересылку его большую сумму. Ценность каждого художественного произведения не в размере, но в его сущности. Если в Буффало имеется в виду определенная галерея, то относительно Лос-Андж[елеса] следует сообщить Зейдель, что сам способ выставления или ознакомления с картинами должен быть очень достойным. Ведь невозможно приносить картины на дом в неизвестную обстановку и там оставлять их на неизвестных людей. Нельзя показывать без рам. Публика менее всего ценит вещи, которые будто бы так легко циркулируют. Потому-то реноме самой галереи, где картины показываются, так важно. Уронив достоинство и ценность, невозможно будет их восстановить; к этому помню слова Акселя Галлен-[Каллела]. Конечно, Вы все эти соображения знаете, но Зейдель, оказавшаяся в этом деле новичком, может себе не представлять всех таких основных, крайне важных условий. Конечно, вспоминая Зейдель, я чувствую, что она найдет достойный вкус и такт, чтобы охранить поручение. Кто знает, может быть, и для Бостонской выставки некоторые небольшие картины пригодились бы. У Вас имеются две вещи, имеющие внутреннее отношение к экспедиции, может быть, успеют подойти и еще несколько. Не будем чересчур обременять почту. И то уже риск довольно велик. Помимо прочего у нас вследствие дождей путь затруднен временно. Какая разница в сроках корреспонденции! В то время как с Гинденбургом одно письмо дошло в девять дней, а пароходная почта берет пять недель, не говоря уже о долгих сроках почтовых посылок или грузов.

Понимаем все трудности Зины к открытию Школы — ведь столько разрушено и исковеркано. Полагаю, что было бы полезно немедленно же создать, кроме деканов, маленький Совет преподавателей. Наверное, кроме доброжелательных — Мордкина и Врионидеса, найдутся еще двое или трое, чтобы из них образовать нуклей и тем ближе иметь их суждение и советы. Таким образом, будет еще одна инстанция, с которой Зина будет в состоянии обсуждать создающиеся положения. Помнится, один из племянников Пальмера показался Юрию и Свету довольно симпатичным. Между прочим, вспоминаю, как хорошо покойные сестры относились к Зине, неужели их симпатии потом почему-то замерли? Чтобы не забыть, напомните Зейдель о некоторых бывших недавних ценах. Хисс — 6500 долл[аров], Мэри Гардин — 3800, Пальмеры — 5000, Крейн (по знакомству) — 3000; размеры этих картин Вам известны. Также не забудем и картины у Сутро. Снабдите этими сведениями и Зейдель, ей они могут очень пригодиться, как фактические данные. Также помните, что Сторк, по случаю, купил у Кошиц мою картину за 1800 долл[аров]. Мое «Святое озеро» в Ливерпуле дало хорошую цену, свыше 500 анг[лийских] фунтов. В Швеции за маленькую картину платили 6000 крон. Все это полезно для записной книжки Зейдель. Передайте ей наш сердечный привет.

Очень благодарим Инге за журнал заседания от 9-го июня. Вероятно, пришлете нам и журналы заседаний предыдущих собраний? Для истории дел такие документы чрезвычайно важны.

Здесь нам трудно установить, было ли собрание 9-го июня первым Комитетом Защиты или Комитетом Друзей Музея? На месте Вам виднее, как разделяются эти два Комитета. Впрочем, когда будет регистрировано наше Общество, то может быть один Комитет Защиты, а все другие могут действовать уже от имени Общества, будучи его членами.

Читали мы в газетах о завещании Пальмера, и еще раз становилось нам ясным, что атаки Леви на Учреждения могут отталкивать всех друзей. Пусть и адвокаты поймут, что делает клевета и вандализм. Действительно, можно представить отход многих друзей, если будут читать в газетах всевозможные клеветнические мерзости. А ведь такие друзья, как Пальмер, как Вы теперь видите, имели достаточно средств, чтобы посмертно откликнуться на нашу Школу и научно-художественные Учреждения, которым они уже начинали помогать. Вот плоды клеветы! Теперь, если бы кто-то сказал, что в газетах допустили всякие клеветнические выпады и общественное мнение вовсе не должно вставать на защиту правды, то такому человеку следует напомнить, что и в каждой культурно-цивилизованной стране общественное мнение особенно сильно выражается. Какой же вред причинили прекрасное письмо Ф.Стокса и Косгрева и упоминание газетами имени Плаута в связи с январской клеветой — наоборот, все эти голоса были заслушаны далеко за пределами Америки и вызвали удовлетворение в людях, преданных Культуре. На все дело о клевете мы не смотрим как на дело личное и частное — оно тоже составляет Крестовый поход за Культуру и прокладывает этап прогресса страны. Не лично болеем о клевете; только что в журнале «Вера и Жизнь», полученном из Риги, читаем следующий пассаж: «В древности за колесницей победителя-триумфатора бежал клеветник, который громко кричал, обвиняя во всех самых ужасных преступлениях украшенного лавровым венком триумфатора. Но этим клеветник не только не вредил последнему, а еще усиливал овации и рукоплескания в среде чествовавшего победителя народа». К такой манифестации пришла классическая мудрость. Знаем мы с Вами, что «клевета — как факелы дикарей в ночных переходах». Видите, как классическая мудрость заботилась об общественном мнении и пользовалась всеми средствами для того, чтобы ее вызвать. Если кто думает, что в истории Культуры достаточны неопубликованные определения суда — кто о них помнит!

Кроме того, очевидно, не без причин во всей истории человечества высказывалась забота о мужах праведных. Ведь и Плаут уже имел случай убедиться в странно формальном отношении суда, когда его ходатайство было отклонено. Ведь без общественного мнения не может быть и суда! Недаром многоопытный адвокат Дэрроу так еще недавно скорбел о всяких несправедливостях и причину этого видел в отсутствии общественного мнения. Вы уже знаете, как блестяще окончилось дело Юсуповых за клевету и дело бельгийского министра за клеветническое название его. Очень важно, что дело Юсуповых протекло в Америке и велось американским адвокатом-женщиной. Очевидно, этот адвокат очень понял элементы всего дела. Так же точно, если бы у кого-то еще осталось недоумение о причинах неприезда, то скажите ему совершенно ясно о всех семи причинах. Казалось бы, каждый вдумчивый человек поймет, что болезнь Е.И., сложившаяся на служении культурным делам, уже одна является решающим основанием. Если же к этому прибавить все последствия клеветнических выпадов и все отвратительные угрозы, всякие последствия докладов Лабуле и финансовые трудности, то ведь это получается целое нагромождение обстоятельств, из которых ни одно еще не было разрешено удовлетворительно. Покинуть же сердце Е.И. в смертельной опасности и одним опрометчивым решением все ниспровергнуть — ведь это недопустимо ни с какой человеческой точки зрения. Ведь те же люди, которые невдумчиво настаивают, после непоправимо случившегося хватают себя за голову в ужасе, что такое непоправимое несчастье произошло. Но Вы-то, родные, знаете, насколько невозможно идти против Указаний.

В Париже все время продолжаются хлопоты по урегулированию последствий клеветы в передаче Лабуле. Без документов уже двигаться нельзя. Вообще, ни в чем не теряется ни дня, ни часа. Укрепляются и завязываются новые отношения. Постоянно получаются доброжелательные доказательства из мест совсем неожиданных. Только что получили из Варшавы на польском языке целую брошюру о Пакте и даже не знаем, какие такие неведомые друзья ее напечатали. Но брошюра лежит перед нами и так же, как деятельность в Латвии и журнал литовский, напоминает, сколько неведомых друзей бодро работают во славу Культуры, понимая, что сейчас самое важное время для посева этих зерен, для своевременного урожая. Не дальше как вчера наш новый корреспондент из Гонконга прислал интереснейшие газеты. И вот при этом размахе происходящего как сугубо отвратительны преступления трио. Замечательны предложения в Лондоне и Варшаве руководить Домами Культуры. <...> Пусть все моральные основы дела будут особенно всемерно закрепляемы, полное Ваше единение будет залогом скорой победы.

Сердцем и духом с Вами,

Blog

Письма в америку 1923—1947 10. VI. 23

Содержание