Письма в америку 1923—1947 10. VI. 23

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31

Н.Рерих.

15.III.45

Родные наши,

Спасибо за письмо от 17.I.45. Как печально, что у Вас опять лазарет! Может быть, с весною и здоровье окрепнет. Конечно, не надо сырых овощей и плодов — вареные лучше. Радуемся за Джина — сколько новых людей он встретит в своих разъездах. Мы отлично понимаем, что сейчас он ничего не может сделать для «Flamma», но он может не забывать о Культурном деле и сеять огненные семена при новых встречах. Вы знаете, как ценны такие добрые посевы. «Flamma» есть чистый огонь сердца*, и пусть он горит и в пути, и около очага. Мы видим, что Джин и Жаннет не забывают «Flamma», и даже их новогодняя карточка имеет знак «Flamma». Для должностных лиц берите, кто лучше и ближе. И вообще, в нынешнее смятенное время действуйте как можно проще. И без того всяких тягот много. О «Славе», о получении ее Вы писали, но что они думают с ней делать? Впрочем, и тут пусть будет, что будет, ведь «и это пройдет». «Шапочный разбор» нелегко совершится, и дозор может показать самые как бы нежданные картины. Было письмо от Ильи — и письмо доброе, и о Вас хорошо поминает. Видимо, и они ничего не имеют от родных, а ведь до войны они переписывались. Что же такое теперь случилось? Пусть Валентина еще мужу напишет — не удастся ли [эту] энигму разрешить. Полагаю, что нельзя выставлять эскизы у Тейлора; и Вы хорошо сделали, отказав им. Конечно, в Совет [Общества] А[гни]-Й[оги] можно выбрать всех, кого Вы помянули, а Сикорского — библиотекарем. Чем больше людей удастся привлечь к действенному сотрудничеству, тем лучше. Когда люди поймут, какую лепту они могут внести в дело Культуры, то они во многом прозреют. Хоть бы Магдалена нашла себе занятие поближе к Вам. Странно — людей мало, а как только покажется дельный человек, он не находит себе применения. Везде так, и даже Армагеддон не изменил такое уродливое положение. Магдалена прислала к рождению Е.И. трогательное поздравление, сопровожденное ее хорошей графикой. Передайте ей наш сердечный привет. Отличная сотрудница, вот бы таких еще полдюжины. Какая помощь была бы Вам. Опять имеются признаки, что письма пропадают, а научный журнал из Америки, получаемый Светиком, почему-то в последнее время попадает в «отдел мертвых писем», хотя адрес совершенно ясен. Кто знает, может быть, и письмо от художников, о котором Вы писали, где-нибудь застряло. И опять возвращаемся к загадке о «Славе» — эта энигма, которая до нас дошла, а ведь таких может быть много. К сожалению, энигма о Б[орисе] К[онстантиновиче] разрешилась печально. 9-го марта от Татьяны Григорьевны получена из Москвы телеграмма: «Борис тяжко болен, находится в госпитале». Телеграмма шла одни сутки. Сейчас же мы телеграфировали. Вероятно, положение критическое.

Еще на днях из Мадраса я получил сообщение, что мне были высланы оттиски моей статьи, но я их так и не получил. Из Франции и из Бельгии мы ничего не имеем, а из Швейцарии даже художественный журнал больше не приходит. А ведь где-то кто-то, может быть, сетует на нас, не получая нашего ответа, и не представляет себе истинное положение вещей. Недавно экспрессная телеграмма из Лагора шла к нам пять дней (а ехать туда два дня). А что поделывает «секретарь коммерции» и его приспешники? Глаза и глаза за такою бандою. Неужели «секретарь коммерции» после всех скандалов все же может оставаться? Ведь для коммерции нужны безупречные люди. А как Ваша секретарша? Опять та же проблема — люди ищут работу, а найти людей невозможно. Вот и 24-го марта — четверть века! В какое сложнейшее время исполняется эта памятная годовщина. Пришли письма от Джорджии Формани (Буффало), Виллиам, Реед (Бостон) и поздравление от Катнера — если придется, передайте ему мой привет. Адрес Кирилла Клеменса (Общество Марка Твена, Webster Grove, Missouri). Только долетело Ваше письмо от 25-го января. Очень тронуты Вашим сердечным отношением к бедной Катрин — ведь редко бывают такие чистые сердца, как Спенсер. Наконец-то «Весна [Священная]» доплыла к Вам. Приложенная Вами газета полна значения. Воображаем, сколько таких же газет повсюду. Неужели сорок биллионов окажутся в таких грязных руках? Даже слов не хватает. Зорко наблюдайте. Тяжки последние рычания Армагеддона. Плывите вдаль во славу Культуры. Сердечный привет друзьям. С радостью принимаем Ваши избрания в [Обществе] А[гни]-Й[оги].

В духе с Вами,

Н.Рерих.

1.IV.45

Родные наши,

К Пасхе скажем о весне, о победах, о памятнике Русской Славы — о Троице-Сергиевой Лавре. Запоздала у нас весна, но зато теперь расцвела она на редкость. Горы — в снегу, а внизу поля всех тонов зеленых и желтых — ячмень и горчица. У нас цветут абрикосы, персики, сливы, нарциссы, дафодиллы, гиацинты. Наливаются почки вишневые, распускаются рододендроны. Солнце еще не палит. Токуют фазаны. Заливается сова. Прилетели удоды. Лучшее время — весна, самое нежнокрасочное, многокрасочное. А победы гремят. Радио передавало монтаж нового фильма «Дмитрий Донской». У меня была картина «Пересвет с Челубеем».

Ваших писем за эти недели не было. С письмами просто беда! Писал мне из Англии некто Хорнеман — ответил ему, а письмо мое вернулось обратно. Вернулись мои письма к Альбуэрно (Буэнос-Айрес), к принцу Евгению Шведскому, к Мансону (Швеция), а уже о Швейцарии, Португалии, Франции и говорить не приходится. А ведь, наверно, Шауб-Кох или Коимбра провещились бы. Еще недавно Юрий не получил посланную ему из Лондона книгу.

Почему нельзя послать Вам четыре книги Конлана, а из Америки журналы постоянно приходят? Какой-то издатель из Калькутты хочет переиздать для Индии «Алтай-Гималаи». По-прежнему спрашивают монографию Конлана. А где Лукин? Цел ли? А Блюменталь, Рудзитис? Все они писали бы, если бы это было возможно. Опасаемся, дойдет ли наша телеграмма жене Б[ориса] К[онстантиновича]. Дело в том, что через четыре дня с нас запросили копию этой депеши — не значит ли сие, что где-то она заблудилась. Ведь этак мы не получим дальнейших сведений о Б[орисе] К[онстантиновиче]. Странно, очень странно, напишите им открытку. Пришло от Инге славное, сердечное письмо — вот чуткое сердце! И еще трогательное письмо от Джина по случаю его избрания в директора [Общества] А[гни]-Й[оги]. Он верный сотрудник, неутомимый деятель. И его, и милую Жанетту берегите сердечно. Как он тепло поминает Вас обоих — видно истинно любит. У нас были неиспользованные «Flamm’ою» воспроизведения индусских картин. Сейчас Ренц печатает брошюру «Культура Индии», и я ему даю эти воспроизведения, иначе их просто насекомые уничтожат. Конечно, Ренц упомянет, что они от «Flamma» — ведь журнал «Flamma» не состоится, ибо главные подписчики были в Китае, в Латвии, Эстонии, Литве, во Франции, а теперь все они рассеялись и живы ли? Второе издание [монографии] Конлана сделано от имени «Flamma», и это пусть Джин запишет в актив. Не упустите ничего, что можно записать и в актив АРКА. Не только выставки и собрания, но каждое доброе слово, каждая полезная посылка уже есть истинный актив. Прочтите «Письма о новостях науки» («Science News Letters») от 23-го декабря 44-го — там любопытные астрономические новинки и медицинские чудеса. Только бы строго исследовали новые средства, а то польза в одном не дала бы вреда в другом. Уже бывало — откроют, а потом предупреждают о вреде. Помните, на римском съезде я предупреждал о возможных последствиях рентгенизации картин. Была резолюция — вообще, от резолюций шкафы ломятся, а в жизнь они не проникают. Как ночью — в подушку! Прилагаю образец папки — мы их покупали в ботаническом магазине.

Размеры были 18 на 12 дюймов, как мои темперы. Не могли бы они послать нам, сколько в одну посылку разрешается. Они были дешевые. Инге пишет, что у Франсис были деловые бумаги — следует ли видаться с нею? Но ведь вся деловая часть не должна быть нарушена — из этого мог бы произойти вред. А ведь именно теперь дозор очень нужен. В присланной газете поминались письма — вероятно, это письма к Франсис. Так, и в самые сложные времена поминайте Псалом Давида: «Вечером водворяется плач, а наутро радость». И не знаете, откуда и как приходит эта желанная радость. Мало ее на свете, и тем драгоценнее каждый ее проблеск. Да осветит она путь Ваш! 24-го марта мы прочли новейшее сообщение ТАССа: «Сейчас реставрируется Троице-Сергиева Лавра как памятник Русской Славы».

Сердечно,

Н.Рерих.

Родные и любимые,

Каждое Ваше письмо мне радость. Вижу рост духа Вашего. Истинно, дух, осознавший свое бытие и в Надземном Мире, не может ограничить себя ощущением лишь мира видимого. Он понял полноту бытия и прилагает иные мерки к происходящему на плане земном. Сердце ему подсказывает, где он может лучше, тоньше и острее уявить свои сердечные энергии-качества. Так и письмо милой Инге принесло мне большую радость. Прекрасное сердце ее мне известно, и я дорожу ее привязанностью к Катрин и всем нам, родные. Прошу мою Зиночку передать ей мою благодарность и нежность к ней за уявленное мужество и понимание. Конечно, Инге можно видеться с Франсис. В жизни мы должны действовать целесообразно и не можем избегать неожиданных встреч. Часто враг оказывается лишь переодетым другом. Одно, два добрых слова могут переродить сознание. Доброжелательность — самый мощный магнит. Предоставьте всех членов их судьбе — не вступайте в объяснения. Напишу ей и Катрин. Пришла весточка и от Эми. Она знает, что значит утрата сына, и найдет лучшие слова для поддержания духа родной Катрин. Очень жду письма от самой Катрин, всем сердцем понимаю глубину ее горя, но надеюсь, что она найдет силу сердца осознать Счастье, уявленное ее сыну, и мужественно утвердится на терпении, ведь разлука лишь временная! Любовь в Мире Надземном несравнима с нашим земным чувством! Нужно помнить это.

Также хорошо представить себе, сколько несчастья, сколько ужаса творится сейчас во всем мире, и много ли матерей и жен, которые могут знать о счастливом переходе их близких? О той заботе, которая может быть оявлена прекрасным душам? Но Спенсер получил исключительную заботу, и это осознание должно твердо жить в сердце матери. Знаю, что моя Зиночка явит красоту сердца. Семья Джина и Дедлея — нам родные души.

Родные, держитесь вместе, любите и поддерживайте друг друга.

Шлю любовь и всю верность,

Е.Рерих.

15.IV.45

Родные наши,

Порадовались мы Вашим письмам от 10-го февраля. И от Марковой доброе письмо — привет ей. Вы поминали письмо от Инге, но оно не было вложено. Хорошо, что выставка АРКА преуспевает. Хорошо, что напоминаете ВОКСу о «Славе», — когда-нибудь ответят. Хорошо, что Уид входит в работу. Хорошо, что годовой отчет АРКА скоро будет готов, — ведь и в ВОКС он подойдет. Видите, сколько хорошего. А особенно хорошо то, что Вы все это хорошее усматриваете, радуетесь и набираетесь сил для будущего труда. Так и действуйте по местным условиям. Пелл — очень хороший человек, Юрий его всегда добром поминает. Мы и так думали, что месячные оповещения понравятся членам АРКА, — чем больше связи, тем лучше возникает и сотрудничество.

Скончался Шапошников — великий русский стратег. Иностранные писатели называли его «мозгом русской армии». Многими победами обязан ему русский народ. О болезни Б[ориса] К[онстантиновича] получена еще одна нерадостная телеграмма: «Борис опасно болен мозговою болезнью. Если течение болезни позволит, надеюсь через один-два месяца перевезти его домой из госпиталя». Кто мог думать, что именно мозговая болезнь приключится, а мы-то думали о почках — он ими с детства болел. А выходит — мозг, видно, трудна была жизнь. И вполне ли поправится, если вообще оправится? Думали, почему они не пишут, а где тут писать, верно, не до писем было. Может быть, Д[утко] узнает еще какие-нибудь подробности — будем признательны. Только подумать, когда это письмо долетит к Вам, а уже текущий сезон кончился. Опять — через все препоны — думать о будущем сезоне. А ведь так необходимо пополнить кадры сотрудников. Неужели из молодежи никого нет? Если они завалены работою, то хотя бы внутренне могли бы приобщиться. Да и русский язык будет им очень полезен. Многие ученые и писатели очень дурного мнения о нынешней молодежи, но так ли это? Все-таки молодые сердца даже и в трудных обстоятельствах должны звучать на высокие запросы. Будет катастрофично для мира, если огрубение — одичание закралось в среду молодежи. Конечно, новейшая музыка как бы не предвещает ничего утешительного, но будем надеяться, что сие есть армагеддонная судорога. Иной раз радио заведет такие раздирательные «мелодии», а какие-то сборища шумно аплодируют. Для молодежи такое времяпрепровождение как бы злейший опиум.

Впрочем, «цивилизованные» народы способствовали распространению наркотической травы. В здешних газетах сообщается, что в Чикаго нашли распятого человека в терновом венце. Он еще был жив и показал, что принадлежит к секте «контролеры мира» и дал себя распять, чтобы напомнить об этой организации. Куда же дальше? Газеты сообщают, что конференция в Сан-Франциско будет в театре. Какой это театр — оперный, опереточный, балетный или драматический? Постоянная труппа или гастролеры? Не ставил ли там Мясин, и какая судьба его балетного проекта? Посылаю адрес ботанического магазина, где имеются папки (в прошлое письмо он не был вложен), надеюсь, этот магазин еще существует. Большие опыты терпенья: в Риге под спудом пятьдесят картин, в Париже — сорок, в Белграде — семь, в Загребе — десять, в Америке — больше тысячи, пожалуй, и в Праге (13), и в Брюгге (18) тоже под спудом. Какой-нибудь историк искусства усмотрит эти странности. Все — этюды терпенья.

А книги тоже под спудом? Целы ли книги в Риге? Не у кого спросить о них. Краски порошковые: кобальт, оранжевый кадмий, красный кадмий. Пароходным пакетом послано два экземпляра «Eternal garment» [«Вечный покров» — англ.] — один Вам, а другой Л.Мясину. Я поминаю его там. Пусть в жизни и там, и тут проявится хорошее и порадует Вас. А если взгрустнется иногда о безлюдье, — тогда вспомните конец прекрасной баллады «Бэда-Проповедник»*:

«Довольно! Пойдём, никого уже нет!» —

Умолк грустно старец, главой поникая.

Но только замолк он, — от края до края

«Аминь!» ему грянули камни в ответ.

Духом с Вами,

Н.Рерих.

1.V.45

Родные наши,

Заспешили большие события. Уже в третий раз русские войска в Берлине — 1756-й, 1813-й, 1945-й — каждое столетие. Помните ли Вы мою статью «Не убий», писанную после первой мировой войны, — тогда говорилось об убийстве и разрушениях. Теперь же все «усовершенствовалось» и придется вопить о неслыханных в истории человечества зверствах и жестокостях, об этих ужасных показателях одичания. Невообразимы жестокости немецкие, даже со зверями их сравнить нельзя. Вот в какие темные тупики забрели двуногие.

У Вас крупные события. Конференция! Рузвельт ушел. Речь Трумэна хороша, чувствуется честный деятель. Наверно, он изберет добрых советников. Кто теперь вице-президент? Ни радио, ни газеты не называли. Прилетели сразу два Ваших воздушных пакета от 5-го и 21-23-го марта с интересными вестями, с письмами ВОКСа и Пелла. Других посылок не было. Сколько и добрых, и грустных сведений. Сколько смертей и болезней! Чудовищно сведение, что Метальников от пытки сошел с ума! Сколько испытаний, в которых люди показали себя в новом свете. Да, теперь начнется прилив сведений. И все не знаешь, о чем можно и о чем еще рано спрашивать прошедших горнило жестоких испытаний. Само время покажет. Конечно, можете посылать выставку моих воспроизведений. Также можно выставить костюмы у Тейлора. Очевидно, следует много писать в ВОКС — видимо, они вообще плохо осведомлены. Значит, чем больше писать, тем лучше. Для включения в отчет АРКА я уже давно посылал Вам «Крылья победы». Непременно помяните о «Славе». Странно, что староселье их достигло, а нашу работу будто не знают. Не узнаете ли чего о русской выставке у Шарпантье? Где остались вещи и после Четвертынской — там были еще и мои. Краски мы употребляем лишь порошковые (кобальт, оранжевый кадмий).

Приходят и еще любопытные вести. С.Дев пишет с юга Индии, что им устроен бесплатный, с полным пансионом, «Лагерь Культуры». Там будут читаться лекции по Культуре — искусству, науке, истории, литературе. Между прочим, Дев на телугу прочтет три лекции: «Культура и Рерих», «Международность и Р[ерих]», «Рерих и Гималаи». Интересное начинание, и деятель — еще совсем молодой человек. Радио сообщило, что в Монголии (Улан-Батор) имеется Государственный театр, Гос[ударственный] симфонический оркестр и целый ряд учреждений художественных и научных. Пожалуй, Монголия хочет перегнать Индию — ведь здесь еще нет ни Государственного театра, ни Гос[ударственного] симфонического оркестра, ни выставочных помещений. Сейчас ведутся обсуждения об организации Индийской академии искусства и литературы. Чуется, что в Индии будет блестящее Возрождение. Главное, нужно, чтобы правители показали личный пример и ободрили частную инициативу. Где-то находится в Улан-Баторе моя картина «Великий Всадник». Она была в помещении научного комитета — там был центр культурной работы. А что же поделывает мерзкое трио с их «покровителем»? Верно, Вы слышали что-нибудь об их «действах». Они такие лукавые, увертливые ехидны. Может быть, кто-нибудь нащупает о них. А с Еременко сохраните добрые отношения, в конце концов, намерения его были хорошие. Может быть, через свою галерею он объявит о существовании его монографии — ведь не знаете, где и как спрос обнаруживается.

Катрин прислала прекрасное письмо, и при нем письмо директора школы, где был Спенсер. Отрадно, что педагог так отмечает светлый характер милого Спенсера. Читаете ли журнал «Times», непременно прочтите от 5-го февраля. Думаю, что Вам не раз вспоминается, как изменился бы весь аспект войны, если бы было принято наше предложение о городах-музеях. Все фабрики, казармы, военные склады были бы вынесены далеко за город, и тогда не стали бы разрушать исторические реликвии. Когда-нибудь вспомнят и сделают. 18-го апреля газеты здесь объявили, что в Кабинете Трумэна ожидаются перемены, предположен уход Штетиниуса и Уоллеса — если здесь пишут, то в Америке, наверно, много комментариев. А здесь все спрашивают рижскую монографию, и все не понимают, почему ее нельзя достать. Удивительно наблюдать, до чего люди бывают далеки от понимания действительности. Хорошо бы иметь список всех книг имеющихся — наверное, у Вас он есть.

Пожалуйста, пришлите 12 маленьких монографий Корона Мунди и парочку [брошюр] Дювернуа (по-английски). Пришли добрые письма от Катрин, Инге и Джина, дошли неслыханно скоро — 21-го апреля, а письма от 23-го марта. Будем надеяться, что теперь сношения ускорятся. Радуемся, очень радуемся, что деятельность Ваша растет. АРКА и [Общество] А[гни]-Й[оги] дадут много возможностей. Действуйте согласно местным условиям. Вы поминаете об адвокатах. Давно сказано: «Где суд, там и несправедливость». Хороший человек Хекнер — привет. Письм'а от Кента еще не было. Так хорошо, что к Вам идут новые, хорошие люди. Сердечный привет всем друзьям.

Духом с Вами,

Н.Рерих.

Микешина — внучка академика.

Дорогой друг. Если будете писать Пеллу, не откажите передать мой сердечный привет ему и Хоржу.

Ваш Ю.Р[ерих].

15.V.45

Родные наши,

Итак, война в Европе кончена. Гитлер и Муссолини ушли. Уже нет Рузвельта. Во всей жизни почувствуется пропасть, и ее нужно спешно заполнить. Сделать это можно лишь культурою. Мир через Культуру. Но велики должны быть усилия народов, чтобы ненависть заменить строительством, творчеством. Уже шесть лет царила ненависть. Ее поощряли, воспитывали. Как бы целый школьный возраст воспитался на человеконенавистничестве. Экое длинное поганое слово! Какие просветительные усилия должны быть напряжены, чтобы излечить застарелые язвы. И откуда собрать дружины культурных деятелей, чтобы преодолеть заразные психические эпидемии? Опасны психические заразы. Их не излечить наркотиками. И захотят ли явные и скрытые ненавистники перековать мечи злобы на плуги просвещения? Всякая жестокость уже есть признак дикости. Люди нагляделись на всевозможные акты жестокости, свирепости, и много заботы потребуется, чтобы вернуть их сознание к культуре. Приказом не помочь. Пресловутыми Днями Культуры не пособить. Тут уже не одинокие дни, а все часы должны быть окультурены. Помоги школьный учитель! Помоги учительница, сестра милосердия. Одна надежда на женское чуткое сердце. И на Руси столько героинь проявилось. К нам приезжал представитель ТАССа — очень восторгался картинами, у него брат художник. Полезен будет годовой отчет АРКА и для ВОКСа, и для ТАССа. Если мы все трудились для Культуры в течение войны, то кольми паче теперь эта работа необходима. Спрашивают, что сделано у нас за время войны. Скажем (для архива). Написано более тысячи картин, и больших, и малых. Целые группы их в Индоре, в Траванкоре, в Хайдарабаде (Декан), в Майсоре, в Техри Гарвал и в частных собраниях. В журналах и в газетах прошел длинный ряд очерков и листов дневника*. Печатается в Аллахабаде «Himavat». В Амритсаре — «Радость искусства». В Библиотеке «Нового мира» (в Дели) — «Рерих», «Пакт Рериха», «Культура». Вышло второе издание Конлана «Мастер гор» [B.Conlan, «Master of the Mountains»]. В Тривандруме вышло второе, дополненное издание книги Тампи «Гурудев Рерих» [«Gurudev Roerich»]. Переиздан симпозиум из «Archer» и «Искусство Р[ериха] в Индии». Помогали Красному Кресту (Русскому и Индийскому) и военному фонду. В Коимбре мой очерк: «Прекрасное». В Швейцарии делалась книга Шауб-Коха. Через АРКА послана в Москву «Слава». Отсюда ТАСС посылал в Москву ряд очерков. Так что, когда подведете итоги военного времени, получается немало происшедшего, несмотря на все трудности и препоны. Вы знаете, как трудно было переслать Вам для Мясина «Весну священную» и «Половецкие пляски». Если бы не всякие затруднения, то удалось бы и многое другое. Были лекции Санжива Дева и Рабиндраната Деба. Запросы на переиздание «Алтай-Гималаи».

Вы пишете, что Анисфельд и Бенуа умерли, а мы об этом ничего не слыхали. Если до Вас дойдет еще что-нибудь о художественной жизни, непременно сообщите — хочется знать, что и где творится. Спасибо, что холст прислали, — большая в нем недостача. Просил послать Вам 10 Конланов и по 6 изданий Ренца — надеюсь это удастся. Ведь должны же сношения улучшаться. Когда же и как услышим о картинах и о книгах в Риге? Может быть, услышим так же неожиданно, как Вы получили сведения из Парижа. Неисповедимы пути! Русская выставка у Шарпантье тем любопытнее, что еще раз показывает живучесть искусства, не погибающего даже в самых стесненных условиях. Не удастся ли Вам узнать, кто устроил эту выставку, кто участники, нет ли каталога?

Валентина прислала две свои статьи — «АРКА» и «Эволюция духа». Обе статьи очень хороши и полезны. Сердечный привет ей. Вот бы получше газету найти — для широкого круга читателей нужны ее статьи. Можно, если хотите, пометить мое письмо в АРКА 31-м дек[абря]1944-го. Жив ли Дымов? Он работал в «Новом Русском Слове». В «Daily Mirror» 8-го марта 45-го [года] имеется очень показательный снимок. Итак, зорко приглядывайтесь к новым условиям. Привет всем друзьям. Теперь будут выясняться многие судьбы. В вихре событий перевернулась великая страница истории человечества. Да плывет счастливо Корабль Культуры!

Духом с Вами,

Blog

Письма в америку 1923—1947 10. VI. 23