Geum.ru

Ермаков И. Ислам в русской литературе

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
Ермаков И. Ислам в русской литературе

ina.org/


Всех российских описаний Востока не перечислишь


"Иса – рух аллах, алейхи салам. Алла акбер"... – написал знаками русской азбуки – кириллицы Ходжа Июсуф Хоросани. Что за чудеса? – удивится и русский православный и араб-мусульманин, увидев и услышав такое. Еще более удивятся они, узнав истинное имя автора этих слов: Афанасий Тверитянин, сын Никитин.


"В то же лето 6983-е от сотворения мира (1475 от рождества Христова) обрели мы написания Афанасия, тверского купца, что был в басурманской Индии четыре года, а ходил, сказывает, с послом великого князя московского Ивана и от великого князя Михаила Борисовича Тверского и от владыки (священника) тверского Геннадия за море. И тот тверитин Афанасий описал путь хожения своего...", – говорится в средневековой Софийско-Львовской летописи.


От Афанасия Никитина до Ивана Бунина


"Хожения за три моря" – так назвал свою книгу Афанасий Никитин. Путь русского купца из далекого XV века пролегал через столицу татар Казань, по реке Волге, через Золотую Орду и Астрахань в Иран, а из Ор-музда – Персидским заливом по морю в Маскат, оттуда – морем в Чаул и далее – в Джунар и Бидар.


Из записок А.Никитина мы узнаем о русском посольстве в Ширван в ответ на обращение ширваншаха Фарруха-Ясара (1462-1500), о войнах на земле мусульманского государства Бахманидов, которые вели воины Мухаммед-шаха III против индусской державы Виджаянагар и государства Ориссы. Русский купец описывает Рей и Багдад (называя его Вавилон и Бодак). Особенностью стиля записей является обилие персидских, арабских и тюркских слов и выражений. Некоторые данные у Никитина становятся единственным научным свидетельством всемирной истории (о походе бахманидского султана, например, не сохранилось упоминания в других хрониках). "Венецианец ди-Конти (1444), тверич Никитин (1472) и синесец (португалец) де Гама (1499) – вот от кого остались важнейшие записки об отдаленных странах Южной Азии XV века", – писал академик Слезневский в пятидесятые годы XIX века. "Хожение за три моря" Никитина очень популярно в России, многократно переиздавалось, по нему снимались художественные фильмы, а автору в городе Твери, у Волги, поставлен памятник.


Подобных хождений в заморские земли у россиян было немало – купцы и паломники, военнослужащие, сопровождавшие посольства и оставившие свои дневники... Многие из таких записей, наверное, пропадали бесследно, но многие становились частью литературы или сподвигали новых искателей приключений на путешествия в сказочные восточные земли.


Со временем писатели, поэты и философы России стали обращаться все чаще к восточным сюжетам, переводить произведения, заниматься изучением и осмыслением восточных религий – ислама в первую очередь.


Всех российских описаний Востока не перечислишь. Упомянем еще некоторые из них: "Хождение в Персидское царство" купца Федота Котова в 1623 году, "Записки пешеходца Василия Монаха" в XVIII веке в страны Востока, рассказ о "Путешествии из Оренбурга в Бухару" капитана Егора Мейендорфа в 1820-1821 годах, размышления о странах Ближнего Востока Ивана Бунина, лауреата Нобелевской премии, уехавшего из России после революции и гражданской войны.


Все эти и другие странники и писатели будили воображение тех, кто по каким-то причинам не мог покинуть землю родины, занимался творческим трудом и получал вдохновение из книг и событий окружающей жизни, искал ответы на насущные вопросы бытия.

Мусульманские мотивы в русской литературе "золотого века"


В эпоху Екатерины, присоединившей Крым, на русский язык был переведен Коран. Стихотворцы Российской империи славили победы над турками, и первым из них был Гаврила Державин (1743-1816), гордившийся происхождением от золотоордынского мурзы Багрима и проведший детство в татарской Казани. Он трогательно писал: "Татарски песни из-под спуда как луч, потомству сообщу..."


Исламские мотивы стали проникать в творчество российских поэтов еще до Пушкина (1799-1836), для которого мусульманская культура стала одним из источников вдохновения.


В годы южной ссылки Пушкин соприкоснулся с жизнью черкесов, крымских татар, арнаутов, с бытом мусульман, населявших окраины, сравнительно недавно присоединенные к империи. После этого родились его стихи о Бахчисарае, поэма "Кавказский пленник", "Подражание Корану", "Талисман". Он пишет о юности, проведенной в соседстве с "поклонниками Пророка", с непрестанной думой о будущем – о роковой судьбе, о горских нравах и воинственности чеченцев. Им написано известное стихотворение "Из Гафиза".


В "исламской антологии" русских поэтов нельзя не привести такие стихотворения изощренного мастера Владимира Бенедиктова (1807-1873), как "Калиф и раб" и "Письмо Абдель Кадера" (алжирского эмира), стихи Александра Полежаева (1804-1838) "Гарем", "Черная коса", "Султан" – в них уже предвещается лермонтовский стих, предсказывается интонация юношеских поэм Михаила Лермонтова (1814-1841). Его путь навсегда осенили снеговые вершины Кавказа, видениями мусульманского Востока насыщены его стихи, поэмы, повести, сказки. В зрелых, могучих своих стихах Лермонтов перевоплощается, его лирическое "я" сливается с образом молящегося Аллаху кавказского скитальца на перепутье...


Весь "золотой век" русской поэзии и литературы – XIX век – осенен пальмами Арабского Востока, пронизан мелодиями татарских и кавказских песен, колокольчиками верблюжьих караванов среди палаток и пыльных селений под жарким южным солнцем...


Николай Гоголь написал и издал отдельную книгу "Арабески. Разные сочинения Н.Гоголя" (Санкт-Петербург, 1835). "...Лежит и расстилается великое Средиземное море, и с трех разных сторон глядят в него: палящие берега Африки с тонкими пальмами, сирийские голые пустыни и многолюдный, весь изрытый морем берег Европы, – писал он. – Стоит в углу над неподвижным морем древний Египет. Пирамида над пирамидою; граниты глядят серыми очами, обтесанные в сфинксов; идут бесчисленные ступени. Стоит он величавый, питаемый великим Нилом, весь убранный таинственными знаками и священными зверями. Стоит и неподвижен, как очарованный, как мумия, несокрушимая тлением..."


Н.Гоголь опубликовал также статью "Ал-Мамун. Историческая характеристика". И прочитал ее в университете на лекции, на которой присутствовали поэты А.Пушкин и В.Жуковский.


"...Ни один государь не принимал правления в такую эпоху своего государства, как Ал-Мамун. Грозный калифат величественно возвышался на классической земле древнего мира. Он обнимал на востоке всю цветущую юго-западную Азию и замыкался Индиею, на западе он простирался по берегам Африки до Гибралтара. Сильный флот прикрывал Средиземное море. Багдад, столица этого нового чудесного мира, видел повеления свои исполняющимися в отдаленных краях провинций..."


Религиозный философ и поэт Владимир Соловьев (1853-1900) был предан идее единства человечества. Споря с поздними славянофилами, он писал: "Русская национальная идея... не может исключать принципа справедливости и всечеловеческой солидарности". В наши дни редко кто вспоминает, что ислам и судьбы мусульман привлекали его внимание. В 1896 году он опубликовал очерк "Магомет. Его жизнь и религиозное учение". Сущность и главное содержание истинной религии, отмечал русский мыслитель, Мухаммед видел в единобожии. "Единством Божиим логически требуется единство человечества, связанного с Богом". Ссылаясь на Коран, Соловьев развивал мысль о том, что Мухаммед исходил из принципа изначального наличия одной истинной веры у человечества. В заслугу Мухаммеду В.Соловьев ставил то, что тот осуждал всякую религиозную исключительность и требовал "одинакового признания всех исторически различных проявлений истинной религии".


Русский философ счел неверным мнение тех европейцев, которые приписывали мусульманскому пророку "нелепый богохульный догмат о предопределении ко злу, то есть, что Бог по произволу своему предназначил одним быть добрыми и спастись, а другим быть злыми и погибнуть". Большим достоинством ислама Соловьев считал неразделимость веры и дел веры. Кроме того, со всей решительностью он отводил от учения Мухаммеда обвинения в фанатизме, нетерпимости, в проповеди насилия и т.д. Религия Мухаммеда, полагал русский мыслитель, "еще будет если не развиваться, то распространяться", ибо "духовное молоко Корана нужно человечеству...".


Среди множества замыслов Льва Толстого позднего периода был один, судьба которого оказалась особой. Речь идет о "Хаджи Мурате" – повести, не публиковавшейся при жизни Толстого. 19 июля 1896 года Толстой записал в дневнике: "Вчера иду по передвоенному черноземному пару (вспаханному полю). Пока глаз окинет – ни одной зеленой травки. И вот на краю пыльной серой дороги куст "татарина" (репейника), три отростка: один сломан и белый, загрязненный цветок висит; другой сломан и забрызган грязью, черный стебель надломлен и загрязнен; третий отросток торчит вбок, тоже черный от пыли, но все еще жив, и в серединке краснеется... Напомнил о Хаджи Мурате. Хочется написать. Отстаивает жизнь до последнего, и один среди всего поля, хоть как-нибудь, да отстоял ее!.. "Молодец!" – подумал я. И какое-то чувство бодрости, энергии, силы охватило меня: "Так и надо! Так и надо!"...


Л.Н. Толстой (1828-1910) – граф, дворянин, сполна отслуживший воинской службой русскому царю, провел молодые годы на кавказской войне с горцами-мусульманами. Большинство персонажей повести – действительно существовавшие лица: Хаджи Мурат, царь Николай I, наместник Кавказа князь Воронцов, Шамиль, русские генералы, грузинская княжна Манана Орбелиани и др. Повесть эта имела десять редакций, но в печати впервые появилась с цензурными купюрами лишь после смерти Толстого – в 1912 году.


Интерес Толстого к Востоку был не этнографический, а скорее, духовно-поэтический. Его и в молодости привлекали песни горцев, их местные пословицы, загадки, сказки народов Востока, включая "Тысячу и одну ночь". Высоко оценивал Толстой Коран и арабов. В последние годы жизни Толстой с увлечением читал и обсуждал в кругу близких ему людей – даже среди арабов-бахаитов – литературу по истории культур и религий народов Востока. В его дневниках 1895-1910 годов неоднократно упоминается пророк Мухаммед. Л.Толстой восхищался мужеством, свободолюбием и чувством собственного достоинства горцев, столь далеких от нынешних бандитов и наемников, прячущихся в пещерах и "зеленке" Чечни. Сегодняшние "вожди" – увы! – преданы не свободе, а порабощению других, в том числе собственного народа, и силе зеленых "баксов".

Летопись арабского культурного возрождения продолжается


Многовековой интерес России к Ближнему Востоку, библейским местам в Палестине и к арабской культуре не был случайным и объясняется рядом религиозных и политических факторов.


После падения Константинополя брат византийского императора Константина XI, погибшего в схватке с турками, Фома Палеолог, ставший наследником престола, укрылся в Риме. С ним были сыновья Андрей, Мануил и дочь Зоя, которая в 1472 году при содействии римского папы Павла II под именем Софьи обвенчалась с Иваном III. Двуглавый византийский орел стал гербом Московского государства и России, Российской империи, возложивших на себя миссию защитников святынь на территории Палестины, Египта и Сирии.


Первая духовная миссия в Иерусалиме для обслуживания паломников из России была основана в 1847 году. В 1881 году Иерусалим посетили члены царской фамилии – великие князья Сергей, Павел и Константин. С их помощью было создано в 1882 году Российское Императорское Православное Общество, содействовавшее подготовке русских арабистов и арабских преподавателей русского языка в школах на Ближнем Востоке, а также ежегодному паломничеству русских в Палестину – в среднем по 30 тысяч человек ежегодно в 1882-1914 годах. России дороги имена Михаила Нуайме и Кульсум Оде-Васильевой, а также других арабских просветителей, что перевели произведения Пушкина и Лермонтова, Льва Толстого, Антона Чехова и Федора Достоевского на арабский язык.


Научно-просветительская деятельность арабистов-академиков Агафангела Крымского (1871-1942) и Игнатия Крачковского (1883-1951) олицетворяет целую эпоху в истории русской и советской арабистики. Перу этих ученых принадлежат широко известные труды по истории ислама и литературы арабов. Агафангел Крымский писал: "...для племени арабов, которое из ничтожества было поднято исламом до мирового могущества, ислам, несомненно, оказал великую услугу... Если вникнуть в успехи ислама только в Африке и Азии, то становится еще яснее, насколько неправы люди, предвещающие исламу близкую смерть".


Игнатий Крачковский, награжденный высшими советскими наградами, описал более тысячи арабских средневековых рукописей, представил русским читателям "Коран", поэзию и труды Ибн аль-Му'тазза и Абуль-Аля аль-Маари, Амина ар-Рейхани и "Дни" Таха Хуссейна...


Победа СССР над фашизмом в войне 1941-1945 годов ознаменовала поворотный момент в жизни народов не только Европы, но Азии и Африки. На состояние переводческой деятельности повлияли развитие советской науки и возрастающая творческая активность писателей мусульманского мира. За 35 лет деятельности Ассоциации писателей стран Азии и Африки в 1956-1991 годах только с арабского языка на языки народов Советского Союза были переведены сотни книг. По данным Центрального статистического управления СССР на 1991 год, в нашей стране за 75 лет было издано 621 название арабских книг общим тиражом 41 миллион 934 тысячи экземпляров на 36 языках народов бывшего СССР. Десятки раз издавались книги Нагиба Махфуза и Юсефа Идриса, Катеба Ясина, Ханны Мина, Муина Бсису и Махмуда Дервиша. Буквально все, созданное живым классиком из Судана Ат-Тайибом Салихом, увидело свет в нашей стране – факт беспрецедентный. Быстро разошелся переведенный на русский язык роман египетского писателя Гамаля аль-Гитани "Зейни Баракат" с предисловием А.Васильева. Роман алжирца Ат-Тахира Ваттара "Туз" (Ал-лаз) только за 1980-1986 годы был издан семь раз на русском, украинском и узбекском языках общим тиражом 350 тысяч экземпляров. В 1987 году успешно завершилось издание 12-томной серии "Избранные произведения писателей Азии и Африки", тираж одного тома которой равняется 50 тысячам экземпляров. Работу книжных издательств дополняли многотиражные ежемесячные журналы.


Однако в 90-е годы, к сожалению, заметно сократилось количество переведенных на русский язык книг писателей мусульманских стран. Это объясняется, в частности, уменьшением субсидирования научно-исследовательских институтов гуманитарного профиля, ликвидацией ряда журналов и газет, выходивших раньше на арабском языке. К тому же многие издательства перешли на коммерческую основу, занявшись публикацией дешевой популярной литературы.


Но летопись арабского культурного возрождения, которую с энтузиазмом вели на протяжении XX столетия востоковеды России, отнюдь не прерывается и в XXI веке. Исследование проблем культурного и духовного развития мусульманских народов продолжается с неослабевающей энергией российскими востоковедными центрами и высшими учебными заведениями. Из-под пера научных сотрудников этих учреждений, а также профессиональных писателей появляются новые книги, знакомящие россиян с лучшими традициями и обычаями, образом жизни народов мусульманских стран.