Николай Александрович Булганин. Родился он в 1895 году в Нижнем Новгороде. Как он указывал в своих автобиография

Вид материала

Биография

Подобный материал:

• Есенин, Сергей Александрович, 15.32kb.
• Об итогах проведения «Национальной выставки-ярмарки предприятий города Цзинаня в Нижнем, 34.68kb.
• С. А. Лебедев –создатель первого в контенентальной Европе компьютера, 365.41kb.
• Есенин Первый период(1895–1912), 98.66kb.
• Оформление: цветы, книжная выставка, фотовыставка, 180.29kb.
• Сергей Александрович замечательный русский поэт-лирик. Родился он в 1895 году в селе, 53.55kb.
• Диплом посвящен образованию в Нижнем Новгороде легендарной «Нижегородской Радиолаборатории», 17.29kb.
• Николай II александрович, 61.14kb.
• Николай Александрович Романов, сын императора Александра III, родился 6 мая 1868г, 206.4kb.
• Газета «Петербургский Час Пик», 36.21kb.

Хрущев уехал в отпуск. А Булганин, на которого были возложены функции председательствующего в Президиуме ЦК, вдруг стал «наезжать» на председателя КГБ Серова. Когда Хрущев вернулся в Москву и узнал об этом (от того же Серова), то стал возмущаться:

- Негоже так поступать в отношении чекистов и лично товарища Серова!⁴

Булганин же продолжал меняться на глазах. У него всё явственнее проявлялась барская осанка, пренебрежение к людям. даже своим коллегам по работе¹.

Зато со слабым полом он был всегда приветлив и обходителен, порою даже чрезмерно назойлив. И вот однажды к Хрущеву обратились с просьбой:

- Скажите Николаю Александровичу, пусть он квартиры артисткам не раздает, а тем более на новоселье к ним не ездит! Разговоров много нехороших по этому поводу идет.

• И вот между ними на берегу Черного моря в Крыму, где они отдыхали состоялось «довольно бурное объяснение».
  
• - Конечно, нас на новоселье пригласят очень многие, если нам объявить, что мы принимаем такие приглашения. Но к чему это приведет? Тогда не только некогда будет работать, но неизбежно будут распространяться всякие сплетни. Зачем это делать?².
  

Правда, Хрущев продолжал с ним советоваться, особенно когда дело шло об отношениях с другими членами Президиума ЦК. Не раз и не два он говорил ему:

- Слушай, ненормальная обстановка у нас. Молотов пылает ненависть., по все принципиальным вопросам выступает против. Каганович почти всегда поддерживает его. Часто заодно с ним выступает Маленков. Надо созвать пленум ЦК и поставить вопрос о расширении состава Президиума³.

Булганин соглашался. Но, судя по последующим событиям, неискренне или не полностью. К этому времени его отношения с Маленковым снова стали «нормальными, товарищескими». Хотя, будучи как-то в Ленинграде, он говорил тамошнему первому секретарю Ф.Р.Козлову, сыгравшему далеко не последнюю роль в отстранении Маленкова, что «это очень хитрый и коварный человек»⁴.

«Антипартийная группа»

А Маленков между тем к лету 1957 года развернул бешеную энергию. Ходил из кабинета в кабинет, будируя недовольство против Хрущева, особенно напирая на нарушения им коллективности в работе, на нежелание считаться с другими. Не давал покоя ни Булганину, ни его заместителям Первухину и Сабурову. Вслед за ним являлся Каганович. Действовал он, правда, «менее активно, но более увесисто»⁵.

6 - 13 июня 1957 года Булганин и Хрущев совершили свой очередной совместный зарубежный вояж. На этот раз в Финляндию. Привезли их на крестьянскую ферму. Поднялись на пригорок. Хозяин стал показывать свои земли. И вдруг Булганин говорит с восхищением:

- Какой замечательный... наблюдательный пункт!

Хрущев чуть не поперхнулся:

- Слушай, ты соображаешь, что говоришь?

- А что? Ты человек гражданский, а я военный.

- Ну какой ты военный! Ты же должен думать, прежде чем говорить. Есть такая поговорка: в доме повешенного не говорить о веревке!¹

И тем не менее, несмотря на эту мимолетную размолвку, вернулись оттуда вроде бы довольные и поездкой, и друг другом.

Но уже в субботу 15 июня между ними снова пробежала черная кошка. Заседание Президиума ЦК в тот день происходило очень бурно. Хрущев обрушился с руганью на своих коллег. Причем по вопросу не принципиальному, а в порядке ведения заседания, когда он и Микоян остались в меньшинстве при обсуждении необходимости дополнительных закупок оборудования в странах народной демократии. Денег на это не было, но Хрущев брал на горло:

- Или дать заказы, или бесплатно кормить рабочих ГДР! В любом другом случае потеряем ГДР! ²

При этом он, как указывал позже Ворошилов, «благодаря своей горячности, наговорил снова неприятных, оскорбительных слов мне и другим товарищам»³. Упомянув о предстоящей поездке всех членов Президиума на 250-летний юбилей Ленинграда, Хрущев ехидно заметил:

- Первый раз поедем с радостью. А то в прошлом каждый раз привозили слезы и горе.

Молотов и Каганович сразу зашумели: ведь к «ленинградскому делу» 1949 года они никакого отношения не имели.

- А вот Зиновьева ни за что расстреляли!

- Позвольте, зиновьевцы были нашими противниками!⁴

Одним словом, предмет ругани переместился на вовсе посторонние предметы.

- Тебе, Никита, надо сделать некоторые поправки в твоем характере, - пытался, было, урезонить его после этого Булганин. - Надо проявлять больше терпимости, больше внимания к членам Президиума во время обсуждения вопросов.

- По каким вопросам?

- Ну, например, об освобождении колхозников от обязательных поставок мяса с приусадебных участков. Прежде чем объявлять об этом при посещении сельскохозяйственной выставки, надо было обсудить это в Президиуме, заранее информировать его членов. И на встрече с писателями не надо было выступать по нашим внутрипартийным вопросам¹.

И когда этот же вопрос о недостатках в работе Президиума и личных недостатках Хрущева перед Булганиным поставили Маленков, Каганович и Молотов, он согласился с ними, что «надо поставить этот вопрос и обсудить в Президиуме»².

Сам же Хрущев, легко вспыхивающий, но быстро отходящий, вернулся к вопросу о пополнении Президиума ЦК более молодыми работниками.

- Надо созвать пленум не в ноябре, как мы думали, а раньше, - делился он с Булганиным. - Очень неустойчивый у нас Президиум. Смотри - Молотов, Каганович, Маленков во многих важнейших вопросах ведут себя неправильно. На первом этапе Климент Ефремович часто шел за Молотовым. Вот тебе из одиннадцати. Можно по тому или иному вопросу еще с двумя разойтись... Значит, нет устойчивости. Надо привлечь новые силы³.

А Молотов при встречах с ним играл на его самолюбии:

- Разве можно считать нормальным такое положение, что у нас председатель Совета министров ни в одну страну еще не выезжал без товарища Хрущева?.. Нельзя сказать. Что это не принижает Совет министров. Мне кажется, что за границей это не может не рассматриваться как невыгодное для нас обстоятельство⁴.

Маленков добавлял:

- Товарищ Ворошилов настроен очень плохо по отношению к Хрущеву, резко говорит.

В результате у Булганина стало складываться мнение, что «тут силы большие» ⁵.

Во вторник 18 июня 1957 года в кремлевском кабинете Булганина собрались Маленков, Каганович, Молотов, Ворошилов, Первухин и Микоян. Там и решили сейчас же устроить внеочередное заседание Президиума ЦК и вернуться к вопросу о поездке в Ленинград. Позвали Хрущева. Когда он появился и все расселись за столом, встает Маленков и предлагает обсудить не только повестку, но и поведение Хрущева, крупные ошибки и недостатки в его работе (в том числе нарушение им принципов коллективного руководства), в связи с чем председательствование возложить на Булганина⁶.

- Вы достаточно знаете вспыльчивый характер товарища Хрущева, обосновывал свое предложение Маленков. - Он не даст возможности высказаться в отношении его¹.

После долгих споров 6 голосами против 2 предложение это приняли. И Булганин занял место Хрущева. Тогда Микоян заявил, что данный состав неполный и потому неправомочен обсуждать вопрос о первом секретаре. Поднялся шум. В конце концов Булганин предложил:

- Давайте отложим на завтра.²

На следующий день собрались в полном составе. И опять возник вопрос о председателе. Хрущев предложил выбрать Суслова. Но 7 голосами из 11 снова доверили эту работу Булганину³. И началось трехдневное сражение. Первым в атаку устремился Маленков. Его активно поддержали Каганович и Молотов. Первый из них предложил освободить Хрущева от обязанностей первого секретаря ЦК, высказав сомнение в том, что «надо ли вообще иметь такой пост»⁴. Второй также высказался за то, чтобы «организационно это дело закрепить»⁵. К ним присоединился Ворошилов⁶. Взял слово и Булганин. Он обвинял Хрущева в зазнайстве⁷. Упомянув о намерении Хрущева пополнить состав Президиума, категорически заявил, что сам он против такого «разжижения»⁸.

Пару раз в перерывах Хрущев обращался к нему:

- Друг, поверни! Не на тот путь встал! Ты же знаешь меня, мы знаем друг друга давно.

Однако Булганин был непреклонен⁹.

По телефону звонил Хрущев ему и в ночь с 19 на 20 июня:

- Слушай, Николай, неужели ты не понимаешь, куда вы идете? Неужели не понимаешь, что вы затеяли, к чему может привести все это? От тебя, Николай, многое зависит. Мы с тобой много лет проработали¹⁰.

Заколебался Первухин и тоже попытался отговаривать в кулуарах Булганина от того, чтобы ставить вопрос об освобождении первого секретаря. Ибо это - прерогатива пленума. И тот немножечко, вроде бы, заколебался. Но подошли Молотов и Маленков и накинулись на него:

- Ты не прав! Формально подходишь к делу, непоследовательно!¹¹

В те дни Молотов, Маленков и Каганович вообще старались не оставлять Булганина без пригляда¹. В перерывах собирались вместе и делали все для того, чтобы укрепить его в решимости идти до конца.

Беседовали с ним и Жуковым с Микояном². Первый из них раза три-четыре. И каждый раз Булганин отвечал ему :

- Надо кончать с Хрущевым³... Надо ликвидировать пост первого секретаря⁴.

Жуков вроде бы соглашался, что этот вопрос заслуживает внимания и что его надо обсудить и вместо поста первого секретаря иметь секретаря по общим вопросам⁵.

21 июня к ним заявилась делегация от нескольких десятков членов ЦК с требованием срочно созвать пленум. Булганин принял их от имени Президиума и стал их успокаивать:

- Заседание происходит нормально, никаких особенностей нет, никакого страха нет. Однако Микоян с ним не согласился:

- Опасность большая, тревога большая, - предупреждал он.

- Да, тревога большая, - подтвердил Хрущев⁶.

Оправдываясь потом на пленуме ЦК, Булганин признавал, что его роль в предыдущие дни была большой. Ведь он председатель Совета министров. Но он «имел лишь одно намерение - устранить недостатки в работе Президиума»⁷.

- Мне казалось, что это не выйдет за рамки нормального положения - объяснял он. -. Теперь я вижу, что это было во вред партии⁸.

Обвинение в заговоре Булганин решительно отверг.

- Это чудовищное обвинение, поймите меня, - говорил он под шум в зале⁹.

Но членам ЦК этого было мало.

- Определите свое отношение к Маленкову, Молотову, Кагановичу! Как ведут себя ваши друзья? Почестнее скажите.

- Теперь я вижу, что деятельность, которую проводили товарищи Маленков, Каганович и Молотов, была направлена во вред партии. Ее надо осудить.

- Как практически?

- Это пленум решит... Мы с Хрущевым друг друга знаем 27 лет, из них 26 лет совместно работаем на руководящей работе. Наши отношения сложились на основе борьбы за ленинскую линию... В лице Хрущева мы имеем стойкого ленинца...

- Зачем же хотели снимать? - под общий шум спросил П.Н.Поспелов.

- То, что случилось, - случилось. Как говорится, из песни слов не выбросишь... Я выводы для себя сделал¹.

Досталось ему не только за политический просчет, двурушничество и измену личной дружбе с Хрущевым, но и за чисто человеческие слабости.

- Товарищу Булганину, кроме всего прочего, надо изменить свое личное поведение, - говорил первый секретарь ЦК ВЛКСМ А.н.Шелепин. - Надо вам навести порядок в своем собственном бьту, потому что быт каждого коммуниста - это политика. а тем более быт председателя Совета министров СССР. Товарищ Булганин ведет себя неправильно в этом смысле. Об этом в Москве говорят².

29 июня 1957 года пленум ЦК постановил вывести Маленкова, Кагановича и Молотова из Президиума ЦК и исключить их из своего состава. Раскаявшихся Сабурова и Первухина решили перевести из членов Президиума в кандидаты. Булганина же решили пока помиловать, ограничившись объявлением ему строго выговора с предупреждением. И уже 9 июля Хрущев направился с ним в заранее в заранее обговоренную поездку в Чехословакию. Правда, следующая поездка советских руководителей в ГДР в начале августа обошлась уже без него. Вместо него напарником Хрущева отправился Микоян. Официально внезапная замена объяснялась состоянием здоровья главы правительства. Газеты еще публикуют послания к главам иностранных правительств за его подписью с различного рода внешнеполитическими инициативами. Его еще раз избирают депутатом. Но время его уже прошло.

На первой же сессии Верховного Совета СССР нового созыва 27 марта 1958 года зачитывается его заявление об отставке. Новым председателем Совета министров становится сам Хрущев. Булганин вошел в его состав в качестве председателя правления Госбанка. Но уже 15 августа он лишается и этого поста и посылается председателем Ставропольского краевого совнархоза. 5 сентября пленум ЦК КПСС освобождает его от обязанностей члена Президиума ЦК. Он уже не маршал, а всего-навсего генерал-полковник. А с февраля 1960 года он уже на пенсии..

Николай Александрович возвращается в столицу. Москвичи иногда могут видеть его около метро «Сокол». Жил он с семьей совсем рядом, в большом генеральском доме. Но так как у него не было прописки, пенсию ему в квартиру не приносили, и он вынужден был ходить за ней на почту, вежливый необыкновенно, как единодушно отмечали и работники отделения связи, и посетители. «Пьет и пьет с горя и разочарования», - сообщал о нем своим британским хозяевам советский полковник Пеньковский, частенько бывавший в этом доме у своего тестя¹. Появился он, было, в «райской» группе генеральных инспекторов Министерства обороны, где каждому отставному военному его ранга полагался отдельный кабинет с порученцем. Но 20 июля вышло распоряжение зачислять в эту группу только маршалов и генералов армии, а генерал-полковников - лишь в отдельных случаях. «за особые заслуги»². Таких заслуг за ним не признали.

И всё-таки о нём не забывали. Например, пригласили на встречу Нового, 1964 года в Кремлёвском дворце съездов, недавно отстроенном. В банкетном зале собралось до 2.5 тысяч человек, но появление в нём опального Булганина было замечено и всех удивило. Ещё более удивились гости, видя, что весь вечер он провёл в обществе Хрущёва, беспечно о чём-то с ним разговаривая, как в старые «добрые» времена. «Они и ушли, кажется, вместе», - вспоминал заместитель руководителя советской протокольной службы³.

Но Хрущёва вскоре отправили в отставку те самые люди, которые горой встали на его защиту семь лет назад. А с отставным Булганиным их ничего не связывало, даже воспоминания.

Летом 1972 года Булганин встретил Молотова. Прошлись вместе километра полтора и расстались. Позже Молотов говорил о нем: «Ни разу не решился даже зайти ко мне. Видимо так Хрущев припугнул! Все-таки странно себя чувствует: мирного сосуществования не понимает. Это же неправильно!»⁴

Скончался Николай Александрович Булганин в 1975 году.