Воинские должностные преступления в уголовном праве России и зарубежных стран (сравнительно-правовое обозрение)

Вид материала

Документы

Содержание Система составов должностных преступлений Насильственные действия начальника в отношении подчиненного Злоупотребление властью, превышение и бездействие власти Неисполнение обязанности проявлять заботу о подчиненных

Подобный материал:

• Сравнительно-правовой анализ закрепления этнических мотивов преступлений в уголовном, 24.52kb.
• Издательская деятельность школы педагогики в 2011 году, 335.68kb.
• Институт обстоятельств, исключающих преступность деяния, в уголовном праве россии:, 635.27kb.
• Положение, структура и основные функции Немецкого Федерального банка. Предмет и методы, 39.12kb.
• Примерные вопросы для сдачи экзамена (зачета) по дисциплине «Уголовное право», 32.65kb.
• Примерные вопросы для сдачи экзамена (зачета) по дисциплине «Актуальные проблемы уголовного, 20.99kb.
• Нефтегазоносные провинции россии и зарубежных стран содержание учебной дисциплины, 210.36kb.
• Понятие «моральный вред» иего компенсация в частном праве Российской Федерации и зарубежных, 2021.82kb.
• Концессионное соглашение в гражданском праве России и зарубежных стран, 1310.53kb.
• Курс лекций п о дисциплине: Конституционное право зарубежных стран для студентов специальности, 61.53kb.

Воинские должностные преступления в уголовном праве России и зарубежных стран (сравнительно-правовое обозрение)

Н.А. Шулепов, заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, заведующий кафедрой международного и конституционного права Московского государственного лингвистического университета


На заседании Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) 11 апреля 2006 г. рассматривался доклад «О правах военнослужащих, соблюдении прав человека в призывных армиях в Европе». В резолюции по данному вопросу отмечается: «Ассамблея шокирована и возмущена положением военнослужащих в армиях некоторых государств-членов, которые подвергаются издевательствам, жестокому обращению, узаконенному рукоприкладству, насилию, плохому обращению и пыткам, что представляет собой чрезвычайно серьезные нарушения их прав»¹. И хотя в тексте резолюции, как и в предшествовавшем ее принятию докладе, не называется ни одна страна, где были зафиксированы нарушения, не вызывает сомнения, что эти слова относятся и к Российской армии. Об этом прямо заявил автор доклада, член Комитета ПАСЕ по юридическим вопросам и правам человека А. Арабаджиев, который, кроме того, добавил, что «российская армия и правительство продолжают минимизировать проблемы и не предприняли серьезных усилий для того, чтобы положить конец нарушениям»².

Рост преступности в Российской армии активно обсуждается в средствах массовой информации, в диалоге на эту тему участвуют высокие должностные лица государства, военачальники, общественные деятели и рядовые граждане. Об актуальности проблемы могут свидетельствовать слова члена комитета по обороне Государственной Думы Российской Федерации А. Головатюка, который сказал: «2005 год стал абсолютным рекордсменом по уровню преступности в армии за всю историю существования государства… Такого количества преступлений не было ни в царской, ни в Советской, ни в Российской армиях. При этом Советская армия была в несколько раз больше, чем сейчас. Но самое печальное, что отмечается рост правонарушений не только в солдатской среде, но в первую очередь среди офицеров. А это очень настораживает. Ситуация сложилась очень непростая, и необходимо срочно что-то предпринимать, чтобы исправить столь негативное положение»³.

Действительно, использование командирами (начальниками) своего должностного положения вопреки интересам службы, физическое и психическое унижение достоинства подчиненных, посягательства на их права и свободы наносят непоправимый ущерб воинскому правопорядку, вызывают негодование в армейской среде и провоцируют ответные действия со стороны подчиненных, подрывают авторитет армии в обществе. О масштабах такого «руководства» войсками говорят, например, следующие цифры: в России только в 2004 г. в военную прокуратуру обратились более 29 тыс. военнослужащих, в том числе 42 генерала, которые искали защиту от несправедливых вышестоящих начальников⁴.

Нельзя сказать, что наше государство не принимает мер, чтобы исключить противоправные действия со стороны воинских должностных лиц. Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации — председатель Военной коллегии А.Я. Петроченков заявил: «Нас, как и гражданское общество, беспокоят преступления, совершаемые офицерами. Беспристрастная статистика свидетельствует о том, что в 1991 году, когда войск было в 3 раза больше, офицерская судимость была в 3 раза меньше. В 1990 году было осуждено 467 офицеров, в 1991 году — 579 офицеров. А в 2005 году — уже около 2 тысяч представителей офицерского состава всех воинских формирований, в том числе более 100 командиров воинских частей и 5 генералов»⁵.

Уголовное право Российской Федерации предусматривает ответственность лиц, выполняющих организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях в общеуголовных нормах (гл. 30 УК РФ). Военно-уголовное законодательство, основу которого составляет гл. 33 УК РФ («Преступления против военной службы»), не устанавливает специальной ответственности за воинские должностные преступления, даже если они совершаются командирами (начальниками) против их же подчиненных или младших по званию⁶. Российский законодатель посчитал достаточной охрану безопасности управленческой деятельности в военной сфере нормами главы, предусматривающей ответственность за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.

Профессор Х.М. Ахметшин справедливо считает, что такое решение вопроса не вытекает из принципа единоначалия, реализуемого на правовой основе. По его мнению, при совершенствовании действующего законодательства о преступлениях против военной службы необходимо дополнить гл. 33 УК РФ специальными нормами о неуставных действиях командиров (начальников) в отношении подчиненных, сопряженных с применением к ним насилия, унижением их чести и достоинства⁷.

Данное предложение необходимо поддержать, так как, помимо всего прочего, оно, на наш взгляд, отражает зарубежный опыт криминализации деяний, связанных с нарушениями правил обращения командиров (начальников) с подчиненными. Автором настоящей статьи были проанализированы соответствующие нормы военно-уголовного законодательства примерно 70 государств, представляющих все правовые системы и регионы мира, что позволило сформулировать выводы, которые могут представлять интерес для российского законодателя.

Главный вывод заключается в том, что практически во всех странах, законодательство которых нами изучалось, ответственность должностных лиц армии за совершение деяний, связанных с военной службой, урегулирована не общеуголовными нормами, а в обособленном от них военно-уголовном законодательстве. А в тех странах, где Особенная часть военно-уголовного законодательства систематизирована на главы, этой группе преступлений посвящается, как правило, самостоятельная глава (Австрия, Болгария, Боливия, Испания, Италия, Норвегия, ФРГ, Узбекистан, Швейцария). Даже бывшие советские республики, кроме Грузии и Кыргызстана, не последовали за российским законодателем, а сохранили в военно-уголовном законодательстве нормы о должностных преступлениях, в том числе совершаемых командирами (начальниками) против подчиненных.

Система составов должностных преступлений в зарубежном военно-уголовном законодательстве строится, как показывает анализ, с учетом не только карательной, но и превентивной функции уголовного закона, о чем свидетельствуют количество составов рассматриваемых преступлений в законодательстве, их подробное описание и виды. Составы воинских должностных преступлений сформулированы не абстрактно, а таким образом, чтобы они были понятны всем военнослужащим.

В Военно-уголовном законе ФРГ (далее — ВУЗ ФРГ), например, систему уголовно-наказуемых деяний против обязанностей начальника составляют: жестокое или унизительное обращение с подчиненным; злоупотребление должностными полномочиями; подстрекательство к противозаконному поступку; неудавшееся подстрекательство к противозаконному поступку; подавление жалобы; оказание влияния на правосудие; присвоение полномочий на отдачу приказов; злоупотребление дисциплинарной властью; отказ от сотрудничества в уголовном процессе; неудовлетворительный служебный контроль (§ 30—41).

К должностным преступлениям по немецкому праву можно также отнести следующие деяния: невыполнение обязанностей специального поручения (§ 45); незаконное освобождение заключенного, разглашение личной тайны, получение взятки, принуждение к даче показаний, служебный подлог, разглашение государственной тайны (§ 48).

В Швейцари Военно-уголовный кодекс (далее — ВУК Швейцарии) в сфере взаимодействия начальников с подчиненными криминализовал следующие правонарушения: злоупотребление полномочиями по даче приказов с тем, чтобы вынудить подчиненных к действиям, не имеющим никакого отношения к военной службе (ст. 66); превышение полномочий при привлечении подчиненного к дисциплинарной ответственности (ст. 67); воспрепятствование подаче подчиненным жалобы либо ходатайства, а равно сообщения о совершенном уголовном правонарушении (ст. 68); незаконное присвоение власти по отдаче приказов (ст. 69); создание без достаточной к тому служебной необходимости серьезной опасности для жизни или здоровья подчиненных (ст. 70); применение насилия либо угроз в отношении подчиненного (ст. 71).

Насильственные действия начальника в отношении подчиненного — наиболее опасная форма совершения воинских должностных преступлений в зарубежном военно-уголовном праве. Правотворческая деятельность в большинстве стран обнаруживает стремление к тому, чтобы в воинском правоотношении «начальник—подчиненный» субъекты несли сопоставимую ответственность за нарушение правил взаимодействия между ними.

Например, в США Единый кодекс военной юстиции (далее — ЕКВЮ США) в ст. 90 устанавливает ответственность для подчиненного, который ударит своего начальника, обнажит или применит против него оружие, или применит любое насилие к начальнику. Одновременно в ст. 93 ЕКВЮ США криминализованы действия начальника, выразившиеся в жестокости по отношению к подчиненному, в притеснении его или в дурном обращении с ним.

В Великобритании близкие по содержанию составы преступлений содержат ст. 33 и ст. 65 Закона об армии Великобритании (далее — Закон об армии).

В ФРГ насильственные действия подчиненного в отношении начальника (§ 25 ВУЗ ФРГ) криминализованы в логической связи с такими воинскими должностными преступлениями, как жестокое обращение начальника с подчиненным, повлекшее причинение вреда его здоровью (§ 30 ВУЗ ФРГ), унизительное обращение с подчиненным (§ 31 ВУЗ ФРГ).

В УК Азербайджана состав преступления «насильственные действия в отношении начальника» (ст. 330) сформулирован параллельно с составом «нанесение побоев или истязание начальником подчиненного» (ст. 331.3).

В Латвии законодатель в ст. 318 УК установил ответственность подчиненного за насильственные действия в отношении начальника, а в ст. 319 УК — ответственность начальника за те же действия, совершенные в отношении подчиненного.

Как видно из приведенных примеров, а их можно было бы продолжить, в основе зарубежной модели уголовно-правовой охраны военно-служебных отношений между начальниками и подчиненными лежит принцип разумной симметричности их ответственности. Исключение из системы военно-уголовного законодательства составов воинских должностных преступлений, связанных с применением насилия к подчиненным, при условии сохранения в нем ответственности подчиненных за аналогичные действия в отношении начальников, нарушает эту симметричность, создает впечатление привилегированного положения командиров (начальников) в сфере уголовного правосудия. К тому же в современных вооруженных силах большую часть личного состава составляют военнослужащие, которые в одном правоотношении выступают как начальники, в другом — как подчиненные.

Трудно понять логику российского законодателя, криминализовавшего в военно-уголовном законодательстве насильственные действия подчиненного в отношении начальника (ст. 334 УК РФ) и оставившего без внимания те же действия, совершаемые начальниками в отношении подчиненных. Это тем более удивительно, что, как уже отмечалось, по законодательству практически всех развитых стран мира воинский начальник, применивший противоправно физическое воздействие на подчиненного, совершает не общеуголовное, а воинское преступление. В соответствии с § 36 Военно-уголовного закона Австрии (далее — ВУЗ Австрии) насильственные действия начальника в отношении подчиненного с объективной стороны могут выражаться: в причинении подчиненному телесных повреждений или вреда его здоровью; в жестоком обращении с подчиненным и как следствие этого причинении вреда его здоровью по неосторожности; в нападении на подчиненного.

ВУЗ ФРГ к уголовно наказуемым деяниям относит поведение начальника, требующего от подчиненного или допускающего совершение подчиненным насильственных действий в отношении других военнослужащих (§ 30).

Военно-уголовный кодекс Испании (далее — ВУК Испании) охватывает все возможные формы «дурного обращения» начальника с подчиненным, повлекшие причинение ему телесных повреждений различной степени тяжести или смерть человека (ст. 104).

Военно-уголовный кодекс Дании (далее — ВУК Дании) криминализовал любые притеснения начальником подчиненного, если в результате этих притеснений служба подчиненного военнослужащего стала «излишне трудной» (§ 21).

По УК Польши воинское должностное преступление совершит начальник, который ударит подчиненного или иным способом нарушит его телесную неприкосновенность (ст. 351). Более опасным преступлением признаются действия начальника, связанные с физическим или психическим издевательством над подчиненным, совершенные с особой жестокостью или имеющие своим последствием покушение потерпевшего на свою жизнь (ст. 351).

По смыслу ст. 195 Военно-уголовного кодекса для мирного времени Италии (далее — ВУКМВ Италии) любое насилие начальника в отношении подчиненного является уголовно наказуемым деянием. Однако в этой же статье разъяснено, что если насилие было сопряжено с убийством подчиненного или с причинением серьезного вреда его здоровью, то применяются соответствующие статьи УК. В то же время ВУКМВ Италии предусмотрел существенное смягчение наказания, если насильственные действия начальника были спровоцированы противоправным поведением подчиненного (ст. 198 «Провокация»).

В Кодексе военной юстиции Франции (далее — КВЮ Франции) также установлена уголовная ответственность начальника за насилие по отношению к подчиненному, но оговорено, что данная норма не распространяется на случаи законной самообороны и крайней необходимости. Кроме того, указано, что при некоторых условиях состав уголовно наказуемого деяния отсутствует, если начальник применил насилие при задержании дезертира либо в целях предотвратить серьезные беспорядки. В зависимости от последствий и обстоятельств, при которых начальник применил насилие к подчиненному, деяние может квалифицироваться по общей норме УК, если она предусматривает более строгое наказание за правонарушение, связанное с насилием (ст. 460 КВЮ).

По ВУК Швейцарии деяние, совершенное начальником с целью укрепить дисциплину или добиться исполнения своих указаний в отдельных случаях (например, в случае мятежа или в присутствии врага), не является наказуемым, если это деяние было единственным средством добиться необходимого подчинения (ч. 2 ст. 26).

В некоторых странах уголовно наказуемым деянием признается «нападение» начальника на подчиненного ему военнослужащего (ст. 34 Закона о дисциплине в вооруженных силах Австралии). Чаще всего понятие «нападение» встречается в англо-американском праве и используется наряду с понятием «побои» как форма посягательства на физическую неприкосновенность человека. В романо-германской правовой семье в таких случаях речь идет о причинении различной степени «телесных повреждений». Между этими двумя подходами к криминализации посягательств на здоровье военнослужащего имеется принципиальное отличие: первый подход основывается не только на физических страданиях человека, он учитывает также то психическое воздействие, которое испытывает на себе потерпевший, сознающий, что может быть подвержен или уже подвергающийся применению насилия.

Разграничение между «нападением» и «побоями» проводится по используемой начальником форме воздействия на подчиненного: в первом случае на потерпевшего оказывается лишь психическое воздействие путем угрозы причинения вреда его здоровью, во втором — совершаются контактные действия, повлекшие за собой телесные повреждения. Если начальник переходит от угроз к действиям и применяет насилие, все это рассматривается как единое преступление, называемое «нападение и побои». «Побои» возможны и как самостоятельное преступление, т. е. без предварительной угрозы.

Близким к «нападению» является состав угрозы подчиненному, исходящей от его командира (начальника), которая наряду с насилием криминализована в ряде стран как самостоятельное преступление (ст. 71 ВУК Швейцарии). ВУКМВ Италии содержит уголовно-правовой запрет угрозы подчиненному посредством телеграфного, телефонного сообщения, радио или телевизионной передачи (ст. 196).

К числу должностных преступлений против личности военнослужащих в зарубежном военно-уголовном праве относится оскорбление начальником подчиненного. В УК РФ также имеется указанный состав преступления, который сформулирован как «оскорбление подчиненным начальника, а равно начальником подчиненного во время исполнения или в связи с исполнением обязанностей военной службы» (ч. 2 ст. 336). Почти аналогичный состав преступления сформулирован в ст. 331.2 УК Азербайджана, ст. ст. 444 УК Беларусь, ст. 360 УК Армении, ст. 371 УК Казахстана, ст. 366 УК Молдовы. УК Латвии выделяет основной состав преступления — оскорбление начальником подчиненного словами и действиями, не связанными с насилием, и квалифицированный — то же деяние, сопряженное с насилием, если при этом хотя бы один из них исполнял обязанности по военной службе (ст. 339).

УК Польши не ограничивает ответственность за данное преступление пределами военно-служебных обязанностей, оно может быть совершено и вне службы (§ 1 ст. 350). В Польше уголовное преследование военного начальника, который унизил или оскорбил подчиненного, возбуждается по заявлению потерпевшего или командира части (ст. 350).

КВЮ Франции определяет возможные формы такого оскорбления — словами, жестами, угрозами в устной или в письменной форме. Наказание дифференцируется в зависимости от того, когда и где было совершено оскорбление: во время несения службы или вне службы — до 6 месяцев. Характерно, что КВЮ Франции исключает ответственность начальника, если оскорбление было спровоцировано самим подчиненным (ст. 461). Если факт оскорбления имел место вне службы и при этом военнослужащий с более высоким званием не знал о подчиненности ему потерпевшего, применяются общеуголовные нормы (ст. 462 КВЮ).

В Венесуэле Согласно ст. 510 КВЮ Венесуэлы отягчающим обстоятельством при совершении начальником рассматриваемого преступления признается факт нахождения оскорбленного военнослужащего с оружием.

§ 35 ВУЗ Австрии к обращению с подчиненным или нижестоящим по званию, унижающим человеческое достоинство, приравнивает учинение подчиненному по злобе препятствий по службе и создание таким образом для него мучительной обстановки. ВУЗ ФРГ, предусматривая аналогичный состав уголовно наказуемого деяния, содержит также норму, устанавливающую уголовную ответственность начальника, требующего от подчиненного либо в нарушение своих обязанностей допускающего совершение подчиненным унизительных действий в отношении других военнослужащих (§ 31).

Злоупотребление властью, превышение и бездействие власти относятся к числу составов воинских должностных преступлений, получивших распространение главным образом в военно-уголовном законодательстве стран, образовавшихся на территории бывшего СССР⁸. В большинстве стран, где имеются указанные составы, они лишь перечисляются, причем в диспозиции одной нормы, содержание их не раскрывается, признаки не конкретизируются (ст. 375 УК Армении, ст. 455 УК Беларуси, ст. 380 УК Казахстана, ст. 370 УК Молдовы, ст. 391 УК Таджикистана, ст. 358 УК Туркменистана, ст. 301 УК Узбекистана). В УК названных стран указано, в частности, что злоупотребление властью или превышение власти образуют состав воинского должностного преступления, если они причинили существенный вред или повлекли тяжкие последствия. Использование в данном случае оценочных понятий еще более затрудняет квалификацию воинских должностных преступлений, делает их непонятными основной массе военнослужащих.

В юридической литературе отмечается, что существенный вред в воинском должностном злоупотреблении может состоять в нарушении телесной неприкосновенности подчиненного: например, в причинении подчиненному физической боли от удара, побоев или истязания, легкого или средней тяжести телесного повреждения, физических страданий, которыми сопровождается незаконное лишение свободы или незаконное введение в организм против воли лица наркотических средств или психотропных веществ и т. д. Существенный вред может состоять и в моральном вреде, если подчиненному причиняются страдания вследствие физического или психического воздействия, которое привело к ухудшению или лишению возможностей реализации им своих привычек и желаний, ухудшению отношений с окружающими людьми⁹.

Представляется, что заслуживает внимания опыт тех стран, в военно-уголовном законодательстве которых указаны конкретные формы злоупотребления воинского должностного лица властью или служебным положением. Так, в УК Украины оговорено, что данное преступление может выражаться в незаконном использовании подчиненного для личных услуг или услуг другим лицам (ч. 1 ст. 423). УК Латвии насилие по отношению к подчиненному рассматривает как самостоятельное преступление (ст. 338), не включает его в число признаков злоупотребления властью или превышения власти, хотя и содержит эти составы (ст. 341).

Согласно § 34 ВУЗ Австрии формой злоупотребления занимаемой должностью по отношению к подчиненному, а равно нижестоящему по званию, является отдача приказов, распоряжений или требований, не относящихся к службе или не направленных на достижение служебных задач. Аналогичная норма сформулирована в § 32 ВУЗ ФРГ. Кроме того, немецкий законодатель криминализовал действия начальника, который посредством злоупотребления правом на отдачу приказа или своим служебным положением подталкивает подчиненного к совершению противоправного деяния, содержащего состав преступления (§ 33 ВУЗ ФРГ). Наказуемо также покушение на подстрекательство подчиненного к совершению преступления (§ 34 ВУЗ ФРГ). ВУК Испании в ст. 103 («Злоупотребление властью») в числе форм рассматриваемого преступления указал: причинение какого-либо вреда подчиненному; принуждение его к действиям, чуждым интересам службы; умышленное создание подчиненному препятствий для осуществления своих прав.

Специальной формой должностного посягательства на воинский правопорядок в зарубежном военно-уголовном праве является злоупотребление командира (начальника) предоставленной ему дисциплинарной властью (Норвегия, ФРГ, Швейцария).

Немецкий законодатель выделяет три способа такого должностного злоупотребления:

а) преследование в дисциплинарном порядке подчиненного, в отношении которого такое преследование не могло быть предпринято;

б) применение к подчиненному такой меры дисциплинарного наказания, вид или тяжесть которой не предусмотрены в законе или которую начальник по своему должностному положению не мог применить;

в) незаконное освобождение подчиненного от наказания или других мер воздействия, предусмотренных законом (§ 39 ВУЗ ФРГ).

В УК Албании содержится такой необычный состав воинского должностного злоупотребления, как влияние командира (начальника) на волеизъявление подчиненных, участвующих в выборах представительных органов государственной власти, путем отдачи соответствующих приказов и распоряжений, дачи советов и т. д. (ст. 332).

ВУК Дании воинским должностным злоупотреблением именует также действия начальника, хотя и совершенные в пределах его компетенции, но направленные на получение дарений, имущественных выгод и преимуществ (§ 22). В Военно-уголовном кодексе Боливии специальным субъектом такого воинского преступления, как служебное злоупотребление, включая взятку, является военный судья (ст.ст. 186—192).

Обращает на себя внимание норма Военно-уголовного кодекса Норвегии (далее — ВУК Норвегии), в которой подвергнуты криминализации действия начальника, побуждающего или подстрекающего к осуществлению должностного преступления находящегося у него в подчинении командира, помогающего либо дозволяющего ему совершить такое преступление (§ 61).

Неисполнение обязанности проявлять заботу о подчиненных — должностное правонарушение по военно-уголовному законодательству ряда стран. В абз.1 § 33 ВУЗ Австрии уголовно наказуемым деянием признается умышленное или по неосторожности грубое пренебрежение военачальником своей обязанностью проявлять заботу и бережное отношение к подчиненным военнослужащим, если это пренебрежение обязанностью повлекло по неосторожности причинение вреда здоровью, длительное расстройство здоровья или смерть военнослужащего.

ВУК Швейцарии криминализует действия военачальника, который без достаточного служебного повода подвергает опасности жизнь и здоровье подчиненных военнослужащих (ст. 70).

Одной из распространенных в Российской армии негативных форм воздействия командиров (начальников) на воинский правопорядок является сокрытие преступлений, в том числе путем подавления активности подчиненных им военнослужащих, рискнувших, например, придать огласке факты «дедовщины» в воинских частях и подразделениях. В вооруженных силах ряда зарубежных стран подобные действия воинского должностного лица относятся к числу уголовно наказуемых (Австрия, Норвегия, ФРГ, Швейцария).

Так, ВУЗ Австрии установил уголовную ответственность для начальника за побуждение подчиненного или нижестоящего по званию путем издания приказов, обращений или обещаний подарков или других преимуществ или угрозами к неисполнению или прекращению исполнения сообщения о совершении преступления (донос), сообщений, жалоб или других заявлений (§ 37).

По ВУЗ ФРГ совершает уголовно наказуемое деяние начальник, препятствующий подчиненным сообщать о правонарушениях, совершенных в армии, или подавать жалобы о них в народное представительство ФРГ или одной из земель, уполномоченному бундестага по обороне, по месту службы или вышестоящему начальнику. К уголовной ответственности может быть также привлечено должностное лицо бундесвера, препятствующее каким-либо образом расследованию и передаче информации о совершенном преступлении в компетентные органы (§ 36). Еще более тяжкое деяние совершает лицо, воздействующее посредством злоупотребления правом отдачи приказа или своим служебным положением на военнослужащих, выступающих в качестве органов отправлении правосудия (§ 37).

В соответствии с § 57 ВУК Норвегии уголовной ответственности подлежит начальник, который «противоправно пытается удержать подчиненного или нижестоящего по званию выступить, обратиться с прошением, предостережением, жалобой или ответить на обращение или которое при получении такового не предпринимает действий, которые должен предпринять при таких обстоятельствах».

Устойчивости неуставных отношений способствует и позиция многих командиров и начальников, которые практически устранились от борьбы с негативными проявлениями. Так, установлено, что подавляющее большинство офицеров либо предпочитают не замечать «дедовщину», либо мирятся с неуставными отношениями или даже поощряют их как эффективное средство поддержания дисциплины. Особого внимания в этой связи заслуживает § 40 ВУЗ ФРГ («Неоказание содействия при проведении разбирательства в отношении совершенного преступления»). В соответствии с названной нормой подлежит уголовному наказанию начальник, который нарушил свою обязанность сообщать о подозрении или предпринять меры по расследованию подозрения о совершении подчиненным противоправного деяния, воплощающего состав преступления, предусмотренного каким-либо уголовным законом, либо передать такое дело в орган, занимающийся уголовным преследованием.

В ряде стран установлены специальные предписания относительно уголовной ответственности воинских начальников в военное время (Австрия, Венесуэла, Колумбия). В Австрии они составляют гл. VI ВУЗ («Особые должностные преступления в военное время»). Суть названных предписаний в австрийском ВУЗ состоит в существенном усилении наказания за деяния, составы которых предусмотрены в статьях, предназначенных для мирного времени.

Краткий обзор норм зарубежного военно-уголовного законодательства указывает на необходимость дополнения гл. 33 УК РФ составами воинских должностных преступлений, связанными, в частности, с нарушениями командирами (начальниками) установленных для них правил обращения с подчиненными военнослужащими.

Исторически в отечественном военно-уголовном праве значительное количество специальных норм выделялось именно из числа должностных преступлений. Так, еще Воинский артикул 1715 г. предусматривал наказания за злоупотребление служебными полномочиями (арт. 53, 54, 65, 66, 69, 72), превышение власти (арт. 32), бездействие власти (арт. 208), присвоение или растрату государственных денег (арт. 194).

В Военно-уголовном уставе 1839 г. наряду с традиционными составами преступлений были предусмотрены и такие, как привлечение подчиненных к работам, не связанным с исполнением ими обязанностей военной службы (ст.ст. 312—324) и незаконное удержание начальниками с подчиненных денежного довольствия и других вещей (ст.ст. 327—330).

В Воинском уставе о наказаниях 1868 г. особое внимание уделялось хозяйственным преступлениям должностных лиц (ст.ст. 216—241), нарушению порядка приема и сдачи должностей и дел (ст.ст. 169—172).

В источниках военно-уголовного законодательства советского периода неизменно присутствовали составы должностных преступлений. Кроме злоупотребления властью, превышения и бездействия власти, в них предусматривались следующие составы:

— использование подчиненного для обслуживания личных потребностей (ст. 19 Положения о воинских преступлениях 1924 г.; ст. 19 Положения о воинских преступлениях 1927 г.);

— оскорбление и насильственные действия в отношении подчиненных (ст. 21 УК РСФСР 1922 г.; ст. 4 Положения о воинских преступлениях 1924 г.; ст. 5 Положения о воинских преступлениях 1927 г.);

— воспрепятствование использованию подчиненными льгот по военной службе (ст. 18 Положения о воинских преступлениях 1927 г.).

В заключение отметим, что одними уголовно-правовыми мерами преступность в армии, в том числе среди командиров (начальников), еще ни в одной стране одолеть не удалось. Требуются комплексные меры политического, социально-экономического и правового характера. Однако в любом случае нельзя оставлять без внимания возможности уголовно-правового регулирования военно-служебных отношений, периодически совершенствуя военно-уголовное законодательство.