М. Д. Вина и наказание

Вид материала

Документы

Содержание 9. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность 10. Обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния 11. Задачи наказания 12. Общие принципы назначения наказания Ук рсфср). 13. Обстоятельства, влияющие на определение размера

Подобный материал:

• Какие бывают вина. Сорта, классификации. Разные вина в разных регионах, 402.09kb.
• Угловное право(общая часть) Наказание, 142.46kb.
• Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» конспект, 242.9kb.
• Малотиражные элитные вина для частных коллекций и особых случаев; редкие вина и коньяки, 298.52kb.
• Кассационная инстанция, признав наличие смягчающих наказание осужденного обстоятельств,, 21.56kb.
• Курс лекций Школы «Сомелье» Вводный курс Общая тема. Знакомство с профессией сомелье,, 26.31kb.
• Венгерские тайны!, 99.27kb.
• Они знают толк в красоте!, 723.55kb.
• Лиц. Ав 081783 гстиК от 22., 452.79kb.
• Ооо «Оскар Вейс», 734.94kb.

Самонадеянность. Наше уголовное законодательство определяет само­надеянность как такую форму виновности, при которой лицо, предвидя воз­можность наступления преступных последствий своих поступков, легкомыс­ленно надеется предотвратить такие последствия (п. «б» ст. 10 УК РСФСР).
Таким образом самонадеянность имеет то общее с ранее рассмотренными формами вины, что она так же, как прямой и косвенный умысел, включает
в себя представление о возможности наступления преступного результата.
Однако, в отличие от умысла, при самонадеянности виновный рассчитывает на
то, что преступный результат не наступит.

При косвенном умысле преступник допускает возможность наступления результата, тогда как при самонадеянности он исключает такую возможность, и вполне вероятно, что, если бы он предполагал возможность наступления этого результата, он не совершил бы действия, которое повлекло за собой этот результат.

Самое слово «самонадеянность» способно породить неправильное пред­ставление о сущности данной формы виновности. Сущность самонадеянности заключается не в том, что человек рассчитывает только на себя, а в том, что, рассчитывая на определенные, конкретные, известные ему реальные об­стоятельства (а не на «авось»), субъект полагает, что результат, которого он не желает, не наступит. Шофер, пересекающий линию железной дороги, видя приближение поезда, и рассчитывающий на то, что избежит аварии, будучи уверен в своей ловкости, быстроте машины и т. д., будет виновен, если произойдет авария, при чем вина его выражается в форме самонадеян­ности; инженер, заменяющий один строительный материал другим без доста­точной проверки, отвечает за наступившую из-за замены аварию, так как с его стороны имела место самонадеянность; врач, применяющий без доста­точных оснований непроверенное новое средство или производящим операцию новым, не применявшимся раньше способом, может отвечать за наступивший результат, при чем вина его будет иметь форму самонадеянности.

б) Небрежность. Небрежность, как она определяется советским уголовным законодательством, имеет место тогда, когда виновный «не предвидел
последствий своих поступков, хотя и должен был предвидеть их» (п. «б»
ст. 10 УК РСФСР). Таким образом небрежность отличается от всех рассмотренных нами форм виновности тем, что при ней отсутствует предвидение


9


(сознание) возможности наступления преступных последствий: виновный не только не желает таких последствий, по и не предвидит их. Следовательно, вина его заключается только в том, что он не учел последствий, которые мог и должен был предвидеть. Обязанность предвидения последствий может вы­текать из различных обстоятельств. Небрежность может заключаться в том, что человек нарушает элементарные правила житейской предосторожности (выбрасывание тяжелых предметов из окон, размахивание в людном месте палкой), не выполняет своих служебных обязанностей (дворник не счистил льда на улице и т. д.), нарушает профессиональнее правила (врач выписал смертельную дозу лекарственного яда, архитектор ошибся при планировании проекта), нарушает специальные правила (оставление оружия без присмотра, нарушение правил хранения ядов) и т. д.

Объем требований в отношении предвидения, которые могут быть предъ­явлены тому или иному лицу, различен в зависимости от культурного уров­ня, образования, специальности, занимаемой должности. Могло ли и должно ли было данное лицо предвидеть последствия своих действий или нет, это кон­кретный вопрос, который должен быть решен судом путем оценки личности обвиняемого и всех обстоятельств дела.

Деяния, совершенные по неосторожности, как общее правило, представля­ют меньшую общественную опасность, чем те же деяния, совершенные умышленно. Это влечет за собой то, что в одних случаях за подобное пре­ступление назначается более мягкая мера наказания, чем за умышленное совершение того же преступления. Так, например, умышленное убийство влечет за собой лишение свободы на срок до 10 лет (ст. 136 УК РСФСР) или до 8 лет (ст. 137 УК РСФСР), а неосторожное убийство — только до 3 лет (ст. 139 УК РСФСР). В других случаях умышленное деяние влечет за собой уголовную ответственность, а неосторожное совершение того же деяния уголовной ответственности за собой вообще не влечет. Так, например, не карается в уголовном порядке неосторожное повреждение или истребле­ние имущества, принадлежащего частным лицам, в то время как умышлен­ное совершение этого деяния влечет за собой уголовную ответственность (ст. 175 УК РСФСР).

Деяния, совершенные из каких-либо побуждений, не могут быть рассматриваемы как проявление небрежности. Так, например, «халатность пред­полагает действие, лишенное прямого умысла, поэтому должностные пре­ступления, совершаемые из корыстных побуждений, не могут квалифициро­ваться, как халатность»¹.

B военное время опасность преступлений, совершенных по неосторож­ности (неосторожное разглашение государственной тайны, неосторожность, связанная с нарушением правил противовоздушной обороны или противопо­жарных правил и т. п.), увеличивается. Последствия неосторожности винов­ного в условиях войны становятся значительно опаснее и тяжелее, а требо­вательность к каждому гражданину значительно возрастает. Тот вред, кото-

¹ Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР от 22 июля 1939 г. по делу Баканова (Сборник постановлений Верховного суда СССР, выл. II, стр. 60).

10


рый может принести болтливость, приведшая к разглашению государственной тайны, небрежное обращение с огнем, повлекшее за собой пожар на военном заводе, халатность управдома, не обеспечившего дом необходимым противо­пожарным инвентарем, резко возрастает в военное время.

7. СЛУЧАЙ

Правильное определение небрежности имеет весьма существенное зна­чение для того, чтобы отграничить от деяний наказуемых деяния ненаказуе­мые — случайные.

Определение умысла и неосторожности дано в Уголовном кодексе. Пря­мого определения случая мы в законе не находим, однако в соответствии с законом и теорией уголовного права следует считать, что случай имеет место тогда, когда лицо не только не предвидело последствий своих дейст­вий, но и не могло и не должно было их предвидеть. При наличии случая уголовная ответственность исключается независимо от характера наступивших последствий. Суд, признавая наличие случая, тем самым отрицает наличие вины.

Если суд признает наличие умысла или неосторожности, то имеется ос­нование для применения наказания, и перед судом возникает вопрос об оп­ределении меры наказания виновному, которая в каждом данном случае бу­дет зависеть от ряда обстоятельств, которые мы рассмотрим ниже. Но когда суд признал наличие случая, он тем самым признал, что нет оснований для применения наказания вообще; значит, вне зависимости от характера по­следствий применение наказания исключено. Если шофер разбил автомашину или задавил человека, то самый этот факт еще не дает оснований для при­менения меры уголовного наказания. Если будет установлено, что вина шо­фера отсутствовала и что наступивший результат является для него случай­ным, так как он не предвидел, не мог и не должен был предвидеть возмож­ность аварии (хотя бы потому, что попавший под машину сам нарушил пра­вила уличного движения, или потому, что авария была вызвана порчей стоп-сигнала шедшей впереди автомашины, а «грубая неосторожность потерпев­шего влечет за собой отсутствие ответственности)¹, то применение к шоферу мер уголовного наказания в этих условиях исключается.

Точно так же нельзя привлечь к уголовной ответственности за злоупот­ребление служебным положением или за халатность материально ответствен­ное лицо только потому, что выявлена недостача, а это лицо формально от­вечает за материальные ценности. Обнаружение недостачи является только объективным установлением факта, который сам по себе не достаточен для привлечения к уголовной ответственности заведующего магазином. Для привлечения его нужно установить, что заведующий магазином виновен в этой недостаче, т. е. доказать, что он умышленно растратил или присвоил отсутствующие товары или что вследствие его неосторожности (халатности) эти товары были утеряны, испорчены, похищены другими лицами и т. д.

¹. Из определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР по делу Турзаладзе {«Советская юстиция», 1941, № 8, стр. 29).

11

Если всего этого не было и недостача вызвана обстоятельствами, которые заведующий магазином не мог т не должен был предвидеть, то, хотя он и является материально-ответственным лицом, этот результат является для него случайным, в связи с чем привлечение его к уголовной ответственности и применение к нему мер уголовного наказания будут неправильны.

8. ОШИБКА

Ошибка есть заблуждение лица в действительных
обстоятельствах дела, в юридических или фактичес­ких последствиях его действий. Поскольку при умысле пред­полагается предвидение последствий, исключение одного из элементов пред­видения вследствие ошибки в факте исключает умысел, однако не исключает наличия вины в форме неосторожности, а значит, не исключает и примене­ния наказания.

Советское уголовное законодательства вопроса об ошибке не касается, между тем как практически следует учитывать возможные случаи ошибок, среди которых следует различать:

Ошибку юридическую, которая заключается в том, что виновный считает совершенное им деяние не запрещенным законом и не пре­ступным. Поскольку, как говорилось выше, сознание противоправности не входит в умысел, этот вид юридической ошибки не исключает уголовной ответственности за умышленное совершение преступного деяния. Наоборот, когда лицо ошибочно считает совершенное им деяние наказуемым, винов­ность отсутствует, и оснований для применения наказания нет, так как са­мое деяние не является общественно-опасным.

Ошибку фактическую, когда виновный полагает, что совершенное им деяние не содержит элементов состава преступления, и та­ким образом заблуждается относительно действительного характера своих действий и их последствий. Фактическая ошибка может заключаться в ошиб­ке в объекте (виновный на охоте, думая, что стреляет в зайца, стреляет в человека), в ошибке в способе действия (виновный, думая, что дает кому» либо сахар, дает ему яд) и т. д. Во всех этих случаях исключается ответ­ственность за умышленное деяние; но в тех случаях, когда виновный мог и должен был предвидеть характер и последствия своих действий, он отвечает за неосторожность.

Деяние, влекущее за собой уголовную ответственность только в случа­ях умышленного его совершения при наличии фактической ошибки (например, кто-нибудь расплачивается фальшивыми бумажными деньгами, думая, что они настоящие), уголовной ответственности вообще за собой не влечет.

Ошибка лица в обстоятельствах, влияющих на квалификацию деяния, состоит в заблуждении его относительно отсутствия или наличия таких об­стоятельств. При определении меры наказания в этих случаях необходимо учитывать, как представлялось деяние виновному. Ошибочное представление лица о наличии квалифицирующих обстоятельств, которых в действитель­ности нет, должно рассматриваться по правилам об ответственности за по­кушение. Так, если кто-либо, желая совершить террористический акт, по

12


ошибке стрелял в другого человека, то его деяние следует квалифицировать по ст. ст. 19 — 58⁸ УК РСФСР, как покушение на террористический акт. Ошибочное представление лица об отсутствии квалифицирующих обстоя­тельств, фактически имеющихся налицо, исключает ответственность за ква­лифицированный состав. Так, если вор в вагоне трамвая украл у пассажира бумажник, в котором оказалось 10 000 рублей, принадлежащих государст­ву, о чем вор не знал, то его деяние нельзя квалифицировать как кражу государственного имущества, а следует квалифицировать как кражу личной собственности в местах общественного пользования (в вагоне).

В некоторых случаях ошибка никакого влияния на вину лица и его наказуемость не оказывает; если виновный думал, что вещь, украденная им, принадлежит одному лицу, а оказалось, что она принадлежит другому, если виновный думал, что дал потерпевшему стрихнин, а оказалось, что это был мышьяк, эти обстоятельства никакого влияния на вину не оказывают.

В случаях отклонения действия, как, например, когда виновный, стре­ляя в одно лицо, попадает в другое, имеется совокупность покушения на умышленное убийство и неосторожного лишения жизни.

9. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ИСКЛЮЧАЮЩИЕ УГОЛОВНУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

а) Возраст. Применение мер уголовного наказания допустимо лишь в отношении лиц, достигших определенного возраста; лица, не достигшие это­го возраста, не могут быть привлечены к уголовной ответственности, и к ним не могут быть применены меры уголовного наказания.

В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1941 г. «0б уголовной ответственности несовершеннолетних» несовер­шеннолетние привлекаются к уголовной ответственности за все преступления начиная с 14-летнего возраста. В возрасте от 12 лет несовершеннолет­ние могут быть привлечены к уголовной ответственности лишь за те пре­ступления, (которые предусмотрены постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г., а именно: за кражи, насилия, телесные повреждения, увечья, убийство и попытки к убийству, а также за действия, могущие выз­вать крушение поездов (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 декабря 1940 г.).

За преступления, предусмотренные постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г., несовершеннолетние отвечают как при совершении этих преступлений умышленно, так и по неосторожности.

За хулиганство, сопряженное с насилием, телесными повреждениями и другими преступлениями, за которые несовершеннолетние отвечают начи­ная с 12-летнего возраста, их можно привлекать к уголовной ответственно­сти по ст. 74 УК РСФСР (постановление 53-го Пленума Верховного суда CССP от 2 января 1936 г.).

До достижения несовершеннолетними 12-летнего возраста применение к ним уголовного наказания вообще исключается. Однако и после того, как достигнут 12-летний возраст, несовершеннолетие должно рассматриваться как смягчающее вину обстоятельство, и меры наказания должны назначаться с учетом возраста виновного.

13

Следует иметь в виду, что не во всех случаях за указанные выше действия следует применять к несовершеннолетним меры наказания. Так, в постановлении СНК СССР № 659 от 15 июня 1943 г. «Об усилении мер борьбы с детской беспризорностью, безнадзорностью и хулиганством» указа­но, что не достигшие 16 лет подростки, задержанные за хулиганство, мелкие кражи и другие незначительные преступления, в отношении которых воз­буждение уголовного преследования будет признано нецелесообразным, подле­жат направлению в детские трудовые воспитательные колонии НКВД СССР. В соответствии с приказом НКЮ CССP от 19 июня 1943 г. (п. 4) в от­ношении не достигших 16-летнего возраста несовершеннолетних, уличенных в мелком хулиганстве, мелких кражах и других незначительных преступле­ниях, суд может признать нецелесообразным привлечение их к уголовной ответственности, вынести определение о прекращении дела и о передаче несовершеннолетнего на попечение родителей или опекуна (при наличии их) или о направлении несовершеннолетнего в трудовую колонию НКВД, если это необходимо.

В соответствии со специальными постановлениями несовершеннолетних до 16 лет за некоторые преступления нельзя привлекать к уголовной ответ­ственности. Так, не подлежат уголовной ответственности несовершеннолет­ние до 16 лет за самовольный уход с работы на оборонных предприятиях, и меры наказания, предусмотренные Указом от 26 декабря 1941 г., к ним применять нельзя. В подобных случаях деяния лиц в возрасте до 16 лет следует квалифицировать по Указу от 28 декабря 1940 г., в котором пре­дусматривается в качестве меры наказания заключение в трудовые колония сроком до одного года. Нельзя также привлекать к уголовной ответственно­сти несовершеннолетних моложе 16 лет по Указу от 15 апреля 1942 г. за уклонение от мобилизации на сельскохозяйственные работы или за самоволь­ных уход с этих работ¹. Не подлежат уголовной ответственности лица моло­же 16 лет и по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1942 г. «О мобилизации на период военного времени трудоспособного го­родского населения для работ на производстве и строительстве», так как эта мобилизация распространяется лишь на лиц старше 16 лет.

Не применимы к несовершеннолетним и отдельные меры наказания. Так, в соответствии со ст. 35 УК РСФСР лиц, не достигших 16-летнего возраста, нельзя приговаривать к ссылке и высылке; не может быть применена к не­совершеннолетним до 18 лет такая мера, как поражение прав, к подросткам до 14 лет нельзя применять исправительно-трудовые работы по месту рабо­ты, конфискацию имущества, штраф.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1941 г. «О применении судами постановления ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 года «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» сохраняется установленный для несовершеннолетних порядок отбывания наказания в дет­ских исправительно-трудовых колониях. Для рассмотрения дел несовершенно­летних (до 16-летнего возраста) преступников выделяются специальные уча­стки народного суда.

¹Постановление Пленума Верховного суда СССР от 8 октября 1942 г.

14

За подстрекательство несовершеннолетних или привлечение их к учас­тию в различных преступлениях, а также за понуждение несовершеннолетних к занятию проституцией, нищенством и т. п. виновные караются по ст. 73² УК РСФСР лишением свободы па срок не ниже пяти лет.

б) Невменяемость. Для применения к лицу, совершившему общественно-опасное деяние, мер уголовного наказания требуется, чтобы оно было вменяемо, т. е. психически здорово. Виновными могут быть только лица, которые спо­собны отдавать себе отчет в своих действиях и руководить своими поступками, так как вина выражается, как сказано выше, в желании наступления преступных последствий, в представлении о них или в способности предста­вить их себе. Если лицо не может отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, то оно невменяемо, и меры наказания не могут быть к нему применены (ст. 11 УК РСФСР). В действующем уголовном законо­дательстве содержатся два критерия невменяемости: медицинский, который заключается в болезненном состоянии лица (хроническая душевная болезнь, временное расстройство душевной деятельности или иное болезненное состо­яние), и юридический, заключающийся в том, что у лица отсутствует спо­собность отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими. Под хроническим душевным заболеванием следует понимать такие формы психических заболеваний, как шизофрения, эпилепсия, олигофрения, прогрессив­ный паралич и др. Под временным расстройством душевной деятельности понимают травматические заболевания мозга, психопатию, патологический аффект и патологическое опьянение, реактивное состояние и т. д. К иным болезненным состояниям относятся глухонемота и другие дефекты.

Все эти формы душевных заболеваний служат основанием, чтобы счи­тать лицо невменяемым лишь в том случае, если болезнь оказала на него такое влияние, что оно не способно отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими.

Если судом будет признано, что подсудимый во время совершение приписываемого ему деяния находился в невменяемом состоянии, то суд выносит определение о прекращении дела (ст. 322 УПК РСФСР), и наказа­ние к нему не может быть применено, так как виновность исключается.

Если в момент совершения преступления подсудимый был психически здоров, а заболел в дальнейшем, до суда, то в момент совершения престу­пления с его стороны имело место виновное действие. Однако применение мер наказания к лицу, у которого произошло болезненное расстройство душевной деятельности после совершения преступления, нецелесообразно, так как ни к каким положительным результатам наказание при таких ус­ловиях привести не может. Поэтому закон устанавливает, что меры наказа­ния не применяются и к тем лицам, которые хотя и действовали в состоя­нии душевного равновесия, но к моменту вынесения приговора заболели душевной болезнью; в этих случаях суд должен вынести определение о приостановлении дела впредь до выздоровления подсудимого или о прекра­щении дела производством, если болезнь признается неизлечимой (ч. 2 ст. 322 УПК РСФСР).

Если во время совершения преступления и во время суда преступник был психически здоров, но заболел при отбытии наказания, то, хотя винов-

15

ность его и не исключается, дальнейшее отбытие им наказания является нецелесообразным; по поводу лица, отбывающего наказание в виде лишения свободы и заболевшего душевной болезнью (согласно заключению врачебной комиссии), суд, вынесший приговор, должен решить вопрос о переводе его в специальную психиатрическую больницу или об освобождении его (ст. 457 УПК РСФСР).

Если по военным обстоятельствам невозможно рассмотрение этого воп­роса судом, вынесшим приговор, он может быть рассмотрен судом по месту отбывания осужденным наказания (постановление Пленума Верховного суда СССР от 1 августа 1942 г.).

Для определения психического состояния обвиняемого обязателен вызов экспертов (примечание 1 к ст. 63 УПК РСФСР).

Во всех указанных выше случаях к лицам, признанным невменяемы­ми, судом могут быть применяемы меры медицинского характера, предусмот­ренные ст. 24 УК РСФСР.

Состояние сильного душевного волнения не исключает вины и примене­ния мер уголовного наказания, но является смягчающим вину обстоятельст­вом (п. «д» ст. 48 УК РСФСР), а совершение преступления в состоянии опьянения не только не исключает вины и применения уголовного наказа­ния, по и не является смягчающим вину обстоятельством (примечание к ст. 11 УК РСФСР). В некоторых случаях состояние опьянения мажет быть даже обстоятельством, отягчающим вину (например, когда шофер, наехавший на кого-либо и таким образом совершивший убийство по неосторожности, был пьян при управлении автомашиной).

Лишь в тех случаях, когда сильное душевное волнение или опьянение принимают болезненный, характер (патологический аффект и патологическое опьянение), исключается вина и применение мер уголовного наказания.

10. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ИСКЛЮЧАЮЩИЕ ОБЩЕСТВЕННУЮ ОПАСНОСТЬ И ПРОТИВОПРАВНОСТЬ ДЕЯНИЯ

а) Необходимая оборона

Признание совершения виновным действия, которое по Уголовному кодексу считается преступлением, не всегда является достаточным основани­ем для применения к виновному мер уголовного наказания. Как сказано выше, суд обязан учитывать мотивы совершения действия, при чем в неко­торых случаях мотив действия служит только основанием для повышения или снижения меры наказания, а иногда мотив является обстоятельством, исключающим уголовную ответственность. К числу таких обстоятельств от­носится в первую очередь совершение преступления в состоянии необходи­мой обороны. Уголовным кодексом (ч. 1 ст. 13 УК РСФСР) устанавливается, что меры наказания «не применяются вовсе к лицам, совершившим дейст­вия, предусмотренные уголовными законами, если судом будет признано, что эти действия совершены ими в состоянии необходимой обороны против пося­гательств на Советскую власть либо на личность и права обороняющегося или другого лица, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны».

16

Государство не всегда в состоянии обеспечить каждому гражданину в любом месте и в любое время полную безопасность для его жизни, здоровья, имущества и других принадлежащих ему благ и прав. Было бы нецелесооб­разно поэтому запрещать гражданину самостоятельно охранять принадлежа­щие ему и охраняемые законом права. Подобное запрещение было бы поощ­рением для преступников и стимулировало бы их к совершению преступных деяний. Лицо, подвергающееся противозаконному нападению, имеет право нанести вред нападающему, и за причиненный вред оно не будет нести уго­ловной ответственности.

Необходимая оборона может признаваться правомерной и не влечет за собой уголовной ответственности, если вред был нанесен нападающему чело­веку, если это нападение было неправомерным и направленным против советской власти либо против личности или прав обороняющегося или другого лица, если нападение было наличным, представляло непосредственную угро­зу в момент обороны, т. е. уже началось и еще не закончилось. Не тре­буется, чтобы у лица, подвергшегося нападению, единственным средством избавиться от опасности было нанесение вреда нападающему. Было бы со­вершенно неправильно с воспитательной точки зрения, если бы предъявля­лось подобное требование. Человек, подвергшийся нападению, но обязан искать какой-либо другой выход из положения (например, убегать от напа­дающего): он имеет право сопротивляться, нанося вред преступнику. Не требуется также соответствия между вредом, который угрожал лицу, под­вергшемуся нападению, и тем вредом, который он нанес. Человек, которому преступник хотел выколоть глаза, или женщина, которую покушались изна­силовать, не могут быть подвергнуты наказанию, если они убили того, кто на них нападал.

Лишь в случаях резкого несоответствия между угрожавшей опасностью и причиненным нападавшему вредом можно говорить о наличии общественной опасности и необходимости применить наказание. Однако и здесь в большин­стве случаев мы будем иметь дело не с несоответствием между причиненным вредом и угрожавшим вредом, а с несоответствием между интенсивностью нападения и интенсивностью защиты. Так, если на кого-либо замахнулись ножом, желая его ударить, а он шашкой или топором отрубил кисть руки, то его деяние не может повлечь за собой уголовную ответственность; если же на кого-либо замахнулись линейкой, желая нанести удар, а тот отрубил кисть руки замахнувшегося линейкой, то налицо несоответствие между ин­тенсивностью нападения и интенсивностью защиты, в связи с чем должны быть признаны превышение пределов необходимой обороны и, следовательно, возможность применения наказания, хотя и более мягкого.

Превышение пределов необходимой обороны будет иметь место также в тогда, когда кто-либо защищается до того, как на него напали, или после того, как нападение уже закончилось. Определение этих моментов есть дело факта. Верховный суд РСФСР признал по одному делу, что оправдание об­виняемых необоснованно, поскольку смертельный удар ножом был ими нане­сен нападавшему уже после того как нападавший был сшиблен с ног и у него был отнят нож, т. е. когда он никакой опасности для обвиняемых не представлял и что здесь следует признать наличие преступления, предус-



мотренного либо ч. 2 ст. 142 УК РСФСР, либо ст. 139 УК РСФСР¹. При определении меры наказания в подобных случаях следует учитывать то повы­шенное состояние психической возбужденности, в котором находится человек, полагающий, что на него нападут, или только что подвергшийся нападению.

б) Крайняя необходимость

Меры наказания не применяются также в случаях крайней необходи­мости, т. е. тогда, когда действия совершены для устранения опасности, ко­торая при данных обстоятельствах была неотвратима другими средствами (ч. 2 ст. 13 УК РСФСР). В этих случаях выдвигается требование, чтобы при­чиненный вред был менее тяжел, чем избегнутый. Когда человеку угрожает опасность и он совершает действия, предотвращающие эту опасность, то, хотя его действия сами по себе и причиняют кому-либо вред, но если этот вред меньше того, который ему угрожал, — его действия но могут быть признаны общественно-опасными и, значит, не должны влечь за собой уголовную от­ветственность.

Для признания крайней необходимости обстоятельством, исключающим общественную опасность деяния, требуется также, в отличие от необходимой обороны, чтобы причинение вреда было при данных обстоятельствах един­ственным средством предотвращения опасности.

Лицо, находящееся в состоянии крайней необходимости, может оберегать как общественный, так и личный (свой или чужой) интерес. Могут быть охраняемы жизнь, здоровье, телесная неприкосновенность, личная свобода, имущество и другие интересы.

Для совершения в состоянии крайней необходимости действия, не вле­кущего за собой применения мер наказания, требуется, чтобы опасность, как
и при необходимой обороне, была налицо, т. е. чтобы имелась непосредственная угроза охраняемому благу. Так, крайняя необходимость имела место,
когда в июле 1940 г. недалеко от станции Икша Ярославской ж. д., около
Москвы, во время происходившей массовки пионеров разразилась буря с
циклоном и вырванными бурей деревьями были ранены три пионера: у од­ного был пролом головы и перелом ключицы, у другого — перелом ключицы
и у третьего — сотрясение мозга. С помощью бывших в лесу колхозников
раненых донесли до опушки леса, где расположилась приехавшая на авто­мобиле компания, проводившая там выходной день. Руководители пионер­лагеря и колхозники попросили дать машину для доставки истекавших кровью
детей в Москву, но владельцы автомобиля отказались предоставить его и
сделали попытку уехать; тогда руководители пионеротряда и колхозники силой захватили машину. Действия лиц, захвативших машину, были совершены в состоянии крайней необходимости и потому не могли повлечь за собой уголовной ответственности.

Исключаются необходимость и возможность применения мер уголовного наказания и в тех случаях, когда лицо что-либо сделало или, наоборот, не сделало под влиянием непреодолимой силы. Если колхозник должен был явиться на лесозаготовки, но не мог прибыть, так как он заболел или пото-

¹ Определение Уголовной кассационной коллегии Верховного суда РСФСР («Судебная практика», 1929, № 6, стр. 11). .

18


му, что воздушной бомбардировкой неприятеля был разрушен мост, или по какой-либо другой причине, которая была для него непреодолимой, то его нельзя привлекать за неявку к уголовной ответственности.

Не могут быть применены меры уголовного наказания и тогда, когда человек вследствие сложившейся обстановки не мог выполнить то, чего от него требовал закон. Так, например, врач, получивший вызов на один и тот же день и час в судебное заседание в качестве эксперта и в райвоенкомат в качестве члена врачебной комиссии, не может быть привлечен к уголовной ответственности за то, что он в одно из этих мест не явится.

в) Исполнение приказа


Подчиненный, исполняющий законный приказ своего начальника, не может нести ответственность за преступные последствия, наступившие в связи с исполнением этого приказания. Выполнение должностным лицом распоряжения начальника, отданного последним с преступной целью, не со­держит состава преступления, если должностное лицо не знало и не могло знать о преступных целях отдавшего распоряжение и если самые действия, которые совершены должностным лицом, по своему характеру независимо от приказа не могут считаться общественно-опасными¹. Если между подчинен­ным и начальником имелось предварительное соглашение о совершении пре­ступления, то подчиненный является соучастником в этом преступлении и должен отвечать на основе общих положений о соучастии.

Дисциплинарные уставы, действующие в органах связи, на транспорте, устанавливают обязательность исполнения приказа начальника, за исключе­нием явно преступного. В тех случаях, когда подчиненный сознательно вы­полняет явно преступный приказ, юн, таким образом, должен нести уголов­ную ответственность.

г) Иные обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния

Кроме указанных выше обстоятельств, применение наказания исключается также, если деяние совершено во исполнение требования зако­на (например, вывоз конфискованного имущества, задержание преступника и т. д.), при исполнении профессиональных функций (например, врач, производящий хирургическую операцию), если соблюдаются специальные требования, предъявляемые порядком профессиональной деятель­ности, и если действие не направлено во вред общественным или личным интересам (так, например, будет отвечать хирург, производящий операцию против воли оперируемого, врач-гинеколог, производящий недозволенный аборт). Согласие потерпевшего исключает применение наказания в случаях, когда деяние направлено против благ, которыми лицо может

¹ Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР от 6 января 1943 г. по делу Джебратова и Васильевой (Судебная практика Верховного суда СССР, 1943, вып. V, стр 21).
19.

распоряжаться по своему усмотрению (при согласии не может быть кражи, изнасилования), однако убийство с согласия потерпевшего не исключает при­менения мер уголовного наказания.

11. ЗАДАЧИ НАКАЗАНИЯ

Вопрос о целях и задачах наказания в условиях социалистического государства является одним из важнейших вопросов советского уголовного права. Двуединая задача наказания — задача принуждения и задача воспи­тания — нашла свое классическое выражение в работах Ленина и Сталина.

В соответствии со ст. 3 Закона о судоустройстве СССР, союзных и авто­номных республик «советский суд, применяя меры уголовного наказания, не только карает преступников, но также имеет своей целью исправление и перевоспитание преступников».

Воспитательная сторона наказания не может и не должна быть отры­ваема от тех элементов принуждения, которые в нем имеются. Наказание в таком его виде является необходимым орудием в нашем государственном со­циалистическом строительстве.

Репрессия, являясь необходимым вспомогательным элементом в руках социалистического государства, меняет свой характер и свою направленность в различных фазах его развития, как меняются формы и функции самого со­циалистического государства. "Как указывает товарищ Сталин, в первую фазу развития социалистического государства, т. е. в период от Октябрьской рево­люции до ликвидации эксплуататорских классов, «Основная задача... состоя­ла в подавлении сопротивления свергнутых классов, в организации обороны страны от нападения интервентов, в восстановлении промышленности и сель­ского хозяйства, в подготовке условий для ликвидации капиталистических элементов. Сообразно с этим наше государство осуществляло в этот период две основные функции. Первая функция — подавление свергнутых классов внутри страны. Этим наше государство внешним образом напоминало преды­дущие государства, функция которых, состояла в подавлении непокорных, с той, однако, принципиальной разницей, что наше государство подавляло эксплуататорское меньшинство во имя интересов трудящегося большинства, тогда как предыдущие государства подавляли эксплуатируемое большинство во имя интересов эксплуататорского меньшинства»¹.

На второй фазе развития социалистического государства «отпала — от­мерла функция военного подавления внутри страны, ибо эксплуатация унич­тожена, эксплуататоров нет больше и подавлять некого. Вместо функции по­давления появилась у государства функция охраны социалистической соб­ственности от воров и расхитителей народного добра. Сохранилась полностью функция военной защиты страны от нападений извне, стало быть, сохрани­лись также Красная Армия, Военно-Морской Флот, равно как карательные органы и разведка, необходимые для вылавливания и наказания шпионов, убийц, вредителей, засылаемых к нашу страну иностранной разведкой. Сoxpa-

1 Сталин, Отчетный доклад на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б), 1939, стр. 54—55.

20


ниласъ и получила полное развитие функция, хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной работы государственных органов. Теперь основ­ная задача нашего государства внутри страны состоит в мирной хозяйствен­но-организаторской и культурно-воспитательной работе» ¹.

Таким образом в первую фазу нашего развития главную роль играли те формы наказания, в которых основным было подавление свергнутых классов, а во вторую фазу на первом месте стоят воспитательные формы, и стороны наказания. В условиях пашей страны, где уничтожена эксплуатация человека человеком, основной становится задача воспитания, в наказании все большую роль играет его воспитательная сторона. Это, однако, ни в какой мере не оз­начает ослабления бдительности и репрессивной стороны наказания в отно­шении врагов народа и лиц, совершающих наиболее тяжелые преступления.

Выступая на XVIII съезде ВКП(б), тов. Молотов сказал: «Пришло время, когда вперед выдвигаются задачи воспитательного характера, задачи коммуни­стического воспитания трудящихся. Такая оценка роли коммунистического воспитания в данный момент отнюдь не умаляет той нашей обязанности, о которой говорил товарищ Сталин, — нашей обязанности держать народ в со­стоянии мобилизационной готовности на случай всяких неожиданностей».

Перед наказанием в советском уголовном нраве стоит задача, с одной сто­роны, воздействия на неустойчивых членов общества (п. «б» ст. 9 УК РОФСР) — так называемого общего предупреждения, а с другой стороны-— предупреждения новых преступлений лиц, их совершивших, и приспособления их к условиям общежития государства трудящихся (п.п. «а» и «в» ст. 9 УК РСФСР) — так называемое специальное предупреждение. В советском государстве наказание не имеет целью причинение физического страдания или унижение человеческого достоинства.

Индивидуализация наказания является одним из важнейших принципов советского уголовного права. Тов. Вышинский писал: «Нужно требовать от суда строгой индивидуализации наказания, помня, что разница в годах тюрь­мы имеет для каждого трудящегося человека, для каждого осужденного нема­ловажное значение, и не только для осужденного, но и для пролетарского государства, умеющего ценить людей, как самый ценный капитал,

В настоящее время мы более, чем когда бы то ни было, должны требовать, чтобы выносимые нами наказания соответствовали индивидуальному вреду того или другого человека, индивидуально выраженному преступле­нию» ².

Война не изменила и не могла изменить основные принципы примене­ния наказания и его задачи в советском уголовном праве. Условия войны вызывают, конечно, необходимость некоторых изменений в нашей каратель­ной политике, как, например, усиление репрессии в отношении лиц, нару­шающих дисциплину (трудовую, финансовую и т. д.) и тем самым подры­вающих единство и силу советского народа.

При этом следует учесть, что в военное время при применении мер уголовного наказания особое значение приобретает воздействие не только на

¹ Сталин, Отчетный доклад на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б), 1939, стр. 55—56.

² Вышинский, Речь товарища Сталина 4 мая 1935 г. и задачи совет­ской юстиции, стр. 54.

21

виновного, но и на окружающих. Однако морально-политическое единство советского народа в военное время, на которое неоднократно указывал товарищ Сталин, огромная моральная сила нашей армии и нашего флота которая проявилась в период Отечественной войны, служат достаточным основанием для того, чтобы усиление репрессии выражалось лишь в некото­ром повышении наказаний, применяемых за отдельные преступления, без каких-либо, принципиальных изменений в нашей карательной политике.

Применение в военное время наказания в виде лишения свободы на срок 2—3 года, в особенности в отношении лиц, подлежащих призыву в армию, иногда не может быть признано достаточно эффективным наказани­ем. Преступные элементы в условиях военной обстановки могут предпочесть «отсидеться» в тюрьме или в лагере, избегая отправки их на фронт. Поэто­му вместо лишения свободы на 2—3 года значительно целесообразнее напра­вление подобных лиц в действующую армию, в соответствующие штрафные части.

Воспитательная сторожа наказания во время войны не только не поте­ряла своего значения, но в некоторых случаях значительно его усилила, что, в частности, выражается в целиком оправдавшей себя практике приме­нения примечания 2 к ст. 28 УК РСФСР. Отсрочка исполнения приговора и направление осужденных на фронт оказались вполне эффективными. Среди лиц, направленных после осуждения на фронт, очень немногие снова, совер­шили преступление; подавляющее большинство осужденных оправдывает оказанное им доверие. Известно не мало случаев проявления подобными ли­цами геройства и самопожертвования, но мало случаев снятия с осужденных судимости и освобождения от дальнейшего отбытия наказания, а некоторые из них были награждены орденами и медалями.

В отношении лиц, виновных в совершении злодеяний на временно оккупированной фашистами советской территории, кем бы ни были эти лица — военнослужащими или гражданскими лицами фашистских государств или негодяями, предавшими свою советскую родину и совершавшими на времен­но оккупированных фашистами территориях убийства, изнасилования и тому подобные преступления против мирного, ни в чем не повинного населения,— перед советским судом стоит задача сурового наказания за совершенные этими лицами преступления.

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г., уста­навливающий возможность применения смертной казни через повешение и ссылки на каторжные работы, Краснодарский и Харьковский процессы немецко-фашистских злодеев и их пособников показывают путь, по которому должен идти советский суд, сурово карая фашистских бандитов за тягчайшие злодеяния, совершенные на нашей земле.

12. ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ НАЗНАЧЕНИЯ НАКАЗАНИЯ

После того как суд установил наличие вины и у него нет сомнений в том, что подсудимый подлежит наказанию за учиненное им деяние, перед судом возникает следующий, не менее сложный вопрос: «какое именно нака­зание должно быть назначено подсудимому» (п. 5 ст. 320 УПК РСФСР).

Определение наказания — важнейшая часть судебного процесса. Для

22

правильного определения меры наказания требуется прежде всего правильная квалификация совершенного преступления. В статьях Особенной части Уго­ловного кодекса определенные преступления связываются с определенными наказаниями: в зависимости от тяжести преступления, от последствий и опасности его назначается большая или меньшая мера наказания. Непра­вильно квалифицируя преступление, не применяя того закона, который сле­дует применить, или применяя закон, не подлежащий применению (пп. 1 и 2 ст. 416 УПК РСФСР), суд тем самым создает предпосылки для неправиль­ного определения меры наказания. Если недопустима ошибочная квалифика­ция преступлений, которая влечет за собой ошибку в определении размера наказания, то тем более недопустимо, чтобы суд, исходя из субъективно понимаемой необходимости определения более высокого наказания, сознательно неправильно квалифицировал преступление с целью определить более высокое наказание (квалифицируя, например, кражу как грабеж, грабеж — как разбой, убийство — как бандитизм и т. д.).

«Судебная практика свидетельствует о склонности судов к завышенной мере наказания. Поэтому при сравнительно ничтожной отмене приговоров по мягкости наказания процент приговоров, измененных в сторону смягчения наказания, довольно значителен» ¹. Определение общей меры наказания за преступления есть право законодателя, и суд не может произвольно квали­фицировать преступления, исходя из правильно или неправильно понимае­мой им задачи усиления меры наказания в данном случае. Во всех случаях, когда «допущенная судом ошибка повлекла за собой постановление иного наказания, нежели то, которое должно было быть определено судом при надлежащем применении закона», приговор подлежит отмене или изменению (ст. 416 УПК РСФСР).

Однако правильная квалификация преступления еще не создает всех необходимых предпосылок для правильного определения меры наказания. Эта было бы возможно лишь в том случае, если бы в нашем законодательстве с каждым преступлением связывалась лишь одна, твердо определенная мера наказания (так называемые абсолютно определенные санкции), т. е. если бы суд имел право, квалифицировав преступление, установить только одну опре­деленную меру наказания. Между тем в действующем советском законода­тельстве, как известно, установлены за большинство преступлений такие наказания, которые дают возможность судебным органам в рамках санкций, предусмотренных законом, определять большую или меньшую меру наказа­ния. Так, например, квалифицировав совершенное преступление по ст. Д09 УК РСФСР, суд имеет право назначить наказание от шести месяцев до де­сяти лет лишения свободы.

Лишь в небольшом числе статей Уголовного кодекса предусмотрены твердо определенные меры наказания (например, п. «б» ст. 58¹, п. «г» ст. 193⁷, п. «е» ст. 162 и некоторые другие); эти статьи являются исклю­чением; как общее же правило наказание предусмотрено от известного мини­мума до определенного максимума, и суд в праве определять меру наказания в указанных в законе рамках. Когда в законе установлена абсолютно опреде-

¹ Голяков, Некоторые вопросы науки и судебной практики в решениях Пленума Верховного суда СССР («Советская юстиция», 1940, № 5, стр. 8).

23

ленная мера наказания, суд лишен возможности учитывать особенности кон­кретного случая и личность виновного. Такое положение вещей в большинстве случаев является нецелесообразным, и суду даются более или менее широкие рамки для выбора наказания.

«Карая преступника, советский суд назначает наказание, учитывая степень вины преступника и опасности для общества совершенного им пре­ступления... В каждом отдельном случае наказание должно быть целесооб­разным и сочетать карательные и воспитательные стороны как в интересах государства, так и для конкретного виновника преступления» ¹.

При определении меры наказания суд должен руководствоваться ука­заниями Общей части Уголовного кодекса, пределами, указанными в той статье его Особенной части, в которой предусматривается данный вид пре­ступления, и своим социалистическим правосознанием. Суд должен при этом учитывать общественную опасность совершенного преступления, обстоятель­ства дела и личность совершившего преступление (ст. 45 УК РСФСР).

Определяя меру наказания, суд должен таким образом учитывать сте­пень и характер опасности преступника и совершенного им преступления, личность преступника, мотивы преступления, а также — насколько самое преступление в данных условиях места и времени является общественно-опасным.

Мера наказания должна назначаться в точном соответствии с уголов­ным законом, а размер наказания должен соответствовать тяжести совершенного преступления. Только такой приговор, который вынесен в соответ­ствии с законом, будет соответствовать социалистическому правосознанию и будет справедлив. Основным вопросом, подлежащим разрешению суда при определении меры наказания, является вопрос об общественной опасности совершенного преступления.

Вынося приговор, суд может назначить наказание, только предусмотренное законом. Суд не имеет права определять наказание, превышающее максимум, установленный соответствующей статьей Уголовного кодекса. Поэтому нельзя по ч. 1 ст. 136 УК РСФСР приговорить кого-либо к расстрелу, нельзя по ст. 139 УК РСФСР назначить наказание в 5 лет лишения свободы, нельзя по ст. 160 УК РСФСР приговорить кого-либо к лишению свободы вообще и т. д. Пределом меры наказания являются санкции, установленные статьями Особенной части за данное преступление. Если в статье указан лишь минимум наказания, а максимальные пределы наказания не установлены, то суд не имеет нрава превышать те максимальные пределы, которые установлены Общей частью Уголовного кодекса (ст. ст. 28 и 30 УК РСФСР). Суд не имеет права применять меры наказания, которые отсутствуют в перечне Уголовного кодекса соответствующей союзной республики, так как этот перечень является исчерпывающим.

В некоторых случаях суд не имеет права назначать максимальную меру наказания. Так, расстрел не может быть применен к беременным женщинам (ст. 22 УК РСФСР);

¹ Голяков, Некоторые вопросы науки и практики в решениях Пленума Верховного суда СССР («Советская юстиция», 1940, № 5, стр. 7—8).

24


расстрел не может быть применен также в тех случаях, когда лицо осуж­дается за контрреволюционное преступление и хотя срок давности истек, но суд ее не применил (это не относится к преступлениям, предусмотренным .ст. 58¹³ УК РСФСР).

В Особенной части Уголовного кодекса по наиболее опасным преступ­лениям установлен предел меры наказания, ниже коего суд не в праве на­значать; по всем же остальным преступлениям определен лишь высший предел наказания, к которому может приговаривать суд (ст. 46 УК РСФСР).

В некоторых случаях суд имеет право назначать наказание ниже низшего предела, установленного законом. Ст. 51 УК РСФСР устанавливает: «В том случае, когда по исключительным обстоятельствам дела суд приходит к убеждению о необхо­димости определить меру социальной защиты ниже низшего предела, ука­занного в соответствующей данному преступлению статье настоящего коде­кса, или перейти к другой, менее тяжелой мере социальной защиты, в этой статье не обозначенной, — он может допустить такое отступление, но не иначе, однако, как точно изложив в приговоре мотивы, вызвавшие это отступление».

Смягчая наказание в соответствии со ст. 51 УК РСФСР, суд должен обязательно мотивировать такое снижение в приговоре.

В соответствии с имеющимися директивными указаниями руководящих судебных органов по некоторым составам преступлений следует лишь в исключительных случаях применять ст. 51 УК РСФСР. Так, эта статья не должна применяться к лицам., совершившим преступления, предусмотренные законом 7 августа 1932 года. Лишь в исключительных случаях можно назначать наказание ниже низшего предела к лицам, совершившим престу­пления, предусмотренные ст.ст. 107 и 162 УК РСФСР.

В тех случаях, когда соответствующей статьей Уголовного кодекса предусматривается то или иное наказание и, помимо того, устанавливается сниженное наказание в пределах, указываемых этой же статьей, при наличии смягчающих обстоятельств, для такого снижения наказания не требуется ссылки на ст. 51 УК РСФСР и на соответствующие статьи УК других союз­ных республик. Так, например, нельзя ссылаться на ст. 51 УК РСФСР при назначении по закону 7 августа 1932 г. наказания в 10 лет лишения свободы.

13. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ВЛИЯЮЩИЕ НА ОПРЕДЕЛЕНИЕ РАЗМЕРА

НАКАЗАНИЯ

а) Стадии развития преступной деятельности

Определяя наказание, суд должен учитывать ряд обстоятельств, отно­сящихся как к характеру совершенного действия, так и к личности винов­ного. Одним из обстоятельств, влияющих на определение конкретной меры наказания, является степень завершенности преступления, совершаемого виновным. Ст. 19 УК РСФСР устанавливается, что суд при выборе мер на­казания «должен руководствоваться степенью опасности лица, совершившего

25


покушение или приготовление, подготовленности преступления и близостью наступления его последствий, а также рассмотрением причин, в силу ко­торых преступление не было доведено до конца».

Различают несколько стадий развития преступной деятельности: обна­ружение умысла, приготовление и покушение.

Обнаружение умысла может выразиться в угрозе совершить преступле­ние, в рассказе кому-либо о своем желании совершить преступление, в изложении этого в письме и т. д. Оно является начальной стадией разви­тия преступной деятельности и по советскому уголовному законодательству, как правило, не влечет за собой применения мер наказания, а может пре­следоваться лишь в тех случаях, когда оно специально предусмотрело за­коном (ст. 73¹ УК РСФСР, ч. 3 закона 7 августа 1932 г. и т. д.).

Все преступления влекут за собой уголовную ответственность лишь со стадии приготовления, под которым понимаются приискание орудий и средств, приспособление их для выполнения поставленной цели и создание условия для осуществления преступления (ч. 1 ст. 19 УК РСФСР).

НКЮ РСФСР и Верховный суд РСФСР в директивном письме по при­менению Уголовного кодекса 1926 года указали, что «применение мер со­циальной защиты за приготовление к преступлению может иметь место лишь в тех случаях, когда подготовительные к преступлению действия вылились в определенную конкретную форму начала осуществления пре­ступного умысла, потому и являются социально-опасными».

Следующей стадией развития преступной деятельности является поку­шение, под которым понимаются действия, направленные непосредственно на осуществление преступления и являющиеся началом его исполнения. Чем ближе деятельность виновного к наступлению преступного результата, тем выше должна быть мера наказания. Если обнаружение умысла, как прави­ло, вообще не влечет за собой уголовной ответственности, то приготовление должно влечь за собой более мягкую меру наказания, чем покушение, и и еще более мягкую, чем законченное преступление. Человек, который при­обрел яд для того, чтобы кого-то отравить, или достал револьвер для того, чтобы кого-то застрелить, может быть еще очень далек от завершения своего преступного намерения и на этой стадии хотя и должен отвечать за приго­товление к преступлению, но наказание ему следует назначать более мяг­кое, чем при покушении.

Значительно большую опасность представляет покушение, при котором действия человека свидетельствуют о такой степени его общественной опас­ности, в которой выражается его твердое намерение добиться преступного результата. Мера наказания за покушение должна таким образом прибли­жаться к мере наказания за законченное преступление.

При определении меры наказания следует различать покушение окон­ченное и неоконченное.

Оконченным покушение считается тогда, когда виновный выполнил все необходимое для того, чтобы наступил преступный результат, который все же не наступил по причинам, от него не зависящим. Примером окон­ченного покушения может быть случай, когда виновный, желая убить ко­го-либо, стреляет в него, но не убивает вследствие промаха или осечки.

26


Незаконченным покушение считается тогда, когда субъект не сделал еще всего необходимого для наступления результата и деятельность его была прервана по причинам, от него не зависящим, или вследствие добровольно­го отказа. Примером незаконченного покушения может быть случай, когда лицо, желавшее совершить кражу и добывшее для этого отмычки, направ­ляется к месту хищения, пробует открыть замок, но, убедившись, что это ему не под силу, оставляет свою попытку совершить кражу и уходит.

В законченном покушении проявляется, конечно, более высокая сте­пень общественной опасности виновного, и оно поэтому является основанием для применения более серьезных мер наказания. Частными случаями закон­ченного покушения являются покушение с негодными средствами или поку­шение на негодный объект. Если виновный, желая кого-то отравить, по ошибке всыпает в еду сахар вместо мышьяка, нет оснований для снижения ему по этой причине меры наказания (единственное, что может быть в таком случае учтено при определении меры наказания, — это отсутствие вредных последствий). Такие же последствия влечет за собой и покушение на негод­ный объект — когда виновный по ошибке похищает собственную вещь, считая ее чужой, или стреляет в труп, предполагая, что человек еще жив. Покушение на негодный объект вовсе не свидетельствует о меньшей опасно­сти преступника, хотя его действия и не повлекли за собой в данном случае вредных последствий.

Покушение незаконченное, являясь в развитии преступной деятель­ности более ранней стадией, чем оконченное покушение, тем самым свиде­тельствует и о меньшей общественной опасности виновного.

В тех случаях, когда виновный прервал покушение по обстоятель­ствам, от него не зависящим, степень его виновности мало отличается от виновности в случаях оконченного покушения. Иначе дело обстоит тогда, когда виновный добровольно отказался от дальнейшего продолжения престу­пления. Добровольный отказ имеет место тогда, когда виновный отказался от окончания преступления по внутренним побуждениям (вне зависимости от их характера), сознавая, что он имеет возможность довести покушение до конца. В этих случаях мера наказания может быть назначена лишь за те действия, которые фактически были совершены виновным (ч. 2 ст. 19 УК РСФСР); если же его действия сами по себе не содержат состава преступ­ления, значит, и наказание вообще не может быть применено. Если субъект, собиравшийся кого-либо отравить, потом от этого отказался, но приобрел для этой цели яд, то его можно и должно судить за незаконное приобретение и хранение ядовитых веществ. Но если он с этой целью точил кухонный нож или приобрел топор, а потом добровольно отказался от продолжения своей преступной деятельности, то в его действиях вообще нет состава преступления, и, значит, меры наказания к нему вообще применять нельзя.

От добровольного отказа следует отличать: 1) отказ от повторе­ния—когда, например, стрелявший в кого-нибудь и не попавший в него имел возможность выстрелить второй раз, но не делает этого; 2) приня­тие мер к предотвращению наступления преступно­го результата (деятельное раскаяние) — когда, например, совершив­ший поджог вызывает пожарную команду или отравивший дает потерпевше-

27


му противоядие; 3) восстановление нарушенного права—когда, например, растратчик возмещает сумму растраты или вор возвра­щает украденное. Во всех этих случаях наказание за содеянное должно применяться, а указанные обстоятельства могут лишь служить основанием для снижения меры наказания.

Преступление является оконченным тогда, когда виновный довел до конца свое преступное намерение, т. е. когда наступил преступный резуль­тат, за который он и должен в этом случае полностью ответить.

б) Соучастие

В соответствии со ст. 17 УК РСФСР меры наказания подлежат применению одинаково «как в отношении лиц, совершивших преступление —
исполнителей, так и их соучастников—подстрекателей и пособников». Однако
меры наказания «определяются для каждого из соучастников в зависимости как от степени их участия в данном преступлении, так и, от степени опасности этого преступления и участвовавшего в нем лица» (ст. 18 УК РСФСР).

То, что суд, устанавливая меру наказания соучастникам, должен определять ее в соответствии с опасностью совершенного преступления, находит свое выражение в том, что деяния всех соучастников, как правило, квали­фицируются по той же статье Уголовного кодекса, что и деяния исполнителя. Однако из этого общего правила возможны отдельные исключения. Когда законом предоставлены суду широкие рамки для выбора наказания, суд может в рамках соответствующей статьи определить меру наказания всем соучаст­никам, индивидуализируя меру наказания в соответствии с конкретной виной каждого.