Geum.ru

Вопрос летнего отдыха обычно начинает волновать меня где-то с весны

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16

Вечером мы с Настей сидели на крыльце домика, прикрытом моим ковриком, и наблюдали, как солнце медленно садится за гору. Мерно плескалось море, пахли какие-то цветы, светлячки оставляли в воздухе блестящий четкий след. Потом мы сыграли парию в кости, а полдесятого приступили к чайной церемонии -- любимейшей нашей традиции. Происходит это так: мы идем на мойку (место в центре лагеря, где много раковин и несколько электророзеток, а чуть выше, на горе, красуется туалет), причем Настя несет литровую кружку и кипятильник, а я -- мешочек с фруктами. Она кипятит воду, а я мою вечернюю порцию фруктов. Потом мы возвращаемся в домик, завариваем чай и пьем его прямо на крыльце. А там и спать пора. Мы вообще в Южном лагере ведем правильный образ жизни: в семь пятьдесят подъем, в восемь завтрак, потом на пляж, после обеда -- непременный тихий час (а что еще делать в невыносимый зной?), снова пляж, ужин, игра в кости, чай, сон. При полном отсутствии занятий свободного времени почему-то почти нет.

-- Давай обсудим наши планы, -- предложила Настя.

-- А у нас есть планы? -- удивилась я.

-- То есть ты предлагаешь, чтобы все было, как всегда? Хорошо. Значит, на фрукты скидываемся поровну и назначаем тебя казначеем. И вообще ответственной за фрукты, да? Я всю зиму маме рассказывала, как ты ловко с ними обращаешься. Переворачиваешь каждый персик то на один бок, то на другой. -- Она мечтательно вздохнула. -- Когда я отдыхала без тебя, все время забывала, что фрукты надо есть, и они сгнивали. А с тобой не сгниют!

-- Пусть только попробуют! А ты будешь главная по чаю. Как обычно. Что, ложимся?

-- Да. Умываться пойдем по очереди, чтобы домик не запирать.

Я кивнула и, стоя на крыльце, упоенно изучала блещущее звездами небо. Настя вернулась подозрительно быстро, тихая и задумчивая.

-- Знаешь, -- почему-то шепотом произнесла она, -- кажется, мойки нет.

-- Как нет? -- тоже шепотом спросила я. -- Мы же только что там были. Там что, крыша обвалилась?

-- Мы были на центральной, а я ходила на маленькую. Она ближе.

-- Там мы тоже были, только днем.

-- В том-то и дело! А теперь ее нет. По крайней мере, я не нашла. Пойдем вместе, а?

В кромешной тьме мы двинулись вверх по тропинке. Я помнила, что до мойки совсем недалеко.

-- Она ведь здесь? -- остановилась Настя. В моем присутствии она несколько взбодрилась.

-- Да вроде. Или чуть-чуть дальше?

-- Дальше какой-то лес. Я туда не пойду! Мало ли, кто там стоит.

-- Надо быть дураком, чтобы стоять ночью в лесу, -- возразила я.

-- Вот именно! -- наставительно ответила Настя. -- Я вовсе не хочу встретиться с дураком. Известно ведь, что от них все беды.

Тем не менее мы сделали еще несколько шагов.

-- Вот она! -- радостно завопила я. -- Просто свет не работает.

Настя пожала мне руку:

-- Я всегда знала, что ты -- следопыт. И имей в виду, если меня долго не будет, значит, я где-то здесь сломала себе шею.

Наконец, мы улеглись. Так как Насте еще предстояло мазаться кремом и накручивать волосы на бигуди, я решила пока почитать. Однако стоило мне вытащить книгу, как подруга коршуном налетела на меня и вырвала ее у меня из рук. Я оторопела.

-- Брось его! -- настаивала Настя. -- Тебе здесь этого не нужно! Не прикасайся к нему! Ты и сама не понимаешь, как это вредно!

Я судорожно огляделась вокруг в поисках предмета мужского рода. Книга, простыня, ночная рубашка, подушка... На всякий случай отпихнув ногой одеяло на край кровати, я робко поинтересовалась:

-- А что случилось? Я к нему не прикасаюсь. -- И, пораженная страшной догадкой, взвизгнула и вскочила: -- У меня в кровати жук? Где, где?

Насекомых я боюсь до одури. Впрочем, пресмыкающихся и земноводных тоже. Зато почему-то почти не боюсь мышей. Разве что мышь выскочит уж очень неожиданно.

-- Успокойся, -- снисходительно пожала плечами Настя. -- Никакого жука нет. Просто я решила, что ты занимаешься сизисом. Надеюсь, он у тебя не с собой?

-- С собой! -- мстительно заявила я. -- И буду заниматься!

Еще не хватало, чтобы меня ни за что, ни про что так пугали! Уж я ей покажу! Я выволокла из-под кровати рюкзак и достала из него листы бумаги. Настя изменилась в лице.

-- Так ты действительно его привезла? Ненормальная!

Перегнувшись, она сунула нос в бумаги и облегченно вздохнула:

-- Так они же пустые!

-- Да! -- гордо ответствовала я. -- Вот придет мне в голову гениальная математическая идея -- тут-то я ее и запишу.

Последнее происшествие первого дня летнего отдыха случилось уже ночью. Я вышла из домика и медленно побрела вверх к мойке (не буду уточнять, зачем). Неожиданно дорогу мне преградила темная фигура. Я слишком хотела спать, чтобы толком испугаться, поэтому просто пялилась на нее и думала, что Настя, как всегда, права и действительно есть дураки, стоящие ночью в лесу. Почему именно меня угораздило встретиться с одним из представителей этого загадочного племени? А представитель, не удовольствуясь визуальным эффектом, занялся акустическим.

-- Ай-ай-ай! -- взвыл он. -- Ай-ай-ай! Ай-ай-ай!

Первой моей мыслью было следующее: дурак повредил себе ногу и спустился ко мне за помощью. Недаром он так странно переминается и подскакивает! Однако ждать от меня медицинской помощи может лишь дурак. Я же ничего такого не умею! Впрочем, он ведь и есть дурак... Но вскоре я уловила в вое элемент осуждения и поняла, что меня, видимо, обвиняют в манкировании почетной обязанностью стоять ночью в лесу. Наверное, меня приняли за члена племени.

А страшная фигура продолжила действия, перейдя уже к чисто физическим. Она крепко схватила меня за локоть! Не закричала я лишь потому, что от волненья всегда лишаюсь голоса. Между тем злодей тащил меня вниз, к моему домику, приговаривая с тоской:

-- Эх, девка, девка! И ты туда же! Предупреждал я -- нечего таким, как ты, по ночам гулять. Дома сиди!

С облегчением узнала я наконец Артема, ночного сторожа.

-- Я не гуляю, -- возразила я, попытавшись вырваться.

-- А что, дома спишь, что ли?

Я смутилась.

-- Мне совсем недалеко. Туда и обратно.

-- Ни-ни! -- погрозил пальцем Артем. -- Меня не обманешь! Я тебя буду блюсти.

-- Мне... мне на мойку.

-- Ишь, удумала -- по ночам мыться. И так чистая -- полдня в воде просидела. Спи!

И он лично проследил, как я вхожу в домик. Через десять минут, прикрытая для конспирации одеялом, бесшумной тенью пробралась я к мойке и обратно, прижимаясь к кустам при каждом шорохе, и вскоре провалилась в сон. А потом было утро, и еще одно, и еще...

Мы вели чудесную, растительную жизнь (или, наверное, животную, потому что иногда пребывали в движении). Мозги наши замечательно промылись, извилины распрямились, лица посвежели. Наш интеллектуальный багаж ограничивался игрой в кости и попеременным чтением двух книг. Первую приобрела Настя в целях отвлечения меня от сизиса, и она носила интригующее название "Чего не знала Венера". Венера не знала многого. Вообще, судя по всему, она была довольно уродливой личностью. Вряд ли она наносила с утра утренний крем, днем дневной, а ночью ночной. Я в этом плане от Венеры не отстала, и все в выдающемся трактате было для меня в новинку. Изучала я его с упоением, при описании каждой новой косметической процедуры тщательно подсчитывая, сколько времени экономлю на том, что ее не делаю. Получалось, что мне уготован минимум двойной век.

В конце книги имелось внушительное приложение в виде таблицы калорийности. Начиналась она с раздела "Наши друзья", весьма куцего, состоящего всего из нескольких названий. К друзьям относились отруби, некая загадочная пахта (от одного названия оцепенеешь) и еще парочка не менее привлекательных вещей. Зато завершал приложение длинный список "наших врагов". Его я вслух перечитывала в особо голодные времена, живо представляя себе каждого врага в отдельности, а также их вместе в разных приятных сочетаниях. Кончался сей процесс обычно тем, что мы с Настей, выпучив глаза, бежали в ближайший магазинчик, накупали там разных врагов и, приговаривая: "От врагов надо избавляться! Их надо уничтожать без остатка!" -- набрасывались на них и съедали. В связи с чем мои финансы быстро таяли. Сразу по приезде я подсчитала, какую сумму могу тратить в день, и каждый вечер вынуждена была считать заново, причем пайка моя постоянно уменьшалась. Иногда я брала себя в руки и экономила. В такие дни еще задолго до времени еды я приплясывала у дверей столовой, поминутно подглядывая в щелочку, что делается на кухне. Правда, разглядеть обычно ничего не удавалось, но меня это не останавливало. Едва отпирали дверь, я опрометью неслась к хлеборезке -- там довольно часто можно было разжиться корками от хлеба. Потом я бросалась к кастрюле с супом -- и обычно заставала ее уже опустошенной. В этом году на весь зал было всего две кастрюли, и требовалось выбирать -- либо ты цапаешь хлеб, либо суп. Я выбирала хлеб, так как его количество было ограничено, а супу варили много. В результате каждый день я с пустой кастрюлей вваливалась на кухню и просила работавших там черных усатых поваров налить мне супца. Они кидали на меня косые взгляды, но наливали. К чести своей должна сказать, что я не ела суп прямо из кастрюли, а пользовалась тарелкой. Поэтому, потянувшись за добавкой, обычно обнаруживала, что весь суп съеден, и снова мчалась с кастрюлей на кухню.

Однако я сбилась с темы интеллектуального багажа на нечто менее возвышенное. Вторая книга досталась нам бесплатно. Когда-то в лагере была библиотека, в наши же дни от нее осталась просто кучка потрепанных книг, громоздящихся в углу бельевой. Состав сохранившихся книг был таков, что на них никто не покушался.

-- Слушай, -- предложила мне как-то Настя, -- а давай возьмем оттуда что-нибудь наугад. А потом вернем. При нашем методе чтения нам ведь все равно, что читать!

Она была права. Вообще-то, мы с ней обе много читаем, и чтение принадлежит к любимейшим нашим занятиям. Но в Южном лагере читать быстро -- это не достоинство, а недостаток, ибо книг там фактически нет. Одну купленную книжку надо растянуть на всю смену. И мы старались. О, как мы старались! Мы читали медленно-медленно, вникая в каждую фразу, в каждое слово. А потом вдруг обнаружили, что при таком смаковании любая книга становится юмористической, зато теряет всякий смысл. Весь пляж завистливо смотрел, как мы хихикаем над каким-нибудь произведением и время от времени, не выдержав, зачитываем вслух отдельные предложения, и никто не подозревал, что перед нами, например, душещипательный любовный роман.

Почетное право выбрать книгу было предоставлено мне. Я закрыла глаза, протянула руку и вытащила пухлый фолиант. Могла ли я в тот миг предположить, как повлияет мой, прямо скажем, нестандартный выбор на наш летний отдых! Но об этом впереди.

-- Карл Маркс, "Капитал", -- известила меня Настя. -- Ладно, берем. Думаю, этой книги нам хватит на обе смены.

"Капитал" быстро ввел в нашу терминологию две формулы: "Товар-деньги-товар" и "Деньги-товар-деньги штрих". Таким образом, каждая из имеющихся у нас книг обогатила наш словарный запас, что, правда, иной раз приводило к осложнениям, зато придавало различным прозаическим проблемам изысканную романтичность.

Конечно, безоблачные небеса нашего приятного существования омрачила-таки со временем роковая туча. Какая же еще, как не та, которая висит над моей головой почти постоянно -- у меня кончились деньги. И нельзя сказать, что я не пыталась изыскать способ эту тучу рассеять. Очень даже пыталась!

Как-то раз, стоя на рыночной площади, я мрачно рассуждала:

-- Надо реализовывать товар. И побыстрее, а то мои проблемы усугубятся.

Настя понимающе хмыкнула. Финансовое положение заставляло меня воспринимать "Капитал" как практическую рекомендацию, и идея реализации товара прочно завладела той единственной извилиной, которая еще осталась в моей голове.

-- А ты его уже купила? -- ехидно поинтересовалась моя подруга.

Я глянула на нее с отвращением. Всегда-то она бьет по больному месту! Естественно, не купила -- ведь для этого нужны деньги.

-- Деньги нужны, -- проинформировала я. -- Чтобы получить другие деньги.

-- Штрих, -- уточнила Настя.

Я вздохнула. Идея прекрасная, но неосуществимая, и причина не только в отсутствии денег. Это скорее не причина, а следствие. Не приспособлена я к бизнесу, и если возьмусь продавать, то наш пресловутый "штрих" непременно пойдет в минус.

Я придвинулась к прилавку, осмотрела помидоры. Дешевые, но неспелые. Может, дойдут?

-- Берем? Не на сейчас, а на потом?

-- Ну, зачем тебе новая партия товара? -- не меняя терминологии, возмутилась Настя. -- Где ее хранить? Все уже забито.

Она права. Накануне мы накупили столько фруктов, что я заняла ими весь стол. Но ведь часть из них мы скоро съедим!

-- Скоро от части товара избавимся, -- объяснила я. -- К тому же в смысле хранения у нас есть резервы. Я знаю одно подходящее место.

Мне не хотелось сразу огорошивать подругу тем, что это место находится у нее под кроватью. Моя кровать не годилась -- под ней слишком неровный пол, и все закатывается в угол. Я уже проверяла.

-- Да? -- скептически протянула Настя.

Я разозлилась:

-- А все ты! Я свою часть реализую в срок, а ты со своей все время возишься. А ведь мы с тобой на равных паях.

-- Резервы рынка небезграничны, -- похлопав себя по животу, парировала Настя, и вдруг понизила голос: -- Смотри! Вон тот тип -- он все слушает. А делает вид, что тоже помидорами интересуется. Сейчас пристанет!

Я пожала плечами. Хоть сто типов! Как пристанут, так и отстанут. У меня и без них забот хватает.

Сделав припасы, я вернулась к предыдущей теме.

-- Обогатиться торговлей, конечно, можно. Важно правильно выбрать, чем торговать. На чем делают самый лучший бизнес? Мне кажется, на наркотиках.

-- Надеюсь, ты не хочешь сесть в тюрьму? -- отрезала Настя.

-- Не хочу, -- согласилась я. -- Но у меня возникла другая идея -- не криминальная. Главное -- успеть ее запатентовать. Удивительно, как она еще никому другому не приходила в голову.

-- Что за идея? -- без особого восторга спросила Настя.

-- Гениальная! В чем у нас сейчас проблема, скажи?

-- Денег тебе не хватает.

-- Нет, я имею в виду не нас с тобой, а наше общество. Дорого у нас все, правда? А почему дорого? Потому что мало.

Настя фыркнула, а я с увлечением продолжала:

-- Мало у нас продуктов питания. Мяса мало. Поэтому платить за него приходится много. -- Я втянула носом воздух, крепко пахнущий шашлыками, и убежденно повторила: -- Мяса мало! А почему? Потому что нет кормов для скота. Было бы много кормов -- было бы много скота. А от скота получают мясо. Так?

-- Возможно.

-- Скот кормят травой. Травы не хватает. И никто почему-то не обращает внимания, какие ценности при этом пропадают зря. Просто не используются.

Настя слегка заинтересовалась:

-- Какие?

-- Вот! -- жестом первооткрывателя я указала на растущее рядом дерево.

Настя мрачно его оглядела.

-- Дерево. И вовсе оно не пропадает. В очень хорошем состоянии. Предлагаешь срубить?

-- Ни за что! Наоборот! В нем вся наша надежда! Что мы видим на дереве?

-- Кажется, голубя. Раньше их ели. Говорят, вкусно. Но сейчас птичий грипп.

-- Голубь тут не при чем, -- махнула рукой я. -- Что мы видим под голубем?

Моя подруга явно была не слишком высокого мнения о моих умственных способностях.

-- Ты всерьез считаешь, что голубь тут не при чем? А чей же, по-твоему, под ним помет? Туристов, что ли?

Я не выдержала.

-- И помет не при чем! Хотя на нем тоже можно заработать. Некоторые банановые республики здорово обогатились на продаже гуано. Листья мы видим на дереве, листья! Та же трава. Даже лучше. Сочнее. И только зря пылятся. Пожелтеют и опадут. А вот если бы их собрать, сохранить и скоту скормить... да еще, может быть, удастся собрать за лето не один урожай листьев, а два. Как ты думаешь, если посрывать с дерева все листья, оно выпустит новые? Наверняка можно вывести такой сорт, что выпустит. Представляешь, сколько кормов? Масса, просто масса. На этих кормах мы вырастим тучные стада. Не хилых телят, кормленных жалкой травкой, а тучных быков, привыкших лопать вкусные, развесистые листья. Ух, какое у нас будет мясо! И сколько его будет! Ух!

Я снова принюхалась к шашлыку. Похоже, где-то рядом с шашлыком жарят курицу в гриле... а что? Курица -- тоже прекрасно!

-- Можно также увеличить поголовье куриных стад, -- бодро добавила я. -- Опять же за счет кормов.

-- Листьями? -- догадалась Настя.

-- И вовсе нет! -- вдохновенно ответствовала я. -- У меня другая идея. И тоже потрясающая! Чувствую, надо срочно бежать в патентный отдел. Кур мы будем кормить тараканами!

Лицо моей подруги выразило нескрываемое отвращение.

-- И где же ты их собираешься брать? Специально выращивать?

-- Ты была у нас на кухне?

-- Не помню.

-- Была бы, помнила б, -- вздохнула я. -- Такое не забывается. Там их тьма! Если они так размножаются, когда никто их не разводит, представляешь, что будет, если их специально разводить?

-- А может, они из вредности возьмут и перестанут размножаться?

-- Ты думаешь? Ну, тогда запатентуем это как средство борьбы с тараканами. И тоже обогатимся.

-- Прекрати об этих гадостях, -- возмутилась Настя. -- Ты меня ими доконаешь. Кстати, я видела новых врагов.

-- Где? -- оживилась я, сразу забыв нагроможденную мною чушь.

-- В магазине, разумеется. Голых. Но коричневых.

Голые, но коричневые враги оказались соевыми батончиками без обертки, и мы их тут же приобрели, причем моя просьба "пожалуйста, полкило тех врагов" весьма шокировала обидчивую продавщицу. А я настолько свыклась с нашими личными терминами, что по инерции использовала их и при непосвященных.

Именно таким образом обычно и заканчивались все мои попытки обогатиться. Знала бы я, что совсем скоро... впрочем, об этом потом.

Разумеется, основным нашим занятием было все-таки купание. Купались мы с Настей в любую погоду, вызывая нездоровый интерес у окружающих. В Южном лагере не было никаких развлечений, и большинство отдыхающих страшно скучало. А мы нет. Каждый раз, возвращаясь с пляжа, мы встречали у ворот мающуюся компанию, и кто-нибудь из них мрачно говорил:

-- Я засекал время. Вы плавали два раза по полтора часа. Это же вредно для здоровья.

-- Нам полезно, -- бодро отвечали мы.

-- Вы утонете! -- с надеждой сообщали нам, а мы безмятежно возражали: -- Вряд ли.

Опасность утонуть грозила нам только один раз -- зато этот раз мы запомнили надолго. Солнца в тот день не было, даже накрапывал дождь, но нас, разумеется, это не остановило. Мы отправились на пляж.

-- Хорошо! -- сказала я. -- Мы вдвоем на всю бухту. Наконец-то!

Мы смело плюхнулись в воду -- она оказалась ледяная.

-- И как это за один день она могла так остыть? -- колотя для согрева руками и ногами, стонала я.

-- Вовсе не остыть. Просто из открытого моря нанесло холодной воды. Течением. Купания в холодной воде очень полезны. Они омолаживают.

-- В таком случае мы вылезем отсюда подростками. Ты чего дергаешься?

-- Ко мне что-то прикоснулось, -- нервно призналась Настя. -- Наверное, о меня рыбы греются.

-- Рыбам не холодно. Они же не теплокровные.

Я повернула голову -- и осеклась. Рядом со мной, буквально в двух метрах, из воды торчала челюсть. Большая. С зубами. Невдалеке от нее мелькал плавник, а также масса каких-то других фрагментов.

Фильм "Челюсти" я, к счастью, не смотрела, но роман в свое время прочла. Акулы! Нет, пусть лучше будут дельфины!

-- Настя, -- позвала я.

-- Да?

-- Рядом с нами несколько дельфинов. Надеюсь.

Она обернулась. Челюсть исчезла, на ее месте появился хвост.

-- Черноморская акула называется катран, -- прерывающимся голосом информировала меня Настя. -- Она сравнительно невелика по размерам и на людей не нападает.

-- Достигает двух с половиной метров, -- некстати вспомнила я. -- За привычку отрывать от своей жертвы куски мяса носит название морской собаки. Может, целиком и не съест, но половину слопать может.

-- Какую половину? -- оторопело спросила Настя.

-- Нижнюю. Ту, которая в воде.

-- Сейчас же прекрати с такой скоростью плыть к берегу! Все равно быстрее них не поплывешь, а только устанешь и утонешь. Вот что: надо бить по воде и громко кричать, они испугаются и уплывут.

И она энергично заколотила руками и ногами, издавая дикие вопли, я же, вспомнив о возможных телепатических способностях дельфинов, со всей доступной мне убедительностью повторяла:

-- Дельфины, уйдите, пожалуйста! Дельфины, уйдите, пожалуйста!

Поразительно, но они и впрямь исчезли.

-- Как ты думаешь, где они? -- заинтересовалась я и с ужасом добавила: -- А вдруг из-за этих барахтаний они приняли нас за утопающих? Говорят, они спасают утопающих. Подталкивают снизу носами. Предупреждаю, если меня сейчас снизу пихнут носом в живот, я пойду ко дну.

Настя тут же перестала шуметь, в страхе замерев. Однако дельфины проявили благородство. Проплыв под нами, они вынырнули уже с другой стороны и, весело резвясь, исчезли вдалеке. А мы судорожно двинули к берегу. С тех пор, плавая, я постоянно озираюсь -- не виднеется ли челюсть или плавник. Кроме того, когда на глубине мне хочется встать вертикально, я опускаю ноги вниз очень медленно, чтобы дельфины, таящиеся подо мной, успели уплыть. А то еще врежешься в них ногами -- и им плохо, и мне. Что касается Насти, с того достославного дня она с подозрением и недоверием осматривала пузыри, непонятно отчего возникающие иногда на поверхности воды, и время от времени пыталась привлечь к этому занятию и меня (вероятно, в качестве эксперта), требуя ответа на вопрос, просто так эти пузыри или это дельфины под нами дышат?