Конкурс юрий Хижняков. Партизанский фонарик Наталия Кнушевицкая. На заводе Виктория Задворнова

Вид материала

Конкурс

Содержание Чудесное наследство Вместо предисловия Глава первая Глава вторая Глава третья Глава четвёртая Глава пятая Глава шестая Глава седьмая Глава восьмая

Подобный материал:

• Особенности паломничества на Афон Что взять с собой на Афон, 40.89kb.
• Лекторий для будущих абитуриентов! «Ученые Омгту о достижениях современной науки», 15.01kb.
• Каталог выступлений владимира высоцкого, 3058.06kb.
• Конкурс эрудитов, 340.28kb.
• 27 мая самые активные участники областного детского фестиваля «Старая, старая сказка», 17.05kb.
• Конкурс молодежных проектов «Перспектива», 438.66kb.
• Карта результативности педагогической деятельности воспитателя Лангепасского городского, 174.11kb.
• Партизанский район г. Минска, 67.66kb.
• Конкурс проводится 25 апреля в 9 часов в следующем составе: Щекалева Виктория председатель, 399.89kb.
• Новая система оплаты труда – ключевой механизм модернизации образования горбачева наталия, 76.45kb.

– Как два? Нас же трое! Это что же получается, кто-то из нас не пойдёт?

– Ну да.

– То есть я не пойду? Да? – Лёшка прищурил глаза и даже кулаки сжал.

Вот чудак!

– Почему ты? – вздохнул я. – Я не пойду. Всё равно я на два раза больше тебя в цирке был. Подожду вас, погуляю вокруг. Мороженого поем.

Некоторое время Лёшка смотрел на меня и о чём-то думал, а потом сжал кулаки ещё крепче и как ткнёт меня в грудь.

– Ты что, очумел?! – воскликнул я.

– Это ты очумел! Хочешь сказать, что ты благороднее меня?

– Ничего я не говорю. Но ты же в Катю влюблён, а не я.

– Это ничего не значит! Я погуляю вокруг и мороженого поем. А ты её поведёшь на представление. Понял?

– Ну уж нет! Я там не смогу сидеть, если буду знать, что ты где-то тут в одиночестве бродишь.

– А я, по-твоему, смогу? Да?

– Сможешь! В общем, давай не спорить. Пойдёшь ты! Потому что я старше.

– Нет, ты пойдёшь!

– Вот упрямец!

– Всё равно пойдёшь ты! – повторил Лёшка и насупился.

– Но ведь ты хочешь идти! – воскликнул я.

– Хочу! Но и ты хочешь!

– Я уже сто раз это представление видел!

– А я двести!

Мы бы ещё долго спорили, но тут к нам подошёл тот самый мужчина, с красной бабочкой. Мы замолчали. А он посмотрел на нас внимательно, сначала на одного, потом на другого, и сказал:

– Я тут нечаянно подслушал ваш спор, молодые люди. И, кажется, ваша ситуация мне понятна. У вас хватает денег только на два билета, а вам нужно три. Я правильно понял?

Вообще-то нам мама строго-настрого запрещает разговаривать с незнакомцами. И мы никогда не разговариваем. В этот раз мы тоже не собирались поддерживать разговор. Мы даже повернулись, чтобы уйти, но мужчина обошёл нас и, преградив путь, продолжил:

– Вы хотели пригласить в цирк девочку и теперь решаете, кто из вас лишний? Ведь так? Я угадал?

Опять отворачиваться было как-то совсем невежливо, и мы хмуро кивнули.

– Тогда я вас могу обрадовать, – сказал он. – Раз вы решили пригласить барышню в цирк (он так и сказал «барышню»), то получается, что вы уже совсем взрослые молодые люди. А знаете, какое здесь действует правило?

– Какое? – спросил Лёшка.

– Двое взрослых могут бесплатно провести одного ребёнка. Ведь ваша девочка ни разу в цирке не была? Или мне показалось?

– Да, – тут же согласился Лёшка, – Катя действительно ни разу в цирке не была. Представляете? Ей десять лет, а она ни разу не видела цирк!

– Вот и получается, что ваша Катя ребёнок! – радостно воскликнул человек с бабочкой. – Так что смело берите два билета и приводите свою барышню на представление.

Лёшка внимательно посмотрел на незнакомца, а потом спросил:

– А вы не врёте?

– Ни в коем разе! – Мужчина оглянулся на кассиршу. – Я ведь правильно всё объяснил?

Та посмотрела на него, потом на нас, улыбнулась и сказала:

– Конечно, правильно.

Тогда Лёшка протянул ей деньги и попросил:

– Дайте, пожалуйста, нам два билета по сто пятьдесят рублей.

Кассирша выдала ему два красивых цветных билета.

Но Лёшка не успел их взять, потому что странный незнакомец быстро перехватил их, а потом вытащил из кармана пиджака ручку и что-то написал на билетах.

– Видишь, этот билет на два лица, – сказал он. – Два места.

– Ой! – вдруг воскликнул Лёшка. – А почему вы зачеркнули места в одиннадцатом ряду и написали, что у нас первый ряд? Разве это правильно?

– Конечно, правильно! – уверенно сказал мужчина с бабочкой. – Человек первый раз в жизни идёт в цирк – я имею в виду вашу подружку, – и вы хотите её посадить на предпоследний ряд? Что она там увидит? Нет, первый и только первый ряд!

Лёшка посмотрел на кассиршу и ещё раз спросил:

– Всё верно?

Та кивнула головой и, улыбнувшись, подтвердила:

– Верно, верно, мальчики. Не волнуйтесь. Как Игорь Иванович сказал, так оно и есть.

Мы пошли домой. Нам не верилось, что в жизни может так повезти. Что за человек этот Игорь Иванович, который может превратить билеты одиннадцатого ряда в первый и из двух билетов сделать три?!

В тот же день мы пригласили Катю в цирк и показали ей билеты. Она очень обрадовалась. Так обрадовалась, что даже обняла нас с Лёшкой и сказала, что мы самые лучшие друзья. Лёшка был счастлив. Я тоже.

Накануне представления мы с братом всё же волновались: вдруг нас не пустят или что-нибудь случится.

Но всё прошло очень хорошо. Нас пустили, и мы действительно сели на самые лучшие места в первом ряду. Катя в своём розовом платье была самой нарядной девочкой во всём цирке. Лёшка сиял так, будто ему на день рождения подарили компьютер. Представление было самым интересным изо всех, какие мы только видели за всю свою жизнь. А когда появился весёлый размалёванный клоун и все вокруг хохотали, едва не падая с кресел от смеха, Лёшка толкнул меня в бок и громко, перекрывая звуки оркестра, прокричал:

– Смотри, Димка! У него бабочка.

Я и сам видел, что у клоуна на шее красуется та же красная бабочка, что была у Игоря Ивановича.

Наш знакомый нас тоже узнал, потому что несколько раз подмигнул, когда проходил мимо. А в конце выступления он подарил Кате собачку, которую ловко смастерил прямо на арене из длиннющего, похожего на сосиску шарика.

После представления мы с Лёшкой твёрдо решили, что когда вырастем, то обязательно поступим в цирковое училище и станем клоунами.

Всего каких-то десять цифр

Катя принесла большую красивую коробку с нарисованной машиной скорой помощи и надписью: «Я доктор».

– Настольная игра, – объявила Катя. – Жутко дорогущая. Я её целый месяц у родителей выпрашивала.

– Здорово! – восхитились мы с Лёшкой.

– Для детей десяти лет и старше. Знакомит детей с основами медицины. Вам, Коржики, просто необходимо научиться играть в эту игру. Ведь ваша мама – врач.

– А что за игра? – спросил Лёшка.

Катя деловито открыла коробку. В ней были карточки, фишки, игровое поле, анатомическая карта человека и справочник начинающего доктора с описаниями болезней и их лечения.

– Фишки есть, – сказал я, когда игру разложили на полу. – А где кубик?

– Кубика нет, – сказала Катя. – Здесь как в картах: берёшь одну наугад, а в ней – вызов к больному.

Мы начали играть. И нам так понравилось, что целую неделю мы только и делали, что играли в больницу. Игра оказалась очень интересной и познавательной. Мы столько всего узнали про болезни, что стали как настоящие врачи.

– Я теперь знаю, как любую болезнь лечить! – похвастался Лёшка маме. – Вот проверь меня.

– Ладно, – улыбнулась мама, которая была очень довольна, что мы не по улицам слоняемся, а занимаемся полезным делом. – Как лечить корь?

– Корь? Очень просто! – выпалил Лёшка и бойко доложил: – Несколько раз в день ребёнку промывают глаза двухпроцентным раствором соды, дают витамины А и С, а также назначаются антигистаминные препараты против зуда.

– А что ещё?

– Чтобы предотвратить распространение инфекции, рекомендуется изолировать больного от остальных членов семьи.

Оттараторил, прямо как в игре написано. Мама даже руками всплеснула:

– Ай да Лёшка!

– Это ещё что! – радовался Лёшка. – Я теперь знаю, что надо делать при обмороке, солнечном ударе и даже при переломе костей конечностей.

Когда через месяц Антон упал с забора, не смог подняться и закричал как сумасшедший, мы знали, что делать. Мы окружили его и начали осмотр.

– Лежи, Антон, не вставай, – велел я ему.

– Пошевели ногой, – сказала Катя.

Антон попробовал пошевелить ногой и застонал:

– Не могу. Больно.

– Перелом, – сказала Катя и смело закатала Антону штанину. – К счастью, закрытый. Все, больше не двигайся. Тебе нельзя беспокоить ногу. Ребята, кто пойдёт и вызовет «скорую помощь»?

– Я! – тут же вызвался Ванька. – Мне ближе всех, я на первом этаже живу.

– Беги быстрее, а потом за родителями Антона, – сказал я Ваньке.

– А ты дуй домой и принеси нурофен, – дал я распоряжение Лёшке. – Надо снять боль.

Лёшка от страха весь позеленел, и глаза у него стали тёмными. Он кивнул и быстро побежал за лекарством.

– Воды не забудь, чтобы таблетку запить! – крикнул я ему вслед.

Мы с Катей остались возле Антона.

– Очень больно, Антошка? – Катя погладила его по голове.

Антон кивнул, и из глаз его покатились слёзы.

– Ты поплачь, поплачь, не стесняйся, – сказала Катя, – легче станет.

Но Антон плакать не стал, хотя было видно, что ему очень этого хотелось.

Тут прибежал Ванька с папой Антона, дядей Колей.

– «Скорую» вызвали, сейчас будет, – сообщил он.

Дядя Коля взял Антона на руки, хотел его домой отнести, но тут Лёшка прибежал.

– Вот, я таблетку и воды принёс! – запыхавшись, сказал он.

– Зачем? – спросил дядя Коля.

– Чтобы снять боль, – сказал Лешка. – При переломе обязательно надо принять обезболивающее.

– Правильно, – подтвердила Катя и, обратившись к дяде Коле, добавила: – Вы не сомневайтесь. Смотрите, как Антошке больно! У него даже лицо белое. Может случиться болевой шок.

Мы заставили Антона выпить лекарство.

– Домой его лучше не несите, – посоветовала Катя. – Лишние движения ему сейчас противопоказаны. С минуты на минуту «скорая» приедет и заберёт его в больницу.

Папа Антона как-то странно на нас посмотрел, но ничего не сказал и положил сына на лавочку около подъезда.

Через четверть часа приехала «скорая помощь», и врач сразу же подтвердил наш диагноз:

– Закрытый перелом. И даже, кажется, двойной. Плохо дело, малыш. Но не унывай. Везём в хирургию. Папаша вы будете?

– Да, – сказал дядя Коля.

– Берите с собой страховой полис и быстро в машину.

Дядя Коля побежал домой за полисом. Тут Катя тронула врача за локоть и, когда он к ней обернулся, спросила:

– А разве вы Антону не будете шину накладывать?

Врач даже вздрогнул:

– Шину?

– Да, ведь при переломе первичной помощью является наложение шины и обезболивающее. Нурофен мы Антону уже дали, но шину не наложили, потому что у нас не было подручных средств.

Врач даже рот открыл от удивления:

– Ничего себе! Откуда ты всё это знаешь, крошка?

– Я не крошка! – надулась Катя.

– Почему вы не наложили шину? – вмешался в разговор Лёшка. – При перемещении больного с переломом шина должна зафиксировать не менее двух суставов, расположенных выше и ниже повреждённого места.

– И шину накладывают поверх одежды и обуви, чтобы не причинить дополнительной боли и не усугубить травму, – добавил я.

Мы так уверенно встали перед врачом, что он быстро сказал:

– Сейчас в машине всё сделаем.

Он поднялся в салон «скорой помощи» и стал заниматься ногой Антона.

– Шину накладывает, – удовлетворённо сказал Ванька.

– Вот ведь какие люди, – добавила Катя, – обо всём им приходится напоминать.

– Держись, Антоха! – крикнул Лёшка, чтобы подбодрить друга.

Тут пришёл дядя Коля. Он залез в машину, и «скорая» укатила. Мы тоже хотели поехать с Антоном, чтобы поддержать его морально, но нас не взяли.

– Посторонним нельзя, – сказал врач и подмигнул нам, – только близким родственникам.

– Какие же мы посторонние?! – возмущённо воскликнула Катя. – Мы же друзья!

– Что им жалко, что ли? – глядя вслед исчезающей в арке машине, сказал Ванька.

– Ты что! – сказал тогда Лёшка. – Это же служебная машина. В «скорой помощи», знаешь, как всё строго?!

– Подумаешь! – буркнул Ванька.

В этот день мы уже больше не играли. Сели на лавочке перед Антошкиным подъездом и стали болтать друг с другом, обсуждая случившееся. Всем нам было очень жаль Антона. Катя и Лёшка даже чуть не расплакались.

– Ему, наверно, сейчас операцию делают, – бормотал Лёшка.

– Главное, чтобы наркоз вовремя дали, – вздыхала Катя.

– Ничего, – подбадривал их Ванька. – Всё будет в порядке!

Было уже поздно и совсем темно, когда вернулся дядя Коля. Мы вскочили с лавки, подбежали к нему и обступили со всех сторон. Сразу посыпались вопросы:

– Как Антон?

– Что с ним?

– Ему операцию сделали?

– Когда он выздоровеет?

Дядя Коля посмотрел на нас, глаза у него заблестели, он тяжело вздохнул и сказал:

– С Антоном всё хорошо. Ему наложили гипс.

– Наркоз не забыли вовремя дать? – тут же спросила Катя. – Вы проследили?

– Не забыли, – улыбнулся дядя Коля. – Операция прошла хорошо, но ходить Антон не будет целых два месяца.

– А когда его выпишут из больницы? – с волнением спросил Лёшка.

Дядя Коля положил ему на плечо руку и сказал:

– Недели через две. После того, как сделают контрольный снимок.

– Мы его обязательно навестим! – сказал Лёшка.

– Вы молодцы! – опять улыбнулся дядя Коля. – Мне врач со «скорой» всё рассказал. Вот вы, оказывается, какие! Я рад, что у моего сына такие друзья.

На следующий день мы отправились в больницу проведать Антона. Больница находится далеко, в другом районе, так что мама даже засомневалась, стоит ли нам туда идти одним. Но мы с Лёшкой так горячо уверяли её, что с нами ничего плохого не случится, к тому же нас будет четверо, что она согласилась. Даже Катю родители с нами отпустили.

Мы собрали целый пакет гостинцев: яблоки, печенье, конфеты, шоколадку, пряники и две банки с морской капустой.

– А морская капуста зачем? – удивлённо спросил я, когда в магазине Лёшка снял с полки консервы.

– Я по радио слышал, что от морской капусты кости быстрее срастаются, – важно ответил Лешка.

– Тогда, конечно, бери, – поддержал его я.

Дома Лёшка к продуктам добавил парочку роботов, человека-паука, пистолет с присоской, книжку про капитана Краснобаева и электронную игру.

– Чтобы Антон не скучал, – объяснил он мне.

Через час мы были в больнице. Сначала мы растерялись, когда увидели длинные коридоры, снующий взад и вперёд медперсонал, но Катя взяла инициативу в свои руки.

– Нам нужно найти гардероб и получить белые халаты, – сказала она. – Я знаю. Мы к бабушке в больницу ходили. Там в палату пускают только в халатах.

Она преградила дорогу какому-то врачу, так что тот вынужден был остановиться, и спросила:

– Где тут у вас гардероб и список больных?

– В конце коридора, – быстро ответил тот, обошёл Катю и опять куда-то заспешил.

– За мной! – скомандовала Катя.

Старушка-гардеробщица выдала нам четыре белых халата и бахилы – полиэтиленовые мешки, которые надевают на обувь. Мы нарядились и стали очень смешными, потому что халаты были длинные, а ноги в бахилах казались непомерно большими, как у утят в диснеевских мультфильмах.

– Где у вас список больных? – спросила Катя гардеробщицу.

– А вот на стене висит, – ответила старушка.

Мы подбежали к списку и стали искать фамилию Антона.

– Вот он! – после долгих поисков наконец воскликнул Лёшка. – Антонов Антон, четыреста шестнадцатая палата!

– Тихо ты! – зашипела на Лёшку Катя. – Если ты так будешь кричать, нас отсюда прогонят.

Лёшка сразу затих, и все мы тоже стали серьёзными.

– Четыреста шестнадцатая палата на каком этаже? – спросила Катя у гардеробщицы.

– На четвёртом.

– За мной! – опять скомандовала Катя. – И ведите себя тихо. Больница – это вам не школа.

Мы без разговоров выскочили на лестницу и стали подниматься. На четвёртом этаже мы прошмыгнули в стеклянную дверь с надписью «Ортопедическое отделение» и опять оказались в длинном коридоре с многочисленными дверями по бокам.

Мы быстро нашли нужную палату и ввалились внутрь.

Здесь стояли три кровати. Одна, которая находилась у окна, была пуста. Около двери лежал Антон, нога у него была в гипсе и задрана вверх. На другой кровати лежала девочка, и у неё точно так же, как и у Антона, была поднята загипсованная нога. Я сразу заметил, что глаза у девочки были очень красивые. Только очень печальные.

И Антон, и девочка уставились на нас, будто увидели привидений.

– Ребята! Вы? – Лицо Антона расплылось в улыбке.

– Мы, а то кто же? – проворчал Лёшка, подходя к кровати Антона и протягивая ему пакет. – Вот, мы тебе передачу принесли.

Катя и Ванька подошли с другой стороны.

– Как ты нас напугал вчера! – сказала Катя.

– Как дела, Антоха? – спросил Ванька. – Скоро выздоровеешь?

– Да вот! – развёл руками Антон и жалобно посмотрел на нас.

– А почему тебя вместе с девчонкой поместили? – кивнув на соседнюю кровать, спросил Ванька.

– Это временно, – стал оправдываться Антон. – С местами у них тут напряжёнка. Мальчишечьи палаты все переполнены.

– Ну и дела! – удивился Ванька. – Много, значит, нашего брата калечится.

– Много, – согласился Антон и погладил загипсованную ногу.

– Болит? – спросил тихим голосом Лёшка.

– Болит, – вздохнул Антон. – Ещё как! Говорят, месяц болеть будет.

– Кошмар! – воскликнула Катя и даже лицо руками закрыла.

– Как хорошо, что вы пришли! – счастливо вздохнул Антон. – Мама у меня уже была. Она недавно ушла. А теперь вот вы.

– Мы к тебе каждый день ходить будем, – сказал Лёшка. – Пока тебя не выпишут. Верно, пацаны?

– Точно! – ответили мы с Ванькой.

– Спасибо, – сказал Антон.

– Да ладно, что мы не друзья, что ли?

Антон заглянул в пакет и стал вытаскивать из него гостинцы.

– Ты, главное, морскую капусту ешь, – поучал его Лёшка.

– Во-во, – соглашался с ним Ванька, – в ней кальций. Мы тебе ещё завтра принесём.

Пока мы разговаривали с Антоном, Катя подошла к девочке и спросила:

– Как тебя зовут?

– Оля, – тихо и серьёзно ответила девочка.

Катя осторожно дотронулась до Олиной загипсованной ноги и тут же отдёрнула руку.

– Ты тоже ногу сломала?

– Да.

– Давно? Откуда-то упала? Или играла во что-нибудь?

Девочка ничего не ответила.

– Чего молчишь? – допытывалась Катя.

Девочка опять промолчала, только сжала губы. Я посмотрел на неё, и мне захотелось сделать ей что-нибудь приятное. Если бы я был волшебником, то вылечил бы её за одну секунду. Но я не волшебник, и поэтому только стоял и смотрел на неё. А она смотрела то на меня, то на Катю и молчала.

– Ну не хочешь, не отвечай, – видя, что с ней не хотят разговаривать, сказала Катя и вернулась к Антону.

Я тоже повернулся к нему, хотя мне почему-то хотелось смотреть на Олю.

Мы бы пробыли у Антона целый час и даже два, но минут через десять Катя важно сказала:

– Всё, ребята, надо уходить. Нельзя утомлять больного после операции. От этого процесс выздоровления затягивается. Антону надо отдыхать и больше спать. Покой и сон.

И мы ушли. А на следующий день пришли снова. Я сразу посмотрел, на месте ли вчерашняя девочка. Может, её перевели в другую палату? Нет. Оля была на месте. Всё такая же грустная, бледная и красивая. Она заметила, что я на неё смотрю, и я сразу же перевёл взгляд на Антона.

В этот раз пакет прихватили не только мы с Лёшкой, но и Катя с Ванькой тоже.

– Да вы что, с ума сошли? Куда мне столько? – завопил Антошка, увидев такое количество продуктов.

– Ничего-ничего, – похлопал его по плечу Ванька, – еды много не бывает. Ешь, тебе надо микроэлементы получать, а для этого надо есть в два раза больше.

В тот день Антон был весёлый, лицо у него порозовело, и волосы торчали, как прежде, во все стороны, а не лежали уныло, как накануне.

– Сегодня нога почти не болит, – похвастался он. – Я вчера про вас весь день вспоминал. И всё думал, придёте вы сегодня или нет.

– Куда же мы денемся? – сказал Лёшка. – Мы же обещали.

– За нас не беспокойся, – сказал Ванька. – Сейчас каникулы. Так что мы про тебя не забудем. Даже если не захочешь, мы всё равно придём. Закон дружбы.

Мы весело разговаривали и шутили. Я заметил, что Оля безучастно лежит на кровати такая же хмурая, как и вчера. Наверное, и Катя это заметила, потому что подошла к ней и спросила:

– А как у тебя дела, Оля? Тебе не лучше? Нога болит?

– Болит, – едва слышно произнесла девочка.

– Ничего, – сказала Катя, – до свадьбы заживёт.

– До чьей свадьбы? – хихикнул Лёшка.

– Не до твоей же, – огрызнулась Катя.

А Оля отвернулась к окну и больше ничего не сказала, хотя Катя пыталась её разговорить. Наша Катя такая болтушка! Она кого угодно может разговорить. Однажды учительница так устала от Катиной болтовни на уроках, что посадила её с самым молчаливым мальчиком в классе – Максимом. Из него слова не вытащишь. Он такой молчаливый, что даже у доски молчит. Через две недели Максим так разговорился, что учительница была вынуждена отсадить его.

Но тут даже Катя оказалась бессильной. К тому же пришла медсестра и сказала, что время свидания заканчивается и нам пора уходить. Весь вечер я почему-то вспоминал Олю.

На третий день Антон встретил нас с таким видом, как будто у него вообще никогда ничего не болело, а то, что нога загипсована – так это просто недоразумение. Мы опять окружили друга и стали болтать.

Оля в этот раз даже не посмотрела в нашу сторону.

– Вы знаете, – Антон вдруг понизил голос и перешёл на шёпот, – к Оле за все эти дни никто не пришёл.

– Как никто? – ахнули мы. – Разве такое бывает, чтобы человек лежал в больнице и к нему никто не приходил?

– Вот так, – пожал плечами Антон, – ни один человек. У меня уже кто только не побывал – папа с мамой три раза, бабушка с дедушкой, тётя Валя, двоюродная сестра. Оля вообще странная. Я её спрашиваю, она не отвечает. Скучно с ней, просто беда.

Мы все посмотрели на Олю. Девочка продолжала лежать, отвернувшись от нас.

Тогда я взял из нашего пакета яблоко и протянул его Оле:

– Возьми, это тебе.

Я боялся, что она откажется.

Оля повернулась, заморгала, затем несмело взяла яблоко и стала вертеть его в руках.

– Ешь, – проглотив неизвестно откуда взявшийся в горле ком, сказал я, – оно вкусное.

Она взглянула на меня и надкусила яблоко.

– Почему к тебе никто не ходит? – опять стала приставать с расспросами Катя. – Может, ты сирота из детского дома или, может быть, у тебя злая мачеха?

– Нет, я не сирота, – выдавила Оля, потом вдруг улыбнулась: – И злой мачехи у меня нет. Я живу с бабушкой, но она не может ходить. У неё в жару ноги распухают. А родители в отъезде. Они вообще не знают, что со мной произошло. Когда меня увозили в больницу, я не смогла взять с собой мобильник, а бабушка им пользоваться не умеет.

Тут губы у Оли задрожали, она захлопала ресницами и громко всхлипнула.

Я понял, что надо делать. Тут даже волшебником не надо быть, чтобы помочь человеку.

– Ты не переживай, – сказал я и достал из кармана свой сотовый телефон, – эту проблему мы прямо сейчас решим. Ерунда на постном масле. Говори, какой номер у твоих родителей.

– Не знаю, – пробормотала Оля, опустив голову.

– Как не знаешь?

– Я его не помню. Он очень длинный. А в моём телефоне написано просто: «мама». Я нажимаю, и готово. А номер не помню.

– Ну и дела! – сказал я. – Что же делать?

Лёшка и Ванька развели руками.

– А может, ты домой бабушке позвонишь? – догадалась вдруг Катя. – Уж бабушка твоя наверняка номер знает.

Оля сразу просветлела:

– Ой, конечно! Как же я сразу не догадалась? У бабушки ведь записано.

– Тогда звони скорее, – сказал я.

Оля взяла сотовый и нажала кнопки. Мы видели, что она очень волнуется, даже губы кусает.

– Бабуля! Алло! Это ты? Да, это я, Оля. Как ты без меня? Откуда звоню? Из больницы. Да, мне один мальчик дал телефон. Ты маме не сообщила? Нет? Тогда продиктуй мне её номер, он в красной записной книжке.

И тут она жалобно ойкнула:

– А чем записать? И где?

Я достал из кармана чёрный маркер, который всегда ношу с собой, ну там, нарисовать что-нибудь на стене или заборе, и стал думать, где бы написать. Бумаги у нас не было.

– Эх, – сказал я, – что же мы Антону тетрадь не принесли или блокнот какой-нибудь?

– А ты пиши прямо на гипсе, – посоветовал Ванька. – На ноге.

– Можно? – спросил я.

Оля закивала и стала называть цифры, которые я записал прямо на повязке. Десять цифр. Девочка ещё немного поболтала с бабушкой, и с каждой минутой лицо у неё становилось всё светлее и светлее.

– Теперь звони родителям, – сказал я. – Номер у тебя есть.

Оля позвонила маме и рассказала ей о том, как упала с качелей и сломала ногу, а её лучшая подружка Настя испугалась и убежала, и как она долго лежала и плакала, пока её не увидели какие-то взрослые и не вызвали «скорую помощь». Мама сказала ей, что немедленно возвращается домой и через два дня будет на месте.

– Приезжай быстрее, мамочка, – напоследок сказала Оля.

Щёки у неё порозовели, глаза из блекло-серых стали синими и большими.

– Вот видишь, как всё хорошо получилось! – радостно воскликнула Катя и, повернувшись к Антону, строго спросила: – А что же ты не дал ей свой телефон? У тебя ведь он с собой!

– Да я как-то не подумал, – начал оправдываться тот, – да она и не говорила ничего.

– Спасибо, Дима, – сказала Оля, возвращая мне мобильник.

Я удивился тому, что она знает моё имя. И вдруг я неожиданно для себя сказал:

– Оставь его пока себе. Вдруг захочешь маме позвонить. Там ещё на пару звонков трафик есть. Номер ты теперь знаешь. Он у тебя на гипсе. Всего каких-то десять цифр.

Оля так на меня посмотрела, что если бы у меня было сто мобильников, я бы все их ей отдал за один такой взгляд.

– Мы завтра к тебе придём, – сказала Катя. – Не скучай.

Слово своё мы сдержали. Со следующего дня мы навещали уже не только Антона, но и Олю.

Джентльмены

– Ты знаешь, Димка, – пожаловался мне как-то Лёшка, – мне кажется, что Катя перестала обращать на меня внимание.

– С чего это ты решил? – удивился я.

– Да так, – Лёшка пожал плечами. – Раньше мы всё время вместе играли, гуляли, в гости она часто приходила. А теперь?

– Что теперь?

– Когда она у нас была в последний раз?

Я стал вспоминать:

– Кажется, в пятницу, или нет, в понедельник. В прошлый.

– Не в прошлый, а в позапрошлый! Вот видишь? И то просто забежала за кассетой с фильмом.

– Ничего это не значит! Сейчас каникулы. Мы всё время во дворе играем. Чего дома сидеть? Погода отличная, воздух свежий. Разве не так?

– Так. Но во дворе мы постоянно с Ванькой и Антоном, а Катя теперь почти с нами не играет. Всё больше с Маринкой и Люськой.

Лёшка с грустью посмотрел на фотографию на стене, на которой они с Катей у ёлки стоят.

– Ну и что ты собираешься делать? – спросил я.

– Не знаю, – вздохнул Лёшка, – думаю, надо что-то предпринять, чтобы привлечь её внимание.

– А что?

– Откуда мне знать? – огрызнулся Лёшка.

– А может, тебе при встрече её за косу дёрнуть, – предложил я, – чтобы не задавалась.

– Вот и видно, что ты дурак! – разозлился Лёшка. – Тебе о серьёзных вещах, а ты «за косу дёрнуть»! Так только двоечники привлекают к себе внимание девочек, а не нормальные пацаны.

– Ты про двоечников на меня намекаешь? – рассердился я на Лёшку и сжал кулаки. – Давно не получал?

Лёшка на всякий случай от меня отодвинулся подальше.

– Что ты! – замахал он руками. – При чём тут ты? Ты свою двойку давно исправил. У тебя по русскому языку твёрдая тройка. Но согласись, что ты предложил глупость.

– Так подойди к ней и спроси нормально: почему, Катя, ты стала нас избегать?

– Так прямо и спросить?

– Так прямо и спроси.

– Нет, не могу.

– Почему?

– Не могу, и всё.

– Трусишь?

– Нет, но всё равно не могу.

– Эх, ты!

– А вот иди и сам ей об этом скажи!

Я задумался, поскрёб затылок, а потом сказал:

– Нет, я так тоже сразу не могу.

– Вот видишь? Тут другое надо придумать. Что-нибудь поумнее.

– А что тут придумаешь? – задумался я, а потом вдруг вспомнил кое-что и закричал: – Эврика!

– Придумал? – оживился Лёшка, и глаза у него сразу заблестели.

– Помнишь, мы в библиотеку ходили? – вместо ответа спросил я брата.

– Помню.

– А «Энциклопедию юного джентльмена» помнишь? На её обложке были разные вопросы: как себя вести за столом, как правильно говорить и прочая ерунда?

– Да, – обрадовался Лёшка, – помню. Мы тогда ещё смеялись над этим. Вот дураки! А ведь там был вопрос, как понравиться девочке. А раз в книге был вопрос, значит, должен быть и ответ. Разве не так?

– Так!

– Эх! – вздохнул Лёшка. – Нам бы сейчас эту книгу!

– Так в чём же дело? – сказал я. – Побежали в библиотеку.

Мы кинулись в районную детскую библиотеку имени Корнея Чуковского. Конечно же, нужной книги на полке не оказалось, и мы сильно расстроились.

– Ну вот! – проворчал Лёшка. – В кои-то веки энциклопедия понадобилась, так её и нет! Что теперь делать?

– Надо спросить у библиотекаря, – догадался я.

Лёшка засмущался.

– Спроси ты, – прошептал он.

– Чего это я? Тебе нужно, ты и спрашивай!

– Ну Дим!

– Нет, и даже не уговаривай!

– Ты мне брат или не брат? Ты мне друг или сундук?

– Заладил! Всё равно не буду я эту книгу спрашивать.

– Да чего ты боишься? Тут же никого нет!

– Я боюсь? Нет! Это не я, а ты боишься!

В этот момент библиотекарь Галина Александровна, которая книжки выдаёт, подошла к нам и спросила:

– О чём вы шепчетесь, Коржики?

– Да вот, – сказал я, – мы тут, понимаете… одна книжка у вас стояла вон на той полке. А сейчас её нет.

– Что за книжка? Автора вы помните?

– Автора? Да нет, не помним. Там и автора не было, кажется.

– Да, – вмешался в разговор Лёшка. – Это энциклопедия.

– Какая энциклопедия? Там много всяких энциклопедий – и для мальчиков, и для девочек. Вас какая интересует?

– Для мальчиков, – признался я.

– Нет! – воскликнул Лёшка.

Мы оба удивились – и я, и Галина Александровна.

– Не для мальчиков? – спросила библиотекарь. – Для девочек, выходит?

– Для юных джентльменов! – выпалил Лёшка и выдохнул: – Вот!

– Поняла, что за книгу вы ищете! – улыбнулась Галина Александровна. – Сейчас я вам её принесу.

Библиотекарь принесла нам книгу, и мы, довольные, побежали домой. Мы сели на кровать в своей комнате и стали листать и
рассматривать энциклопедию.

Там было всё: и как вести себя за столом, и как разговаривать со старшими, и даже как правильно пожимать руку и ходить.

– Давай ищи быстрее главу, как понравиться девочке! – нетерпеливо подгонял меня Лёшка.

– Погоди, погоди! – осадил я брата, продолжая листать страницы. – Нашёл! – наконец выкрикнул я.

Лёшка выхватил у меня из рук книгу и впился в неё взглядом.

– Так, что тут пишут? – забормотал он. – «Если тебе нравится какая-нибудь девочка и ты хочешь с ней познакомиться, в первую очередь подойди к зеркалу и критически себя огляди».

Брат бросил книгу на диван и помчался в прихожую к зеркалу, встал перед ним и оглядел себя с головы до ног.

– Да, Димка, мы с тобой далеко не красавцы! – пришёл он к
неутешительному выводу. – Головы большие, круглые, волосы пепельные, уши торчат, носы курносые, веснушки опять же, глаза зелёные. Девчонки любят голубоглазых блондинов. Плохи наши дела.

– Да подожди ты! – стал я утешать брата. – Тут ведь вовсе не об этом говорится.

– О чём же?

– А вот послушай: «Девочки любят опрятных и аккуратных мальчиков, а вовсе не стандартных красавцев», – прочитал я вслух.

– Неужели так и написано? – оживился Лёшка.

– Именно так. Читаю дальше: «Ещё им нравятся спортивные ребята или наделённые музыкальными или художественными талантами, а главное – вежливые и общительные. Поэтому не вздумайте расстраиваться, если у вас торчат уши или глаза не голубые».

– Что, так прямо и написано?

– Смотри сам.

– Действительно. Ну надо же, какая умная книга! Тогда всё в порядке. Общаться мы с тобой можем, художественных и музыкальных талантов у нас хоть отбавляй, про спорт я вообще молчу – во дворе нас с тобой никто не переиграет. Значит, осталось только привести себя в порядок – это я о внешности говорю.

– С чего начнём? – спросил я Лёшку.

– А ты в книге посмотри.

– Здесь написано, что брюки и рубашки должны быть идеально отглажены, а волосы прибраны, обувь начищена, и надо иметь при себе носовой платок.

– Да, – заметил Лёшка, – нелегко, оказывается, быть джентльменом.

– А ты как думал? – сказал я. – Давай-ка, братец, ты становись джентльменом, а я уж как-нибудь без этого обойдусь.

– Мне одному неохота, – тут же сказал Лёшка.

– Но ведь это тебе надо Кате понравиться, а не мне, – возра-зил я.

– А как ты думаешь, – возмутился Лёшка, – хорошо это будет выглядеть? Один брат джентльмен, а другой – охламон? Ты же меня будешь перед Катей позорить. Она мне так и скажет: что же у тебя, у джентльмена, такой брат?

С этим доводом я не мог не согласиться. Кажется, он меня загнал в ловушку.

– Ладно, – махнул я рукой, – давай гладить джинсы и чистить кроссовки. Чур, ты будешь гладить, а я займусь обувью.

Если бы вы знали, какое это скучное занятие – возиться с обувью. Скучнее может быть только глажка. Пока Лёшка нагревал утюг, я снял с себя шорты и футболку и отдал ему, а сам собрал наши кроссовки и сандалии и пошёл с ними в ванную. Там я провёл, наверное, полдня, но даже после всех моих усилий наша обувка оставалась по-прежнему грязной и к тому же мокрой. Я почему-то тоже весь с головы до ног перепачкался. Каким-то образом вся грязь, что была на обуви, оказалась на мне. Тогда я бросил все башмаки прямо в ванну и стал мощной струей поливать обувь из душевой лейки. Помогло! В конце концов я тоже залез в ванну и окатил себя водой. Скоро я был чистый и свежий. Настоящий джентльмен.

– Как у тебя дела? – спросил я брата, выйдя из ванной, и принюхался: – А чем это пахнет?

– Да я случайно твои шорты прожёг, – спокойно ответил Лёшка.

– Как так прожёг?

– Понимаешь, я начал их гладить, а они задымились.

– И что?

– А потом загорелись.

Взял я свои шорты, а они воняют гарью, и на самом видном месте дырка.

– Что ты наделал? – в отчаянии закричал я. – Как я их теперь носить буду?

– Да ладно. Я сейчас нитки возьму и зашью. Лучше посмотри, как я тебе футболку классно погладил. Она у тебя теперь гладкая-прегладкая. А ты почему мокрый?

– Душ принимал, – буркнул я, забирая свои шорты. – Дай, сам зашью. А ты иди тоже помойся. Вон весь потный и дымом от тебя воняет. Не думаю, что джентльмены так должны выглядеть.

Лёшка вздохнул и пошёл мыться, а я стал зашивать дырку на шортах. Исколол себе все пальцы, но дырку зашил. Правда, когда попытался надеть штаны, то почему-то не влез в них. Они стали мне малы.

– Лёшка, шорты мои пропали, – сказал я брату, когда он вышел из ванной. – Что, мне теперь в трусах ходить?

– Надень джинсы, – посоветовал он.

– В такую жару?

– А что делать?

Пришлось мне доставать джинсы.

– Давай я тебе их сначала поглажу, – угодливо предложил Лёшка.

– Попробуй только! – я показал ему кулак. – И вообще, джинсы не гладят.

– Но ведь джентльмены в джинсах не ходят, – вдруг сказал Лёшка. – Надень брюки от школьного костюма.

– Да ты что? Совсем с ума сошёл?

– Ну Дима!

Лёшка меня так уговаривал, что пришлось согласиться, но с тем условием, что и сам он тоже вырядится в школьную форму.

И вот мы в жаркий июльский день встали перед зеркалом в школьной форме, даже галстуки надели.

– Смотреть тошно! – глянув на своё отражение, сказал я.

– Тошно, – согласился Лёшка. – И знаешь почему?

– Потому что в каникулы только идиоты ходят в школьной форме. А еще так ходят на свадьбы или похороны.

– Не поэтому!

– А почему же?

– Посмотри на наши головы.

– Наши головы? А что с ними такое?

– Причёски никуда не годятся. Мы с тобой как два лохматых чучела, – сказал Лёшка.

Я взял свою любимую массажную щётку и стал усердно расчёсываться, но толку от этого не было. Волосы всё равно торчали в разные стороны.

– Давай возьмём мамин фен и уложим, – предложил Лёшка.

Стали мы феном волосы друг другу укладывать. А им хоть бы что, не укладываются, и всё тут.

– Нет, – решил наконец Лёшка. – Ничего у нас не получится. Надо в парикмахерскую идти!

– В парикмахерскую?! – в ужасе воскликнул я. – В середине каникул? Ни за что!

– А что прикажешь делать? – прямо как мама, спросил Лёшка. – У тебя есть другие предложения?

Предложений у меня не было.

– Вот так-то! Давай открывать копилку и в парикмахерскую.

Ещё и деньги тратить? Я возмутился и попытался воспротивиться такой вопиющей глупости, но Лёшка был неумолим. Чуть не плача, я вынул двести рублей из нашей общей копилки, и мы отправились стричься. Лёшка попросил сделать нам самые модные прически. Я готов был сквозь землю провалиться, так мне было неловко, когда парикмахер возился с моей головой. Парикмахер меня даже спросил:

– Вас что-то не устраивает, молодой человек?

Я хотел сказать, что меня всё не устраивает, но промолчал и только сопел носом.

Наконец пытка кончилась. Мы расплатились и хотели было отправиться домой, но неугомонный Лёшка остановился перед большим зеркалом у выхода и критически оглядел нас обоих. В зеркале были какие-то незнакомые ребята. Чёрные брюки, белые рубашки, туфли и галстуки, а на голове проборы, и волосы гладкие и прилизанные. Кошмар! Дети из Зазеркалья.

– Ну вот, теперь мы настоящие джентльмены, – довольно сказал Лёшка. – Нас теперь хоть на обложку энциклопедии помещай. Красавцы! Если Катя и теперь на нас внимания не обратит, тогда не знаю, что ей нужно.

– Пошли, – буркнул я, а сам подумал: вдруг нас сейчас ребята увидят, это же позор на всю жизнь. Ванька надо мной до самой смерти смеяться будет.

Мы быстрым шагом направились к дому. Было жарко. Брюки прилипали к телу, туфли давили, галстук душил. Настроение у меня
испортилось – хуже некуда. Но чего только не вытерпишь ради родного брата? Я старался не смотреть по сторонам и думал о том, как тяжело быть родственником настоящего джентльмена. Вдруг жалобный Лёшкин возглас отвлёк меня от грустных мыслей:

– Димка, смотри!

Я поднял голову, и рот мой открылся от удивления. Прямо на нас ехал на своем дорогущем крутом велосипеде Никита Воробьёв. Высокий блондин с голубыми глазами, одетый в белоснежные шорты и такую же рубашку с короткими рукавами. А перед ним на раме восседала радостная и счастливая Катя, вся в розовом, как кукла Барби. Мальчик и девочка ехали и никого не замечали, о чём-то весело болтая между собой. Они промелькнули мимо нас и даже не оглянулись. И Катя не крикнула, как всегда: «Привет, Коржики!»

Лёшка молча стянул с себя галстук, взъерошил волосы и изо всех сил пнул ногой жестяную банку от пепси-колы. Потом он сделал пас мне, и мы стали гонять банку вдвоём. Такие вот мы джентльмены.

в гостях у сказки

Михаил

КАРИШНЕВ-ЛУБОЦКИЙ

ЧУДЕСНОЕ НАСЛЕДСТВО

Повесть-сказка

Михаил Александрович Лубоцкий (литературный псевдоним Каришнев-Лубоцкий) родился в 1948 году в г. Чапаевске Куйбышевской области. Живёт в Саратове. Окончил филологический факультет Саратовского государственного педагогического института. Лауреат Всесоюзного конкурса на лучшую пьесу для детей (первая премия, 1991 год), лауреат премии журнала «Мурзилка», в 2000 году номинировался на Госпремию РФ и вошёл в шорт-лист премии «Антибукер», в 2004 году стал финалистом конкурса «Российский сюжет». Лауреат Всероссийского литературного конкурса на лучшую книгу для детей «Добрая лира» (премия педагогического признания) за цикл рассказов «Колючая кошка» (2007). Лауреат премии имени П. Ершова (2008) и премии А.П. Чехова (2008).

Четыре пьесы-сказки писателя поставлены в театрах РФ. М. Каришнев-Лубоцкий – автор книг «Волшебные сказки» (1992), «Приключения маленькой волшебницы» (1999, 2002, 2003, 2005), «Чародей из Гнэльфбурга» (2001, 2004), «День рождения домового» (2005), «Театрализованные представления для детей школьного возраста» (2005), «Искатели злоключений» (2006), «Обманное колечко» (2007). Большинство книг выпущено московскими издательствами и входит в школьную программу.

Произведения М. Каришнева-Лубоцкого публиковались в журналах «Мурзилка», «Детская роман-газета», «Странник», «Волга–ХХI век», «Кукумбер», в «Литературной газете».

Член Союза писателей Москвы. Ответственный секретарь Ассоциации саратовских писателей.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Когда-то давным-давно гнэльфы жили и там, и сям, и даже повсюду. Но потом народу на земном шаре потихоньку прибавилось, и гнэльфам пришлось ужаться и поселиться в пределах нынешней территории. Старейшины гнэльфов срочно провели границу, их жёны придумали и сшили красивый государственный флаг из разноцветных лоскутков, а самый мудрый и грамотный гнэльф по имени Альтерфатти заперся на три дня и три ночи в своём кабинете и сочинил за этот кратчайший срок для сородичей Конституцию и Свод Законов.

Когда с формальностями было покончено, гнэльфы облегчённо вздохнули и стали жить так, как жили прежде: весело, но в заботах. А вы ведь знаете, как проходит подобная жизнь: быстро, словно один счастливый миг... Не успели гнэльфы и опомниться, а уже наступили наши дни. Ну что ж, оно, возможно, и к лучшему. Ведь именно в это время и произошла та история, о которой я хочу вам рассказать.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Хрю-Хрю, ты слышал новость?!

Поросёнок с красивым и оригинальным именем вздрогнул, нехотя оторвал пятачок от огородной грядки и лениво посмотрел на беленькую козочку, торчавшую в дыре забора.

– Здравствуй, Ме-Ме. Заходи, не стесняйся. Здесь все свои...

– Прости, я забыла поздороваться!

Козочка смущённо дёрнула головой и полностью пролезла в дыру, заботливо проломленную упитанным поросёнком ещё в прошлую пятницу. Подошла поближе к Хрю-Хрю и, покосившись на огородное пугало, очень похожее на мальчишку-гнэльфа, взволнованно проблеяла:

– Я подслушала новую новость! Наша хозяйка фрау Кох сказала утром господину Шрайберу, что к старой баронессе Луизе фон Фитингоф приезжают гости! Её сын с супругой и их маленькая дочка Паулина!

– Надеюсь, у баронессы найдётся чем покормить свою семейку, – вздохнул поросёнок и проглотил корешок, который держал во рту. – В будние дни молочные поросята – непростительная роскошь!

– Фрау Кох сказала господину Шрайберу, что фроляйн Кэтрин просто с ног сбилась, гоняя на своём мотоцикле на рынок и в магазин за продуктами!

– Обычно, гоняя на мотоцикле, сбивают с ног не себя, а прохожих... Но это так, к слову... – Хрю-Хрю вильнул хвостиком, и по этому едва заметному телодвижению можно было догадаться, что настроение у него значительно улучшилось. – Гости – дело хорошее, тем более если их приезд тебя совсем не касается!

Он копнул пятачком мягкую землю, ловко выхватил из неё ещё один вкусный корешок и с аппетитом принялся его жевать.

– Угощайся, Ме-Ме, Пугаллино сегодня добр, как никогда!

Козочка вновь покосилась на мальчишку-пугало и робко стала щипать сочную ботву. Постепенно она увлеклась этим занятием и спустя какое-то время совсем позабыла о существовании страшненького Пугаллино, которого старый учитель Густав Шрайбер неизвестно с какой целью поставил в глубине своего сада, у самой ограды, там, где у него было несколько огородных грядок – любимых мест прогулок Хрю-Хрю и Ме-Ме.

«Они меня совершенно не боятся!» – с горечью подумал мальчик-пугало и попробовал шевельнуть руками, торчавшими в разные стороны и словно бы приглашающими весь мир к себе в объятья. Но день был безветренный, и у Пугаллино ничего не получилось. «Ничего, – утешил он самого себя, – вот вырасту большой, научусь ходить, тогда вы у меня попляшете!»

Кот Маркиз, любимчик учителя Шрайбера, выглянул из-за яблони и, заметив поросёнка Хрю-Хрю и козочку Ме-Ме, ехидно усмехнулся:

– Вы снова здесь, красавцы? И снова занимаетесь разбоем?

От испуга, а ещё больше от неожиданности поросёнок громко хрюкнул и чуть было не подавился молоденькой морковкой, а Ме-Ме от страха остолбенела и превратилась в красивое белое изваяние.

Насладившись впечатлением, которое он произвёл на общество, Маркиз милостиво скомандовал:

– Отомри!

И ещё более милостиво разрешил продолжать пиршество:

– Можете жевать и дальше свои травки и корешки. Мы с хозяином на них не претендуем.

– Спасибо... – Хрю-Хрю вильнул колечком-хвостиком. – Вы очень любезны...

А Ме-Ме тихо проблеяла:

– Кажется, я сыта... Кажется, на сегодня хватит...

И она, очнувшись от столбняка, опрометью кинулась к спасительной дыре в садовой ограде.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ме-Ме не ошиблась: старая баронесса Луиза фон Фитингоф действительно ждала гостей, и её помощнице Кэтрин Мюллер приходилось по десять раз на дню гоняться на рынок и в магазины за продуктами и разными мелочами, такими необходимыми в быту, которых могло не хватить на всю ораву.

Баронесса жила в небольшом родовом замке на самой окраине Мерхендорфа, и поэтому у Кэтрин была возможность хорошо потренироваться в мотогонках: туда-сюда, туда-сюда, в замок – на рынок, в замок – в магазин, потом обратно, потом снова в магазин...

– Фрау Луиза, – взмолилась наконец юная мотогонщица, – давайте составим список, и я куплю всё сразу! Иначе мой двухколёсный друг испустит дух, и я окажусь без мотоцикла. А у меня скоро соревнования на кубок Мерхенштайна!

– Вот и хорошо, заодно потренируешься, – как ни в чём не бывало спокойно ответила ей добродушная старушка. И добавила: – Ты же знаешь, Кэтрин, какая у меня память: я даже список не смогу составить сразу полностью, обязательно что-нибудь забуду, и тебе всё равно придётся ездить... Кстати, ты купила шпинат?

– Да, купила.

– А «Гнэльфский» соус?

– Целую коробку.

– Я думаю, его должно хватить... А косточки, косточки ты купила?!

– Зачем вашим гостям косточки?! – не выдержала Кэтрин и хлопнула мотоциклетным шлемом по столу. – Я купила им готовые отбивные!

Баронесса слегка смутилась и, теребя пальчиками ручки кресла, в котором сидела, виновато прошептала:

– Не сердись, Кэтти... Косточки нужны не гостям, а Шнапсу...

– Не волнуйтесь, вашим любимчикам тоже перепадёт немало угощений. – Кэтрин водрузила шлем на голову и, заведя мотоциклетный двигатель, прокричала сквозь его рёв и треск: – Надеюсь, ваш сын –­ серьёзный мужчина и примет правильное решение! Вас нужно забрать отсюда! Иначе – пропадёте!

И она, оттолкнувшись ногой от земли, помчалась по садовой дорожке к воротам, а оттуда по накатанному шоссе в сторону центральной площади Мерхендорфа, на которой был расположен городской рынок.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

А на следующий день утром к парадному подъезду замка подъехал легковой автомобиль, украшенный по бокам, словно шахматная доска, светлыми и тёмными клеточками, и из него вышли высокий мужчина-гнэльф, довольно полная дама-гнэльфина и девочка лет десяти – их дочка. Мужчина расплатился с водителем-таксистом, и автомобиль, ловко развернувшись на узком пятачке, покатил обратно к воротам.

– А здесь неплохо, Дитрих, – заметила дама-гнэльфина, окинув внимательным взором красивое старинное здание из красного кирпича и слегка покосившиеся пристройки. – Когда ты выйдешь на пенсию, мы станем приезжать сюда почаще!

– И тебя не пугают рассказы о мерхенштайнских чудесах, о здешних волшебниках и колдуньях?

– Когда это было! – махнула рукой смелая гнэльфина. И вновь поинтересовалась: – Так ты не возражаешь приезжать сюда после выхода на пенсию?

– Если нам не удастся продать до тех пор эту фамильную рухлядь, то придётся согласиться...

– А я уже согласна! – на всякий случай торопливо сказала девочка. – И волшебников с колдуньями я не боюсь, пусть они меня боятся!

И она покрепче сжала в правой ладошке какую-то пластмассовую трубочку.

Супруг и отец отчаянно-смелых гнэльфин огляделся по сторонам и с лёгкой досадой в голосе пробормотал:

– Странно, почему нас никто не встречает? Я звонил накануне по телефону и сообщил точное время нашего приезда.

– Ты же знаешь, Дитрих, у баронессы, твоей мамы, перестали слушаться ноги, и теперь она прикована к креслу...

– За ней ухаживает Кэтрин Мюллер. Где она пропадает сейчас, меня интересует!

В этот момент во двор замка на огромной скорости влетел спортивный мотоцикл с лихой белокурой гонщицей и, за секунду преодолев расстояние между воротами замка и его парадным подъездом, оказался рядом с гостями баронессы.

– Привет! – сказала юная мотоциклистка. – Вы господин Дитрих и фрау Эльза? А это – фроляйн Паулина? Очень приятно! С приездом!

– Спасибо, добрый день. – Дитрих окинул взглядом стройную фигурку помощницы своей матушки и заметно смягчился: – Вы, наверное, фроляйн Кэтрин? Внучка Людвига и Марты Мюллер?

– Да, это я! – Юная мотогонщица посмотрела на девочку в красивом летнем платьице и, весело улыбнувшись, поинтересовалась у неё:

– Тебе не было скучно в поезде, Паулина? От Гнэльфбурга до Мерхендорфа так долго ехать!

– Нет, фроляйн. В нашем вагоне ехали два мальчика, мне было на кого поохотиться.

– Ты охотилась на мальчиков?! – удивилась Кэтрин. – Каким образом?!

– Вот таким. – Паулина поднесла ко рту пластмассовую трубочку, которую сжимала в ладони, и изо всей силы дунула в неё.

Комочек жёваной бумаги со свистом пролетел короткое расстояние между юной Артемидой и растерявшейся жертвой и надёжно прилип ко лбу Кэтрин.

– Паулина! – прикрикнула на дочку смущённая мамаша и запоз-дало дёрнула девочку за руку с грозным оружием. – Немедленно выброси эту трубку и извинись!

– Простите, я больше не буду... – Паулина сунула свою мортиру в кармашек платья. – А выбрасывать трубку я не собираюсь: в Мерхендорфе полно чудовищ, и нам, возможно, придётся от них отбиваться!

Кэтрин с трудом отлепила бумажную пулю ото лба и, стараясь не выдать голосом своего раздражения и недавнего испуга, тихо проговорила:

– Ничего, пустяки... Я тоже когда-то стреляла из подобной штуки... А вот чудовищ в Мерхендорфе вы не встретите: говорят, они ещё водятся где-то в дебрях Мерхенштайна, но здесь их днём с огнём не сыщешь!

– Очень жаль, – сказала Паулина и понурила головку.

– Прекрасно! – воскликнула фрау Эльза и заметно повеселела.

А господин Дитрих, пропустив мимо ушей слова о чудовищах, деловито поинтересовался:

– Где моя матушка, фроляйн Кэтрин? Мы так хотим её все увидеть!

– Она в гостиной и тоже с нетерпением ждёт вас. А мне пора! – Девушка поправила на голове шлем и повернула ручку газа. – У нас послезавтра гонки на кубок Мерхенштайна – нужно потренироваться!

И она умчалась так же стремительно, как и появилась перед замком всего лишь две или три минуты тому назад. А приехавшие гости, подхватив чемодан и сумки, поспешили к тяжёлой входной двери, за которой их ждали старая баронесса и много-много разных сюрпризов...

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Супруга Дитриха фон Фитингофа была очень доброй гнэльфиной. Когда она увидела свою старенькую свекровь в инвалидном кресле, у неё невольно навернулись на глаза слезинки, и фрау Эльза в душе поклялась, что она обязательно заберёт баронессу к себе в Гнэльф-бург. А мужу, как только они оказались наедине в отведённой им для отдыха комнате, строго сказала:

– Мы должны увезти её, Дитрих, к нам! Оставлять твою матушку под присмотром этой дьяволицы Кэтрин – настоящее безумие!

– Ну, не такая она дьяволица... Вспомни нашу Урсулу! Или посмотри на Паулину...

– Вспомнила, посмотрела и ещё больше укрепилась в своём решении! Мы её забираем!

– Я не возражаю.

– Завтра же!

– Если успеем собраться.

– Я постараюсь успеть!

– Но ещё понадобится её согласие...

– Мы его получим!

И, уже спокойнее, Эльза добавила:

– Ей некуда деваться, Дитрих. Старость не радость, твоя матушка прекрасно это понимает.

После недолгой, но весьма неприятной беседы на щекотливую тему согласие на переезд от баронессы было получено.

Однако за ужином Эльза ещё раз сочла необходимым сказать своей свекрови, сидящей во главе стола в специальной коляске:

– Вам будет хорошо в Гнэльфбурге, вот увидите! У нас прекрасный дом, чудесный сад, замечательные дети...

– Карл живёт с семьёй отдельно, с нами только Урсула и Паулина, –
уточнил торопливо Дитрих.

А его дочка весело добавила:

– И ещё Линда!

– У вас три девочки? – удивилась баронесса. – Вы мне про Линду ничего не писали! Или я, по старости лет, о ней забыла?

– Линда – собака, – пояснил Дитрих и косо взглянул на болтушку-дочь. – Она очень спокойная и послушная. Ты ведь любишь животных, мама?

– Очень! – улыбнулась старая баронесса и привычным жестом правой руки сунула под стол кусочек отбивной котлеты.

Это движение не ускользнуло от глаз Дитриха и Эльзы, но супруги тактично промолчали. А Паулина не придала ему большого значения: она тоже, когда ей не хотелось есть, а её заставляли это делать, бросала под стол содержимое своей тарелки.

– Урсула и я будем за вами ухаживать, – пообещала Эльза свекрови, стараясь продолжить прежнюю беседу и не выдать крайнего изумления странным поступком матушки Дитриха.

– Кажется, я ещё не стала полной развалиной, – обиделась немного фрау Луиза и стала отрезать от котлеты новый поджаристый кусочек.

– Ты не развалина, но твои ноги слегка утомились бегать по замку... А Кэтрин Мюллер – плохая помощница, – мягко заметил ей сын.

– У меня есть и другие помощники! – невольно вырвалось у баронессы.

– Кто же это? – спросила Эльза и вновь проводила изумлённым взглядом кусочек мяса, исчезнувший под столом вместе с рукой фрау Луизы.

– Я познакомлю вас чуть позже. – Баронесса вытерла ПУСТУЮ ЛАДОНЬ салфеткой и добавила: – Всему своё время.

Дитрих притворно вздохнул:

– Боюсь, что знакомство не состоится: завтра мы уезжаем.

– Вместе с вами! – напомнила Эльза и, проводив взглядом третий кусочек мяса, сгинувший, как и два предыдущих, под столом, не выдержала и сказала: – Если у вас диета и вам нужно избегать мясного, то не лучше ли его вообще не трогать?

– Простите, моя дорогая Эльза, но я привыкла угощать во время трапезы свою собачку.

– Но под столом нет собачки! – воскликнула Паулина. – Уж её-то я сразу бы обнаружила!

Баронесса откинула скатерть и заглянула под стол.

– Да, её там уже нет...

– Мяса тоже нет, – прошептала Эльза упавшим голосом, заглядывая следом за свекровью под старинный дубовый стол.

– Вас это удивляет? – спросила старая баронесса, лукаво улыбаясь.

И снова воспитанность взяла верх над здравым смыслом.

– Нет, нисколько... – сказала Эльза и умоляюще посмотрела на мужа, взывая о помощи.

– Так ты согласна перебраться в Гнэльфбург? – повторил уже в который раз свой главный вопрос Дитрих. – Причём мы должны уехать завтра вечером, иначе придётся ждать ещё два дня.

– Мне некуда деваться, Дитрих... Но я ставлю вам одно условие: я возьму с собой своё любимое зеркало!

– Хоть целую дюжину! – обрадовался сын старой баронессы.– Я рад, что ты согласилась! Мы все рады! Вот увидишь, тебе будет хорошо в Гнэльфбурге.

Внезапно раздалось негромкое грустное поскуливание, и дверь гостиной, которая была плотно закрыта, слегка отворилась.

– Наверное, сквозняк, – сказал Дитрих после того, как у него и его жены прошёл первый испуг.

– Я полагаю, что дверь не смазывали маслом лет сто или двести, – добавила Эльза и вытерла платочком со лба капельки пота.

– А мне показалось, что это скулила собачка, – прошептала Паулина и сокрушённо развела руками: – Но её нигде нет – такое горе!

– В детстве горе быстро проходит, ты скоро утешишься, – пообещала фрау Луиза опечаленной внучке. А сыну и его супруге сказала: – Пейте чай и ступайте отдыхать – завтра нам всем предстоит тяжёлый день. Спокойной ночи, мои дорогие!

И она покатила в своей коляске к приоткрытой двери.

– Спокойной ночи! – пожелали ей вслед Дитрих, Эльза и Паулина.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Паулина проснулась от того, что кто-то настойчиво лизал ей ухо и щёку. Девочка попробовала отодвинуть в сторонку старательного лизуна, но не смогла: он был довольно тяжёл. Ещё продолжая спать, Паулина обследовала рукой удивительного незнакомца. Мокрый нос, зубастая вытянутая пасть, длинные торчащие уши, лохматая шерсть на загривке... Сомнений быть не могло: рядом с ней в постели лежала собака!

Паулина открыла глаза и... никого не увидела. Но её рука продолжала ощущать тёплый, хотя и мокрый, нос какого-то пса.

– Впервые вижу такой дурацкий сон! – чуть сердито, с лёгкой обидой произнесла девочка и, откинувшись на подушку, снова закрыла глаза. Но через миг она вновь их распахнула и громко заявила: – Хотя дурацких снов я повидала уже немало!

Паулина повернула голову в ту сторону, где торчал невидимый мокрый нос, и строго спросила:

– Ты мне снишься, собачка, или нет?

– Ргав... – тихо ответил вежливый невидимка.

– «Ргав»... То ли «да», то ли «нет»... В любом случае, это неплохо! – решила юная гнэльфина и улыбнулась. – Даже не знаю, что лучше выбрать – волшебный сон или обычную явь?

– У тебя нет выбора, Паулина, – раздался вдруг в спальне мелодичный женский голос. – Шнапс достался тебе в наследство.

– Шнапс? – переспросила девочка. – Это такой горький напиток?

– Шнапс – это собака, – терпеливо объяснил загадочный голос.

– Почему же тогда я его не вижу?

– Шнапс – не обычный пёс. Он – привидение.

– Вот как! – обрадовалась Паулина. – Наконец-то я вижу настоящее привидение!

– Положим, ты его не видишь... Нужно захотеть его увидеть.

– Я хочу!

Девочка уставилась на собаку-привидение и... вскоре увидела её! Шнапс был довольно-таки симпатичный пёс, хотя и слегка прозрачный.

– Кстати, – спросила Паулина обладательницу красивого мелодичного голоса, – а вы сами кто?

– Моё имя Улла, я – зеркальная принцесса.

Зеркало в глубине комнаты затуманилось, и из него вышла красивая молодая гнэльфина.

– Вы тоже привидение?

– Нет, я просто колдунья. А это – наши друзья: Ганс и Ольгерд, – показала Улла рукой на вошедших в спальню бородатого толстяка и рыцаря в доспехах.

– Рад вам служить, юная баронесса, – поклонился Паулине рыцарь.

– Я тоже, – добавил здоровяк и, оттолкнувшись от пола, взлетел к потолку и прихлопнул там комара. Затем спустился вниз и пробормотал: – Сколько за ними ни охоться, а они всё равно лезут в помещения. Такие проныры!

– Ну, – сказала строго зеркальная принцесса, – знакомство состоялось – можно расходиться. Юной наследнице замка нужно хорошенько выспаться. Да и мне пора возвращаться в свою обитель... – грустно закончила она последнюю фразу.

– Над Уллой висит заклятье: она не может выходить из зеркала больше чем на пять минут, – пояснил девочке словоохотливый здоровяк Ганс.

А рыцарь Ольгерд добавил:

– Иначе Улла превратится в простую картинку на стене. А это так нежелательно!

– Я могу перебраться в любое другое зеркало, но я привыкла к своему, – закончила необходимые разъяснения красавица Улла и, помахав на прощанье всем рукой, с улыбкой пожелала: – Спокойной ночи!

– Нам тоже пора. Спокойной ночи, баронесса! – рыцарь поклонился и направился вслед за зеркальной принцессой к дверям.

– Помните, Паулина, мы с вами! – попрощался толстяк Ганс и полетел за друзьями, слегка паря над полом.

– А ты, Шнапсик, можешь оставаться спать здесь, – разрешила Паулина псу-привидению. – Только, пожалуйста, больше не лижись: я привыкла умываться без посторонней помощи!

Шнапс проворчал что-то обиженно и, переместившись в ноги к юной хозяйке, улёгся там на мягком одеяле и свернулся клубком. Но, подремав с полчаса, он вдруг проснулся и, спрыгнув с кровати Паулины, выскочил из спальни в пустынный коридор.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Часы пробили полночь, но старая баронесса всё ещё не ложилась спать. Она сидела в своём кресле и о чём-то сосредоточенно думала. Сказать по правде, ей было над чем поломать голову: переезд на старости лет в другой город – не шутка!

Внезапно в дверь её спальни кто-то робко постучался, а через миг на пороге возникли четыре призрачных силуэта.

– Явились – не запылились! – добродушно проворчала хозяйка замка, увидев славную компанию. – Ну, проходите, усаживайтесь кто где сможет!

Ганс, Ольгерд и Улла послушно примостились на старинных стульях, а Шнапс улёгся на пол, преданно заглядывая в глаза баронессе.

– Ты очень меня подвёл, Шнапсик! – упрекнула Луиза своего четвероногого любимчика. – Наши гости могли подумать, что я сошла с ума, разбрасывая под столом кусочки котлеты!

Пёс виновато чихнул.

– Больше не залезай под стол и не заставляй меня делать глупости! – приказала хозяйка.

– Ргав, – пообещал пёс.

Зеркальная принцесса не могла тратить драгоценное время на пустячные разговоры о каких-то съеденных котлетах и потому сразу приступила к делу.

– Ваш сын хочет увезти вас из замка? А как же мы, госпожа баронесса?

– Тебя я возьму с собой. Шнапса – тоже.

Услышав эти слова, пёс-привидение вскинул голову и весело завилял хвостом.

– Но мои родственники ни в коем случае не должны знать о вашем существовании! – строго наказала Луиза фон Фитингоф. – Им и так первое время будет трудновато жить со мной, а тут ещё вы свалитесь им на голову. Нет, знакомство с вами придётся на какое-то время отложить.

– Хорошо, я постараюсь не показываться им на глаза, – покорно согласилась гордая Улла. – Хотя девочка Паулина уже о нас знает...

– Надеюсь, вы не испугали её до смерти?! – всполошилась старая баронесса и чуть было не выпрыгнула из кресла.

– Что вы! Она нисколько не испугалась, а только немного удивилась и сразу же к нам привыкла, – поспешил успокоить хозяйку благородный рыцарь Ольгерд. И тут же, смущаясь от собственной назойливости, поинтересовался: – А как же мы, госпожа баронесса? Мы с Гансиком, выходит, останемся в Мерхендорфе в полном одиночестве?

– Вдвоём – это уже не одиночество, – стараясь быть жёсткой, сказала фрау Луиза. – Пока поживёте здесь, а там будет видно. Замок – наше фамильное достояние, его нужно охранять.

– Разве на старые битые кирпичи ещё не упали цены? – полюбопытствовал Ганс-Бочонок.

И тут же получил шлепок по затылку от красавицы Уллы.

– Наш толстячок шутит, госпожа баронесса, – сказала она обиженной старушке. – Разумеется, они с Ольгердом покараулят замок.

– Вот и чудесно, – кивнула довольно головой баронесса. – А теперь марш все отдыхать! И не вздумайте пугать наших гостей!

В этот момент в дверь спальни фрау Луизы постучали.

Шнапс, подпрыгнув на месте, пулей влетел под кровать, Ганс и Ольгерд, пометавшись по комнате, вышли в конце концов через стену в соседнее помещение (им оказалась библиотека), а Улла, прислонившись к зеркалу, исчезла в нём, не оставив после себя и следа. Когда её друзья попрятались от чужих глаз, баронесса громко сказала:

– Войдите! Это ты, Дитрих? Разве вы ещё не спите? Уже полночь!

– Какой сон! – махнул рукой её сын. – Кое-какие вещи мы уже упаковали, а теперь хотим взять и твоё зеркало.

– Извините, но у нас завтра будет мало времени на всю эту возню, – добавила Эльза, появившись из-за широкой спины мужа.

– Пожалуйста, забирайте, – разрешила баронесса. – Только будьте осторожнее: это – старое венецианское стекло!

– Да-да, мама... Спокойной ночи!

И Дитрих с Эльзой поволокли тяжёлое зеркало к выходу. Втащив его в свою комнату, они принялись искать упаковочный материал, но ничего подходящего не нашли – зеркало было очень большое, и поневоле им пришлось на время успокоиться.

– Встанем завтра пораньше и всё отыщем, – сказала Эльза и покрутилась перед зеркалом, любуясь на свою не очень-то красивую фигуру. И вдруг обмерла: Боже, кажется, она стала заметно стройнее!.. Эльза присмотрелась к отражению повнимательнее и приятно изумилась: её фигура напоминала фигуру двадцатилетней девушки!

– А путешествие, кажется, пошло мне на пользу, – проговорила она, любуясь на своё отражение в холодном венецианском стекле. – Нам нужно почаще куда-нибудь ездить, Дитрих, тогда и ты похудеешь!

– Спасибо за сердечную заботу... – пробурчал, засыпая, её супруг.

– Пожалуйста! – ответила, улыбаясь, Эльза и нехотя нажала рукой на электрический выключатель.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Проснувшись от яркого солнечного лучика, проникшего сквозь ажурные шторы, Паулина мигом вскочила с кровати и удивлённо замерла: её нового друга, пёсика, нигде не было видно.

– Виски! Виски! Иди ко мне! – позвала она, забыв спросонок настоящее имя собаки-привидения.

– Его зовут Шнапс, – напомнила маленькой внучке старая баронесса кличку пса, въезжая на коляске в комнату Паулины. – Давай с тобой сразу договоримся: наши друзья – это наши друзья, и рассказывать о них пока никому не следует.

– Даже папе и маме?

– Даже им. Они начнут нервничать, переживать... Зачем доставлять родным и близким лишние хлопоты? Мы с тобой и сами справимся, не так ли?

– Конечно...

– Вот и хорошо. А сейчас умывайся, завтракай, и я поведу тебя к учителю Шрайберу. Это – мой сосед.

– Зачем?! В школу мне только осенью!

– Должна я похвалиться своей внучкой? К тому же господин Шрайбер пообещал дать мне рецепт яблочного пирога. А ты познакомишься с его говорящим котом Маркизом.

– Кот умеет говорить?!

– Умеет, но не любит. Считает, что многословие – порок.

– Я одеваюсь!

Паулина стрелой помчалась в ванную комнату, а через пять минут уже сидела за столом и торопливо завтракала (а такое с ней случалось нечасто!). Заглянув на секунду к дочке, Эльза очень удивилась её аппетиту. Но, вспомнив о том, что забыла спрятать лекарства свекрови в отдельную коробку, испуганно ахнула и мгновенно исчезла.

– Спешат как на пожар, – вздохнула печально старая баронесса, привыкшая иногда произносить вслух свои сокровенные мысли. – Боятся оставить здесь какую-нибудь пустячную мелочь... А я оставляю в Мерхендорфе своё сердце, и это никого не беспокоит...

Паулина допила чай, поблагодарила бабушку за вкусный завтрак и весело воскликнула:

– Идём к Маркизу? Надеюсь, он не отвертится и скажет нам: «Доброе утро»?

– Надеюсь, скажет! – улыбнулась баронесса. – Кот у господина Шрайбера очень воспитанный.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Несмотря на свою воспитанность, Маркиз долго не хотел размыкать уста