Вопросы психологии №3, 99

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Вопросы к зачету по методике преподавания психологии, 18.95kb.
• Вопросы к курсовому экзамену по общей психологии, 32.17kb.
• История психологии. Ответы на вопросы к экзамену 2010, 1003.28kb.
• Контрольные вопросы по разделам дисциплины Вопросы для дисциплины «Кросскультурная, 49.55kb.
• Рекомендации к планированию работы городского методического объединения Вопросы теории, 199.02kb.
• Вопросы к экзамену по курсу «Экспериментальная психология», 28.91kb.
• Методологические основы психологии вопросы к зачету, 20.17kb.
• Вопросы к государственному экзамену по общей психологии, 1165.22kb.
• Указатель статей, опубликованных в журнале «вопросы психологии», 130.06kb.
• Программа вступительного экзамена в магистратуру, 98.51kb.

ВОПРОСЫ ПСИХОЛОГИИ № 3, 99

стр. 27
Хомская Е. Д.
Изучение биологических основ психики с позиций нейропсихологии


27


ИЗУЧЕНИЕ БИОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВ ПСИХИКИ С ПОЗИЦИЙ НЕЙРОПСИХОЛОГИИ

Е.Д. ХОМСКАЯ

Современная отечественная психология пересматривает свое отношение к проблеме биологических основ психики. В течение долгого времени в психологии биологическим детерминантам психического развития отводилась второстепенная или даже третьестепенная роль. Биологические закономерности развития и функционирования психики рассматривались преимущественно как жестко запрограммированные врожденные механизмы (в отличие от динамических механизмов средовых воздействий), которые имеют ограниченное влияние на психику человека. За последние годы положение дел начало меняться. Более дифференцированно стало рассматриваться само понятие "биологические основы психики". В нем теперь различают не только врожденные и собственно генетические механизмы, но и другие биологические условия реализации психических процессов (физиологические, биохимические и др.).

К биологическим основам психики относятся и те аспекты работы мозга как субстрата психических процессов, изучение которых входит в компетенцию нейропсихологии. Как известно, в современной нейро-психологии, созданной трудами А.Р. Лурия и его учеников, мозговые основы психических функций (или мозговые механизмы их реализации) трактуются как результат работы сложных функциональных систем, включающих большое число афферентных и эфферентных звеньев, связанных со многими корковыми и подкорковыми образованиями. Изучение биологических основ психики –


28


в луриевском понимании - означает изучение тех конкретных структурных и функциональных механизмов, с помощью которых осуществляется та или иная психическая функция.

Говоря о соотношении "биологического" и "социального" в психике человека, А.Р. Лурия, как известно, отрицал как биологизаторские, так и социологизаторские объяснения причин психического развития. Он считал, что биологические законы развития мозга находятся под влиянием общественно-исторической практики человека, благодаря которой создаются новые "функциональные органы", или новые "функциональные констелляции", обеспечивающие протекание высших форм сознательной психической деятельности (или высших психических функций) ([17] и др.). Иными словами, согласно А.Р. Лурия, сложные системные физиологические процессы, протекающие в различных образованиях головного мозга (функциональные системы), которые являются биологической основой высших психических функций, сами формируются в процессе социально-исторического развития человека как результат различных видов практики. Это положение о тесном взаимодействии "биологического" и "социального", о том, что сама природа человека - продукт его истории, - основа монистического понимания соотношения "биологического" и "социального". Оно снимает вопрос о доминировании той или другой детерминанты, однако отнюдь не снимает вопрос о конкретном содержании роли тех или иных биологических механизмов психики (так же, как и социальных).

На современном этапе развития нейронаук, включая и нейропсихологию, перед ними встают новые вопросы, связанные с разработкой проблемы биологических основ психики. Одним из кардинальных является вопрос о том, в какой мере общие и индивидуальные особенности мозговой организации психических процессов зависят от врожденных генетических программ. Для нейропсихологии этот вопрос может быть сформулирован следующим образом: существует ли собственно генетическая предопределенность мозговой организации психических процессов, которая имеет нейропсихологические проявления (в виде симптомов и синдромов)?

В общей психологии имеются две крайние позиции в рассмотрении этой проблемы. С одной стороны, как уже говорилось выше, это недооценка (вплоть до полного отрицания) разных биологических и особенно генетических детерминант психики. Отражением этой позиции было, например, мнение П.Я. Гальперина, считавшего, что из любого ребенка можно сделать Моцарта. С другой стороны - это идущие еще от начала века представления об исключительной доминирующей роли наследственности в формировании психики и поведения человека. Подобная позиция лежит, как известно, в основе различных (в том числе и откровенно расистских) концепций неполноценности тех или иных наций и народностей, а также ломброзианских представлений о врожденной склонности к преступлениям. Истина, по-видимому, как всегда находится посередине. Однако это пока не очевидно для современной отечественной психологии, в которой в целом все еще преобладает первая позиция - недооценка роли биологических основ психики и особенно ее генетической обусловленности.

Данная проблема имеет междисциплинарный характер. Большой вклад в ее изучение внесла медицинская генетика, которая обнаружила различные виды генетических аномалий, ведущих к психической патологии. Медицине хорошо известны генетически обусловленные нарушения обмена (липидного и др.), связанные с психическими дефектами. Описаны различные врожденные генетические заболевания (болезнь Дауна, синдромы Ретта, Вильямса и др.), которые проявляются в нарушениях психического развития. К числу "фамильных" болезней в медицине относится и ряд психических заболеваний (например, некоторые формы шизофрении). На животных обнаружена генетическая обусловленность метаболизма алкоголя. Вполне вероятны наследственные биохимические основы и других наркоманий. Таким образом, различные генетические "поломки" или особенности признаны современной медициной в качестве причины умственного недоразвития и ряда психических заболеваний.

В настоящее время генетика начинает занимать одно из центральных мест в системе наук о мозге. Тема "Геном человека" объявлена как важнейшая для нейронаук


29


на ближайшие годы¹. В 1988 г. была создана американская национальная программа по изучению генома человека, в разработке которой принимают участие крупнейшие научные центры США (Национальный Институт генетических исследований, Институт по изучению генома человека, Корпорация "Перкин - Элмер" и ряд других). В том же году тема "Геном человека" была включена в перечень 14 важнейших генетических государственных программ и в СССР. По прогнозам ученых США "средний общечеловеческий геном" будет "прочтен" к 2005 г., а по мнению некоторых ученых еще раньше - к 2001- 2003 гг. Пока же расшифровано только 5 тыс. генов из 60-80 или даже 100 тыс. (по сведениям от разных авторов), которые определяют уникальность каждого человека. Оптимизм американских ученых в изучении генома человека основан на создании новых технологий анализа ДНК, резко убыстряющих ее расшифровку. В нашей стране программа "Геном человека" сейчас по-прежнему имеет статус государственной и ее разработка, несмотря на общие трудности, испытываемые отечественной наукой, продолжается (прежде всего, в Институте молекулярной биологии им. В.А. Энгельгардта РАН)².

Планируемая в ближайшие годы расшифровка генома человека, т.е. составление полной карты генетического кода homo sapiens оцениваются научной, особенно медицинской, общественностью как самое важное за последние столетия научное открытие, теоретическое и прикладное значение которого трудно переоценить. Прикладные аспекты его огромны. Предполагается, что на основе знаний об "усредненном геноме" каждый человек может быть продиагностирован на предмет наследственных болезней. Прогнозируется развитие генной терапии различных наследственных заболеваний, лечение злокачественных болезней. На основе знаний о геноме человека могут предприниматься различные профилактические меры, предупреждающие заболевания.

Помимо медицинской генетики, современные знания о генетической обусловленности психических явлений основаны и на достижениях психологической науки.

Прежде всего это работы, относящиеся к дифференциальной психологии, изучающей индивидуальные различия психики. Наиболее яркие данные, полученные этой отраслью науки, связаны с изучением проблемы способностей, которая, как известно, входит в общий контекст проблемы индивидуальных различий. В этой области широко известны работы школы Б.М. Теплова - B.Д. Небылицына, направленные на изучение природной биологической составляющей индивидуальности, а также работы многих других ведущих отечественных психологов, посвященные различным аспектам проблемы индивидуальности и способностей (Б.Г. Ананьева, В.С. Мерлина, Е.А. Климова, A.B. Брушлинского, В.Д. Шадрикова, В.H. Дружинина и других). В настоящее время считается общепризнанным существование задатков как необходимых предпосылок формирования способностей, которые трактуются как генетическая предрасположенность к определенному виду деятельности (музыкальной, литературной, математической и др.) или как "генетически детерминированные анатомо-физиологические особенности мозга и нервной системы" [27; 109].

За последние годы в изучение проблемы морфо-функциональных предпосылок способностей и одаренности важный вклад внесли исследования индивидуальной изменчивости разных мозговых структур. Изучение мозга одаренных людей показало, что существует связь между одаренностью в той или иной области деятельности и особенностями строения соответствующих мозговых структур. Так, показано, что у музыканта с абсолютным слухом IV слой 41 поля - первичной слуховой коры - в два раза шире, чем у обычного человека, а у художника существенно шире обычного IV слой 17 поля - первичной зрительной коры. Подобные данные рассматриваются как доказательства морфо-функциональных предпосылок "частных" способностей (см. [36]).

Важный конкретный вклад в разработку проблемы генетических предпосылок


30


индивидуальных различий был внесен исследованиями, проведенными на близнецах. Начиная с 20 – 30-х гг. текущего столетия с появлением надежных методов определения зиготности близнецовый метод становится основным методом психогенетики. С тех пор он считается наиболее адекватным задаче изучения генетической обусловленности психических явлений.

В отечественной психологии изучение роли биологических (генетических) и социальных (средовых) влияний на развитие когнитивных функций на близнецах еще в 30-е гг. занимались А.Р. Лурия и его сотрудники. У монозиготных (МЗ) и дизиготных (ДЗ) близнецов разного возраста изучалась наследственная обусловленность различных форм памяти и интеллектуальной деятельности. В работах, посвященных анализу невербального зрительного запоминания, непосредственной и опосредованной словесной памяти показано, что МЗ близнецы в задачах на естественное непосредственное запоминание дали более сходные результаты (почти в 3 раза), чем ДЗ близнецы. При решении опосредованных задач сходство было меньшим, причем и в этом случае генетический фактор действовал, но больше у детей младшего возраста. Средовые и генетические влияния на когнитивные функции проявились и в конструктивной деятельности, где МЗ близнецы обнаружили большее сходство результатов, чем ДЗ близнецы. С помощью метода "контрольного близнеца" установлена важная роль специального обучения (в виде копирования не по элементам, а по контуру), в развитии конструктивных функций. Таким образом, уже в этих ранних исследованиях удалось показать роль генетического фактора в развитии познавательных процессов и его зависимость от возраста ребенка и характера обучения [11], [13], [16], [18].

Исследования роли наследственных и средовых факторов в формировании индивидуальных психологических различий возобновились в нашей стране только в 70-е гг. в лаборатории Б.М. Теплова - В.Д. Небылицына под руководством И.В. Равич-Щербо. Был обнаружен целый ряд генетически обусловленных физиологических (биоэлектрических) характеристик. Отмечено высокое внутрипарное сходство МЗ близнецов по ряду параметров альфа-ритма и других частот (особенно для амплитудных характеристик, а также по "профилю ЭЭГ"), причем сходство ЭЭГ МЗ близнецов не изменялось с возрастом. Это сходство наблюдается при разных функциональных состояниях: в покое и при функциональных нагрузках. Установлено, что генетическая обусловленность ЭЭГ в разных полушариях и в разных областях мозга различна: она больше в правом полушарии и в задних отделах мозга [22], [23], [31], [32].

Таким образом, индивидуальный паттерн ЭЭГ - в соответствии с результатами отечественных и зарубежных авторов, полученными на близнецах, - находится под сильным влиянием генетических механизмов.

Отечественная психогенетика исследовала роль наследственности и среды и в ряде психологических показателей интеллектуальной деятельности [31]-[33]. Так, на МЗ и ДЗ близнецах выявлены предикторы интеллектуального развития и показано большое значение генетической составляющей интеллекта в раннем возрасте для его будущего развития. Последние работы, выполненные в этом направлении, обобщены в сборнике [23]. Зарубежными психогенетическими исследованиями, проведенными на близнецах, накоплен большой фактический материал, позволяющий говорить о важной роли наследственности в развитии познавательных процессов. Эти работы свидетельствуют о том, что и "общий интеллект", определяемый с помощью психометрических тестов, и отдельные "когнитивные способности" (вербальные, математические, пространственные и др.) в значительной степени детерминированы генетическими механизмами, причем вклад генотипа в познавательные процессы в разном возрасте различен [56]. Обзор этих работ дан в ряде публикаций ([7], [24] и др.). Таким образом, генетическим механизмам многие ведущие зарубежные психологи придают большое значение. Г. Айзенк - один из ведущих специалистов в этой области, считает, что существуют два уровня интеллекта: биологический и психометрический (т.е. измеряемый психометрическими тестами). Первый связан с физиологической, неврологической, биохимической, гормональной и другими основами "познавательного поведения" и зависит от генетических механизмов. Второй определяется прежде всего социальными влияниями [57], [58]. Не менее известна и концепция Р. Кеттелла о существовании "кристаллизованного"


31


(знания, навыки и др.) и "флюидного" (способность ориентироваться в новой ситуации) интеллекта. По мнению Р. Кеттелла "флюидный" интеллект в большей степени связан с природными задатками, чем "кристаллизованный" [55].

В данной области психогенетики наряду с достижениями имеется и ряд дискуссионных вопросов, например, вопрос о возрастной стабильности и изменчивости генетических и средовых влияний, лежащих в основе различных показателей интеллектуального развития (разные авторы приходят к прямо противоположным выводам). Один из наиболее острых и нерешенных - вопрос о том, какие именно "психологические переменные" должны быть объектами генетических исследований. Большинство авторов считают, что ими должны быть не сложные комплексные психические явления, а относительно частные когнитивные показатели. Однако существуют авторы, которые придерживаются противоположной точки зрения. Эта ситуация связана с тем, что в психологии до сих пор, как известно, нет общепринятой теоретической концепции структуры интеллекта. Наиболее распространены представления С. Векслера о вербальном и невербальном интеллекте и представления Л. Терстоуна об интеллекте как наборе специальных способностей³.

Современная нейропсихология как наука о мозговой организации психических процессов также может внести свой вклад в изучение генетических механизмов психики. Это предположение связано прежде всего с представлениями о нейропсихологических факторах - особых выявленных нейропсихологией биологических предпосылках реализации психических процессов. Как известно, А.Р. Лурия, разрабатывая проблему соотношения мозга и психики, выдвинул положение о нейропсихологических факторах как основе (общем радикале) нейропсихологических синдромов⁴. Факторный подход к изучению проблемы "мозг и психика" - принципиально новый для нейропсихологии - был сформулирован им в виде теории системной динамической локализации высших психических функций ([13]-[15] и др.). Положение о нейропсихологических факторах занимает в этой теории центральное место. Именно оно открывает новые возможности для изучения биологических (в том числе и генетических) основ психики.

Что же такое нейропсихологический фактор? Как он соотносится с мозгом и психическими функциями?

В соответствии с представлениями А.Р. Лурия ([12], [14] и др.), нейропсихологический фактор - это такая морфо-функциональная единица деятельности мозга, которая характеризуется определенным принципом работы (modus operandi) и поражение которой приводит к появлению целостного нейропсихологического синдрома (закономерного сочетания нарушений высших психических функций, объединенных единым радикалом). Каждый фактор, составляя звено соответствующей функциональной системы (или нескольких систем одновременно), ответственен за определенное звено (параметр) психических функций, также являющихся системными образованиями. Таким образом, согласно А.Р. Лурия, соотношение мозга и психики следует понимать как соотношение определенных мозговых структур и протекающих в них физиологических процессов (факторов) с определенными звеньями (параметрами) психических функций.

В долуриевский период развития нейропсихологии (и сейчас многими нейропсихологами на Западе) любая высшая психическая функция, понимаемая как определенная "способность" (писать, читать, считать, говорить и т.п.) связывалась - как единое целое - либо с одним определенным участком мозга (узкий локализационизм)⁵, либо со всем мозгом безотносительно к каким-либо структурам (концепция эквипотенциальности мозга как субстрата психических процессов или антилокализационизм). А.Р. Лурия впервые в нейропсихологии стал рассматривать каждую психическую функцию как многозвенную комплексную систему, состоящую из многих компонентов (звеньев),


32


и соотносить с мозгом не всю функцию, а отдельные ее составляющие. Тем самым А.Р. Лурия предложил принципиально новый подход к решению проблемы соотношения мозга и психики.

Что же именно понимается в луриевской нейропсихологии под компонентами (звеньями, параметрами) психических функций? Вслед за Л.С. Выготским А.Р. Лурия считал, что высшие психические функции представляют собой сложные психологические системы или сложные виды сознательной психической деятельности, характеризующиеся сложным составом компонентов. Последние могут быть разделены на динамические и структурные. К числу динамических относятся различные процессуальные характеристики функции: временные (скорость, длительность, равномерность и т.д.) и регуляторные (подчинение процесса реализации психической деятельности определенной программе, контроль за ее выполнением по этапам и в целом). Динамические характеристики отвечают на вопрос о том, как осуществляется та или иная психическая функция (безотносительно к ее содержанию). Структурные компоненты характеризуют операциональный состав функции. К ним относятся различные операции: перцептивные, моторные (с перцептивными или моторными элементами), а также более сложные - наглядно-образные, пространственные, вербальные, математические и др. Эти операции - разные по сложности "умственные действия" - базируются на принципах работы соответствующих мозговых образований. Структурные компоненты зависят от содержания психической деятельности, от того, что именно делает человек, какую (по типу) психологическую задачу он решает. Изучение динамических и структурных компонентов психических функций (т.е. анализ их состава как сложных психологических системных образований) составляет самостоятельную актуальную теоретическую задачу нейропсихологии, сближающую ее по целям с общей психологией. Для самой нейропсихологии выделение компонентов психических функций важно прежде всего для понимания роли того или иного нейропсихологического фактора в их осуществлении.

Помимо упомянутых выше ипостасей в луриевской нейропсихологии используется также психологический язык описания роли того или иного фактора в психических функциях. Для динамических характеристик используются такие наименования, как "фактор активности/инактивности", "фактор инертности/подвижности", "фактор спонтанности/аспонтанности" и др. Для структурных характеристик - "фонематический", "кинестетический", "пространственный" фактор и др. Более глобальные динамические и структурные аспекты реализации психических функций, связанные с работой целого полушария, обозначаются как сукцессивный и симультанный факторы.

Таким образом, в луриевской нейропсихологии выделены три уровня анализа нейропсихологических факторов: 1) морфологический (указание на те мозговые образования, поражение которых вызывает определенный синдром), 2) физиологический, функциональный (указание на те физиологические процессы, которые протекают, в определенных мозговых образованиях и объединяются в единую функциональную систему, ответственную за психическую функцию), 3) психологический (указание на ту роль, которую играет данный фактор в осуществлении разных психических функций). В большинстве нейропсихологических работ используется язык психологического описания роли того или иного фактора в осуществлении разных психических функций (т.е. в генезе нейропсихологического синдрома).

Можно предположить, что нейропсихологические факторы отражают генетические механизмы психической деятельности, т.е. что генотип влияет на психические явления через морфо-функциональные образования мозга. Для этого предположения имеется ряд оснований.

Первое. Как известно, наряду с выдающимися способностями (к музыке, живописи, математике и др.), которые А.Р. Лурия называл "плюс-симптомами", у нормальных людей нередко обнаруживаются определенные дисфункции (низкий уровень выполнения тех или иных видов деятельности), или "минус-симптомы". Степень дисфункции у таких людей существенно ниже той, которая наблюдается при локальных поражениях мозга, однако она достаточна, чтобы создавать определенные трудности в обучении. Нейропсихологический анализ такой "низкой нормы" - детей, плохо успевающих в обычных школах (им часто ставят диагноз

33


ЗПР - задержка психического развития) проводился рядом авторов (Э.Г. Симерницкой, Т.В. Ахутиной, Ю.В. Микадзе, Н.К. Корсаковой, H.Г. Манелис и другими). Была обнаружена нейропсихологическая факторная основа имеющихся у детей дисфункций, т.е. синдромный характер трудностей обучения. В работе Т.Б. Глезерман [4] была выявлена прямая связь нейропсихологических факторов, лежащих в основе трудностей обучения у детей с ЗПР, с генетическими механизмами. Автором изучались дети 10-12 лет с трудностями обучения и их родственники, (родители, дедушки, бабушки, братья, сестры). Были выявлены "фамильные нейропсихологические синдромы", связанные с различными дисфункциями: дислексией, пространственными, математическими, речевыми затруднениями и др. Показано принципиальное сходство дисфункций у детей и их родных, свидетельствующее об общих причинах этих дисфункций - недостаточности в работе определенных мозговых систем.

Автором выявлены нейропсихологические синдромы недостаточности работы задних (затылочных, затылочно-теменных), височных, лобных отделов мозга. Достоверность результатов подтверждена статистическим анализом. Эти факты могут служить аргументом в пользу существования генетической (фамильной) предрасположенности к определенному типу дисфункций ("минус-симптомам") или фамильной генетической недостаточности в работе определенных нейропсихологических факторов. Эти данные дают также основание для предположения о существовании генов, специфичных для развития каждой области коры больших полушарий, с которыми связана дифференциация коры на структурные элементы, т.е. для предположения о существовании независимой генетической детерминации различных корковых зон. С этими выводами согласуется и общая логика формирования биоэлектрической активности мозга в онтогенезе - неравномерное формирование ЭЭГ в разных зонах коры со значительным расхождением по срокам и индивидуальной вариабельностью [39].

Метод анализа родословных с успехом применяется в медицинской генетике при изучении фамильных заболеваний. В психогенетике он впервые использовался Ф. Гальтоном [3] в целях доказательства наследственности таланта на материале родословных выдающихся людей семейства Баха и др. Ф. Гальтон установил, что частота талантливых людей среди родственников значительно выше той, которую можно было бы ожидать при случайном распределении. В современной психогенетике генеалогический метод используется лишь в сочетании с другими (близнецовым, методом приемных детей) для разведения средовых и генетических влияний.

Другая линия исследований, указывающая на существование связи нейропсихологических факторов с генетическими механизмами, относится к области дерматоглифики. Как известно, кожа у человека развивается из тех же эмбриональных зачатков, что и структуры ЦНС, благодаря чему дерматоглифические узоры (на пальцах, ладонях, на подошве) могут быть использованы в качестве маркера особенностей организации ЦНС [40]. Установлено, что у пишущих правой рукой узоры большей сложности наблюдаются на пальцах правой руки (прежде всего - на указательном). Обратные результаты, т.е. "зеркальная" асимметрия по отношению к популяционному большинству (более сложные узоры на пальцах левой руки) достаточно редки и у праворуких не превышают 10 %. Для лиц, пишущих левой рукой, характерна противоположная картина [1]. Эти данные свидетельствуют о связи феномена "правшества - левшества" с врожденными генетическими механизмами. В литературе на эту тему существуют различные мнения. Однако такие авторитетные исследователи, как М. Аннет, считают, что вклад генетической составляющей в полушарную организацию мозга очень велик [53], [54]. Следует отметить, что медицинская генетика уже давно использует дерматоглифические признаки при изучении наследственных заболеваний, связанных с различными хромосомными аномалиями, поскольку установлено, что отклонения в характере кожных узоров сопровождаются нарушениями морфогенеза ЦНС. Описана патологическая дерматоглифика при синдроме Дауна и других заболеваниях.

Дерматоглифические доказательства связи межполушарной организации мозга с генетическими механизмами хорошо согласуются с экспериментальными психологическими и клиническими данными. Литературные


34


и наши собственные экспериментальные материалы указывают, что тип межполушарной организации мозга может рассматриваться в качестве интегративного нейропсихологического фактора, отражающего характер полушарного взаимодействия в анализаторных системах. С типом межполушарной асимметрии, определяемым по трем анализаторным системам "рука - ухо - глаз" (правши, праворукие, амбидекстры, леворукие, левши) закономерно связаны особенности протекания различных психических процессов (эмоциональных, когнитивных, двигательных), т.е. целостный психологический синдром [48]-[50]. Тип межполушарной организации мозга можно, следовательно, отнести к синдромообразующим особенностям организации мозга человека, которые определяют характер и степень преобладания левополушарной или правополушарной стратегии в переработке информации и управлении психическими процессами. У правшей и праворуких отмечается преимущественно левополушарный, а у левшей и леворуких - правополушарный психологические синдромы.

Клинические наблюдения также свидетельствуют о том, что тип полушарной организации мозга относится к синдромообразующим мозговым структурам. Фамильное левшество у больного (т.е. наличие леворуких родственников) существенно влияет на характер нейропсихологического синдрома (на проявление речевых, пространственных нарушений и др.). На это указывают многие авторы, занимавшиеся изучением последствий локальных поражений головного мозга [5], [37].

Известно также, что "семейная леворукость" проявляется у 72 % леворуких мужчин и у 78 % леворуких женщин, что опять-таки говорит о важной роли генотипа в феномене "правшества - левшества" (цит. по [5]).

Все эти сведения также могут рассматриваться как доказательство существенного вклада индивидуальных генетических программ в тип межполушарной организации мозга.

Итак, имеется много оснований допустить, что различные по характеру и степени интегративности нейропсихологические факторы, т.e. определенные принципы работы мозговых структур, проявляющиеся в виде целостных психологических (в норме) или нейропсихологических (в патологии) синдромов, имеют генетическую обусловленность. Следует, по-видимому, допустить - помимо других - существование генетического уровня организации (и анализа) нейропсихологических факторов.

На современном этапе развития нейро-психологии проблема факторов как основы синдромов - одна из самых актуальных. Разработке этой проблемы придают большое значение не только сами нейропсихологи, но и представители других отраслей клинической психологии, считающие, что факторный (синдромный) подход, созданный в нейропсихологии на модели локальных поражений головного мозга, можно распространить и на другие виды патологии [26]. Однако изучение этой проблемы принципиально важно прежде всего для осмысления общих теоретических позиций самой нейропсихологии. Вводя понятие "нейропсихологический фактор" в теоретический понятийный аппарат нейропсихологии, А.Р. Лурия, к сожалению, не уточнил многих положений, касающихся данной проблемы, что наряду со сложностью самой проблемы создало возможности для их различного толкования. До сих пор, несмотря на ряд публикаций на эту тему [2], [8] - [10], [42] - [44], [51], [52], в ней существует ряд дискуссионных моментов. Наиболее существенны два. Первый - вопрос о классификации нейропсихологических факторов, второй - об их природе.

В работах А.Р. Лурия нет классификации нейропсихологических факторов. Анализируя принципы соотношения мозга и психики, А.Р. Лурия выделял две категории мозговых структур, а именно: те, поражение которых ведет к относительно простым неврологическим симптомам (сенсорным, моторным), и те, поражение которых сопровождается нейропсихологическими симптомами (нарушениями высших психических функций), складывающимися в закономерные сочетания или определенные синдромы. Не противопоставляя эти две группы мозговых структур, А.Р. Лурия тем не менее считал, что они относительно автономны и что именно вторая категория образований мозга составляет морфологическую основу нейропсихологических факторов. А.Р. Лурия


35


связывал их преимущественно с вторичными и третичными областями коры больших полушарий (с так называемыми немыми зонами коры). В последние годы он со своими сотрудниками исследовал также роль глубинных подкорковых образований в генезе нейропсихологических синдромов. Дальнейшее изучение больных с локальными поражениями головного мозга показало, что к синдромообразующим структурам (т.е. к нейропсихологическим факторам) может быть отнесен и ряд других образований мозга и что необходима их классификация. Была сделана попытка классифицировать нейропсихологические факторы [40] - [43]. Выделены следующие типы факторов: модально-специфические (связанные с вторичными корковыми полями); модально-неспецифические (связанные с различными уровнями неспецифической системы); ассоциативные (связанные с третичными полями коры, прежде всего - конвекситальной); факторы межполушарного взаимодействия (связанные с различными срединными комиссурами, объединяющими левое и правое полушария мозга); полушарные факторы (обеспечивающие целостные принципы работы каждого полушария); глубинные подкорковые факторы (связанные с работой базальных ганглиев и других подкорковых структур) и общемозговые факторы (сосудистые, биохимические и другие мозговые механизмы, ответственные за работу мозга как целого). Степень изученности этих факторов в нейропсихологии различна. Необходимо дальнейшее уточнение состава факторов и соответствующих им синдромов, в частности - выявление специфики правополушарных факторов по сравнению с левополушарными. Как известно, работы А.Р. Лурия были посвящены преимущественно описанию нейропсихологических синдромов, возникающих при локальных поражениях левого полушария головного мозга у правшей. В послелуриевский период проблема межполушарной асимметрии мозга становится одной из центральных в нейропсихологии (да и в других нейронауках). Интенсивно начала изучаться латеральная специфика нейропсихологических синдромов, т.е. латеральная специфика нейропсихологических факторов. Позже начали изучаться факторы межполушарного взаимодействия. И эта работа далека от завершения.

Новым направлением в изучении проблемы факторов стал анализ их особенностей в детском и старческом возрасте. Собирается материал по оценке специфики глубинных подкорковых факторов. Для уточнения классификации факторов необходимо дальнейшее накопление эмпирического материала. Эта фаза в нейропсихологии (как и в других науках) всегда опережает фазу теоретического осмысления проблемы, т.е. понимания общего состава, специфики и иерархии различных нейропсихологических факторов.

Не менее актуален вопрос о природе нейропсихологических факторов. К сожалению, некоторые авторы до сих пор, признавая на словах факторную основу нейро-психологических синдромов, используют понятие "нейропсихологический фактор" как чисто психологический термин. Игнорируются и структурные, и, особенно, физиологические ипостаси факторов. Тем самым искажается сущность (дух, а не буква) луриевского учения о факторах [2].

Принципиальная важность признания и морфологического, и физиологического уровней организации нейропсихологических факторов вытекает из самой сути луриевского подхода к решению проблемы "мозг и психика". Отрицание возможности непосредственного сопоставления психических процессов с мозговыми структурами (психоморфологизма) или со всем мозгом в целом (антилокалиционизма) и введение функционального (физиологического) звена как принципиально важной биологической основы психической деятельности открыло новые возможности для современной нейропсихологии. Для обозначения этой основы, как уже говорилось выше, А.Р. Лурия использовал понятия "modus operandi" (способ работы нервных элементов) и "функциональная система" (системное объединение многих нервных структур со своими способами работы) [12], [13], [15]. А.Р. Лурия считал крайне необходимым разрабатывать этот раздел нейропсихологии, создавать "психологически ориентированную физиологию", конечная цель которой "найти адекватные физиологические системы, осуществляющие сложнейшие виды сознательной человеческой деятельности, описать уровни их построения и соотнести с конкретными физиологическими процессами, вовлекающими


36


различные образования и области головного мозга" [17; 27]. Разработка "психологически ориентированной физиологии" должна ответить на вопрос, встающий перед клиническими нейропсихологами: почему поражение одного и того же фактора может сопровождаться различными нейропсихологическими симптомами и синдромами? Полное разрушение морфологической основы фактора (вследствие травмы, опухоли и др.) ведет к полному выпадению соответствующего звена психической деятельности (например, фонематического слуха). При менее грубых патологических очагах в тех же мозговых структурах происходят изменения физиологических механизмов их работы (т.е. различные нарушения нейродинамики). Это могут быть преимущественные нарушения следовой деятельности, активационных, тормозных процессов, их подвижности и т.д. Этим нарушениям локальной нейродинамики соответствуют другие нейропсихологические синдромы. Иными словами, патология одних и тех же мозговых структур при разных нарушениях физиологических режимов их работы проявляется в разных нейропсихологических симптомах и синдромах.

Под руководством А.Р. Лурия проводились систематические исследования физиологических механизмов нарушений различных психических функций: внимания, памяти, мышления, произвольных движений и действий, зрительного восприятия и др. [16], [17], [45]-[47]. Работа в этом направлении очень актуальна для современной нейропсихологии. Изучение конкретных физиологических механизмов различных нейропсихологических симптомов и синдромов вносит вклад не только в клиническую нейропсихологию, но, главное, - обогащает современные знания о биологических основах психики, поскольку в патологии, как известно, раскрывается то, что замаскировано в норме.

На современном этапе изучения природы факторов нейропсихология приблизилась к анализу их генетических механизмов. Это - одна из зон ближайшего развития нейропсихологии. Для разработки "генетической темы" в нейропсихологии необходимо продолжить начатые еще в Медико-биологическом институте А.Р. Лурия в 30-х гг. исследования близнецов (с применением современных нейропсихологических методов), леворуких пациентов с локальными поражениями головного мозга, а также проводить специальные исследования с сопоставлением нейропсихологических и собственно генетических результатов. Этот тип работ может внести вклад и в саму нейропсихологию, и в психогенетику, в уточнение того, как именно передаются по наследству особенности психики человека, составляющие его индивидуальность.

Созданная А.Р. Лурия концепция нейропсихологических факторов дала возможность разработать общую схему "устройства" мозга как субстрата психических процессов. Она позволила выделить типичные ("стандартные") наборы симптомов, характерные для типичных ("стандартных") нейропсихологических синдромов, возникающих у человека при определенных поражениях мозга. И хотя эта работа еще не закончена (недостаточно изучены, например, симптомы и синдромы поражения разных областей правого полушария, глубинных отделов мозга, и, следовательно, соответствующие им нейропсихологические факторы), совершенно очевидно, что подобная общая схема "устройства" мозга существует и, главное, доступна для анализа методами нейропсихологии. Эта общая для всех взрослых людей⁶ - независимо от пола, образования, национальной принадлежности - матрица мозговой организации психических функций (как совокупность разных нейропсихологических факторов) относится к видоспецифическим генетическим характеристикам человека, к его геному.

Существует и другой аспект этой проблемы, связанный с дифференциальной нейропсихологией - это вариативность нейропсихологических симптомов и синдромов, и, следовательно, факторов. Клинические наблюдения свидетельствуют, что степень выраженности тех или иных симптомов варьирует в довольно широких пределах. Иногда некоторые симптомы, характерные для синдрома, отсутствуют, иногда добавляются "лишние" симптомы. Вариативность присуща всем нейропсихологическим синдромам, но в большей степени тем, которые связаны

37


с поражением ассоциативных зон коры больших полушарий, особенно переднего (префронтального) ассоциативного комплекса [14], [16]. В значительной степени вариативность нейропсихологических синдромов связана и с фамильным левшеством [5]. Вариативность синдромов отражает индивидуальные особенности генетических программ, уникальность генотипа каждого человека. Анализ индивидуальных нейропсихологических различий должен, по-видимому, составить задачу особого раздела психогенетики, который может сложиться на границе психогенетики и нейропсихологии.

В целом изучение биологических основ психики в рамках нейропсихологии - с использованием ее теоретического и методического аппарата - имеет большое будущее. В этом контексте особенно важно продолжение работ по анализу нейропсихологических факторов, определяющих характер протекания плеяд психических функций в норме и патологии (т.е. целостные психологические и нейропсихологические синдромы). В настоящее время становится очевидным, что нейропсихологические факторы - синдромообразующие структурно-функциональные единицы работы мозга, ответственные за определенные звенья (параметры) различных психических функций, имеют несколько уровней организации, включая и генетический. Их изучение может помочь преодолеть одну из главных трудностей генетического анализа психических функций, связанную с их сложным комплексным характером. Современная нейропсихология может уточнить "психологические переменные", которые необходимо сопоставлять с генотипом. Это, по-видимому, те самые звенья (параметры) психических функций, за которые ответственны разные нейропсихологические факторы.

Естественнонаучное направление в современной отечественной психологической науке переживает не лучшие времена. Оно подвергается необоснованной критике со стороны новых (или якобы новых) подходов к изучению психики ("гуманистической", "христианской" психологии и др.). Тем более актуально сохранение и продолжение естественнонаучных традиций в отечественной нейропсихологии, имеющей свой оригинальный подход к изучению биологических основ психики.


1. Богданов Н.Н. Дерматоглифика пишущих левой // Вопр. психол. 1997. № 2. С. 76-87.

2. Вассерман Л.И., Дорофеева С.А., Меерсон Я.А. Методы нейропсихологической диагностики: Практ. руководство. СПб.: Стройлеспечать, 1997.

3. Гальтон Ф. Наследственность таланта. М.: Мысль, 1996.

4. Глезерман Т.Б. Мозговые дисфункции у детей. М.: Наука, 1983.

5. Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Левши. М.: Книга, 1994.

6. Дуус П. Топический диагноз в неврологии. М.: ИПЦ "Вазар-ферро", 1996.

7. Егорова М.С. Генотип и среда в вариативности когнитивных функций // Роль среды и наследственности в формировании индивидуальности человека / Под ред. И.В. Равич-Щербо. М.: Педагогика, 1988. С. 181-236.

8. Корсакова Н.К., Московичюте Л.И. Подкорковые структуры мозга и психические процессы. М.: Изд-во МГУ, 1985.

9. Корсакова Н.К., Московичюте Л.И. Клиническая нейропсихология. М.: Изд-во МГУ, 1988.

10. Корсакова Н.К., Микадзе Ю.В., Балашова Е.Ю. Неуспевающие дети: нейропсихологическая диагностика трудностей обучения младших школьников. М.: Роспедагог, 1997.

11. Лурия А.Р., Миренова А.Н. Экспериментальное развитие конструктивной деятельности. Дифференциальное обучение однояйцовых близнецов // Тр. Медико-биологического института. 1936. Т. 4. С. 487-505.

12. Лурия А.Р. Восстановление функций после военной травмы. М.: Медицина, 1948.

13. Лурия А.Р. Высшие корковые функции и их нарушения при локальных поражениях головного мозга. М.: Изд-во МГУ, 1962.

14. Лурия А.Р. Мозг и психические процессы. М.: Педагогика, 1963.

15. Лурия А.Р. Основы нейропсихологии. М.: Изд-во МГУ, 1973.

16. Лурия А.Р. Этапы пройденного пути. Научная биография. М.: Изд-во МГУ, 1982.

17. Лурия А.Р. О проблеме психологически ориентированной физиологии // Проблемы нейропсихологии / Под ред. Е.Д. Хомской, А.Р. Лурия. М.: Наука, 1977. С. 9-28.

18. Лурия А.Р., Юдович Ф.Я. Речь и развитие психических процессов у ребенка. М.: Изд-во АПН, 1956.

19. Лурия А.Р. Функциональная организация мозга // Естественно-научные основы психологии / Под ред. А.А. Смирнова, А.Р. Лурия, В.Д. Небылицына. М.: Педагогика, 1978. С. 109-140.

20. Лурия А.Р. Об изменчивости психологических функций в процессе развития ребенка // Вопр. психол. 1962. № 3. С. 13-19.

21. Краснов В.Н. Роль нейропсихологии в развитии современной психиатрии // Материалы I Междунар. конф. памяти А.Р. Лурия. М.: РПО, 1998. С. 47-53.

22. Малых С.Б. Исследование генетической детерминации ЭЭГ человека // Вопр. психол. 1997. № 6. С. 109-131.

23. Малых С.Б. (ред.) Генетика поведения: количественный анализ психологических и физиологических признаков в онтогенезе. М.: Socio-Logos, 1995.

24. Малых С.Б., Егорова М.С., Мешкова Т.А. Основы психогенетики. М.: Эпидавр, 1998.

25. Николаева В.В., Арина Г.А. Принцип синдромного анализа в психологии телесности // Материалы I Междунар. конф. памяти А.Р. Лурия. М.: РПО, 1998. С. 75-82.

26. Поляков Ю.Ф. Потенциальное богатство научного наследия А.Р. Лурия // Материалы I Междунар. конф. памяти А.Р. Лурия. М.: РПО, 1998. С. 68-73.

27. Психологический словарь / Под ред. В.П. Зинченко, Б.Г. Мещерякова. М.: Педагогика, 1996.

28. Проблемы нейропсихологии. Психофизиологические исследования / Под ред. Е.Д. Хомской, А.Р. Лурия. М.: Наука, 1977.

29. Равич-Щербо И.В., Мешкова Т.А., Гавриш Н.В. О временной стабильности и генетической обусловленности ЭЭГ в раннем подростковом возрасте // Проблемы общей, возрастной и педагогической психологии / Под ред. В.В. Давыдова. М.: Педагогика, 1978. С. 121-135.

30. Равич-Щербо И.В., Марютина Т.М., Григоренко Е.Л. Психогенетика. М.: Аспект-Пресс, 1999.

31. Равич-Щербо И.В. Предисловие // Роль среды и наследственности в формировании индивидуальности человека / Под ред. И.В. Равич-Щербо. М.: Педагогика, 1988. С. 3-13.

32. Равич-Щербо И.В., Шляхта Н.Ф., Шибаровская Г.А. Исследование некоторых типологических показателей у близнецов // Проблемы дифференциальной психофизиологии / Под ред. В.Д. Небылицына. М., 1969. Т. 6. С. 174-196.

33. Равич-Щербо И.В., Шибаровская Г.А. Структура динамичности нервных процессов у детей школьного возраста // Проблемы дифференциальной психофизиологии / Под ред. В.Д. Небылицына. М., 1972. Т. 7. С. 112-126.

34. Проблемы генетической психофизиологии человека / Под ред. Б.Ф. Ломова, И.В. Равич-Щербо. М.: Наука, 1978.

35. Роль среды и наследственности в формировании индивидуальности человека / Под ред. И.В. Равич-Щербо. М.: Педагогика, 1988.

36. Савельев С.В. Природа индивидуальности мозга человека // Природа. 1995. № 9. С. 16-31.

37. Семенович А.В. Межполушарная организация психических процессов у левшей. М.: Изд-во МГУ, 1991.

38. Симерницкая Э.Г. Психические процессы в онтогенезе. М.: Изд-во МГУ, 1985.

39. Фарбер Д.А. и соавт. Нейрофизиологические основы динамической локализации функций в онтогенезе // Материалы I Междунар. конф. памяти памяти А.Р. Лурия. М.: Изд-во РПО, 1998. С. 208-215.

40. Фогель Ф., Матульски А. Генетика человека. М.: Мир, 1990. Т. 3. С. 111-116.

41. Функции лобных долей мозга / Под ред. Е.Д. Хомской, А.Р. Лурия. М.: Наука, 1982.

42. Хомская Е.Д. Проблема факторов в нейропсихологии // Нейропсихологический анализ межполушарной асимметрии мозга / Под ред. Е.Д. Хомской. М.: Наука, 1986. С. 23-33.

43. Хомская Е.Д. Нейропсихология. М.: Изд-во МГУ, 1987.

44. Хомская Е.Д. Еще раз о проблеме факторов в нейропсихологии // Актуальные проблемы психофизиологии в нейропсихологии / Под ред. А.Н. Лебедева. М.: Изд-во ИП АН СССР, 1991. С. 109-122.

45. Хомская Е.Д. Мозг и активация. М.: Изд-во МГУ, 1972.

46. Хомская Е.Д. Системные изменения биоэлектрической активности мозга как нейропсихологическая основа психических процессов // Естественно-научные основы психологии / Под общ. ред. А.А. Смирнова, А.Р. Лурия, В.Д. Небылицына. М.: Педагогика, 1978. С. 231-254.

47. Хомская Е.Д. Нейропсихология индивидуальных различий // Вестн. МГУ. Сер. 14. Психология. 1996. № 2. С. 24-32.

48. Хомская Е.Д. и др. Методы оценки межполушарной асимметрии и межполушарного взаимодействия. М.: Изд-во МГУ, 1995.

49. Хомская Е.Д. и др. Нейропсихология индивидуальных различий. М.: Роспедагог, 1997.

50. Цветкова Л.С. Нейропсихологическая реабилитация. М.: Изд-во МГУ, 1985.

51. Цветкова Л.С. Мозг и интеллект. М.: Просвещение, 1995.

52. Annet M. Handedness as a continuous variable with dextral shift: sex, generation and family handedness in subgroups of left- and right-handers // Behav. Genetics. 1994. V. 24. N 1. P. 51-63.

53. Annet M. Distribution of manual asymmetry // Brit. J. Psychol. 1972. V. 63. P. 343-358.

54. Cattell R.B. Abilities: Their structure, growth and action. Boston: Houghten Mifflin, 1971.

55. Chipeur H.M., Rovine M., Plomm R. LISREL modelling: Genetics and environmental influences on IQ revisited // Intellegence. 1990. V. 14. P. 11-29.

56. Eysenck H.J. A model of intellegence. N.Y.: Springer, 1982.

57. Eysenck H.J. Toward a new model of intellegence // Pers. and Individ. Differences. 1986. V. 7. N 5. P. 731-736.


Поступила в редакцию 21.VII 1998 г.