Организация управления народами юго-восточной сибири в имперский период (1721-1917 гг.)
| Вид материала | Автореферат |
- Новикова Татьяна Михайловна русская православная церковь и власть в годы гражданской, 485.27kb.
- 3. новые индустриальные страны юго-восточной и восточной азии, 57.8kb.
- Урок №49. Природные районы восточной сибири тип урока, 118.28kb.
- Искусство юго-восточной азии, 817.65kb.
- История правоохранительной деятельности полицейских служб России в отношении китайского, 1437.94kb.
- Учебный курс «История Центральной и Юго-Восточной Европы», 23.4kb.
- Зодчество Восточной Сибири-2011» представляет архитектурные достижения Восточной Сибири, 74.29kb.
- Государственная и меценатская деятельность рода строгоновых в имперский период, 822.03kb.
- Боевые действия вооруженных сил США и Англии на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии, 153.25kb.
- Адрес: 630091 Россия, г. Новосибирск, ул. Крылова, 36 офис 91, 503 Тел, 1367.41kb.
II. Структура и основное содержание работы
Во введении обосновывается актуальность темы, дается общая характеристика степени ее изученности, определяются объект, предмет, цели и задачи, хронологические и территориальные рамки исследования, излагаются основные принципы методологии, историографический и источниковедческий анализ, а также оценивается научная и практическая значимость работы.
Первая глава «Народы Сибири в контексте региональной политики Российской империи: теоретические подходы» состоит из трех параграфов.
В первом параграфе «Методологические подходы в изучении народов Сибири в национально-идеологическом дискурсе» дается общая характеристика Российской империи как особого политико-правового, экономического и политического образования. Российское государство включило в свой состав территории, населенные народами, различными по экономико-социальным и культурным показателям. Внутри страны выделились регионы, управление которыми потребовало дифференцированного подхода и в принципе не могло быть изначально унифицировано.
В разделе проанализированы основные положения современной историографии имперского периода истории России. В ней сложилось устойчивое представление о том, что региональная, окраинная политика Российской империи является естественным продолжением общего курса внутренней политики государства. Отмечается, что диспропорции в развитии регионов империи, многообразие во всех сферах общественной жизни различных территорий привели к тому, что в каждом отдельно взятом регионе формировались принципиально особые и уникальные административные подходы. В контексте изучаемой темы особую роль приобретает вопрос о характере освоения Сибири.
В параграфе также разбирается содержание понятий «русификация», «ассимиляция» и «аккультурация», широко используемых в современной отечественной историографии.
Таким образом, ситуационный и региональный подходы предполагают изучение отдельных регионов в контексте общей исторической ситуации. Основная задача данного исследования – изучение эволюции административной политики государства в отношении определенных этнических групп в конкретном регионе. Она соприкасается с более масштабной проблемой изучения регионального варианта национальной политики государства и его эволюции.
Во втором параграфе «Понятия «империя» и «колония» исследуется содержание терминов, вынесенных в заглавие параграфа. Многие исследователи, определяя место Сибири в административной системе Российской империи, говорят о ней как о «колонии». В связи с этим важно определить характер взаимоотношений Сибири, как окраинной территории, и имперского центра.
Империей в данном случае считается государство с высоким уровнем концентрации власти, распространением ее на обширной территории, значительным этнически и культурно разнородным населением, мощным бюрократическим аппаратом. Исследователи высказывают различные мнения в вопросе об исторической сущности империй. В разделе дается краткая характеристика взглядов наиболее известных специалистов по указанной проблеме, таких как М. Дойл, Э. Пагден, Д. Ливен, Ф. Бродель, А. Миллер, А.В. Ремнев и др.
Российская империя возникла в результате длительного процесса, начавшегося в XV-XVI вв. после падения Византийской империи и распада Золотой Орды. Второй вехой этого процесса стало покорение в 1550-х гг. Казанского и Астраханского ханств. Впервые в состав Московского государства вошли территории, прежде обладавшие политической организацией и суверенитетом, населенные многочисленным неславянским и нехристианским населением. Этот момент можно считать отправной точкой дальнейшего расширения границ России, после чего последовало присоединение Зауралья, а затем и Сибири.
В годы правления Петра Великого Российская империя получила свое институциональное оформление. Петровская модернизация, ориентированная на запад, вывела страну на новый уровень развития. Россия стала европейским государством, империей, официально провозглашенной в 1721 г. В империи выделились два компонента: центр (европейская часть) и периферия (азиатская часть), которые в XVIII в. на европейский манер стали называть метрополией и колонией. Однако эта терминология не распространилась в массовом сознании. Особенностью Российской империи было то, что она представляла собой единое протяженное географическое пространство. Не существовало четких границ между «Россией» и «Сибирью», «метрополией» и «колонией».
В третьем параграфе «Проблема управления Сибирью в оценках современников» рассматривается специфика окраинной (региональной) политики Российской империи в контексте общего направления развития внутриполитического курса. Региональная политика российского самодержавия в имперский период была нацелена на политическую, экономическую и культурную интеграцию окраинных регионов. Однако эти территории настолько разнились во всех отношениях, что невозможно было выработать универсальные принципы взаимоотношений центра и регионов.
В параграфе рассматривается процесс эволюции административно-территориального устройства Сибири, в целом повторявшего, с некоторыми отличиями, организационные формы, установленные для центральных губерний. Также показано, как в массовом сознании происходила трансформация восприятия Сибири. Сибирь со временем перестала восприниматься как далекая, чужая окраина. В XVII-XVIII вв. происходило установление военно-политического контроля над территорией, решались фискальные задачи. Сибирские народы изначально рассматривались как источник ясака, и все взаимоотношения царской администрации и аборигенных племён базировались на экономической заинтересованности самодержавия. Одной из важнейших задач царизма на начальном этапе освоения Сибири было установление государственной монополии на сбор пушнины. Поэтому в XVIII в. предпринимаются меры по ограничению свободной торговли с русским населением. Это в определённой степени способствовало сохранению традиционного образа жизни и хозяйства аборигенов.
В первой половине XIX в. приходит понимание необходимости учёта особенностей хозяйственного и социально-экономического развития сибирских народов, что получило выражение в «Уставе об управлении инородцев» 1822 г., реализация которого явилась одним из самых значительных преобразований в ходе сибирских реформ графа М.М. Сперанского. К середине XIX в. «сибирский вопрос» выходит из административной и финансовой плоскостей и приобретает многомерное социально-экономическое и политическое значение. К началу XX в. Сибирь уже считалась продолжением собственно России, ее неотъемлемой частью. В связи с этим изменился и характер политики самодержавия в отношении «инородческого» населения.
Вторая глава «Управление народами юго-восточной Сибири в XVIII – начале XIX вв.» состоит из трех параграфов.
В первом параграфе «Присоединение юго-восточной Сибири к России» рассматривается процесс закрепления в составе российского государства обширного региона на юго-востоке Сибири. К концу XVII в. почти все населявшие его народы были приведены под подданство русского царя. После прихода в юго-восточную Сибирь русских служилых людей бурятские и эвенкийские племена Предбайкалья вышли из сферы влияния монгольского кочевого мира, находившегося номинально под китайским владычеством.
В XVII в. сложилась сеть острогов, связавшая воедино огромную и слабо освоенную территорию юго-восточной Сибири. В конце XVII в. русские достигли рубежей Китая и возникла необходимость определить границу между двумя государствами. В 1689 г. был заключен Нерчинский договор, определивший русско-китайскую границу и окончательно закрепивший Забайкалье за Россией. Буряты, эвенки и некоторые монгольские роды, кочевавшие в Забайкалье, были признаны подданными русского царя. С ними были заключены договоры, ставшие первыми нормативно-правовыми актами, регламентировавшими взаимоотношения царской администрации с народами юго-восточной Сибири. Основные положения этих актов были распространены на управление всеми группами бурятского и эвенкийского населения. В разделе проводится анализ этих документов. В этот период, не вмешиваясь во внутренние дела сибирских племен и родов, администрация упорядочила сбор ясака (пушнины) и обеспечила безопасность на новой границе.
Во втором параграфе «Становление системы административного управления «инородцами» в XVIII в.» рассматривается формирование системы управления народами Сибири. В 1721 г. была провозглашена Российская империя. Начался новый этап в истории России, превратившейся в одну из сильнейших держав своего времени. В этот период происходит дальнейшее уточнение российско-китайской границы, регламентируются торговые и иные отношения. В 1727 г. был заключен Буринский трактат, по которому все племена, кочевавшие вдоль границы, признавались подданными того государства, на территории которого они находились на момент заключения договора. К трактату прилагалась особая инструкция, устанавливавшая основные положения по управлению пограничным населением (бурятскими, эвенкийскими и монгольскими племенами).
Нормативно-правовые акты изначально гарантировали коренным народам минимальное вмешательство в их внутренние дела. Это было связано с тем, что царская администрация, преследуя фискальные и экономические интересы, стремилась удержать новых подданных в границах Российской империи. Кроме того, в условиях незначительного освоения сибирских территорий и отсутствия развитого административного аппарата прямое управление инородческим населением Восточной Сибири было невозможно. Подобная патерналистская модель взаимоотношений с народами Сибири сохранялась практически неизменной на протяжении XVIII в.
В третьем параграфе «Степные конторы» дается анализ общим принципам управления Сибирью в XVIII в. и рассматривается деятельность особых органов самоуправления сибирских народов, которые у бурят получили название «степные конторы». Подобные институты возникли и у хакасов. Жители таёжной зоны юго-восточной Сибири, отличавшейся очень низкой плотностью населения и огромными расстояниями сезонных перекочевок, обусловленных особенностями хозяйственно-культурного типа, таких органов не имели.
Первые степные конторы появились, вероятно, во 2-й половине XVIII в. Они складывались естественным образом и постепенно трансформировались в официально признанный орган самоуправления. Точное количество степных контор установить сложно. Территория, на которой проживали роды, подчинённые степной конторе, образовывали инородное ведомство. Ведомство не являлось административной единицей в современном понимании и не имело никаких административных границ, объединяя лишь под единым начальством несколько родов. Степные конторы имели исключительно хозяйственно-административные функции: раскладка и сбор податей, а также отчёты по ним перед земскими судами, раскладка и контроль над исполнением земских повинностей, исполнение инструкций и предписаний начальства. Отдельно можно выделить хозяйственные задачи: борьба с эпидемиями и падежами скота, развитие земледелия и скотоводства, создание хлебных магазинов. Во главе контор стояли тайши, чья должность была выборной.
Степные конторы на протяжении XVIII – начала XIX вв. из традиционных родовых институтов эволюционировали в органы самоуправления, которые органично вписались в административную систему управления Сибирью. Развитие этих органов – уникальный пример относительно безболезненной и последовательной интеграции инородного этнического элемента в систему империи. В 1822 г. степные конторы были преобразованы в степные думы.
Третья глава «Организация управления народами юго-восточной Сибири после 1822 года» состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе «Реформа управления народами юго-восточной Сибири 1822 года» рассматриваются общественные отношения народов юго-восточной Сибири в начале XIX в. и анализируется важнейший нормативно-правовой акт, в соответствии с которым осуществлялся административный контроль за народами Сибири вплоть до конца XIX в. В конце XVIII – нач. XIX вв. многочисленные коренные народы Сибири, составлявшие группу населения, называемую «инородцы», не имели юридически закрепленного статуса, по отношению к ним нельзя было проводить однородную политику.
В 1822 г. был принят «Устав об управлении инородцев». Все коренные народы Сибири были поделены на три категории: оседлые – занимающиеся земледелием и торговлей, приравнивавшиеся к сословию государственных крестьян во всех правах и обязанностях, кроме рекрутской повинности, от которой они были освобождены; кочевые – кочующие земледельцы и южные скотоводы и промышленники; бродячие инородцы (ловцы) – «переходящие с места на место по рекам и урочищам».
Почти все буряты, за редким исключением, были включены в разряд кочевых инородцев. За «кочевыми инородцами» закреплялись их кочевья, на которых они имели право заниматься земледелием, скотоводством и местными промыслами. На землях, отведённым им во владение, русским было строго запрещено селиться самовольно, но аренда русскими земли с разрешения «общества» была разрешена. Управление должно было осуществляться в соответствии с обычаями и законами. В суде все дела, кроме уголовных, вверялись также родовым органам. Те вопросы, которые родовые законы не регламентировали, решались по общеимперским законам. Подати и повинности налагались на число душ, которое определялось общей переписью. От общих по губернии повинностей освобождались только бродячие инородцы. Каждый «инородец» мог приносить жалобы «на стеснения и обиды». «Инородцам» гарантировались права свободной торговли, свобода вероисповедания и богослужения. Все «инородцы» освобождались от рекрутской повинности. Родовой знати гарантировались права и почести, принадлежавшие ей согласно обычаям. В «Уставе» была официально закреплена система органов самоуправления «инородцев». Низшей ступенью было родовое управление (в рамках одного селения или рода), средней – инородная управа (объединяла несколько селений), высшей – степная дума (объединяла несколько инородных управ по родовому признаку). Чётко регламентировался порядок составления и сбора податей и повинностей.
«Устав об управлении инородцев» максимально учитывал особенности родового управления и ограждал народы Сибири от вмешательства во внутренние дела родового управления. Сибирские «инородцы» при этом официально закреплялись как подданные Российской империи. Была подведена законодательная база под отношения «инородцев» с царской администрацией и определен их юридический статус и порядок управления. Для своего времени «Устав» был прогрессивным законодательным актом, не имеющим аналогов в мировой истории.
Во втором параграфе «Создание степных дум» рассматривается процесс формирования высшего органа самоуправления коренных народов Сибири – степных дум. Степные думы, образованные в соответствии с «Уставом об управлении инородцев» 1822 г., сменили существовавшие ранее степные конторы. У западных бурят было учреждено семь степных дум, у восточных – четыре. Некоторые степные думы имели также инородные управы. У эвенков Забайкалья была учреждена одна степная дума и шесть инородных управ. Четыре степные думы были также учреждены у хакасов Енисейской губернии. Структура и порядок деятельности степных дум и инородных управ у хакасов, степных эвенков Забайкалья и бурят были схожи. Таким образом, наибольшее количество степных дум было создано у бурят, абсолютное большинство которых было включено, согласно «Уставу», в категорию «кочевых инородцев». Именно на примере бурятских степных дум можно проследить наиболее общие черты эволюции этих органов во взаимоотношениях с царской администрацией.
В третьем параграфе «Деятельность степных дум» показан процесс становления степных дум как органов самоуправления коренных народов юго-восточной Сибири и их взаимодействия с губернскими властями. Согласно «Уставу» 1822 г. управление степными думами возлагалось на «родоначальников» и «почётных родовичей». Все почетные звания за бурятской и хакасской знатью были закреплены юридически. Звания имели наследственный характер, но должности частично были выборными. Выборы старосты у бурят проводились на общеродовом собрании – суглане, в котором участвовало взрослое мужское население. Должность занимали, как правило, наиболее влиятельные и богатые члены рода, поэтому часто должность передавалась по наследству, но с обязательным утверждением на суглане. Избранные заседатели степной думы, второй тайша, кандидат в тайши утверждались в должности гражданским губернатором или областным начальником, главный тайша – генерал-губернатором. Родоначальники, в случае доказанных злоупотреблений, могли быть отстранены от обязанностей гражданским губернатором, а главный родоначальник – по указанию самого генерал-губернатора. Все должности, кроме должности письмоводителя, являлись согласно «Уставу» общественными, то есть люди, занимавшие их, не получали никакого установленного жалования. Что касается инородной управы (которая объединяла несколько родов), здесь выбирали голову и двух помощников, в выборах участвовали только родоначальники (то есть старосты и их помощники).
Также рассматриваются соответствующие направления в деятельности бурятских степных дум. На первом месте стояли вопросы, связанные со сбором налогов и податей. Сборы делились на три категории: казённые продажи, земские повинности, повинности внутренние на содержание степного управления. Объём земских повинностей определялся губернскими властями, внутренние повинности – степными думами. К земским повинностям относилось устройство дорог, содержание подвод для земских сообщений и т.д. Внутренние сборы были направлены на содержание органов управления, канцелярии степных дум, также производились сборы на постройку зданий, училищ, больниц, на обучение детей. Отдельно выделяется ясак (как статья кабинетских доходов), в 1827 г. оседлые инородцы были освобождены от ясака. Буряты, отнесённые к разряду кочевых, продолжали выплачивать ясак. Ясачные выплаты составляли более трети всех доходов бурят. Преобладал денежный сбор, к середине XIX в. сбор ясака натурой оставлял десятую часть ясачных платежей.
Царская администрация была также заинтересована в развитии земледелия среди бурятского населения региона. С переходом к земледелию, наряду с принятием православия, связывалась задача русификации бурят. В начале XIX в. был издан ряд правительственных предписаний о развитии земледелия у бурят. К середине XIX в. площадь запашки значительно увеличилась почти во всех бурятских ведомствах Иркутской губернии. Отдельное внимание уделяла царская администрация и развитию скотоводства.
Большое значение имела деятельность степных дум в области здравоохранения и образования. Медицинское обслуживание в XIX в. было развито слабо. С 20 – 30–х гг. XIX в. степными думами предпринимаются попытки наладить медицинское обслуживание на подведомственных территориях из общественных средств. В обязанности степных дум входили и меры по предотвращению повальных болезней (оспы и т.п.).
С начала XIX в. в бурятских ведомствах создаются первые приходские училища. В условиях отсутствия ощутимой государственной поддержки школы развивались неравномерно, охватить широкие слои населения, учитывая социально-экономическую обстановку, они не могли. Но, тем не менее, к концу XIX в. в бурятских ведомствах была создана сеть училищ, были подготовлены первые кадры бурятских учителей.
В четвертом параграфе «Упразднение степных дум» рассматривается процесс ликвидации органов самоуправления коренных народов Сибири. Уже в середине XIX в. в правительственных кругах появляются предложения подчинить бурят общеимперскому законодательству. Власти имели на то несколько причин. Была экономическая мотивация: при переходе в разряд оседлых бурят переводили в более высокий податной оклад государственных крестьян. Усилились русификаторские настроения в политических кругах Российской империи. Изменилось эмоциональное восприятие Сибири, которую стали считать неотъемлемой частью России, продолжением «русской земли». Именно в это время активизируется миссионерская деятельность Русской Православной церкви в регионе. Кроме того, в конце XIX в. в связи с развитием капиталистических отношений отмечается усиление социального расслоения в «инородческих» родах. Иерархия, закреплённая в «Уставе» 1822 г., уже не соответствовала новому социальному устройству. По всей видимости, существование степных дум в конце XIX в. начинает доставлять больше неудобств, чем ощутимой пользы. Буряты втягиваются в региональный рынок уже вне рамок степных дум. Это свидетельствует о том, что закрытое некогда родовое управление, бывшее ранее гарантом безопасности «инородцев», в конце XIX в. теряет свою актуальность.
В 1880-х гг. начинается процесс упразднения степных дум и замены их инородными управами, в первую очередь у западных бурят Иркутской губернии. В 1898 г. было принято «Временное положение о крестьянских начальниках», окончательно подчинившее бурят общеимперскому законодательству. Теперь инородные управы (которые продолжали формироваться согласно принципам «Устава» 1822 г.) заменялись управами, устроенными по русскому типу. В Забайкалье степные думы существовали до начала XX в. и были упразднены в период с 1901 по 1904 гг. Упразднение степных дум в Забайкалье совпало с проведением землеустройства и волостной реформы у сибирских «инородцев», что означало полное их подчинение общеимперскому законодательству.
Четвертая глава «Административная политика Российской империи в отношении народов юго-восточной Сибири в конце XIX – начале
XX вв.» состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе «Миссионерская деятельность РПЦ в юго-восточной Сибири как часть административной политики Российской империи» рассматривается распространение христианства в Восточной Сибири в контексте административной политики российского государства. В Сибири в это время большинство коренных народов придерживалось традиционных вероисповеданий. Исключение составляли лишь буряты Забайкалья, где в этот период происходит активное распространение одной из ветвей буддизма – ламаизма. Распространение христианства в Восточной Сибири начинается с появлением здесь первых русских землепроходцев в начале XVII в. В дальнейшем же, с расширением сети острогов и учреждением Иркутской епархии в 1727 г. позиции Русской Православной церкви в данном регионе усиливаются. Цели и задачи церкви в регионе диктовались конкретными экономическими и административными интересами гражданской администрации. В разделе показана специфика миссионерской деятельности русской православной церкви в юго-восточной Сибири, ее итоги и значение для дальнейшей судьбы коренных народов региона.