Одежной среде проводился Московской Хельсинкской группой совместно с партнерскими организациями в 21 регионе Российской Федерации в апреле сентябре 2009 года



СодержаниеСвердловской области
Подобный материал:
Хотя это было уже известно в 2009 году, но …


Если Вы хотите заглянуть в глаза российской молодежной ксенофобии, прочитайте доклад «Ксенофобия в молодежной среде»


Мониторинг «Ксенофобия в молодежной среде» проводился Московской Хельсинкской группой совместно с партнерскими организациями в 21 регионе Российской Федерации в апреле — сентябре 2009 года.

Данный доклад содержит анализ проявлений ксенофобии в молодежной среде, описание деятельности крайне правых молодежных субкультур, анализ государственной политики в сфере противодействия ксенофобии и включает рекоменда­ции для государственных органов и общественных организаций по профилактике ксенофобии в молодежной среде.





Цитаты из статьи:


Молодые люди часто выбирают насилие, чтобы повлиять на несправедливо устро­енный по отношению к ним мир, наказать тех, кого они считают виновными в своих бедах.


Сегодня крупнейший исследовательский центр, который занимается проблемами национализма и преступлений ненависти в России, информа­ционно-аналитический центр «СОВА», не выделяет молодежь в отдельную категорию и оперирует термином «ультраправые» в целом.


Проявления ксенофобии могут носить как совершенно безобидный характер — стереотипы и предрассудки в отношении определенных групп, анекдоты и т. п.,— так и являться серьезными пре­ступлениями, связанными с проявлением агрессии и насилия. Для нас важны те формы проявления, которые связаны либо с преступлениями против личности, либо с распро­странением/публичной пропагандой идей ненависти. Такие преступления называют «преступления ненависти» (hate crimes).


«Символы вражды» — собирательное название для графических изображений, чис­ловых сочетаний, аббревиатур, используемых неонацистами и националистами для пропаганды своих взглядов (для окружающих, вовне субкультуры) либо в качестве опознавательных символов (как внутри субкультуры, так и для других субкультур).

Эта символика зачастую изображается в виде граффити на стенах городских зданий и сооружений, а также на ограждениях. Тем самым как бы отмечаются неформальные «зоны влияния», распространения взглядов тех или иных групп в городе. Кроме того, данные действия имеют под собой цель своеобразной легитимизации указанных взгля­дов в городском пространстве.


Отдельно стоит отметить околофутбольную субкультуру. Она не однозначно уль­траправая, как субкультура наци-скинхедов, но ксенофобные и расистские идеи игра­ют в ней серьезную роль. Мы обращаем на нее внимание, так как она очень агрессивна.


Околофутбол — все, что не связано непосредственно с игрой в футбол, то есть фана­тская атрибутика, хулиганизм, стычки с фирмами других футбольных клубов и т. д.


Помимо футбола этих людей объединяют и другие субкультурные связи, например музыкальные пристрастия. Есть целое направление на российской сцене — футболь­ный ска.


С учетом широты толкования понятия экстремизм, нам представля­ется, что в результате на педагогов могут быть возложены функции доносить на своих учеников в правоохранительные органы в случаях, когда они высказывают критические замечания по поводу общественно-политической ситуации


Одним из резервов различных экстремистских организаций является все более увеличивающееся количество безра­ботной и полубезработной молодежи, оказавшейся в последнее время в особенно тяже­лом положении. Возмущение, протест, назревшие у молодых людей при столкновениях с проблемами взрослой жизни, все чаще вызывают в молодежной среде различные, ос­нованные на отчаянии, агрессивные настроения, которые принимают крайние, экстре­мистские формы.


Обращает на себя внимание повышенная концентрация на военно-патриотических аспектах этой Программы (а не на развитии межэтнической культуры и взаимопони­мания), противодействие развитию различных молодежных субкультур («навязывание стандартов»), гомофобный подход к человеческим отношениям (навязывание опреде­ленного образа жизни и сексуальной ориентации), оценка политической деятельности как экстремистской (не приводится в качестве альтернативы существование какой-то другой политической деятельности — если «политический», значит, «экстремизм»).


«Быть может, есть кучка идейных ментов, или еще кого, но по факту ничего не делает­ся. Не, ну есть эта программа «Толерантность» или как там ее… Да не, пока в рядах ФСБ и в УВД есть правые, я не поверю, что разберутся без нас. Так что, мы пока на страже. Как говорится, всех не пересажают!» (Денис — активист движения антифа).


В целом направление «Россия для всех» в рамках Года молодежи не принесло се­рьезных результатов или введения в практику нового подхода к решению проблем не­терпимости и ксенофобии.


По мнению лоббистов этого предмета, результатом введения «Основ православной культуры» станет снижение уровня преступности и улучшение атмосферы в классе. Однако скептики и представители не православных религиозных конфессий опасаются, что это неизбежно приведет к росту ксенофобии среди школьников и подогреет межрелигиозные противоречия, которые и так имеются в обществе.


В конце ноября 2009 года школы Свердловской области предоставили списки чет­вероклассников, которые будут изучать курс «Основы религиозных культур и светской этики». В апробации курса примут участие 1048 школ Свердловской области и 35 154 ученика. Большинство уральских детей выбрали блок «Основы светской этики». Его будут изучать 54,6% учащихся четвертых классов. На втором месте по популярности оказался блок «Основы мировых религиозных культур» — 23%, на третьем — ОПК — 20,6%. Основы исламской, буддийской и иудейской культуры будут изучать в общей сложности около 2% учащихся, т. е. 459, 116 и 99 человек соответственно.


Тотальная «охота на неформалов» позволяет ультрапра­вым пребывать в относительной безопасности за счет преследования более открытых (и при этом социально неопасных) субкультур.


Одни лишь карательные и репрессивные меры, которые предпринимают правоох­ранительные органы, не смогут предотвратить приток новых молодых людей в неона­цистские группировки, поскольку именно жесткость репрессивных мер в ряде случаев может повышать привлекательность таких группировок за счет создания их участникам имиджа «жертв» и «героических борцов с репрессивным режимом».


Деятельность специалистов, ответственных за профилактику ксенофобии в органах молодежной политики и образования, часто основывается на привычном использова­нии устаревших форм организации мероприятий, посвященных укреплению «дружбы народов» и толерантности (уроки дружбы, фестивали национальных культур и т. п.), эффективность которых вызывает обоснованные сомнения. Данные методы во многом опираются на наследие национальной политики Советского Союза, в котором дружба народов понималась прежде всего как интернациональная солидарность угнетенных народов, объединившихся в борьбе с мировым империализмом. В современном же рос­сийском обществе, которое в последние 20 лет формировалось на фоне постоянного конфликта на Кавказе, риторика «дружбы народов» оказалась серьезно дискредитирова­на. Ее широкое использование приводит лишь к тому, что она воспринимается многими молодыми людьми как фальшь, не выдерживая столкновения с несоответствующей ей действительностью военных операций и социально-экономических последствий мигра­ции, и, как следствие, деятельность по противостоянию ксенофобии в целом начинает вызывать у них отторжение.