Geum.ru

1892 год Первые письма Павла Флоренского

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

1900 год


1900.11.21. №33. Юлии Александровне Флоренской.

Конверт:

Тифлис

Е.В.Б. Ольге Павловне г-же Флоренской /для передачи, Люсе/ . Николаевская, д N 67

рукою О.П.Фл.: 1900 г.

на обороте конверта рукою Е.А.Фл. психология? психиатрия? маниак? Тератологические уроды.

Печать отправления вырезана вместе с маркой. Получение: Тифлис, 27-Х1-1900

 

Дорогая Люся!

Письмо твое получил и, как видишь, тороплюсь тебе ответить,

чтобы не откладывать писания со дня на день. Относительно книг

сделаю, что будет можно. Когда увидишь Женю, то кланяйся от меня

ей и Екатерине Ивановне. Часто ли у нас бывает Боря и что он,

вообще, делает? Коля тебе кланяется. Относительно твоих работ я

тебя не совсем понимаю; ну, написала плохо. Что же из этого?

Конечно, неприятно порицание/?/учителя, но по моему мнению, часто бывает в высшей степени полезно написать именно плохо, так чтобы самым наглядньм образом убедиться в своем невежестве. "...Ты думаешь ли, что он решился бы исследовать или изучать то, в чем представляет себя знающим, не зная, пока не впал бы в недоумение и, уверившись в своём незнании, не пожелал бы узнать?" Так говорил,"мудрейший из эдлинов" у Платона, и с ним нельзя не согласиться. Чем больше обнаруживается наше незнание, тем лучше; чем глубже скептицизм, тем сильнее отчаяние /?-П.Ф./ в возможности познания - тем надежнее, тем шире будут дальнейшие познания. Только при этом необходимо одно: "Томление духовной жаждою." Если под влиянием необоримого момента духовного развития - сомнения человека отступит, скажет что он не станет больше искать, что ему все эти неудачи надоели, что он в известном смысле погиб. Даром ничего не дается, и если кто не хочет истины, то, конечно, и не получит её. Если нужкно уметь во время оценить свои силы и способности, то тем более нужно держаться правила знаменитого /уж не знаю, как называть его/ Юнга: "другие могут, значит и я могу". Я это говорю всё к тому, что прекрасно сможешь заниматься, когда захочешь, а в занятиях самое важное умение работать, т.е. заниматься в своё время /напр. не слишком поздно/, регулярно и вдумываться. Я собственно не совсем представляю себе требований, предъявляемых к твоей работе; но всё - таки мне она не кажется трудной. Если взять да продумать систематично материал, то не думаю, чтобы при таково рода вопросе возможна была какая-ниб. путаница. Прежде всего выясни себе тему, что требуется. Возьми из данных тебе книг определение понятий, заключающихся в теме. Далее само всё пойдет гладко, если только материал продуман и известен. Мне на Рокдество придется тоже много поработать. Ужне говоря о своих собственных занятиях и занятиях по математике и физике, я взял себе 2 реферата по некоторым вопросам; да ещё надо будет взять по физике обязательный. А для рефератов надо будет основательно проштудировать "Логику" Милля и его "Разбор философии Гамильтона" вместе с ещё другими томами и томищами, Республику" Платона, да и вообще все его сочинения в количестве 8 больших томов и др. Так что ты можешь быть довольна. - Теперь в универ- ситете начались у некоторых профессоров зачеты, так что некоторые лекции не читаются; вообще хочется поскорее от него избавиться, т.к. уже в воздухе чувствуются каникулы и занятия идут уке не так, как прежде. Но приеду /если только будет возможно/ во всяком случае не скоро.

Относительно книг напиши мне определенно, что именно надо тебе. Может быть ты узнаешь незаметно, чтобы хотелось детям и вообще укажи, чем теперь кто занимается и чем интересуется. Как теперь здоровье папы и мамы. От папы я уже давно не имею писем и не знаю даже, в Кутаиси ли он сейчас. Целую тебя и всех вас.

Тороплюсь окончить письмо.

Твой Павля

Москва 19 21/XI 00

34
 

1900 год
1900.11.25. №34. Ольге Павловне Флоренской.

Конверт:

Тифлис. Е.В.Б. Ольге Павловне г-же Флоренской Николаевская, д N 67

Печать отправления: Москва 26-Х1-1900 Получение: I-XII-1900

Дорогая моя мамочка!

Когда я выеду, ещё неизвестно, т.к. не известно число официального роспуска и прекращения лекций. Думаю, что числа 15-17, а может быть случится и раньше. Очень жаль, что теперь у нас морозы прекратились, даже снег немножко подтаивает так что уже нет той прелести, какая была раньше. Сегодня был у Пекок; вспоминали вас всех. Бабушка показывала мне твоё письмо, написанное 29-го сентября. Но пришло оно к ней только несколько дней тому назад. Ты неверно написала их адрес; он таков: Москва, Бутырки, Болбшая улица, дом Семенова etc. Я ей передал портрет Вали, кот. рисовала Лиля. Относительно твоего поручения я решил так: промучившись 2 недели с мыслью о том, что выбрать для подарка и как зайти в магазин /ко всем магазинам, кроме книжных, я питаю боязливое почтение/, я решил, наконец, что явиться к ним с подарком после праздника я всё-равно не посмею, да и будет странно, а лучше понемножку и незаметно приносить нужное. Бабушке теперь, как будто, лучше. Она и бодрее и сильнее стала на вид.

Ты пишешь, что я не сообщаю ничего о своих работах. Я не совсем понял, о каких именно ты говоришь, но, во всякой случае могу ответить так: писать вообще - слишко вообще значило бы давать ряд голословных утверждений; вдаваться в частности, детали едва ли кому-нибудь, кроме меня самого, будет интересно читать об этом, т.к. невозможно будет разобраться что для чего. Да и кроме того, чтобы написать всё, как следует, надо иметь и силы, и знания, которых вовсе не иыею. Сколько ни пиши, все будет слишком кало по сравнению с книгой, и слишком много для письма, Подожди, поработаю, и тогда вместе поговорим, моя дорогая. Я папе иногда пишу о некоторых мелочах, но только для того, чтобы он помог мне: самостоятельного интереса эти мелочи не имеют, а в общем для меня могут значить много, так что, думаю, ни тебе, ни папе они не могут быть интересны.

Что делают дети и Люся? Иного ли надо будет заниматься с Шурой, и чем?

Я знаю, дорогая, что у тебя нет времени и возможности писать кне так часто, как я бы этого хотел. Если я вздыхаю, что не получаю писем, то это только так, и ты не обращай внимания. Немецким я почти не занимаюсь: нет времени, да и желания также особенно нет. Уж займусь летом, когда можно будет распределить день по своему усмотрению.

Письмо Реысо тёти застану, вероятно, дома на её письменном столе. Передай ей мой поцелуй и скажи, что у нас теперь разгар всяких студенческих концертов, вечеров с благотворительн. целями etc. Впрочем, я пока нигде не был, да и не думаю быть где нибудь. Уж не говоря о времени, я вижу, что совсем не гожусь для светского общества. Как только начинается порхающий по разнообразным темам разговор, я сейчас как-то цепенею, мысли путаются, голова пустеет и я чувствую, что даже глаза как-то останавливаются на месте. А после этого целый день головной боли и тошноты ко всему. Самое большое я могу держать "разговор" это 1/4 часа, а после этого уж никак не могу выжать из себя ни одного слова.

То ли дело, когда тема ясно поставлена, говорят собеседники не для процесса говорения, а для выяснения вопроса, когда слышишь не голословные утверждения или традиционные, истершиеся и истрепавшиеся мысли, а новое нечто, основанное на знаниях, являющихся результатом внутренней работы. Тогда совсем другое положение. Как теперь здоровье папы? Люся мне что-то писала о его пальце, но я не вполне понял. Здоров ли он теперь. Письма от него очень давно не имею. Завтра вероятно напишу ему снова. Целую тебя, дорогая моя мамочка и вас всех.

Твой П.

Москва 19 25/XI 00



Сохранились два последовательных черновика: заявление студента второго семестра Павла Флоренского к ректору Московского императорского университета. В них остались зачеркнутыми отвергнутые слова, в скобках мы приводим и их. Заявление это написано в один день с приводимым здесь письмом ректора Университета к студентам.



Его Превосходительству г-ну Ректору Московского

Императорского Университета

студента 2-го семестра

физико-математического

факультета Павла

Флоренского