1892 год Первые письма Павла Флоренского
| Вид материала | Документы |
- Л. И. Василенко о магии и оккультизме в наследии отца Павла Флоренского, 284.74kb.
- Давид Володин Вселенная Павла Флоренского, 63.33kb.
- П. А. Флоренского (по письмам к родным), 314.58kb.
- Але Фундаментальной библиотеки, посвящена 130-летию со дня рождения российского ученого, 626.88kb.
- Урока краеведения. Урок I. Тема: Детские годы Павла, 191.33kb.
- Тема : Внутренняя и внешняя политика Павла, 30.26kb.
- -, 406.17kb.
- Протоиерей Василий Зеньковский "Храмовое действо как синтез искусств" так назывался, 200.12kb.
- Письма Е. И. Рерих Б. Н. Абрамову, 321.75kb.
- Ремесло жизни: техническая изощренность и софийное изящество в антроподицеи свящ. Павла, 596.97kb.
1а-Ш
1900.09.22. (№1а-Ш). А.И.Флоренский - П.А.Флоренскому
Конверт: Штампы: Отправление - Москва 24.IX.1900, Получение:Кутаис - 29.IX.1900,
Заказное. В Москву Общежитие Императора Николая II. Студенту Павлу Александровичу Флоренскому. Комната № 41.
22/IX 1900.
Дорогой мой мальчик, вчера собрался писать тебе письмо но приостановился, в ожидании твоего, которое и получил сегодня.
Видно ты уже вполне вошел в колею новой твоей жизни и нашел даже кое-что для тебя приятное в лекциях. Я вообще, как уже и писал, не придаю особого значения лекциям. Атмосфера университета, личные занятия и общение с известного рода людьми - вот суть университетского влияния. Очень жаль конечно, что по физике и химии ты не имеешь того, что нужно; но вероятно есть приват-доценты, которые более живо относятся к этим предметам. Надеюсь, что ты и сам поместишь в будущем эти предметы на должную высоту, хотя бы участвуя в создании практических занятий. Москва отзывчива и на хорошее дело - всегда найдет деньги. Главное, нужно наконец создать для физики те лаборатории, которые пока отсутствуют у нас.
Курс анализа, который я тебе рекомендовал - Duhamel’я.
Ты спрашиваешь меня достаточно ли часто ты пишешь маме. Этот вопрос должно разрешить твое сердце. Для матери от сына не бывает слишком частых писем. Каждая мелочь в твоей жизни, для тебя не имеющая значения, имеет для нее значение. Но не только в этом дело: умственное, нравственное общение - еще более интересно для твоей матери. Я позволяю тебе между прочим написать насчет Люси. Ей очень нужно, чтобы ты ей писал часто; писал бы ей о той умственной атмосфере, которая тебя окружает; писал бы о свои мыслях, взглядах на все вопросы, которые тебя интересуют. Я уже стар, дорогой; и устал и много задач на мне. Твоя и ее души молодые, которые лучше могут понять друг друга, а если и не понять, то заставить работать мысль. Твоя сестра имеет умную, с большой волей голову, но характер у нее довольно мрачный, или скорее [слово неразб.] дотошный[?]. Заставить вылиться[?] кому-нибудь такую натуру[?], значит много ей помочь легче нести свою жизнь. Мы мало ей можем дать; а ты, высылкой[?] книг, сообщением своих взглядов на нее и [слово неразб.] написать ее взгляды - дашь ей много хороших минут, а может быть и будешь влиять на все ее будущее.
Мне однако хочется, чтобы ваше будущее было возможно светлее[?]. Я не хочу сказать этим[?] - счастливое, но дающее возможность смотреть на себя, как на исполнивших свой долг. До свидания, мой дорогой. Целую тебя. Кланяйся Пекок. И я буду просить тебя отнестись к ним сердечнее. Не сочти для себя тяжестью навещать их, оказать им внимание чем можешь. Принеси цветы, [слово неразб.] что-нибудь. Если увидишь, что надо им помочь деньгами, то сделай это. Я найду средства на эти лишние якобы расходы.
Вообще и на себя не жалей. Что нужно, сделаем. В будущем мы [слово неразб.] к твоим братьям и сестрам.
Твой отец. [Подпись]
P.S. Ты мог [бы] брать отдельные уроки немецкого языка, а может быть и английского. Подумай об этом. Кланяйся Варваре Николаевне. Поручений у меня никаких нет. Пиши мне чрез адрес мамы, так как я собираюсь на месяц в Тифлис.
20а
1900.09.27.092. №20а(2-ш) А.И.ФЛОРЕНСКОМУ
Конверт потерян
Дорогой папочка!
Пишу тебе второпях: через ? часа надо бежать на лекции. Я нашел возможным на 2 из своих лекций вообще не ходить, и заменить их тремя посторонними семинариями. Лекции, которые я буду пропускать так неинтересны и так плохо читаются, что все равно слушать их внимательно нет возможности. Только не знаю, можно ли мне будет посещать лекции не своего факультета. Это такая канитель! Надо подать лично прошение ректору, тот что-то скажет инспектору, потом с разрешением последнего явиться к субинспектору и т.д. Придется сегодня все это проделать. На семинариях, в которых я хочу участвовать, задаются интересные работы, рефераты, при том такого рода, что нужно поработать и подумать самостоятельно; вообще они приучают к работе. Только наш обязательный семинарий (по физике) представляет нечто отчаянно скучное: 1/3 часа решаем задачи по физике, причем лектор не говорит ни слова, а только делает пометки в книжке, а следующие 2/3 - пишем под его диктовку задачи на следующий раз. Да и физика поставлена у нас очень плохо. Должен читаться курс "опытной физики". Соколов же опытов вовсе не показывает, но и математической физики тоже не читает. Пока, положим, еще нечего почти было показывать, т.к. мы проходим механику. Но мне говорили его бывшие слушатели, что он все время только пишет на доске, и в этом заключается "опытная" физика.
Времени вообще у меня очень мало. Даже обязательными предметами нельзя пока заниматься вполне как следует, а мои личные почти совсем находятся в загоне. Но нельзя сказать, чтобы особенно много было занятий. Просто, вероятно, я еще не привык обращаться со временем в новой обстановке. А кроме того очень много времени отнимают путешествия по Москве. Куда ни пойти, надо непременно потратить целое после-обеда.
Самостоятельно заниматься математикой пока мне очень трудно, вероятно потому что еще не освоился; это видно из того, что когда я сам прочитываю что-нибудь новое, то далеко не всегда улавливаю общую связь, главное, что мне надо и не замечаю общего смысла, для чего я вообще занимаюсь математикой. А на лекции все это выясняется. Зато сложные чисто механические преобразования, выкладки, когда их производит на доске профессор остаются китайской грамотой, пока не посмотришь в запись дома. Сальмона я читал немного, но он мне совсем не нравится. Может быть у него хорошо изложена теория конических сечений, но начало у нашего профессора и яснее, и более обобщено, чем у Сальмона. Если Люся будет заниматься с тобой аналитическ. геометрией, то напиши мне, чтобы я выслал ей лекции. Это и гораздо интереснее и легче, т.к. там объясняются подробно начала и основания этой науки, чего совсем не делает Сальмон.-
Я смотрел темы на нашем факультете, предлагаемые профессорами для получения медали к сентябрю 1900 года, но брать их не хочу. О медали мне, конечно, думать не для чего, а темы, особенно по физике, такого рода, что надо или ограничиться компиляцией и бесконечным копанием по журналам etc., или кроме этого дать нечто действительно оригинальное, для чего кроме талантов надо иметь и обширные познания по математике и физике. Но тема эта меня очень интересует, т.к. она может выяснить вопрос (по моему совсем не решенный) о прерывности и непрерывности явлений физического мира, о многозначных функциях и т.д., что меня очень занимает. Сама тема формулирована так: "Уравнения состояний материи". С течением времени я все более и более убеждаюсь, что "аксиома" непрерывности очень односторонняя гипотеза, в очень многих случаях не выдерживающая критики. Дуализм тела и духа, масса затруднений могут быть улажены при принятии [зач.: совсем] математического, числового мировоззрения и при применении учения о прерывных функциях. Тогда многие явления выступят с совсем особой точки зрения, сделается понятным и главное более реальным то, что теперь игнорируют, т.к. оно не поддается подведению в априорно-определенные рамки. Я хочу идти исключительно от факта и притом явление более реальное поставить не позади, а впереди явления менее реального. Я говорю "хочу" в том смысле, что считаю вообще необходимым для того, кто теперь будет устанавливать новое мировоззрение. От фактов путем, если хочешь, откровения, интуиции надо перейти к тому, что прежде называли гипотезой. Из этого основного положения, путем развития, начнут выделяться соподчиненные ему части. Все сильнее и сильнее дифференцируются основоположения, все ближе к обыкновенному здравому смыслу [зач.: приближ.] подходят результаты, чтобы вернуться наконец к тем самым фактам, созерцание которых пробудило основную идею. Но при этой дифференциации целое не разлагается, не расползается в клочки, а сохраняет свою идеальную связь, которая выступает еще раздельнее. Но ты не думай, что я хочу возвращения к геометрическому методу Декарта или Спинозы. Вовсе нет. Там была чистая мысль, лучше сказать один голый рассудок. Это было односторонностью, которая и погубила их. Я же хочу положения, одинаково требуемого как умственными запросами человека, так и эстетическими и этическими, в силу чего основоположение не может быть понятно фиктивному чистому рассудку. Оно для него одна из бесчисленных возможностей, одна из бесчисленных поверхностей пространства, геометрическое место возможностей. Только пересечение с эстетической и этико-религиозной поверхностями геометрических мест дает одну точку, точку абсолютного если не в его целом, то качественно подобном целому. Это будет сектор, проникающий до самого центра абсолютного, быть может, с дугой бесконечно малой.
Целую тебя, дорогой папа. Пиши.
Москва. Твой П.