Geum.ru

Немецкая классическая философия

Вид материалаКнига

Содержание


Основные положения телеологии природы
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   23

Основные положения телеологии природы


Помимо искусства, Кант исследовал вопрос о целесообразности вещей природы. Он выделяет ряд типов целесообразности: объективная и субъективная целесообразность, из которых вторая исследована в эстетике; формальная и материальная; относительная и внутренняя. Под объективной он понимает целесообразность в природе, например, в живых организмах. Формальная целесообразность – это построение фигур и чисел на основе понятий и форм созерцания. Материальная, в отличие от этого, находится в действительных вещах. Относительная, или внешняя, целесообразность называется Кантом полезностью или пригодностью одной вещи для другой: так, трава нужна скоту, а скот – человеку для его существования, хотя и не знают, почему (для чего) это нужно, чтобы люди существовали. Здесь можно от одной вещи переходить к другой, не находя ни начала, ни конца, – каждая вещь может рассматриваться как цель в одном отношении и как средство – в другом. Внутренняя целесообразность налична в живых организмах. «Органический продукт природы – это такой, в котором всё есть цель и в то же время средство»[329]. Цель в собственном смысле, то

194

есть понятие, по которому создается предмет, налична только в человеке, в его деятельности (в «искусстве вообще»). Цель же в природе можно лишь предполагать, но нельзя ни доказать её, ни наблюдать в опыте.

Таким образом, у Канта представлены все основные виды целей и целесообразного в человеческом мире и мире природы. Схематически их типологию можно изобразить так:



 

Каков источник целесообразности в самой природе? Этот вопрос возник перед Кантом в связи с трудностями механистического объяснения живой природы. Уже в работе «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755) Кант высказал мысль, что законами механики нельзя объяснить даже простейшего органического образования. Со временем брошенная вскользь идея разрослась в целое учение о «телеологической способности суждения». Кант утверждает: «Вполне достоверно то, что мы не можем в достаточной степени узнать и тем более объяснить организмы и их внутреннюю возможность, исходя только из механических принципов природы; и это так достоверно, что можно смело сказать: для людей было бы нелепо даже только думать об этом и надеяться, что когда-нибудь появится новый Ньютон, который сумеет сделать

195

понятным возникновение хотя бы травинки, исходя лишь из законов природы, не подчинённых никакой цели»[330].

С другой стороны, доказать существование или наблюдать в опыте существо, по целям которого возникают организмы, также нельзя. Кроме механических, слепо действующих сил мы в природе ничего не наблюдаем.

Это привело Канта к антиномии в объяснении природы. Тезис её гласит: «Всякое возникновение материальных вещей и их форм надо рассматривать как возможное только по механическим законам». Антитезис утверждает противоположное: «Некоторые продукты материальной природы нельзя рассматривать как возможные только по механическим законам (суждение о них требует совершенно другого закона каузальности, а именно закона конечных причин)»[331]. Этой антиномией Кант впервые в истории философии совершенно определённо указал на границы механистического объяснения природы, и критика механицизма, начатая Кантом, продолжится затем в философии Шеллинга, Гегеля и Фейербаха.

Кант, однако, не смог разрешить вставшую перед ним проблему. Он разрешает антиномию так: познание природы возможно лишь по механическим законам, но так как наблюдаемая целесообразность ими не объясняется, то мы можем предположить, допустить возможность, что мир устроен согласно целевым причинам, и рассматривать его так, как если бы (als ob) он был продуктом целеполагающего существа, не утверждая, однако, его объективной реальности. Тезис антиномии будет в таком случае принципом определяющей способности суждения, антитезис – рефлектирующей. Этим, согласно Канту, не устраняется тезис, скорее наоборот, требуется следовать ему насколько возможно. Не утверждается этим также, «будто указанные (целесообразные) формы не возможны на основе механизма». Кант допускает, что, может быть, сама целесообразность – продукт деятельности механических

196

(слепых) сил природы. «Здесь утверждается только, что человеческий разум, следуя первой максиме (тезису), так никогда и не сможет найти ни малейшего основания того, что составляет специфическую особенность цели природы..; причём остаётся нерешённым вопрос, могут ли быть объединены в одном принципе в неизвестной нам внутренней основе природы физико-механические и целевые связи у одних и тех же вещей, мы знаем только то, что наш разум не в состоянии соединить их в таком принципе...»[332]. Кант, верно описав современное ему состояние естествознания, делает неверный агностический вывод, что человек никогда не сможет познать природу целесообразности. Для него существование последней – факт, но объяснение его объективными причинами он считает невозможным и квалифицирует немеханистический анализ природы как субъективный рефлектирующий способ её рассмотрения. «В самом деле, – пишет Кант, – так как мы, собственно, не наблюдаем целей в природе как преднамеренных, а только примышляем это понятие в рефлексии о продуктах природы как путеводную нить для способности суждения, то они не даны нам через объект»[333]. Они лишь возможны для познающего субъекта, но не действительны для него.

Эту двойственность в трактовке природы Кант выводит из особенностей человеческого рассудка. Выше уже говорилось, что рассудок образует понятия (категории), а чувственность даёт материю (содержание) познания. Понятие или система их, не подкреплённая показаниями чувств, лишь возможна, действительность её устанавливается созерцанием, чувственностью, наблюдением. Если предположить другой, не человеческий рассудок, который был бы одновременно мыслящим и созерцающим, то есть интуитивный рассудок (intellectus archetypus), то для него исчезло бы различие возможного и действительного, тогда отпало бы различие между действительным механическим познанием вещей и возможностью их

197

по целевым причинам. Оба принципа объединились бы и совпали. Но для человеческого рассудка это невозможно, и потому данное различие сохраняет силу.

Таким образом, Кант обосновывает антиномию свойствами познавательных способностей человека, и в рациональном виде это означает, что во времена Канта человеческое познание не достигло той ступени, не выработало таких познавательных средств, без которых феномен живого необъясним. Кант этот факт абсолютизировал и превратил во внеисторическое свойство рассудка вообще.

Утверждая невозможность научного объяснения целесообразности в природе, он должен был апеллировать к Богу, который якобы и создаёт эту целесообразность. Но в «Критике практического разума» мы видели, что постулат о бытии Бога вовсе не есть познание его, он допускается в практических (моральных) целях – для реализации категорического императива. Поэтому и с этой стороны объективно научного объяснения целесообразности не достигается. В конечном счёте Кант не видит путей этого объяснения, а так как целесообразность – факт, то вместо объективного Кант вводит субъективно-рефлектирующий принцип рассмотрения.

Несмотря на агностические и теологические мотивы в трактовке целесообразности, телеология Канта сыграла значительную роль в развитии философии. Кант своей антиномией чётко поставил проблему, которая является одной из вечных метафизических проблем.

Подведём итог. «Критика способности суждения» составляет органическую часть системы Канта. Она призвана соединить мир явлений и мир вещей в себе. Это соединение Кант осуществляет через понятие рефлектирующей способности суждения. «Теоретический разум» исследует совокупность явлений, исходя из системы априорных категорий. Но он не может систематизировать совокупность частных законов опыта и явлений. Это делает рефлексия, вводя понятие цели и целесообразности. Целесообразность – факт, но научно, теоретически она для Канта необъяснима. От неё Кант перебрасывает

198

мостик к ноумену (Богу) – творцу природы. Однако доказать его бытие нельзя. Он постулируется моральным разумом. Получается, следовательно, цепочка: теория – система частных законов опыта – рефлексия – целесообразность – Бог – практический разум. Как бы идеалистична ни была эта последовательность, в ней отразилась реальная закономерность: человек познаёт природу, на основе знания ставит цели и практически их реализует. Познание – целеполагание – практика – такова последовательность в очищенном рациональном виде. Всесторонне разработанная, она легла в основу системы Канта, создаёт её непреходящую проблемность и проблематичность, а его сочинения заслуживают изучения и дальнейшего переосмысления.

 

199