Фролов И. Т., Юдин Б. Г. Этика науки. Проблемы и дискуссии

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3

№ 1, p. 6.

133

де всего его абстрактность, что относится не только к вопросам нравственности, но и к рассуждениям об этическом контроле. Нетрудно видеть также его своеобразное сходство с сциентизмом, противопоставляющим познание и ценности, науку и гуманизм; теологи нуждаются в сциентизме, чтобы “дополнить” его и доказать тем самым свою “необходимость”.

Об этом свидетельствует, например, симпозиум, организованный по случаю 350 летней годовщины выхода в свет книги Галилео Галилея “Диалог о двух главнейших системах мира”. Обращаясь к ученым, папа Иоанн Павел II говорил, что если ранее между наукой и верой было “серьезное непонимание”, то теперь есть возможность преодолеть его путем “признания подходов, присущих знанию различного порядка”. Что здесь прежде всего имеется в виду? По словам папы, церковь через опыт и последующие размышления сама учится, теперь она лучше, чем раньше, уразумевает смысл того, что следует понимать под свободой исследования. По его мнению, не может быть настоящего противоречия между наукой и верой, которые, представляя собой “два разных порядка знания”, способствуют открытию “целостности действительности”, происходящей от бога.

Характерно, что папа Иоанн Павел II избрал именно “дело Галилея” для “примирения” науки и веры. Папа отметил, что сегодня “большая восприимчивость” ученых и исследователей к духовным и моральным ценностям приносит в науку “новые направления” и требует более полного восприятия того, что имеет “всеобщее значение”. Это, по его мнению, также способствовало диалогу между наукой и церковью и обогатило его. Призывая развивать метод “углубленной специализации”, папа особо подчеркнул, что современная наука и техника стали действенной силой и предметом социально экономической стратегии, серьезно затрагивающей будущее человека. В этих условиях мир науки обнаруживает всю величину и значение своей ответственности, требуются глубокие нравственные преобразования, если мы хотим, чтобы научные и технические ресурсы современного мира были по-

134

ставлены на службу человеку. Папа призвал ученых располагающих, как он выразился, “исключительным моральным влиянием”, утверждать “гуманистические и культурные цели науки”: “Защитите человека и его достоинство в тех центрах, где принимаются судьбоносные решения в области научного и социального планирования. И всякий раз, когда вы будете стремиться целостно развить человека, вы всегда найдете союзника в лице церкви”.

Как видим, в этих рассуждениях этические дилеммы современной науки затрагиваются с той целью, чтобы утвердить позиции религии, “модернизировать” ее, привести в “соответствие” с потребностями современной науки, обращающейся к человеку, его нравственному миру и ценностным ориентациям. Необходима поэтому удвоенная активность ученых, чтобы позитивно решать проблемы соотношения науки и этики и вместе с тем развенчивать претензии религии не только па монополию, но и вообще на какое-либо участие в решении этих проблем.

В этом плане представляет интерес рассмотрение итогов одной из наиболее представительных — как по составу ученых, так и по разнообразию высказанных точек зрения — дискуссий по проблеме “Наука и этика”, состоявшейся на 22-й Пагуошской конференции в г. Дубровнике (Югославия), в 1975 г. ¹ Материалы дискуссии позволяют затронуть ряд других аспектов вопроса о соотношении науки и этики. Ее участники констатировали, что современный научно-технический прогресс связан с целым рядом нежелательных последствий, таких, как создание новых, все более разрушительных средств

__________________________

¹Материалы конференции частично опубликованы в журнале Enrvclopaedia moderna, 1975, g. 10, № 30/1.

135

массового уничтожения, увеличение разрыва между промышленно развитыми и развивающимися странами и т. д. По-разному расценивая причины и истоки этих явлений, они оказались тем не менее единодушны в том, что дальнейший научно-технический прогресс не может больше рассматриваться как самоцель и что его развитие должно быть переориентировано таким образом, чтобы достижения науки и техники использовались лишь на благо человечества. С особой остротой обсуждались проблемы социальной ответственности ученых и возможности создания таких социальных механизмов, которые позволили бы превратить эту ответственность в достаточно эффективное средство контроля направлений и тенденций научно-технического развития.

Югославский ученый И. Супек, открывая дискуссию, выступил с критикой тезиса об этической нейтральности науки. “Ставя вопрос об отношении науки к этике,— отметил он,— мы должны прежде всего преодолеть пропасть, вырытую спекулятивной мыслью между объективно ориентированным исследованием и моральной оценкой. Если с самого начала мы будем рассматривать науку как нечто совершенно отличное от этики, то все попытки построить мосты над этой пропастью будут напрасными” ¹. Наука, по словам Супека,— это область приложения человеческих устремлений, пронизанных любопытством, общими усилиями, сомнениями, ценностными суждениями — всем, чем наполнена наша повседневная деятельность. Пропасть между наукой и этикой обусловлена таким пониманием науки, когда она рассматривается как логическая дедуктивная система, в которой посредством определенных операций мы выводим нечто из фундаментальных принципов и законов. Такая концепция подкрепляется делением науки на “чистую” и прикладную: предполагается, что первая занята исключи-

__________________________

¹ Encyclopaedia moderna, 1975, g. 10, № 30/1, s, 19,

136

тельно поисками истины, тогда как вторая служит социальным интересам. Из этого следует, что только прикладная наука может рассматриваться как подлежащая этической оценке, в то время как чистая наука находится за пределами каких бы то ни было моральных убеждений. Эта концепция, по мнению Супека, несостоятельна и восходит в своих основаниях к позитивистской философии.

Действительно, такая концепция опирается на весьма упрощенное представление о познавательной деятельности и фактически низводит познающего субъекта до уровня автомата. И хотя современные методологические исследования убедительно показали несоответствие подобных представлений реальности научного познания, данная концепция имеет еще немало сторонников. Согласно этому взгляду, исследователь должен обладать острым зрением, но ни воображение, ни фантазия ему не нужны. Творчество человека может только испортить картину вещей или описание фактов. Такого рода представления ведут к разрыву не только между наукой и этикой, но и между наукой и искусством, поскольку не позволяют понять их общие истоки.

Наука, по словам Супека,— это не выслеживание и фотографирование некой вечной и самодостаточной истины, наука может быть понята скорее как творение человека, как его деятельность, имеющая свою историю и по-своему предвосхищающая будущее. Поняв это, мы не будем больше вытеснять этические принципы за пределы науки, а, напротив, в самом нашем исследовании обнаружим моральные императивы. Наука — это кооперативная деятельность, в ходе которой исследователи вступают в интенсивное взаимное общение и устанавливают универсальные критерии и проблемы.

Супек выявляет некоторые этические по своей природе принципы, лежащие в основе научной деятельности,— терпимость, критический дух, неприятие любых форм догматизма и предрассудков и др. Многие из этих принципов, по его мнению, должны применяться и за пределами науки — во взаимоотношениях между нациями и народами, в борьбе против религиозного фанатизма и догматических идеологий. “Воображение, — отмечал он,— так сильно развитое в науке и искусстве, позволяет нам смотреть на вещи с

137

разных сторон и благодаря этому отыскивать выход из наиболее острых кризисов. Если бы наше мышление было простым отражением реальности или общества, в котором мы живем, мы не смогли бы понимать цивилизации, совершенно отличные от нашей, как не могли бы и творчески изменять мир” ¹.

В этой связи хотелось бы подчеркнуть следующее. Многие современные (а впрочем, не только современные) критики науки, по сути дела, отождествляют ее с классическим естествознанием, одной из основных тенденций которого был механицизм — стремление объяснить все изучаемые явления и объекты исходя из принципов и представлений ньютоновской механики. В результате познавательные установки, характерные для одной из исторических стадий развития науки (хотя и в пределах этой стадии их авторитет отнюдь не был абсолютным), выдаются за специфические признаки научного познания вообще, делается вывод, что наука неизбежно ведет к сухому, одностороннему видению реальности, что она убивает творческое воображение. Но такая критика во многом прямо противоположна действительному положению дел. Тот, кто знает, сколь разнообразны выдвигаемые в современной физике теории тяготения, какой широкий спектр концепций происхождения, эволюции и строения Вселенной разрабатывает сегодняшняя астрономия, насколько отличны друг от друга теории, описывающие биологическую эволюцию, едва ли сможет отнестись всерьез к подобным представлениям о науке. Реальная, а не карикатурно упрощенная наука в любой момент ее развития видит ограничен-

____________________

¹ Encyclopaedia moderna, 1975, g. 10, № 30/1, s. 21.

138

ность, неполноту имеющегося знания и не склонна абсолютизировать достигнутый ею уровень. Конечно, научное знание строится и оценивается на основе целой совокупности методологических норм (также исторически изменяющихся и развивающихся). Но познание не может быть ограничено простым следованием этим нормам. Оно всегда — выход за пределы сложившихся знаний и в силу этого творчество, требующее напряженной работы воображения. И следует согласиться с Супеком, что такая работа воображения совершенно необходима в процессе поиска решений глобальных проблем современности.

Научно-техническая революция чрезвычайно обострила моральные конфликты. В этих условиях, отмечает Супек, ученые больше не могут утверждать, что они занимаются только чистым, абстрактным исследованием, тогда как инженеры и изобретатели находятся на службе у промышленности и военных: “Вы можете совершенно не интересоваться практическими вопросами, но, поскольку вы публикуете что-нибудь, сделанное вами может быть использовано для самых различных целей” ¹. В современных условиях, по его мнению, наряду с индивидуальной моральной ответственностью все большее значение приобретает коллективная ответственность ученых, что требует единого подхода. “Этика... основанная на действиях отдельных индивидов, мало что может дать в нынешних критических ситуациях” ². Ответственность ученых предполагает их активное участие в решении наиболее острых проблем современности. Необходимо, считает Супек, не только изыскивать новые возможности для улучшения жизни, но и приводить их в действие; нужно ввести в действие весь творческий потенциал, если мы надеемся улучшить судьбу человечества.

______________________________

¹ Encyclopaedia moderna, 1975, s. 10, № 30/1, s. 21.

² Ibid., s. 22.

139

На Пагуошской конференции 1975 г. были представлены разные точки зрения по проблемам соотношения науки и этики и социальной ответственности ученых. Было сообщено о мероприятиях, проводимых ЮНЕСКО в плане изучения и оценки социальных последствий научно-технического прогресса. В 1975 г. под эгидой ЮНЕСКО начато осуществление проекта “Наука в современном мире: развитие науки и ее человеческие последствия”. Исходные принципы, положенные в основу этого проекта, сводятся к следующему.

Наука и техника стали одновременно величайшей надеждой для человеческого прогресса и одной из наиболее серьезных угроз, с которыми сталкивается современный человек. Такая ситуация возникла в связи с колоссальной мощью научной технологии. Направлена ли она на уничтожение болезней человека или на производство оружия, способного уничтожить человеческий род? В некоторых случаях результаты улучшения техники ведут к противоречивым последствиям. Один из результатов этого, характерный для развитых стран и особенно для молодежи,— растущее недоверие по отношению к науке и ее приложениям. И это в то время, когда планета должна обеспечить существование 4 (теперь — уже 5) млрд. людей, что возможно только на основе непрерывного и рационального использования техники. Вместе с тем и безрассудное использование техники, связанное в первую очередь с эксплуатацией, несет столь же серьезную угрозу. Катастрофы можно избежать только в том случае, если науку и технику удастся поставить под строгий и гуманный контроль. Еще более серьезна ситуация в развивающихся странах, где обещанное научно-техническим прогрессом оказалось невыполненным; нищета, голод и болезни все еще являются уделом большей части человечества. Отказ от науки и техники может только ухудшить эту ситуацию ¹.

___________________

¹ Encyclopaedia moderna, 1975, g. 10, № 30/1, s. 24.

140

Далее речь идет о предпринимаемых в развитых странах попытках контролировать и направлять развитие науки и техники. По мнению экспертов ЮНЕСКО, социальный контроль за развитием техники должен осуществляться людьми (включая ученых), на которых лежит реальная ответственность за то или иное применение научных исследований. Проблематика науки в современном мире "должна в большей мере концентрироваться на потребностях общества и неотложных проблемах мира. В рамках этого проекта ЮНЕСКО проводится, в частности, изучение культурных, этических и эстетических проблем, возникающих в ходе развития как уже сформировавшихся, так и новых научных дисциплин и видов техники.

Как уже отмечалось, разочарование во многих последствиях научно-технического прогресса вызвало на Западе оживление интереса к восточным социально-этическим доктринам. В этой связи целесообразно рассмотреть, как истолковывается соотношение науки и этики учеными, представляющими страны Востока. Перспективы и последствия научно-технической революции в развивающихся странах далеко не однозначны. “Перед развивающимися странами научно-техническая революция с особой остротой ставит вопрос: суждено ли им в полной мере воспользоваться достижениями науки и техники, обрести тем самым силы в борьбе против неоколониализма и империалистической эксплуатации, или же они так и останутся на периферии мирового развития?” ¹

Сразу же подчеркнем, что глобальное противопоставление ценностей Запада и Востока неправомерно хотя бы потому, что культуры Востока не представляют собой какого-то недиффе-

^{_________________________________________}

¹ Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 10.

141

ренцированного единства и различия между ними подчас ничуть не меньше, чем между каким-либо регионом Востока и Западом. Необходимо сказать и о том, что, критикуя ценности Запада, многие мыслители стран Востока на самом деле выступают против ценностей буржуазной цивилизации; вместе с тем такое недифференцированное рассмотрение западной культуры в свою очередь неправомерно. Еще В. И. Ленин указывал, что культура той или иной нации отнюдь не совпадает с буржуазной культурой.

На Пагуошской конференции “Наука и этика” помимо европейских представителей выступали также деятели науки из Египта и Индии.

Египетский ученый А. Абдель-Малек предложил свою версию исторического рассмотрения взаимоотношений между наукой и этикой, основанную на сопоставлении западной и восточной традиций.

С его точки зрения, наука и этика стали рассматриваться как относящиеся к двум различным и антагонистичным областям познания и деятельности лишь в европейской культуре нового времени. В этом плане характерна брехтовская версия трагедии Галилея — трагедии великого человека, разрываемого антагонистическим столкновением между правом на научное исследование и принуждением социального и философского порядка. Убежищем для Галилея (впоследствии он оказался не одиноким в этом отношении) явилось принятие объективизма и отказ от решения политических и моральных вопросов.

Однако до Галплея ситуация была иной, считает Абдель Малек. Ученый и философ жили активной жизнью не как два отдельных индивида, объединенных насильно, но как люди, включенные в общество. И в древней, и в христианской Европе до Ренессанса “концепция человека ученого, противопоставленного человеку философу или моральному философу, не

142

принадлежала к преобладающей традиции западной мысли и социальной практики”¹.

Что касается восточной традиции, то здесь, по мнению Абдель Малека, развитие было более непрерывным. С момента образования главных наций Востока, группировавшихся вокруг двух основных очагов цивилизации — индо арийского и китайского, и до сих пор общественная роль человека науки и естественной философии понимается совершенно иначе. Во всех странах Азии, Африки и арабского мира ученые воспринимают себя как “органических интеллектуалов”. Наука должна открывать секреты природы и жизни, искать истину. Сама же истина всегда рассматривалась как специфическое национально культурное образование в рамках совокупности цивилизаций.

Таким образом, оппозиция “наука и этика”, согласно Абдель Малеку, возникает лишь в Европе и в западном мире в конце XV в. Происходившие здесь в этот период сдвиги явились необходимыми предварительными условиями для появления особого слоя граждан, занятых в основном интеллектуальной деятельностью, как научной, так и этической, причем они более, чем прежде, были отделены от структуры власти и тем не менее полностью зависели от нее — в самом своем существовании, в известности, влиянии, продвижении. Так возникала современная интеллигенция, имевшая значительно большую, чем прежде, свободу мысли.

Начавшийся период великих научных открытий которые рассматривались как главное средство экономического и промышленно-технического развития, стал и периодом более острых и крупных конфликтов между классами, нациями, политическими системами и идеологиями. Прогресс человека творца, концепция непрерывного и все ускоряющегося роста, постоянно улучшающего условия существования человека,— все это вело к постановке новых вопросов, к развитию моральной (в том числе социальной и политической) философии. Агония Галилея, как ее увидел Брехт, через ряд систем моральной и социальной философии привела к Хиросиме и Вьетнаму “Ученые, воображавшие, что они являются верховными правителями, начали

___________________________

¹ Encyclopaedia moderna, 1975, g. 10, № 30/1, s. 27,

143

вступать в конфликт со своими работодателями, контролерами и патронами — с современным государством. Наука, открывающая средства существования, стала выглядеть и как наука для производства средств доминирования, подавления и насилия” ¹.

Здесь следует отметить противоречие, характерное для взглядов Абдель-Малека. С одной стороны, говорится о том, что брехтовский Галилей, т. е. в данном случае обобщенный образ представителя системы ценностей научного сообщества, становится на позиции объективизма и отказывается от “решения политических и моральных вопросов”. С другой стороны, тот же Галилей, т. е. ученый Запада, воображает себя верховным правителем, что представляется надуманным. Вместе с тем характерно, что та трагическая ситуация, которую описывает Брехт, создавая образ Галилея, стала сегодня объектом историко-научных исследований. Так, западногерманский социолог науки В. Ван ден Деле, рассматривая процесс оформления науки как социального института в новое время, показывает, что он был связан с обособлением ее от политики, морали, религии и движения за реформы. Такое обособление, пишет он, диктовалось не только собственно научными целями, но и социальными обстоятельствами, в частности тем, что институционализация науки происходила в условиях абсолютизма. В результате исторически сформировалась нормативная установка на этическую нейтральность науки. Такая установка, однако, не является единственно возможной. И не случайно, пишет В. Ван ден Деле, в настоящее время — в эпоху экологиче-

_______________________

¹Encyclopaedia moderna, 1975, g. 10, № 30/1, s. 29.

144

ского кризиса, опасности ядерной катастрофы, развития генной инженерии — она вызывает протест общественности, все более настоятельно выдвигается требование о включении нравственной составляющей в сферу научного мышления ¹. С нашей точки зрения, эта составляющая всегда была присуща научному мышлению, хотя и не выражалась обычно в явных формах; поэтому речь должна идти скорее о том, чтобы выявить эту составляющую и представить ее в формах, соответствующих современным условиям, чем о необходимости привнесения ее откуда-то извне.

Недостаток объективности и исторической конкретности у Абдель-Малека становится особенно очевидным, когда он характеризует традиции великих восточных цивилизаций, которые, с его точки зрения, всегда рассматривают человека в обществе и его многогранную деятельность — человека-ученого, человека — морального философа, человека — гражданскую личность — как целостное единство, прочно и неотторжимо вплетенное в национально-культурную структуру, в свою очередь включенную в совокупность цивилизаций. Ведь для истории многих стран Востока были характерны и деспотизм, и тирания, и полное подавление личности государством, и религиозный фанатизм.

Ныне, продолжает Абдель Малек, западная форма развития переживает глубокий кризис, а ее гегемония вызывает протест со стороны развивающихся

__________________________

¹ Van den Daele W. The social construction of science: institutionalisation and definition of positive science in the latter half of the XVII-th century.— In: The Social Production of Scientific Knowledge. Dordrecht — Boston, 1977, p. 27-54.

145

стран. Однако политические лидеры и государственные деятели Запада отказываются признать, что это не кризис цивилизации вообще, а кризис одной из ее форм — индустриального или “постиндустриального” общества. Путь, по которому идут развитые капиталистические страны Запада, ведет ко все возрастающему потреблению запасов сырья и энергетических ресурсов на планете во имя все более высокого уровня своего богатства.

Таким образом, отмечает Абдель Малек, западная концепция должна быть в корне пересмотрена Фактически она уже начинает пересматриваться. Происходит фундаментальная переоценка целей современной западной цивилизации, в частности тех, которые связаны с капитализмом. Требует переоценки и сложившееся на Западе понимание Востока. Так, например, об арабах вспоминали только в связи с их завоеваниями, а значение и роль исламской цивилизации для развития Запада недооценивались. Сейчас интерес к Востоку усиливается, причем не столько благодаря усилиям ученых, сколько благодаря волне национальных и социальных революций, направленных на его возрождение.

Оценивая позицию египетского ученого в целом, следует отметить как положительный момент острую критику буржуазной цивилизации, оказывающей пагубное воздействие на человека и условия его существования. Это воздействие сказывается и на развивающихся странах. Вместе с тем идеализация культуры и ценностей стран Востока, как и негативизм в отношении научно-технических и культурных достижений других регионов мира, не позволяет Абдель-Малеку предложить какие-либо реальные и конкретные пути решения рассматриваемых им проблем. Созданный им образ “органического интеллектуала” — это, по нашему мнению, не столько обозначившаяся тенденция, сколько утопия.

146

Индийский ученый А. Ахмад выдвинул в своем выступлении концепцию этики науки, основанную на своеобразно истолкованных принципах универсализма. Он констатировал, что основные проблемы современности — это вопрос о войне и мире и тесно связанные с ним вопросы освобождения и выживания человека. По его мнению, решение этих вопросов требует нового, универсалистского видения человека.

Поведение человека обусловлено складывающимися в культуре определенными образами человека, которые подкрепляются социальными структурами. Так, экономические и политические модели человека отмечают в нем лишь стремление к максимальному удовлетворению своих узких интересов в мире конкурентной борьбы По такому же принципу строятся и социальные, политические, религиозные и иные институты общества. Все это ведет к отчуждению людей друг от друга, а следовательно, к эксплуатации человека человеком, насилию и войнам, к тому же человек противопоставляет себя не только другим людям, но и природе, что приводит к ее хищнической эксплуатации и разрушению среды обитания.

В качестве альтернативы Ахмад предлагает разработать концепции универсального сообщества и универсального человека, их поведенческих, структурных и культурных характеристик Ни одно из великих религиозных или идеологических движений, считает Ахмад, не смогло развить и распространить дух универсализма По его мнению, средством его укрепления может служить этика науки. Но почему и как объективная, считающаяся свободной от ценностей система мышления и действия может быть связана с другой, сугубо философской, ценностной? Отвечая на этот вопрос, автор сопоставляет ценности универсализма с ценностями, на которые опирается научное исследование. Наука, если отвлечься от некоторых исторических исключений, универсальна по своим интеллектуальным и социальным ориентациям Об этом свидетельствует открытие общих законов природы, взаимосвязи отдельных явлений, т. е. единства в разнообразии, которого наука ищет безотносительно к разно-

147

го рода субкультурным ограничениям, влияющим на мировоззрение человека.

Проявлением этого качества выступает и беспристрастность в науке. Предполагается, отмечает Ахмад, что во имя объективности ученый остается беспристрастным и этически нейтральным в отношении изучаемых им феноменов; однако он является и должен быть как бы частью этих феноменов, чтобы оценить их и полностью понять. “Объективность в науке не есть ценность сама по себе, так же как беспристрастность и этическая нейтральность. Они фундаментальны для науки, поскольку позволяют идти к высшей ценности:

глубоко оценить и понять природу, чтобы обнаружить скрытое единство за видимым разнообразием” ¹.

Как может наука способствовать реализации идеалов универсализма? Необходимыми условиями для этого Ахмад считает освобождение ее от служения такой технике, которая закрепляет эксплуатацию, и от дегуманизирующего воздействия технократии, а также развитие науки на основе фундаментальных ценностных предпосылок, таких, как космическая непрерывность, единство в разнообразии, объективность, гуманизм и т. д. Именно в этом случае этика науки и дух универсализма будут взаимосвязанными. В свою очередь это требует критического анализа и пересмотра целей и ценностей, приписываемых современной науке (и самим себе) ее деятелями.

Едва ли можно согласиться с Ахмадом, что некоторые ограниченные теоретические модели человека являются источником отчуждения, эксплуатации, насилия и т. д. К тому же здесь он противоречит самому себе: ведь подчеркиваемая им универсальность науки никак не согласуется с тем, что именно наука вырабатывает теоретические модели, ограничивающие человека узкими групповыми интересами. Можно понять индийского ученого, подчеркивающего профес-

______________________

¹ Encyclopaedia moderna, 1975, g. 10, № 30/1, s. 32—33.

148

сиональную ответственность исследователей, которые, учитывая идеологическую значимость их деятельности, призваны отстаивать и утверждать гуманистические идеалы и ценности, объединяющие человечество. Однако эти идеалы и ценности станут общечеловеческими не в результате призывов и проповедей, а лишь в той мере, в какой широкие массы, и в том числе трудящиеся развивающихся стран, станут подлинными творцами истории, в той мере, в какой борьба за социальный прогресс, за мир во всем мире и национальную независимость сделается непосредственным содержанием их общественно-исторической практики.

Подводя предварительные итоги рассмотрения различных концепций взаимосвязи науки и этики, хотелось бы подчеркнуть, что ученые и мыслители развивающихся стран ищут свои специфические пути решения данного вопроса, который для них ввиду своеобразия социально-экономических структур и культуры этих стран выступает в особенных формах. Многое в их взглядах можно и нужно подвергать критическому анализу; тем не менее само их участие в обсуждении этических проблем науки — принципиально важное обстоятельство, позволяющее раздвинуть рамки дискуссий, выявить новые аспекты рассматриваемых проблем и тем самым обеспечить широкую основу для поиска конструктивных решений, учитывающих интересы развивающихся стран и необходимость участия науки в определении путей их социально-экономического и культурного развития.

Как уже отмечалось, при обсуждении этических проблем науки недостаточна трактовка ее лишь как совокупности знаний, абстрагирован-

149

ных от контекста целенаправленной деятельности людей, создающих и использующих эти знания. Именно с таким пониманием науки связан тезис о ее этической нейтральности. Напротив, если мы видим в науке познавательную деятельность, и притом социально организованную, мы тем самым открываем возможность для выявления целого спектра этических характеристик этой деятельности. Следует отметить, что до сих пор научная деятельность изучается в основном как исследовательская, т. е. направленная на получение нового знания (в предыдущем изложении мы также акцентировали данный момент). Это, конечно, фундаментальная характеристика научной деятельности. Однако, как известно, деятельность ученого, особенно современного, не ограничивается исследованием; она включает и преподавание, и информационную работу — как поиск информации, необходимой для постановки исследовательской задачи и обсуждения методов ее решения, так и информирование коллег,— и популяризацию достижений науки, и решение вопросов управления, в том числе исследованиями и разработками, и редактирование, и рецензирование. Наконец, нередко ученый выступает в роли консультанта или эксперта при решении тех или иных проблем. Такой диапазон обязанностей ученого — закономерное следствие как многообразия и взаимосвязи социальных функций науки, так и ее развития, усложнения взаимоотношений внутри научного сообщества.

Многообразие форм и видов научной деятельности лишь в последние годы стало анализироваться науковедением, социологией науки, историей науки; оно вызывает и расширение круга

150

проблем, которыми занимается этика науки. Обратимся в этой связи к точке зрения норвежского ученого Г. Скирбекка, остро поставившего на 22-й Пагуошской конференции вопрос о социальной ответственности ученого, выступающего в качестве эксперта при подготовке ответственных политических решений.

Анализируя соотношение между наукой и этикой, Скирбекк характеризует науку в различных ее аспектах. С логической точки зрения наука выступает как “деятельность, посредством ко горой истинные высказывания отделяются от ложных. Будучи деятельностью, направленной на поиск истины, наука регулируется

Blog

Фролов И. Т., Юдин Б. Г. Этика науки. Проблемы и дискуссии