Geum.ru

Становление и развитие государственности древних тюрков. (VI-VIII вв.) 07. 00. 02. Отечественная история (История Республики Казахстан)

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Основная часть
В разделе втором
Подобный материал:
1   2   3   4   5

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ


Во введении диссертации автор обосновывает актуальность темы исследования; определяет научную проблему; предлагает анализ степени разработанности проблемы; определяет объект и предмет исследования, цель и задачи, гипотезы; дает характеристику научной новизне, теоретической и практической значимости выполненной работы; приводит основные результаты и формулирует основные положения, выносимые на защиту; представляет процедуру и этапы исследования; предлагает апробацию и внедрение результатов исследования.

В разделе первом данного диссертационного исследования “теоретико-методологические проблемы исследования” рассматриваются вопросы методического и методологического характера, имеющие отношение к тем проблемам, которые охватывает тема государственности древних тюрков. В первом подразделе - “история вопроса”, автор диссертации, прежде всего, подробно рассматривает источниковую базу иследования по данной проблеме: тюркские рунические памятники, китайские и иные нарративные источники, археологические и этнографические свидетельства. Так, тюркоязычные письменные памятники в систематизированном варианте делятся примерно на двенадцать частей, по признаку значимости, а именно: 1) «Бугутский камень» Таспар кагана, самый ранний письменный памятник тюркютов в хронологическом плане, 2) руническая эпитафия в честь Кюль-тегина, 3) стела Бильге (Могилян) кагану, 4) Онгинский памятник, эпитафия кагану Гудулу, 5) стела советника Тоньюкука, 6) «Терхинский камень» -эпитафия уйгурскому Элетмиш Бильге-кагану и «Тэсинский камень» - эпитафи кагану уйгуров Бегю. В памятниках уйгурским каганам прослеживается прошлая история этого народа и государства, повествуется о временах, когда они были подчинены восточным тюркютам. Государственные должности, титулы, сословия и имена, описываемые уйгурами, напрямую и по аналогии позволяют реконструировать отдельные аспекты государственного устройства каганатов древних тюрков [31.].

Также косвенные данные о тюркютах можно получить из следующих источников: 7) мелких надписей из Монголии, 8) группы южносибирских надписей - короткие эпитафии кыргызо-хакасской знати, 9) документов из Восточного Туркестана начала IХ в., написанных руническим шрифтом, служебно-деловые уйгурские документы, написанные на бумаге , 10) текстов «книги предсказаний» (Yrg bittig), 11) надгробных надписей из долины реки Талас, написанных руническим шрифтом, 12) благопожелательных надписей на посуде, деревянных дощечках и палочках («таласские палочки», археологические артефакты) и других. Все эти надписи опубликовывались в специальных атласах, приложениях к монографиям, начиная Ф.И.Старленбергом и Г.Спасским, заканчивая С.Е.Маловым и С.Е.Аманжоловым.

Комплекс китайских нарративных источников о древних тюрках сформировался в ходе изучения истории Китая. Синологи, из-за обширности обнаруженных сведений, выделили в XVIII в., из основной массы информации о китайской истории, отдельную научную отрасль, содержащую материалы о кочевых соседях древних и средневековых китайских империй. Появился раздел синологии, в которой исследовались все источники о «северных варварах» на китайском языке. Эти сведения, в основном, представляли собой значительные по объему рассказы о целых периодах в истории китайских государств в династийных хрониках (ши), летописях (шу), о взаимоотношениях и политике китайских династий с государствами номадного типа на Севере и Западе их страны. На базе различных версий хроник и летописей, литературных и фольклорных данных, записок полководцев и послов, китайские историки составляли многотомные энциклопедии, энциклопедические справочники, которые к тому же, содержали обширные сведения о взаимоотношениях китайских императоров с тюркскими государствами и родовыми союзами.

Источниками, максимально приближенными к тюркской рунике, являются китайские варианты рунических надписей в памятниках Кюль-тегину и Бильге кагану. Эти тексты не являются точным переводом, а отражают китайскую версию об истории древних тюрков: выведение генеалогии тюрков от хунну, подчёркивается их служба на границах, приношения дани Китаю, и т.д. [16, с.55-56].

Письменные исторические сведения византийского происхождения, относящиеся к исследуемой эпохе, касаются главным образом истории Западно-тюркского каганата. Имеется в виду информация о посольстве, во главе с купцом Маниахом, отправленое ябгу-каганом Дизавулом в Константинополь в 568 г. (по византийским данным). В ответ на это посольство византийский император Юстиниан послал к тюркам своего посла Земарха Киликийца, который оставил свои записки об этом путешествии.

Немаловажное значение, для изучения этого этноса, имеют археологические источники. Основные памятники Древнетюркской археологической культуры разбросаны на огромной территории от Южной и Западной Сибири до Причерноморья. В основном это курганные сооружения с трупосожжением под насыпью в ранний период, и трупоположением под насыпью в развитый период. Из курганных комплексов древних тюрков наиболее изученным является могильник Кудэргэ на Алтае, Мерке в Южном Казахстане и т.д. Исследование погребений позволило проследить развитие материальной культуры тюрков от догосударственного периода до завершения истории каганата в динамике [26, 29.]. Источниками по истории древних тюрков служат также городища, как в ареале кочевого скотоводства, так и на периферии, например разведка и раскопки Кара-Балгасуна археологическое исследование которого было начато в 1889 году еще Н.М.Ядринцевым, Суяба, южно-сибирских, хакасских фортов и других

Дополнительные археологические сведения извлечены из каменных памятников с руническими надписями, поминальных сооружений тюркютов.

Историография темы государственности древних тюрков содержит в себе три большие научные проблемы:
  1. проблемы истории древних тюрков,
  2. проблемы теории государства, в том числе теории государств

номадного типа,
  1. проблемы, связанные с номадным способом производства.

Историография по теме диссертации рассматривается во временном отрезке, с разбивкой на три этапа, по каждой проблеме и научным школам отдельно:
    • первый этап обозначен временем с XVIII в. по 20 гг. XX вв.,
    • второй этап с 20 гг. ХХ века по 1991 г., т.е. советский период,
    • третий этап с 1991 г. по наши дни.

Все три проблемы, связанные с изучением государственности древних тюрков, начали развиваться в хронологическом плане, и в научной плоскости примерно одновременно. Первый этап характеризуется периодом накопления материалов: изучение археологических памятников, нахождение письменных памятников, дешифровка надписей, уточнением объектов изучения, постановкой целей и задач. Последний этап, - появлением обобщающих работ по теме диссертации, однако, тема государственности ни в одной из работ не является основной.

Во втором подразделе – «Основные аспекты проблемы государств номадного типа», автор приводит четыре различные точки зрения исследователей на природу номадных государств. Которые в целом сводятся к двум базовым платформам. Одна группа ученых считает государства кочевых скотоводов несамостоятельными явлениями. По их мнению, кочевое объединение становится государством только при завоевании и слиянии с аппаратом управления оседлых обществ (Н.Крадин, Ю.В.Павленко, А.М.Хазанов и т.д.). Однако, есть представители обратной точки зрения, настаивающие на самобытности кочевых государств (Л.Н.Гумилёв, Б.Е.Кумеков и другие). Данное положение дел сложилось по объективным причинам. Во-первых, имеют место особенности, наложенные схемами марксизма, во-вторых, вследствие того, что решение проблемы «кочевых государств» или «государств номадного типа», с момента оформления данной проблемы проходило по пути наименьшего сопротивления, т.е. через сравнение признаков современных государств с историческими образцами. Степень аналогичности свидетельствовала о степени развитости государственных форм и институтов. Достаточно успешный сравнительный анализ исторических форм оседло-земледельческих государств, позволял считать данный метод достаточно действенным, не противоречащим ранее господствующему, формационному анализу. Однако анализ номадных социумов, составляющих государственную организацию, выявил существенные несовпадения по базовым критериям. Государства номадного типа, создавшие управление в грандиозных империях в условиях коммуникаций того периода, оказывались по уровню развития на стадии «предгосударств» или «ранних государств», вследствие наличия отдельных, как казалось исследователям - реликтовых признаков.

По мнению автора, существование объективной догосударственной организации координирования хозяйства, позволяло быстро, без эволюционного замедления преодолевать стадию институциализации государственных органов. Наличие в структуре государства общинно-родовых черт и всеобъемлющих патронимических отношений, обеспечивающих властное соподчинение, и другой специфики, свидетельствует о неординарном характере государства номадного типа, в частности древнетюркских и тюркских каганатов. Анализ основных аспектов государственного управления Тюрк эля, государственной идеологии и других моментов, позволяет отнести государственно-политическую организацию древних тюрков, в системе средневековых государств, к развитым системам и полноценным государственным организациям.

В подразделе «Предгосударственные институты тюркютского общества» автор подробно анализирует условия формирования догосударственных органов управления у кочевников, степень влияния данных институтов на формирование государственной организации.

Функционирование кочевого скотоводства, по утверждению автора, требует особого межобщинно-коллективного использования пастбищ и кочевий. Эта объективная необходимость привела к появлению надобщинных органов регулирования, координации и управления процессом кочевания. Основной, базовый орган хозяйственного регулирования и координации, неотъемлемая часть пастбищного животноводства, присущая всем скотоводческим социумам аридной зоны, в силу объективных природно-климатических причин и условий ведения хозяйства. Регулятивный институт, каким было объединение родов во главе с макрорегулятором, в предгосударственный период был многослойным и многозвеньевым организмом. Основная задача такого объединения заключалась в подборе и распределении «наиболее качественных пастбищных массивов, обеспечивающих наилучшие условия выпаса и содержания стада и табунов» [32, с.51].

Данные объединения общин нуждались в защите своих хозяйственных интересов и имущества. Военная организация прочно базируется на большой патронимии, и не обязательно является основой причиной генерирования государственных институтов. У древних тюрков проблема защиты хозяйственных интересов усугублялась необходимостью адаптироваться к новой местности, бороться с местными объединениями и т.д. Таким образом, военные организации общин и родов являлись составной частью хозяйственного органа управления, надобщинного союза, ограниченного количеством общин, имеющих временные, рамочные полномочия, в пределах решения вопросов экстренной защиты и расширения хозяйственно-экономических интересов группы общин.

Эти органы управления – отдельные виды традиционной власти, порожденные традиционной, натуральной номадной экономикой, а также корпоративной идеологией и менталитетом, институциональными отношениями их носителей. Они являются существенным элементом организованности в номадном обществе и, по существу, являются потенциальной основой для более сложной организации – государства.

В следующем подразделе - «Патронимия в государственных объединениях древних тюрков», автор задается целью раскрыть особенности внутриобщинных и внутриобщественных отношений, базирующихся на отношениях родства, при которых предполагается беспрекословное подчинение младших старшим.

Впервые термин «патронимия», для обозначения отношений большой патриархальной семьи, предложил М.О.Косвен в 20 гг. ХХ в. [33]. Этот аспект для центрально-азиатских социумов разработал Н.А.Кисляков.

В номадном обществе, в отличие от оседло-земледельческого общества, патронимические отношения и патронимическая идеология родственной взаимопомощи, в силу ведения хозяйства семейно-родовыми общинами, приобретают всеобщий характер, их можно разделить на два вида. Первый вид – это малая патронимия или, собственно, патронимия, - определенные родственные отношения в семье, минимальной кочевой общине, роде. Второй вид – большая патронимия, - те же отношения, которые сложились на принципах родственности в семье, но применяемые в кочевом обществе для всеобщей регуляции взаимных отношений, на межродовом и межобщинном уровне. Принципы родственных отношений охватывают все роды социума, конструируя целостные, логические отношения в обществе.

Патронимия – это форма регулирования общественных и иных отношений в социуме, по признакам генеалогической близости и на патриархальных принципах отношений в семье.

Патронимия, в системе политических отношений общества, обеспечивает подчинение и соподчинение людей друг другу, в соответствии с общественным и государственным статусами и выполняемыми функциями, по принципу «старший младший в семье». Данный принцип не только обеспечивает подчинение младших структур старшим, но в свою очередь обязывает «старшего» заботиться о благополучии «младшего», сильно ограничивает применение аппарата насилия, который в государствах номадного типа имелся в достаточном количестве.

Рассматривая дальнейший материал о тюркютском обществе, автор предостерегает от абсолютизации этого социального инструмента обретения общественного статуса. Патронимия, всего лишь система социальной ориентации индивида в обществе, по семейно признаку (по поколениям), позволяющая ему разобраться с ролевыми функциями во внутриобщественных и внутриобщинных взаимоотношениях. Патронимия никогда не носила нормативно-правовой характер. Патронимия не охранялась нормами обычного права или бюируками - указами каганов, она существовала как общественное явление, обладая влиянием одновременно и на институты общества, и на институты государства. Наряду с патронимией, но в несколько меньших масштабах, на статус человека в номадном обществе влияли такие факторы, как количество скота в семейном хозяйстве, многочисленность и влиятельность родственников, принадлежность к каганскому, аристократическому сословию, социальной группе жрецов или к семье наследственных бегов.

В разделе втором, диссертации - «Номадный способ производства древних тюрков», автор раскрывает условия и факторы зарождения древнетюркского каганата, на базе номадного способа производства. Многолетние исследования в области номадного способа производства (Г.Е.Марков, Б.В.Андрианов, А.М.Хазанов, Н.Э.Масанов и другие) показали, что этот способ производства не составляет общественно-экономическую формацию, а является частью большого количества других аграрных способов производства. Номадный способ производства древних тюрков является следствием, прежде всего, природно-климатических условий, из которого исходят все остальные посылки.

В первом подразделе - «Общая характеристика номадизма», приводятся данные о территории древних тюрков, особенностях кочевого скотоводства, климатических особенностях. По данным археологов, начиная с эпохи неолита и бронзы, степная зона Евразии, большую часть которой в VI-VIII вв. занимала территория каганатов древних тюрков, характеризуется резко континентальным, аридным климатом. На разных исторических этапах степень аридизации изменялась незначительно, соответственно основные ландшафтные зоны оставались неизменными. Автор отдельно отмечает природный рельеф региона: Алтая и Западной Монголии, где формировалось многоукладное хозяйство средневекового этноса древних тюрков, который характеризуется разреженной гидросетью, предгорным и горным ландшафтом, неравномерными сезонными осадками, т.е. ранимой экосистемой, резко-континентальным климатом. На этой базе формировался древнетюркский вариант номадного способа производства.

Скотоводы, при формировании пастбищной базы, преследовали цель сохранить в кондиции тонкий плодородный степной слой почвы для повторного многолетнего использования лучших участков, для выпаса и содержания скота. Пастбищная база эксплуатировалась объединением общин, которое в научной литературе получило название “род». Общины имели двухуровневую экономическую структуру. Базовым элементом для строительства этих структур являлась скотоводческая семья - частный собственник стад домашних животных. Ближайшие, по генеалогическому признаку от четырех, в зависимости от региона, до десяти хозяйственных семей, образовывали аульную общину. Аульная община - начальный и принципиальный уровень, организационная форма для совместного использования объединенными семьями пастбищ, организации кочевания и ухода за скотом, существующая с момента возникновения номадизма, в том числе в средневековье.

Человек, в условиях пастбищного содержания скота, осуществляет контроль пищевых связей животных с окружающей средой, не изменяя их существенно, за счет смены экологических ниш и регулирования сезонов выпаса в различных ландшафтах. Таким образом наблюдается жёсткая связь между тонкой, ранимой экологией аридной зоны с производственным процессом и циклами кочевого скотоводства. Для обеспечения равновесия между этими двумя системами необходима многоуровневая организация процесса кочевания. Скотоводы, в своей экономической культуре, выработали такую организацию. Регулирование кочевания осуществлялось на межобщинном и межродовом уровнях. Данные организационно-регулировочные функции номадизма, - главный стержень, на котором базируется централизационные тенденции власти в номадном обществе.

Во втором подразделе автором анализируются вопросы «сопутствующих хозяйственных укладов” в пастбищном животноводстве.

Большинство рядовых общинников тюрков вело натуральное хозяйство, обеспечивая себя практически всем необходимым. В свою очередь, знать, из соображений престижа стремилась, выделиться одеждой, бытовыми вещами, предметами роскоши и т.д. Для этих целей, в основном использовались импортные предметы, в качестве эталона, полученные посредством контроля торговых путей, обмена, торговли или набега. Спрос порождал серии «варварских» подражаний, которые осуществляли ремесленники, имевшиеся у номадов. Потребности социума в предметах, не свойственных быту скотоводов, породили слой людей, которые в силу технологических особенностей производства могли заниматься только одним родом занятий. Наиболее красноречивы в этом плане археологические артефакты. Погребальный инвентарь кочевников делится в основном на три класса предметов: 1) оружие, 2) орудия труда, 3) украшения.

Ремесло у тюрков делилось на домашнее и профессиональное. К домашнему ремеслу, бесспорно, принадлежат керамические пряслица круглых и биконических форм, часто находимые в погребениях этого периода и другие предметы домашнего ткацкого производства. Производство войлока и различного рода ковров также было делом исключительно домашним и не носило товарный характер. К этому виду можно отнести нестанковую керамическую и деревянную посуду, весьма редкую в средневековых памятниках, как по количеству, так и по формам. Находки железных шильев и больших фрагментов грубых сапог, сохранившихся в погребениях, свидетельствуют еще об одном повсеместном занятии. Домашним способом делались берестяные колчаны и головные уборы. Кирпич для строительства, - сырцовый, реже обожженный, также готовили, видимо «по случаю», силами самой общины. Бесспорным является также и то, что кочевникам не составляло труда изготовление лука, древков стрел, обработка шкур животных и т.д.

Обработка дерева, как наиболее ранняя отрасль профессионального ремесла, присутствовала у скотоводов. В этнографической литературе есть упоминание об «арбаши» - изготовителях телег и разных их частей. Повсеместное распространение юрты у тюркских племен без ремесленников - «уйши» было бы невозможным. Для изготовления юрты требовались шесть инструментов, три из которых - мор, уске, тес, определенно подразумевают оседлый характер занятий и глубокую специализацию. Мастера-ремесленника урезали свое хозяйство до пастушеского уровня, а основной доход получали от своей продукции. Появление «уйши» явилось следствием освоения древними тюрками высокогорных пастбищ Алтая, а не каким-то этапом социально-экономического развития. На горных перевалах и тропах кибитка на колесах оказалась совершенно не пригодной, потребовалось жилище, которое можно было бы перевозить вьючным способом на животных. Решение проблемы облегчалось длительной сезонной оседлостью горно-отгонного скотоводства и близостью к лесному предгорному массиву.

С вытеснением кибиток, как основного средства жилья и передвижения для немужского населения, древним тюркам предстояла задача пересадить на верховых животных ту часть общины, которая ранее передвигалась колесным транспортом. Зародилась новая смешанная отрасль ремесла - седельщики-«ерши», и вместо т.н. «мягких седел», по существу чепраков, появились жесткие кожанно-деревянные седла с высокой лукой. Время зарождения этого ремесла известно достаточно точно и дискуссии не вызывает, - V-VI века. Седло существенно облегчило передвижение верхом по горам, и первый его вариант, возможно, содержал уже две железные подпружные пряжки и веревочные стремена. Так, изобретения, появившиеся в среде горных скотоводов, с распространением их культуры становятся всеобщими, порождая новые специфические ремесленные профессии во всем ареале кочевничества.

Металлургия у древних тюрков обязана своим появлением потребностям самого общества в металлических изделиях. Тюрки представляли новый уровень в специализации этого труда. При них класс металлических предметов существенно увеличивается, появляются ремесленники ювелиры и другие. Внешний вид различного рода серег, перстней, зеркал, копоушек и шумящих подвесок, а в особенности накладных металлических бляшек на ремнях узды и боевых поясах, убеждают в достаточном мастерстве этих ремесленников. Металлография, произведенная на тюркских и кыргызских стрелах, свидетельствует о тонкости и сложности изготовления железных предметов, требовавших четкого соблюдения температурных режимов, очистки сырья от примесей, знания происходящих химических реакций [25, с.85-86].

Постепенный отказ от колющего холодного оружия к рубящему, происходивший в период существования каганатов, стал возможен только на определенном уровне ремесленной культуры, и явился одной из основных причин доминирования тюрков и тюркских этносов, над соседями на протяжении последующего тысячелетия.

О земледелии есть свидетельство в китайских летописях. Пленные китайские военнопленные сажались на землю в специальных поселениях, число которых в отдельные периоды достигало трехсот. В археологии Казахстана собрано достаточно много фактов о земледелии самих тюрков в районах Прииртышья, Каратау, на берегах Центрально-Казахстанских рек и Сыр-дарьи.

В