Geum.ru

История правового регулирования борьбы с терроризмом в индии (1947-2004 гг.): Теория, практика, региональный опыт

Вид материалаАвтореферат
Подобный материал:
1   2   3   4
«Организационно-правовые основы участия центральных военизированных формирований в борьбе с терроризмом» рассматриваются структура и функции центральных индийских военизированных формирований в противодействии терроризму и сепаратизму, а также нормативная база их деятельности.

Среди многообразия силовых структур Индии основную деятельность по борьбе с терроризмом осуществляют центральные военизированные формирования и подразделения специального назначения, находящиеся в подчинении МВД Индии: Ассамские стрелки, Центральные силы резервной полиции, Гвардия национальной безопасности, Центральные силы промышленной безопасности, Индо-Тибетская пограничная полиция, «Сэшэстра сима бэл» и Пограничные силы безопасности. Деятельность всех названных силовых структур опирается на достаточно полно разработанную нормативную базу – относительно каждого из этих подразделений принят отдельный закон, а также соответствующие ему подзаконные акты, изданные центральным правительством.

Так, Ассамские стрелки являются старейшим военизированным формированием в Индии, созданным еще в 1835 г. для защиты поселений и чайных плантаций на равнинах Ассама от набегов местных племен. В марте 1941 г. был принят Закон об Ассамских стрелках, выступающий до настоящего времени в качестве нормативной основы функционирования данного подразделения. До 1965 г. Ассамские стрелки находились в подчинении Министерства иностранных дел Индии, затем они были переведены в ведомство МВД. До 1982 г. рядовой состав Ассамских стрелков комплектовался на 70 % из гуркхов, 20 % – представителей народов гархвали и кумаони и 10 % – из племен джаруа, лушеи (мизо), нага и куки. С 1982 г. набор в батальоны Ассамских стрелков стал осуществляться на общенациональной основе.

В 2003 г. было принято решение возложить на Ассамских стрелков ответственность за контрповстанческие операции во всех северо-восточных штатах (кроме Ассама), чтобы освободить от них армию, а также для рационализации размещения военизированных формирований в соответствии с рекомендованным курсом: «Одна граница – одна сила». Исходя из этой установки Ассамским стрелкам были переданы обязанности по охране границы Индии с Мьянмой. К числу основных функций Ассамских стрелков относятся также обеспечение внутренней безопасности и правопорядка в районах размещения.

Центральные силы резервной полиции (далее: ЦСРП) были созданы в 1939 г. в качестве Представительских полицейских сил Британской Короны. После обретения Индией независимости они были реорганизованы в военизированное формирование в соответствии с принятым 28 декабря 1949 г. Законом о ЦСПР.

До 80 % личного состава ЦСРП в 90-е гг. ХХ в. находились в штатах, обстановка в которых характеризовалась высокой активностью сепаратистского и иного рода повстанческих и террористических организаций. Оставшиеся 20 % привлекались для подавления массовых беспорядков, обеспечения безопасности в ходе предвыборных кампаний и охраны различных правительственных учреждений в других регионах страны.

Создание ЦСРП преследовало цель защиты штатов от внутренних беспорядков. В дальнейшем функции формирования расширились и стали включать борьбу с терроризмом и межобщинными беспорядками, поддержание законности и правопорядка, обеспечение безопасности при проведении выборов, содействие гражданским властям в преодолении последствий стихийных бедствий. В случае необходимости ЦСРП могут использоваться для поддержания внутренней безопасности в любой части страны. Так, подразделения этих сил безопасности проводили и проводят операции против повстанцев и экстремистов в северо-восточной Индии, сепаратистов и террористов – в Пенджабе и Кашмире, наксалитов – в Западной Бенгалии, Андхра-Прадеш, Бихаре и Джхаркханде.

С 1992 г. в составе ЦСРП действует особое подразделение – Силы быстрого реагирования, основной функцией которого является борьба с межобщинными столкновениями и массовыми беспорядками.

В 1984 г. после завершения операции «Голубая звезда» по освобождению армией и силами безопасности Золотого храма в Амритсаре (штат Пенджаб) от сикхских террористов в качестве федеральной структуры, предназначенной непосредственно для борьбы с терроризмом, была создана Гвардия национальной безопасности. Нормативной основной деятельности данного подразделения стал принятый в 1986 г. Закон о Гвардии национальной безопасности.

Основные функции данной структуры заключаются в нейтрализации террористических угроз, проведении операций против захвата или угона транспортных средств, включая пиратство в воздухе, на суше и на воде, а также освобождении заложников. Кроме того, гвардейцы занимаются охраной и обеспечением безопасности высокопоставленных лиц; противодиверсионной проверкой мест национальной важности и торжественных собраний; усилением мер безопасности в Дели и в стране во время визитов иностранных глав государств и на некоторых национальных и общественных торжествах; содержанием Национального центра данных по взрывам бомб; обезвреживанием бомб и расследованием взрывов; подготовкой личного состава вооруженных сил, центральных полицейских формирований и полиции штатов, а также военных из соседних стран в плане специальных диверсионно-десантных операций, обезвреживания бомб, безопасности высокопоставленных лиц.

Основная задача Индо-Тибетской пограничной полиции, «Сэшэстра сима бэл» и Пограничных сил безопасности заключается в охране индийской государственной границы, хотя при этом на них возлагаются и другие обязанности.

Так, созданная в 1962 г. Индо-Тибетская пограничная полиция, изначально действовавшая на основе Закона о ЦСРП, а с 1 сентября 1992 г. – отдельного Закона о силах Индо-Тибетской пограничной полиции, в настоящее время занимается не только охраной границы, но и борьбой с незаконной иммиграцией, контрабандой и преступностью; обеспечением безопасности важных объектов, банков и охраняемых лиц; восстановлением и охраной правопорядка в любом районе страны в случае беспорядков.

Сформированная в 1963 г. «Сэшэстра сима бэл» также наряду с охраной границы выполняет функции по обеспечению безопасности жителей приграничных районов, предотвращению трансграничных преступлений, контрабанды (в том числе оружия и наркотиков) и другой незаконной деятельности.

Аналогичные функции выполняют созданные в декабре 1965 г. Пограничные силы безопасности, действующие на основе Закона о Пограничных силах безопасности, принятого парламентом Индии 2 сентября 1968 г. Кроме того, они привлекаются для выполнения обязанностей по обеспечению внутренней безопасности, включая противоповстанческие операции на северо-востоке Индии и в штате Джамму и Кашмир, поддержания законности и правопорядка при проведении всеобщих выборов.

Второго декабря 1968 г. в Индии был принят Закон о Центральных силах промышленной безопасности, и на его основе в марте 1969 г. создано данное подразделение. В круг его обязанностей входят защита и охрана находящихся в собственности центрального правительства предприятий и их работников, а также борьба с саботажем, подрывной и другой антиобщественной деятельностью на них.

В целом в зависимости от реализуемых функций центральные военизированные формирования Индии можно разделить на несколько групп:

– обеспечивающие внутреннюю безопасность, включая борьбу с беспорядками и терроризмом;

– защищающие границы;

– охраняющие важные объекты промышленности и железные дороги. Однако такое деление весьма условно. В случае необходимости названные формирования взаимодействуют между собой и заменяют друг друга. Кроме того, военизированные формирования решают и другие задачи: охраняют высокопоставленных лиц, проводят контрповстанческие операции. Хотя при этом специфическими чертами индийских центральных военизированных формирований являются размытость функций и взаимозаменяемость. Следовательно, данные силовые структуры нельзя рассматривать в качестве аналогов российских внутренних, пограничных и железнодорожных войск.

Анализ нормативно-правовых актов, регламентирующих деятельность центральных военизированных формирований, приводит диссертанта к выводу, что во всех законах о силах безопасности содержится норма, фактически закрепляющая иммунитет от уголовного преследования в обычных судах военнослужащих соответствующих формирований при условии наличия у них приказа или предписания компетентных властей. Рядом нормативных актов на служащих центральных военизированных формирований распространяются полномочия сотрудников полиции. Еще одной особенностью правового статуса служащих индийских военизированных формирований является запрет на их участие в политической жизни страны.

Третья глава «Региональный опыт борьбы с терроризмом и сепаратизмом в Индии в конце 40-х – 80-е гг. ХХ в. (на материалах штата Джамму и Кашмир)» состоит из трех параграфов и посвящена изучению опыта противодействия терроризму и сепаратизму в Джамму и Кашмире в конце 40-х – 80-е гг. ХХ в.

В первом параграфе «Генезис кашмирской проблемы. Особый правовой статус штата Джамму и Кашмир» анализируется происхождение так называемой кашмирской проблемы и характеризуется особый правовой статус Джамму и Кашмира.

Восемнадцатого июля 1947 г. парламент Великобритании принял Закон о независимости Индии, который провозгласил создание с 15 августа 1947 г. двух независимых доминионов – Индийского Союза и Пакистана. С этого момента индийские княжества получили возможность присоединиться к одному из них или стать независимыми. Однако правительство княжества Джамму и Кашмир было вынуждено лавировать между Индией и Пакистаном, одновременно велась активная кампания за признание его независимости от обоих доминионов. Но сохранить независимость княжества, занимавшего важное стратегическое положение, было невозможно, а выбор той или иной стороны для присоединения осложнялся наличием как индусского, так и мусульманского населения.

Намереваясь склонить Джамму и Кашмир в свою сторону, Пакистан в октябре 1947 г. организовал экономическую блокаду княжества, что привело к недовольству значительной части населения правлением махараджи Хари Сингха. Кроме того, в ночь с 21 на 22 октября 1947 г. пуштунские племена из Северо-Западной пограничной провинции под руководством офицеров пакистанской армии вторглись на территорию княжества, объявив джихад с целью освобождения кашмирского народа из-под власти махараджи. В итоге махараджа был вынужден обратиться за помощью к Индии.

Двадцать шестого октября Хари Сингх подписал документ о присоединении Джамму и Кашмира к Индии, а 27 октября 1947 г. первые индийские части были переброшены на самолетах в Сринагар, отбросив захватчиков от столицы княжества. Пакистан не признал присоединения Джамму и Кашмира к Индии и попытался воспрепятствовать этому силой. Постепенно конфликт перерос в первую индо-пакистанскую войну. По сути, внутренний вопрос о возможности сосуществования индусского и мусульманского населения на территории Джамму и Кашмира вылился в неразрешенный до настоящего времени территориальный спор между Индией и Пакистаном.

С момента своего вхождения в Индию Джамму и Кашмир обладает особым правовым статусом. Изначально в отношении данного штата применялись только две статьи Конституции Индии: ст. 1 (Название и территория Союза) и ст. 370 (Временные постановления о штате Джамму и Кашмир). В этом штате существовал собственный порядок формирования правительства. Только Джамму и Кашмир вправе был созывать Учредительное собрание для выработки Конституции штата. Законодательные полномочия парламента Индии в Джамму и Кашмире были ограничены установленным кругом вопросов.

В результате Делийского соглашения 1952 г. Джамму и Кашмир получил право иметь собственный флаг, юрисдикция Верховного суда Индии признавалась в отношении прав, на которые согласиться штат, применение чрезвычайных полномочий центрального правительства при внутренних беспорядках допускалось только по просьбе или с согласия правительства штата. В этот период отношения Джамму и Кашмира с Индией больше напоминали конфедерацию как форму межгосударственного союза, чем отношения субъекта и федерации.

В 1954 г. юрисдикция центрального правительства была распространена в штате на большинство вопросов, отнесенных к компетенции Союза. В 1957 г. вступила в действие Конституция Джамму и Кашмира, урезавшая полномочия штата, но, тем не менее, закрепившая его особый государственно-правовой статус, который сохраняется до настоящего времени. По-видимому, штат сумеет сохранить свое особое положение до того времени, пока окончательно не будет решена кашмирская проблема.

Во втором параграфе «Развитие кашмирской проблемы в 70–80-е гг. ХХ в.» рассматривается дальнейшая эволюция кашмирской проблемы в указанный период.

Изучив фактический материал, диссертант приходит к выводу, что решение кашмирского вопроса в значительной степени осложняется специфическим религиозным составом населения Джамму и Кашмира, сепаратистским движением и террористическими выступлениями в штате.

В частности, в рассматриваемый период мусульмане в этом штате составляли 64,19 %, индусы – 32,24 %, сикхи – 2,23 %, буддисты – 1,17 %, христиане – 0,14 %, прочие – 0,03 %. Однако эти данные носят обобщенный характер и не отражают специфики религиозного населения внутри трех региональных составляющих штата Джамму и Кашмир. Так, основную массу населения в Кашмире составляли мусульмане – 94,96 %, индусы – 3,96 %, сикхи – чуть более 1 %. Доля же остальных конфессий была мизерной. Иная ситуация имела место в Джамму. Здесь преобладающим являлось индусское население, составившее 66,32 %, мусульмане – 29,6 %, сикхи – 3,69 %. Доля прочих конфессий оказалась незначительной. В регионе Ладакх религиозный состав населения значительно отличался от состава населения и Кашмира, и Джамму, поскольку в нем более половины населения (50,89 %) являлись представителями буддистской конфессии, мусульмане составляли 46,05 %, а индусы – всего 2,63 %.

Развитие сепаратистского движения в Джамму и Кашмире было вызвано целым комплексом внутренних и внешних причин, к числу которых относятся: ограничение автономии штата; экономическая отсталость; усиление позиций исламского фундаментализма как в штате, так и во всем мире; вмешательство центральных властей во внутриполитическую борьбу, что обеспечивало приход к власти ставленников Дели и соответственно вызывало недовольство оппозиции; пример сикхского сепаратизма в Пенджабе; поддержка Пакистана; вывод советских войск из Афганистана, рассматривавшийся как возможность одержать победу в джихаде против великой страны и др.

Еще в 1965 г. на территории Азад Кашмира (части Кашмирской территории, принадлежащей Пакистану) Макбул Батт создал организацию «Национальный фронт освобождения», на базе которой в мае 1977 г. в Бирмингеме (Великобритания) был сформирован «Фронт освобождения Джамму и Кашмира» (далее: ФОДК). Идеология ФОДК основывается на признании Джамму и Кашмира неделимой политической сущностью – никакая часть бывшего княжества не является конституционной частью ни Индии, ни Пакистана, ни любой другой страны. Кашмирская проблема – не территориальный спор между Индией и Пакистаном, а вопрос предоставления кашмирцам права на самоопределение. Наилучшим решением этой проблемы, по мнению идеологов фронта, станут воссоединение разделенного княжества Джамму и Кашмир, предоставление ему полной независимости и создание истинно демократического суверенного государства.

С конца 80-х гг. ХХ в. ФОДК, а также отколовшиеся от него группировки («Аль Бадр», «Студенческий фронт освобождения Джамму и Кашмира» и др.), поддерживаемые Пакистаном, начали вооруженную борьбу в Кашмире. Как правило, эта борьба велась террористическими методами. На основе изучения развития кашмирской проблемы, террористических и сепаратистских выступлений в Джамму и Кашмире в конце 40-х – 80-е гг. ХХ в. диссертант выделяет следующие особенности терроризма в этом штате:

1) мусульманский характер, усиление позиций исламского фундаментализма, направленность не только против властей, но и против иноверцев (например, индусов-пандитов);

2) тесная связь с сепаратистским движением, начавшимся с середины 1960-х гг. и получившим активное развитие в конце 1980-х гг.;

3) организационная и материальная поддержка правительством Пакистана, осложненная отсутствием отдельных юридически признанных участков границы между Индией и Пакистаном;

4) использование опыта сикхского терроризма и сепаратизма в Пенджабе;

5) высокая реагентность на внутриполитические (сокращение автономии Джамму и Кашмира, вмешательство центральных властей Индии во внутриполитическую борьбу в штате) и внешнеполитические события (например, вывод советских войск из Афганистана и осознание того, что джихад может привести к победе).

В третьем параграфе «Практика применения общенационального антитеррористического законодательства в штате Джамму и Кашмир» анализируется региональный исторический опыт применения федерального антитеррористического законодательства Индии.

Борьба с терроризмом подразумевает разработку соответствующей правовой базы противодействия этому явлению. В Индии нормы антитеррористического законодательства разрабатывались на федеральном уровне, а затем по мере необходимости распространялись на тот или иной штат. При этом опыт применения антитеррористических законов в одних штатах распространялся и на другие территории.

К моменту начала вооруженного движения в Кашмире индийский парламент уже принял несколько законов, предусматривавших наказание за подрыв суверенитета и территориальной целостности страны. Так,
с 1 сентября 1969 г. на штат Джамму и Кашмир было распространено действие принятого в 1967 г. ЗПНД.

Этот Закон предоставляет центральному правительству Индии право объявлять любую ассоциацию незаконной путем издания официальной нотификации. Причем такая нотификация вступает в силу после подтверждения специальным трибуналом, состоящим из одного лица (как правило, судьи Высшего суда), назначаемого центральным правительством. Период действия нотификации об объявлении какой-либо организации незаконной ассоциацией составляет два года.

Однако более широкое применение, чем ЗПНД, в Джамму и Кашмире получил ТАДА, изначально разработанный для борьбы с сепаратизмом и терроризмом в Пенджабе и впоследствии распространенный практически на всю страну.

Принятию ТАДА предшествовал Закон о специальных судах 1984 г., который принимался с целью осуждения сикхских экстремистов, захваченных в ходе операции «Голубая звезда». Его действие заканчивалось в июле 1985 г., но уже в мае 1985 г. вместо него был принят «временный» (на два года) ТАДА. Данный Закон вводил смертную казнь за совершение террористических актов, повлекших за собой человеческие жертвы, и тюремный срок – от трех лет до пожизненного заключения – за участие в подрывной деятельности.

ТАДА 1985 г. разрешал полиции задерживать людей, не предъявляя обвинения и без решения суда, на срок до одного года по подозрению в принадлежности к группировкам боевиков, их поддержке или обладании информацией о них. Личность свидетелей можно было держать в секрете. Минимальный срок заключения в три года предусматривался за любую деятельность или высказывание, которые подвергали сомнению, подрывали или были связаны с намерением подорвать (прямо или косвенно) суверенитет и территориальную целостность Индии либо являлись намерением выдвинуть или поддержать любое требование (независимо прямо или косвенно) в пользу передачи или отделения любой части Индии.

В дальнейшем ТАДА сохранял чрезвычайный и временный характер, однако регулярно срок его действия продлялся с внесением ряда поправок в сторону ужесточения борьбы с терроризмом и сепаратизмом.

Многие статьи ТАДА 1985 г. вызывали справедливую критику со стороны юристов и правозащитников. Несмотря на это, по истечении срока действия временного ТАДА вместо его отмены парламент Индии в сентябре 1987 г. принял новую, более жесткую, редакцию данного Закона (сроком действия на два года начиная с 24 мая 1987 г.). В дальнейшем трижды принимались законы о поправках к ТАДА (в 1989, 1991 и 1993 гг.), которыми срок его действия в общей сложности был продлен до восьми лет и истекал в мае 1995 г.

После истечения срока действия ТАДА вследствие сильного международного и внутреннего давления, а также в преддверии парламентских выборов этот Закон не был ни продлен, ни заменен.

Юридическая оценка ТАДА весьма неоднозначна. Нет сомнений, что в определенной степени он носил антидемократический характер, нарушал права и свободы личности (полиция могла задерживать людей без предъявления обвинения и без судебного решения суда на срок до одного года по подозрению в принадлежности к группировкам боевиков, их поддержке или обладании информацией о них; в ряде случаев нарушался принцип презумпции невиновности и т. д.). Однако, рассматривая соответствие ТАДА Конституции Индии по делу «Картар Сингх против штата Пенджаб» в 1994 г. (Kartar Singh v State of Punjab), Верховный суд подтвердил конституционность этого Закона. В то же время с целью предотвращения злоупотреблений против граждан было предложено проводить периодические пересмотры дел, возбужденных по ТАДА.

Как показала практика, несмотря на регулярные продления, применение ТАДА оказалось неэффективным. Так, менее 2 % дел, возбужденных по ТАДА, доходили до стадии судебного разбирательства, а доля обвинительных приговоров, вынесенных Назначенными судами по всей стране со времени вступления Закона в силу в 1985 г., составила менее 1 %.

Кроме того, сведения о количестве задержанных по ТАДА весьма противоречивые: 18 декабря 1996 г. государственный министр внутренних дел сообщил верхней палате парламента Индии, что на тот момент (т. е. после 18 месяцев, как ТАДА утратил силу) задержанными по данному Закону оставались 1 986 лиц, из них на штат Джамму и Кашмир приходилось самое большое число – 482 человека1. По другим оценкам, в тюрьмах Джамму и Кашмира оставались 1 342 человека, задержанных по ТАДА2. При этом многие задержанные содержались в тюрьмах за пределами штата.

В целом в течение срока действия ТАДА по нему были задержаны свыше 76 000 человек по всей стране. Большинство из них были отпущены под залог по распоряжениям Верховного суда, а их дела пересмотрены комиссиями по проверке или пересмотру, которые часто рекомендовали освободить задержанных. Согласно официальным данным, по состоянию на 1999 г. обвинения по ТАДА против почти 24 000 человек были сняты в результате таких пересмотров3.

Четвертая глава «Правовое обеспечение действий силовых структур Индии в борьбе с терроризмом и сепаратизмом в 1990-е – первой половине 2000-х гг. (на материалах штата Джамму и Кашмир)» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе «Особые и чрезвычайные полномочия силовых структур Индии в борьбе с сепаратизмом и терроризмом в Джамму и Кашмире» анализируются нормативные акты, принятые в целях противодействия терроризму не во всей Индии, а именно в Джамму и Кашмире, и наделявшие силовые структуры чрезвычайными полномочиями.

Учитывая сложную внутреннюю обстановку в этом штате индийское правительство пошло на то, что помимо общенационального антитеррористического законодательства для Джамму и Кашмира были приняты особые законы (Закон о специальных полномочиях вооруженных сил в Джамму и Кашмире и Закон о районах беспорядков в Джамму и Кашмире), наделяющие силовые структуры широкими полномочиями и действующие только на территории данного штата.

Предшественником указанных нормативных актов являлся принятый Законодательным собранием штата еще в 1978 г. ЗОБДК. Этот Закон регламентирует внесудебный административный порядок задержания лиц, действия которых каким-либо образом могут быть истолкованы как несущие ущерб безопасности штата. В соответствии с ЗОБДК правительство Джамму и Кашмира может без судебного разбирательства задерживать указанных лиц на период до двух лет. Статья 10 данного Закона предоставляет властям полномочие определять место и условия содержания под арестом задержанных лиц.

На практике, когда срок ордера на задержание истекал, против задержанных лиц выдвигались новые обвинения, часто основанные на утверждении в причастности к преступлениям, совершенным в период действия ТАДА. При апелляции задержанных лиц к Высшему суду штата, тот предписывал властям привести доказательства или отпустить их. Если принималось решение отпустить задержанного, против него выдвигались новые обвинения, по которым его вновь арестовывали. В результате, по данным ассоциации адвокатов штата, некоторых подозреваемых содержали в предварительном заключении на протяжении шести и более лет, несмотря на многократные распоряжения судов освободить их или выпустить под залог1.

Шестого февраля 1990 г. в ЗОБДК была внесена поправка, в соответствии с которой слова «в штате» были изъяты из ст. 10. Таким образом, властям разрешалось содержать под стражей лиц, задержанных по ЗОБДК, в любой части Индии, что существенно затрудняло родственникам задержанных обеспечивать им правовую поддержку. По данным правозащитников, официально в 1999 г. в Кашмире функционировало 40 центров предварительного содержания под стражей. Некоторых задержанных также содержали в Дели и в штате Уттар-Прадеш. Кроме того, у правительства были тайные учреждения для задержания.

Статья 13(1) ЗОБДК обязывает власти информировать арестованных лиц об основаниях их ареста в течение 5 дней, но в то же время ст. 13(2) разрешает скрывать любые факты по соображениям «общественных интересов». По мнению юристов, данное положение Закона толковалось широко, и обычной практикой в штате стало скрывать от задержанных основания их задержания, иногда даже не упоминая ЗОБДК, или вообще не ссылаться на какой-либо закон2.

Нарушениям в применении ЗОБДК косвенным образом способствовала содержащаяся в нем норма (ст. 22), в соответствии с которой лица, применявшие ЗОБДК, наделялись иммунитетом от судебного преследования.

Всего к 2001 г. в штате Джамму и Кашмир были заведены 7 000 дел по ЗОБДК, из которых 3 000 были закрыты, а 2 000 – аннулированы Высшим судом штата. В отношении 1 000 дел истек срок задержания по ЗОБДК, а по 2 000 дел лица, на которых они были заведены, продолжали оставаться в тюрьме и по истечении срока задержания1. К концу 2003 г. в Джамму и Кашмире 514 человек оставались под стражей по ЗОБДК и связанным с данным законом обвинениям2.

Вместе с тем, несмотря на злоупотребления при применении ЗОБДК, приводящие к нарушению прав личности, этот Закон оказался весьма эффективным средством контроля над оппозиционными политиками. В настоящее время его положения успешно используются для борьбы с сепаратизмом и терроризмом в Джамму и Кашмире.

В 1990 г. в связи со сложной внутренней обстановкой в Кашмире, когда угроза территориальной целостности Индии приобрела реальный характер и террористические группировки фактически управляли отдельными районами штата, а полиция оказалась бессильной и возникла опасность мятежа полицейских-мусульман, был принят ЗСПВСДК, вступивший в силу 5 июля 1990 г. Чрезвычайная ситуация требовала принятия чрезвычайных мер. Соответственно ЗСПВСДК наделил чрезвычайными полномочиями части и подразделения армии, а также силы безопасности, осуществлявшие борьбу с сепаратизмом и терроризмом в Кашмире.

Кроме того, ЗСПВСДК предоставил правительству Индии и губернатору Джамму и Кашмира право объявлять весь штат или его отдельные части районами беспорядков. В целях предотвращения террористических актов, подрыва общественной безопасности и угрозы территориальной целостности Индии допускалось использование вооруженных сил для помощи гражданским властям. При этом каждый военнослужащий в деле поддержания общественного порядка наделялся широкими полномочиями, включая ведение огня на поражение, арест без ордера любого лица, совершившего или подозреваемого в совершении преступления и др. В настоящее время режим «района беспорядков» распространен практически на всю территорию Джамму и Кашмира.

В 1992 г. в развитие чрезвычайного законодательства был принят ЗРБДК, в соответствии с которым полиция получала права, аналогичные правам военнослужащих по ЗСПВСДК. Следует отметить, что ЗРБДК принимался как временный закон. Срок его действия истек в 1997 г., однако сразу же ему на смену был принят новый ЗРБДК. Редакция 1997 г. была практически идентична ЗРБДК 1992 г., за исключением двух моментов: был сужен субъектный состав полицейских чинов, имеющих право открывать огонь на поражение, и полиция обязывалась докладывать ближайшему магистрату в течение суток причину смерти или ранения любого лица, причиненных сотрудниками полиции в соответствии с ЗРБДК. Действие ЗРБДК 1997 г. также носило временный характер. Через год данный документ утратил юридическую силу.

Практика применения ЗСПВСДК и ЗРБДК вызвала весьма неоднозначную оценку. С одной стороны, оба этих нормативных акта закрепляют иммунитет от судебного преследования за действия, совершенные во исполнение данных законов; жители штата не имеют возможности получить компенсацию за ущерб, причиненный во время антитеррористических операций. Широкие полномочия армии и полиции в ряде случаев привели к нарушению конституционных прав граждан на жизнь, свободу, личную неприкосновенность, собственность и др. С другой стороны, применение ЗСПВСДК и ЗРБДК позволило в 1990-е гг. подавить массовое сепаратистское движение в Кашмире и сократить количество террористических актов.

Во втором параграфе «Противодействие сепаратизму и терроризму в Джамму и Кашмире в 90-е гг. ХХ в.» анализируются изменения в стратегии и тактике сепаратистов и террористов в указанном штате в 1990-е гг., а также особенности противодействия им со стороны правоохранительных органов и вооруженных сил.

Мусульманское сепаратистское движение в Кашмире, которое в начале 90-х гг. ХХ в. не без помощи Пакистана трансформировалось в вооруженный джихад с использованием террористических методов, в дальнейшем постепенно стало распространяться за пределы Кашмирской долины. Сначала террористы направили свою активность на дистрикт Дода, а с середины 1990-х гг. – и на другие дистрикты региона Джамму.

В начале 1990-х гг. сформировался единый политический фронт кашмирского сепаратизма. При постепенном ослаблении влияния «Фронта освобождения Джамму и Кашмира» – группировки, осуществлявшей вооруженную борьбу за независимость Кашмира – на первый план выступили консолидированные пропакистанские группировки («Объединенный совет джихада» и включавшая до 35 организаций Всепартийная конференция «Хуррият»), а также группировки иностранных боевиков в основном из Пакистана и Афганистана («Харкат-уль-джихад-и-ислами», «Харкат-уль-муджахидин», «Харкат-уль-ансар», «Лашкар-е-таиба» и др.). Это привело к изменению характера сепаратизма и терроризма в Джамму и Кашмире. Террористические выступления приобрели больший размах и дерзкий характер. Соответственно и антитеррористические мероприятия стали более масштабными.

В 1990-х – начале 2000-х гг. в Джамму и Кашмире было совершено значительное количество терактов. Наиболее крупными из них стали нападение 12 боевиков на штаб армейского подразделения в дистрикте Пунч в феврале 1993 г., захват комплекса культовых сооружений Хазратбал осенью 1993 г., захват города Чарар-е-Шариф весной 1995 г. и др.

С 1994 г. террористы начали активно использовать тактику захвата заложников с целью их дальнейшего обмена на арестованных лидеров террористов и сепаратистов.

В мае 1999 г. произошел каргильский инцидент – вторжение войск боевиков с территории Пакистана в Джамму и Кашмир. Индия вынуждена была вести масштабные боевые действия с использованием авиации и артиллерии. В целом конфликт длился 74 дня на участке общей протяженностью в 150 км. И хотя он завершился победой индийской армии, но стал причиной активизации деятельности террористических группровок в других районах Джамму и Кашмира. По мнению генерального директора ПСБ Е. Н. Рам Мохана, на всплеск активности боевиков по окончании каргильского конфликта повлияли два фактора: 1) передислоцированные из Кашмирской долины в Каргил войска были не сразу заменены другими частями, следствием чего стало образование «вакуума» во многих районах Кашмира; 2) в результате отвлечения основного внимания на Каргил боевики проникали в штат с других направлений1.

После каргильского конфликта в тактике боевиков наметились новые тенденции. В частности, уже с лета 1999 г. они стали применять тактику «самоубийственных нападений» на воинские части, полицейские участки, охраняемые правительственные здания, а с 2000 г. – использовать смертников-подрывников. При этом в начале 2000-х гг. кроме нападений на силы безопасности террористы продолжали расправляться и с мирными жителями (в основном индусами и сикхами).

В третьем параграфе «Политико-правовые мероприятия косвенной поддержки силового подавления террористических группировок» автор анализирует комплекс политико-правовых мероприятий косвенной поддержки силового подавления террористических группировок в Джамму и Кашмире.

Наряду с непосредственной борьбой с терроризмом и сепаратизмом, а также установлением правового обеспечения действий силовых структур по наведению порядка в Джамму и Кашмире индийское правительство предприняло меры и провело мероприятия, которые в совокупности можно охарактеризовать как комплекс политико-правовых мероприятий косвенной поддержки силового подавления террористических группировок.

В данный комплекс вошли следующие мероприятия:

1. Восстановление демократических процедур формирования гражданского правительства из состава легально действующих в штате политических партий, проведение выборов в Законодательное собрание Джамму и Кашмира в 1996 и 2002 гг.

По официальным данным, в 1996 г. из 4 761 095 человек, имеющих право голоса, в голосовании приняли участие 2 567 038 избирателей (53,92 %), из них 83 734 голоса (3,26 %) были признаны недействительными1. Для Индии такая избирательная активность является высокой и, по-видимому, свидетельствует об определенной усталости населения от режима президентского правления. Победительницей на выборах в Законодательное собрание Джамму и Кашмира стала Национальная конференция, получившая почти 2/3 мест.

В результате выборов в Законодательное собрание штата Джамму и Кашмир в 2002 г. Национальная конференция впервые потеряла свою «избирательную гегемонию», хотя и продолжала оставаться наиболее влиятельной политической партией в штате, и ей пришлось занять место оппозиции. Она уступила коалиции Индийского национального конгресса и отколовшейся от него же в 1998 г. Народно-демократической партии.

2. Учреждение Национальной комиссии по правам человека (НКПЧ) осенью 1993 г. и Комиссии штата Джамму и Кашмир по правам человека весной 1997 г., ставшее ответом на регулярную критику Комиссии ООН по правам человека.

По мнению правозащитников, эффективность работы НКПЧ была и остается невысокой, поскольку она не уполномочена расследовать жалобы о нарушениях прав человека, совершенных военнослужащими армии и военизированных формирований. Комиссия может только запрашивать у правительства страны официальные отчеты и представлять свои рекомендации. Тем не менее в некоторых случаях НКПЧ игнорировала это ограничение и вмешивалась в инциденты с нарушением прав человека силами безопасности, как, например, в связи с делом об убийстве в штате Джамму и Кашмир адвоката Джалила Андраби в марте 1996 г. или обстрелом силами безопасности гражданских лиц в Биджбехара в 1993 г.2

Интенсивность работы НКПЧ постоянно возрастала. По данным ее ежегодных отчетов, в течение шести месяцев после своего создания 1993–1994 гг. комиссия в получила 496 жалоб. В следующем отчетном периоде 1994–1995 гг. их было уже 6 987, в 1995–1996 гг. общее число зарегистрированных жалоб составило 10 195, 1996–1997 гг. – 20 514, 1997–1998 гг. – 36 791, 1998–1999 гг. – 40 724, 1999–2000 гг. – 50 634, 2000–2001 гг. – 71 555, 2001–2002 гг. – 69 083. Однако значительное число жалоб каждый год отклонялось. Например, в 1997–1998 гг. НКПЧ рассмотрела 27 289 дел, из которых 12 870 были сразу отклонены, а 5 800 – направлены соответствующим властям. Наибольшее количество жалоб, подаваемых в НКПЧ, было связано с применением пыток и другими злоупотреблении полиции.

Тридцатого апреля 1997 г. Законодательное собрание штата приняло закон Джамму и Кашмира о защите прав человека, в соответствии с которым в штате учреждалась комиссия по правам человека (КШДКПЧ), аналогичная НКПЧ.

С санкции суда КШДКПЧ получала право вмешиваться в любое судебное разбирательство при наличии заявления о нарушении прав человека на досудебной стадии. Члены комиссии имели право посещать тюрьмы и центры временного содержания, а также рекомендовать меры по улучшению эффективности реализации законодательства по правам человека.

Однако комиссия штата не уполномочена рассматривать обвинения в злоупотреблениях, совершенных личным составом армии или сил безопасности либо других центральных органов. Дела, в которых они фигурировали, были исключены из сферы компетенции комиссии штата так же, как и в случае с НКПЧ. Иными словами, мандат КШДКПЧ был весьма ограничен и распространялся в основном только на полицию и на администрацию штата. Кроме того, так же, как и НКПЧ, комиссия штата могла расследовать нарушения, случившиеся только после даты начала ее работы, т. е.
с 1997 г.

3. Принятие индийским парламентом Закона о защите прав человека в декабре 1993 г.

Создание правового механизма рассмотрения жалоб населения в определенной мере способствовало снижению напряженности в Джамму и Кашмире, формировало в правосознании населения убеждение, что многие вопросы можно решать не путем вооруженной борьбы, а с помощью правовых средств.

4. Расширение автономии Ладакха.

В соответствии с принятым в 1995 г. Законом о Ладакхском автономном горном совете развития в Ладакхе был сформирован указанный орган местного самоуправления, возглавляемый исполнительным советником. Всего в совет входило 30 советников, 26 из которых избирались и лишь 4 назначались.

В конце 2002 г. Ладакх получил определенную автономию и в финансовой сфере. В частности, Ладакхский автономный горный совет развития теперь мог самостоятельно санкционировать расходы на сумму до 50 млн рупий без согласования с правительством штата.

Получение Ладакхом автономии на региональном уровне привело к тому, что данная территория в настоящее время наименее затронута сепаратистским движением.

В четвертом параграфе «Организационно-правовые меры повышения эффективности деятельности силовых структур в борьбе с терроризмом» анализируется комплекс организационно-правовых мер, направленных на повышение эффективности деятельности силовых структур в борьбе с терроризмом в Джамму и Кашмире.

Наряду с мероприятиями политико-правовой и законодательной поддержки силовых действий в штате Джамму и Кашмир правительство Индии предприняло ряд мер организационно-правового характера, касавшихся в первую очередь структурных преобразований в сфере армейского строительства и реформирования полиции. Указанный комплекс включал в себя следующие меры:

1. Создание специального армейского формирования.

В 1990 г. правительством Индии было сформировано новое специальное противоповстанческое военизированное формирование – Государственные стрелки (далее: ГС), эффективно действующее и в настоящее время. Также было дано разрешение на создание двух штабов секторов, которым подчинялось по три батальона ГС.

Организационная структура ГС более похожа на другие военизированные (полицейские) формирования сил безопасности, чем на армейские подразделения. Так, батальон ГС имеет в своем составе 6 рот в отличие от армейского пехотного батальона, включающего 4 роты по 125 солдат. Кроме того, ГС не имеют артиллерийского вооружения. Численность каждого батальона ГС составляет около 1 150 солдат и офицеров.

К 1998 г. ГС уничтожили в общей сложности 1 516 террористов, 3 932 было захвачено в плен, и еще 458 сами сдались подразделениям ГС1. Со временем ГС приобрели настолько сильную репутацию профессионального антитеррористического формирования, что боевики стали стараться избегать прямых столкновений с ними.

Эффективность использования ГС привела к росту численности этого формирования. В 2000 г. правительство Индии дало свое принципиальное согласие на набор дополнительно еще 30 батальонов ГС, чтобы к 2005 г. довести общую численность данного формирования до пяти штабов сил, 17 штабов секторов и 66 батальонов. В начале 2005 г. было набрано 57 батальонов ГС, и еще шесть батальонов (с 58-го по 63-й) находились в стадии формирования2.

2. Создание особого подразделения полиции штата, занимающегося контртеррористической деятельностью.

Попыткой возвращения полиции штата функций борьбы с боевиками стало создание в порядке эксперимента особого контртеррористического подразделения в полиции Сринагара.

Деятельность данного подразделения оказалась весьма эффективной. В 1994 г. его сотрудники арестовали лидера группировки «Силы джихада» Башира Ахмада, в том же году они участвовали в совместной операции с 26-м пенджабским полком и ликвидировали террористов группировки «Аль-Фатех», а в 1997 г. – практически полностью уничтожили группировку «Техрик-уль-муджахидин» и т. д.

Эксперимент в Сринагаре был признан успешным, и вскоре подобные подразделения начали появляться в других дистриктах Кашмирской долины. Через некоторое время за ними закрепилось общее название – Группа специальных операций (далее: ГСО). Данное элитное подразделение полиции штата не только предоставляло силам безопасности информацию относительно передвижений и планов боевиков и помогало определить террористов, но и само принимало активное участие в операциях против террористов. Именно ГСО начала вербовку бывших членов сепаратистских группировок с целью их привлечения к контртеррористическим операциям.

Однако эффективность в борьбе с боевиками достигалась весьма жесткими методами, от которых страдало мирное население. Причем большинство жалоб на действия силовых структур, зарегистрированных КШДКПЧ, были против именно личного состава ГСО. Обвинений в нарушении ими прав человека было так много, что во время предвыборной кампании в Законодательное собрание штата в 2002 г. Народная демократическая партия пообещала расформировать ГСО, если придет к власти. Тем не менее ГСО расформирована не была.

3. Учреждение органа по координации действий различных силовых структур.

В 1993 г. была утверждена структура и определен порядок работы Объединенного штаба по координации действий армии и военизированных формирований в борьбе с терроризмом и сепаратизмом. При его создании использовался опыт Пенджаба. Несмотря на то, что полностью не удалось подчинить силовые структуры единому командованию вследствие претензии военных на руководство Объединенным штабом, система объединенных штабов доказала свою жизнеспособность и продолжила параллельное существование с Советом безопасности штата.

4. Привлечение сдавшихся боевиков на правительственную сторону.

Одним из методов правительственной стратегии «бороться с террором при помощи террора» было создание вспомогательных сил из сдавшихся боевиков. Данная политика стала возможной в 1990-е гг. вследствие захвата боевиков в плен, а также добровольной их сдачи властям.

Опыт борьбы с терроризмом при помощи сдавшихся боевиков весьма неоднозначен. С одной стороны, «проправительственные боевики» сыграли определенную роль в противодействии вооруженным сепаратистским группировкам, особенно в начале своего существования, однако, с другой стороны, из-за уменьшения материальной и моральной поддержки от правительственных структур численность группировок «проправительственных боевиков» постоянно сокращается и боевики возвращаются обратно в лагерь террористов. В целом в середине 2000-х гг. опыт формирования подразделений из бывших боевиков окончательно перестал себя оправдывать.

5. Формирование отрядов местной самообороны.

Отряды местной самообороны – комитеты обороны деревень (далее: КОД) были задуманы как средство борьбы с этническими чистками, проводимыми мусульманскими террористами. Первые КОД появились в дистрикте Дода в 1994 г., затем – в других дистриктах региона Джамму (Катхуа, Удхампур, Пунч, Раджоури и Джамму). Значение КОД состояло, во-первых, в том, что они стали представлять собой в определенной мере сдерживающую силу, создание которой добавило уверенности местному индусскому населению; во-вторых, члены комитетов часто использовались силовыми структурами в качестве проводников и вспомогательных сил, а также для получения разведывательной информации о передвижениях террористов.

Несмотря на плохое вооружение КОД, благодаря им был предотвращен исход индусов из дистрикта Дода, а также оказана реальная помощь силам безопасности при проведении контрповстанческих операций. Однако в районах с мусульманским большинством населения не удалось организовать комитеты самообороны. В частности, в дистрикте Дода к 1998 г. было создано около 670 КОД, 98 % членов которых составляли индусы. Таким образом, отряды самообороны превратились почти полностью в индусские вооруженные группы.

Со временем количество КОД только увеличивалось. Наибольшее их число приходится на дистрикт Дода. В 2001 г. здесь было 1 073 КОД (8 766 человек). В 2002 г. в Джамму и Кашмире действовало 2 486 КОД: 500 – в Кашмирской зоне и 1 986 – в зоне Джамму. В состав данных комитетов входили 7 458 специальных сотрудников полиции. Кроме того, для выполнения других обязанностей были заняты еще 15 742 секретных сотрудников полиции, а их общая численность в штате составила 23 200 человек1.

6. Возведение заграждений вдоль границы и Линии контроля.

В данном случае был заимствован опыт Пенджаба в борьбе с сикхскими террористами. Первая попытка устройства заграждений на границе Джамму и Кашмира с Пенджабом была предпринята в 1995 г., а в 2000 г. она была возобновлена. В 2003 г. для защиты строителей от обстрелов начались работы по созданию проволочных заграждений вдоль Линии контроля, в результате чего существенно снизилось число случаев проникновения боевиков на территорию Джамму и Кашмира.

Все вышеупомянутые мероприятия стали органической частью целого комплекса мер борьбы с сепаратизмом и терроризмом в Кашмире.

В пятой главе «Тенденции развития антитеррористического законодательства Индии после 11 сентября 2001 г.» диссертант рассматривает мероприятия индийского правительства по борьбе с терроризмом, выделяет и характеризует основные тенденции развития индийского антитеррористического законодательства после теракта, совершенного в США 11 сентября 2001 г.

Террористический акт в США 11 сентября 2001 г. привел к активизации террористических группировок во всем мире. Индия не стала исключением. Первым крупным терактом после 11 сентября, получившим большой общественный резонанс, стало нападение 1 октября 2001 г. в Сринагаре на Законодательное собрание штата Джамму и Кашмир; 13 декабря 2001 г. пятеро террористов группировки «Джайш-е-Мохаммад», переодетых в форму сил безопасности, напали на парламент Индии (это было первое за всю историю независимой Индии нападение на парламент страны); 14 мая 2002 г. боевики из группировки «Аль-Мансуран» напали на военный городок Калучак в Джамму.

Действия террористов вызвали мощное противодействие со стороны правоохранительных структур Индии. Уже 16 декабря 2001 г. началась операция «Паракрам» – самая массовая и самая продолжительная мобилизация индийских вооруженных сил на границе с Пакистаном, активно поддерживающим сепаратизм и терроризм в Джамму и Кашмире.

Пакистану были предъявлены требования о выдаче ряда террористов, скрывающихся на его территории, в частности: лидера «Хизб-уль-муджахидин» Мохаммада Юсуф Шаха; руководителя «Лашкар-е-таиба» и «Марказ-уд-дава-аль-иршад» Мохаммада Хафиз Сайида; активиста «Лашкар-е-таиба» Абдулы Карима; руководителя «Джайш-е-Мохаммад» Мохаммада Масуд Азхара; пятерых угонщиков самолета рейса IC-814 в 1999 г.; шестерых террористов, осуществивших серию взрывов в Мумбаи в 1993 г.; пятерых лидеров разгромленного сикхского сепаратистского движения за создание независимого государства «Халистан».

В конечном итоге войны с Пакистаном удалось избежать, а дипломатические отношения Индии с этим государством были полностью восстановлены только в 2003 г. Политическому урегулированию конфликта способствовало, во-первых, то, что Пакистан предпринял ряд мер по борьбе с террористическими организациями. Так, на территории Пакистана были закрыты вербовочные офисы и центры террористических организаций, спецслужбы Пакистана задержали 1 975 человек, связанных с запрещенными организациями (правда, впоследствии большинство из них было отпущено «за недостатком улик» или под личное поручительство).

Во-вторых, снижению напряженности в индо-пакистанских отношениях и уменьшению угрозы войны между двумя странами способствовали усилия Президента России В. В. Путина во время встреч с лидерами Индии и Пакистана в столице Казахстана Алматы в июне 2002 г. в рамках Конференции по взаимодействию и мерам доверия в Азии.

Операция «Паракрам» была завершена 16 октября 2002 г. По мнению министра обороны Индии Д. Фернандеса, она достигла своей цели: президент Пакистана Первез Мушарраф официально осудил джихад в Джамму и Кашмире в своих выступлениях 12 января и 27 мая 2002 г.; некоторые террористические организации были запрещены в Пакистане, их счета «заморожены», а лидеры арестованы, также в Кашмире были закрыты несколько контролируемых Пакистаном лагерей, в которых велась подготовка террористов.

Активизация противодействия терроризму в Индии проявилась не только в непосредственной борьбе с террористическими группировками и предотвращением терактов спецслужбами, но и в разработке нового антитеррористического законодательства. После прекращения действия ТАДА в индийском правовом поле образовался определенный вакуум в сфере борьбы с терроризмом. Уже с 1995 г. делались безуспешные попытки заменить ТАДА другим нормативным актом. Ситуация изменилась только после нападения на Законодательное собрание Джамму и Кашмира и на парламент Индии в 2001 г.

Несмотря на определенное противодействие правозащитников, 28 марта 2002 г. был принят ПОТА. Этот нормативно-правовой акт имел ряд общих черт с ТАДА, однако он в большей степени гарантировал права личности, чем ТАДА. В ПОТА отсутствовали положения, касающиеся подрывной деятельности, предусматривалось создание комитетов по пересмотру, устанавливалась уголовная ответственность для сотрудников полиции за нарушение данного Закона, злоупотребление своими правами и др.

В марте 2003 г. в соответствии со ст. 60 ПОТА для недопущения злоупотреблений данным Законом был создан Комитет по пересмотру. Однако работа этого органа не была эффективной из-за нежелания правительств штатов с ним сотрудничать. Ситуация разрешилась путем внесения поправок в указанную статью, расширивших компетенцию Комитета. В частности, он наделялся полномочиями исследовать наличие обстоятельства prima facie для судебного разбирательства против обвиняемого по ПОТА. Поправки также делали решения Комитета по пересмотру обязательными для исполнительной власти как в центре, так и в штатах. Распоряжения, сделанные учрежденным центральным правительством Комитетом по пересмотру, пользовались преобладающей силой перед распоряжениями, сделанными Комитетом по пересмотру, учрежденным правительством штата.

Статья 3 ПОТА содержала определение понятия террористического акта через его проявления. При этом количество действий, подпадавших под категорию теракта, расширялось по сравнению с ТАДА. В качестве наказания за террористический акт, приведший к гибели людей, устанавливалась смертная казнь или пожизненное тюремное заключение с возможностью назначения в дополнение к ним штрафа. В других случаях тюремный срок устанавливался от пяти лет до пожизненного заключения также с возможностью дополнить наказание штрафом. За утаивание либо укрывание или за попытку утаивания или укрывания террориста Закон предусматривал лишение свободы на срок от трех лет до пожизненного с возможностью наложения штрафа. Члены террористической банды или организации, вовлеченные в террористические акты, подлежали лишению свободы на срок, который мог достигать пожизненного заключения с возможностью наложения штрафа в размере одного миллиона рупий. Аналогичное наказание полагалось за сознательное хранение любого имущества, полученного или извлеченного в результате совершения любого террористического акта либо приобретенного посредством террористических денежных средств. Статья 16 ПОТА позволяла конфисковывать доходы и имущество, полученные в результате террористического акта, независимо от того, преследуется за преступление по данному Закону в судебном порядке или нет то лицо, из владения которого их конфисковали.

В соответствии со ст. 23 ПОТА центральное правительство или правительство штата могло путем опубликования нотификации в официальном печатном органе учредить один или более Специальных судов. По сути, эти суды представляли собой несколько измененную версию Назначенных судов ТАДА. Они обладали фактически теми же полномочиями и юрисдикцией. Статья 30 разрешала в случае необходимости защиты свидетелей проведение закрытого заседания Специального суда, а также позволяла держать в секрете личности свидетелей. Статья 32 ПОТА (аналогично ст. 15 ТАДА) допускала возможность использования в суде против обвиняемого признание, сделанное сотруднику полиции в чине не ниже суперинтенданта полиции и оформленное надлежащим образом.

Названные, а также некоторые другие положения ПОТА вызывали серьезную критику со стороны правозащитных организаций. Однако 16 декабря 2003 г. Верховный суд Индии своим решением подтвердил конституционность всех положений ПОТА.

Принципиально новым в ПОТА стало закрепление перечня террористических организаций. За время действия данного Закона в этот перечень было включено 32 террористические организации. Несмотря на то, что Индия заимствовала у США идею составления Списка иностранных террористических организаций, сделав акцент на группировках, действовавших внутри страны, указанная новелла упорядочила ситуацию с запретом террористических организаций. Диссертант полагает, что заимствование американского и индийского опыта (не только его формы, но и содержания) законодательного утверждения перечня организаций, признанных террористическими, является перспективным для России. Ведение подобного списка позволит поставить в России заслон на пути финансирования таких организаций через банковскую систему, а также будет способствовать пресечению их легальной деятельности в виде различных фондов и организаций.

По данным Комитета по пересмотру, на 12 января 2004 г. всего в 10 штатах страны по ПОТА были задержаны 1 376 человек, причем большинство задержанных (745 человек) приходилось на штат Джхаркханд. В Джамму и Кашмире число задержанных составило 181 человек, Гуджарате – 158, Махараштаре – 87, Дели – 66, Тамилнаде – 50, Уттар-Прадеш – 44, Андхра-Прадеш – 36 человек. При этом северо-восточные штаты (Ассам, Манипур, Трипура), в которых действует целый ряд повстанческих группировок, не стали применять ПОТА, ссылаясь на существование в них других законов для борьбы с терроризмом.

Активное использование ПОТА в ряде индийских штатов (в первую очередь в Джамму и Кашмире) привело к определенным положительным результатам в сфере противодействия терроризму и сепаратизму. Однако изменение политической конъюнктуры (в мае 2004 г. новым премьер-министром Индии стал М. Сингх) привело к отмене ПОТА в 2004 г. и одновременному внесению поправок в ЗПНД 1967 г.

Новая редакция ЗПНД фактически заменила ПОТА, включив в себя многие его положения (определение террористического акта, сохранялись те же наказания за совершение теракта, укрывательство террористов, предусматривался иммунитет от судебного преследования должностных лиц, добросовестно исполняющих закон и др.). При этом ЗПНД в большей степени соответствовал демократическим ценностям и гарантировал конституционные права граждан. В новую редакцию ЗПНД не вошли такие положения ПОТА, как необходимость обвиняемому самому доказывать свою невиновность, обязательное отклонение возможности отпустить обвиняемого под залог и признание в качестве доказательства в суде признания, сделанного обвиняемым сотруднику полиции.

В шестой главе «Пенитенциарная система Индии как завершающее звено национальной системы противодействия терроризму» анализируется уголовно-исполнительная система и пенитенциарная политика Индии в контексте противодействия терроризму.

Противодействие терроризму подразумевает не только предотвращение террористических актов и поимку лиц, их организовавших и совершивших, но и наказание преступников. Выполнение последней функции в Индии, как и в подавляющем большинстве государств, возложено на пенитенциарные учреждения. Следовательно, пенитенциарную систему можно рассматривать в качестве завершающего звена национальной системы противодействия терроризму.

Анализ действующего общеиндийского пенитенциарного законодательства (Закона о тюрьмах 1894 г., Закона о заключенных 1900 г., Закона о перемещении заключенных 1950 г., Закона о присутствии заключенных в судах 1955 г. и др.) привел диссертанта к выводу об архаичности нормативно-правовой основы устройства и деятельности уголовно-исполнительной системы Индии.

Причины этого явления кроются, по мнению соискателя, в следующем.

Во-первых, в Индии, как и в любой другой стране англосаксонской правовой системы, чрезвычайно тщательно, а потому очень продолжительно по времени создаются новые законодательные акты, особенно те, которые выходят в своих нормах за рамки традиционной национальной правовой культуры. Понятие «права человека» в традиционной правовой культуре Индии значительно отличается от общепринятого его контекста, и, например, высшей ценностью признается не человеческая жизнь, считающаяся лишь эпизодом в цепи перерождений, а достижение вершин духовной свободы путем выхода за пределы земной жизни.

Во-вторых, с точки зрения органов государственной власти и управления, содержание под стражей или тюремное заключение для террористов должно носить максимально жесткий характер, что в полной мере обеспечивается современным состоянием уголовно-исполнительной системы Индии. Этим же можно частично объяснить отсутствие специализированной антитеррористической нормативной правовой базы в пенитенциарной системе страны.

В соответствии с положениями прил. 7 к Конституции Индии решение вопросов, связанных с общественным порядком, полицией и тюрьмами относится к компетенции штатов. Статья 355 Конституции Индии наделяет Центр полномочиями по защите каждого штата от внешней агрессии и внутренних беспорядков, а также оказанию правительствам штатов любого необходимого содействия в обеспечении конституционного порядка. На центральном уровне уголовно-исполнительная система является зоной ответственности МВД и частично Министерства социальной поддержки (по вопросам пробации и детской преступности). В соответствии с Правилами Правительства Индии (распределение полномочий) 1961 г. в системе МВД Индии вопросы организации и деятельности уголовно-исполнительной системы так или иначе входят в компетенцию нескольких постоянно действующих департаментов – департамента внутренней безопасности, департамента штатов (по проблемам, затрагивающим отношения на уровнях центр–штат и штат–штат, например, перемещение заключенных из одного штата в другой, учреждение и организация работы комитетов по тюремным реформам и т. д.), департамента официальных языков и некоторых других. На уровне штатов унифицированной структуры не существует.

В структуре правительств большинства штатов созданы тюремные департаменты под руководством генерального директора (генерального инспектора) тюрем, который осуществляет общее руководство и контроль над всеми тюрьмами штата. Генеральный директор (генеральный инспектор) обеспечивает имплементацию положений Закона о тюрьмах посредством руководства личным составом департамента, региональных отделений и иными подразделениями, находящимися у него в подчинении. Он обладает такой административной властью, которая предусмотрена соответствующими положениями о тюрьмах, принятыми каждым штатом, как правило, на основе Модельного положения о тюрьмах, утвержденного центральным правительством.

Особенностью индийской правовой системы в интересующей диссертанта сфере общегосударственных мер по борьбе с терроризмом является отсутствие специализированных законодательных актов, определяющих порядок содержания в заключении или под стражей лиц, подозреваемых в террористической деятельности. Таким образом, государство специально не отделяет ответственность за преступления террористического характера от ответственности за другие виды преступлений, кроме случаев, прямо установленных в законодательных актах. Например, лица, заключенные под стражу в соответствии с положениями антитеррористических законов ПОТА и ТАДА, не могли быть выпущены под залог. К лицам, осужденным по статьям о терроризме, не может быть применено досрочное освобождение из мест заключения, кроме как по прямому решению правительства штата.

Ни в проекте нового Модельного положения о тюрьмах 2000 г., ни в Концепции национальной политики в области уголовно-исполнительных учреждений также не уделяется особого внимания пенитенциарной политике в отношении лиц, причастных к совершению террористических актов. Учитывая это обстоятельство и моральную устарелость индийского тюремного законодательства, можно утверждать, что пенитенциарная система Индии является хотя и завершающим, но не вполне эффективным звеном национальной системы противодействия терроризму. Тем не менее, отсутствие специальных актов, регламентирующих содержание террористов в пенитенциарных учреждениях, компенсируется строгостью уголовного наказания, предусмотренного за совершение террористических актов.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования, делаются теоретические выводы и обобщения, а также на основе изучения индийского исторического опыта формулируются практические рекомендации по совершенствованию российского антитеррористического законодательства и практики противодействия терроризму.