Михаил Мухамеджанов

Вид материала

Документы

Содержание Полоса невезения

Подобный материал:

• Михаил Мухамеджанов, 8773.91kb.
• Автор файла (январь 2009г.): Мухамеджан Мухамеджанов, 250.83kb.
• Источник: приан ру; Дата: 25. 07. 2007, 1194.96kb.
• Симфония №6, фа мажор,, 117.38kb.
• Михаил Зощенко. Сатира и юмор 20-х 30-х годов, 1451.23kb.
• Белоголов Михаил Сергеевич «79 б.» Королёв Сергей Александрович «76 б.» Лущаев Владимир, 13.11kb.
• Михаил кузьмич гребенча, 73.67kb.
• Бюллетень книг на cd поступивших в библиотеку в 2010 году, 544.6kb.
• Алексеев Михаил Николаевич; Рис. О. Гроссе. Москва : Дет лит., 1975. 64с ил. (Слава, 1100.71kb.
• Михаил Илларионович Кутузов великий сын России, величайший полководец, генерал-фельдмаршал, 113.48kb.

У Ибрагима отвалилась челюсть. Он представил себе, как от такой наглости вытянется лицо у Деского.

- Сергей Иванович, да Десков нас просто выгонит из кабинета, и правильно сделает. Получается, «пусти свинью за стол, она и ноги на стол». Ведь ему же придется упрашивать министра, переделывать наряд, изменять наши фонды, договариваться с ЗИЛом, брать на себя наши грехи. Это же кошмар! Еще неизвестно, в его ли это компетенции?

- А как ты хотел?.. «Чем труднее задача, тем интересней» - кто у нас говорил?.. Подумаешь, министр, уговорим и министра. У тебя это лихо, получается, поможешь Дескову. А вообще-то ты хоть понимаешь, что ты сделал?

- Ну, представляю.

- Не – ну, представляю, а как ты это понимаешь на самом деле? Ты хоть понимаешь, что ты – со всеми нами сделал?

- Москве помог, жилуправлению, теперь они получат технику… - отвечал Ибрагим, как экзамене, явно не понимая вопроса.

- Все это хорошо, - прервал его Сергей Иванович. – А как быть с людьми, со мной, с руководством, с этим чиновничьим отродьем, с твоим Мусиным, наконец?

- А что я такого им сделал? – спросил Ибрагим, продолжая не понимать собеседника.

- Господи, прости это невинное создание! – ухмыльнулся Сергей Иванович. – Ну, что так на меня смотришь?.. Ты и впрямь не понимаешь, дорогой ты наш реформатор?

- Нет!

- Так вот! – вздохнул Сергей Иванович. – Я же говорил, что именно ты наших, исполкомовских кипяточком облил, а ты, оказывается, не понял. Ты словно тигр, который прыгнул на добычу, а потом решил ее пожалеть, с извинениями, со слезами раскаянья. Я, мол, хороший, ничего такого не хотел. Вижу, что опять не понял. Придется объяснять.

Ибрагим и на самом деле не понимал. Ведь он же хотел только одного, что бы всем, в том числе и ему было хорошо.

- Начну с азов, - посерьезнел Сергей Иванович. – Люди не любят, когда кто-то умнее их. Это-то ты, надеюсь, понимаешь?

Ибрагим кивнул.

- Слава Богу! А раз ты это понимаешь, придется понять и другую простую истину. Люди не прощают того, что кто-то оказался лучше, умнее, особенно, в глазах руководства. Они не любят перемен, боятся их, особенно таких, где им не находится места. Потому они так боятся нового и непонятного им. Ты видел, как сегодня они следили за руководством, за каждым жестом, каждым взглядом? В отличие от тебя они знают Послова, того же Грущина даже больше, чем мать родную. Это их сила, хлеб. Они на этом не только собаку съели, но и дерьма нахватались вдоволь. Ты хоть понимаешь, что такое для них - ошибиться? Это же – катастрофа! Не угадать мнение начальства! А виною всему этому ты. Да, да! Именно ты! И не смотри на меня таким удивленным взглядом! Теперь ты их враг - номер один. Представь себе, что кто-то пришел и отнял у тебя деньги, власть, положение. Да ты его с кашей съешь! Вот так же и они. Пришел лихой молодец с идейкой и умудрился выбить из-под них их тепленькие, насиженные креслица. Правда, еще не выбил совсем, но пошатнул основательно. Так что, теперь только держись! У тебя теперь, да и меня тоже, раз я с тобой, обратного хода нет! Только вперед! А ты - учеба, как быть с дипломом? Пока мы с тобой на гребне, будет тебе и учеба, и хлеб с маслом, и прописка, и еще чего по слаще, а главное, не останавливаться. И все получится. Короче, задание получил, выполняй! Инициатива, как говорят, наказуема. Ладно, не дрейфь! За нами Москва, - ни шагу назад! Значит, прорвемся! Да отвлекись ты, давай пить кофе и думать о чем-нибудь хорошем, приятном! Например, где бы ты в Москве хотел жить, или, что бы такое выпросить для меня?

Ибрагим слушал и поражался. Ведь все то, что говорил Сергей Иванович, он уже не раз слышал от той же тетушки, деда Ниязи и отца. Но только теперь наяву, на своем примере увидел и понял, почему люди всегда так пугались его идей. Ведь даже те, кто шел за ним, все равно до конца не верили в успех, а когда он случался, были поражены и считали, что просто «пронесло» от неприятностей. И таких примеров было много, тот же Саня, Валька, те же бригады, с которыми он строил и собирал садовые домики, а потом преображал подшефный совхоз «Зареченский». И он вдруг с грустью подумал, что, двигаясь так по жизни и дальше, он просто обречен на непонимание, людскую зависть и злобу, а оценить и понять его смогут лишь те, немногие, кто шел с ним от начала и до конца, но и на это надежды было немного.


-10-

Бурный круговорот событий закрутил Ибрагима, как омут. После знакомства с Сергеем Ивановичем, он уже не принадлежал себе, и это его угнетало. Он понимал, что должен был радоваться всему, что происходило, но такая гонка его не устраивала. Он чувствовал, что начинает задыхаться. Подумать было просто некогда, но когда такие минуты случались, его начинал охватывать страх, что все это неожиданно может кончиться. Уж слишком лихо, как правильно выразился его компаньон, у него все получалось, а везение, как правило, не бывает бесконечным. Но, как, ни странно, все пока получалось, и это еще больше его настораживало и удивляло.

Десков пошел на все условия Москвы. Все триста автомобилей в наряде имели теперь восьмицилиндровые двигатели, более мощные, соответственно, надежнее и долговечнее, позволяющие составлять даже автопоезда. Удалось выторговать и кузова «лодочкой», так называемые 555- е, в экспортном исполнении, а так же избавиться от сорока газобаллонных, экономичных и экологически чистых автомобилей. К сожалению, газовых заправок в Москве было немного, в области вообще наперечет, да и система газооборудования была еще не отлажена. Все это вызывало нелюбовь автохозяйств и самих водителей к этим неплохим, даже очень перспективным машинам.

Чтобы выполнить все эти пожелания Москвы, руководству Москвы и завода пришлось четыре раза переделывать наряд, договариваясь с Министерством автотранспорта Российской федерации и утверждая его еще и в Союзном. Помог Десков и с суммовым нарядом на Автозаводе имени Лихачева.


Встретив Ибрагима в пятый раз в своем кабинете, да еще в качестве представителя столицы, Владимир Иванович не мог скрыть своего восхищения и радости по поводу этого. И спутникам Ибрагима, Сергею Ивановичу и заместителю начальника Главмосжилуправления, пришлось мириться с тем, что их оттеснили на второй план.

Когда все трое вошли в кабинет, где сидели еще два заместителя директора, начальник отдела сбыта и секретарша, Владимир Иванович встал, подошел к Ибрагиму, крепко пожал ему руку и расплылся в дружелюбной улыбке. Потом быстро прошел в свою комнату отдыха и вышел оттуда в генеральской фуражке. Снова подойдя к Ибрагиму, галантно ее снял и склонился перед ним, выполнив, таким образом, свое обещание. И только после этого пожал руки остальным и пригласил присесть за журнальный столик, на котором стоял поднос с чайными принадлежностями. После того, как секретарша разлила по чашкам чай, кофе и удалилась, Десков снова улыбнулся Ибрагиму.

- Значит мы теперь официальное лицо. Интересно, каким будет следующий визит? – пошутил он и, сделав серьезное и доброжелательное лицо, обратился к гостям. - Ну, здравствуйте, уважаемые товарищи, мы готовы выслушать причину вашего визита! Не буду скрывать, я искренне рад, что наша встреча состоялась, и хотел бы добавить, что, каким бы ни был ее исход, мы всегда будем рады видеть людей, протягивающих руку дружбы. А теперь предлагаю чуть-чуть расслабиться и выпить по дружеской чарке чая. Иного не предлагаю, пока не состоялся деловой разговор, чтобы ни у нас, ни у кого другого не осталось ни капельки сомнения, что наши договоренности происходили, так сказать, в нерабочей обстановке. Надеюсь, что наши переговоры пройдут успешно, и тогда мы по нашей славной русской традиции с удовольствием все вместе выпьем за успех дела, дружбу и взаимопонимание.


-11-

Когда все условия были оговорены, а это получилось с четвертого захода, начались мероприятия по получению самих автомобилей. Для Ибрагима это тоже оказалось сложным, мучительным и долгим. Он сделал слабую попытку еще раз отвертеться, но понял, что это невозможно. Слишком много было поставлено на карту, да и оставлять одного Сергея Ивановича было бы нечестно и не разумно. Людей, которые им присылал в помощь Мосгорисполком, нужно было еще пасти, потому что они не испытывали особого рвения в работе. Хорошо еще, что не очень мешали.

Схема получения была следующей. Два, иногда три раза в неделю, начиная с конца июля, на ММЗ вызывались по два автохозяйства с тем, чтобы они получили свою долю автомобилей. Все начиналось с отбора некомплектных с составлением актов на отсутствующие детали. Параллельно с этим отбирались и оформлялись новые самосвалы. На все это уходило до двух - трех суток. И везде требовалось присутствие Ибрагима. Прослов часто лично интересовался ходом дел и спрашивал, где в настоящее время находится его «замечательный студент».

А студенту нужно было еще выкроить время для того, чтобы получить детали и запчасти уже на автозаводе «ЗИЛ». Там тоже, увы, требовалось его присутствие. Для этого из автохозяйств выделились автомашины, с которыми нужно было обегать и объезжать огромную территорию автогиганта. На это тоже уходил весь рабочий день, но чаще всего приходилось задерживаться до полуночи. Слава Богу, что оформлением документов занимались снабженцы Мосгорисполкома, иначе бы весь этот кошмар для Ибрагима и Сергея Ивановича никогда бы не кончился, может быть, даже похоронил бы их под каким-нибудь самосвалом.

Учитывая, что в неделе всего семь дней, в данном случае лучше сказать, суток, Ибрагим вообще перестал появляться дома и в институте, где уже полным ходом шли занятия. Вся его жизнь перенеслась на ММЗ. Сначала он вместе со своим компаньоном ночевал в его «Волге», а потом облюбовал топчанчик в конторке склада некондиционных машин, где своим богатырским храпом изводил собак и даже вечно пьяных сторожей.

В городе Мытищи с гостиницами, как и со всем остальным, было катастрофически плохо. К счастью, через неделю, узнав о нелегком положении московских гостей, Десков распорядился выделить им помещение в заводоуправлении. Наконец–то, можно было спрятать туда все необходимые предметы и вещи, которые способствовали более «плодотворной» работе. По чистой случайности, их бронированная, запирающаяся на банковский замок, комнатушка еще недавно была заводской кассой, а это позволяло теперь не опасаться изобретательного русского человека, который был очень охоч до их канистр со спиртом и бочонков с коньяком.

Несмотря на неуловимость, Ибрагима находили, подстерегали и умоляли помочь снабженцы, начальники автохозяйств Москвы и их подчиненные. Это они ссужали его деньгами, спиртом и коньяком для того, чтобы он мог выпросить новенькие детали вместо «некондиции», выхлопотать дополнительные дефицитные запчасти на ЗИЛе, ускорить отпуск самосвалов на ММЗ. Отказаться от этой дополнительной «головной боли» они с компаньоном не могли и не хотели. Это, как-никак, пополняло и их личный фонд.

Естественно, что не обходилось без курьезов.

Один их них чуть не положил конец поездкам Ибрагима на ЗИЛ.

Начальник, так называемой, «Сотовой» комнаты, которая занималась охраной завода, написал докладную записку руководству о том, что вот уже две недели после каждого посещения завода мытищинским представителем, происходят «из ряда вон выходящие вещи». К примеру, мало того, что на довольно длительное время практически перестают работать отделы комплектации, склады некондиционных деталей, еще и лихорадит производственные службы. Несколько раз происходили сбои агрегатного и прессового корпусов, а три раза наблюдались сбои в работе главного сборочного конвейера. Несколько раз начальника и мастера прессового корпуса находили в совершенно невменяемом состоянии, а однажды начальник смены на конвейере приказал работникам прикручивать некрашеные детали. Когда же ему делали замечание, он «посылал всех очень далеко, надолго и гомерически хохотал». И это притом, что этот человек всегда был на хорошем счету, орденоносцем, его портрет висел на парадной аллее. До этого он никогда не позволял себе не то, что ругаться, даже повысить на кого-нибудь голос. Слава Богу, все обошлось. Ибрагиму просто сделали внушение, и он умерил дозу «жидкой валюты».

Остальные курьезы и эта сумасшедшая жизнь совершенно вымотали его и Сергея Ивановича. К счастью, через два с лишним месяца все благополучно завершилось.

Все поздравляли друг друга с окончанием успешной операции. Было устроено несколько пышных банкетов в Москве и Мытищах, на которых компаньоны искали место, где бы только прикорнуть? У Ибрагима даже не хватило ни сил, ни времени, чтобы забрать из Мосгорисполкома те заветные и долгожданные шестнадцать смотровых ордеров, которые ему выписали в награду за его идею и труд.

Во время последнего пышного и шумного застолья в Мытищах, он почувствовал такую усталость, что заснул с бокалом шампанского в руке, прислонившись к стене. Понимая, что все может плохо кончиться, он решил отдохнуть и поехал домой.


ПОЛОСА НЕВЕЗЕНИЯ

-1-

Увидев его, Валентина Петровна всплеснула руками.

- Боже, милостивый! Да с какой же ты каторги?

Увидев себя в зеркале, Ибрагим и сам ужаснулся. Его опухшее от бесконечного недосыпания личико с впалыми щеками и жуткой щетиной было похоже на лицо узника концлагеря. Сам он похудел, как оказалось, на двенадцать килограммов против семидесяти двух обычных, а в смертельно усталых глазах с огромными синяками вокруг них теплилась грустная усмешка, что делало его похожим на киношного Дон-Кихота в исполнении артиста Черкасова после сражения с мельницей.

Валентина Петровна стала суетливо собирать на стол. Несмотря на служебную площадь, которую ему дали в Райжилуправлении, он продолжал жить у нее. После того, как он поругался с родными, ему не хотелось оставаться одному. Но, наверное, главная причина была в том, что он не хотел расставаться со старым, одиноким человеком, к которому прикипел душой, с которым было тепло и уютно. В свою служебную комнату, у которой из стены вываливались кирпичи на улицу, он поселил своих приятелей-молодоженов, которым надо было некоторое время дожидаться своей жилплощади.

Когда Валентина Петровна внесла в комнату Ибрагима поднос с наспех собранным ужином, он уже спал мертвецким сном, сидя за столом, положив голову на довольно увесистые пачки с деньгами, которые остались после поистине грандиозной самосвальной эпопеи.


-2-

На этом, как и предполагал Ибрагим, полоса везения кончилась.

Сменившая ее, черная полоса невезения началась с неприятностей на работе.

Прежде всего, в конец испортились отношения с Мусиным.

Выскочек не любит никто. А тут еще на каждом совещании Прослов, а иногда и сам Грущин посмеивались над незадачливым руководством района, проглядевшим и, соответственно, не оказавшим содействие «Великому студенту». Естественно, что председатель райисполкома и секретарь райкома партии вымещали свою обиду и досаду на своих подчиненных, и, конечно же, больше всех доставалось Хайдару Умаровичу. Ведь именно он «пригрел у себя на груди такую ядовитую змею».

Татары, в обиде за своего начальника и соплеменника, так же ополчились против Ибрагима и со злобой поглядывали на «проклятое Аллахом чудовище». Пару раз даже пришлось выяснять отношения, в результате чего Ибрагиму чуть не пробили голову. Было забыто все: и нормальное обеспечение техникой, и теплые, дружеские отношения, даже помощь Ибрагима семье одного водителя с предоставлением своего жилья на месяц.

К ним, естественно, присоединились обиженные работники Мосгорисполкома и Главмосжилуправления, затаившие месть на «азиатского выродка». И она не заставила себя долго ждать.

Невыполнение Государственного плана являлось одним из самых тягчайших нарушений и каралось жестоко, вплоть до уголовного наказания. Выяснилось, что сделка, придуманная и совершенная Ибрагимом, повлекла за собой именно такие последствия.

На каждый новый, приобретенный на ММЗ автосамосвал автоматически спускался Государственный план. Все триста автомобилей были приобретены и поставлены на учет в течение одного отчетного квартала. А наряд, который переделывался четыре раза, содержал одну маленькую, но весьма серьезную запись, которую каждый раз аккуратно вносили работники министерства. И гласила она следующее: «получение продукции равномерно по кварталам», а это означало, что в каждом квартале необходимо было получать по семьдесят пять автомобилей.

Когда весь этот ужас выяснился, по единодушному мнению чиновников виновником этого преступления оказался автор и исполнитель идеи. Он и должен был понести наказание. Никто даже не подумал, что оформлением всей документации занимался отдел снабжения Мосгоржилуправления. По роковому стечению обстоятельств ни Прослова, ни Сергея Ивановича не оказалось в Москве, поэтому весь удар пришелся по Ибрагиму.

К счастью для Ибрагима, он оказался неофициальным лицом, вообще, неизвестно кем. От уголовной ответственности его спасло то, что он не подписал ни одной бумаги, а так же его «липовая» должность дежурного электрика. За что опять же досталось Хайдару Умаровичу, проклинавшему день и час, когда он познакомился с «этим кошмарным таджиком».

Не зная, как еще досадить удачливому выскочке, на работе его решили лишить пятнадцатирублевой премии и отправить письмо в партийную организацию института «о неправильном понимании политики партии и правительства коммунистом Сабировым И. Р.».

Теперь Ибрагим вспомнил разговор, который состоялся между ним и Сергеем Ивановичем в его кабинете-музее, сразу же после первого совещания у Прослова. Все вышло именно так, как говорил ему референт главы Москвы. Человеческая злоба, зависть и непонимание торжествовали свою победу.

К сожалению, он не мог позволить себе такую роскошь, как подать заявление об уходе. Приходилось терпеть. Со своими приятелями молодоженами, занимавшими его комнату, он договорился, что не тронет их до весны следующего года. А «слов на ветер» он никогда не бросал, и бросать не собирался.


-3-

В институте его так же поджидал сюрприз.

В ректорате висел приказ: «Об изменении темы дипломного проекта». Прочитав его, Ибрагим чуть не упал в обморок, чем напугал работников ректората. После того, как его отпоили валерьянкой, он приподнял к потолку свои помутневшие от слез глаза и прошептал:

- Всемилостивый и Всемилосердный, за что мне все это? Будь проклята эта курсовая!

Да, Ибрагиму было, за что проклинать эту злосчастную курсовую, так некстати снова напомнившую о себе.

Еще год назад, во время летней сессии, ему нужно было срочно сдать «курсовик» по теме «Подборка и расстановка оборудования на ускорителе с целью получения максимального эффекта».

Служба на атомной подводной лодке приучила его с опасением и недоверием относиться ко всему, что было связано с ядерной физикой, а после того, как чудом избежал гибели сам, он и вовсе старался стороной обходить все эти страшные кафедры.

Это случилось, когда заканчивался зимний семестр 2-го курса.

Один горе-экспериментатор и доцент кафедры решил проверить какую-то свою, ни с кем не согласованную гипотезу на реакторе. Как потом оказалось, ему это запрещали, даже грозили отлучить от института, но его одержимость довела до того, что он и еще одиннадцать человек погибли сразу же, девять сгорали в течение нескольких месяцев, а остальные – так и остались на всю жизнь калеками, умирая постепенно и мучительно на протяжении нескольких лет. Всего пострадало тридцать четыре человека, среди которых была почти вся группа Ибрагима. Ему и еще двоим его сокурсникам повезло. Он в это время был на спортивных сборах, а те двое задержались в совхозе «Зареченском» на Десне.

Пережив эту трагедию и с ужасом наблюдая, как страдают, один за другим умирают молодые, здоровые ребята, с которыми еще недавно делились все тяготы учебы и студенческой жизни, он решил, что никогда больше не коснется тем, связанных с ядерной физикой. Уже позже, когда он окончательно поймет, что с физикой необходимо расстаться, ему вообще будет тяжело вспоминать обо всех этих студенческих годах. Ведь он же действительно, оказался в этой науке случайным попутчиком.

Теперь же его мечтой стала тихая и спокойная работа теоретика. Ради этого он даже подтянул свои поверхностные знания, что позволяло ему с треском не вылететь из института, продолжать морочить головы преподавателям и даже получать стипендию. И вот, уже почти в конце учебы, когда его мечта уже начинала сбываться, на его голову свалилась эта курсовая, после которой неприятности посыпались, как из рога изобилия.

В случаях, когда необходимо было выполнять курсовые и домашние задания, обычно он пользовался услугами «левых» бригад, которые за вознаграждение выполняли за него эти работы. На этот раз случилось так, что обращаться за помощью было не к кому. Как назло, серьезно заболел не раз, выручавший его приятель, к тому же было слишком мало времени, чтобы найти нового помощника. До защиты оставалась только ночь.

Кое-как накропав теоретическую часть, он приступил к практическим расчетам. И тут выяснилось, что нет методички со сложными расчетными формулами. Время было позднее, около двух часов ночи, ехать в институт или в общежитие было бессмысленно. Тема была индивидуальной, соответственно и специальную литературу можно было найти только в библиотеке или на кафедре.

Делать было нечего, и тогда он решил подобрать и расставить оборудование примерно так, как это делают архитекторы или дизайнеры, пытаясь наиболее эффективно и удобно расставить мебель в каком–либо помещении.

Он неоднократно наблюдал, как они, соблюдая определенный масштаб, из картона вырезают трафареты, которые отражают габариты мебели, и двигают их по начерченным в том же масштабе комнатам, чтобы определить их наиболее удачное местоположение. Единственное, что он привнес нового в эту методику, так это написал на трафаретах технические характеристики оборудования, что позволило ему наблюдать и арифметически рассчитывать, как меняется направление и скорость потока частиц в зависимости от местоположения оборудования на ускорителе. В результате высшая математика с ее сложными формулами, производными и интегралами совершенно не понадобилась.