Geum.ru

Макс Фрай Мой Рагнарёк

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   27
* * *

Покончив с рисованием, одноглазый заговорил – не слишком громко, отрывисто, с неподражаемой уверенностью в своих силах, словно отдавал приказ старому, надежному слуге. Его речь показалась мне незнакомой – и это после всех заверений Джинна, что знание иностранных языков больше не имеет никакого значения! Впрочем, возможно, Один просто произносил какое то неизвестное мне заклинание…

– Что он делает? – Нетерпеливо спросил я – не то Джинна, не то равнодушное звездное небо над собственной головой. Но они молчали.

– Что ты делаешь? – Сначала этот голос показался мне запаздывающим искаженным эхом моего собственного, потом я понял, что он доносится из телевизора и принадлежит широкоплечему мужчине в джинсах и кожаной летной куртке, который только что вышел откуда то из темноты и оказался в зоне моей видимости. В его лице было что то смутно знакомое. Приглядевшись, я чуть не стал обладателем здоровенного синяка на груди: с такой страшной силой бухнулась вниз моя нижняя челюсть. Это был актер Марлон Брандо собственной персоной, но не обрюзгший старик, каким он стал в конце своей биографии, а худой и здорово помолодевший – сейчас он выглядел, как в свои лучшие времена.

– Хотел бы я знать, что он то здесь забыл?! – Ошеломленно спросил я.

Джинн снова промолчал, но удивленно покосился на меня: кажется, он не ожидал, что среди наших будущих противников у меня обнаружится знакомый.

Впрочем, Марлон Брандо и не был моим знакомым – не в большей мере, чем для миллионов других любителей кино… Пока я удивлялся, этот красавчик энергично наседал на одноглазого.

– С кем ты успел подраться, Один? Неужели сюда приходил этот загадочный убийца?

Или ты просто решил снова навестить Аида и на сей раз выбрал кратчайший путь?… Да ты уже перемазал своей кровью вход в мое жилище! Но зачем?

Просто так, для красоты? Очень мило с твоей стороны, но мне не нравится, если честно… А что это за знак? Опять твоя загадочная дикарская магия? Я думаю, тебе надо срочно перевязать руку. Или ты все таки собираешься истекать кровью, пока не увидишься с Аидом? Не стоит трудиться: вряд ли он успел протрезветь.

– Не выдумывай, Паллада. – С царственной снисходительностью сказал одноглазый. – Я не собираюсь к Аиду. Он не производит впечатление хорошего собеседника, с которым приятно осушить чарку меда в звездную ночь. Да пес с ним, с твоим родичем! Я только что начертил защищающую руну над входом в твой дом. Этот знак называется Эйваз, и его предназначение – отвращать зло, увеличивать силу и защищать от врагов – именно то, в чем мы сейчас нуждаемся… А перевязывать мою руку нет нужды: рана уже затянулась.

– Так это знак защиты? Спасибо. – Улыбнулся Марлон Брандо. – Думаешь, он поможет?

– Сомневаюсь. – Невозмутимо признался одноглазый. – Если бы я знал имя того, кто охотится за вашими жизнями, от моей защиты было бы куда больше пользы. Впрочем, в отличие от твоих дурней Хранителей моя руна хотя бы не поленится поднять тревогу.

Это – все, что я могу сейчас сделать, но согласись, что это – гораздо лучше, чем ничего…

А когда ты успела снова нацепить на себя это тело, Афина? Скажи, неужели тебе до сих пор не надоело выглядеть подобным образом?

– Мой облик – не твоя забота! – Гордо ответствовал Марлон Брандо. Потом почему то резко сменил тон и добавил почти виновато:

– Знаешь, сначала это действительно была просто причуда. Но в последнее время это мужское тело кажется мне чем то вроде теплой одежды… или даже кольчуги. Когда я принимаю его облик, я чувствую себя спокойнее – словно и правда верю, что смерть не узнает меня, если все таки прийдет за мной. Видишь, Один, я стремительно глупею, как и все остальные – и даже не стыжусь в этом признаться!

– Брандо уже второй раз назвал этого парня Одином, так что я угадал, к сожалению! – Шепнул я Джинну. – Что ж, ничего не попишешь! Но от кого им потребовалось защищаться, хотел бы я знать? От меня, вроде, еще рано – особенно, если учесть, что мы идем в другую сторону… И, между прочим, Один назвал Марлона Брандо Палладой, а потом – Афиной. Неужели это сама Афина Паллада, собственной персоной? И если я все правильно понял, она просто изменила внешность… В таком случае, у этой мудрой – если, конечно, верить мифам! – богини на редкость банальный вкус! Почему именно Марлон Брандо? На ее месте я бы… – Джинн укоризненно на меня покосился. Можно было подумать, что мы сидим в кинотеатре, и я не даю ему спокойно посмотреть фильм.

В общем, я устыдился и заткнулся. Оно и к лучшему: события на экране телевизора были гораздо увлекательнее моего монолога.

Во первых, там появилось еще одно действующее лицо. Сначала я никак не мог понять, что это за существо. Оно было определенно похоже на очень большую собаку, но я никогда в жизни не видел, чтобы у взрослой собаки была такая непропорционально огромная голова, толстые, как у щенка лапы и подметающие землю уши. Потом я понял, в чем дело, и изумился – уже в который раз за этот вечер! Это была игрушечная собака.

Здоровенный плюшевый пес, который, тем не менее, вел себя как самый настоящий живой домашний любимец: он крутился под ногами, пытался водрузить свои комичные толстые лапы на плечи Одина и восторженно повизгивал.

– Оставь меня в покое, волчий корм! – Сурово проворчал Один. – Еще, чего доброго, перемажешься моей кровью – кто ведает, во что ты тогда превратишься! Хватит с нас и тех чудовищ, которыми населил мир безумец Лодур…

– А может быть, это пойдет ему на пользу? – Рассеянно осведомился Марлон Брандо (у меня пока в голове не укладывалось, что его тело – всего лишь вечерний туалет Афины Паллады).

– Может быть. – Хмуро согласился Один. – Впрочем, этому отродью ничто не поможет стать настоящим зверем… Знаешь, Паллада, я бы не отказался от хорошего ужина – желательно, в твоей компании. У меня был трудный день.

– Мне как раз очень хотелось спросить, где ты пропадал. – Кивнул Марлон Брандо, слегка пригибаясь, чтобы войти в древнее строение. Один последовал за ним, согнувшись чуть ли не вдвое. Внутри помещения было гораздо светлее: здесь горели немногочисленные, но яркие факелы. Я увидел неровные каменные ступеньки, ведущие вниз: судя по всему, маленький храм был не жильем, а чем то вроде холла – всего лишь входом в просторное подземелье. Мои новые знакомцы торопливо спускались вниз, игрушечный пес вприпрыжку следовал за ними, отчаянно мотая здоровенными ушами.

– Я вызвал сюда всех своих валькирий, – на ходу говорил Один, – потом за полдня облетел с ними все амбы. Убеждал твоих многочисленных родичей, что теперь они нуждаются в хорошей охране. В конце концов, все согласились с моими доводами: смерть Диониса и Афродиты сделала их более сговорчивыми. Да и Арес мне здорово помог: он не постыдился рассказать остальным, что мои воительницы спасли его шкуру.

У него все задатки благородного мужа: он даже готов говорить правду, когда это может принести пользу его друзьям… Только у твоего отца хватило мудрости не вступать со мной в бессмысленные пререкания. Зевс сразу же согласился впустить в свой дом восьмерых валькирий. Даже поблагодарил меня за помощь, в отличие от некоторых…

– Скорее всего, он просто надеется весело провести в их объятиях несколько ближайших ночей! – Фыркнул Марлон Брандо.

– Ну, пусть надеется. – Снисходительно хмыкнул Один. – До сих пор это не удавалось никому, даже мне!

– А ты пробовал? – Не без ехидства спросил Брандо.

– А как ты думаешь! – Расхохотался Один. – Но они обладают удивительным даром ускользать из объятий…

– Так где то там еще и Зевс сидит! – Растерянно сказал я Джинну. – Шарахнет он меня молнией по темечку, чует мое сердце!

– Какое тебе дело до его молний, Владыка? – Равнодушно откликнулся Джинн.

– Ну да, конечно… Все не могу привыкнуть к мысли, что я такой крутой парень! – Фыркнул я и снова уставился на экран. В течение нескольких минут мне пришлось наблюдать, как Один моет руки. У меня сердце кровью обливалось: эти, с позволения сказать, "боги" не имели ни малейшего представления о хорошей сантехнике, и вообще о сантехнике, как таковой.

Вместо душа (или хотя бы умывальника) бедняге Одину пришлось довольствоваться примитивным тазиком – правда, за обладание этим сосудом любой антиквар охотно заложил бы душу дьяволу! Какое то невероятное существо поливало ему на руки из кувшина. Приглядевшись, я понял, что это был каким то чудом оживший игрушечный ежик гигантских размеров, с трогательными коротенькими лапками. В отличие от плюшевого пса, которого я уже видел раньше, ежик вел себя не как избалованный домашний зверек, а как настоящий денщик: он ловко орудовал кувшином и полотенцем и даже что то ворчал себе под нос – я не разобрал, что именно.

Один тщательно вытер руки, отдал полотенце игрушечному зверьку, пересек короткий коридор и вошел в просторное помещение. Там было светло, как днем.

Марлон Брандо лежал на узкой кушетке, устланной тонкими покрывалами, и равнодушно созерцал низенький столик плотно уставленный многочисленными мисочками и кувшинами. В сероокую богиню, на которую мне было чертовски любопытно взглянуть, он так и не превратился. Один уселся в высокое резное кресло – кресло сразу же стало похоже на трон: все таки у этого грозного дяди был такой величественный вид – римские кесари могут пойти в уборную и тихонько поплакать от зависти! – и тут же приступил к вдумчивому исследованию содержимого одной из мисок.

– Амброзию небось жрет! – Ехидно хмыкнул я. – А запивать будет нектаром.

Во люди живут!

Из разговора этой парочки я узнал массу интересных вещей – правда, я не так уж много понял. Они озабоченно обсуждали какого то загадочного "убийцу с веретенами", от руки которого уже приняли смерть Дионис и Афродита, и другого, не менее загадочного парня, который умудрился благополучно удрать после сражения с Марсом и большой компанией разгневанных валькирий. Они называли его "пернатой змеей", что вызывало у меня какие то смутные литературные ассоциации, но поначалу я не стал это обдумывать: меня увлекла беседа мифических существ, легенды о которых так очаровывали меня в детстве. И еще меня совершенно ошеломила их уязвимость: уж чего чего, а узнать о том, что кто то из богов Олимпийцев может быть убит таинственным злоумышленником, я никак не ожидал! "Тоже мне, бессмертные!" – Сочувственно подумал я, с удовольствием вспоминая бесстыдное количество собственных запасных жизней.

– Если бы я знал их имена! – Сердито восклицал Один. – Тогда мы могли бы спать спокойно: моя руна не впустила бы в твой дом даже самого Творца Вселенной – если бы я назвал ей его имя, конечно!

– А ты назови. – С мрачной усмешкой посоветовал Марлон Брандо. – Только этого прохвоста, Творца Вселенной, нам здесь не хватало!

– К сожалению, его имя мне тоже неведомо. – Угрюмо признался Один.

В конце концов, эти двое начали отчаянно зевать – как самые настоящие люди! – и решили, что им пора разбредаться по своим спальням. Мне посчастливилось полюбоваться на добрый десяток валькирий, вставших на караул в спальне Марлона Брандо. Они были отчаянно красивы, но хотел бы я посмотреть на безумца, которому пришло бы в голову за ними поухаживать! От одного взгляда на их лица, яростные и невозмутимые, слегка искаженные кривыми улыбками одержимых, у меня похолодел затылок.

– А ты сам собираешься провести ночь без охраны, отпрыск Бора? – Ворчливо спросил Марлон Брандо. – Думаешь, что можешь позволить себе такую роскошь?

Ты, конечно, великий воитель, кто спорит, но когда имеешь дело с неизвестностью… Знаешь, и я ведь – не худший из воинов, да и Арес тоже!

Тем не менее, мы оба не сочли позором для себя принять помощь твоих воинственных дев…

– Дело не в моей гордости. Просто в отличие от вас я хорошо знаю, как и когда умру. – Мягко сказал Один. – Мне это было предсказано, а вам – нет.

Поэтому я могу позволить себе роскошь провести эту ночь в одиночестве. Оно и к лучшему: мне есть о чем подумать. Кроме этих безымянных убийц существует наш настоящий враг. Наша давешняя беседа у Ареса была слишком непродолжительной, и мы так ничего толком и не решили – только сказали друг другу, что больше не хотим сидеть сложа руки и ждать неизвестно чего…

– Между прочим, это он тебя имеет в виду когда говорит о "настоящем враге". – Заметил Джинн. – Слушай внимательно, возможно узнаешь что нибудь интересное об их планах.

Я и без того слушал так внимательно – дальше некуда – но ребята сменили тему разговора.

– А ты еще не испытываешь потребность засыпать каждую ночь? – С ощутимой завистью спросила Одина брандоподобная Афина. – Счастливчик!

– Иногда я сплю. – Неохотно признался Один. – К счастью, не каждую ночь…

– А тебе тоже не нравится спать, да? – Понимающе усмехнулся Марлон Брандо.

– Не нравится. Слишком смахивает на смерть. – Кивнул Один.

– Глупые они! – Сообщил я Джинну. – Сон – это же самая интересная часть жизни…

– Для тебя, но не для них. – Резонно заметил тот. Немного подумал и решительно добавил:

– И не для меня, если сон хоть немного похож на тупое оцепенение, сковавшее меня на долгие века, пока я ждал встречи с тобой, пребывая в этом проклятом сосуде!

– Немного похож, наверное. – Задумчиво признал я. – Но иногда это оцепенение полно чудес, которые не случаются с людьми наяву. Прими во внимание, что долгое время мне приходилось довольствоваться только этими чудесами… И еще сон хорош тем, что всегда можно проснуться. Во всяком случае, спящие, как правило, просыпаются…

– Человеческая жизнь тоже хороша тем, что всегда можно проснуться. Правда люди, как правило, почему то не просыпаются. – Философски заметил Джинн.

Я еще немного понаблюдал за Одином. Ничего интересного я больше не увидел: он неподвижно сидел на ложе, обхватив руками колени, и судя по всему, собирался провести так всю ночь. Волшебный телевизор Джинна не был приспособлен для чтения мыслей, поэтому я решил, что на сегодня с меня хватит. Я и так несколько перебрал новых впечатлений, у меня голова кругом шла от избытка неперевариваемой информации!

Экран телевизора послушно погас, я с энтузиазмом обернулся к Джинну: у нас появилось столько увлекательных тем для беседы! Почти бесшумное копошение невидимой тени в темноте за моей спиной заставило меня досадливо поморщиться. У меня не было никаких сомнений, что нас опять навестила моя "подружка", страстная индейская барышня Уиштосиуатль. Правда, пока она больше не пыталась подкатиться ко мне со своими смертоносными объятиями и солеными поцелуями, но ее безмолвное присутствие отравляло все мои ночи.

Думаю, леди терпеливо ждала подходящего момента. Как бы то ни было, а ее визиты здорово действовали мне на нервы.

– Опять эта стерва! – Уныло пожаловался я Джинну. – Надоела! Надо бы прикинуться скромным богом какого нибудь всеми забытого племени и навестить Одина: попросить, чтобы намалевал у меня на груди свою защитную руну. Тем более, я то знаю, как зовут мою обидчицу… – Тут я осекся. У меня даже дыхание перехватило, поскольку я внезапно подумал, что вполне может быть…

Еще несколько секунд я потратил на суматошные попытки свести концы с концами. К моему величайшему изумлению концы, вроде бы, сходились. Во всяком случае, моя дурацкая гипотеза была чертовски хороша, и я решил осчастливить Джинна, излив на него бальзам собственной мудрости.

– Знаешь сколько их, этих индейских богов? – Торжественно спросил я Джинна. И не дожидаясь его ответа, доверительно сообщил:

– Я и сам не знаю.

Но чертовски много, можешь мне поверить! Кроме нашей соленой приятельницы, там еще куча народа, один другого кровожаднее – если конечно истории о них не слишком пострадали от руки переводчиков… И вот что любопытно: Один несколько раз упомянул некоего "пернатого змея" – насколько я понял, именно этот парень пытался убить его приятеля Ареса. Так вот, среди ацтекских богов как раз имеется пернатый змей – Кецалькоатль. Крутой мужик, неудивительно, что бог войны и шесть валькирий впридачу не смогли с ним справиться! Впрочем, они там все крутые… Надо будет посмотреть в Энциклопедии мифов: очень может быть, что мы найдем там и этого героя с веретенами, который убил Диониса и Афродиту… Слушай это что же получается? У нас тут конец света, мы к нему старательно готовимся, как юные скауты к летнему походу, а эти умники решили потихоньку перерезать нам глотки и все испортить – какого черта?! Впрочем, очень может быть, что они правы. Очень может быть, что так нам всем и надо… Но я так не играю. Мне не интересно. Я им устрою веселую жизнь! Мы еще посмотрим, кто за кем будет охотиться! – Я и сам не заметил, как начал здорово сердиться. Глупо, конечно: злость никогда не шла мне на пользу! И потом, я не очень то представлял себе, каким образом я собираюсь "устроить веселую жизнь" огромной компании индейских богов – кровожадных, могущественных и совершенно непостижимых…

– Тебе не следует волноваться по пустякам, Владыка. – Мягко заметил Джинн. – Одно из двух: или ты ничего не можешь изменить, и тогда волноваться бесполезно, или можешь – в этом случае тебе следует браться за дело, а не тратить свою силу на беспокойство и гнев.

– Хорошо быть старым, мудрым, да еще и джинном впридачу! – Усмехнулся я.

– Я тебе смертельно завидую, дружище.

– Не стоит. – Печально улыбнулся он. – Не уверен, что тебе понравилось бы в моей шкуре…

Рассвет мы с Джинном встретили дружно склонившись над толстенным двухтомником "Энциклопедии мифов": составляли подробный список богов, которым поклонялись индейцы Центральной Америки – с описанием их внешнего вида, особенностей характера и маленьких милых привычек. Я еще сам не знал, зачем мне это нужно. Но сосредоточенное копание в книгах здорово меня успокаивало: по крайней мере, я нашел себе занятие, которого с избытком хватило на эту бессонную – и почти бесконечную! – ночь… Время от времени я оглядывался в темноту и громко предлагал злодейке Уиштосиуатль явиться с повинной и продиктовать нам "имена, адреса и явки ее сообщников" – я торжественно заявлял, что суд примет во внимание ее сотрудничество со следствием. Джинн снисходительно посмеивался, слушая эту чушь, а темнота и Уиштосиуатль отвечали мне равнодушным молчанием. Тем не менее, собственное дурачество понемногу подняло мое настроение – что мне и требовалось! Мой фирменный рецепт от всех бед: немного повыпендриваться, и все как рукой снимет…

– Смотри ка! – Изумленно сказал я Джинну, добравшись до буквы "Т". – Кажется, я уже знаю, кто этот загадочный убийца с веретенами. Слушай:

"Тласольтеотль, другие имена – Тоси (наша бабушка), Талалли Ипало (сердце земли), Ишкуина, Тетеоиннан.

Пожирательница грязи, богиня плодородия, сексуальных грехов и покаяния", – на этом месте я не удержался от неуместного хихиканья. Дамочка та еще, конечно… Моя мама не одобрила бы такое знакомство, это точно!

– Но с чего ты взял, что это именно она? – Удивился Джинн.

– А вот послушай, как здесь описывают ее внешность: желтое лицо, в носу украшение в виде полулуния… ага, и самое главное – головной убор из перьев с куском ваты и двумя веретенами. Вот они, веретена! Очень удобно носить оружие в прическе, тебе так не кажется?

– Да, довольно практично. – Одобрительно согласился Джинн.

Утро все таки наступило, как ему и было положено. Уиштосиуатль наконец то оставила меня в покое (по крайней мере, я больше не ощущал ее обременительное присутствие), мое войско благополучно проснулось, заспанный Анатоль ехидно спрашивал у еще более заспанной Доротеи, как она, бедняжка, обходится без своих сигарет во сне, она терпеливо объясняла ему, что если не встречать утро чашкой кофе и сигаретой, то и просыпаться не стоит, князь Влад хлопотал, водружая свой ненаглядный гроб на спину бедняги верблюда, Мухаммед торопливо заканчивал утренний намаз – обычное утро в генеральном штабе Антихриста! Я немого поболтал с ними и удобно устроился на спине Синдбада, чтобы продолжить путь.

Примерно через час мне пришло в голову, что следить за нашими противниками можно не только по ночам: наверняка днем у них тоже происходит немало интересного. Так что я потребовал вернуть телевизор. Джинн пришел в восторг от моей предусмотрительности: почему то он был совершенно уверен, что я собираюсь разнюхать планы противника. Я не стал его разочаровывать и признаваться, что их драгоценные планы мне до фени. Просто мне было ужасно интересно: как дела у этих ребят. Навестил ли этой ночью кого то из Олимпийцев загадочный убийца, удалось ли героическим валькириям отбить его атаку, и все в таком духе. Честно говоря, я уже за них переживал… кому сказать – не поверят!

Я кое как установил телевизор на ритмично колышущейся спине Синдбада. Для этого Джинну пришлось хорошенько поколдовать: обыкновенная бытовая смекалка тут не помогала. Наконец телевизор временно превратился в еще один горб на спине моего верблюда – по крайней мере, теперь я мог быть уверен, что он не свалится. Экран засветился, и я увидел в его глубине настоящую Афину. Судя по всему, она только что проснулась и еще не успела придать себе внешность Марлона Брандо. К моему глубочайшему восхищению, Афина Паллада оказалась не слишком похожа на собственные классические изображения, которые мне никогда не нравились.

Радикально короткая стрижка, кожаная летная куртка, узкие штаны и высокие ботинки на толстой подошве тоже не слишком соответствовали моим наивным представлениям об облике богов Олимпийцев. На мой вкус, она была невероятно красива – впрочем, за такую внешность звание "мисс Вселенная" обычно не присуждают: ребята вроде меня, увы, никогда не становятся членами жюри.

Высокая, с безупречно прямой спиной – настоящая леди! – неопределенного возраста с тонким мальчишеским лицом и пронзительными глазами. Она неторопливо ходила по просторной комнате, в которой я узнал то самое помещение, где они с Одином вчера ужинали: видимо что то обдумывала. Время от времени она нетерпеливо взмахивала рукой, словно подгоняя ленивую мысль.