Е. В. Курбакова «Идеология национальности» по Горькому

Вид материала

Документы

Содержание Журнал м.горького «летопись» в контексте истории общественной мысли россии

Подобный материал:

• Политическая идеология, 73.81kb.
• Тест №1, 575.4kb.
• Методические рекомендации «деятельность средств массовой информации по формированию, 266.04kb.
• Идеология как элемент системы культуры, 458.93kb.
• Тематика семинарских занятий идеология и ее общественное предназначение, 37.07kb.
• Литература Тема: Идеология современного белорусского общества, 167.17kb.
• -, 1150.38kb.
• Идеология сионистов сионистская идеология – это Талмуд, 616.17kb.
• Тема: Основы идеологии белорусского государства, 69.49kb.
• С. Г. Карпюк общество, политика и идеология, 4175.17kb.

Е.В. Курбакова

«Идеология национальности» по Горькому

(«Две души» и «Письма к читателю» в «Летописи»)

Вдохновителем и идеологом журнала «Летопись» (издатель - А.Н.Тихонов, редактор - А.Т.Радзишевский) фактически являлся М.Горький. «Летопись» выходила в свет с декабря 1915 по декабрь 1917 года, в период кризиса, переживаемого не только Россией, но и всей Европой. События мировой войны, как и хозяйственный развал России, принявший характер социальной катастрофы, происходили под знаком национальной идеи. Военная цензура и департамент полиции рассматривали «Летопись» как журнал, имеющий «резко оппозиционное направление с социал-демократической окраской» («в отношении к переживаемой Россией великой отечественной войне журнал «Летопись» следует отнести к числу пораженческих изданий»).

С идеологических позиций направление нового журнала определила статья М.Горького «Две души» (№1, декабрь 1915 г.), в которой автор, давая трактовку «непримиримости мироощущений Востока и Запада», изложил свое представление сущности русского национального характера и сформулировал «отрицательные начала русской психики». Называя европейца «вождем и хозяином своей мысли», а человека Востока - «рабом и слугой своей фантазии», Горький призывает своих соотечественников к «активности, основанной на изучении и деянии, а не на внушении и догмате». Статья «Письма к читателю» (№3, март 1916 г.) явилась оперативным ответом М.Горького на несколько откликов со стороны «гг. собратьев по перу» и ряд писем от читателей на «статейку «Две души». В «Письмах» Горький разоблачает сущность стремления русского человека «отстоять свою «самобытность». «Наше бесправие, безволие и беззаботность человека по отношению к самому себе, к ближнему, к живым интересам своей страны» - так определяет публицист «основную черту» национальной «самобытности». Ситуацию в стране Горький объясняет «отсутствием пафоса чувств». На фоне эпохальных событий в российской истории интеллигенция, расколовшаяся «на две расы» (Н.А.Бердяев), жаждала мистических тайн и религиозных откровений или вооружалась идеями радикализма и марксизма. Теоретики «нового религиозного сознания» (во многом продолжая идею П.Я.Чаадаева) утверждали, что Россия должна отказаться от национального эгоизма, сковывающего ее духовные силы, и «действовать всегда по-христиански», в соответствии с духом справедливости и любви: «в великом споре Востока и Запада Россия имеет обязанность посредническую и примирительную», являясь «в высшем смысле третейским судьей этого спора» (В.С.Соловьев). Большевизм, напротив, неизбежно приводил к «национальному мессианизму» (Л.Троцкий), обрекая Россию на духовную и политическую изоляцию. М.Горький - «буревестник», «буреглашатай» - утверждал необходимость глубоких качественных изменений в жизни российского общества не посредством вооруженного восстания, а путем деяния, созидания, утверждения торжества творящей человеческой воли над обстоятельствами: «Для того чтоб нас не грабили, не унижали, не ездили верхом на наших шеях враги внешние и особенно тяжелые – внутренние враги, нам необходимо заботиться не о мистической «последней свободе», а о завоевании простейших гражданских прав. Надо попытаться сделать страну грамотной и в буквальном и в политическом смысле, необходимо разбудить и воспитать ее волю к жизни». Русский человек должен быть не «блаженным бездельником», а деятельным гражданином великой страны. По Горькому, народу России предстоит огромная и продолжительная работа, для осуществления которой необходимо осознать актуальность деяния, состоящего не в переходе власти из одних рук в другие, а в сломе «парадигмы бытия» страны.


ЖУРНАЛ М.ГОРЬКОГО «ЛЕТОПИСЬ» В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ РОССИИ

М.Горький стал известен читающей России одновременно как журналист и как писатель: его работа в периодических изданиях ведет свое начало с публикации в тифлисской газете «Кавказ» рассказа «Макар Чудра» (№ 242 от 12 сентября 1892 года). Многие произведения Горького, созданные на рубеже веков, обретают известность уже после их опубликования в периодической печати: на страницах газеты «Волжский вестник», нижегородских газет «Волгарь» и «Нижегородский листок». С подписью «Иегудиил Хламида» фельетоны Горького выходят в «Самарской газете», в «Одесских новостях» он помещает свои корреспонденции. Произведения Горького печатают журналы «Русское богатство», «Русская мысль», «Новое слово», «Жизнь». При деятельном участии Горького появляются большевистские периодические издания 1905 года: газета «Новая Жизнь» и сатирический журнал «Жупел».

Журнал «Летопись», инициатором и вдохновителем которого явился М.Горький, возникает в эпоху усугубляющегося кризиса жизни России на фоне мировой катастрофы: ежемесячный литературный, научный и политический журнал «Летопись» издается с декабря 1915 года и со строгой периодичностью выходит в свет по декабрь 1917 года. Тактика позиционирования нового издания была очень грамотной, как с технической, так и с содержательной стороны. Первый – декабрьский – номер «Летописи» дал читателю представление о направлении журнала, а издателю позволил планировать показатели подписки и тиража на следующий календарный год.

Структура первого номера журнала, само название которого акцентирует внимание на фиксации исторически значимых явлений, отчетливо и очевидно представила мировоззренческую позицию редакционного коллектива «Летописи». Примечательно, что эта позиция подана ненавязчиво: первые материалы номера – литературные публикации (стихотворение И.Бунина «Слово», очерки М.Горького «Воспоминания», повесть И.Вольнова «Круги жизни», рассказ А.Замиралова «Кира», стихотворения М.Герасимова и другие) не являют отличительных особенностей издания. Однако статья М.Горького «Две души» (страницы 123-134), а также материалы научного и политического плана (В.Базаров «Единство культуры и национализм», А.Пинкевич «Писарев и естествознание» (к 75-летию со дня рождения), публикации в отделах «Иностранное обозрение» и «Внутреннее обозрение», письмо в редакцию «Нужны ли убеждения?») явились атрибутивными и дали возможность читателю определить направление новорожденного журнала, выявили сторонников и противников, и – главное – пробудили интерес к «Летописи».

Интерес к новому журналу М.Горького проявился большей частью в ярких и оперативных откликах на его «Две души» (статьи Л.Н.Андреева и Е.Н.Чирикова на страницах журнала «Современный мир», № 1, 1916 г.; статья Р.В.Иванова-Разумника в газете «Русские ведомости», № 79, 1916 г.; многочисленные публикации Б.Лаврова и А.Доброхотова в нижегородской прессе). Позиция Горького в его стремлении определить феномен «загадочной русской души» упоминалась и в контексте более поздних событий жизни страны. Так, Н.А.Бердяев в своей книге «Судьба России» (опыты по психологии войны и национальности), вышедшей в свет в 1918 году, главу «Азиатская и европейская душа» начинает примечательной характеристикой не только концепции М.Горького, но и программы «Летописи»: «В первом номере журнала «Летопись» напечатана очень характерная статья М.Горького «Две души», которая, по-видимому, определяет направление нового журнала». Публицистический труд М.Горького под названием «Две души» получил суровую оценку современников: «На страницах всей статьи писателя ни единого бодрого слова о русском народе» (Л.Андреев), «Нельзя безнаказанно оперировать с такими широкими обобщениями, как Восток и Запад» (Б.Лавров), «У Горького все время чувствуется провинциализм, не ведающий размаха мировой мысли» (Н.Бердяев). «Летопись» в целом будет рассматриваться как журнал, выражающий негативное отношение к русской действительности, возводящий «напраслину на русскую интеллигенцию» (А.Доброхотов). Характеристика российской действительности на страницах «Летописи», каждый номер которой объемом 20-25 печатных листов называли «книжкой», была дана не только в аналитических статьях («Текущий момент и перспективы», «Кооперация и продовольственный кризис», «Евреи в высшей школе» и др.). Подбор художественных произведений также был программным: «В людях» М.Горького, «Казимир Станиславович» И.Бунина, «Письма знатного иностранца» Вильяма Симпльтона. Вымышленный автор (Симпльтон – «простак») излагает свое понимание России («бесконечный лес») и русского народа («караван призраков» в состоянии «смертного сна», в котором проходит их жизнь). Это напрямую перекликается с тезисами Горького из «Двух душ»: «Русский человек еще не выработал должной стойкости и упрямства в борьбе за обновление жизни». Рассуждая о европейском и азиатском началах в душе русского человека, М.Горький сводит сущность вопроса к утверждению необходимости «поступка», социального взрыва?, посредством которого будет изменена жизнь в России. Однако самому Горькому присуще некое единство «двух душ»: с апреля 1917 года в газете «Новая Жизнь» он начнет публиковать свои «Несвоевременные мысли».


«Социальный идеализм» М.Горького: педагогические воззрения

(по страницам публицистических выступлений)

Жизненные воззрения М.Горького были чрезвычайно противоречивы. До октября 1917 года - «буревестник революции»; в 1917-1918 гг. - один из самых яростных оппонентов большевизма, но вскоре – деятельный участник происходящих в стране перемен; эмиграция начала 20-х гг. явилась его «порубежьем»; итогом стала позиция «первосвященника сталинизма»¹. Каким образом сегодня можно объяснить причины заблуждений и исканий этого, по словам Пастернака, «океанического человека», его, по мнению Л.Толстого, «очень запутанного ума…»?

Величие таланта Горького и масштаб его заблуждений имеют один корень: решимость «создать прекрасного, идеального человека» - «человека, который должен быть»², основанная на вере в безграничное могущество человека.

Всю свою многогранную деятельность М.Горький неизменно и последовательно посвящал утверждению активного отношения к жизни. В декабре 1915 года по его инициативе в Петербурге начал выходить журнал «Летопись», в первом номере которого Горький поместил свою статью «Две души» - публицистическое выступление, в основе своей явившееся утверждением жизненной необходимости деяния, созидания, утверждения торжества творящей человеческой воли над обстоятельствами. В марте 1916 года («Летопись», №3) в статье «Письма к читателю», отвечая на отклики, составившие дискуссию по поводу статьи «Две души», он писал: «Я не считаю себя человеком, призванным поучать до смерти заученных людей, но я человек, кое-что переживший, знающий русскую жизнь, и я желал бы сообщить результаты «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет» грамотному и вдумчивому русскому обывателю»³. Судьба молодого поколения – судьба будущего России, вопросы образования, воспитания, культуры заслуживают особого внимания Горького⁴.

В апреле 1917 года, приветствуя итоги февральской революции, Горький пишет: «Русский народ обвенчался со Свободой, - будем верить, что от этого союза в нашей стране, измученной и физически, и духовно, родятся новые сильные люди».⁵ 4 июня 1917 года по его инициативе создается "Лига социального воспитания". 25 июня в Михайловском театре проходит Публичное заседание Лиги. На этом заседании М.Горький произносит речь, текст которой два месяца спустя вышел на страницах «Летописи» (№7-8).

Спорный характер утверждений, изложенных в «Речи», был обусловлен, с одной стороны, сложностью обсуждаемого вопроса – сущность и значение «социального воспитания» - с другой, - противоречиями в мировоззрении самого Горького. По мнению автора «Речи», «каждый из нас, являясь выводом из прошлого и посылкой в будущее», осознает, что «его стремление к новым, лучшим формам жизни, его личное творчество встречает противодействие прежде всего в нем самом, …и только усиленное воспитание воли может освободить человека из рабства фактов прошлого, сделать его творцом новых фактов… Мы должны верить в искренность стремлений человека к лучшему. Без этой веры, без этого чувства социального идеализма мы осуждены на бездействие, жизнь наша теряет смысл» (187). В данном случае Горьким утверждается идея «самовоспитания», индивидуальной ответственности человека за свой выбор. Выражая эту точку зрения, он невольно солидаризируется с позицией, которая прежде вызывала его неприятие: еще в 1905 году (статья «Заметки о мещанстве» в газете «Новая жизнь») он выразил несогласие с «достоевщиной» и «толстовством» - мировоззрением, сущность которого состоит в нравственном самоусовершенствовании и отрицании справедливости утверждения «Если общество устроить нормально, все в один миг станут праведными»⁶.

В то же время, провозглашая необходимость «широко развить сознание единства интересов всех людей, сознание всемирной, планетарной связи всех со всеми» (188), Горький предлагает создать «дома-школы, потребные детям дошкольного возраста» (190) и излагает свой «утопический план такого учреждения» (189): «Все хозяйство своего дома они ведут сами, сами следят за чистотой и порядком, сами распределяют время работ, занятий, игр. Среди них широко развито выборное начало, существует товарищеский суд и вообще – все, что необходимо для коллективного бытия. В этом учреждении должны быть собраны дети разных классов, в возрасте от 6 до 12 лет, и – чем разнообразнее индивидуумы, тем напряженнее должен идти духовный рост каждого из них» (курсив Е.С.). Не содержится ли в этом утверждении Горького мысль, отрицающая возможность объединения «разнообразных индивидуумов» в единый коллектив: чем разнообразнее индивидуумы, тем сложнее им быть вместе? Примечательно определена Горьким роль «воспитателя» (хотя этот термин в «Речи» не встречается): «Конечно, среди детей должен находиться взрослый, мягко и незаметно направляющий разум, но – только направляющий, а не угнетающий волю» (там же). «В этих условиях ребенок будет жить, как бы играя в «настоящую жизнь», и, пока природа позволяет ему наслаждаться счастьем детства, он остается ребенком. Но в тот момент, когда действительность предъявит ему свои суровые требования, он, воспитанный как хозяин жизни, как свободная личность, - он окажется способным встретить сложные вопросы действительности свободно и умело» (там же). Высказанные в «Речи» идеи М.Горького (которые он сам признавал «утопическими») вскоре воплотились в жизнь. В 1920 году под руководством А.С.Макаренко была основана колония для несовершеннолетних правонарушителей. Это воспитательное учреждение получило имя Горького. Не имея психологических и педагогических рекомендаций в столь ответственном и новом деле, Макаренко вооружился «рекомендациями» Горького и приступил к реализации концепции личности, преодолевающей сопротивление среды. Позже Горький напишет Макаренко: «Огромнейшего значения и поразительно удачный педагогический эксперимент Ваш имеет мировое значение»⁷. Один из очерков своего цикла «По Союзу Советов» Горький посвятит Макаренко и его колонии (он побывал там в 1928 году). В 1929 году Горький посетил Соловки и позже в этот цикл включил раздел о «соловецкой идиллии», об успехах НКВД по «переделыванию человека» – таким образом Горький эти «педагогические эксперименты» поставил в один ряд…

В практике советской школы реализовывались многие, высказанные Горьким в «Речи», идеи. «Воспитание должно быть социальным, оно должно стремиться к перерождению инстинктов индивидуалистических в инстинкты социальные» (187). Значит, отказавшись от своего «я», от себя, человек должен стать «колесиком и винтиком единого механизма»? Если и возможно гуманное осуществление подобной педагогической парадигмы на практике, станет ли лучше обществу от того, что индивидуальность нивелируется? Горькому была известна библейская истина, выраженная в призыве: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», он цитирует и мудрость Гиллеля: «Если я не за себя, то кто же за меня? Но если я только за себя – зачем я?»⁸. Однако он не приемлет внимания человека к своему «эго». Справедливо видя в фанатизме (обезличивании) «на службе обществу» (187) «одно из наиболее печальных уродств», Горький в то же время отмечает, что «социально воспитанный человек» в «обществе подобных ему совершенно свободен», с этой «средой его связывают инстинкты, симпатии, сознание величия задач, поставленных обществом в науке, искусстве, труде» (там же). «Для человека, который должен быть, - пишет Горький, - жизнь и труд – наслаждение, а не жертва и подвиг». По Горькому, Лига социального воспитания «должна отчетливо сознать священную обязанность», которая состоит в «экономии энергии детей в период ее накопления и развития. Чем больше сумеем мы сохранить эту энергию от бесполезной траты, тем богаче и прекраснее станет будущее человека, тем большее количество творческой работы получит наша земля». Это утверждение даже утопическим назвать трудно … «Энергия детей» должна «копиться» и «развиваться», ее надо «экономить», «сохранять от бесполезной траты» - тогда «земля получит большее количество творческой работы». Создается впечатление, что можно определить вес, объем, плотность этой «энергии»… И нет осознания того, что каждая душа одарена Божьей искрой, и «экономия» энергии не означает «развития» человека. Если беречь энергию и талант ребенка, чуткого к музыке или слову, для рытья котлованов, вряд ли «земля» будет облагорожена этим, как показала история, немалым количеством «творческой работы». Горе тому обществу, где «пироги печет сапожник, а сапоги тачает пирожник…». И воистину горе человеку, когда вне осознания его индивидуальности в таком обществе он востребован только на «общее дело».

Горький предлагает Лиге взять на себя ключевые административные функции в сфере воспитания и образования (можно сказать, дает перечень полномочий будущего Наркомпроса): «Лига вполне сможет «взять на себя организацию издания всех учебников, учебных пособий, сочинений по педагогике, производство всей разнообразной массы орудий педагогической деятельности» (191). Эта инициатива Горького в основе своей означает не столько решимость уничтожить «бесстыдный налог на разум» (лишить издателей учебников тех «миллионов, которые они ныне наживают»), сколько стремление узаконить монополию на истину в последней инстанции.

Даже если иметь в виду только «детей улицы», чье воспитание вынужденно протекает в универсальных для всех (уравнительных) условиях, «утопический план» Горького очень условен. Справедливо отмечая, что Лига – как любое учреждение для детей – «должна быть живым организмом, тонко и глубоко чувствующим все колебания детской души, все потребности маленьких людей, идущих в мир с новой энергией», Горький с учетом своего опыта взросления не мог не чувствовать, что материнское и отцовское влияние (каким бы оно ни было по продолжительности и существу воздействия), роль бабушки и деда (каждый из них оставил свой след в душе ребенка) ничем не заменить. Общество, социум, государство может и должно осуществить, пожалуй, только самую главную функцию – воспитать в каждом человеке ответственность за то, что в будущем ему предстоит привести в мир нового человека, который тоже будет «выводом из прошлого и посылкой в будущее». «Воспитать» – значит, питая, возвышать; а в годы, которые Горький прославил, к нашему прискорбию, в воспитании были иные установки: «гвозди б делать из этих людей, крепче б не было в мире гвоздей…» (Н.Тихонов, «Баллада о гвоздях», 1922 г.).

Опасность реализации на почве российской действительности социалистических идей наиболее отчетливо была осознана после событий 1905-1907 годов. Вышедший в 1909 году «сборник «Вехи», ненавистный Горькому»⁹, был полностью посвящен отражению драмы русского революционно-демократического сознания. П.Б.Струве в своей статье «Интеллигенция и революция» писал: «Основная философема социализма, идейный стержень, на котором он держится как мировоззрение, есть положение о коренной зависимости добра и зла в человеке от внешних условий, отрицающее идею личной ответственности».¹⁰ Н.А.Бердяев в своей статье «Философская истина и интеллигентская правда» отметил ведущие черты русской интеллигенции, к которой принадлежал и Горький: «Любовь к уравнительной справедливости, к народному благу парализовала любовь к истине… Основное моральное суждение интеллигенции укладывается в формулу: да сгниет истина, если от гибели ее народу будет лучше житься, если люди будут счастливее… Оказалось, что ложно направленное человеколюбие убивает боголюбие».¹¹

Сущность всей воспитательной системы в советские годы была сведена к антигуманной позиции власти, взявшей на себя преступную смелость внедрять в сознание человека только «полезную» истину. Это «воспитательное» воздействие сопровождалось преследованием инакомыслия. В 30-е годы Горький писал: «Употребляется ли ради развития сознания человека насилие над ним? Я говорю – да!.. Культура – это организованное разумом насилие над зоологическими инстинктами людей»¹². Однако помимо «зоологических» инстинктов человеку присущ неуничтожимый инстинкт поиска истины. Несмотря на многократное употребление в «Речи» слов «свобода» и «свободный» при характеристике Горьким атмосферы жизни детей в учреждениях, которые он предлагает организовать, не может быть свободы без личностного нравственного выбора человека.

Горький неистово верил в возможность «создать идеального человека» и призывал «воспитать из наших детей новое человечество» (191). Какое же место он отводил живой, конкретной личности? Горькому приписывают слова, смысл которых трудно понять без контекста: «Когда желаешь осчастливить сразу все человечество, человек несколько мешает этой задаче»¹³. Хочется верить, что он осознавал невозможность осчастливить всех, поправ интересы каждого.