А также лучший план Бога для тебя. Бенни Хинн говорит
| Вид материала | Документы |
| Традиция, традиция... Иди прямо туда Визит к психиатру Слушаться господа Помазание в машине Генри, мэри, сэмми и вилли Это произошло в ошаве Теперь я погиб |
- Божий план для того, чтобы защитить вас от атак врага., 1044.86kb.
- Бенни Хинн Доброе утро Святой Дух Глава и правда, можно ли познакомиться с Тобой?, 4424.41kb.
- Ответ: Письмо своему любимому начальнику, 129.08kb.
- Ты Пётр, и на сем камне Ясоздам Церковь Мою, 975.02kb.
- Молитва шествующего в путь, 21.87kb.
- Книга пророка иеремии, 229.03kb.
- -, 5640.49kb.
- Триумф Бога-Победителя вечен, он всегда в действии и не зависит ни от каких внешних, 73.76kb.
- Конкурс «Лучший урок письма» Письмо сочинение, 57.32kb.
- Конкурс для школьников «Молодёжь тестирует качество», 90.72kb.
ТРАДИЦИЯ, ТРАДИЦИЯ...
Я вошел в спальню, и меня словно магнитом притянуло к большой черной Библии. В нашем доме эта Библия была единственной, у моих родителей никогда не было собственных. Понятия не имею, откуда взялась эта книга, но, насколько я могу помнить, она всегда была со мною. Едва ли страницы Библии переворачивались со времени нашего переезда в Канаду.
Я молился: «Господь, открой, как понимать произошедшее со мной сегодня». Раскрыв Писание, я набросился на него, как голодный набрасывается на кусок хлеба. Святой Дух начал учить меня. В то время я еще не все понимал, но многое чудесным образом стало проясняться в Писании. Понятно, что ребята на молитвенном служении не могли объяснить: «Об этом Библия говорит так-то и так-то». Они не могли мне что-либо пояснить. Да никто и понятия не имел, что произошло со мной в последние двадцать четыре часа. И уж, конечно, я и слова не сказал родителям. Чтение я начал с Евангелий. Я вдруг обнаружил себя громко взывающим: «Иисус, войди в мое сердце. Пожалуйста, Господь Иисус». Строчка за строчкой я видел великий план спасения в действии. Я почувствовал себя читающим Библию первый раз в жизни. О друг мой, она ожила! Слова были подобны пузырькам на поверхности живой воды, и я легко пил из этого источника. В конце концов в три или четыре часа утра я упал замертво от усталости и заснул в таком мире и покое, каких еще никогда не испытывал.
ПРИЧАСТНОСТЬ
На следующий день я встретил в школе «фанатиков» и сказал: «Эй, я хочу, чтобы вы взяли меня в свою церковь». Они рассказали о собраниях, которые проходят раз в неделю, и пригласили меня на следующее, через несколько дней. В ближайший четверг я пришел в «катакомбы», как они называли это место. Служение походило на утреннее молитвенное собрание в школе. Люди поклонялись Господу, подняв руки. Но в этот раз я почувствовал свою причастность к происходящему. «Иегова Ире печется обо мне. Избыток Его благодати со мной». Так они пели снова и снова. Песня понравилась мне с первого раза. А когда я узнал, что она написана женой пастора Мерлой Ватсон, я полюбил эту песню еще больше. Муж Мерл Мерв пас это весьма необычное стадо. «Катакомбы» не являлись традиционной церковью. Прихожане представляли собой пеструю толпу Христиан, имевших удовольствие встречаться по четвергам в англиканской церкви на улице Пауль Кафедрал в Нижнем Торонто. Это происходило во времена «Движения Иисуса», когда хиппи приходили ко спасению быстрее, чем успевали обстричь себе волосы. Случалось, в те времена кресло парикмахера не пустовало ни минуты! Я огляделся вокруг и увидел множество детей, таких же, как я. Было на что посмотреть: они плясали и прыгали, радостно восклицая пред Богом. С трудом верилось в Боговдохновенность таких танцев, но странным образом с этого первого необычного вечера я чувствовал свою причастность к ним.
ИДИ ПРЯМО ТУДА
В конце собрания Мерв Ватсон сказал: «Пусть желающие совершить публичное покаяние выйдут. Мы помолимся вместе с вами, и вы пригласите Иисуса в свое сердце». Я задрожал и затрясся. Пришла мысль: «Не нужно туда идти, ведь я уже спасен».
Я знал, что Господь вошел в мою жизнь в понедельник около восьми утра в те памятные для меня несколько минут. А был уже четверг. Вы уже, наверное, догадались, что через несколько секунд я шел вниз по проходу настолько быстро, насколько только мог. Я не думал, зачем это нужно, но что-то внутри меня настойчиво твердило: «Иди туда». И это в разгар наихаризматичнейшего служения, да еще в англиканской церкви! Юный добропорядочный католик, принадлежащий греческой православной церкви, получивший приличное религиозное воспитание у себя дома, вдруг сделал публичное исповедание своей веры и принял Христа. «Иисус, – сказал я, – прошу Тебя, стань Господом моей жизни». С этим не могла сравниться никакая Святая земля. Несравненно лучше быть там, где Иисус находится сейчас, чем там, где Он находился раньше. Вечером, возвращаясь домой, я почувствовал переполненность Божьим присутствием. Мне захотелось поделиться случившимся с мамой. С отцом я говорить не хотел. Я прошептал: «Мама, мне нужно сказать тебе кое-что... Я спасен». У нее моментально отвисла челюсть. Уставившись на меня, она строго сказала: «Спасен от чего?» «Поверь мне, – продолжал я, – ты все поймешь».
В пятницу утром до школы, весь день в школе, а затем и в магазине перед моими глазами стояла одна и та же картина: я видел себя проповедующим. Неописуемое чувство! Этот образ преследовал меня. Я видел толпы людей и себя, аккуратно подстриженного и одетого в строгий костюм. Моя проповедь бушевала как пламя. В тот день я нашел своего друга Боба, обклеившего однажды все стены в киоске отрывками текстов из Писания. Я кратко рассказал ему о случившемся на этой неделе, в том числе – и о своем видении. «Боб, – сказал я, – весь день я никуда не мог деться от этой картины, я видел себя проповедующим огромным толпам на стадионах, в церквах и концертных залах». Уже начав заикаться, я продолжал: «Эти толпы едва мог охватить глаз. Просто с ума сойти, как ты думаешь, что это было?»
«Только одно, – ответил мне мой друг, – Бог готовит тебя к большому служению. Полагаю, это замечательно».
ИЗГНАНИЕ
У себя дома такого одобрения я не получил. Да я и не мог до конца объяснить то, что Господь делал в моей жизни. Так или иначе, я попал в ужасную ситуацию. Унижение и позор. Я стал посмешищем всей семьи. Это было ужасно! Еще от отца я мог ожидать такого отношения, но уж никак не от матери. Раньше я видел от нее куда больше привязанности. То же можно сказать и про моих братьев, и сестер. Они стали изводить меня презрением и жестокостью, относясь ко мне, как к чужаку. «Традиция, традиция», – как пел главный герой «Скрипача на крыше» («Скрипач на крыше» – всемирно известный мюзикл о жизни еврейской общины на Украине в начале XX века. Прим. пер.). Восточному человеку нарушение традиций не прощается. Запад вряд ли когда-нибудь это поймет до конца. Такой человек, как я, позорит всю семью и прощен быть не может. Семья сказала мне: «Бенни, ты бесчестишь наше доброе имя». Они просто умоляли меня не пятнать их репутацию. Мой отец, когда-то занимавший пост мэра, не преминул напомнить мне об этом. Доброе имя семьи находилось под угрозой. Пожалуйста, поймите меня: не только греческие православные, но и представители других восточных добропорядочных церквей, возможно, самые консервативные люди, когда речь заходит о личном познании Христа.
Я всего-навсего стал Христианином, рожденным свыше, и это явилось позором для них. Почему? Видите ли, они действительно считали себя Христианами и имели этому документальное подтверждение. Их церковь самая старая. Но именно здесь скрываются корни данной проблемы. Меня воспитывали в этом. Очень долгое время вера являлась лишь формой ритуалов и догм, Божьему помазанию не уделялось ни малейшего внимания. Сила ушла. В результате они и понятия не имели о слышании Божьего голоса и водительстве Духом.
Стало ясно, что, оставаясь в родительском доме, я должен оставить все разговоры о Христе. Но ничто не могло залить пламя моей новорожденной веры. Как пышущий жаром уголек, я не переставал «гореть». Моя большая Библия была открыта с раннего утра. Святой Дух продолжал открывать мне Слово. И мало того, каждый вечер, когда мне удавалось ускользнуть из дома, я посещал молодежные или молитвенные собрания. В четверг вечером я снова пришел в катакомбы. Не могу забыть тот день, когда я упомянул об Иисусе в своем доме. Отец подошел ко мне и ударил меня по щеке. Я почувствовал боль. Конечно, это не камни с улиц Иерусалима – та боль совсем другого рода. Я чувствовал боль за мою семью. Я любил их так сильно и всем сердцем желал их спасения. Я сам был виноват. Отец предупреждал: «Если я еще раз услышу от тебя об Иисусе, ты пожалеешь, что начал этот разговор». Он зло сверкнул глазами, словно хотел выгнать меня из дома.
Когда впоследствии я рассказал о Господе своей маленькой сестре Марии, он как-то узнал об этом и воспылал гневом вновь. Отец вообще запретил мне говорить с ней о духовном.
ВИЗИТ К ПСИХИАТРУ
Даже братья гнали меня. Они обзывали меня всеми унизительными прозвищами, которые существуют под небесами и в преисподней. Это длилось долго. В своей комнате я молился: «Господь, когда же это кончится? Познают ли они Тебя, наконец?»
Дошло до того, что я не мог разговаривать ни с одним членом моей семьи. Мне не нужно было смотреть в словаре значение слова «отщепенец». Они дали возможность прилететь из Израиля моей бабушке единственно с целью сообщить мне, что я сошел с ума.
«Ты разрушишь нашу семью, – говорили они. – Разве ты не понимаешь, какой это позор?»
Отец организовал для меня визит к психиатру. Он и вправду думал о сумасшествии. И какое же заключение сделал врач? «Возможно, у вашего сына тяжелый период, это пройдет». Затем они решили сменить тактику и попытались занять меня работой, которая постоянно держала бы меня в напряжении и не оставляла времени для Иисуса.
Отец обошел всех своих друзей, говоря: «Я хочу устроить к вам на работу своего сына Бенни».
Отец привез меня на машине в одно такое место и, не выходя из нее, ждал меня, пока я туда ходил. Я встретил там одного из самых грубых и бездуховных людей, каких только можно себе представить. Ясно, я не мог работать с ним. Вернувшись, я сказал: «Этот человек никогда не станет моим начальником». Я жалел отца в те дни: он дошел до точки. Отец сказал: «Бенни, что тебе нужно, скажи? Я сделаю для тебя все, только, пожалуйста, оставь этого своего Иисуса». «Папа, – ответил я, – ты можешь просить о чем угодно, но мне легче умереть, чем оставить найденное мною». Последовала мрачная сцена, из дружелюбного отца он тотчас превратился в саркастического чужака. Он смог предложить мне только новый поток ругательств, впадающий в реку ненависти.
Следующие два года мы практически не общались. За обеденным столом он на меня не смотрел. Полное отчуждение. В конце концов, стало невыносимым даже просто сидеть с ними молча во время передачи вечерних новостей. Что мне оставалось делать? Я уходил в свою комнату... Но оглядываясь назад, я ясно вижу, что Господь держал все в Своих руках. Я проводил с Богом сотни и тысячи часов: всегда с открытой Библией я молился, учился, поклонялся, я постился и питался небесной манной, столь нужной мне в эти годы.
Я ДОЛЖЕН
СЛУШАТЬСЯ ГОСПОДА
Посещение церкви превратилось в сложное дело. Я так хотел ходить в церковь, но отец всегда говорил категорическое «нет» снова и снова. Единственным нашим общением стали споры о Господнем доме. Для людей Востока совершенно неприемлемо непослушание родителям, но мне исполнился уже двадцать один год, и я как сейчас помню вечер, когда я набрался смелости и сказал отцу: «Я подчиняюсь тебе во всем, но только не в отношении посещения церкви, здесь я должен слушаться Господа». Сказав это, я ужаснулся: впечатление было такое, что в отца кто-то выстрелил. Я набрался смелости и спросил: «Можно мне пойти на служение?» Он отвечал: «Нет». Я шел в свою комнату и начинал молиться: «Господь, пожалуйста, измени его мысли». Я спускался вниз и снова спрашивал: «Могу я идти?» «Нет!» – рычал в ответ отец, и я опять шел наверх. Постепенно он начал сдаваться, все отчетливей вырисовывалось его поражение в этой борьбе. «Катакомбы» стали арендовать другое здание для воскресных служений. Я начал ходить туда. По вторникам и пятницам там был разбор Библии, молодежное служение проходило в воскресенье вечером. Это целиком заполнило мою жизнь. Два года после обращения мой духовный рост двигался со скоростью ракеты. В конце 1973 года Мерв и Мерла Ватсоны пригласили меня присоединиться к ним в проведении поклонения и пения на сцене, но я все еще не мог выступать публично.
Меня заметил Джим Пойнтер, исполненный Духом свободный методистский пастор. Однажды он остановился у моего киоска поговорить на Духовные темы. Именно тогда он пригласил меня поехать на служение Кэтрин Кульман в Питтсбург. Моя встреча с Духом Святым после этого собрания превзошла все пережитое мною ранее. Заняло несколько дней, чтобы я понял глубину откровения, которое Бог дал мне. Примерно в то же время я поменял работу. Мне удалось получить место регистратора католической школы в Торонто. Уверен, они считали меня странным. Я сидел и улыбался, стоило мне начать думать о том, что Бог делал в моей жизни. Я не задерживался на работе ни на минуту, я бежал домой и, уже поднимаясь по лестнице к себе, начинал разговаривать с Господом. Я говорил: «О Святой Дух, я так рад снова встретиться с Тобой». Конечно, Он находился рядом всегда, но моя комната представляла собой особенное, тайное место. Когда не нужно было идти на работу, я оставался дома и целый день сокровенно общался с Ним.
Что я делал? Я общался. Общался с Духом. Если я не шел на работу и не уединялся в комнате, то отправлялся в церковь. Я никому не говорил о происходившем со мной. Утром я уходил из дома, и Он покидал его вместе со мной. Я действительно чувствовал Кого-то рядом. В автобусе я ощущал желание говорить с Ним, но не хотелось, чтобы меня принимали за сумасшедшего. Даже на работе я шепотом разговаривал с Ним. За обеденным столом Он был моим соседом. День за днем, приходя домой, я быстро взбегал по ступенькам, запирал дверь и говорил: «Мы снова одни», и Духовное путешествие продолжалось.
ПОМАЗАНИЕ В МАШИНЕ
Позвольте мне пояснить одно обстоятельство: иногда я уже не ощущал Его присутствия, ибо настолько привык к Нему, что не ощущал пронизывающего меня «электричества», но вот окружающие это прекрасно чувствовали. Много раз мои друзья, придя ко мне, начинали плакать от присутствия Святого Духа. Как-то раз Джим Пойнтер подозвал меня и сказал: «Я хочу взять тебя в методистскую церковь, где я пою, ты сможешь попеть там со мной, если хочешь». Я не был особенным певцом, но иногда помогал Джиму. В тот вечер я вновь погрузился в помазание Святого Духа, но неожиданно раздался звонок в дверь. Я бежал вниз по ступеням и чувствовал, что Божье присутствие буквально бежит вниз вместе со мной. Расположившись на переднем сидении, я захлопнул дверцу и заметил, что Джим начал плакать. Он запел припев одной песни: «Аллилуйя, аллилуйя», повернулся ко мне и взволнованно произнес: «Бенни, я чувствую присутствие Духа в этой машине». Ну конечно, Святой Дух присутствовал в этой машине! Я ответил: «Где же Ему еще быть?» Для меня это было нормально, но Джим с трудом мог вести машину, продолжая плакать пред Господом.
Однажды мама подметала коридор в то время, как я разговаривал со Святым Духом, и, когда я вышел, ее просто отбросило назад, что-то толкнуло ее. Я спросил: «Мама, что с тобой?» Она недоуменно ответила: «Я не знаю». Присутствие Господа бросило ее к двери.
Мои братья могут засвидетельствовать, что, приходя ко мне, они начинали испытывать необычные чувства. Наступило время, когда мне перестало нравиться просто ходить с друзьями в церковь веселиться. Я хотел одного: пребывать с Господом. Я часто говорил: «Господь, я бы хотел иметь лучше это, чем все, что мир может мне предложить». У моих друзей и знакомых были свои игры, вечеринки, футбол, а я не нуждался в таких развлечениях. Я говорил Господу: «Чтобы это ни было, я хочу, чтобы только это не прекратилось». Я начал глубже понимать желание Павла, который стремился общаться со Святым Духом.
ГЕНРИ, МЭРИ, СЭММИ И ВИЛЛИ
Теперь даже члены моей семьи начали задавать вопросы. Дух Господень настолько утвердился в нашем доме, что мои братья и сестры начали ощущать Духовный зов.
Один за другим они подходили ко мне и задавали вопросы. Они спрашивали: «Бенни, я смотрел на тебя... Этот Иисус, Он и в правду реален?» Моя сестра Мэри отдала свое сердце Господу, а через несколько месяцев спасся мой маленький брат Вилли. Все, что я мог делать, это восклицать: «Аллилуйя!». Это происходило, хотя я ничего не проповедовал им.
В это время мой отец чуть не сошел с ума. «Неужели я потеряю семью из-за этого Иисуса?» – спрашивал он себя. Он не знал, что ему делать, как нас удержать, но, без всякого сомнения, наши родители уже увидели те изменения, которые произошли во мне, моих братьях и Мэри. После того, как я отдал свою жизнь Господу, я пережил замечательные встречи с Ним, однако их невозможно было даже сравнить с моим ежедневным хождением с Духом Святым. Теперь-то Господь действительно пришел ко мне. Слава Божья наполняла мою комнату. Иногда я стоял на коленях и поклонялся Господу по восемь, девять и даже десять часов без перерыва. 1974 год принес в мою жизнь поток силы Божьей, который никогда уже не прекращался. Я просто говорил: «Доброе утро, Святой Дух», и все начиналось снова. Слава Божья пребывала со мной.
В апреле этого года я начал задавать себе вопросы: «В чем же причина всего этого, Господь? Почему все это происходит со мной?» Я знал, что Бог не устраивает вечных «духовных пикников». Поэтому я начал молиться, и вот что Господь показал мне: я увидел человека в огне, он был полностью охвачен пламенем и бился в конвульсиях, его тело не касалось земли, вися в воздухе, он в мучении открывал и закрывал рот, и я вспомнил то место в Слове, где говорится о том, что в аду будет «срежет зубов». В этот момент я услышал голос Божий, говорящий мне: «Проповедуй Евангелие». Я сразу же возразил Ему: «Но я не могу говорить нормально». Через два дня Господь дал мне еще одно видение: я увидел Ангела, в руке у него была цепь, прикрепленная к огромной двери, которая, казалось, занимает все небо. Он потянул за цепь, дверь открылась, и я увидел людей: огромная толпа, насколько хватало глаз, она шла к широкому ущелью, на дне которого бушевал огонь. Это было ужасно. Я видел, как тысячи и тысячи людей падают в этот огонь. Те, кто приближался к краю, пытались избежать падения, но людской поток неудержимо увлекал их в пылающую пропасть. И опять Господь заговорил со мною: «Если ты не будешь проповедовать, все они будут на твоей совести». Теперь я ясно понял цель всего происходящего – проповедь Евангелия.
ЭТО ПРОИЗОШЛО В ОШАВЕ
Общение с Господом продолжалось, слава Божья продолжала приходить. Присутствие Господа не покинуло меня, даже скорее наоборот – оно стало еще сильнее. Слово Божье обрело еще большую реальность. Молитвенная жизнь стала сильнее. Наконец, в ноябре 1974 года, я уже не мог больше избегать этого вопроса, я сказал Господу: «Хорошо, я буду проповедовать Евангелие, но с одним условием! Ты должен быть со мной на каждом служении». Затем и я напомнил Ему: «Господь, ты ведь знаешь, я заикаюсь». Я очень переживал из-за своего недостатка, думал о том, что может случиться, если я выйду проповедовать. Однако я никак не мог избавиться от воспоминаний о горящем человеке и о том, как Бог сказал: «Если ты не будешь проповедовать, все они будут на твоей совести». Я думал: «Я должен начать проповедовать», но, может быть, достаточно просто раздавать евангелизационные брошюрки? Так продолжалось до декабря. Однажды я сидел дома у Стэна и Ширли Филипс, моих друзей из Ошавы, городке в тридцати километрах от Торонто.
«Хотите, я поведаю вам кое-что?» – спросил я. До этого я никогда не рассказывал никому до конца о том, что происходило со мной, о моих переживаниях, снах и видениях. Почти три часа я изливал свою душу, рассказывая о том, что знали только я и Господь. Я не успел закончить, как Стэн прервал меня и произнес: «Бенин, сегодня вечером ты должен прийти в нашу церковь и рассказать об этом». Они были членами церкви под названием «Шайлоу», в которой было около ста человек и которая принадлежала деноминации «Ассамблея Триединства Божьего». Видели бы вы меня тогда! Волосы до плеч, одет совсем не для церкви, потому что приглашение было совершенно неожиданным. Но, несмотря на все это, 7 декабря 1974 года Стэн представил меня церкви, и первый раз в жизни я встал за кафедру проповедовать. Когда я открыл рот, чтобы сказать первое слово, я почувствовал, как что-то коснулось моего языка и освободило его. Я начал провозглашать Слово Божье абсолютно свободно. Удивительно, что Бог не исцелил меня, когда я сидел в зале, Он не исцелил меня, когда я шел на сцену. Он не исцелил меня, когда я стоял за кафедрой. Бог совершил чудо именно в то мгновение, когда я открыл свои уста. Когда исцеление произошло, я сказал: «Ну, наконец-то». Заикание прошло, от мучившего меня всю жизнь дефекта речи не осталось и следа, и я ни разу не заикался с тех пор. Мои родители не сразу заметили, что я исцелился. Во-первых, потому что мы не слишком много общались, и, во-вторых, потому что и раньше я мог говорить без заикания некоторое время – до тех пор, пока не начал волноваться. Но я знал – я исцелен, и мое служение стало расти как на дрожжах. Буквально каждый день меня приглашали проповедовать в какую-нибудь церковь или группу верующих. Я чувствовал, что я попал в «десятку» воли Божьей.
ТЕПЕРЬ Я ПОГИБ
Уже пять месяцев я проповедовал почти каждый день, а отец и мать ни о чем не подозревали. Одно то, что мне так долго удавалось это скрывать, было само по себе чудом. Мои братья знали все, но сказать отцу боялись. Они понимали: если отец узнает, это конец для Бенни. В апреле 1975-го в «Торонто стар», местной газете, появилось объявление с моей фотографией. Я проповедовал в маленькой пятидесятнической церкви, и пастор хотел привлечь больше людей. Это сработало, Костанди и Клименция натолкнулись на это объявление. В то воскресное утро, я, как обычно, сидел на сцене в церкви. Во время прославления я взглянул в зал и обомлел. Мои родители вошли в церковь, и организаторы усадили их совсем близко от сцены. Я подумал: «Ну все, теперь я погиб». Рядом со мной сидел мой хороший друг Джим Пойнтер. Я повернулся и громко зашептал ему: «Молись, Джим! Молись!» Он вздрогнул и побледнел, когда я сказал ему, что пришли мои мать и отец. Тысячи мыслей вихрем проносились в моей голове. И одна из них была: «Господь, теперь выяснится, действительно ли я исцелен, или нет. Буду ли я заикаться сегодня, или нет».
Я не мог припомнить другого такого собрания, когда я бы так нервничал, а волнение всегда заставляло меня заикаться. Начав проповедовать, я почувствовал, как сила Божья течет через меня, но даже мельком взглянуть туда, где сидели мои родители, было выше моих сил. Однако было очевидно – все мои опасения насчет заикания были напрасными. Бог полностью и навсегда исцелил меня. В конце собрания я начал молиться за исцеление больных. Присутствие силы Божьей было могущественно. Не дождавшись окончания служения, мои родителя встали и вышли. Когда все закончилось, я сказал Джиму: «Ты должен молиться. Моя судьба будет решена в ближайшие несколько часов. Может, мне придется ночевать у тебя сегодня». Я все кружил и кружил по Торонто, бесцельно направляя автомобиль, куда глаза глядят. Я хотел выждать, по крайней мере, до двух ночи, чтобы вернуться домой. К тому времени мои родители должны были уже спать. Мне не хотелось их видеть. Но об этом чуть позже.