Geum.ru

Становление и деятельность судебных органов на дальнем востоке СССР (1922 1939 гг.)

Вид материалаАвтореферат диссертации
Основное содержание работы
Подобный материал:
1   2   3

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснованы актуальность темы, степень ее изученности, определены цель и задачи исследования, его источниковая база, методологическая основа, научная новизна и практическая значимость диссертации.

В первой главе «Формирование и развитие советских судебных органов на Дальнем Востоке в условиях новой экономической политики» исследован период становления и эволюции органов правосудия в период советизации дальневосточного региона, показаны особенности организации судебных органов, связанные с социально–политическим, экономическим, географическим положением Дальнего Востока. Рассмотрены проблемы формирования судейского корпуса и деятельности советских судов в условиях новой экономической политики.

В основу советского правосудия было заложено марксистское представление о праве как инструменте господствующего класса. В годы нэпа среди ведущих советских юристов развернулась дискуссия о сущности советского правопонимания, участниками которой стали П.И. Стучка, Е.Б. Пашуканис, Н.В Крыленко, М. Ю. Козловский и др. При всех внешних различиях, концепции советских юристов были едины в отрицании объективной природы и смысла права. Большевики считали существование государственных правовых институтов временным, а, следовательно, созданию, функционированию судебных органов и их кадровому составу на первоначальном этапе придавалось гораздо меньшее значение, чем другим государственным структурам: при коммунизме не будет права, а значит, не нужны будут и учреждения, использующие его в своей деятельности. Однако в условиях новой экономической политики пришло понимание, что без укрепления законности немыслимо стабильное развитие экономики и внешнеэкономических связей. В соответствии с решениями IX Всероссийского Съезда Советов (декабрь 1921), в стране началась судебная реформа, в основу которой была положена идея единства построения судебной системы и судебной практики. На основании Положения о судоустройстве (1922 г.), разработанном в Народном комиссариате юстиции при непосредственном участии Н.В. Крыленко, в РСФСР формировалась следующая единая система судебных учреждений: 1) народный суд; 2) губернский суд; 3) Верховный Суд РСФСР (система общих судов)33. В Красной Армии, на флоте и транспорте действовали военные трибуналы, в то время как общие революционные трибуналы были упразднены. Итогом судебной реформы была строго централизованная, четко выстроенная судебная система, начавшая функционировать на твердой процессуальной основе.

Становление и развитие советской судебной системы на Дальнем Востоке в первой половине 1920-х гг. имело свои особенности, связанные с затянувшейся гражданской войной, существованием буферного государства – Дальневосточной республики (ДВР), а также местными социально–экономическими условиями. С ноября 1922 г. до марта 1923 г. в Дальневосточной области сохранялись судебные органы бывшей ДВР из-за отсутствия руководящего законодательного материала и недостатка квалифицированных кадров. В марте – апреле помимо действующих народных судов, образовывались губернские суды второй инстанции. Приказом Дальревкома было решено с 1 мая 1923 г. ввести в действие на Дальнем Востоке Положение о судоустройстве РСФСР. Между тем, своеобразие социально-экономической ситуации на Дальнем Востоке состояло в переходе от буржуазно-демократического порядка ДВР к социалистическому строительству, в то время как в РСФСР осуществлялся переход от «военного коммунизма» к нэпу. Если для сельского жителя центральной части России налог, заменивший продразверстку, был благом, то для дальневосточников он оказался тяжким бременем. Ломка производственных отношений в деревне в первой половине 1920-х гг. вызвала всплеск преступности в регионе. В 1923 – 1924 гг. только в Амурской области, лидировавшей по государственным преступлениям, произошло более 30 выступлений крестьян, в которых участвовало 3044 чел34. Криминогенная обстановка – грабежи местных жителей, расправы с руководителями советских и партийных органов и т.д. – усугублялись еще и тем, что восточные окраины всегда были местом ссылки и прибежищем преступных элементов. Росту бандитизма и экономических преступлений (особенно потребительской контрабанды) способствовало приграничное положение региона. В 1923 г. на Дальнем Востоке было совершено 27 632 преступлений, в 1924 г. – 39 975, среди которых преобладали имущественные, против жизни и здоровья, государственные35. Согласно судебной статистике, в 1923 г. на Дальнем Востоке преступлений было совершено в пять раз больше, чем в целом по стране36.

В ходе реформы в апреле – мае 1923 г. в Дальневосточной области были образованы губернские суды, в то время как низовой инстанцией оставался народный суд, действовавший в пределах уезда или городского района. Для руководства процессом судебного строительства в Дальневосточной области было образовано Дальневосточное отделение Верховного Суда РСФСР под председательством К.П. Рогинского, просуществовавшее с мая по декабрь 1923 г. В этом же году были организованы коллегия защитников под председательством А.И. Некрасова и юридическая консультация, насчитывавшая 160 чел37.

Порядок организации народных судов на Дальнем Востоке отличался от центральной России тем, что их состав не избирался губернским исполнительным комитетом по представлению губернского суда, а назначался ревкомами и утверждался губернским отделом юстиции, что ставило судей в зависимость от органов исполнительной власти.

Процесс судебного строительства осложнялся отсутствием советских профессиональных кадров и крайне тяжелым материальным положением. Тем не менее, с 1923 по 1925 гг. дальневосточным судам удалось рассмотреть свыше 10000 дел, оставшихся в наследие от бывшей Дальневосточной республики38.

В 1922 – 1924 гг. 30 % судей дальневосточных судов имели высшее юридическое образование, благодаря тому, что многие из них были так называемыми «спецами» и работали еще при ДВР. В последующие годы старые кадры стали заменять рабочими-выдвиженцами, кандидатуры которых утверждались партийными органами.

В результате административно-территориального районирования в 1926 г. был образован Дальневосточный край, вследствие чего местная судебная система подверглась структурной перестройке. В крае были образованы судебные округа, не совпадавшие с административными округами в целях экономии финансовых средств. Функционирование окружных судов по-прежнему осложнялось нехваткой кадров и финансов. Учитывая специфику, региона законодатель допустил для Дальнего Востока отступление от общероссийской трехзвенной системы судов. Дальневосточному краевому суду были предоставлены права кассационной инстанции в отношении окружных судов, а последние рассматривали кассационные жалобы и протесты на приговоры и решения народных судов. Первым председателем Дальневосточного краевого суда был назначен Д. Тогоев, членами суда являлись Н. А. Муравлев, П. И. Кудряшев, Н. Б. Кулагин, Э. И. Домбург, Н.М Немцов, А.А. Долганов, С.С. Унжаков39. В результате реформирования значительно расширилась сеть судебно-следственных учреждений и общественных судов. К 1927 г. в крае действовало 56 народных судов, 746 сельских общественных судов и 46 товарищеских судов40. Однако многие задачи реформы в крае, как и в целом по стране, выполнены не были. Суды по-прежнему испытывали дефицит квалифицированных юридических кадров. В соответствии с классовым принципом, подбор судей осуществлялся за счет рабочих и крестьян; партийная прослойка с каждым годом возрастала, однако качеству судопроизводства это не способствовало. Уже к 1929 г. состав судебных работников был значительно обновлен за счет увеличения рабочих и членов ВКП (б). В конце 1928 – начале 1929 гг. число коммунистов и комсомольцев среди народных судей и технических работников сельских судов Дальневосточного края составляло 70 % 41.

Следует отметить, что для периода нэпа были характерны преобладание количества гражданских дел над уголовными, довольно высокий процент оправдательных приговоров и мягкие виды наказания. Среди уголовных дел преобладали имущественные и должностные преступления, а также преступления против личности. Несмотря на ограниченность штатов, огромный объем работы и скудное материальное обеспечение, все дела (38758 уголовных и 41 955 гражданских), поступившие в суды Дальневосточного края в 1929 г., были разрешены. Для сравнения, в 1924 г. было разрешено 10000 гражданских и 5000 уголовных дел 42.

Определенные сложности в процессе строительства и развития на Дальнем Востоке судебных органов вызвало присутствие аборигенного населения, а также значительного числа корейцев и китайцев. В условиях отсутствия национальных кадров судебными функциями временно наделялись органы управления северных окраин. Для китайского и корейского населения во Владивостоке и Хабаровске открылись камеры с судоговорением на восточных языках. Народные суды Посьетского и Суйфунского районов возглавлялись лицами корейской национальности. Корейцы и китайцы входили также в списки народных заседателей наряду с русскими.

В основу советского судоустройства изначально был заложен принцип зависимости судебной власти от власти исполнительной. Наркомат юстиции проводил ревизии судов, подбирал кадры, давал указания по проведению карательной политики и т.д. Одновременно с судами общей юрисдикции функционировали органы административной власти, наделенные судебными полномочиями, так называемые органы чрезвычайной юстиции (Особое совещание ОГПУ, «тройки»). Не способствовала качеству правосудия и дискуссия в ученых кругах по вопросам о скором исчезновении государства, а вместе с ним и права, повлекшая за собой снижение числа желающих обучаться юридическим дисциплинам, что усугубляло и без того острый дефицит квалифицированных кадров.

Во второй главе «Деятельность дальневосточных судебных органов в условиях формирования и укрепления тоталитарного режима в СССР» исследуются проблемы развития органов правосудия в условиях ужесточения партийно-государственного диктата в связи с курсом на форсированное строительство социализма,

В конце 1920 – 1930-х гг. советские правоведы разработали новую концепцию правопонимания, в соответствии с которой советское право теперь понималось как особый исторический тип права и об его отмирании не могло быть и речи. Принимая во внимание известный тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения страны к социализму, новая концепция права вполне допускала усиления репрессивной политики диктатуры пролетариата.

На Дальнем Востоке судебные и прокурорские работники включились в процесс коллективизации с 1929 г., т.е. позже, чем в европейской части страны. По указанию партии стали чаще практиковаться выездные и показательные судебные процессы на селе и промышленных предприятиях. Судей стали все чаще привлекать к участию в политических кампаниях, в ходе которых на показательных судах рассматривались дела о невыполнении плана посевной, умышленном убое скота, халатности, контрреволюционной агитации и т.д. С ноября 1929 г. по конец января 1930 г. судами края было рассмотрено 2111 дел, связанных с хлебозаготовками, по которым было осуждено 3940 чел., в том числе по Владивостокскому округу – 1300, Амурскому – 1033, Сретенскому – 835, Читинскому – 751, Хабаровскому – 21 чел43. Таким образом, очередная ломка производственных отношений в дальневосточной деревне выливалась в массовые репрессии власти против крестьянства.

Подавляющая часть преступлений крестьян носила экономический характер и была связана с переходом от рыночных отношений к централизованно–распределительным. В своем докладе от 5 января 1930 г. заместитель председателя краевого суда Э.Я. Домбург отметил, что «если бы в селах было побольше судебных процессов, план заготовок был бы выполнен в гораздо большей степени…»44. Судебная система в Дальневосточном крае, как и во всей стране, становилась средством обеспечения курса, направленного на форсированное строительство социализма. Партийные решения для судей имели большую юридическую силу, чем законы.

В 1930-е гг. вмешательство партийных органов и органов исполнительной власти в деятельность судов усилилось. Социалистическая законность, хотя формально провозглашалась, но соблюдалась лишь в тех случаях, когда соответствовала интересам правящего режима и не угрожала функционированию государственной власти. Судьи дальневосточных судов, выполняя директивы власти, стали применять жесткие меры наказания к расхитителям социалистической собственности. Большинство рассматриваемых судами дел по-прежнему было связано с проведением различных кампаний и разрешалось в выездных сессиях. Именно суды и другие правоохранительные органы были наиболее эффективным инструментом коммунистического режима в деле государственного насилия над собственными гражданами. Судебные органы при рассмотрении конкретных дел руководствовались не принципами законности и справедливости, а, прежде всего, политическими мотивами.

Для Дальневосточного края, пропустившего этап «военного коммунизма», судебная практика периода хлебозаготовительных кампаний стала первым опытом массовой репрессивной политики. Попытки некоторых местных судебно–следственных органов рассматривать дела независимо от приказов вышестоящих органов были быстро пресечены краевым руководством.

Неизбежным следствием голода 1932 – 1933 гг. был резкий рост преступности против жизни и здоровья, хищения социалистической собственности, а также злостного хулиганства. Для снижения уровня преступности в первой половине тридцатых годов была принята серия суровых уголовных законов, послуживших юридической базой для произвола некоторых судебно-прокурорских работников. К августу 1933 г. за хищения социалистической собственности в Дальневосточном крае было осуждено 293 200 чел., из них 13 844 приговорено к смертной казни, 165 967 – к десяти годам лишения свободы45. С 1933 г. по 1936 г. количество осужденных по всем преступлениям, включая контрреволюционные, увеличилось, зато число осужденных за хищения и растраты снижалось ежегодно почти на 500 чел. По всей видимости, ужесточение уголовного наказания за хищения имело результаты.

В 1930-х гг. произошла явная деформация правосудия, многие демократические принципы были ликвидированы. Дела о государственных преступлениях рассматривались негласно, а приговоры по ним приводились в исполнение немедленно, без возможности проверки законности и обоснованности. В работе некоторых судов Дальневосточного края участились случаи применения чрезмерно сурового наказания при недостаточности собранных по делу материалов. Те судьи, которые внутренне не соглашались с политикой массовых репрессий, отказывались фабриковать дела, сами становились жертвами сталинской тоталитарной машины. На основании Постановления ЦК ВКП (б) от 10 июля 1934 г. была организована кампания по проверке компетентности судебного корпуса, в результате которой 12 % судей были отстранены от работы46. В 1937 – 1938 гг. участие судей в политическом терроре стало вопросом их жизни и смерти. В 1938 г. по обвинению в контрреволюционной деятельности против государства были расстреляны председатель Хабаровского областного суда И.Л. Файнбург и председатель спецколлегии Дальневосточного краевого суда А.Н. Карначев. В этом же году были арестованы председатель областного суда г. Николаевска-на-Амуре Селянин И.А., секретарь кассационной коллегии Дальневосточного краевого суда Санько-Райсина Н.Я., начальник планово-финансового отдела краевого суда Седавных В.Ф., юрист народного суда п. Амурзет ЕАО Кредо Я.К., судебный исполнитель Блюхерского народного суда ЕАО Кулинич А.И. В отношении Селянина И.А., Седавных В.Ф. и Кредо Я.К. была применена высшая мера наказания – расстрел47.

В русле ужесточения административно–командной системы шла централизация судебных органов. Постановлением ВЦИК и СНК от 1 сентября 1933 г. было утверждено Положение об органах юстиции Дальневосточного края48. Согласно этому Положению дальневосточные суды действовали под общим наблюдением и руководством Народного комиссариата юстиции РСФСР. С ликвидацией окружных судов в 1932 – 1934 гг. усилилась роль Дальневосточного краевого суда, который отныне действовал в качестве судебного центра и органа непосредственного управления народными судами, нотариатом, судебными исполнителями, коллегией защитников. Одновременно он являлся кассационной и надзорной инстанцией для всех народных судов.

В связи с переходом к социалистическим формам собственности доля характерных для периода нэпа имущественных споров в государственном и частном секторах резко сократилась, уступив место гражданским делам по защите прав граждан в области семейных, жилищных и трудовых правоотношений. Дальневосточные судьи по-прежнему вовлекались в различные хозяйственные кампании в ущерб своей основной работе. В период усиления судебных репрессий соседствовали государственный террор и правовые нормы, закрепленные Конституцией СССР, которые официально объявлялись основным гарантом законности и существования социально-экономической системы.

Кадровая политика Дальневосточного края в 1930-е гг. характеризуется нарастанием партийной прослойки среди судей и уменьшением доли образованных судей в народных судах. В 1935 г. действовали шестимесячные юридические курсы для получения юридического минимума знаний в Хабаровске, Благовещенске и во Владивостоке, однако основная масса судебных работников обучалась в ходе практической деятельности. Задачи диктатуры пролетариата требовали не столько грамотных правоведов, сколько преданных исполнителей политической воли партии и ее вождя.

Заключение. Проведенное историческое исследование процесса становления и деятельности советских судебных органов на Дальнем Востоке в ноябре 1922 – 1930-х гг. позволило сделать следующие основные выводы.

Процесс становления советской системы судебных органов в дальневосточном регионе имел ряд особенностей, связанных с местными социально–экономическими и политическими условиями. Советизация Дальнего Востока началась после упразднения в ноябре 1922 г. Дальневосточной республики и вхождения ее территории в состав РСФСР. Из-за отдаленности региона Дальневосточный революционный комитет не всегда своевременно был информирован о новых законах, принимаемых в центре. В связи с отсутствием руководящего законодательного материала и профессиональных кадров в Дальневосточной области до марта 1923 г. продолжали действовать судебные учреждения ДВР. В марте – апреле создавались губернские суды. Становление советского правосудия в регионе шло в условиях обострения криминогенной обстановки, связанной с его приграничным положением, значительной концентрацией преступного элемента, а также массовым недовольством крестьян новой экономической политикой большевиков.

Строительство стройной советской судебной системы в Дальневосточной области началось с введением в действие 1 мая 1923 г. «Положения о судоустройстве РСФСР» и в основном завершилось к 1927 г. Учитывая специфику региона, для Дальнего Востока законодатель допустил отступление от трехзвенной судебной системы РСФСР: в крае действовали: а) народные суды; б) окружные; в) краевой суд. Верховный суд РСФСР являлся для них высшей судебной инстанцией. В этот период в Дальневосточном крае получили развитие прокуратура, адвокатура, нотариат, открылись юридические консультации для населения, однако их деятельность была затруднена в сельских и национальных районах из-за проблем с транспортом, финансами и профессиональными кадрами.

В 1920–1930-е гг. получили развитие общественные суды на селе и туземные – у коренных народов Дальнего Востока, рассматривавшие дела о преступлениях небольшой тяжести. В условиях отсутствия национальных кадров судебные функции были временно возложены на туземные органы управления. Для китайского и корейского населения со временем было организовано судоговорение на родных языках.

Исследование деятельности судебных органов на Дальнем Востоке в условиях новой экономической политики показало, что для этого периода характерно увеличение числа гражданских дел по сравнению с уголовными. Относительно либеральный политический режим обусловил смягчение уголовных наказаний.

С 1929 – 1930 гг. дальневосточные суды стали превращаться в инструмент решения текущих хозяйственных и политических задач, вошло в практику прямое вмешательство партийных органов в отправление правосудия. Выездные бригады судебно–прокурорских работников проводили политические кампании в селах в ущерб рассмотрению общеуголовных и гражданских дел в городах. По рекомендации партийных органов дела о поджогах, хищениях и т.д. стали рассматриваться не как общеуголовные, а как политические в показательных судебных заседаниях.

Для Дальневосточного края судебная практика периода хлебозаготовительной кампании стала первым опытом массовой репрессивной политики. В результате голода 1932 – 1933 гг. в крае увеличилось количество преступлений против жизни и здоровья: грабежи, разбойные нападения, убийства и т.д. В то же время партийные директивы призывали судебных и прокурорских работников включаться в социалистическое соревнование по разгрузке судов от залежавшихся нерассмотренных дел, применять в своей работе методы ударничества. Выдвинутый партией лозунг усиления борьбы с «врагами народа» обусловил ужесточение законодательства и, как следствие, усиление карательной политики судов всех уровней. Захватившая страну политика всеобщей бдительности и поиска «врагов народа» обезглавила дальневосточные суды, нанеся им огромный урон.

Большой проблемой для Дальнего Востока на протяжении 1920 – 1930-х гг. был дефицит профессиональных кадров. В ходе строительства советской судебной системы юристы старой школы заменялись специалистами с партийным стажем, независимо от уровня образования. Кадровую проблему усугубляло тяжелое материальное положение судебных органов, низкая заработная плата работников.

После упразднения в октябре 1938 г. Дальневосточного края вплоть до 28 января 1939 г. в регионе одновременно функционировали областные суды Хабаровского и Приморского краев и дублировавший их работу Дальневосточный краевой суд. Оставшиеся в наследство финансовые и кадровые проблемы, а также произошедшая реорганизация оказали негативное влияние на работу Хабаровского и Приморского краевых судов, деятельность которых в 1939 г. была признана неудовлетворительной.

К началу 1940-х гг. процесс эволюции советской системы судебных органов в основном завершился, и фактически без существенных изменений она просуществовала до преобразований 1990-х гг. ХХ в.