Beyond enlightenment
| Вид материала | Реферат |
АЛХИМИЯ ПРОСВЕТЛЕНИЯ
29 октября 1986 г., Бомбей
Возлюбленный Бхагаван,
с самого детства я вижу Вас как будду, даже еще до Вашего просветления я видел Вас как будду — та же безмятежность, то же естественное тепло, та же спонтанность, та же любовь, то же сострадание, та же беззаботность, то же блаженство, что и сегодня. Я видел многие из Ваших фаз, и я говорю снова и снова, что Вы были буддой еще до Вашего просветления. История о Вашем просветлении — это прекрасный прием, чтобы придать нам уверенность. Я безмерно благодарен.
Мне так повезло, что Вы проливали Вашу любовь и сострадание на меня с самого начала. Вы помогали мне на каждом шагу, в каждой поворотной точке моей жизни. Вы изменили мою жизнь, Вы наполнили мою жизнь любовью и радостью, Вы дали мне потрясающую ясность. Вы сделали меня свободным. Я склоняюсь перед Вами.
Буддам Шаранам Гаччхами, Буддам Шаронам Гаччхами, Буддам Шаранам Гаччхами.
Нарендра, ты почти прав. Но запомни мой акцент на слове почти.
И это верно не только относительно меня, но и относительно каждого другого: каждый по природе есть божественное существо, пробужденная душа, Гаутама Будда, который просто на время заснул, просто на мгновение забыл самого себя и заблудился в грезах, прекрасных грезах, полных амбиции, желания, стремления к успеху... быть кем-то особенным, оставить после себя след.
Как только ваш сон прервется и сновидения исчезнут, вас ожидает большой сюрприз, может быть, величайший сюрприз: то сокровище, которое вы искали, находится внутри вас; тот рай, который вы искали, находится внутри вас; и нет никакого Бога, который может изгнать вас из рая, ибо сады Эдема — это само ваше существо. Самое большее, вы можете забыть его, но утратить его вы не можете.
И как только вы распознаете его, жизнь станет действительно веселой, вы сможете посмеяться над вашими собственными усилиями и стараниями, над всем вашим прошлым, которое вы провели в поисках.
И цель ваших поисков не была далеко от вас, она даже не была близко от вас. Вы были целью, искатель был искомым.
Все, что вы делали до просветления, все, чем вы были до осознания вашей потрясающей красоты, вашей вечной жизни, приобретет для вас иное значение после вашего просветления.
Для вас и для тех, кто близок вам, просветление все совершенно изменит.
Нарендра знает меня еще с тех пор, когда мы были детьми. Но если бы я не стал просветленным, он бы не задал мне этот вопрос, такой вопрос у него просто бы не возник. Сама идея «буддовости» могла бы вообще не прийти ему в голову; он знал меня как друга, он знал бы меня как любящего товарища.
Именно мое просветление изменило все его переживания, придало им новый оттенок, новый свет, новую яркость. Те же самые события стали приобретать совершенно новый смысл.
Я могу понять твой вопрос, Нарендра.
Сейчас ты смотришь в прошлое, но поскольку ты теперь знаешь о моем просветлении, ты легко можешь прийти к выводу, что я всегда был просветленным, что я родился просветленным; если бы не мое просветление, те эпизоды любви, заботы и понимания не приобрели бы такого красочного и яркого значения. Вот почему я говорю, что ты почти прав.
Я и сам могу смотреть в прошлое... тогда все приобретает новое значение. Если бы не просветление, все воспринималось бы по-другому.
Благодаря алхимии просветления все становится чистым золотом, маленькие и незначительные вещи приобретают крылья и становятся великими.
Я приведу несколько примеров, которые при других обстоятельствах не могли бы быть поняты так, как понимаются сейчас.
Один из моих учителей был очень педантичным человеком, приверженцем дисциплины... очень милый человек.
Каждый год он начинал свой первый урок одними и теми же словами; поскольку ученики были новыми, он всегда представлялся им следующим образом: «Будет лучше, если я сразу объясню вам, что я за человек, чтобы вы не блуждали во тьме без всякого представления о натуре вашего учителя. Прежде всего, я не верю в головную боль и боль в животе. То, что вы не можете доказать, а я не могу проверить, не будет приниматься мной как повод для того, чтобы отпустить вас с занятий. Если у кого-то повысится температура, я могу это проверить. Итак, запомните: я просто не верю в головную боль и боль в животе, потому что их невозможно доказать. Даже врачу приходится полагаться на слова пациента, когда тот говорит, что у него болит голова, — может быть, он просто лжет или у него такая иллюзия. Где доказательства? Как узнать, что вы не лжете?»
Я сказал себе: «Это странно. С этим типом придется повозиться», — так как головная боль и боль в животе были обычными предлогами для того, чтобы улизнуть из школы.
Этот учитель каждый день ходил на прогулку. Недалеко от школы была красивая аллея, по обеим сторонам которой росли большие манговые деревья.
Я сказал себе: «Это надо уладить с самого начала». Я залез на дерево и стал поджидать этого учителя — он был мусульманином, его звали Рахимуддин. Он появился точно в положенное время. Он был точен во всем, каждый день он проходил под этим деревом в одно и то же время.
Я бросил ему на голову большой плод манго. Он вскрикнул: «Ах!» — и посмотрел вверх. И он увидел меня на дереве.
Какое-то время он молчал, а затем сказал: «Спускайся!»
Я спустился.
Он сказал: «Ты доказал, что голова может болеть, но никому об этом не рассказывай. Если у тебя заболит голова, просто подними один палец — и я отпущу тебя домой. Если у тебя заболит живот, подними два пальца — тебе не надо доказывать мне, что живот может болеть, ибо ты мне кажешься опасным типом!»
Он был старым холостяком, он никогда не был женат. Он жил прекрасной жизнью, у него был маленький домик с садом. И он был известен в городе благодаря одной своей странности — у него было достаточно денег, ведь у него не было ни жены, ни детей... У него было триста шестьдесят пять комплектов одежды — один комплект на каждый день в году. Естественно, все мужья ревновали к нему своих жен.
Он сказал: «Я живу один. Я сплю в саду и я не ,хочу никаких доказательств существования болей в животе! С меня достаточно. Ты доказал мне, на что ты способен. Поэтому, если у тебя заболит живот, подними два пальца — я пойму. Но пусть это будет соглашением между мной и тобой. Никому об этом не рассказывай».
Я сказал: «Мне нет дела до других. Моя проблема решена, ибо, как и вы, я хочу, чтобы все было ясно с самого начала».
Он сказал: «Ты сделал все предельно ясным — голова у меня все еще болит! Я учительствую вот уже тридцать лет, но никто еще до такого не додумывался. Я буду помнить тебя всю мою жизнь».
Это было незначительное происшествие, и оно бы забылось, — но когда много лет спустя обо мне заговорили, он стал говорить людям: «Я еще тогда знал, что из этого мальчика выйдет нечто необыкновенное».
Люди спрашивали у него: «Как же ты это узнал? Ведь ты никогда не говорил об этом раньше».
Он отвечал: «Я почти забыл об этом, но сейчас, когда его имя стало известным во всем мире, я вспомнил. И теперь тот случай приобретает совершенно иной смысл. Ведь всю мою жизнь я начинал занятия таким образом, но никто никогда не пытался что-либо предпринять. И он был единственным учеником, который доказал мне, что головная боль существует. Тогда-то я и понял, кто он такой».
В 1970 году я в последний раз посетил тот городок. Тот учитель совсем уже состарился. Услышав, что я приехал, он пришел повидаться со мной. Я сказал: «Я сам собирался прийти к вам. Вам уже много лет, вам не стоило идти сюда почти две мили».
Он сказал: «Я чувствую себя счастливым. Твой вид все еще причиняет мне головную боль, но теперь я испытываю определенную гордость: ты был моим учеником».
Теперь все это дело принимает другой оттенок, он мною гордится. А если бы из меня получился вор и убийца, тогда этот же самый случай был бы доказательством совершенно иного: «Я с самого начала знал, что этот мальчишка станет преступником и рано или поздно кого-нибудь убьет».
Ретроспективно вы всегда смотрите на вещи таким образом, как никогда бы не смотрели на них, если бы жизнь пошла другом направлении. Те же самые вещи выглядели бы по-иному.
Кстати, мне хотелось бы напомнить вам, что все автобиографии фальшивы, ибо все они написаны ретроспективно. Человек становится Махатмой Ганди, а затем пишет автобиографию в свете того, кем он стал. Он начинает смотреть на прошлые события, когда он еще не был Махатмой Ганди, и теперь все надо подогнать к образу Махатмы Ганди. Должна быть некая логическая связь, последовательность. Поэтому это все равно, что читать роман с конца — все будет совершенно по-иному.
Все автобиографии — вымысел. В библиотеках их не следует выделять в особую категорию. Библиотечная наука должна понять простой факт: все автобиографии — это художественная литература.
Например, перед смертью своего отца Махатма Ганди сидел у его постели и массажировал ему ноги, а врачи сказали, что его отец не доживет до утра, не было никакой надежды, что он увидит рассвет, до восхода солнца он должен был умереть. Ночью Махатма Ганди массажировал отцу ноги, но думал он о своей жене. Отец умирал. Не было никаких сомнений в том, что то была его последняя ночь. В какой-то момент отец заснул.
Видя, что отец спит, Махатма Ганди потихоньку проскользнул в комнату своей жены, и, пока он занимался с ней любовью, его отец умер. И внезапно весь дом пробудился. Махатма Ганди услышал шум... «Что случилось?» И он не мог простить себе, что даже в ту ночь, когда его отец должен был умереть, он не смог обойтись без своей жены.
Если бы он не стал известным человеком, всемирно известным человеком, этот случай не приобрел бы такого значения; может быть, он и сам бы забыл о нем, простил бы себя — просто обыкновенный случай. \
В автобиографии он соединяет этот случай с тем великим Махатмой, которым он стал. И это все вымысел — он говорит, что из-за этого случая он задумался над целибатом. Он стал думать о брахмачарье, о целибате, безбрачии. Это неправда, но он должен был подогнать этот случай к жизни махатмы.
И все прекрасно увязывается; любой, кто прочитает его автобиографию, почувствует, что там есть определенная связь. Но это неправда, ибо все его четыре сына родились после этого случая. Так что меня ему не обмануть. Он обманывает самого себя, Он обманывает своих последователей, он обманывает историков. Но если бы это было причиной принятия им целибата, то он остался бы без детей. Все четверо сыновей родились после этого случая, так что этот случай не имеет никакого отношения к его целибату.
Но для его ума — и для ума любого человека, прочитавшего автобиографию Махатмы Ганди, — это кажется убедительным... наверное, потрясение было слишком сильным: «Я виновен в смерти моего отца. Я бы мог остаться у его постели, но мое вожделение, моя похоть оказались сильнее моей любви и почтения к отцу. Моя жена никуда бы не делась, а вот отец должен был в ту самую ночь уйти во тьму, в неизвестное».
Я прочел много автобиографий, и я вижу, как люди, когда они смотрят в прошлое, смотрят на него теми глазами, которые они имеют сейчас, со всем тем опытом, который они накопили за это время. Из-за всего этого опыта, из-за этих новых глаз, смысл всех прошлых событий начинает меняться.
Нарендра, ты знаком со мной с самого детства. Если бы я не стал тем, кем я стал, ты бы помнил меня как любящего товарища, но никогда бы не подумал, что я родился буддой, -эта идея возникает сейчас. Это мое просветление дает тебе такое чувство: «Боже мой, он же всегда был любящим!» — но это не одна и та же любовь.
В определенном смысле, и капли росы, и океан — это вода. Но капля росы есть капля росы, а океан есть океан.
То, что ты тогда видел во мне, было всего лишь каплей росы. И теперь та капля росы кажется тебе океаном, ибо сейчас ты видишь океан. Это все равно что... если посмотреть на Ганг в Гималаях, в Ганготри — это всего лишь маленький ручеек. И подумать нельзя, что он когда-нибудь доберется до океана, он слишком мал. Индуисты установили там мраморную голову коровы, и Ганг выливается изо рта коровы — такой маленький ручеек. В Гималаях есть миллионы ручьев, которые гораздо элыпе.
Но если посмотреть на тот же Ганг у Калькутты, в Гангасагаре — Гангасагар означает «океан Ганга» — он стал таким большим, таким полноводным, что просто трудно подумать, что это — река, он выглядит как океан. Очень трудно связать в своем представлении эти два места. Ганг в Ганготри можно было бы принять за один из тех миллионов ручьев, которые бесследно исчезают в лесах и пустынях.
Но поскольку этот ручей стал Гангом, то, зная об этом, даже у его истока человек испытывает чувство чего-то потенциально огромного. Он не кажется просто маленьким ручейком — это ручей, который станет Гангасагаром.
Каждая автобиография фиктивна; незначительные слу-1аи, которые сами по себе не имеют никакого смысла, внезапно 1ачинают приобретать смысл в контексте того, чем стал 1еловек.
По сути, это верно: каждый человек есть будда — и, естественно, я не исключение. Пожалуйста, не исключайте меня из числа будд. Но эта буддовость — всего лишь семя, и из миллионов семян, может быть, одно семя приходит к цветению. Оно показывает, что каждое семя может прийти к цветению. Его пример является огромным воодушевлением для каждого человеческого существа.
В этом смысле ты правильно видишь меня прирожденным буддой, но не забывай о своей ответственности. Это означает, что и тебе надо доказать, что ты тоже прирожденный будда. Может быть, ты начал расти немного поздно.
Но в вечности времени что такое «поздно»?
Есть только семь дней недели. Выбирай любой, но начинай.
Я не заинтересован в том, чтобы обратить кого-то в свою идеологию — у меня нет никакой идеологии.
Во-вторых, я считаю, что любое усилие, направленное на обращение кого-то в свою веру, является насилием; это посягательство на его индивидуальность, на его уникальность, на его свободу.
Поэтому моя функция — это не функция преподавателя, не функция пророка, не функция спасителя, не функция посланника.
Моя функция в том, чтобы быть напоминанием. Я хочу быть для вас просто зеркалом, чтобы вы могли увидеть свое изначальное лицо. И если вы можете увидеть во мне будду, тогда вы без особого труда сможете увидеть будду и в самом себе — может быть, немного ленивого, немного сонного, немного сбившегося с пути.
Но будда есть будда.
Не имеет значения, если у него винты и гайки дали небольшую слабину, мы их подтянем.
Буддовость — это сущностная природа человека.
Я не хочу, чтобы вы поклонялись буддам; я хочу, чтобы вы стали буддами.
Это единственное правильное поклонение.
Если вы любите, станьте им.
Возлюбленный Бхагаван,
Гаутама Будда, Махавира, Кришнамурти всю свою жизнь странствовали с места на место.
О Кришнамурти рассказывают, что когда он в последний раз уезжал из Индии в Калифорнию, он сказал кому-то, что, если в Калифорнии врачи запретят ему путешествовать и проводить беседы, тогда все будет кончено, через четыре недели он умрет — именно так и случилось на самом деле.
Бхагаван, что это за проницательность у всех великих учителей, которые все время странствовали, а не оставались на одном месте, как Рамана Махариши?
Рамана Махариши — мистик, но не учитель.
Мистики никогда не странствуют, ибо они не предпринимают никаких усилий для того, чтобы передать свой опыт другим. Они считают, что то, что они переживают, нельзя передать другим.
Поэтому во все века мистики оставались на одном месте.
Какой смысл странствовать из одного города в другой, из одной страны в другую — ради чего?
Опыт мистиков выражен в древнем афоризме: «Колодец остается на своем месте. Жаждущие должны идти к колодцу, а не колодец — к жаждущим».
Будда, Махавира, Бодхидхарма, Шанкара, Нагарджуна, Мухаммед, Иисус, Кришнамурти — все они странствовали, все время в пути...
Мухаммед переиначил поговорку о колодце и жаждущих, и он переиначил ее таким прекрасным образом. Он говорил: «Если гора не идет к Мухаммеду, тогда Мухаммед идет к горе».
Таковы учителя... Не то, чтоб они были против мистиков: по сути они согласны, что очень трудно, почти невозможно, сообщить, сказать что-либо об истине, о самореализации. Это за пределами возможностей языка — с этим они согласны.
Но все же учителя говорят, что всегда можно попробовать какие-нибудь непрямые способы, вреда от этого не будет. Нет прямого способа перевести внутреннее переживание на внешние языки, но можно найти такие способы, такие приемы, при которых нечто может быть сказано, может быть не сказано, но может быть услышано.
Да, истина не может быть выражена словами. В этом мистики и учителя согласны: истину нельзя выразить словами. Но учителя не согласны с мистиками в одном пункте: истина не может быть выражена словами, но она может быть услышана — через глаза учителя, через присутствие учителя, через его любовь, через его сострадание, через его безмолвие.
Ничего не говорится, но у кого-то сердце может начать танцевать, может возникнуть песня.
В присутствии учителя ученик может осознать, что обычная человеческая жизнь — это еще не все, есть нечто большее. Если дать ученикам понять, что есть нечто большее — более великий покой, более глубокое безмолвие, льющийся через край экстаз — они могут начать искать это, они могут стать искателями. И что в этом плохого? Даже если никто не слушает, все равно стоит предпринимать усилия.
Мистик и учитель переживают одно и то же, но у них разные взгляды на возможность передачи своего опыта другим — и, кажется, оба правы.
Мое собственное понимание таково: мистики — это более обычный вид людей. Они происходят из той категории людей, которые не обладают даром красноречия, среди которых нет поэтов, художников, музыкантов, танцоров. Они выходят из народных масс.
А учитель более красноречив, более талантлив. Если он не может выразить нечто словами, он выразит это в живописи, скульптуре, танце, пении — и живопись, танец, пение или любое другое творческое искусство может стать средством передачи того, что не может выразить язык.
И есть люди, которые обладают даром красноречия; они могут говорить таким образом, что через слова вам передается некое бессловесное послание. Слова будут лишь оболочкой, а содержимым будет бессловесное. Но для этого нужен очень красноречивый человек, который может пользоваться языком так, что язык становится музыкой, поэзией, безмолвием... он становится не только тем, что говорится, но и тем, что не высказывается. Язык может стать средством передачи, — но это будет зависеть от слушающих. Многое будет зависеть от слушающих.
Итак, основная функция учителя — это, во-первых, создавать учеников, которые могут понимать в словах бессловесное. .. которые могут сидеть в безмолвии и при этом наполняться потрясающей безмятежностью.
В присутствии учителя в них может начать открываться нечто — как будто восходит солнце и начинают петь птицы, а ведь птицам никто не сообщает, что наступил рассвет. У бедных птиц нет будильников, но сам свет... тьма уходит, ночь прошла, и вся природа ликует. Начинают открываться цветы, повсюду распространяется их аромат.
Мистик достиг, он исполнился, он завершил свое путешествие. Но он не очень одаренный гений.
Мастер работает сверхурочно. Его работа завершена, но его гений, его талант, требует выражения.
Кришнамурти сказал: «Если мне придется последовать совету врачей и прекратить мои странствия и беседы, тогда я не проживу больше четырех недель». И через четыре недели он умер. Его работа была уже завершена, теперь он жил только для того, чтобы помогать другим. И если даже этого делать нельзя, тогда какой смысл попусту оставаться здесь? Его лодка давно уже пришла за ним. Он просто откладывал отплытие - кто-то может прислушаться к его словам, кто-то может услышать, кого-то они могут затронуть. Но если ему нельзя странствовать и беседовать с людьми, тогда у него нет причин продолжать дышать. Он же не идиот. Почему он назвал срок в четыре недели? — да просто из-за инерции прошлого. Чтобы дыхание и сердцебиение замедлились и исчезли, требуется приблизительно три-четыре недели. И чем старше человек, тем больше требуется времени. Если бы он был помоложе, то потребовалась бы всего одна неделя.
Это очень странный феномен — он объясняется тем, что у молодого человека сердце работает быстрее, оно может быстрее исчерпать инерцию движения. Старый человек и так замедлен, его сердце привыкло к медленному ритму, поэтому требуется три-четыре недели.
Быть мистиком — редкость, но быть учителем — еще большая редкость.
А быть удачным учителем... для этого надо прийти ко мне!
Возлюбленный Бхагаван,
всякий раз, когда я пребываю в безмолвном пространстве, я слышу некий звук — что-то вроде «ом» или гудения. Мне нравится этот ритмичный, мелодичный бесконечный звук. Мне случается слышать его и тогда, когда я полностью отдаюсь какой-либо деятельности.
Можно ли слушать этот звук и наслаждаться им, или это — проекция ума, греза наяву? Пожалуйста, дайте мне наставление.
Вот что надо запомнить прежде всего: не надо повторять какой-либо звук как мантру, ибо когда ты повторяешь, ты творишь нечто — тогда это проекция твоего ума.
Если же ты просто молчишь или слышишь некое гудение, тогда это — звук Существования.
Медитирующие испокон веков слышат это гудение. На Востоке это гудение получило особое название — ом. Это не точно ом, но нечто подобное.
Следует помнить, что в санскрите, который является самым древним языком в мире, материнским языком всех цивилизованных языков, ом не пишется буквами. Для него был принят особый символ, чтобы специально выделить его, показать, что он не имеет никакого отношения к языку, что он за пределами языка и не является частью санскритского алфавита.
По написанию это — символ, а символ может быть использован в любом языке. Санскрит не обладает монопольным правом на него, ибо он не является частью санскритского алфавита. Его слышат...
Джайны, буддисты, индуисты — их теологии отличаются по всем пунктам, но все они слышат звук ом.
Нет никакого различия, это не гипотеза, это не отстаиваемая кем-то теория.
Любой, кто становится предельно безмолвным... это поет само безмолвие, это песня тишины.
Поэтому относительно звука ом согласны все — индуисты, буддисты, джайны. Их священные писания начинаются с ом и в конце их священных писаний стоит ом, ибо это — универсальный звук.
Это породило проблему — и есть много проблем такого рода, — ибо все мистики в этой стране и на Дальнем Востоке слышали звук ом. Люди, читающие священные писания, начинают думать: «Если ом — это звук природы самого Существования, тогда при постоянном повторении ом, его можно будет вскоре услышать». Это логично, но не реалистично.
Если вы будете повторять ом, вы никогда не услышите настоящий звук; вы будете продолжать повторять, и, может быть, вы начнете слышать ваше собственное повторение.
В Тибете, где была проведена самая большая работа над этим «беззвучным звуком», как его там называют, был создан специальный инструмент.
Это своего рода металлический котел, отлитый из сплава нескольких металлов в определенных пропорциях, и небольшой стержень, тоже отлитый из сплава нескольких металлов в определенных пропорциях. Надо прижать стержень к краю котла и совершать им быстрые круговые движения — и возникает некое гудение. Это нечто более близкое к экзистенциальному звуку, чем звучание слова ом.
В каждом ламаистском монастыре Тибета вы услышите этот звук — специально назначенный лама непрерывно извлекает его. Когда он устает, ему на смену приходит другой... этот звук извлекается двадцать четыре часа в сутки, но это — звук, извлекаемый человеком. Это похоже, но это не то же самое.
В Индии индуисты впали в то же заблуждение. Они сделали звук ом своей самой важной мантрой: надо просто непрерывно повторять ом про себя, чтобы все ваше существо наполнилось им: «Ом, ом, ом». Вы обманываете себя, это — ваш звук.
Так что, если ты не создаешь этот звук, тогда нет нужды беспокоиться.
Если в тот момент, когда ты становишься безмолвным, ты слышишь его, тогда это — великое благословение. Это означает, что ты проник очень глубоко в экзистенциальный мир безмятежности.
Но не пытайся обмануть Существование. Можно всю свою жизнь распевать звук ом, но это бессмысленно, это не имеет никакого отношения к Существованию.
По отношению к Существованию надо быть слушателем, абсолютно пассивным, расслабленным, в состоянии раскрепощения. Не навязывай себя Существованию. Ты — единственный барьер, а навязывание себя — единственный грех.
Просто оставайся совершенно пассивным, в состоянии свидетельствующего недеяния, вслушиваясь во все, что происходит, позволяя этому происходить.
Это очень хорошо, и имеет огромное значение.
На пути, если ты начинаешь слышать звук ом, это означает, что ты принят, Существование приветствует тебя. Тебе не надо больше искать, ты нашел дверь.
Просто расслабься еще больше и предоставь все Существованию... полное доверие и полная пассивность.
Твое отсутствие — это присутствие божественности.
Как только тебя больше нет, случается чудо.
Возлюбленный Бхагаван,
в один из недавних вечеров Вы сказали, что Иисус, Маркс и Фрейд были, пожалуй, самыми великими бизнесменами мира.
Однажды я слышал, как Вы назвали себя старым евреем.
Бхагаван, каков Ваш бизнес?
Миларепа, я — компаньон, который предпочитает помалкивать.
Возлюбленный Бхагаван,
с тех пор, как я в 1981 году принял санньясу, люди, постоянно видят во мне Иисуса Христа! Что у меня общего с этим парнем?
Сатсанга, это опасно. Состриги бороду! А не то тебе состригут голову!
Иисус! Они видят в тебе Иисуса Христа?
Тогда и до распятия не очень далеко. Первое, что тебе надо будет сделать, когда ты выйдешь из этого зала, — это сбрить бороду. А если и тогда люди будут узнавать тебя, повесь себе на шею табличку «Я не Иисус Христос».
Ты должен дать им ясно понять это, иначе твоя жизнь будет в опасности.