Книга публицистически обобщает накопленный материал по альтернативистике междисциплинарному направлению прогнозирования перспектив перехода к альтернативной цивилизации,

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 16

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

От автора

Книга публицистически обобщает накопленный материал по альтернативистике — междисциплинарному направлению прогнозирования перспектив перехода к альтернативной цивилизации, которая могла бы спасти человечество от глобальной катастрофы, неизбежной, по мнению многих видных футурологов, при наблюдаемых тенденциях развития событий на мировой арене. Развертывается пять качественных характеристик подобной цивилизации — новая энергетика, основанная на “чистых” (восполняемых) источниках энергии; восстановление глобальных балансов (от экологического до демографического); всеобщее и полное разоружение (под страхом попадания оружия массового поражения в руки мафиозных структур);органическое сосуществование человечества с окружающей его природной средой; “подлинная человечность”, основанная на преодолении торжествующей пока что антикультуры.

Подчеркнем, что данная книга — одна из первых пока что на русском языке в море тысяч и тысяч названий мировой литературы по альтернативистике.

ВВЕДЕНИЕ

1. Научная фантастика или ненаучная утопия?

Более сорока лет назад, в самом начале 50-х годов, я вступил в переписку с И.В.Сталиным. Точнее, с его канцелярией. Мне очень хотелось, чтобы побыстрее наступил коммунизм — светлое будущее всего человечества, о котором слышал столько прекрасного, начиная с детского сада. Между тем, окружающая реальность меньше всего напоминала рай на земле. И не было никаких признаков того, что в обозримом будущем станет напоминать. Как ускорить приближение обещанного? Одна из идей: год за годом превращать школу за школой в школы-интернаты, где отборные идеальные и гениальные педагоги принимались бы за перевоспитание отпетой шпаны в серафимов и херувимов, старательно ограждая своих подопечных от общения с их родителями, погрязшими в разнообразных пороках. И тогда, по мере естественной замены порочных предков все менее порочным потомством...

Были и другие идеи в том же духе.

Поскольку, однако, никаких реакций, кроме официальных благодарностей за благие советы, как ловчее достраивать вавилонскую башню коммунизма, из канцелярии вождя не последовало, родилась еще одна идея: написать о коммунизме такой научно-фантастический роман, чтобы, прочитав его, все ахнули, перестали предаваться порокам и энергичнее устремились в упомянутое светлое будущее.

Забегая вперед, должен сказать, что такой роман был написан. Только не мной, а моим учителем — теперь, спустя долгие годы, могу назвать его одним из своих духовных наставников — выдающимся писателем-фантастом Иваном Ефремовым. Его “Туманность Андромеды” (1957) известна на многих языках мира и до сих пор остается лучшим произведением советской научной фантастики. Заметим, впрочем, что попытка перевести роман на язык кинематографа закончилась полным провалом: коммунизм на экране предстал невероятно напыщенным и скучным, словно мумия Ленина в Мавзолее. И это, наверное, закономерно. Сначала провал на экране, потом — в жизни.

Итак, я вознамерился написать что-то вроде “Туманности Андромеды” года за три до ее появления. Но к тому времени за моими плечами уже была научная школа в аспирантуре Института истории Академии наук СССР. И мне было известно, что недопустимо приниматься за что-то серьезное, пока не познакомился с тем, что сделано в том же плане до тебя. Поэтому, написав первую строку будущего романа: “Они жили в белоснежных пятиэтажных домах” (тут — явное провидение не существовавших еще в те времена знаменитых хрущевских “пятиэтажек”), автор отправился в библиотеку и стал жадно перечитывать знакомых со школьной парты Сен-Симона, Фурье, Оуэна.

Как вдруг...

Рядом с каталожным ящичком, на котором красовалось привычное словосочетание “Утопический социализм”, обнаружился еще один, с загадочным “Социальные утопии”. Какие еще могут быть утопии, кроме тех, что “проходили” в институте? Раскрыл наугад картотеку, и первое, что бросилось в глаза: “Циолковский К. Э. Будущее Земли и человечества. Калуга. 1928 г.”. Это еще что такое? Ведь Циолковский — что-то там про ракетные двигатели. Нет, оказывается не про двигатели. Про иное человеческое на иной планете в ином времени.

Так я впервые познакомился с альтернативной цивилизацией.

Правду сказать, большинство современных читателей ужаснулись бы, заглянув в такое будущее. Но в те времена (и много позднее) оно просто завораживало.

Судите сами. Исходная посылка: “Только тогда, когда население Земли увеличится в тысячу раз (к началу XX в. оно превысило 1, 5 млрд. — Ред.), человек сделается хозяином почвы, океана, воздуха, погоды, растений и самого себя. Следовательно, разум нам указывает, что на первом плане должно быть размножение и одновременное завоевание земель”. Каким образом? Очень просто. Создаются растения, способные утилизировать не один-два, а пятьдесят процентов солнечной энергии, падающей на землю. Для этого азот атмосферы связывается в твердые вещества, в воздухе остаются лишь необходимые человеку кислород (90%) и углекислота (10%). Удержать такую атмосферу у земной поверхности можно с помощью экрана из кварца почти полуметровой толщины (в те времена не знали современных сверхпрочных пластиков) на высоте 10 м над землей. При таких условиях для пропитания одного человека будет достаточно всего лишь одной сотки (0, 01 га) плантаций. Таким образом суша сможет вместить 400 млрд. человек. А если закрыть океаны гигантскими “плотами” — искусственными островами, покрытыми плодородной почвой, — то питания хватит еще на 1200 млрд. Итого — более полутора триллионов...

Сегодня нам доподлинно известно, что если бы такая затея удалась, то планета Земля перестала быть Землей, даже сохранив прежнее название. И человечество перестало быть человечеством, превратившись в разновидность муравьев или пчел, даже если бы удалось уберечься от метеоритов, пробивающих кварцевый экран, и от землетрясений, уносящих при таких условиях миллиарды жертв ежегодно. Более того, сегодня нам известно, что природа попросту не допустила бы такого эксперимента над собою, погубив от болезней и голода особей, бывших когда-то людьми, задолго до того, как их численность достигла бы полутора триллионов. Сегодня экологи, физиологи и психологи могли бы в деталях расписать, как именно деградировало и неизбежно вскоре погибло бы вместе со всей земной флорой и фауной то, что звалось человечеством.

И все же первое впечатление сорок лет назад (и много лет спустя, и не у меня одного) было: “Изумительная глубина мысли”. Именно такое замечание вижу на полях

==6

конспекта брошюры Циолковского. Потребовалось почти два десятилетия, чтобы впечатление начало меняться. И еще почти десятилетие, чтобы оно сменилось на прямо противоположное (хотя не я один продолжаю считать Циолковского выдающимся мыслителем конца XIX — первой трети XX в., в частности, разделяю его идею о невозможности полноценного развития человечества в грядущие века и тысячелетия без освоения космоса — к этому вопросу нам еще предстоит специально вернуться).

Впечатление сменилось на прямо противоположное не только относительно социально-технической утопии Циолковского. Относительно всех без исключения утопий, начиная с реализованной утопии казарменного социализма, жертвой которой пала целая треть человечества, в том числе первой — моя родная страна. Поэтому с величайшим подозрением отношусь ко всему, что хотя бы в малой мере смахивает на утопию. И когда почти полтора десятка лет назад впервые прочитал в западном футурологическом журнале об “альтернативной цивилизации”, подумал: ну, вот — еще одна утопия...

Но год шел за годом, и предубеждение уступало место мысли: нет, “альтернативная цивилизация” — не утопия. Вернее, не может и не должна быть утопией, хотя ее нередко представляют именно очередной утопией. Не может и не должна — потому что от нее зависит вопрос о жизни или смерти человечества не далее, как в грядущем, XXI в. от Рождества Христова. Для такой мысли необходимы серьезные основания. И они приходили в голову, бросались в глаза год за годом.

Вновь и вновь судите сами.

2. Судьба одного миллиарда семей

У знакомой семьи — большая радость в жизни: переехали из сельского дома в благоустроенную городскую квартиру. Не надо больше носить воду ведрами издалека и экономить каждую каплю. Не надо ехать в лес за дровами, все лето пилить и колоть их

==7

на зиму, а потом экономить каждое полено, чтобы дотянуть до весны. Не надо лезть ведром-черпаком в вонючую выгребную яму, чтобы свалить ее содержимое в компостную кучу, а затем тащить на грядки в качестве удобрения. Не надо ложиться спать с наступлением темноты, потому что электричества не провели, а керосина не напасешься. Не надо шагать на работу, в магазин, в гости добрый (точнее, недобрый) десяток верст — по грязи, под дождем, в стужу. А главное — не надо гнуться на грядках, чтобы зимой была картошка. Не надо откармливать кабанчика и кур, чтобы зимой были мясо и яйца. Не надо держать корову, чтобы было молоко. Не надо с апреля по сентябрь трудиться во саду ли, в огороде, чтобы с сентября по апрель были фрукты и овощи. Не надо, как прабабки и прадеды, сидеть за веретеном или плести лапти, чтобы одеться и обуться. Видите, сколько “не надо”? Ну как этому не радоваться, как к этому не стремиться любой ценой? Подчеркнем, любой ценой.

В новой квартире — благодать! Воду можно пустить хоть на час, хоть на два бьющей струей из обоих кранов: и на кухне, пока моешь посуду, и в ванной, пока моешься или стираешь. Да не простую — горячую! Собственно, и стирать-то не надо — стиральная машина все делает сама. За день воды сольется столько — в деревне за год бы не натаскал. А батареи центрального отопления с октября по май такие горячие — руку отдернешь. Приходится всю зиму жить в открытыми форточками, чтобы не задохнуться от жары. В уборной надо приучать ребятишек спускать воду каждый раз, даже когда “по-маленькому” — иначе завоняет. Так что за день в уборной воды сливается ненамного меньше, чем на кухне. Ну и что же — зато какое удобство по сравнению с деревенским “нужником” на дворе! Электролампы можно жечь не жалея в каждой комнате, даже если там никого нет. Да и любыми электроприборами можно пользоваться вволю — не разоришься. Это тебе не лучина. И не керосин. Добираться куда бы то ни было — хоть на другой конец города, за сотню верст — не проблема при любой погоде. Для этого есть метро, трамвай, троллейбус, автобус, загородная электричка. А скоро и собственная автомашина будет. Что же касается продовольствия и

==8

одежды-обуви, то вышел из подъезда — налево магазин с продовольственными товарами, направо — с промышленными. Были бы деньги, покупай, что понравилось, и неси домой.

Вот уж действительно, словно в сказке, из крестьян в дворяне попали, да еще из избы — в палаты со скатертью-самобранкой и ковром-самолетом. Есть ли на земле сила, способная заставить человека отказаться от такого соблазна и вернуться, так сказать, в первобытно-деревенское состояние? В состояние, где вышеперечисленные “не надо” мгновенно сменяются настоятельными “надо!” Иначе — голодная и холодная смерть.

Плохо только, что недалеко дымит теплоэлектроцентраль. Дышать нечем! И вода какой-то химией напичкана. Пить противно! А уж о зелени и говорить нечего — кругом сплошной асфальт. Река раньше зимой замерзала — на лыжах катались, а ныне всю зиму сточные воды ее греют — не то, что пить, купаться противно. И шум от машин — словно в ткацком цеху живешь, ночью заснуть невозможно. И говорят, какая-то радиация — особенно вредно для ребятишек. Фрукты-овощи — словно отрава: сплошные нитраты. На улице — километровые транспортные пробки. В метро и на электричке — не протолкаешься ...

Ах, если бы деревенскую зелень, сельский воздух, родниковую воду — да в город! Если бы свежие овощи с сельской грядки, фрукты-ягоды с деревьев-кустов безо всяких нитратов-химикатов — да в городской магазин рядом с домом! Если бы в собственной машине — да по пустынной сельской аллее или по лесной просеке!

Вы не поверите, но и такую сказку тоже можно сделать былью. Кое-где и кое для кого она давно уже стала былью. А если для всех — надо кардинально менять образ жизни. Надо менять всю нашу цивилизацию. Существующую — на иную, альтернативную. Только, в противоположность Циолковскому, не на ту, где главное, чтобы разместить и прокормить возможно больше людей, а на ту, где главное — уровень и качество жизни каждого, где каждый мог бы жить, как миллионер в своем загородном поместье, да еще с уверенностью, что не хуже будут жить и правнуки его правнуков. Вот о такой альтернативной цивилизации стоит

==9

не только помечтать — стоит поразмыслить, насколько она реальна и если да, то как до нее добраться.

Но вернемся к нашей счастливой семье, переселившейся из деревни в город. Одна ли она такая? Восемьдесят-девяносто лет назад — всего лишь на протяжении человеческой жизни — такое счастье приваливало менее чем одному проценту народонаселения Земли, обитателям центра крупных городов мира. Да и то не всем. Подавляющее большинство из этих “менее одного процента” ютились в трущобах, в каморках с водопроводным краном и унитазом едва ли не на полусотню страждущих. Так что по-настоящему в счастливчиках ходило не “менее одного процента”, а “менее одной промилле”, одного из тысячи. Остальные — в том числе в малых и средних городах, по окраинам больших городов — жили, как и века назад, с колодцем за версту, с нужником во дворе, с дровами на зиму, со свечкой вечером, со своим подсобным садом-огородом — важным источником пропитания. Вспомните детство Тома Сойера — Марка Твена: оно прошло в городе. Спустя ровно столетие, в 30— 40-х годах XX в. точно в такой же обстановке проходили мое детство, отрочество и юность в стольном городе Саранске, ничем существенным не отличавшимся от моего родного села Лада, расположенного неподалеку.

Год за годом миллионы семей почти во всех странах мира перебирались из деревни в город. В начале XX в. в городах проживало немногим более десяти процентов народонаселения планеты. К середине века эта величина перевалила за четверть, а ныне приближается к половине или уже перевалила и за нее. Изменилась и городская жизнь. И сегодня здесь мало кто живет в своем саду-огороде, с собственной коровой и курами. Во всяком случае, год от года меньше и меньше, а с каждым новым поколением прямо-таки обвально меньше. Мало того, оставшиеся в деревнях проводят себе электричество, прокладывают водопровод, обзаводятся автомашинами, вообще начинают жить на селе по-городскому. Из примерно миллиарда семей, заключающих в себе пять с половиной миллиардов сегодняшних землян (напомним, что подавляющее большинство семей в развивающихся странах Азии, Африки, Латинской

К оглавлению

==10

Америки — многодетные) не менее трети миллиарда уже последовали примеру моих знакомых. А спустя 30—40 лет, когда население Земли по меньшей мере удвоится, в благоустроенных городских квартирах должно оказаться около миллиарда семей — столько, сколько сегодня большей частью живут в деревнях. Хватит ли на них на всех электричества, холодной и горячей водопроводной воды вволю, батарей центрального отопления, не говоря уже о хлебе и мясе, овощах и фруктах? Да еще при чистом воздухе и густой зелени вокруг? Если хватит, то, как говорится, нет проблем. А если не хватит? Тогда, подсказывает разум, самое время сегодня, без лишних страхов, с одной стороны, и восторгов, с другой — спокойно прикинуть: что делать, чтобы хватило на всех?

И на этом пути нам не избежать размышления о судьбах существующей цивилизации. А также возможной встречи с цивилизацией, альтернативной существующей.

3. Почему оказалась невозможной “наука о будущем”

К счастью для своих потенциальных читателей, научно-фантастического романа про светлое будущее человечества я так и не написал. Очень правильно сделал, потому что есть много оснований подозревать, что он оказался бы намного хуже гениальной “Туманности Андромеды”. А главное, как и любые романы мира, вместе взятые, при любом успехе, вряд ли мой роман свернул бы людей в одночасье со стези порока на путь добродетели, на что, собственно, и рассчитывал автор прежде всего. Так что не воплощенный в книгу замысел избавил и автора, и читателей от лишних разочарований в жизни.

Зато произошло другое, круто изменившее мою жизнь. К лучшему или худшему — неизвестно до сих пор. Во всяком случае, без этого крутого поворота не было бы и настоящей книги. Правда, хорошо или плохо, что появилась еще одна книга, после многих сот других на ту же тему, — тоже неизвестно прочитавшему.

==11

Сразу после Циолковского мне открылся Герберт Уэллс. Не только как известный всем фантаст. И не только как менее известный советскому читателю блестящий беллетрист. И даже не только как социалист-утопист эпохи начала реализации социалистических утопий. Еще и как автор совсем неизвестных советскому читателю нескольких книг “про будущее”, начиная с нашумевших в свое время “Предвидений о воздействии прогресса механики и науки на человеческую жизнь и мысль” (1901; перевод с шестого английского издания на русский язык — 1902), которые можно почти без изменений переиздавать еще раз хоть сегодня — и все равно будет интересно, как около столетия назад.

Уэллса я перечитал, наверное, всего. Вплоть до трагично-пессимистичного “Разума у своего предела” (1945) — того безысходного отчаяния, в которое рано или поздно неизбежно впадает каждый смертный, кого боги, подобно Прометею, наказывают самой страшной карой — действительным видением подлинного будущего.

В мире образов и мыслей Уэллса я прожил несколько месяцев. Погруженный в него полностью, с головой. И очень завидую людям, которым еще предстоит редкое удовольствие в этот мир окунуться. Уэллс, вместе с Циолковским и Ефремовым, сделался моим учителем — только первые два, в отличие от третьего, заочно. А затем книги “про будущее” пошли, можно сказать, косяком. “Год 2066” (1866) П.Гартинга, выступавшего под псевдонимом Диоскориды. “Через сто лет” (1892) Ш.Рише. “Отрывки из будущей истории” (1896) Г.Тарда. “Завтра” (1898) и “Города-сады будущего” (1902) Э.Говарда, доклад о будущем химии М.Бертло. “Заветные мысли” (1904—1905) Д.И.Менделеева. “Этюды о природе человека” (1903) и “Этюды оптимизма” (1907) И.И.Мечникова. “Будущее” (1925) и “Наука смотрит вперед” (1943) А.М.Лоу. “Послезавтра” (1928) Ф.Джиббса. “Мир в 2030 году” (1930) Эрла Биркенхеда. Наконец, наша отечественная “Жизнь и техника будущего” (1928) под редакцией А.Анекштейна и Э.Кольмана...

На третьем году непрерывного чтения запоем по вечерам и ночам такой вот литературы (днем работал над

==12

монографией “Борьба в России по вопросам внешней политики. 1906—1910 гг.”, защищенной впоследствии в качестве докторской диссертации), как-то утром весной 1956 г. осенила мысль: да ведь то, что я читаю, это как бы история будущего — такая же, как история прошлого, только еще несостоявшаяся. Стало быть, будущее может стать таким же предметом научного исследования, как и прошлое. Стало быть, может и должна быть “наука о будущем” — зеркальное отражение во времени “науки о прошлом”, истории. Сразу же напросилось имя новорожденной науки: футурология (я не знал в то время, что еще за 13 лет перед тем, в 1943 г. этот термин, правда, в несколько ином смысле, сконструировал в США эмигрировавший туда из нацистской Германии мой будущий коллега Осип Флехтгейм).

Следующие десять лет — параллельно с трудами по истории внешней политики и войн дореволюционной России — были посвящены разработке и пропаганде “науки о будущем”. Была законспектирована гора публикаций — практически все, что попадало в поле зрения, касательно будущего. Написаны одна за другой три объемистые рукописи — про науку и технику будущего, про экономику, социальные отношения и культуру будущего, про международные отношения будущего (все в глобальных масштабах). Пройдены одно за другим около десятка издательств и наконец появились первые собственные публикации: “Если мир разоружится” (1961), “Контуры грядущего” (1965, в соавторстве с О.Писаржевским), “Окно в будущее” (1970). Все публикации, чтобы не получить “черных шаров” на защите докторской диссертации за столь фривольное, по тогдашним советским понятиям, занятие, как невесть откуда взявшаяся “прогностика”, пришлось давать под псевдонимом И.Лада (родное село — см. выше). Таким образом, на протяжении целых семи лет — с 1961 по 1967 г. — существовали два совершенно различных человека: вполне респектабельный сотрудник академического учреждения доктор исторических наук И.Бестужев и никому не ведомый публицист И.Лада. Оба — с несколькими книжками и несколькими десятками статей, каждый по своей проблематике. Оба — со своей корреспонденцией, со своей заочной и очной аудиторией, каждая из которых понятия не имела о

==13

“личной унии” того и другого в одном лице. Только в 1967 г., когда “Прогнозирование” было легализовано, фамилию и псевдоним пришлось сдвоить, и появился И.В.Бестужев-Лада, специалист по теории и истории социального прогнозирования.

Что касается “науки о будущем”, то в середине 60-х годов обнаружилось не только в Москве, но и в Бостоне (США) и в Париже — что, в отличие от “науки о прошлом” таковой в принципе быть не может. Ибо, вопреки привычным представлениям, наше мироздание существует не в трех временах, а всего в двух: в прошлом и будущем , а настоящее, строго говоря, — всего лишь пограничная линия, через которую будущее ежесекундно “перетекает” в прошлое. Таким образом, все науки занимаются либо прошлым (исторические науки), либо будущим, “перетекающим” в прошлое (все остальные). Мало того, прогноз — равно как и анализ, как и диагноз — составляет триединую функцию каждой науки и недопустимо “грабить” их, отбирая одну из функций, чтобы сосредоточить ее в рамках некой новой, искусственно созданной науки. Другое дело, что перспективы развития различных явлений и процессов могут стать особым предметом междисциплинарных исследований. Они и стали им к концу 60-х годов, получив на Западе комплексное наименование “исследования будущего” (или “будущностей”), а в СССР — просто “прогнозирование”.

Что же касается содержательной стороны несостоявшейся “науки о будущем”, то здесь долгое время царила эйфория первооткрывательства. Будущее представлялось если не сплошь светлым, то во всяком случае радужным, намного отраднее настоящего и тем более прошлого. Упомянутый И.Лада до 1967 г. понятия не имел о книге еще одного будущего своего коллеги и друга Роберта Юнгка “Будущее уже началось” (1952). Но, как и Юнгк в 50-х годах, восторгался в 60-х грандиозными успехами науки и техники, прорывом человечества в микромир атома и мегамир космоса, в мир полимеров и мир трансплантаций, управления физиологией и психологией человека, в мир тотальной реконструкции земной поверхности — первыми шагами в упомянутый выше мир Циолковского.

==14

Затем эйфория всюду в мире, где стали заниматься систематическими исследованиями будущего, (тут я не составлял исключения), начала уступать место растущей тревоге за судьбы Земли и человечества. Появилось особое междисциплинарное направление исследований будущего — исследование глобальных проблем современности (глобалистика). А когда это направление быстро зашло в тупик безысходности, из него родилось другое — исследование альтернативных путей развития цивилизации, на которых возможно преодоление глобальной проблемной ситуации (альтернативистика).

Мне приходилось заниматься проблемами глобалистики и альтернативистики параллельно с исследованием перспективных социальных проблем советского общества в рамках социального прогнозирования. Та и другая проблематика получила отражение в моих монографиях “Поисковое социальное прогнозирование: перспективные социальные проблемы общества. Опыт систематизации” (1984) и “Нормативное социальное прогнозирование: возможные пути реализации целей общества. Опыт систематизации” (1987). Теперь оба круга проблем разводятся по заключительным монографиям, подводящим итоги моим более чем сорокалетним исследованиям будущего. Российская проблематика будет освещена в монографии “Россия в XX веке: от колосса к коллапсу”. Глобальная — в нижеследующих главах настоящей работы.

Остается пояснить значение терминов, вынесенных в заглавие книги. “Альтернативная” — в данном случае значит: качественно иная (но не всякая — см. след, стр.). “Цивилизация” — понятие многозначное, в данном случае тождественное понятиям “культура”, “общество”, “человечество” в их самом общем, всеохватывающем значении определенного состояния культуры, общества, человечества.

Итак, начинаем наше путешествие в мир иной цивилизации, кстати сказать, вполне земной цивилизации, но поразительной не менее всех мыслимых и нигде пока не обнаруженных внеземных.

Начинаем с экскурсии по проблемному полю глобалистики и альтернативистики.

==15

00.htm - glava01

Blog

Содержание