Прогнозно-аналитический центр

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 25

Зороастризм в “христианских” обрядах

Вернёмся к ритуалам зороастризма, связанным с разнообразными посвящениями, причащениями, очищениями... В начале предыдущей главы мы обратились к параллелям между зороастрийским ритуалом очищения огнём и церковно-библейским ритуалом крещения. После чего мы подробно рассмотрели параллели, связанные со значением церковного крещения, которое выражает церковную традицию смерти-воскресения Христа. Но ведь кроме крещения есть и другие таинства “христианской” церкви, ритуалы которых тоже буквально по содержанию скопированы из зороастризма. Мистика (таинства) посвящения в митраизм-зороастризм (инициацию людей под эгрегор зороастризма) весьма похожа на многие церковные “христианские” таинства посвящения церкви (инициацию людей под библейский эгрегор). Несмотря на разнящуюся символику, есть много общего.

Вначале скажем, что в самом обширном (в смысле многосторонней обрядности) таинстве церковно-“христианского” крещения есть обряд «покаяния за свои прошлые грехи, прежде чем душа этой личности будет готова к принятию крещения» — в случае если крещаемый не младенческого возраста. Это объясняется необходимостью его «очищения» от «грехов прошлого» перед крещением — чему соответствуют подготовительные обряды «очищения». Если крещаемый младенец, то его подвергают «очищению» от «первородного греха» (опаснейшая иллюзия-выдумка) с помощью процедуры «смерти-воскресения», что и представляет собой основная часть обряда крещения.

Процедура обязательного «очищения», вошедшая в главный “христианский” обряд (крещения) и сопутствующая некоторым другим обрядам “христианской” церкви — скопирована из зороастризма и является прямым следствием восточного дуализма, который учит о «чистых» и «нечистых» явлениях, предметах, тварях, духах... Разграничив когда-то явления на «чистые» и «нечистые» древние индоиранцы (а за ними и зороастрийцы) создали для себя весьма «комфортную» духовную сферу, назвав её «чистой» или «светлой». Всё «неприятное» в их “жизни” было соответственно названо «нечистым» или «тёмным»^². Этим самым люди спрятались за ширмой веры, “канонов” и доминирующего «светлого» эгрегора (ими же созданного: например эгрегора Митры, либо Ахура-Мазды) от “неприятного” Языка Жизни (через который Бог разговаривает с людьми). Высшей касте “жрецов” и “элите” так было удобно управлять толпой, а толпе было удобно “жить”. Но “жрецы” ко всему прочему ещё и наблюдали духовные закономерности при управлении эгрегором — отмечая особую роль «очищения» (известную ещё со времён шаманизма) в деле устойчивости эгрегориальной магии, производимой ими над толпой^¹. Глобальное “жречество” («мировая закулиса») — которое лучше других разбиралось в тонкостях эгрегориальной магии и следила за своим верховенством в этом деле — получило с зороастрийского Востока красивый и логично обставленный повод, который осталось только скопировать в “христианство”, что оно и сделало, трансформировав зороастрийские обряды в новую веру.

Как подтверждение этому мы, помимо разнообразных обрядов «очищения», находим в зороастризме нечто подобное признанию «первородного греха». Роды, болезни и даже рождение ребенка рассматривались зороастрийской догматикой как «осквернение чистоты организма», нарушение «идеального физического состояния человека»^². Согласно зороастрийоким предписаниям, связанным с обычаем очищения, женщина во время ее месячных недомоганий, родов и болезней подвергалась определенному «табу», сидела на каменной скамейке или же спала на полу в темной половине дома, не смела приближаться к священному огню, выйти на воздух, видеть небо и солнце, работать в саду. Она надевала самую плохую одежду, ела в отдельной посуде. Никто из семьи, в том числе дети, не подходили к ней. Приготовлением пищи занимались другие члены семьи, но если у женщины был грудной ребенок, ей приносили его кормить, а после кормления тут же уносили. В период беременности женщина получала некоторые льготы, особенно перед родами. В доме, где она находилась, круглосуточно горел огонь, символизирующий добро. Когда рождался ребенок, пламя должно было гореть плавно и ровно, и за этим следили со всей строгостью. Этот обряд был связан с древним зороастрийским преданием о том, что когда рождается ребенок, к нему является дьявол и уберечь ребенка от него может только плавно горящее пламя огня.

Сравним это положение зороастрийской веры с высказыванием “христианского” «священника»: «"У тебя есть младенец? — Не дай времени усилиться повреждению; пусть освящен будет в младенчестве и с юных ногтей посвящен Духу" (Св. Григорий Богослов († 389), Слово на Крещение)».

Никакой «дьявол» (эгрегор со свойственными названию характеристиками) не может явиться к новорождённому ребёнку, если культура общества, родители и близкие не мешают Богу оберегать новорождённого. Если же с момента рождения культура такова, что новорождённого тут же (через не совсем понятные родителям и окружению обряды) начинают психически включать в эгрегор веры (который как правило и является сам «дьявольским» порождением людей), отгораживая его психику от Бога — нарушение безопасности жизни новорождённого обеспечено.

Церковно-“христианский” обряд покаяния очень смахивает на зороастрийский обряд жертвоприношения^³. Только церковники изощрились до вытягивания из кающихся сокровенной информации, а зороастрийцы просто доверяли “священникам” свои материальные средства, чтобы те заступались за них у богов. Обряд жертвоприношения у зороастрийцев существовал и в древности, и в средние века, но позднее он приобрел чисто символический характер. Большинство зороастрийцев не занимались жертвоприношениями. Вместо этого они платили деньги “священнослужителю”, а сами клали на алтарь огня небольшой кусочек мяса.

Церковно-“христианский” обряд причащения (причастия) буквально скопирован из зороастризма. В честь Митры ели хлеб и пили вино, что имело значение получение митраистами блаженства в будущей жизни. В библейском христианстве причащение сопровождается тем же (питьём вина, символа крови Христа и поеданием хлеба, символа тела Христа), но замкнуто на воссоединение «со Христом» и церковью. А сам Христос, согласно церковному преданию — является «заступником в будущей жизни» — все те же функции, какие в зороастризме приписаны Митре.

В принципе все главные обряды библейского христианства так или иначе связаны с процессом инициации (либо иначе — посвящения) людей в духовную иерархию церкви и библейского эгрегора. Обычная мирская паства проходит низшие ступени обряда инициации, став после инициации «очищения-крещения» “христианами” (как у масонства каждый потенциально может стать, например — учеником). Церковные же культовые служители проходят свой особый обряд инициации, который в “христианстве” называется «обряд священства». Механизм всех инициаций один и тот же: разные уровни посвящения, уровни «духовной» церковной иерархии, на которые попадают инициированные люди; разные и функциональные нагрузки их в общей системе религиозного функционирования. Процесс инициации в “христианстве” называется «крещение», процедура закрепления личности на инициируемом уровне называется причастие, покаяние, соборование^¹ и пр. обряды. Процесс инициации в «священники» называется «таинство священства».

В зороастризме (особенно в митраизме в начале I тысячелетия н.э.) существовали разнообразные многоступенчатые обряды посвящения. Нечто подобное крещению в зороастризме проходили все рядовые сторонники веры в возрасте от 7 до 15 лет (по некоторым данным, от 12 до 15 лет) происходил обряд инициации иди конфирмации — приобщения подростков к зороастрийской вере. Инициация была связана с обычаем надевания священного набедренного нитяного пояса кушти, который зороастрийцы, как мужчины, так и женщины, должны были носить всю жизнь^². Зороастрийцы-мужчины были обязаны носить священную для зороастрийцев рубаху. И кушти, и рубаха являлись символами приобщения к вере своей общины, готовность следовать предписаниям Авесты и полную покорность своему богу Ахура-Мазде. Этот обряд у парсов Гуджерата называется «ноузад» — «вновь рожденный»^³ — а у зороастрийцев – «седра пушун» («надевание священной рубахи»). После свершения этого обряда подростки становились полноправными членами общины, выполняя все предписания и обычаи зороастрийской религии, и в первую очередь закона большого очищения — «барсном», «девяти ночей»: соблюдения всех правил чистоты тела, дома, земли, воды, полезных животных, намеренно избегая соприкосновения с тем, что по зороастрийским канонам являлось «оскверненным» и «нечистым».

Число семь считалось в митраизме «священным», как и во многих других религиях древнего Востока^⁴. Кандидата в посвящение-инициацию проводили через достаточно жестокие и опасные испытания в пещерах, заканчивающихся пещерой с семью сводами, после которых он достигал «святилища», ярко освящённого и сияющего золотом и драгоценными камнями^¹. Здесь его встречали поздравлениями, взяв обещание хранить тайну посвящения^². Мистерии посвящения (переход из тёмных и опасных пещер в сияющее «святилище»)^³ символически выражали идею избавления от зол и бед жизни. Такие таинственные мистерии были распространены во всех провинциях Малой Азии, Армении, Капподокии и держались вплоть до IV века н.э. Мало того, после копирования зороастрийских таинств в “христианство” апологеты последнего стали рассматривать зороастризм как «соперника христианству», борясь за монополизм своей веры. Так “христианство” постепенно вытесняло зороастризм, копируя «удобные» и «отработанные» на толпах обряды и принципы последнего.

В митраизме существовало крещение, которым, считалось, снимались грехи прощаемого и он мистическим образом приобщался Митре. При этом приносили в жертву хлеб. Одновременно прощаемому намазывали руки и язык мёдом, чтобы предотвратить в дальнейшем «проникновение грехов в его душу и тело». Известно, что церковно-“христианское” крещение означает примерно то же самое, а один из последних обрядов этого таинства — миропомазание — мазание елеем (Миро), что означает «новую жизнь без прежних грехов».

В митраизме существовала “жреческая” иерархия со своей структурой и соответствующими названиями. “Жрецов” часто называли «священнослужителями». Митраическая иерархия, состоящая из низшей стадии (людей, не входящих в «священную» обслугу храма) и следующих стадий «священников» — сильно напоминает “христианскую” иерархию, в которой посвящение крещением является низшей стадией приобщения к церкви, а чтобы войти в храмовый персонал, нужно пройти инициацию «священства».

В митраизме существовала толпа, находящаяся «за пределами храма» и семь уровней “жрецов”. Первый уровень — «Ворон» или «оглашающий»^⁴ («Вестник Солнца») — свидетельствовал о Солнце всем, кто находился за пределами храма, то есть, непосвящённым в храмовую иерархию. Иначе говоря в обязанности «Ворона» входило общение с толпой верующих. Второй уровень — «Молодожён», символизирующий мистическое бракосочетание душ людей, входящих в храмовый притвор с Митрой^⁵. Третий уровень — «Воин», являющийся олицетворением тягот посвящаемого, дисциплины адептов Солнца. Четвёртый уровень — огненный, очищающий «Лев». Пятый уровень — «Перс», держащий в руках серп и косу, по всей видимости, являющийся одним из судей загробного мира. Шестой уровень — «Гелиодром», посланник Солнца, возница с ореолом из солнечных лучей и факелом, выводящих души посвящаемых из преисподней. Седьмой уровень — «Отец»^⁶, земное воплощение верховного божества. Лицезрение его было равносильно лицезрению Митры. Он имел серп Сатурна, фригийский колпак, посох и перстень — тайные символы высшей мудрости.

Семиступенчатая иерархия митраического “жречества”, а также атрибуты и “полномочия” высших “жреческих” ступеней наводят на мысль о параллелях между духовностью зороастризма (митраизма) и библейского Апокалипсиса (Откровение Иаонна Богослова) — по меньшей мере: уж больно много совпадений. Остановимся более подробно на известной хронологии формирования библейских канонов и том, как зороастризм мог повлиять на их содержание.

Blog

Прогнозно-аналитический центр

Зороастризм в “христианских” обрядах