Прогнозно-аналитический центр

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Религиозный “подкоп” под Запад Во-вторых, митраизм 2. О Спитама, губит всю страну человек, нарушающий договор, нанося [этим] такой же удар по всему причастному Арте, как и сто кай Договора (между людьми и якобы Богом) 20 …блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие 28 благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Такие же функции били приписаны сначала Христу, а затем их взяла на себя церковь (иерархия “священнослужителей”), назвавшись «на Символ веры Святым Духом и Доброй МысльюПо Истине и делами и речамиЕму дадут [они] Целостность и Бессмертие.Мудрый властью — Благочестием Го Святом Духе Рашну (правосудие

Подобный материал:

• Прогнозно-аналитический центр оружие геноцида : самоубийство людей и его механизмы, 2860.5kb.
• Прогнозно-аналитический центр, 6429.43kb.
• Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 695.39kb.
• Прогнозно-аналитический центр, 5181.49kb.
• Прогнозно-аналитический центр, 4951.97kb.
• Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 2394.81kb.
• Прогнозно-аналитический центр, 1744.36kb.
• Прогнозно-аналитический центр, 2965.73kb.
• Прогнозно-аналитический центр, 4708.56kb.
• Сравнительное богословие, 6204.09kb.

Религиозный “подкоп” под Запад

Можно сказать, что в период 1-4 вв. н.э. зороастрийские “тонкости” вошли в библейские каноны «тихой сапой»⁴, однако для большинства непосвящённых религиозных людей Римской империи (как среднего, так и высшего звена) стереотипы известного им и почитаемого митраизма были настолько близки, что они спокойно перенесли их на предложенного вместо Митры — Христа. Под эти древние восточные стереотипы глобальное “жречество” подбирало конкретные «подходящие» Евангелия, дописывало библейские каноны и формировало религиозные ритуалы.

Следует иметь в виду, что образ Митры имеется не только в иранском зороастризме. Митра — один из высших «светлых», «добрых» богов дозороастрийской индо-иранской общности. Образ Митры имеется в индийской мифологии в «Ведах». Скорее всего дуализм, как модель религиозной картины мира — историческая данность, выходящая за пределы индо-иранской общности и в той или иной мере присущая с древности населению, находящемуся на огромных пространствах к юго-востоку от современной западной Европы. Но самое доступное людям выражение восточный дуализм получил с началом распространения иранского зороастризма.

Но почему именно митраизм оказался самым «подходящим» для придания Христу образа Бога и становления библейских канонов? Ведь верховным “Богом”-творцом в зороастризме считается Ахура-Мазда.

Во-первых, сыграла роль историческая данность, о которой мы говорили в предыдущей главе: митраизм, как религиозная разновидность зороастризма, был ближе населению римской империи, нежели маздеизм.

Во-вторых, митраизм оказался более удобен с точки зрения предельно допустимой канонизации и догматизации религиозной системы именем самого высшего “Бога” — поскольку сам Митра непосредственно олицетворяет идею религиозного договора между человеком и высшими силами-богами. И при этом сам Митра в зороастризме является непосредственным вершителем посмертных судеб душ людей — то есть, вершителем высшей “справедливости” по-восточному. Естественно, в условиях крайней необходимости концентрации власти императора и “жречества” Рима над всеми завоёванными территориями (и на длительную перспективу) авторитет Митры с его посмертными «полномочиями» был самым подходящим.

Как мы уже знаем из Третьей книги курса, в I тысячелетии до н.э. были сформулированы основные догматы религиозной системы иудаизма, которые распространялись на иудейскую общность, целью которой «мировая закулиса» поставила мировое “господство” от имени еврейского Яхве. Так были сформулированы основы Танаха (иначе — Ветхого Завета), являющегося для верующих иудеев по сути Договором между евреями и Яхве (единым еврейским “Богом”) со всеми вытекающими из этого последствиями — как пожизненного, так и посмертного характера. Но “язычникам”¹ подобного Договора придумано ещё не было. Помог митраизм, из которого хозяева библейской концепции “вычистили” всё, что касалось активной роли людей в земной жизни², отрицания аскетизма и противостояния агрессии в отношении самих себя. Так получился ещё один библейский Договор для неиудеев — названный впоследствии Новый Завет. Разница между иудейским Договором и “христианским” Договором³ в том, что первый представляет собой доктрину наступления и порабощения, а второй — доктрину подчинения покоряемых поработителям.

Выше мы приводили «Михр-яшт», в котором есть такие стихи:


1. Сказал Ахура-Мазда Спитаме-Заратуштре: “Когда я создавал Митру многопастбищного, тогда наделил [я] его такими качествами, чтобы был он достоин почитания и восхваления [в такой же мере], как я сам, Ахура-Мазда.

2. О Спитама, губит всю страну человек, нарушающий договор, нанося [этим] такой же удар по всему причастному Арте, как и сто кайадов⁴. Не нарушай договора, о Спитама, ни того, что заключаешь с [представителем] друджевского [мира], ни того, что [заключаешь] с единоверцем, причастным Арте; обоюдный ведь договор: и друджевский и артовский”.


Принцип, провозглашённый в Михр-Яште — об ущербе Арте (зороастрийской правде), наносимым нарушением Договора — вошёл в библейские каноны, что приостановило духовно-нравственный прогресс западного общества почти на 2000 лет. С этого момента догматизация жизни огромного количества «западных» людей дошла до крайностей “святой” инквизиции «за отклонения от веры» и остановила поиск Правды-Истины, ограничив круг интересов людей пределами Договора. Всё, что не было отмечено Договором как библейское «добро» (у иудеев одно «добро», у “христиан” — другое) было объявлено «злом», быть сопричастным которому стало опасно:

• во-первых, под страхом посмертного воздаяния “справедливости” и
  
• во-вторых, под страхом “святой” инквизиции и её разновидностей.
  

Особенности двойственности зороастрийского Договора (между людьми и якобы Богом), отражённые в Михр-Яште (стих 2) были буквально скопированы в “христианство” и отражены в Новом Завете — с той лишь разницей, что зороастрийцам предписывалось сопротивление агрессии против них, а “христианам” от имени Бога приказывалось кротко терпеть, когда их бьют. Но стереотипы взаимоотношений со «своими единоверцами» и людьми иной веры остались теми же, что записаны в Михр-Яште: «Не нарушай договора, о Спитама, ни того, что заключаешь с [представителем] друджевского [мира], ни того, что [заключаешь] с единоверцем, причастным Арте; обоюдный ведь договор: и друджевский и артовский”».

В зороастризме друджевский мир — мир зороастрийской лжи, или «зла»; а артовский мир — мир зороастрийской правды, или «добра». В общую библейскую культуру-концепцию двойные стандарты договора между «добром» и «злом» (иначе между “Богом” и Сатаной: какой может быть «обоюдный договор» между «добром» и «злом»?)¹ вошли:

• Во-первых, как две части Библии (общего Договора), но с разными назначениями и для разных религиозных групп населения:
  

• Иудеям было дано «добро» на порабощение народов²; «злом» назвали всё, не соответствующее подчинению иудеям.
  
• “Христианам” было дано «добро» на непротивление «злу».
  

• Во-вторых, как двойные стандарты Нового Завета:
  

• “Христианам” дано «добро» на поддержку библейского «добра».
  
• “Одновременно с этим “христианам” дано «добро» на несопротивление библейскому «злу»³.
  

Есть существенная разница между зороастрийским Договором и библейским Договором в конкретном содержании понятий «добро»-«зло». Многое в этой системе, что было принято для зороастрийцев оказалось пригодно для иудеев: это сопротивление «врагам», активная жизненная позиция, материальное “обогащение” за счёт непроизводительного труда и пр., что в конечном итоге составило активную часть библейской глобальной социологической доктрины⁴.

Но “христианам” в их часть Договора содержательно внесли то, чего в зороастризме не было⁵, откуда и получилась доктрина поддержки покорности и непротивления злу в среде “христиан”, что составило вторую пассивную часть общей библейской социологической доктрины (Евангелие от луки, гл 6, выделено нами):


20 …блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие⁶.

21 Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь⁷.

24 Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили своё утешение⁸.

25 Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете⁹.

27 Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас,

28 благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас.

29 Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку.


И так далее… Эти новозаветные “заповеди”, приписанные Иисусу Христу (Нагорная проповедь), считаются «десятью заповедями блаженства»¹, в то время как ветхозаветные заповеди, приписанные Моисею (Исход 20:2-17) называются «десятью заповедями закона»². “Христианское” «блаженство», вытекающее из «десяти заповедей» якобы Христа — напрямую вытекает из восточного понимания посмертной “справедливости”, что видно даже из смысла стихов Нагорной проповеди, приведённых нами выше. То есть, зороастрийская восточная “тонкость” поддержки скрытого рабовладения — имитация справедливости — была заложена в основном в библейское “христианство” (Договор с “христианами) с целью постепенного перехода от открытого рабовладения к скрытому.


Кроме всего прочего, на Митру древние смотрели как на посредника:

• с одной стороны, между Ахура-Маздой и Анхра-Майнью («добрым» и «злым» началами восточного дуализма) и
  
• с другой стороны — между людьми и Ахура-Маздой (высшим “Богом”-творцом зороастризма).
  

Такие же функции били приписаны сначала Христу, а затем их взяла на себя церковь (иерархия “священнослужителей”), назвавшись «наместником Христа». Ведь именно Христос, согласно библейскому мифу, разделил для людей (будущих “христиан”), что есть «добро», а что — «зло»³. Именно Христа сделали посредником-“сыном” между людьми и “Богом”-«отцом».

Мало того, в зороастризме существует “канон”, похожий на библейский « Символ веры», в котором просматривается тройственность, свойственная библейской троице: «Бог-Отец»-«Бог-Сын»-«Святой Дух». Этот “канон” — «Благообилие Ахуры» (Гаты 47 глава)⁴:

1. Святым Духом и Доброй Мыслью
   По Истине и делами и речами
   Ему дадут [они] Целостность и Бессмертие.
   Мудрый властью — Благочестием Господин.
   
2. Для Духа Святейшего здесь наилучшее
   Языком-словами, в согласии с Доброй Мыслью,
   Руками-делами, в Благочестии, будет делать [человек]
   С одною думою: “Он отец Истины,— мудрый”.
   
3. Этого Духа ты еси отец святой,
   Тот, что здесь [человеку] корову радость приносящую сотворил
   И для неё на пастбище покой дал [земле]-Армайти,
   Чтоб с Доброй [он] советовался Мыслью, о Мудрый.
   
4. Здесь от Духа от Святого разбегаются злокозненные,
   О Мудрый,— не так причастные Истине:
   Малого ведь муж причастному Истине мил —
   Злокозненному же плох будет и многоимущий.
   
5. Так Святым Духом, о Мудрый Господь,
   Преподал [ты] причастному Истине, что же есть наилучшее,—
   Противу твоего одобрения наделяет злокозненный
   Этот [мир] делами, он, живущий по Злой Мысли.
   
6. Так Святым установил [ты] Духом, о Мудрый Господь,
   Огнем, во благо, раздачу [= воздаяние] обоим ранам [= обеим половинам]
   Под знаком благочестия и Истины:
   [Грядущее воздаяние] ведь многих взыскующих обратит.
   

В этом Гате сказано о « Святом Духе» и «Мудром Господе», но не хватает «Бога-Сына» (помощника). Его “христианским” прообразом стал Митра¹. Если объединить это гатовское «благообилие» с зороастрийским «Символом Веры» (Младшая Ясна, XII глава: мы её приводили ранее в главе «Авеста»), который является клятвой верности Ахура-Мазде и всему, что он поддерживает — то получится смысл близкий к “христианскому” «Символу Веры». Митра в древнеиранской мифологии выступал как посредник, контролирующий Договор, клятвы, соглашения, дружбу. По легенде Митра поражает всех, кого обвиняют в клятвопреступлении, разрушает дома, страны, где живут клятвопреступники, упорядочивает жизнь (то есть следит за порядком — концепцией), охраняет страну, наказывает врагов² — при активной жизненной позиции людей. Перенося в “христианство” все эти и другие функции Митры и наделяя ими Христа, «мировая закулиса» убрала активную пожизненную позицию людей-“христиан”, а выделенные нами курсивом функции Митры в предыдущей фразе в основном взялась творить церковь именем Христа и под страхом посмертного воздаяния.

Митра в древней индоиранской, и позднее зороастрийской религиозных системах — выступал в качестве «второго лица» после “Бога”-творца, которым был Ахура-Мазда. Христос в библейском христианстве тоже выступает в качестве «второго лица»: по смерти заступается за души и карает души по смерти, а также заведует процедурой «Страшного Суда» (взять хотя бы библейский Апокалипсис). Упор на «второе лицо» после “Бога”, принятый «мировой закулисой» в деле формирования библейского христианства не удивителен: показать Бога толпе она не могла (слишком большие чудеса надо было предъявлять в случае желания проимитировать Бога: именно поэтому с «сияющим» “Богом” общаются обычно «пророки» вне поля зрения толпы), а показать «второе лицо» или «воплощение Бога» было гораздо проще, обратившись к многовековому опыту культа Митры.

Митра, по преданию, брат богов Рашну (правосудие) и Сраоши (религиозное послушание и порядок). Последнему посвящён «Срош-яшт» и 57 глава «Ясны» в Авесте. Сраоши — посланец Ахура-Мазды, который призван предотвращать заблуждения, ложные помыслы, стеречь от нечистой силы и духов. Стоит ли говорить, что в “христианстве” все эти функции приписаны Христу³, а церковь учит обращаться «к Христу»⁴ за помощью от «нечистой силы»: видимо выражение «нечистая сила» вошло в “христианство” (особо в церковную культуру) из восточного дуалистического понимания мироустройства⁵. Обращаясь «к Христу», люди попадают под власть церковного «Духа» и “священников”.

Митра, согласно легенде, вместе с Рашну и Сраоши выступает судьёй над душами мёртвых на судейском мосту Чинват. Рашну взвешивает на весах хорошие и дурные поступки человека. На одну чашу весов помещаются «благие» мысли, на другую — «дурные» мысли, слова, дела⁴. Если первых больше — душа устремляется в рай, в светлую обитель Ахура-Мазды; в противном случае — душа низвергается вниз в преисподнюю, где подвергается мучениям в обществе дэвов и Анхра-Майнью. Считалось, что этот суд происходит в первые три дня после смерти⁵.

В некоторых источниках сообщается, что Митру изображали как воинственного храброго война, который по небу во время битвы разъезжает на колеснице, запряжённой четырьмя белыми конями и становится богом победы⁶ и войны. Колесницей Митры правит Аши — персонификация удачи, аналогичная римской Фортуне.

Имя Митридат («Данный Митре») как бы «в помощь Митре» (осуществлять наместничество в царстве именем Митры)⁷ было очень распространено в древности среди восточных царей, что свидетельствует о высоком значении Митры. Дарий Гистасп отсёл одинаково почётные места эмблемам Ахура-Мазды и Митры на скульптурной доске своей усыпальницы (485 г. до н.э.).

Свойства, которые приписывали Митре в зороастризме, были и физического и нравственного характера. В физическом смысле он — светоносец и животворящая сила природы. В нравственном плане он — носитель «добра», олицетворяющий и поддерживающий «светоносный» порядок «добра»⁸.