Поэтика цикла и. А. Бродского «осенний крик ястреба» >10. 01. 01 русская литература

Вид материала

Литература

Содержание Официальные оппоненты Ведущая организация Общая характеристика работы Объектом исследования Методологической основой Целью исследования Теоретическая значимость работы Практическое значение работы Основное содержание работы Глава I. Теоретические основы изучения лирического цикла. Принципы изучения лирического цикла Поэтика цикла И. Бродского "Осенний крик ястреба" Развивая Платона Шорох акации Восходящее желтое солнце следит косыми Полдень в комнате Роттердамский дневник Барбизон Террас Шорохе акации Посвящается стулу ... Полное содержание

Подобный материал:

• Векторы Иосифа Бродского /Фрагмент интервью, 13.29kb.
• Курс, 2 семестр (ЗО) Список литературы для чтения по курсу: Иосиф Бродский, 25.62kb.
• Поэзия Иосифа Бродского: к проблеме интертекстуальности вузовского компонента цикла, 110.57kb.
• Традиции ф. М. Достоевского в творчестве и. Бродского 10. 01. 01 русская литература, 244.16kb.
• О. М. Поэтика сюжета и жанра оглавление предварение 5 7 I. Проблема работы и ее литература, 2034.63kb.
• Великанова Екатерина Александровна цикл «в глубине великого кристалла» В. П. Крапивина:, 312.48kb.
• Учебника. Учитель Кулябина Зинаида Григорьевна. Выступление на Краевой научно-практической, 48.58kb.
• Поэтика иосифа бродского, 803.82kb.
• Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика 10. 01. 01 русская литература, 826.32kb.
• Проза л. Улицкой 1980 2000-х годов: проблематика и поэтика 10. 01. 01 русская литература, 310.17kb.

На правах рукописи


Киселева Виктория Александровна


ПОЭТИКА ЦИКЛА И.А. БРОДСКОГО «ОСЕННИЙ КРИК ЯСТРЕБА»


10.01.01 - русская литература


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

кандидата филологических наук


Москва 2011


Работа выполнена на кафедре зарубежной литературы

ФГБОУ ВПО «Московский государственный гуманитарный университет

имени М.А. Шолохова»


Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Саськова Татьяна Викторовна


Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Фоминых Татьяна Николаевна

кандидат филологических наук, доцент

Алпатова Татьяна Александровна


Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет»


Защита состоится 14 декабря 2011 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.136.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Московском государственном гуманитарном университете им. М.А. Шолохова по адресу: 109240, Москва, ул. Верхняя Радищевская, 16/18.


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова.


Автореферат разослан «___» _____________ 2011 г.


Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент С.Ф. Барышева


Общая характеристика работы


Иосиф Александрович Бродский (1940 – 1996) — выдающийся русский поэт ХХ столетия, продолжатель в отечественной словесности традиций О.Э. Мандельштама, М.И. Цветаевой, А.А. Ахматовой. Перечень написанного о Бродском в сегодняшнее время содержит сотни рецензий, заметок, статей; его творчеству посвящены конференции; о нем написаны научные работы как в России, так и за рубежом; различные аспекты творчества Бродского затрагивают в своих исследованиях поэты, писатели, философы и литературоведы. Однако, несмотря на значительное количество работ, посвященных различным сторонам творчества автора, поэтика Бродского (и в частности, поэтика такого его лирического цикла, как «Осенний крик ястреба») изучена, как думается, далеко не в полной мере, что и обусловило выбор объекта и предмета настоящего исследования.

На современном этапе развития литературоведения анализ поэтики стихотворного цикла имеет множество подходов: он отличается разнообразием теоретических акцентов и допускает выбор разных методологических оснований для его выполнения. Несомненно, что такое обилие методов и приемов изучения феномена циклизации, обнаруживающееся в практике разных исследователей, характеризует проблему анализа лирического цикла как вопрос достаточно непростой и весьма далекий от своего окончательного разрешения. Сложность проблемы усугубляется при обращении к творчеству Бродского, отличительными чертами художественного мышления которого является подчеркнутая многозначность текста, принципиальная установка на множественность и вариативность интерпретаций, подключение в качестве смысловой основы произведений широкого культурно-исторического контекста. Однако именно эта сложность, неоднозначность, масштабность материала и открывает перед литературоведом необходимые перспективы и определяет актуальность темы исследования.

Объектом исследования является цикл И. Бродского «Осенний крик ястреба». В том виде, в котором он был опубликован впервые (в составе сборника «Урания», выпущенного издательством «Ардис» в 1987 году), цикл включает 18 стихотворений: «Как давно я топчу, видно по каблуку…», «Развивая Платона», «Посвящается стулу», «Шорох акации», «Восходящее желтое солнце следит косыми…», «Шведская музыка», «Bagatelle», «Полдень в комнате», «Роттердамский дневник», «Над Восточной рекой», «Война в убежище Киприды», «Строфы» («Наподобье стакана…»), «Барбизон Террас», «Те, кто не умирают, живут…», «Новый Жюль Верн», «Помнишь свалку вещей на железном стуле…», «Ты, гитарообразная вещь со спутанной паутиной…», «Осенний крик ястреба». Стихотворения датируются 1973 – 1987 гг.

Предметом исследования является поэтика цикла «Осенний крик ястреба».

Методологической основой работы послужили труды Б. Томашевского, В. Жирмунского, Л. Гинзбург, Ю. Лотмана, Н. Тамарченко, Ю. Шатина, А. Жолковского, Ю. Щеглова, В. Тюпы, Б. Гаспарова, И. Силантьева, Л. Долгополова, В. Сапогова, И. Фоменко, М. Дарвина, Е. Семеновой, Л. Щемелевой, Ю. Левина, Д. Сегала, Р. Тименчика, В. Топорова, Т. Цивьян, Н. Осиповой, А. Ранчина и др.

Целью исследования является проанализировать поэтику цикла И. Бродского «Осенний крик ястреба», выявив возникновение циклообразующих связей как на уровне формы (в композиции), так и на уровне содержания (в мотивно-тематической структуре) произведения. В соответствии с поставленной целью мы формулируем следующие задачи исследования:

• определить теоретические основы изучения лирического цикла;
  
• рассмотреть современную теорию мотива;
  
• выявить принципы изучения лирического цикла;
  
• проследить отражение принципов семантической поэтики в творчестве Бродского;
  
• описать историю создания и практику издания стихотворений, входящих в цикл «Осенний крик ястреба»;
  
• проанализировать роль в цикле мотивов Слова / Безмолвия;
  
• раскрыть циклообразующий потенциал системы мотивов;
  
• выяснить роль антитезы локальной принадлежности Внутри / Снаружи;
  
• охарактеризовать композицию цикла.
  

На защиту выносятся следующие положения.

1. 
   Мотив в лирическом цикле может рассматриваться как основной элемент циклообразующих связей произведения.
   
2. Творчество Бродского продолжает собой развитие семантической поэтики и отражает ее основные принципы.
   
3. Наблюдения над поэтикой цикла Бродского «Осенний крик ястреба» показали, что одним из центральных в нем является мотив Слова / Безмолвия. Вне зависимости от характера выраженности (мотив может быть выраженным эксплицитно, а может находиться в подтексте) он участвует в образовании структурно-семантических связей и является одним из наиболее значимых элементов образно-смыслового каркаса как отдельного стихотворения, так и цикла в целом.
   
4. Структурированию пространства в цикле в большой степени служит антитеза локальной принадлежности Внутри / Снаружи. Необычность ее выражения заключается в том, что с ее помощью пространство подчас может быть маркировано одновременно как «свое» и «чужое». Так в поэтике цикла отражается трагическая суть автобиографической ситуации Бродского ― невозможность возвращения.
   
5. Автобиографические события лежат и в основе композиции ― зеркальной, симметричной, что проявляется прежде всего в наполненности цикла стихотворениями-отражениями. Осью композиционной симметрии является стихотворение «Полдень в комнате»: если предшествующие ему стихотворения связываются в большей степени с пространством Родины, то следующие за ним произведения отображают пространство зарубежья.
   

Научная новизна исследования заключается в выявлении циклообразующего потенциала системы мотивов в лирике. Впервые объектом отдельного исследования становится материал цикла И. Бродского «Осенний крик ястреба». В диссертации обозначены характер и особенности функционирования мотивных связей в лирическом цикле, определена соотнесенность мотивов цикла как в «горизонтальной», так и в «вертикальной» проекции, охарактеризована ведущая роль заглавного стихотворения цикла в формировании векторов восприятия его мотивной структуры.

Теоретическая значимость работы. В диссертации предпринята попытка классификации принципов анализа мотива в лирическом цикле, предложен способ комплексного изучения мотивной структуры лирического цикла. Исследование способствует дальнейшей разработке принципов семантической поэтики, выявлению роли мотивной структуры в циклообразовании.

Практическое значение работы. Материалы исследования могут быть использованы при чтении лекционных курсов по истории литературы на филологических и других гуманитарных факультетах высших учебных заведений, при проведении практических занятий по анализу художественного текста.

Работа прошла апробацию на ряде конференций.

• VI Международная научная конференция «Русское литературоведение на современном этапе», март 2007 г. Тема доклада: «Образ войны в лирике И. Бродского («Стихи о зимней кампании 1980-го года»).
  
• IX Международная научная конференция «Русское литературоведение на современном этапе», апрель 2010 г. Тема доклада: «Теория мотива в современном литературоведении».
  
• Международная научная конференция VIII Андреевские Чтения «Литература ХХ века: итоги и перспективы изучения», январь 2011 г. Тема доклада «Мотивная структура стихотворения И. Бродского «Осенний крик ястреба».
  

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка, включающего 297 наименований.


Основное содержание работы


Во «Введении» обосновывается актуальность темы исследования, определяются его цель и задачи. Для выяснения степени изученности избранной темы дается обзор литературно-критических и научных работ по истории вопроса.

В обзоре кратко рассматриваются исследования таких известных специалистов по творчеству Бродского, как Л. Лосев, В. Полухина, А. Ранчин, Е. Эткинд, Я. Гордин, В. Куллэ, М. Крепс, Д. Бетеа, Е. Келебай, Д. Лакербай, И. Плеханова, И. Служевская, Н. Медведева, Е. Петрушанская и др.

Обзор научной литературы касается разных сторон творчества поэта, находящихся в центре внимания литературоведов: творческой биографии поэта; характерных черт поэтики автора в целом, отдельных особенностей его лиризма; философских и эстетических аспектов творчества Бродского. Отмечены работы, посвященные связям творчества Бродского с литературным творчеством разных эпох, разных стран, разных авторов. Кроме работ, посвященных выявлению особенностей функционирования в творчестве Бродского отдельных цитат из произведений других авторов, рассматриваются исследования, затрагивающие общие проблемы интертекстуальности произведений поэта.

Объектом внимания исследователей, как показывает анализ литературы, становится жанровая специфика произведений поэта, эволюция жанрового сознания, трансформация классических жанров в его творчестве; изучаются проблемы отдельных жанров, в частности, элегии, баллады, лирического послания, лирической драмы, сонета. Значительное количество упомянутых в обзоре работ посвящено анализу собственно стиховедческих аспектов творчества: метра и ритма, рифмы, строфики Бродского. Объектами отдельных исследований становится композиция произведений Бродского, субъектная структура его текстов, лингвистические принципы организации текста.

Предметом внимания в обзоре становятся и работы, посвященные выявлению в творчестве поэта наиболее значимых концептов, образов, мотивов, тем. Среди центральных, активно исследуемых тем творчества поэта особо можно выделить тему пространства и времени и тему языка.

К числу активно изучаемых относятся также и вопросы циклизации. Анализ исследовательской литературы показывает, что в наибольшей степени изучен авторский цикл Бродского «Часть речи» (этот цикл послужил материалом для создания словаря тропов Бродского): предметом анализа в цикле становится природа художественной реальности, мироощущение поэта, его языковой мир, в частности «вещный мир» Бродского, воплощение в цикле традиций А. Блока, М. Цветаевой, А. Ахматовой, лексическая репрезентация концепта «язык», особенности поэтического переноса, особенности инверсии, архитектоника цикла.

Кроме «Части речи», объектами исследования являются и следующие авторские циклы: «Песня невинности, она же ― опыта», «Двадцать сонетов к Марии Стюарт», «Июльское интермеццо», «Римские элегии», «Школьная антология». Предметом исследования становится место цикла в контексте литературной традиции, проблемы поэтики и структуры цикла, анализ центральных образов, поэтико-риторические приемы.

Из наиболее исследованных неавторских циклов можно выделить «рождественский цикл», который известен также как «рождественские стихи», «евангельские стихи», «рождественская поэзия». Кроме общих проблем циклизации и вопросов жанровой специфики цикла в нем изучаются способы выражения ритуально-мифологического подхода к постижению действительности, роль в создании циклического единства отдельных образов и сюжетов, особо выделяется «рождественский» стихотворный размер.

К неавторским циклам, кроме «рождественского», исследователи относят «Письма», как целостные единства исследователями рассматриваются стихотворения in memoriam и др.

Выполненный обзор исследовательской литературы показывает, что, несмотря на наличие работ по отдельным проблемам лирического цикла, циклизация как литературный феномен и как явление поэтического творчества Бродского требует дальнейшей разработки.

Глава I. Теоретические основы изучения лирического цикла. В параграфе 1.1. «Современная теория мотива» рассматривается теоретическое содержание термина «мотив».

Литературоведческий термин мотив (позднелат. motions - движение) заимствован из музыковедения, где он обозначает наименьшую самостоятельную единицу музыкальной формы, наименьшую смысловую единицу произведения, мельчайший элемент тематической структуры музыкальных произведений. Как смысловой, выразительный элемент темы, мотив характеризуется узнаваемостью, с одной стороны, и способностью видоизменяться – с другой. В развитии музыкального произведении может меняться как позиция мотива, так и его логическая, смысловая функция. Одним из основных средств развития музыкального произведения служит многообразие повторений и преобразований мотива, введение мотивов, контрастирующих с основным; при этом единая логика построения произведения во многом определяется его мотивной структурой. Основные свойства мотива: вычленяемость его из целого и повторяемость в многообразии вариаций – так же, как и в музыкальном произведении, проявляются и в произведении литературном.

Большое количество теоретического материала по теме мотива, накопленное отечественным литературоведением, систематизировал и обобщил И.В. Силантьев. Дальнейший обзор теории мотива выполнен в основном с опорой на работы этого исследователя.

Отечественная теория мотива берет начало в трудах А.Н. Веселовского. Необходимость и результативность анализа семантической структуры мотива обосновывает последователь А.Н. Веселовского А. Л. Бем. О.М. Фрейденберг понятие мотива связывает с понятием персонажа. Представлением, отразившим обобщение теоретического опыта А.Н. Веселовского и О.М. Фрейденберг, является идея эстетической значимости мотива. Эстетическая значимость мотива как единицы повествования заключается в его образности. Эта идея представляет собой наиболее важный итог семантической теории мотива.

В.Я. Пропп в «Морфологии сказки» в качестве критерия неразложимости мотива выдвигает не эстетическое, а логическое отношение. Отказываясь от понятия мотива, В.Я. Пропп заменяет его понятием функции действующего лица.

А.И. Белецкий выделяет два уровня существования мотива: «реальный мотив» как элемент фабульного состава сюжета и «мотив схематический» как инвариантную «сюжетную схему». Взяв за основу наблюдения А.Л. Бема, А.И. Белецкий объединил в систему два структурных начала мотива: семантический инвариант мотива и его конкретные фабульные варианты. Это явилось принципиальным шагом в разработке дуальной, или дихотомической концепции мотива.

Одновременно с дихотомическими идеями в отечественной науке 1920-годов развивается тематическая концепция мотива. Идея о взаимосвязи мотива и темы выражена уже А.Н. Веселовским. Работы Б.В. Томашевского и В.Б. Шкловского развивают тематическое представление о мотиве.

Следующий этап в развитии представлений о мотиве – психологическая трактовка мотива, развернутая А.П. Скафтымовым.

Развитие дихотомической теории мотива, зародившейся в работах А.Л. Бема, А.И. Белецкого, В.Я. Проппа, продолжается в исследованиях литературоведов второй половины ХХ века.

Современные трактовки мотива представлены в работах Г.В. Краснова, Б.М. Гаспарова, А.К. Жолковского, Ю.К. Щеглова, Ю.В. Шатина, Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпы.

В нашей работе мы придерживаемся точки зрения на мотив Б.М. Гаспарова, согласно которой в роли мотива рассматривается повторяющееся в тексте «смысловое пятно». Суть мотивного анализа, как характеризует ее ученик Б.М. Гаспарова В.П. Руднев, состоит в том, что за единицу анализа берутся не традиционные термы ― слова, предложения,― а мотивы, кросс-уровневые единицы.

Такому пониманию мотива близко определение понятия мотива в Лермонтовской энциклопедии, в которой говорится о допустимости рассматривать мотив в контексте творчества одного или нескольких писателей, какого-либо литературного направления или литературы целой эпохи, а также отдельного произведения. Авторы энциклопедии подчеркивают целесообразность самостоятельного изучения отдельных мотивов: так совокупность микроанализов, по их мнению, раскрывает объемность и целостность миросозерцания поэта.

Характеризуя лермонтовское творчество в целом, специалисты отмечают, что исследование его с точки зрения мотивов наиболее продуктивно – в силу устойчивости философско-психологических констант поэта и в силу относительно небольшого количества владеющих его сознанием тем и образов. Сказанное о целесообразности мотивного анализа может быть с полным правом отнесено и к творчеству И.А. Бродского, которое, несмотря на принадлежность его к эпохе постмодернизма, с его размытостью границ произведения, обилием в поэтическом тексте разного рода аллюзий и реминисценций, характеризуется все же исчислимостью тем, на что обращают внимание многие исследователи, говоря о том, что на уровне творчества Бродского почти все лейтмотивные темы легко выделяемы и могут быть представлены более или менее постоянным набором.

Существенной для выявления специфики творчества любого поэта, и в частности творчества И.А. Бродского, представляется мысль авторов Лермонтовской энциклопедии о том, что вычленение и анализ поэтических мотивов важны как способ «реконструкции» художественного мышления и сознания поэта – сферы, которая совершенно не исчерпывается при изучении жанровых особенностей его лирики или специфики образных форм воплощения поэтической индивидуальности.

В параграфе 1.2. « Принципы изучения лирического цикла» дан обзор работ исследователей по проблемам циклизации, среди которых можно назвать работы Л.К. Долгополова, В.А. Сапогова, И.В. Фоменко, М.Н. Дарвина, Л.Е. Ляпиной, Е.А. Семеновой и др. Анализируя принципы исследования мотива в лирическом цикле, исследователи рассматривают мотивы как одно из наиболее значительных смысловых средств формирования его целостности.

Мотив может рассматриваться с разных точек зрения – с точки зрения темы, события, фабулы, сюжета и др.; именно этим обусловлена множественность трактовок мотива в современном литературоведении. Онтологическая и функциональная связь мотива сразу со многими аспектами литературного произведения подтверждает допустимость вынесения мотива на уровень циклообразующих связей и возможность анализа мотива как смысловой единицы лирического цикла в соотнесенности его с уровнем заглавий стихотворений цикла, композиции цикла, его лексики и т.д.

При анализе мотивики лирического цикла необходимо учитывать, что мотив как смысловая единица может не совпадать со словом, предложением: может быть «больше» или «меньше» слова, выражая либо более сложный смысл, соотносимый с общим смыслом сочетания нескольких слов, со смыслом целого предложения или группы предложений, либо актуализировать лишь часть значения слова, находиться в подтексте.

В соответствии с этими принципами анализа мотива в лирическом цикле могут быть выдвинуты следующие положения.

1. Сопоставление смыслового содержания мотива со смыслом заглавия как отдельных стихотворений, так и цикла в целом.

2. Соотнесение мотива с общими принципами композиции цикла: выявление места, значения и функций отдельного мотива в композиции цикла.

3. Анализ выражения мотивной структуры в лексике лирического цикла.

4. Еще одно направление исследования функционирования мотива в лирическом цикле – выявление роли мотива в организации пространственно-временного континуума – в воплощении хронотопа.

5. Выявление связи мотива с принципами метрической организации лирических циклов.

Творчество Бродского продолжает собой развитие семантической поэтики. Поэтому выполнение практического анализа стихотворений цикла потребовало обращения к ее основным принципам. Их мы рассматриваем в параграфе 1.3. «Семантическая поэтика и творчество И. Бродского».

Принципы семантической поэтики изложены в статье «Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма» (Ю.И. Левин, Д.М. Сегал, Р.Д. Тименчик, В.Н. Топоров, Т.В. Цивьян) и были выявлены при анализе творчества Мандельштама и Ахматовой. Однако, как показывает обзор научных тем исследований, посвященных Бродскому, именно этим принципам соответствуют основные направления в современном изучении творчества поэта.

В согласии с направлениями, сформулированными в статье, в творчестве Бродского проявляются такие принципы семантической поэтики, как принцип историзма; принцип лингвоцентризма; принцип резкого смещения границ между поэзией и прозой, между литературой и внетекстовым бытием; принцип единства смыслового пространства текста; принцип «космичности» авторской позиции, в соответствии с которым авторское я оказывается равновеликим культуре, природе, истории; принцип трактовки глобальных философских или культурно-исторических тем; принцип семантической неопределенности; принцип «мифологического» характера поэзии; принцип цитации и автоцитации; принцип метапоэтического автокомментария, или автометаописания.

Глава II « Поэтика цикла И. Бродского "Осенний крик ястреба"» посвящена практическому анализу стихотворений цикла. Прежде чем приступить непосредственно к анализу, в параграфе 2.1. «История создания и практика издания стихотворений, входящих в цикл» мы рассматриваем причины существования отличия первого издания цикла (включающего 18 стихотворений) от прочих его публикаций (содержащих 15 стихотворений).

Возникновение нынешней традиции включать в цикл «Осенний крик ястреба» не 18, а всего лишь 15 стихотворений обусловлено прежде всего временными параметрами их публикации: три невключенные стихотворения публиковались в составе других циклических образований раньше того момента, когда «Осенний крик ястреба» был сформирован как цикл. Так, стихотворения «Строфы» («Наподобье стакана…») и «Помнишь свалку вещей на железном стуле…» сначала были включены в цикл «Новые стансы к Августе», а «Ты, гитарообразная вещь со спутанной паутиной…» ― в цикл «Двадцать сонетов к Марии Стюарт». Оба цикла были опубликованы задолго до «Осеннего крика ястреба», в 1983 году, в том же издательстве «Ардис» (где в 1987 году впервые был издан и цикл «Осенний крик ястреба») в книге «Новые стансы к Августе». Еще одной, не менее важной причиной является то, что книга «Новые стансы к Августе», куда вошли интересующие нас три стихотворения, была составлена автором собственноручно и представляет собой сборник любовной лирики поэта.

Мы отмечаем необходимость исследовать цикл «Осенний крик ястреба» в составе именно 18, а не 15 стихотворений. Правомерность такого подхода обусловлена стремлением рассмотреть цикл в его полном виде – в том виде, в каком он возник и был впервые опубликован.

При этом мы ссылаемся на свидетельство такого известного знатока творчества и биографии Бродского, как П. Вайль, утверждающего, что «Осенний крик ястреба», впервые изданный в «Ардисе», был составлен по воле автора и под его наблюдением, а также на слова самого Бродского, выражающие достаточно свободное отношение поэта ко включению одного и того же произведения в разные объединения стихотворений, допускающего возможность отнесения одного и того же стихотворения к разным циклам, включения его в разные сборники, разные книги.

Затем, переходя собственно к анализу цикла, мы начинаем его с исследования роли мотивов Слова / Безмолвия, так как именно с их помощью проявляются и «работают» в творчестве автора основные принципы семантической поэтики; мотивы Слова / Безмолвия при этом рассматриваются основными составляющими «глобальных» тем: темы времени и пространства, природы и культуры, бытия и истории, судеб человека в природном и историческом мире — его жизни и смерти, творчества и творения, и т.п. Анализу этих мотивов посвящен соответствующий параграф 2.2. «Мотивы Слова / Безмолвия в цикле И. Бродского "Осенний крик ястреба"».

Эксплицитно выраженный мотив Слова появляется во втором стихотворении сборника ― « Развивая Платона». Сниженный способ выражения мотива Слова обусловлен саркастическим пафосом произведения. Мы выявляем связь данного мотива с темой самоидентификации личности, ее бытия в свете истории и культуры. Это позволяет анализировать образ лирического субъекта как носителя аксиологически выраженного отношения. Лирический субъект раскрывает себя как носитель культурной традиции (традиции философской, словесной), которая является определяющей для всей его системы ценностей.

Для актуализации в стихотворении мотива Слова большое значение имеет обращение автора к имени Платона. Его воззрения отражает воссозданная в следующем стихотворении цикла («Посвящается стулу») онтологическая структура бытия с ведущей ролью в нем Идеального начала. Мотив Слова, усиленный контрастирующими друг с другом мотивами физической действительности и мотивами сферы метафизического, объединяет собой темы времени, тему неразличения произошедшего и никогда не случавшегося, но возможного потому, что оно когда-то было произнесено.

В стихотворении « Шорох акации» окружающий лирического героя мир проявляется как мир звучащий или безмолвствующий. Мотив Слова играет структурообразующую роль, участвуя в выражении тематических антитез «здесь» / «там», «тоска» / «восторг», «пустота» / «наполненность бытия», «тупик» / «наличие выхода». Анализируя метафору «клинопись мыслей» как реализацию проявившегося в предыдущем стихотворении мотива овеществленного Слова, мы устанавливаем равноценность в сознании автора слова записанного и слова, готового воплотиться в текст. Следствием возникновения этой смысловой связи, на наш взгляд, является убежденность автора в возможности преодоления с помощью слова пространства и времени.

Эта убежденность ярко проявляется и в стихотворении « Восходящее желтое солнце следит косыми…», организованном рядом смысловых оппозиций, ведущей среди которых является оппозиция «жизнь» и «смерть». Мотив произносимого Слова, выраженный обращением «дорогая», так же, как и в предыдущих произведениях автора, рассматривается в качестве структурообразующего. Гибель мира можно если и не предотвратить, то остановить. И сделать это можно звучанием, голосом, речью, словом, письмом. Эту мысль воплощают завершающие произведение строки: «И в потемках стрекочет огромный нагой кузнечик, / которого не накрыть ладонью».

По наблюдению А. Ранчина, кузнечик в поэтике Бродского является символом лирического героя (человека) и выражением образа «Я» в тексте: «человек (Я) – часы – кузнечик». Если в стихотворении «Восходящее желтое солнце следит косыми…» проявляется одна часть этой метафоры: «человек ― кузнечик», то в стихотворении «Шведская музыка» проявляется другая ее часть: «человек ― часы». И принципом ее построения является на тех же основаниях мотив звучания. «…Так моллюск фосфоресцирует на океанском дне, / так молчанье в себя вбирает всю скорость звука, / так довольно спички, чтобы разжечь плиту, / так стенные часы, сердцебиенью вторя, / остановившись по эту, продолжают идти по ту / сторону моря», ― завершение стихотворения антитезой мотивов тишины и звучания дает основание рассматривать именно их в качестве доминирующих не только в этом анафорически организованном ряду, но и во всем тексте. Позитивная ценность темы звучания поддерживается за счет сближения ее с мотивом сердцебиения, который, в свою очередь, актуализирует тему жизни, «одушевляя» данный в образе стенных часов (как и в предыдущем стихотворении в образе кузнечика) образ «Я» в тексте, характеризуя его как победителя в борьбе с исчезающим миром безмолвия и тишины.

Структурообразующая роль звуковых и тесно связанных с ними музыкальных мотивов, противопоставленных мотивам тишины, безмолвия, «безголосья», проявляется и в стихотворении «Bagatelle». Они представляют собой каркас мотивной структуры произведения. «Разрастаясь как мысль облаков о себе в синеве, / время жизни, стремясь отделиться от времени смерти, / обращается к звуку, к его серебру в соловье, / центробежной иглой разгоняя масштаб круговерти». Звук рассматривается как преграда, граница, средство разрыва времени, точка, отсчет от которой в обе стороны (в небытие и бытие) в равной степени возможен. Мотив звучания – центральная метафора, с помощью которой создается и образ появления мира, и образ его понимания.

Стихотворение « Полдень в комнате» рассматривается нами в качестве композиционного центра цикла. Семантика половины, середины, содержащаяся в заглавии произведении, выступает в качестве знака, объединяющего собой серию мотивов отражения, преломления, зеркальности, амальгамы, чётности, соответствия, симметрии, уподобления, совпадения, пары. Антитетичный мотиву Слова, мотив немоты в произведении тесно связан с мотивом окаменения, неподвижности, застывания, холода, мотивом телесного страдания, непоправимости, мраморности, мотивом архитектурного сооружения, мотивом рельефа, превращающегося в гладкую плоскость.

Введенный в качестве символа лирического героя образ птицы (и, далее, звезды) представлен как своего рода результат материализации носителя звука (и света – соответственно). Подобную общность образов (птица – небесное тело), проявляющихся не только последовательно, но и одновременно, мы обнаруживаем и в заглавном стихотворении цикла.

Особая роль мотивов Слова в стихотворении « Роттердамский дневник» обусловлена тем, что здесь они вынесены на уровень заглавия произведения. Мотивы Слова обнаруживаются в лексеме «дневник», объединяющей основные тематические линии в развитии повествования. Необходимость сохранения культурной традиции, защиты духовного, словесного, разумного в человеке представляет собой важнейший ценностно-идеологический аспект произведения, а тема войны (война рассматривается автором как несостоятельность попыток человечества все это защитить) обусловливает его трагический пафос. Финальные строки произведения «взлетевшими здесь некогда на воздух» создают впечатление неустойчивости, отсутствия опоры, то есть ощущение реальной близости той самой катастрофы, свидетельством присутствия которой остается для автора память о войне. Такое изменение точки зрения становится основным художественным приемом и в заглавном стихотворении цикла «Осенний крик ястреба», где связь мотивов высоты, полета, боли, крика, смерти проявляется еще более явно.

При анализе выраженности мотивов Слова / Безмолвия в линейной последовательности мы обнаружили, что связь их с другими мотивами цикла очень тесна. Поэтому в параграфе 2.3 «Циклообразующий потенциал системы мотивов в "Осеннем крике ястреба"» мы несколько изменили ракурс исследования и сосредоточились на том, каким образом при сохранении структурообразующей роли мотивов Слова / Безмолвия выражается соотнесенность прочих мотивов цикла между собой не только в «горизонтальной», но и в «вертикальной» проекции. Эту часть работы мы начали анализом стихотворения «Война в убежище Киприды».

С самого начала произведения обращает на себя мотив защищенности, начатый в «Дневнике», финал которого свидетельствует о том, что убежища нет и не может быть. То же наблюдается и в стихотворении «Война в убежище Киприды», которое с констатации факта отсутствия убежища начинается. Кроме сходства с произведением «Роттердамский дневник», в этом стихотворении обнаруживается связь со стихотворением «Развивая Платона». Эти три произведения цикла объединены темой гибели культуры.

Военные мотивы в цикле присутствуют также и в стихотворении « Барбизон Террас», которое характеризуется явным сходством со стихотворением «Шорох акации». Наиболее открыто в обоих текстах обозначен образ зеркала, связанный со значениями преграды, безвыходности, заколдованного круга и воспринимающийся как концентрация мотивов отражения, поворота вспять. Последнее, что соотносится для автора с отражением в таком зеркале, это «мысль о смерти». Смысловая близость двух произведений позволяет «прочесть» образ зеркала в «Шорохе акации» как символ не сбывшихся в «Барбизон Террас» ожиданий героя.

Важно, что образ Завоевателя в « Шорохе акации» был создан автором ретроспективно ― в то время, когда его лирический герой уже имел опыт пребывания «в заколдованном круге» «Барбизон Террас». Законченное позже стихотворение «Шорох акации» в цикле предшествует стихотворению «Барбизон Террас», то есть композиционная последовательность отражает не время написания, а логику времени жизни биографического автора, полностью сохраняя ее. Однако хронологическая последовательность создания произведений говорит как раз о том, что сам процесс их появления запечатлевает обратную логику: воссоздает течение реального времени в его устремленности от конца к началу, отображает его зеркально.

Из этого следует два вывода. Первый: принцип зеркальности выходит за пределы образного и мотивно-тематического уровня произведения и становится в один ряд с принципами деятельности самого творческого сознания автора. Второй: на этом двоящемся фоне отражения причины и следствия, начала и конца лирический сюжет цикла следует отождествлять не с движением героя вперед, а со стремлением его возвратиться обратно. Неосуществимость этого возвращения наиболее ярко проявится в стихотворении «Осенний крик ястреба»: именно она станет причиной гибели героя в заглавном стихотворении цикла.

Далее аналогичным образом мы анализируем функционирование мотивов воды и мотивов воздуха в тексте цикла.

Выполняя анализ отдельных произведений, мы стремились установить значимость их мотивной структуры для создания целостности всего цикла. Мотивный анализ выполнялся на основании следующих принципов.

• Выявление особенностей возникновения, смысловой наполненности и общей роли определенного мотива в тексте цикла.
  
• Установление принадлежности интересующего нас мотива к той или иной тематической линии; обнаружение основных тематических линий, в семантическом поле которых происходит реализация отдельного мотива.
  
• Выделение на основании сходства мотивной структуры отдельных групп стихотворений; обозначение оснований для сближения произведений.
  
• Сопоставление характера проявления мотива в отдельном стихотворении (группе стихотворений) с особенностями его выражения в заглавном стихотворении цикла.
  

В творчестве Бродского — вероятно, в силу прежде всего биографических причин — важное место занимает антитеза смыслов «изнутри» и «снаружи», элементы которой зачастую находятся не в отношениях взаимоисключения, а в отношениях взаимного дополнения. Ситуация нахождения внутри какого-то пространства, описание невозможности это пространство покинуть дополняется и усиливается изображением ситуации нахождения вне, изображением невозможности вернуться. Анализу этой проблемы посвящен параграф 2.4. «Антитеза локальной принадлежности Внутри / Снаружи в цикле».

В стихотворении «Развивая Платона» антитеза Снаружи и Внутри выражена не только на событийно-содержательном, но и на лексическом уровне: «это твой шанс узнать, как выглядит изнутри / то, на что ты так долго глядел снаружи». Сходство с последним стихотворением цикла может быть замечено в том, что оба произведения описывают ситуацию невозвращения, представленную как итоговую.

Исходный пункт развития антитезы намечен в предыдущем стихотворении. Колебание воспринимающего сознания между полюсами антитезы Изнутри и Снаружи, проявляющееся в смене субъекта зрения, описано в стихотворении «Как давно я топчу, видно по каблуку…». Здесь описание ситуации нахождения «внутри» улицы, дома, квартиры усилено до изображения нахождения внутри самой, как это ни парадоксально, пустоты. Изображенная осязаемой («наматываю пустоту»), она охватывает субъекта со всех сторон. И в первом, и в последнем произведении цикла кроме погруженности героя в пустоту зафиксирована еще и допустимость выполнения над ней неких операций: если в первом стихотворении цикла он наматывает пустоту на себя, сохраняя ее, то в последнем он ее просто разрезает.

Образ пустоты наделяется физически вещественными характеристиками и в стихотворении « Посвящается стулу». Здесь пустота ассоциируется не с нитью, а с жидкостью, из которой совершается ожидаемый выход объекта изнутри наружу. В изображении исхода из пространства привычного в среду, не приспособленную для жизни, естественно видеть аллегорию смерти. Подобное сближение мотивов пустоты, мотивов выхода и входа с мотивами смерти проявляется в цикле и далее, наиболее ярко – в заглавном стихотворении.

На основе той же антитезы построено изображение пространства в стихотворении « Шорох акации», здесь выход изнутри наружу и вход снаружи внутрь осуществляют сразу несколько объектов. Стремление лирического героя покинуть пространство города не осуществлено, а лишь намечено; «чужое» пространство и привлекает, и отталкивает героя. И несмотря на то, что изображенный в метафорическом ключе, связанном со смыслами опьянения и свободы, выход как будто существует («бар есть окно, прорубленное туда»), герой все же остается внутри. Со смыслом «внутри» связан здесь и образ зеркала, который через лексемы «петляешь», «котла», «овала», «над раковиной» связывается с образом замкнутого круга, — таков еще один, по-прежнему автобиографический, вариант трагической неразрешенности противопоставления смыслов «снаружи» и «изнутри».

Ту же антитезу можно заметить и в стихотворении « Восходящее желтое солнце следит косыми…». В нем проявляется двойственная, внутренне противоречивая тенденция слияния своего и чужого пространства и, одновременно, строгого их разграничения.

Выраженность на лексическом уровне смыслов «снаружи» и «внутри» наблюдается в стихотворении « Шведская музыка». Здесь продолжает свое развитие значимая для автора тема существования границ и преград, как раз и позволяющих определять состояние объекта как пребывание внутри или вне, выявлять его причастность / непричастность к совершающемуся, классифицировать пространство, в котором он существует, как свое или чужое. Эта тема сближается с темой связи и разъединения, понятий, центральных в творческом мировоззрении автора. Другой ракурс восприятия темы границ и преград — рассмотрение ее с точки зрения антитезы конечного и бесконечного.

В стихотворении «Bagatelle» активно реализуется смысл «наружу», где обозначение движения объекта за отведенные пределы не ограничивается уровнем конкретного изображения и переносится на уровень метафорического. Объект, воспринимаемый в космогоническом контексте («так творятся миры»), движется по направлению «к бытию вне себя». А в мире реально существующего допускается испытывать на прочность не только уже имеющуюся, но и саму «возможную жизнь». Своей кульминации развитие мотива движения объекта наружу, за отведенные ему пределы, достигает в строфе: «Разрастаясь как мысль облаков о себе в синеве, / время жизни, стремясь отделиться от времени смерти, / обращается к звуку, к его серебру в соловье, / центробежной иглой разгоняя масштаб круговерти», где именно это движение (у Бродского традиционно соотносимое со звуком, звучанием, противопоставленным «безголосью» мира) представлено залогом существования самой жизни. Так же, как и в стихотворении «Осенний крик ястреба», в реализации смыслов «изнутри» и «наружу» здесь активно участвуют темы жизни и смерти, конечного и бесконечного, живого и неживого.

Далее как организованные оппозицией смыслов «внутри» и «снаружи» мы анализируем стихотворения « Полдень в комнате», «Роттердамский дневник», «Война в убежище Киприды», «Новый Жюль Верн».

Установив, что в цикле «Осенний крик ястреба» антитеза смыслов «изнутри» и «снаружи» играет важную структурообразующую роль, мы подходим к анализу произведения «Осенний крик ястреба». Представляется, что реализация антитезы смыслов «изнутри» и «снаружи», как и системы основных мотивных оппозиций Слово / Безмолвие, бесконечное / конечное, жизнь / смерть, в этом произведении цикла осуществляется наиболее ярко.

В параграфе 2.5. « Целостный анализ стихотворения И. Бродского "Осенний крик ястреба"» мы пытаемся проследить, каким образом и с помощью чего именно этот текст обеспечивает целостность цикла. Поэтому мы рассматриваем, каким образом организовано это стихотворение и какие его элементы участвуют в создании циклообразующих связей.

Прежде всего мы пытаемся выявить роль в создании циклического единства его заглавия. Элементы заглавия маркируют собой комплекс значений, широко развернутых в тексте цикла и сконцентрированных в теме времени, теме звучания и теме лирического «я» автора. Мы предполагаем, что ведущая в заглавии роль лексемы «крик» ориентирует читательское восприятие на главенство обозначаемой им темы и в этом стихотворении, и во всем цикле.

Далее мы анализируем субъектную структуру текста, выделяя в качестве одной из причин ее сложности следующее обстоятельство. Несмотря на то, что образ ястреба, как и вообще образ птицы у Бродского, является символом лирического героя (человека) и образом «я» в тексте, непрерывного отождествления лирического «я» автора с центральным объектом изображения, ястребом, на всем протяжении произведения не наблюдается. Наличие жесткой дистанции позволяет автору оставаться «объективным» при описании «пограничной ситуации», для героя оканчивающейся гибелью.

Затем мы переходим к анализу темы времени и темы пространства, а затем темы жизни и смерти.

Мы отмечаем характерную для творчества автора связь темы времени с темой пространства, выделяя различные способы его обозначения в тексте: от прямого называния географического положения объекта до многозначного, в силу отсутствия определенных материальных ориентиров, указания на движение птицы просто вверх, «в бесцветную ледяную гладь». Пространство в стихотворении трехчастно: это пространство видимой сверху земли; пространство неба, в котором находится ястреб; и пространство стратосферы, в которую его выталкивает воздух. В характеристике пространства мы отмечаем особую роль мотивов холода и тепла.

Антитеза тепла и холода, лежащая в основе кульминации произведения, начинает проявляться в контрастном изображении холодных и теплых цветов. Затем в выражении этой антитезы мотивы цвета сменяются мотивами звука. Важно, что крик рассматривается не только последним проявлением жизни, но и последней возможностью преодолеть безграничность ледяной пустыни, противостоять убийственному холоду.

Функции мотива тепла, как и функции мотива крика, проявляются в сближении конкретных качеств субъекта с абстрактными качествами философской категории, благодаря чему достигается уравнивание пространственных и временных «масштабов» величин несопоставимых («крик <…> пересекает небо», «тепло / обжигает пространство»).

Мотивный комплекс звука, звучания, голоса, крика в структуре стихотворения является одним из ведущих. Причиной крика является осознание ястребом своей обреченности («он догадывается: не спастись. // И тогда он кричит»). Крик вызван предчувствием смерти, близость которой герой ощущает «не мозжечком, но в мешочках легких», начиная задыхаться. Его крик – это последнее, на что он тратит свое дыхание. Крик ястреба – точка наивысшего напряжения в произведении. Эмоциональный и содержательный потенциал этого эпизода настолько высок, что «крик ястреба», метафорический эквивалент понятия «творчество поэта», дает название и главному стихотворению, и всему циклу.

Тема пространства в кульминационном эпизоде произведения выражена в отчетливой связи с темой жизни и смерти. В реализации темы пространства происходит соединение смысловых признаков пространства реального и ирреального. Необычность выражения темы заключается в том, что традиционно противопоставляемые мотивы пространства открытого и закрытого представлены здесь как совмещенные. Безграничное открытое пространство стратосферы представлено как пространство замкнутое, как пространство, которое нельзя покинуть. Амбивалентность этих мотивных связей (реальное / ирреальное; открытое / закрытое) акцентируется пространственным мотивом границы, препятствия.

Тема времени в этом эпизоде также проявляется теснейшим образом связанной с антитезой жизни и смерти. Последовательность смены явлений при описании крика ястреба представляет собой цепь кратчайших эпизодов, длительность которых измеряется долями секунды: так, с использованием глаголов активного действия, описано раздельно, как звук сначала «вырывается», потом «летит вовне», как он затем «пересекает небо». И продолжительность всех этих событий «умещается» в обозначенный автором «миг». И для автора особенно важно, что этот миг  последний, что за ним для героя наступит смерть.

Тема звука, звучания, выраженная в заглавии лексемой «крик», взаимодействует и с темами времени и пространства, и с темой жизни и смерти. В кульминационных строках стихотворения выражена причастность звучания, звука, крика надмирному измерению. Именно звук равноценен субъекту, предстает как его замещение, берет на себя выполнение его функций. Пересекая пространство, уже не субъект, а сам звук побеждает его: оставляя на нем след от края и до края, звук словно перечеркивает его непреодолимость.

Кульминационный эпизод стихотворения, давший название всему циклу «Осенний крик ястреба», по содержанию может быть соотнесен со смыслом других известных строк поэта, точно так же послуживших заглавием, но уже для другого цикла: «От всего человека вам остается часть / речи. Часть речи вообще. Часть речи». Таким образом, можно увидеть, что повышение онтологического статуса звука, звучания, крика, речи, постулирование их овеществленности, материальной, выраженной в соотнесении с категориями пространства и времени, значимости характерно не только для того или иного сборника, цикла, но и для всего творчества поэта в целом. Это, наряду с доминированием в цикле мотивов звучания, звука, слова, и играет основную циклообразующую роль.

В «Заключении» мы подчеркиваем факт высокой смысловой значимости в стихотворном корпусе текстов Бродского именно этого стихотворения-метатекста. На наш взгляд, эта значимость свидетельствует и об особой важности в творчестве поэта одноименного цикла.

Наблюдение над поэтикой цикла показало, что в соответствии с принципом лингвоцентризма и принципом смещения границ между поэзией и прозой, а также между литературой и жизнью структурообразующим в цикле становится мотив Слова / Безмолвия. Таким образом Поэт утверждает мирозиждительное достоинство Слова. Мотив Слова / Безмолвия служит средством сохранения целостности цикла прежде всего за счет того, что участвует в выражения таких основных для Бродского тем, как темы пространства и времени, жизни и смерти, природы и культуры, творчества и творения.

В соответствии с принципом «космичности» авторской позиции и принципом семантической неопределенности антитеза локальной принадлежности Внутри / Снаружи организует пространство в цикле, маркируя его зачастую как «свое» и «чужое» одновременно. Это отражение автобиографической ситуации, трагическая суть которой ― невозможность возвращения.

На этом же основании (запрет на проникновение в пространство, мыслимое одновременно как «свое» и «чужое») строится и композиция цикла. О доминировании в композиции цикла принципа зеркальности, симметрии, отражения свидетельствует преобладание в нем стихотворений, характеризующихся наличием пары. При этом наблюдается неоднозначность и разветвленность зеркальных композиционных связей, когда одному стихотворению в цикле может соответствовать сразу несколько произведений. Своеобразной осью композиционной симметрии является стихотворение «Полдень в комнате»: если предшествующие ему стихотворения связываются в большей степени с пространством Родины, то следующие за ним произведения отображают пространство зарубежья.

Полагаем, что выявленные нами особенности поэтики цикла во многом обусловлены следующим обстоятельством. Стихотворение « Осенний крик ястреба», определяемое как метафора отрешенности и отчаяния , но в то же время и как современное поэтическое credo, дав заглавие всему циклу, в какой-то мере делегировало ему свою роль: служить образным отражением авторской стратегии преодоления ― именно ценой собственной жизни ― смертельно опасных препятствий, стратегии победителя пустоты, ничто, небытия.

Исследование подтвердило, что объединение самостоятельных произведений в особую целостность основано на существовании глубинных связей между различными элементами формы тех произведений, которые прежде существовали независимо и разрозненно. Это объединение влечет за собой разностороннее и многократное обогащение смысла отдельно взятых произведений. Именно поэтому художественный результат такого объединения (в нашем случае ― объединения отдельных стихотворений в общий цикл) необходимо рассматривать с точки зрения как его структуры, так и его семантики. Думается, что подобное наблюдение над отдельными произведениями цикла, расположенными в определенной последовательности и скрепленными единым заглавием, позволило сделать еще один шаг в направлении постижения как феномена циклизации, так и авторской поэтики в целом.


Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях.

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

1. 
   Киселева В.А. Мотив в лирическом цикле: принципы исследования // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета (Филология и искусствоведение) ― 2010 г. ― № 3 (2). ― с. 78 ― 82.
   
2. Киселева В.А. Анализ концептосферы лирического произведения. // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета (Филология и искусствоведение) ― 2010 г. ― № 4 (2). ― с. 25 ― 28.
   
3. Киселева В.А. Образ войны в лирике И. Бродского («Стихи о зимней кампании 1980-го года») // Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова: Филологические науки. ― 2011 г. ― № 4. ― с. 32 ― 35.
   

Публикации в других изданиях

4. Киселева В.А. Теория мотива на современном этапе // Литература ХХ века: итоги и перспективы изучения. Материалы Восьмых Андреевских чтений. ― М., Экон-Информ, 2010. ― с. 10 – 14.
   
5. Киселева В.А. Метод анализа концептов в интерпретации лирического произведения // Введение в методологию гуманитарных исследований: Учебное пособие для магистрантов и аспирантов. Отв. ред. Н.О. Осипова. ― Киров, 2011. ― с. 129 – 135.