Книга первая. За иорданом доколе Господь не даст покоя братьям вашим, как вам, и доколе и они не получат во владение землю, которую Господь, Бог ваш, дает им
| Вид материала | Книга |
- Сочинение Моя мама, 29.58kb.
- Сочинение по катехизису Молитва и святые таинства средства для стяжания, 164.3kb.
- Книга первая, 2854.91kb.
- Рождество Пресвятой Девы Марии. Первая заповедь закон, 90.66kb.
- «История свободомыслия», 32.07kb.
- Раджи Парикшита, объясняет, почему Верховный Господь Сверхдуша, друг и защитник каждого, 4625.6kb.
- На пороге нового мира два мира в любую эпоху, 856.49kb.
- Книга вторая посвящение королю, 864.62kb.
- Первая беспристрастный tексt, 8513.09kb.
- 10 заповедей Божиих, 46.3kb.
Куатли, президент Сирии: "Мы будем биться насмерть за Палестину!"
Каирская газета "Аль-Культа": "Пятьсот тысяч иракцев готовятся к священной войне. Сто
пятьдесят тысяч сирийцев пойдут через палестинские границы, а могущественная египетская
армия сбросит евреев в море, если они посмеют провозгласить независимость своего
государства".
Джамиль Мардам, премьер-министр Сирии: "Братья мусульмане, перейдем от слов к
делу! Вставайте все! Истребим сионистскую заразу!"
Ибн-Сауд, король Саудовской Аравии: "Нас, арабов, пятьдесят миллионов. Что
страшного, если мы потеряем даже десять миллионов, чтоб уничтожить всех евреев? Игра
стоит свеч".
Селех Гарб-паша, вождь мусульманской молодежи: "Обнажим мечи против евреев!
Смерть им! Победа будет за нами!"
Шейх Хасан эль-Баннах, вождь мусульманского братства: "Все арабы поднимутся, чтобы
истребить евреев! Мы заполним море их трупами!"
Акрам Яуитар, представитель иерусалимского муфтия: "Пятьдесят миллионов арабов
будут драться до последней капли крови".
Хадж Эмин эль-Хусейни, муфтий Иерусалима: "Я объявляю священную войну, братья
мусульмане! Бей евреев! Убивайте всех до единого!"
Ацам-паша, генеральный секретарь Арабской лиги: "Это будет война на тотальное
уничтожение, гигантская резня, память о которой останется в веках, как и о монгольской
резне".
Арабские руководители, арабская печать и радио использовали примерно одни и те же
выражения.
Первого декабря 1947 года, на другой день после принятия резолюции ООН, доктор
Халиди, глава Арабского исполнительного комитета в Палестине, объявил всеобщую
забастовку. Разъяренная чернь бросилась громить все подряд. Она врывалась в еврейские
торговые кварталы Иерусалима, грабила и совершала поджоги на глазах безучастных
британских солдат.
В Алеппо, Адене, во всем арабском мире толпы громили еврейские гетто и убивали,
насиловали, грабили.
Вместо того чтобы сформировать международные полицейские силы для обуздания
громил. Объединенные Нации ограничились созданием комитетов и бесконечными
разговорами. Казалось, что ООН в самом деле верит, будто раздела можно добиться без
единого выстрела.
Евреи смотрели на вещи трезво. Есть законное основание для создания независимого
еврейского государства, это правда. Но если евреи провозгласят его независимость после
вывода британских войск, им придется воевать с арабами.
Мог ли народ, насчитывающий всего полмиллиона, к тому же плохо вооруженный,
устоять против пятидесяти миллионов врагов? Ведь придется иметь дело не только с арабами,
живущими в Палестине, но и с армиями всех арабских государств.
Хаим Вейцман занялся мобилизацией сионистов всего мира на сбор средств для покупки
оружия. Барак Бен Канаан остался в Лейк-Саксесе, чтобы в качестве главы еврейской делегации
бороться за каждый пункт проекта о разделе.
Теперь весь мир тревожил вопрос, провозгласят ли евреи независимость?
Арабы не собирались медлить с ответом. Не пуская в ход регулярные войска, они
принялись создавать всевозможные "армии освобождения", состоявшие якобы из
добровольцев, и доставляли палестинским арабам горы оружия.
Хадж Эмин эль-Хусейни, нацистский прихвостень, снова оказался не у дел. Он разместил
свой штаб в Дамаске. Деньги для палестинских "добровольцев" собирали по всему Ближнему
Востоку. Старый разбойник Кавуки вновь стал "генералиссимусом". В свое время, когда
раскрыли его роль в заговоре сдать Ирак гитлеровцам, Кавуки пришлось бежать. Он провел
годы войны в Германии, женился там, и только благодаря покровительству англичан его и
самого муфтия не судили как военных преступников.
Агенты Кавуки набрали в злачных местах Дамаска, Бейрута и Багдада воров, убийц,
разбойников, контрабандистов, промышляющих наркотиками и живым товаром. Это сборище
Кавуки красочно назвал "Войском Ярмука" в честь победы, одержанной арабами много веков
назад. Воинов Кавуки обучали офицеры сирийской армии. Вооруженные бандиты начали
просачиваться через ливанскую, сирийскую и иорданскую границы в арабские села Палестины.
В качестве главной базы они выбрали Наблус, расположенный в Самарии, к северу от
Иерусалима, в местности, населенной преимущественно арабами.
Тем временем евреи по-прежнему нуждались в оружии. Англичане продолжали блокаду
палестинского побережья. Они отказывали во въезде даже иммигрантам из лагерей на Кипре,
где агенты Алии Бет ускоренными темпами проводили военное обучение. Агенты ишува
ездили по всему миру, пытаясь достать оружие.
И тут евреям был нанесен новый удар: Соединенные Штаты наложили эмбарго на
поставку оружия всему Ближнему Востоку. Это эмбарго, напоминавшее бойкот
республиканской Испании, боровшейся против Муссолини и Гитлера, оказывало неоценимую
услугу арабам: они-то могли достать сколько угодно оружия.
В распоряжении Еврейского национального совета был, по существу, только Пальмах -
четыре тысячи хорошо обученных и вооруженных бойцов. Маккавеи могли поставить под
ружье еще тысячу, но брать их в расчет следовало с известной осторожностью. Кроме того, у
Хаганы имелось в запасе несколько тысяч солдат, которые воевали в рядах британской армии
еще во время Второй мировой войны, а также хорошая разведка и сельская оборона, созданная
за два десятка лет. Противник же располагал почти неограниченными запасами живой силы и
оружия.
Англичане подливали масла в огонь, надеясь, что ишув попросит о помощи и откажется
от раздела. Но евреи и не думали сдаваться.
При выводе войск англичане должны были передавать крепости Тагарта той стороне,
население которой преобладало в том или ином районе. Однако, как правило, британское
командование передавало свои ключевые позиции арабам, даже если население было
преимущественно еврейским.
Вскоре в рядах "Войска Ярмука" и других "добровольческих армий" появились бывшие
солдаты вермахта.
Хагана впервые за время своего существования выступила в открытую и объявила
всеобщую мобилизацию.
Долго ждать не пришлось - арабы начали военные действия. В долине Хулы были
обстреляны села Эйн-Зейтим, Бирия и Амиад. Атаки отбивались без труда, но враждебные
действия нарастали с каждым днем. На дорогах арабы то и дело устраивали засады.
В городах столкновения сразу приняли ожесточенный характер. В воздухе Иерусалима
постоянно чувствовалась гарь. Арабы вели огонь со священных крепостных стен Старого
города. На улицах, соединяющих Тель-Авив с Яффой, появились баррикады, на крышах
прятались снайперы.
Хуже всего было в Хайфе. Мстя за рейды маккавеев, арабы устроили погром на
нефтеочистительном заводе, где работали арабы и евреи; погибло около пятидесяти евреев.
Абдель Кадар, племянник иерусалимского муфтия, сумел организовать арабов гораздо
лучше, чем Кавуки. Он понимал, что ни палестинские арабы, ни банды диверсантов не смогут
вести продолжительные бои. Он понимал также, что евреи будут насмерть сражаться за каждое
поселение. А ему для воодушевления своих воинов требовались легкие победы. Поэтому Кадар
воздерживался от серьезных столкновений и делал все, чтобы отрезать еврейские селения от
внешнего мира, устраивая нападения на транспорт.
Тактика Кадара оказалась эффективной. У арабов была полная свобода передвижения, в
то время как евреям приходилось удерживать свои позиции. День за днем все больше еврейских
сел попадало в осаду. Абдель Кадар сосредоточил усилия на Иерусалиме. Дорога из Тель-Авива
в Иерусалим шла по горам Иудеи, где на каждом шагу были арабские деревни и арабы
контролировали ключевые высоты. Кадар решил обречь на голод стотысячное население
Иерусалима и тем самым нанести решающий удар по ишуву.
Евреям пришлось конвоировать автоколонны бронемашинами. Но это не всегда помогало,
и вся дорога на Иерусалим была усеяна обломками подбитых машин. В столице стало не
хватать продовольствия, люди ездили в бронированных автобусах, а дети играли лишь под
охраной стражей самообороны.
Руководители ишува потребовали от англичан обеспечить безопасность на шоссе
Тель-Авив - Иерусалим, ссылаясь на то, что бесчеловечно обрекать мирное население на
голод. Англичане отклонили просьбу.
Благодаря успешным операциям Кадара арабы быстро оттеснили ишув на весьма
невыгодные позиции. Хагана распорядилась превратить каждый кибуц и мошав в небольшой
Тобрук. Евреи заплатили за свою страну кровью, и арабам, если они попытаются отнять ее,
придется платить тем же. Бои на дорогах стали первым этапом войны. Вопрос о том,
провозгласят ли евреи независимость своего государства, по-прежнему висел в воздухе.
Ари медленно поправлялся после ранения. Это огорчало Авидана, который хотел
назначить его командующим одной из бригад Пальмаха. Бригад было три: "Ханита" -
"Копье" - действовала в Галилее, "Горная бригада" - в Иудее и "Крысы пустыни" - на юге.
Командирами Пальмаха были молодые ребята не старше тридцати лет, считавшие
Пальмах отборным войском, чем-то вроде гвардии. Большую часть бойцов составляли юноши и
девушки из кибуцев. Они и в армии оставались кибуцниками, нередко находились в
политической оппозиции к национальному совету и не признавали авторитет Хаганы.
Ари Бен Канаан понимал, что необходимо придерживаться единой тактики и выполнять
приказы. Дисциплинированность и умение координировать свои действия с товарищами по
оружию делали весьма желательным его назначение одним из командиров Пальмаха, но Ари
еще недостаточно поправился, чтобы взвалить на себя этот груз. Бригады сражались на
обширной, трудно проходимой территории, условия службы были тяжелы, а нога Ари еще не
зажила.
Поэтому Авидан назначил Ари командиром Хаганы в одном из жизненно важных пунктов
Палестины - в его родной долине Хулы. Район, вверенный Ари, тянулся от северного берега
Тивериадского озера через Сафед вдоль всей долины и включал узкую полосу между сирийской
и ливанской границами. Чуть дальше к югу, у реки Ярмук, проходила граница Иордании.
В этом районе действовали диверсанты Кавуки. К тому же было ясно: если начнется
настоящая война и арабские армии нападут на Палестину, в первую очередь они атакуют
долину Хулы. Войска попытаются захватить эту местность и превратить в плацдарм для захвата
Галилеи.
Под контролем Ари было полтора десятка старых кибуцев, несколько мошавов и
поселений, в том числе и родной Яд-Эль. Их жители вполне могли отразить нападение
диверсантов и местных арабов. Села, расположенные в долине, находились так близко друг к
другу, что арабы не могли отрезать их одно от другого и осадить.
Иначе обстояло дело в горах близ ливанской границы. Ключевую позицию здесь занимал
Форт-Эстер. По договоренности с англичанами эта крепость должна была достаться Хагане, так
как в долине Хулы преобладало еврейское население. Держа в руках Форт-Эстер, Ари мог бы
отлично контролировать границу.
Ари разбил штаб в центральном кибуце Эйн-Ор, который когда-то создавал Акива. Ему
подчинялись несколько сот пальмахников из бригады "Ханита", а ближайшими помощниками
стали Давид, Зеев Гильбоа и Иоав Яркони. Отряды Хаганы в каждом населенном пункте были
довольно сильны. В них входили все жители без исключения, как правило, хорошо обученные
военному делу.
Хуже было с оружием. Каждый день командиры требовали от Ари винтовок, но он ничем
не мог им помочь. Не мог дать оружия и Авидан.
Два уязвимых места волновали Ари: Ган-Дафна и Сафед. Оборона молодежного села
зависела от того, передадут ли англичане Форт-Эстер евреям или нет. Пока дорога в Ган-Дафну
через Абу-Йешу оставалась открыта, селу не угрожала опасность.
Что же касается Сафеда, то удержать его казалось невозможным. Поэтому когда евреи
приняли решение отстаивать каждый населенный пункт любой ценой, они сделали несколько
исключений. Сафед стал одним из них.
Город стоял, словно остров, окруженный морем арабских сел, в которых жило не менее
сорока тысяч человек. Большинство жителей Сафеда состояло из каббалистов, которые ничего
не понимали в военном деле. Хагана располагала здесь лишь двумя сотнями мужчин,
способных носить оружие. Им противостояли свыше двух тысяч местных арабов и
"добровольцы" Кавуки.
Муфтий избрал Сафед одной из первых жертв. В город проникли несколько сот хорошо
вооруженных диверсантов. которые затаились в ожидании вывода английских войск.
Три ключевые позиции в городе: полицейский участок над еврейским кварталом, старую
крепость и форт Тагарта на горе Канаан англичане предполагали передать арабам.
У евреев Сафеда было сорок винтовок, сорок два самодельных пистолета, пулемет,
мортира и несколько сот самодельных гранат. Этого не хватало, чтобы вооружить сотню
бойцов.
Положение города выглядело до того безнадежным, что англичане убеждали Ари
эвакуировать евреев, пока не поздно.
Ремез, хозяин гостиницы и командир Хаганы в городе, нервно шагал по кабинету Ари.
Сазерленд спокойно дымил сигарой в углу.
- Я тебя слушаю, - сказал Ари наконец.
Ремез оперся рукой о письменный стол.
- Мы решили остаться в городе. Будем драться до последнего. Мы это решили твердо.
- Что ж, я рад.
- Только нужно оружие.
Ари вскочил. Двадцать раз на дню ему приходилось слышать эту просьбу.
- Сазерленд, молитесь Христу, ты, Ремез, молись Конфуцию, а я помолюсь Аллаху.
Может, тогда винтовки посыплются на нас, как манна небесная.
- Вы доверяете майору Хоксу? - спросил Сазерленд о начальнике британского
гарнизона.
- Хокс всегда относился к нам дружественно, - ответил Ари.
- В таком случае, - продолжал Сазерленд, - может быть, вам следует послушаться его
совета. Он гарантирует помощь при эвакуации. Он считает, что после вывода войск начнется
чудовищная резня.
Ари глубоко вздохнул.
- Хокс не сказал, когда он собирается вывести своих людей?
- Он еще сам не знает.
- Покуда Хокс в Сафеде, мы в относительной безопасности. Арабы не посмеют затеять
что-нибудь серьезное, пока англичане здесь. А там, может быть, что-нибудь изменится к
лучшему.
- Возможно, Хокс и неплохой парень, но ведь приказ есть приказ, - заметил Сазерленд.
- Арабы уже стреляют из засад и нападают на автоколонны, - сказал Ремез.
- Вот как? - с издевкой спросил Ари. - А ты уже сразу в кусты?
- Ари, - с обидой в голосе ответил Ремез. - Я родился в Сафеде, прожил здесь всю
жизнь. Я не забыл вопли, которые неслись из арабских кварталов в двадцать девятом году. Мы
не представляли, что это значит, пока толпа не обрушилась на наши дома. Я и сейчас словно
наяву вижу, как бедных каббалистов выволакивали на улицу и отрубали им головы. Я был
тогда мальчиком. Те же вопли мы снова услышали в тридцать шестом году, но мы уже знали,
что это такое. Три года подряд мы спасались в турецкой крепости всякий раз, едва в арабском
квартале слышали шум. На этот раз мы никуда не побежим. Старики и те не побегут. И можешь
поверить мне на слово, Ари, мы не сдадимся легко.
Ари уже пожалел, что заговорил с Ремезом обидным тоном. Решение остаться в Сафеде
требовало у всех большого мужества.
- Возвращайся в город, Ремез. Постарайтесь сохранить порядок и спокойствие. Пока
Хокс в городе, власть в его руках. А я обещаю снабжать вас чем смогу в первую очередь.
Когда все ушли, Ари сел за стол, на его лице заходили желваки. Что делать? Может быть,
когда англичане уйдут, удастся выделить полсотни пальмахников. Все-таки лучше, чем ничего.
Но таких Сафедов в стране - штук двести. Пятьдесят человек туда, пятьдесят сюда. Если бы
Кавуки и Кадар знали об их отчаянном положении, они бы атаковали Палестину со всех сторон.
И остановить их было бы нечем. Ари боялся, что после первой же атаки арабы поймут, до чего
плохо вооружены евреи, и это неминуемо приведет к катастрофе.
В кабинет вошел Давид Бен Ами, только что объехавший населенные пункты,
расположенные на севере.
- Шалом, Ари, - сказал он. - Я встретил Ремеза и Сазерленда у ворот. Ремез совсем
нос повесил.
- Есть с чего. Ну, что новенького?
- Арабы обстреливают Кфар-Гилади и Метуллу. В Кфар-Шолде опасаются, что выступят
сирийские села. Везде роют окопы, строят укрепления вокруг детских учреждений. И все
просят оружия.
- Оружия! И это ты называешь новостью? Давай лучше о другом. Откуда стреляют
снайперы?
- Из Ааты.
- О, с Аатой у меня старые счеты. Мальчиком я возил туда зерно на мельницу, меня
пытались избить, - сказал Ари. - Как только англичане уйдут, ударим по ней в первую
очередь. Пожалуй, половина людей Кавуки просачивается к нам именно через Аату.
- Или через Абу-Йешу, - ответил Давид.
Ари посмотрел сердито. Давид знал, что ему неприятно это слышать.
- У меня есть друзья в Абу-Йеше, на которых можно положиться, - сказал Ари.
- В таком случае они, вероятно, уже сообщили тебе, что диверсанты попадают к нам
через их село.
Ари не ответил.
- Ари, ты не раз говорил, что я проявляю слабость, когда позволяю чувствам брать верх
над рассудком. Знаю, эти люди близки тебе, но все-таки ты должен дать понять их мухтару, как
следует себя вести.
Ари встал и зашагал по кабинету.
- Хорошо, я поговорю с Тахой.
Давид взял с письменного стола донесения, просмотрел и положил обратно. Он тоже
зашагал по комнате, затем остановился у окна, выходящего на юго-восток, в сторону
Иерусалима.
Ари похлопал его по плечу:
- Ничего, все образуется.
Давид медленно покачал головой.
- В Иерусалиме дела все хуже, - глухо произнес он. - Наши машины постоянно
обстреливают. Если так пойдет дальше, через пару недель в городе начнется голод.
Ари знал, как тяжело переживает Давид осаду любимого города.
- Ты, конечно, хочешь поехать туда.
- Да, - ответил Давид, - но я не оставлю тебя.
- Если надо, я тебя отпущу.
- Спасибо, Ари. А сам-то справишься?
- Конечно, справлюсь. Вот только бы эта проклятая нога перестала мне досаждать.
- Я останусь, пока ты не выздоровеешь.
- Спасибо. Кстати, ты, кажется, давно не виделся с Иорданой?
- Несколько недель.
- Так почему бы тебе не поехать завтра в Ган-Дафну, не проверить, как там дела? Побыл
бы там несколько дней, хорошенько все изучил...
Давид улыбнулся:
- Агитатор из тебя что надо.
В дверь кабинета Китти Фремонт постучали.
- Войдите, - крикнула она.
Вошла Иордана.
- Мне хотелось бы поговорить, если вы не очень заняты.
- Что ж, поговорим.
- Сегодня приедет Давид Бен Ами проверять оборонительные позиции. Вечером
состоится заседание штаба.
- Я приду, - ответила Китти.
- Миссис Фремонт... Хочу сказать, пока не началось заседание. Вы знаете, меня
назначили командиром Ган-Дафны, так что нам придется работать вместе. Я хотела бы заверить
вас, что полностью вам доверяю. Больше того, считаю, Ган-Дафне повезло, что вы здесь.
Китти посмотрела удивленно.
- Я убеждена, - продолжала Иордана, - что селу будет лучше, если мы забудем обиды.
- Вы правы.
- Я рада, что мы договорились.
- Иордана, скажите, наше положение опасно?
- Не очень. Конечно, будет гораздо спокойнее, когда Форт-Эстер передадут Хагане.
- А если крепость достанется арабам и они закроют дорогу через Абу-Иешу?
- Тогда, конечно, будет тяжело.
Китти встала и зашагала по кабинету.
- Не хочу совать нос в военные дела, но, похоже, мы можем оказаться в осаде.
- Не исключено, - ответила Иордана.
- Тут много детей. Не лучше ли будет эвакуировать тех, кто помладше?
- А куда?
- Не знаю. Куда-нибудь, где не так опасно, в какой-нибудь кибуц или мошав.
- Миссис Фремонт, безопасность - понятие относительное. Страна меньше пятидесяти
миль в ширину, и безопасных кибуцев нет. С каждым днем в осаду попадают новые села.
- Тогда, может быть, в город?
- Иерусалим почти отрезан. В Хайфе, между Тель-Авивом и Яффой, идут тяжелые бои.
- Выходит, эвакуировать некуда? Иордана молчала. Ей нечего было сказать.