«Эндемик», 2006 К. В. Успенский

Вид материала

Документы

Содержание День шестой День седьмой Возвращение домой

Подобный материал:

• «Эндемик», 2006 Затерянные в песках, 515.46kb.
• Уистоков горной школы в начале ХХ века стояли известнейшие ученые-горняки, 313.7kb.
• Сборник статей «Тайны сознания и бессознательного», Мн., «Попурри», 1998 Ситчин, 1601.57kb.
• План: Успенский собор; Архиерейский дом; Высокий уровень древней культуры рязанского, 240.41kb.
• Н. В. фон Бока. (c) Издательство Чернышева. Спб., 1992. Об авторе: Петр Демьянович, 7908.15kb.
• 27006, Москва, Успенский пер., д. 10, стр. 1, тел. +7 (495) 950, 34.56kb.
• Российская федерация федеральный закон о государственной регистрации прав на недвижимое, 771.16kb.
• Гражданский кодекс российской федерации, 2718.53kb.
• Постановлений Главы Екатеринбурга от 22. 02. 2006 n 111, от 27. 06. 2006 n 579,, 71.56kb.
• Приказ, 1613.99kb.

День шестой

Ночью разыгралась самая настоящая буря. Гремел гром. Сверкали острые, словно кавказские кинжалы, молнии. Ветер ревел, срывал тенты палаток, вырывал колышки, на которых были установлены палатки советского производства. Импортные же палатки с погнутым каркасом удерживались на земле только тяжестью наших тел. Вода лилась, кажется, отовсюду: не только сверху, но и, сносимая ветром, откуда-то сбоку и справа и слева. Она проникала повсюду, промачивая одежду, спальные мешки, продукты. Путем отчаянных усилий нам удалось по новой закрепить палатки и укрыть от дождя наиболее ценные части нашего снаряжения.

К утру ураган стих. Невыспавшиеся, промокшие и продрогшие выбирались мы из палаток, начинали разводить костер (удивительно, что, несмотря на дождь в нем от вчерашнего вечера даже оставались непогасшие угли) и готовить завтрак. На сегодня нам предстояло продолжить движение в северном направлении. Мы рассчитывали выйти к реке Богучарке где-нибудь в районе сел Расковка или Лофицкое, чтобы оттуда двигаться на Богучар - конечный пункт нашего путешествия.

Начало маршрута представляло собой продолжение вчерашнего "марша по грязи". Около километра мы шли по раскисшей дороге, временами погружаясь по колено в теплую коричневую жижу. В добавок ко всему, проходя задворками села мы распугали довольно большое гусиное стадо, в результате чего подверглись атаке огромного и невероятно свирепого гусака.

Наконец, наши ноги ощутили под собой твердую почву. Стряхивая с себя килограммы грязи, мы наконец-то выбрались на асфальт, от вида и ощущения которого за пять дней уже успели отвыкнуть. Теперь же он для нас был как родной, но уже давно не виденный и изрядно позабытый человек.

Дальнейший путь проходил по прямой, словно проложенной по линейке, асфальтированной дороге. Окрестный пейзаж представлял собой поля ячменя, пшеницы и многолетних трав, отделенные от дороги узкими лесополосами, состоящими в основном из тополей и кустов жимолости, терна и калины. Вдоль лесополос порхали уже знакомые нам галатеи, воловьи глазы и суворовки.

Так мы прошли километров двенадцать, достигнув шоссе Богучар-Кантемировка, по которому проехали пять дней назад. Таким образом, круг замкнулся! Немного передохнув и перекусив на повороте, решаем начинать подыскивать место для лагеря. Прямо перед нами расположены окраины села Расковка, но соседство с расположенными поблизости молочно-товарными фермами нам что-то не приглянулось. Рещаем двигаться в соседнее село Лофицкое.

Примерно через полкилометра нашим глазам открывается вид на обширный пруд, берега которого густо обрамлены речным тростником и ивовыми зарослями. Подходящего места для стоянки не видим, но решаем для уверенности всё-таки спросить у женщины, пасшей коров по другую сторону дороги. Она советует нам пройти через село, выйти к реке Богучарка и поискать подходящее место там.

Возле белого указателя с надписью "Лофицкое" сворачиваем с трассы и углубляемся в село. Возле площадки с магазином решаем задержаться. Наши припасы нуждаются в пополнении, да и уточнить дорогу не мешает. Пока Дима, наш главный квартирмейстер, отправился закупать недостающее, студенты присаживаются прямо на лужайке перед магазином, блаженно вытягивая истомленным долгим хождением по асфальту ноги.

- Кто тут старший? - вдруг раздается грозный голос.

Вопрос этот исходит от представительного высокого мужчины лет сорока с эффектными запорожскими усами, одетого в старые джинсы и потертую ковбойку, вышедшего из стареньких "Жигулей" шестой модели.

Подхожу, представляюсь. Мой собеседник немедленно протягивает руку и называет себя:

- Циркунов Валерий Иванович, глава местной сельской администрации - и тут же предлагает - Пойдемте, я вам покажу место, где можно остановиться.

Охотно принимаю его предложение, передаю Константину Юрьевичу бразды правления и сажусь в машину. По дороге Валерий Иванович сетовал на то, что дочь в этом году сдала государственный экзамен. Сдала в общем-то неплохо, но схлопотала "тройку" по химии.

- И теперь не знаем, куда с такими оценками податься. Она хочет в пединститут на биологию, а там ведь химия нужна. - жаловался Валерий Иванович. Я немедленно пользуюсь моментом и предлагаю нашему гостеприимному хозяину определить своё чадо к нам на специальность "Экология". Благо, химию там при поступлении не сдавать. Валерий Иванович благодарно смотрит на меня и обещает подумать. Но по его лицу видно, что решение он уже принял.

Выбрав место на удобном берегу реки Богучарки, возвращаемся к оставленной группе. Распрощавшись с Валерием Ивановичем, обещавшим выслать за нами "УАЗ"ик, подхожу к оставленной группе. Студенты уже начинают проявлять беспокойству по поводу моего отсутствия. Особенно их заботит то обстоятельство, что я уехал с казенными деньгами, выданными на обратный проезд.

"УАЗ"ик действительно подходит через пятнадцать минут. Удивленные такой пунктуальностью и отдавая должное Валерию Ивановичу, так вымуштровавшего своих подчиненных (пунктуальность в России, как известно, вообще редкость, а в сельской местности особенно) быстро грузимся в микроавтобус.

Место, выделенное нам главой местной администрации, представляло собой восхитительный песчаный пляж на берегу спокойной реки Богучарки с чистой прозрачной водой.

После ужина нашими гостями оказались местные рыбаки, наслышанные уже о нашем приезде и преподнесшие нам полное ведро карасей и синцов. Если карась знаком каждому жителю средней полосы, то о синцах следует рассказать подробнее.

Внешне синец похож на густеру или подлещика. Длина тела синца обычно не превышает двадцати - двадцати пяти сантиметров. Свое название он получил за явную синеву боков. Этот вид был запущен в Цимлянское водохранилище в 1952 году в эпоху "великого преобразования природы". Кормовые ресурсы только что созданного искусственного "моря" явно не соответствовали количеству выпущенной рыбы. И синец массами пошел вверх по Дону и его притокам в поисках корма. В то время донские рыболовецкие бригады за одно притонение неводом брали по сорок (!!!) центнеров синца. По Дону и Воронежу синец доходил со среднего течения р. Усмань.

Рыбаки редко отличают синца от других рыб. Может быть, поэтому исследователи знают о них очень мало. Иногда его называют синьгой, а также сопой и пучеглазом, а чаще всего, опять же, подлещиком. Принесенных нам они назвали "карасями".

В заключении этого короткого научно-популярного отступления скажу, что мы с благодарностью приняли дар. Всю рыбу, независимо от видовой принадлежности, мы почистили, выпотрошили и зажарили нанизанными на тонкие ивовые прутики. Это получилось шикарным дополнением к ужину.

Когда стало смеркаться, из прибрежных зарослей тростника раздался крик малой выпи волчка, а над нами стали плавно курсировать, издавая странные каркающие звуки, ночные цапли, или кваквы. Вскоре к ним присоединились их белые, разодетые словно невесты перед венцом, рыжие, подтянутые и стройные, словно гренадеры, и серые, напоминающие Дракул из голливудских фильмов, собратья. Похоже, здесь было настоящее царство цапель.

Кваква - поистине космополитический вид, заселяющий всю Америку, Африку, Южную и Среднюю Европу и почти всю Азию. Встречается кваква в Японии, на Мадагаскаре, Гавайских и Антильских островах. Её излюбленные места гнездования - поросшие густым лесом поймы больших рек с заросшими прибрежной растительностью берегами. Отличительной чертой кваквы от других цапель является её незаурядная способность к лазанью по деревьям.

Белая цапля, несомненно, является прекраснейшей птицей нашего края. Когда она, как и полагается цаплям, неподвижно стоит на одном месте, то кажется вытесанной из одного куска чистейшего белого мрамора. Стройное тело, длинная шея и длинный черный клюв дополняют картину, благодаря которой белая цапля кажется каким-то нереальным существом, произведением искусства или персонажем любовного романа в стиле "фэнтези", столь популярного среди современной молодежи.

Ещё совсем недавно прекрасный наряд белой цапли был её проклятием. Во всех частях света тысячи птиц были отстреляны в период размножения прямо у гнезд только лишь потому, что их перья были популярными среди модниц, использующих их как украшения шляпок. Плюмаж из перьев белой цапли стоил в России в начале XX века около 3 рублей. При этом охотники брали пучок перьев из спины цапли, а сама птица бросалась.

В результате вид был поставлен под угрозу исчезновения. Лишь благодаря строжайшим мерам и полному запрещению охоты большую белую цаплю удалось сохранить. Но до сих пор из-за своих крупных размеров и бросающегося в глаза оперения эта прекрасная птица становится жертвой жадных до трофеев дилетантов. Страшно подумать, что ещё находятся выродки, способные поднять руку на это произведение природы. Один знакомый охотник как-то сказал, что "стрелять белых цапель и бить мраморные античные статуи - примерно одинаковое варварство".

На биологии рыжей и серой цапель я подробно останавливаться не буду, так как они наверняка знакомы любому, кто хоть раз выезжал летом отдыхать на реку.

Волчок, или малая выпь представляет собой небольшую аккуратную цапельку ржаво-желтого цвета с черными крыльями. Распространена эта птица довольно широко, но увидеть его сложно, так как днем он сидит, спрятавшись в тростнике или на ветке дерева. Днем её практически невозможно заставить покинуть своё убежище. Она выходит из него только ночью. Свое присутствие волчок выдает резкими криками, которые в сумерках нередко наводят на мысль о кикиморе или ещё какой-нибудь нечисти, притаившейся в болотах и ждущей запоздалого путника, дабы с ним разделаться.

Налюбовавшись на цапель, мы расположились у костра. День завершился стаканом "йофти" и песней под гитару. После чего мы дружно завалились спать.


День седьмой

Наша предпоследняя ночь в походе была, в отличие от предыдущей, абсолютно спокойной. Мы все прекрасно выспались и встали рано, чтобы посмотреть, как рассеивается туман над Богучаркой, выписывая причудливые фигуры.

После завтрака студенты отдыхали, вытянув утомленные ноги, играли в карты, кто-то приводил себя и свое одеяние в порядок, очевидно, не желая появляться в городе, похожим на босяка. Я пролистывал и приводил в порядок дневники. Константин Юрьевич с Сергеем отправился обследовать видневшиеся на противоположном берегу Богучарки меловые обнажения.

Вернулись они часа через три. Их добычей оказались несколько сивчуков. Сивчуки относятся к семейству кузнечиковых. Внешность у них довольно устрашающая. У сивчуков грузное, массивное тело, покрытое многочисленными буграми и шипами. Крыльев нет, так что летать они не могут. Задние голени сивчуков неутолщенные, так что прыгуны они также почти никакие.

Сивчук является реликтом девственных причерноморских степей и когда-то был распростренен от Карпат до Каспия. Теперь на этой территории сохранились лишь его изолированные поселения. Константин Юрьевич сказал, что на обследованных ими склонах сивчуки довольно многочисленны и встречаются примерно в количестве одной особи на квадратный метр. Вероятно, мы нашли самое северное поселение сивчуков.

Обед состоял из холодного, только что вынутого из погреба, молока (утреннего надоя от собственной коровы Валерия Ивановича) и восхитительного хлеба - производства местной пекарни. После обеда решили устроить вечером "отвальную" и пригласить на неё Валерия Ивановича, тем самым отблагодарив его за заботу и гостеприимство. Тут мы спохватились, что никто даже не знает, где он живет. Но Валерий Иванович пришел сам в самый разгар веселья, держа подмышками две бутылки настойки "Nemirov".

"Отвальная" удалась на славу. Допоздна бренчала гитара, нашим песням вторил лягушачий хор, крики выпи и волчка, "карканье" кваквы. И при этом, похоже, мы нисколько не мешали друг другу, даже наоборот песня и гитарная музыка абсолютно гармонировала со звуками природы.

Вставать нам надо было рано, чтобы рано утром успеть на автобус. Поэтому допоздна засиживаться не стали, а улеглись спать где-то около полуночи.


Возвращение домой

Что может быть лучше возвращения домой? По окончании длительного срока пребывания на природе начинаешь невольно скучать по благам цивилизации. Потом в городе ловишь себя на том, что испытываешь удовольствие хотя бы от того, что горячая вода течет в желаемом количестве прямо из крана и её не надо долго нагревать на костре и потом бояться неосторожно расплескать.

Живя в полевых условиях, вдруг испытываешь неодолимое желание пройтись по центральной улице родного города, посидеть в уличном кафе, съесть мороженое или выпить кружку холодного пива.

Вот и на этот раз наступил день прощания с тихими речками и прудами, просторами степей и таинственными, чарующими своей дикостью байрачными дубравами.

Ранним утром мы в последний раз искупались в полюбившейся нам Богучарке, от глади которой поднимались седые космы испарений. В последний раз послушали крики цапель и пастушков, в последний раз над нами просвистела крыльями утиная стая.

Нам предстояла переправа через Богучарку по довольно шаткому мостику с последующим трехкилометровым маршем со всем экспедиционным имуществом до Богучара.

В Богучаре первым нашим, пробывшим неделю вдали от цивилизации, впечатлением была невообразимая какофония, царившая на автостанции. Почему-то каждый продавец расположенного поблизости рынка считал своим долгом установить возле себя могучие колонки, которые "врубал" на полную мощность. Нам показалось, что началось светопреставление. Снующие там и сям автомобили, гремящая музыка, крики продавцов вызывали ассоциации с концом света.

На площадке перед автостанцией остановилась группа иномарок, явно приобретенных на какой-нибудь немецкой свалке. На капотах и багажниках расселись и курили парни и девушки, разодетые словно попугаи в брачный период. Здесь явно было любимое место районной "золотой молодежи".

Неподалеку возле двери с надписью "Спиртные напитки в разлив" толпились жаждущие утреннего опохмеления личности, лица которых своим цветом напоминали перезрелые сливы. Мат стоял такой густой, что, проходя мимо, хотелось разгребать воздух руками. Примерно такие же цветистые выражения раздавались с расположенной рядом автозаправочной станции. Так автомобилисты реагировали на объявление накрашенной, как индеец, вступивший на тропу войны, "королевы бензоколонки": "Технологический перерыв. Пересменок на полчаса".

Но кульминационное событие произошло перед самой нашей посадкой в автобус. Два доблестных милицейских сержанта выволокли из насквозь провонявшего привокзального сортира двух девиц, чей вид и одеяния не оставляли никаких сомнений в их принадлежности к древнейшей профессии. Девицы площадно ругались, вырываясь из рук стражей порядка...

... Мое внимание привлекло какое-то движение в небе. Над автостанцией без единого взмаха крыльев парил коршун. В его глазах мне почудилась снисходительная усмешка, с которой гордая птица обозревала двуногое стадо, мельтешащее где-то далеко внизу. Я не удержался от того, чтобы не махнуть ему рукой на прощание. Коршун в ответ качнул крыльями и полетел дальше туда, где маячили тонущие в дымке луга с перелесками и сверкающими зеркалами озер.

Я вздохнул, накинул на плечи рюкзак и двинулся к ожидающему нас автобусу. Мы возвращались в мир цивилизации!