Какая экономическая политика нужна России монетаристская или кейнсианская?

Вид материала

Документы

Содержание

Немного истории
Современные тенденции
Несколько рекомендаций

Подобный материал:

Какая экономическая политика нужна России - монетаристская или кейнсианская?

Линн Тэрджен, профессор Университета Хофстра (США)

Проблемы теории и практики управления №2 1995 г.

• Эволюция теории - от монетаризма к кейнсианству
• Ослабление влияния монетаризма на экономическую политику развитых стран
• Россия может существовать без надзора со стороны МВФ

Отказавшись от командной системы СССР и страны Восточной Европы, не рассматривая другие варианты экономической политики, обратились к рекомендациям Международного валютного фонда (МВФ), придерживающегося монетаристского подхода. The New Palgrave Dictionary (Авторитетнейшая экономическая энциклопедия, выпускаемая издательством "Макмиллан". (Примеч. пер.)) определяет монетаризм как точку зрения, согласно которой количество денег существенно влияет на хозяйственную активность и уровень цен, а задачи монетаристской политики наилучшим образом решаются путем регулирования темпов роста денежной массы. Хотя термин "монетаризм" введен Карлом Брюннером в 1968 г. и получил широкое употребление благодаря Милтону Фридману, практика монетаризма имеет глубокие корни, уходящие в XIX столетие.

Немного истории

Те экономисты, которые верили в международный золотой стандарт и осуществляли соответствующую практику в XIX в., фактически были монетаристами. Так, приток золота в страну в результате превышения экспорта над импортом может рассматриваться как фактор, увеличивающий денежную массу и способствующий росту уровня цен. В противоположном случае при оттоке золота ожидается сокращение денежной массы и снижение уровня цен. Придерживаясь этой точки зрения, можно говорить о глобальном балансе экспорта и импорта, так же как и о стабильности уровня цен мирового рынка в долгосрочной перспективе.

Поскольку имела место прямая взаимосвязь между металлическими деньгами, или золотом (иногда серебром), и денежной массой, классическая политическая экономия придерживалась так называемой товарной теории денег. Карл Маркс воспринял товарную теорию денег и применил свою трудовую теорию стоимости для определения стоимости золота и, следовательно, денег. Он критически относился к неразменным на золото бумажным деньгам (т. е. деньгам, основанными на "доверии" к их стоимости, выражаемой тем, что на них можно в конечном счете купить), несмотря на все более широкое их распространение.

Русские марксисты-догматики, естественно, были настроены критически к практике использования бумажных денег. Советские экономисты часто заявляли, что рубль на 25% обеспечен золотом. Также утверждалось, что использование такого типа товарных денег обусловливало в противоположность капиталистической экономике полное избавление от проблемы инфляции.

В начале XX в. Ирвинг Фишер выступил с так называемой количественной теорией денег, которая претендовала на объяснение того, почему увеличение денежной массы всегда инфляционно. Приняв скорость обращения денег за постоянную величину, И. Фишер представил уравнение обмена (М V = РТ, где М - масса денег в обращении, V - скорость обращения денежной едицины, Р - уровень цен, Т - общий объем операций) как полезный инструмент в объяснении политики, побуждающей банкиров строго контролировать массу денег в обращении.

Джон Кейнс поставил под сомнение надежность уравнения И. Фишера уже в 1923 г. На опыте стагнации британской экономики в 20-е годы и тщетной попытки восстановления международного золотого стандарта после первой мировой войны он также пришел к убеждению, что золотой стандарт имеет связь с дефляционной тенденцией, падением экономической активности, поскольку поступление золота в мировую экономику невелико, т. е. к выводу, который Уильям Брайан сделал еще в конце XIX в.

Полезно напомнить, что в США цены медленно снижались на протяжении 20-х годов и даже в Германии после 1923 г. серьезной инфляции не было. К началу 30-х годов стало очевидно, что действительная проблема - это дефляция. Призыв правительства Брюнинга к 10%-ному снижению заработной платы только ухудшил ситуацию с дефляцией и безработицей в тогдашней Германии по сравнению с Соединенными Штатами, создав таким образом благоприятную почву для прихода к власти фашистов.

В марте 1932 г. Дж. Кейнс изменил свою первоначальную позицию по вопросу о соотношении сбережений и инвестиций. Для монетаристов характерен взгляд на сбережения как на предварительное условие для инвестиций, которые являются пассивным фактором, т. е., образно говоря, "сбережения - собака, виляющая хвостом инвестиций." Дж. Кейнс, напротив, встал на точку зрения, что скорее всего "инвестиции - собака, виляющая хвостом сбережений". Иными словами, инвестиции - это активный фактор, а сбережения - в большей мере пассивный.

Это дало возможность Дж. Кейнсу сформулировать свой знаменитый "парадокс бережливости". Если индивиды могут улучшить свой уровень жизни, сберегая большие суммы на черный день, то для экономики в целом, переживающей существенную безработицу, этот путь катастрофичен. Так родилась нсмонетаристская, или кейнсианская экономическая теория.

До Дж. Кейнса все экономисты по сути были монетаристами и полагали, что экономика в целом, обозначенная впоследствии термином "макроэкономика", представляет собой простую сумму составных частей, которые будут названы "микроэкономикой". К 1940 г. Саймон Кузнец разрабатывает методику для расчетов национального дохода в качестве показателя успеха или неудачи макроэкономической политики. На протяжении 30-х годов американские политики оставались на позиции монетаризма и видели проблему в инфляции, несмотря на тот факт, что уровень цен был все еще ниже уровня 1921 г. Федеральный резервный банк под руководством Марринера Экклза в 1936 г. повысил вдвое уровень обязательного резерва, чем способствовал наступлению резкой рузвельтовской рецессии 1937 - 1938 гг. По мере притока золота в конце 30-х годов в США как в "надежное убежище" значительная его часть была "стерилизована" или не учитывалась, поскольку рассматривалась как инфляционный фактор.

В самом начале второй мировой войны американские политики установили предел номинальной процентной ставки 2%, последовав таким образом примеру Японии и Германии, которые фактически стали придерживаться кейнсианской экономической практики задолго до этого. Успех такого подхода в период второй мировой войны сделал Дж. Кейнса сторонником развития мировой торговли как экономической программы, сопровождающей создание ООН. Он постепенно отказался от положительных оценок меркантилизма и протекционизма, высказанных им в "Общей теории занятости, процента и денег", и стал вместе с Гарри Уайтом главным архитектором Брст-тонвудского соглашения 1944 г.

Г. Уайт и Дж. Кейнс независимо друг от друга пришли к выводу, что всесилие международного банковского сообщества, имевшее место в предвоенный период, должно быть ограничено и что проблема может быть решена с помощью фиксированных обменных курсов, устанавливаемых МВФ. Предполагалось, что дефляционные последствия золотого стандарта будут преодолены на основе политики, создающей такое же давление на страны-кредиторы в направлении инфляции, как на страны-должники в направлении дефляции.

Современные тенденции

На практике, однако, МВФ стал главным центром послевоенных сил монетаризма и дефляции. "Валютная оговорка" (содержащаяся в особом пункте соглашения), предназначенная для стимулирования импорта и зарубежных инвестиций странами-кредиторами, не была использована. Вместо этого возникла тенденция к девальвации валют стран-должников, прежде всего стран третьего мира.

Так называемые программы структурных преобразований, предложенные странам-должникам в 80-е годы после проведенных там девальваций, содержали типично монетаристские рецепты - сокращение государственного сектора (приватизация), сбалансирование бюджета, прекращение субсидий и повышение реальных процентных ставок.

Эти рекомендации стали привычны для России и других постсоциалистических стран - ведь их убеждали следовать подобным советам МВФ на протяжении последних четырех лет. Как и в большинстве государств третьего мира, их экономики оказались фактически "застойным болотом". Монетаристские рекомендации, видимо, могут работать какое-то время в странах с менее развитой, чем российская, экономикой (например, Чили), но Россия должна быть способна выступить с альтернативной внутренней политикой, являющейся в большей мере кейнсианской, или немонетаристской.

Очевидно, что Россия и ее соседи, значительно сократив реальную массу денег в обращении (на 70 - 80%), превзошли необходимый предел и вместо знаменитого рынка продавца создали рынок покупателя. Необходим же более или менее нейтральный рынок, нечто среднее между этими крайностями.

Монетаристы в типичном случае признают один тип инфляции - инфляцию спроса, сопровождающуюся излишним количеством денег, гонящихся за недостаточным количеством товара. По моему мнению, российская инфляция носила в значительной мере иной характер, а именно инфляция предложения, возникшей на основе сокращения кредитов и снижения цен, отражающих реальный уровень равновесия. Запугивание гиперинфляцией - это стандартный прием, используемый монетаристами для оправдания своих рецептов сбалансирования бюджета, увеличения безработицы, повышения реальных ставок процента и т. д. Caveat Emptor (Caveat Emptor (лат.) - юридический термин, означающий предупреждение относительно качества товара ("качество на риске покупателя"). (Примеч. пер.))!

Однако Россия и соседние страны должны иметь в виду что влияние монетаризма на экономическую политику США значительно снизилось. Последней каплей, переполнившей чашу, явился прогноз М. Фридмана, сделанный в начале 1984 г., о том, что инфляция к концу года достигнет двузначной величины вследствие существенного роста денежной массы в 1983 г. Фактически же уровень инфляции в конце года оказался ниже, чем ранее.

Даже председатель совета Федеральной резервной системы Алан Гринспен, все еще верящий в нулевую инфляцию как реальную задачу, отказался от использования агрегированных показателей денежной массы в качестве значимых индикаторов для прогнозирования уровня инфляции. Его новый заместитель Алан Блайндер известен как антимонетарист еще с 1986 г., когда выпустил небольшую книгу "Твердые головы, мягкие сердца". Еще ранее он показал, что государственные расходы, ведущие к росту доходов экономических субъектов, стимулируют инвестиции, что прямо противоречит монетаристскому положению об отрицательном воздействии дефицита государственного бюджета на частные инвестиции.

Другой молодой экономист Пол Крюгман в книге "Процветание вразнос", опубликованной в 1994 г., идет еще дальше. Его критика монетаризма, теорий рациональных ожиданий и реального экономического цикла заслуживает внимания, так же как и защита им неокейнсианства. Не принимая в качестве допустимого с точки зрения антиинфляционного воздействия 6%-ный уровень безработицы, выдвинутый А. Блайндером, П. Крюгман склонен считать необходимым снижение его до 5%. В этой связи, учитывая двузначные показатели безработицы в ряде развитых капиталистических стран в условиях растущей глобализации мировой экономики, нелишне вспомнить давно забытый закон Хэмфри-Хокинса 1978 г., в котором в качестве целевого показателя принят 4%-ный уровень безработицы.

Какой бы монетаристской ни была в недалеком прошлом (1979 - 1982 гг.) экономическая политика Федеральной резервной системы, она все же оказалась более мягкой по сравнению с позицией Немецкого федерального банка (НФБ) и Банка международных расчетов в Базеле. Политика НФБ по поддержанию высокой реальной процентной ставки сыграла важную роль в подрыве европейской денежной системы в 1992 г. и возникновении в этой связи хаоса при реализации Маастрихтского соглашения.

Несколько рекомендаций

Мои конкретные рекомендации по немонетаристскому, или кейнсианскому подходу к экономике России состоят в следующем.

1. В целом меньше внимания следует уделять примеру Польши и больше опыту Китая.

2. Не надо бояться возвращения к фиксированным обменным валютным курсам, при этом курс рубля должен в большей мере соответствовать паритету покупательной способности, а не определяться вялым московским рынком, подверженным влиянию спекулятивных факторов. Следует об ратить внимание на то, что недавний доклад Бреттонвудской комиссии рекомендовал вернуться к фиксированным обменным курсам с более широким диапазоном колебаний. Фиксированные обменные курсы предусматривались первоначальным Бреттонвудским соглашением и сохранялись до 1971 г., когда администрация Никсона поспешно отступилась от них. Можно вспомнить также, что британский фунт стерлингов был неконвертируемым до конца 50-х годов, а во Франции до сих пор сохраняется некоторый контроль за движением капиталов. В этой связи текущее превышение российского экспорта над импортом вызывает скептицизм. Известно, что множество российских торговцев путешествует по миру, скупая товары для продажи в своей стране. Это создает большой спрос на доллары и другую твердую валюту, а соответствующий импорт, вероятнее всего, не включается в официальную статистику внешней торговли. Что касается паритета покупательной способности, то при его определении можно использовать только те товары и услуги, которые вовлечены в международную торговлю с участием России. Думаю, их число составит около 3 тыс. Существуют признаки того, что в России уже задумываются о том, чтобы "застолбить" уровень рубля по отношению к доллару. Это должно положить конец спекуляции, способствующей падению стоимости рубля. Надо воспрепятствовать "базарникам" колесить по свету, скупать потребительские товары и использовать твердую валюту для финансирования этого крайне неэффективного способа импорта. При стабильной и высокой стоимости рубля эта практика прекратится. Опасность представляет низкая стоимость рубля и следование политике неомеркантилизма. Адам Смит был прав, когда считал заблуждением попытки достижения так называемого благоприятного торгового баланса. Плоды торговли для экономики в целом заключены в импорте, а не в экспорте. Индивиды могут получить выгоду от экспорта, но общество получает выгоду от импорта. В этом состоит один из важнейших уроков ксйнсианства: то, что хорошо для части общества, вовсе не обязательно хорошо для целого.

3. Инфляция - это далеко не только отражение "излишнего" спроса или бюджетного дефицита. Надо осознать тот факт, что за последние два года монетаристы произвели сокращение реальной денежной массы на 80%. Ограничение количества денег привело к возникновению жесткого рынка покупателя при недостатке спроса. Об этом свидетельствуют большое количество товаров и малое число покупателей в магазинах. Российский дефицит в большей мере пассивен, чем активен. Такой же была ситуация с рейгановским мегадефицитом, который сопровождался существенным сокращением инфляции. Недоиспользуемые труд и капитал "не производят" налоговых поступлений, и дефицит, как и многие другие проблемы, возникает из-за ограничения денежной массы или недостатка налоговых поступлений. В. Геращенко был на правильном пути и поэтому его отстранили от должности не без содействия международного банковского сообщества.

4. Следует избегать положительных реальных процентных ставок. Можно напом нить, что экономика США была трансформирована из плановой (в период второй мировой войны) в более или менее рыночную с помощью шоковой терапии в форме ликвидации контроля над ценами в 1946 г. Секрет успеха этого преобразования в конце 40-х годов - в очень значительной отрицательной реальной процентной ставке, составлявшей в 1946 - 1948 гг. в среднем минус 8%.

5. Нет ничего плохого в кредитовании крупных предприятий, так как они производят товары, которые покроют возникающий при этом дополнительный платежеспособный спрос. Нет нужды приватизировать эти предприятия, что продемонстрировал Китай. Создавать безработицу путем банкротств - контрпродуктивно, поскольку выплаты страховки по безработице непроизводительны и не дают никаких товаров, которые могли бы поглотить возникающий платежеспособный спрос.

6. Если китайская экономика может существовать без надзора со стороны МВФ, то почему не может российская? Что толку от стабилизационных фондов МВФ, на которых можно лишь сидеть, но которые нельзя тратить?