Всеукраинская научно-теоретическая Интернет-конференция охватывает философский, социологический, психологический и культурологический анализ личности, проблемы ее формирования на современном этапе становления информационной цивилизации

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8

Роженко О.В., асп., Донецьк, ДонНУЕТ

СПІВВІДНОШЕННЯ СТРАХУ ТА СВОБОДИ

(СОЦІАЛЬНО-ФІЛОСОФСЬКИЙ АСПЕКТ)

Страх – одне з основних понять екзистенціонізму. Було введене К`єркегором, який розрізняв звичайний («емпіричний») страх-боязнь, який викликається конкретним предметом або ситуацією, і невизначений, підсвідомий страх, страх-нудьгу – метафізичний страх, невідомий тваринам, предметом якого є ніщо і який обумовлений тим, що людина не безкінечна, і знає про це. У Хайдеггера страх відкриває перед «екзистенцією» її останню можливість – смерть. У Сартра метафізичний екзистенцій ний страх пояснюється як страх перед самим собою, перед своєю можливістю і свободою. Ранній психоаналіз, яких також розрізняв раціональний страх перед зовнішньою небезпекою і глибинний, ірраціональний, трактував останній як результат не актуалізованих життєвих намірів, пригнічення невтілених бажань. В сучасному неофрейдизмі страх становиться якби загальним ірраціональним станом, пов’язаним з ірраціональним характером сучасного суспільства, і головним джерелом неврозу.

У протиставлення дефініції страху розглянемо поняття свободи.

Свобода – здатність людини діяти у відповідності зі своїми інтересами і цілями, опираючись на пізнання об`єктивної необхідності. В історії суспільної думки проблема свободи пропорційно зводилася до питання: чи володіє людина свободою волі, інакше кажучи, обумовлені чи ні всі його наміри та вчинки зовнішніми обставинами. Матеріалістичне розуміння історії заперечує суб`єктивно – ідеалістичні уявлення про свободу особистості як незалежності її свідомості від об`єктивних умов. На відміну від ідеалістів, які обмежували проблему свободи сферою свідомості (Гегель, екзистенціалізм), матеріалізм вважає, що лише розуміння свободи, без можливості її практичного втілення в реальність, - це ілюзія реальної свободи.

Люди не вільні у виборі об’єктивних умов своєї діяльності, однак вони володіють відомою свободою у виборі цілей, так як в будь-який момент звичайно існує не одна, а кілька реальних можливостей, хоча і з різним ступенем вірогідності; навіть тоді, коли немає альтернативи, вони здатні уповільнити настання небажаних для них явищ, або прискорити настання бажаних, насамкінець вони більш чи менш вільні у виборі засобів досягнення мети. Отже, свобода – не абсолютна, а відносна і втілюється в життя шляхом вибору певного плану дій. Вона тим більша, чим краще люди усвідомлюють свої реальні можливості, чим більше засобів для досягнення поставлених цілей знаходиться в їхньому розпорядженні, чим у більшій мірі співпадають їхні інтереси з об’єктивними тенденціями суспільного процесу, з намірами великих мас людей.

Свобода особистості вибирати свою лінію поведінки в різних обставинах накладає на неї моральну й соціальну відповідальність за свої вчинки.

Свобода – власна воля, простір, можливість діяти по-своєму, відсутність утиску, неволі, рабства, підпорядкування чужій волі.

Християнство приносить з собою ідею особистості, свободи її волі. Людина починає виступати в двох обличчях – як громадянин держави і як приватна особа. Виникає ідея свободи від суспільства – чим менше людина залежить від чогось зовнішнього, тим вона вільніша і щасливіша.

Ще у ХVІІ столітті, згідно Т. Гоббсу, страх (занепокоєння про майбутнє) грає двояку роль. З одного боку він стимулює пізнавальну діяльність людини, завдяки якій людина набуває практичного знання, що допомагає йому влаштувати своє справжнє життя. З іншого боку, страх невидимих речей, сполучений з невідомістю, є основним джерелом ілюзорних уявлень і релігії.

Згідно Т. Гоббсу, страх - це реакція людини в природному стані, де є постійно присутня небезпека насильницької смерті, і життя людини є самотнє, бідне, безпросвітне, короткочасне. Цей страх штовхає людину шукати порятунку в громадянському суспільстві, у встановленні договірних стосунків. Але в громадянському суспільстві з'являється інша форма страху, необхідна для підтримки порядку. Це навіюваний владою страх покарання, без якого немислима загальна влада в людському суспільстві.

Саме страх, стверджував Т. Гобс у своїй теорії «суспільного договору», об’єднує людей в суспільство, спонукаючи їх відмовитися від стремління до необмеженого самоствердження. Суть «суспільного договору» в тому, що люди, піклуючись про власну безпеку, делегують свою свободу владі, розуміючи, що в протилежному випадку, вибравши свободу необмеженого самоствердження, вони залишаються в стані дикунства, в якому ніхто не може їм гарантувати власну недоторканість і безпеку. Безпека – стан, коли кому-, чому-небудь ніщо не загрожує.

Дж. Локк, який також опирався на теорію «суспільного договору», дійшов до висновку, що кожна людина є результат досвіду, тому особливе значення набуває проблема організації суспільства, проблема якості суспільного середовища. Локк признає, що необхідною умовою оптимальної організації суспільства є безпека, але з точки зору впливу на людський досвід не менш важливу роль відіграє також свобода і можливість розвитку. «Суспільний договір» укладався заради гарантії безпеки, але коли держава перестає гарантувати безпеку і навіть сама становиться джерелом загроз, люди повинні убезпечити себе від держави, і, таким чином, гарантувати собі найважливіші права.

У подальшому розвитку філософської думки, сучасний французький філософ Ж.Бодрійяр стверджував, що друга форма соціального контролю як шантажування життя і її продовженням – безпека. «Сьогодні вона перед нами всюди, і «сили безпеки» варіюються від страхування життя та соціального страхування до автомобільних пасків безпеки… Але головне, тут діє найгірша із репресій яка позбуває людину його власної смерті, тієї смерті, про яку кожен мріє в глибині свого інстинкту самозбереження… Закон системи не порушується зникненням ні одного, ні навіть мільйонів індивідів, тому він несе в собі інший принцип соціальності, радикально ворожий нашому соціальному принципу. Саме обмін-дар і намагаються вбити, поховати смерть під зворотнім їй міфом про безпеку» [1]. В цій теорії влада наділяється «правом меча», правом заставити померти і дозволити жити. За правилом симетрії з`являється нове право: право заставити жити і дозволити померти. Ці зміни пояснюються природною метою влади, яка намагається контролювати життя як таке.

Сьогодні без сумніву можна заявити про те, що людська особистість опинилася в кризовому стані – в духовній та культурній кризі. Прогрес науки та техніки затьмарив прогрес особистості. Сталося те, що прогнозував І. Кант, коли писав, що існує небезпека, коли засоби для досягнення певних високих цілей можуть помінятися місцями із самими цілями людства. Творче, культурне вираження і самовираження людини, реалізація її сутнісних сил опинилися під загрозою втрати вищого сенсу існування людини. Вона, ця втрата, і породила низку актуальних проблем. Дослідники культури (А. Тойнбі, П. Тілліх, Ф. Арієс та ін.) говорять про те, що людина втратила мужність жити, вона виснажена, все її життя пронизано онтологічним страхом смерті, тривогою небуття.

Проблеми кризи особистості розв`язуються різними філософськими школами.

«Завдання екзистенціалізму – не затушовувати кризу особи, а навпаки – викрити її.» [2] Сьогоденність екзистенціалізму в тому, що він показує, що сучасна людина не вірить більше ні в прогрес, ні в гуманізм, ні в науку та просвітництво, ні в демократію, ані в будь-які ідеали. Людина не є вільною, вона боїться бути самою собою, тому вона не здатна реалізовувати свої можливості, свій культурний та творчий потенціал. Людина втрачає свою унікальність, свою дорогоцінну свободу, за висловом філософа Ортегі-і-Гассета. Екзистенціалізм вказує ціннісні орієнтири, якими має користуватися людина в своєму житті, щоб стати вільною.

К`єркегора по праву можна назвати попередником екзистенціалізму. Саме з його творчості запозичене поняття екзистенції представниками даної філософської творчості. Саме у цього філософа ми знаходимо основні поняття напрямку – поняття страху, турботи, протилежність між самотністю людини (справжнє існування) та розчиненню себе в світі видимості, де людина живе як усі інші (несправжнє існування). У К`єркегора ми знаходимо фундаментальне положення «обличчям до смерті», або «буття-до-смерті».

Врятувати особистість від необхідності, на думку К`єркегора, може лише віра. У вірі говорить не знання, а воля людини, яка є основою особистості. К`єркегор має на увазі християнське розуміння волі, як волі, звільненої від всезагального закону розвитку, про який говорить Гегель.

З позицій Гегелівської діалектики абсолютного і відносного, узята поза Абсолютним, самосвідомість позбавлена визначеності, а тому означає несвободу. Таку самосвідомість Гегель характеризував як самосвідомість раба по відношенню до пана. На цьому ґрунті й виникає страх: "Страх перед паном є основним визначенням цих стосунків" [3]. Це - страх перед Абсолютним. Перед цією силою всяка відносна, кінцева сила зникає. Проте Гегель не бачив у такому страху нічого негативного. Навпаки, в християнських традиціях філософ підкреслював, що початок мудрості – це страх перед Єдиним. Цей мудрий страх дозволяє людині звільнитися від своєї скінченності, а потім і від самого страху, який перетворюється на абсолютну упевненість, нескінченну віру. Гегель розглядав страх як позитивне почуття, що допомагає людині набути справжнього самозвеличання через причетність Єдиному, Абсолютному.

Згодом, на ідеї незалежності від зовнішнього, матеріальних речей побудував свою концепцію відомий мислитель Е. Фромм.

Віра в Бога, в його чудеса дають віру в ті можливості, які раціонально заперечуються розумом, вона рятує людину від страху та відчаю.

Філософ екзистенціаліст Карл Ясперс писав, що процес нашого мислення це суб`єкт-об`єктивні стосунки. Такі представники: Мартін Хайдегер, Альберт Камю та інші пропонують змінити сутнісне тлумачення людини , як речі, на екзистенціальне.

У ХХ столітті філософія екзистенціалізму остаточно надала страху онтологічний статус. Усвідомлення людиною своєї скінченності відгукнеться страхом або боязню, характерною для тутешнього, посюстороннього буття (М. Хайдеггер), страхом перед життям (К. Ясперс), властивим несправжньому буттю. "Існування як таке взагалі перетворюється на постійне відчуття страху" [4]. Цей людський страх може бути здоланий лише "страхом екзистенції за своє буття" (До. Ясперс), жахом перед Ні що (М. Хайдеггер). Так, М. Хайдеггер саме жаху відводив роль засобу подолання обмеженості людського існування, можливого в ході трансценденції. "Висунутість нашого буття в Ніщо на ґрунті потаємного жаху не є переступання за суще в цілому: трансценденція" [5]. Онтологізація страху в філософії екзистенціалізму виникає з обґрунтування необхідності свободи людини. Д. Ясперс вважав страх необхідним елементом рефлексії, що позбавляє людину помилкового спокою і допоміжної реалізації історичності буття. Тому страх, з точки зору Д. Ясперса, стимулює людину до роздуму про власну долю і, долаючи фаталізм, дає йому можливість залишитися самим собою, зберегти свою ідентичність.

У свою чергу Ж.-П. Сартр вважав, що подібно до свободи вибору, тривога і страх є постійними і незмінними супутниками людського існування. Покинутість людини, тобто і невизначеність майбутнього, припускає, що людина вимушена самостійно вибирати своє буття. А тому покинутість пов'язана з відповідальністю і тривогою. "Тривога постійна в тому сенсі, що мій первородний вибір є щось постійне" [6]. Саме тому Ж.-П. Сартр зробив висновок: людина - це тривога.

В основу розуміння людської особистості як екзистенції філософи цього напрямку кладуть філософську категорію можливості. Людина – це те, чим вона може стати, Людина – це екзистенція, тобто завжди щось більше, ніж вона є на даний момент. Сутність особи не в наявності, «присутності буття», яким людина являє себе, а в тих можливостях, які людина може здійснити у майбутньому. Тобто, якщо для Гегеля, людина – це те, чим вона вже стала, то для Хайдегера – вона є тим, чим вона ще не встигла стати. Основою людської особистості є свободний вибір, умовою якого є можливість, а не необхідність. Близькими до поглядів Хайдегера є ідеї французького філософа-екзистенціаліста Ж.-П. Сартра, який зазначив, що людина – це її власний проект, і що базовою характеристикою людини є свобода.

А чи можливо бути абсолютно свободною особистістю у суспільстві?

Наукова діяльність, державна, політична активність, правові стосунки – сфера, де людина діє за заздалегідь встановленими нормами. Чи може в цих умовах проявлятися повна свобода людини? У будь-якому суспільстві свобода однієї людини закінчується там, де починається свобода іншої. Там, де є свободи, права особистості, там, безперечно, існують її обов`язки.

В умовах суспільства (як тоталітарного, так і демократичного), яке гарантує безпеку окремо взятій людині (організаціям, об`єднанням, підприємствам тощо), закономірно зменшуються свободи та страхи суб`єктів.

В закритих суспільствах – як це не парадоксально екзистенційний страх, тривога смерті, небуття представлені дуже слабо, а відтак мужність бути, жити виражена значно більше.

Адже мужність – філософське поняття, розкрите релігійним мислителем Паулем Тілліком, мужність стверджувати себе, своє життя попри всі обставини долі – це доброчинність, людська чеснота. Натомість відсутність «мужності бути» - це негативна риса, яку треба долати.

Люди, свідомо делегуючи суспільству гарантії власної безпеки, тим самим пропорційно зменшують свої страхи, тривоги, але й, як наслідок, - обмежують власні свободи та можливості. Отже, чим менше безпеки у людини, тим більше у неї свободи, і тому – більше страхів і тривог.

А чи можливо людині існувати поза суспільством? Звісно, ні. Адже основна умова формування особистості – суспільство. Існування суспільства без особистостей – теж неможливе.

Однак суспільство, яким би досконалим воно не було, не може гарантувати абсолютну безпеку, цілком позбавити людину страхів та тривог.

А чи можливо уникнути цієї закономірності?

А чи можливо досягнути допустимого балансу між безпекою, мужністю існування з одного боку та свободою і страхами - з іншого?

Скоріше всього, цю проблему розв`язує кожен індивід по-своєму.

Довгі роки існування тоталітарного суспільства виховали у декількох поколінь наших співгромадян страх перед інакомисленням, звичку погоджуватися з думками більшості, готовність беззаперечно підкорятися чужій волі в збиток власній свободі, власним інтересам.

Більшість почуває себе незахищеним, коли упевненість у собі покидає. А це може статися за будь – якою незначною причиною. Тривожність – ще один ворог упевненості в собі. Однак можна навчитися тримати її під контролем. Важливо навчитися не пасувати перед труднощами. Упевнених людей складні неоднозначні ситуації тільки надихають на діяльність, вони в них бачать можливість проявити себе. Невпевнені ж у таких ситуаціях упадають у відчай, переживають жах. Важлива якість упевненої в собі людини – здатність брати на себе відповідальність за інших.

Страхом називаємо негативну емоцію, яка виникає в результаті реальної або уявної загрози. Однак, з іншого боку, існує ж також природний страх, який часто допомагає уникнути трагедії.

Так навіщо до нас приходить почуття страху? В першу чергу - з метою безпеки. Страх – випробування для людини. Тому що невідомість не тільки притягує наш інтерес, але й відштовхує (як не парадоксально це звучить).

Насправді зовсім не важливо, що відбувається в житті, головне – як людина до цього ставиться. Багатьом допомагає твердження: не можеш поміняти ситуацію – зміни ставлення до неї. Ну так, страшно. То й що ж? Якщо відповідь на питання «Чи потрібно це мені?» позитивна, тоді – геть усі страхи. Долаючи труднощі, людина здобуває мудрощі. Усе, що не вбиває – лише загартовує і робить людину сильнішою.

Як відомо, буття сильно впливає на свідомість. Але й свідомість не менш сильно впливає на буття. Зв'язок тут дуже простий: наявні та підсвідомі думки людини впливають на її вчинки, а вчинки створюють ту ситуацію, яка людину часто не влаштовує. Але її, ситуацію, людина створила власноруч! Позитивно налаштовану особистість життя цілком радує. І навпаки: людина із негативом у думках сама створює собі проблеми і потім героїчно їх долає або впадає у відчай. Слід пам’ятати й керуватися прислів’ям – принципом успішної людини: «Перемагає той, хто встає на один раз більше, ніж падає».

Список літератури:

Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М., 2000. с. 311-312.
П.П. Гайденко. Екзистенціалізм і проблема культури. – М.: 1969 – с. 4.
Гегель Г.Ф.В. Философия религии. В 2 тт. Т. 2. М., 1977. – c. 111.
Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1995. – с. 328.
Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1992. – с. 24.
Сартр Ж.-П. Экзистенциализм – это гуманизм // Сартр Ж.-П. Тошнота: Избранные произведения. М., 1994. – с. 458.
Г.М. Тавризян. Екзистенциализм и человеческая свобода. Философськие науки 2010 № 12, с. 22-37.
А.Ю. Моздаков. Понятие безопасности в классической и современной философии. Вопросы философии 2008 № 4, с. 18-25.
А.Ю. Морозов. Співвідношення проблеми страху і проблеми свободи особистості (екзистенційний підхід). Вісник Київського національного університету імені Тараса Шевченка 2006. № 76-79, с. 29-34.
А.В. Юрьевич. Дар Данайцев: феномен свободы в современной России Вопросы философии 2010 № 10, с. 17-26.
Д.Н. Баринов - Эволюция представлений о страхе и тревоге в истории философии. Философия и культура, 2011 №3. Р.Берн «Secret Сила», «Ексмо» М.: 2011, ИД «Доміно» С-Пб.: 2011. – с.263.

Романюк Н.К., асп., Донецк, ДонНУЭТ

Категория свободы

(философский аспект)

Идея свободы как социальной ценности заявила о себе в эпоху Возрождения, которое характеризуется неприятием официальной католической религиозности и интересом к человеческой личности. Томас Гоббс, Джон Локк, Бенедикт Спиноза, Жан-Жак Руссо, Иммануил Кант, Георг Вильгельм Фридрих Гегель, а затем Карл Маркс, Фридрих Энгельс и другие известные мыслители, выражая и предвосхищая тенденции общественного развития, неизменно придавали свободе значение своеобразной путеводной звезды. Гоббс полагал, что «естественное право, называемое обычно писателями ius naturale, есть свобода всякого человека использовать свои собственные силы по своему усмотрению для сохранения своей собственной природы, т. е. собственной жизни, и, следовательно, свобода делать все то, что по его собственному суждению и разумению является наиболее подходящим для этого средством» [1, 225]. Согласно Локку естественная свобода, «заключается в том, чтобы не быть ничем связанным, кроме закона природы» [1, 249]. Французская революция 1789 года также внесла свой вклад в осознание категории свободы, в принятой «Декларации прав человека и гражданина» свобода значится в числе естественных и неотъемлемых прав человека [2, 4]. Авторы французской Декларации (Лафайет, Мирабо, Мунье, Дюпор) рассматривали человека как существо, от природы наделенное естественными и неотчуждаемыми правами («люди рождаются и остаются свободными и равными в правах» [2, 1]). Гегель отмечал, что «всемирная история есть прогресс в сознании свободы» [3, 19]. Энгельс свободу рассматривал как способность принимать решения со знанием дела, по его мнению «свобода является необходимым продуктом исторического развития» [4, 31].

В наше время свобода личности является высшим социальным благом [5, 6], что зафиксировано в конституциях большинства стран, а также во многих международных актах. Причем, свобода как фундаментальная человеческая ценность провозглашается независимо от политического строя и представляется как сложное социальное явление. Так, если взять его в развитии, то, по мнению Эриха Фромма, в XXI веке мы переживаем эпоху, когда полученная человеком свобода, достигнув «критической точки», становится для него источником тревоги, страха, он чувствует себя одиноко, изолировано; от такой свободы он стремится уйти, предпочитая большую зависимость (от социального происхождения, от государства, от работодателя и т.д.) взамен на большую стабильность своего существования, спокойствие и безопасность [6, 152]. Однако данное явление вряд ли можно считать закономерным, во всяком случае пока оно не находит своего подтверждения в нормах права.

О свободе и ее сути много рассуждал В. Франкл. Основной тезис его учения о свободе гласит: человек свободен найти и реализовать смысл своей жизни, даже если его свобода заметно ограничена объективными причинами. Франкл признает очевидную детерминированность человеческого поведения, отрицая его пандетерминированность. Человек не свободен от внешних и внутренних обстоятельств, однако они не обусловливают его полностью. Согласно Франклу, свобода сосуществует с необходимостью, причем они локализованы в разных измерениях человеческого бытия.

Франкл говорит о свободе человека по отношению к влечениям, наследственности и внешней среде. Наследственность, влечения и внешние условия оказывают существенное влияние на поведение, однако человек свободен занять определенную позицию по отношению к ним. Свобода к влечениям проявляется в возможности сказать им «нет». Даже когда человек действует под влиянием непосредственной потребности, он может позволить ей определять свое поведение, принять его или отвергнуть. Свобода к наследственности выражается в отношении к ней как к материалу –тому, что дано нам в нас же. Свобода к внешним обстоятельствам тоже существует, хоть она конечна и не беспредельна, она выражается в возможности занять по отношению к ним ту или иную позицию. Тем самым влияние на нас внешних обстоятельств опосредуется позицией человека по отношению к ним.

Все эти детерминанты локализованы в биологическом и психологическом измерениях человека, а свобода – в высшем, поэтическом или духовном измерении. Человек свободен благодаря тому, что его поведение определяется прежде всего ценностями и смыслами, локализованными в этом измерении. Свобода вытекает из фундаментальных антропологических способностей человека к самодистанцированию (принятию позиции по отношению к самому себе) и самотрансценденции (выходу за пределы себя как данности, преодолению себя). Поэтому человек свободен даже по отношению к самому себе, свободен подняться над собой, выйти за свои пределы. «Личность – это то, что я есть, в отличие от типа или характера, которым я обладаю. Мое личностное бытие представляет собой свободу – свободу стать личностью» [7, 18].

Сложность свободы как социального явления и социального блага наглядно видна в ее философском осмыслении. Чаще всего в философской литературе свобода рассматривается во взаимодействии с такими категориями, как необходимость, ответственность, воля, возможность, равенство. В меньшей степени свобода исследована как ценность, благо, защищаемое законом. Именно в этих аспектах, которые так или иначе отражены в праве как наиболее устойчивой форме закрепления преобладающих взглядов в обществе, нас будут интересовать философские положения о свободе.

Чем больше человек познает, осознает законы природы, тем больше у него возникает возможностей для свободоизъявления. Это отличает его, скажем, от животного, которое, не обладая сознанием, «не зная ничего», действует в соответствии с собственными физиологическими потребностями. Однако вряд ли можно согласиться с утверждением, что у людей свободы тем больше, чем в большей мере совпадают их интересы с объективными тенденциями общественного процесса, со стремлением больших масс людей, общественных классов и социальных слоев [8, 50].

При таком подходе получается, что человек, игнорирующий и даже презирающий общепринятые ценности и сознательно совершающий преступление, поступает несвободно. Между тем для преступника осознание необходимости соблюдать установленные в обществе законы отнюдь не является непреодолимым препятствием, для него важнее и весомее другая необходимость - совершение преступного деяния; он поступает свободно, выбирая вариант поведения сообразно своим убеждениям и потребностям. Разумеется, за «свободно» совершенное преступление он несет ответственность, но это уже другой вопрос.

Нельзя не согласиться в этом отношении с И.Л. Петрухиным, утверждающим, что «социальная необходимость не поглощает свободу личности. Человек сохраняет возможность действовать по собственному усмотрению» [5, 7]. Во взаимозависимости «свобода – необходимость» Г.В. Дубовым замечена парадоксальная ситуация: чем больше человек познает необходимость и, прежде всего, законы природы, тем сильнее он зависит от условий, которые познал, поскольку вынужден их учитывать, т.е. «связываться» знанием и в этом смысле становиться менее свободным [9, 74]. Л.П. Рассказов, отмечает, что такое рассуждение, где просматриваются элементы схоластики, еще раз свидетельствует о сложности и неоднозначности свободы как философской категории.

Таким образом, говоря о свободе и ее связи с необходимостью, можно отметить осознание человеком закономерностей (необходимости) развития природных и общественных явлений выступающее лишь необходимой, но отнюдь не достаточной предпосылкой свободы. В числе других предпосылок можно назвать реальность условий для совершения поступка, мировоззренческую позицию, физическое и психическое состояние человека, его потребности.

Важнейшим и необходимым структурным элементом свободы как блага является выбор [10, 60]. Свободно выбирая, человек испытывает определенное удовлетворение, удовольствие, комфорт. В этом, собственно, и состоит результат реализации свободы как блага, как ценности, причем, речь идет о выборе именно действий, поведения, поскольку при различном толковании свободы с точки зрения ее материального воплощения, объективирования (свобода как способность, как состояние, как явление, как одномоментный акт) здесь она рассматривается именно как практическое человеческое действие. Согласно Л.П. Рассказову, это наиболее значимая форма объективирования свободы.

В философской литературе отмечается слабая разработка проблемы выбора [9, 74]. По утверждению психолога Д.Н. Узнадзе, выбор есть непосредственная потребность человека [11, 398]. Точнее сказать, что потребность предопределяет выбор. Потребности, а также цели, если они есть, создают волевое напряжение, концентрацию чувств, желаний, действий человека в нужном направлении. Выбор предполагает различные возможности, варианты поведения. Но человек, принимая решение, не всегда руководствуется желаемым выбором. Он может быть вынужденным, например, при совершении действий необходимой обороны в случае крайней необходимости.

При этом можно возразить: если человек поступает вынужденно, то является ли его поступок свободным, позволительно ли вообще здесь говорить о свободе? Мы подошли к малоизученному вопросу о грани, до которой существует свобода. При той же необходимой обороне, если невозможно избежать конфликта, то человек вынужден защищаться, т.е. с точки зрения выбора обшей линии поведения на самооборону, он действует действительно несвободно. Однако в рамках этой общей линии, выбранной несвободно, у человека сохраняется возможность выбора конкретных средств самозащиты, то есть в рамках общей несвободы он все же в состоянии действовать свободно, хотя очень ограниченно.

При вынужденном выборе могут присутствовать элементы свободы, но вряд ли правильно в таких случаях говорить о свободе личности как таковой, ведь элементы свободы проявляются вынужденно, под действием значительно большей несвободы.

По мнению В. А. Кучинского, возможность выбора поведения «в той или иной мере всегда присутствует, как бы свобода воли человека не ограничивалась внешними условиями... Даже под угрозой смерти человек способен делать выбор» [12, 52].

В указанных случаях речь идет об относительном ограничении свободы действий. В принципе же возможна и абсолютная несвобода. Так, А. Грюнбаум считает, что принуждение (в буквальном смысле) имеет место, «когда мы физически ограничены в выполнении наших желаний, которые возникают у нас в результате реагирования на общую стимулирующую ситуацию нашего окружения, и вопреки их мы вынуждены предпринимать совершенно иные действия» [13, 67]. В приводимом этим автором примере человек действует по принуждению (в буквальном смысле), если другой физически более сильный человек заставит его силой нажать на кнопку взрывного устройства, которую он не хотел нажимать. С правовой точки зрения, абсолютная несвобода (например, связанный веревками человек абсолютно не свободен действовать) большого значения не имеет, так как в данном случае человек, у которого отнята физическая свобода, не способен совершать значимых действий.

Отталкиваясь от этого «абсолюта», можно отодвигать грань, за которой заканчивается несвобода и наступает свобода, до тех пор, пока человек не окажется в состоянии, когда он имеет возможность действовать сообразно собственному выбору, т. е. своим желаниям и потребностям, осуществлению которых не препятствуют действия иных лиц, угрожающие жизни и здоровью либо иным равнозначным для данного человека ценностям.

В свободе как благе выделяется еще и такой ее аспект, как позитивность, т. е. возможность что-либо предпринимать, реализовывать, совершать активные действия, в чем, собственно, и состоит наша повседневная жизнь. Этот аспект в литературе обозначается как «свобода для...» – в противоположность «свободе от...», подразумевающей несвязанность человеческого поведения ограничениями экономического, социального, бытового и иного характера. По мнению В.Г. Федотовой, «на толкование последней подчас оказывает влияние абстрактное гегелевское или марксистское восприятие, и тогда оно рассматривается как чистое благо, ибо мыслится не иначе, как свобода для чего-то хорошего, дня лучшего, для добра» [14, 18]. В целом соглашаясь с таким толкованием, можно сделать одно замечание, заключающееся в том, что в данном случае «хорошее, лучшее, доброе» следует понимать не как общепринятые в обществе, а как понимаемые индивидуально-конкретным человеком, реализующим «свободу для...», при этом совпадения может и не быть. Что касается «свободы от...» или «отрицательной» свободы, то она также представляет интерес (например, насколько человек свободен от выполнения правовых предписаний), но о ней речь пойдет позже.

Философская категория свободы в ценностных аспектах требует рассмотрения и ее целей. Как утверждает В.Ф. Паркин, «не всякая реализация и не любой цели служит показателем свободного действия» [15, 119]. По его мнению, таковым показателем может быть только цель, отражающая прогрессивную общественную необходимость, общественную значимость поставленной цели и тех результатов, к которым может привести ее реализация [8, 72]. По всей видимости, свободоизъявлению может сопутствовать любая цель. Важно только, чтобы она не диктовалась принуждением, сопряженным с угрозой для жизни и здоровья. Нельзя также не учитывать и того, что критерии прогрессивности или непрогрессивности общественной необходимости отнюдь не всегда однозначны, что особенно видно, в частности, в разных оценках одних и тех же периодов истории нашей страны.

Таким образом, свобода как философская категория представляет собой очень сложное и многоаспектное понятие. Мы ограничились кратким рассмотрением сторон, имеющих, на наш взгляд, наибольшее значение в ее характеристике как блага, как неотъемлемой человеческой ценности, и по этой причине оставили за рамками исследования, требующие дальнейших философских осмыслений аспекты, над которыми работали выдающиеся мыслители: свобода и гражданское общество (Кант), свобода и экономические отношения (Маркс), свобода и чувства (Вольтер), проблемы свободы, необходимости, возможности и действительности (Спиноза, Шеллинг, Гегель), свобода каждого и свобода всех (Плеханов), бессознательное в свободе (Фрейд), вера и свобода (Бердяев) и многие другие. Принимая это во внимание и учитывая рассматриваемые в нашей работе проблемы, свободе (с философской точки зрения) можно дать следующее определение: действия человека как личности, совершаемые по его осознанному выбору, на основе сформировавшихся убеждений, интересов и потребностей, без принуждения, угрожающего жизни, здоровью и иным, равнозначным для человека ценностям и приносящие своими результатами определенное удовлетворение. Особо подчеркнем, что речь может идти о любых убеждениях, целях и потребностях, независимо от преобладающих в обществе ценностей и идеалов.

Список литературы:

Леонтьев Д.А. Психология свободы: к постановке проблемы самодетерминации личности / Д. А. Леонтьев // Психологический журнал. – 2000. – Том 21: №1. – С. 15–25.
Философский энциклопедический словарь. Редакторы Е. Губский, Г. Кораблева, В. Лутченко Составители Е. Губский, Г. Кораблева, В. Лутченко Издательство: Инфра-М Серия: Библиотека словарей «Инфра-М»; 2009.
Рассказов Л.П., Упоров И.В. Философско-правовые аспекты категории «свобода» / Л. П. Рассказов, И. В. Упоров // Философия права. – 2000. – № 2. – С. 69 – 75.
Басалик О. І. Особиста свобода громадян в адміністративному праві / О. І. Басалик // Форум права. – 2011. – № 1. – С. 59–62 [Електронний ресурс]. – Режим доступу: ссылка скрыта
Узнадзе Д. Н. Психологические исследования / Д. Н. Узнадзе. – М.: Наука, 1966. – 451 с.
Кучинский В. А. Личность, свобода, право / В. А. Кучинский – М.: Юрид. лит. – 1978. – 208 c.
Грюнбаум А. Свобода воли и законы человеческого поведения / А. Грюнбаум // Вопросы философии. – 1970. – №6. – С. 62 – 74
Федотова В. Г. Свобода или равенство? / В. Г. Федотова // Философские науки. – 1991. – №4.
Паркин В.Ф. Диалектика свободы и необходимости при социализме / В. Ф. Паркин. – М.: Высш. шк. – 1973. – 144 с.

Скомаровская Е.А., асп., Донецк, ДонНУЭТ

ФИЛОСОФСКОЕ ПОНИМАНИЕ СОЗНАНИЯ

Одной из вечных философских загадок и тайн является проблема определения сознания. Постоянное воспроизводство понятия сознания в истории культуры, философии и науки свидетельствует о существовании теоретических и методических затруднений в определении этого понятия, а также о непреходящем практическом интересе к сущности этого феномена, механизму его развития и функционирования.

В общем виде «сознание» является одним из наиболее общих философских понятий, обозначающих субъективную реальность, связанную с деятельностью мозга и его результатами: мыслями, чувствами, идеями, предрассудками, научными и другими знаниями. Для понимания философской или научной картины мира необходимо определить место и роль сознания.

Каждая эпоха имела свои представления о том, что такое сознание. Представления о сознании тесно связаны с господствующими мировоззренческими установками, а потому античный космоцентризм, средневековый геоцентризм и антропоцентризм Нового времени формировали разное понимание сознания. Космоцентризм – система философских взглядов, согласно которым мир воспринимается как космос, многообразный, гармоничный и одновременно вселяющий ужас. Геоцентризм - концепция, согласно которой Земля является центром мироздания, вокруг которого обращаются Солнце, планеты и звезды. Антропоцентризм - воззрение, согласно которому человек есть центр Вселенной и цель всех совершающихся в мире событий. В свою очередь, от того, как представляли себе сознание люди той или иной эпохи, зависело формирование образа мира, понимание нравственности, политики, искусства.

Самые первые представления о сознании возникли в древности. Тогда же возникли и представления о душе и были поставлены вопросы: что представляет собой душа? Как она соотносится с предметным миром?

Философы античности утверждали, что сознание есть всеобщая связь между человеком и миром. Античность открыла только одну сторону сознания – направленность на объект. Другая сторона – умение человека сосредоточиться внутри себя, направлять свое внимание на внутренний мир – не была исследована. Причина одностороннего видения проблемы сознания кроется в специфике мировоззрения и мироощущения античного мира. Греки – прирожденные реалисты: они были уверены, что предмет зрения существует до того, как его увидели, и продолжает существовать в таком же виде и после акта его восприятия. Разум и объект существуют независимо друг от друга. Как следствие, философы античного мира не имели навыка сосредоточиваться на своем внутреннем мире.

В эпоху Средневековья исходным пунктом объяснения мира было полное, безусловное противопоставление Бога и природы, Неба и Земли, души и тела.

Средневековый европеец был глубоко религиозным человеком. В его сознании мир виделся как своеобразная арена противоборства сил добра и зла. При этом сознание людей было во многом магическим. Все были абсолютно уверены в возможности чудес и воспринимали все, о чем сообщала Библия, буквально.

В сознании Средневековья особо выделяется способность понимать, что человек создан по образу и подобию Божьему, а потому должен соответствующим образом строить свой жизненный путь. Христианство вводит впервые в структуру сознания время. Время представляет собой строгое противопоставление настоящего, прошлого и будущего. Сознание есть знание необратимости времени, а потому сознание понимает хрупкость и эфемерность момента настоящего, которое неумолимо мгновенно становится прошлым.

В эпоху Нового времени на решение проблемы сознания решающее влияние оказало мировоззрение антропоцентризма. Понятие сознания в философии Нового времени и античности имели противоположные смыслы, но они совпадали в том, что содержание сознания отождествлялось с предметным. В разработке понятия сознания философия Нового времени воспользовалась открытым в средние века умением сосредоточивать свое внимание на внутреннем опыте. Но если в средневековой философии сознание было мистично, то в Новое время из его содержания устраняется мистико-религиозное содержание.

Р. Декарт, французский философ естествоиспытатель, отождествляет сознание с мышлением, логические процедуры которого имеют дело только с характеристиками предметного мира. Согласно Декарту, тело и душа находятся во взаимодействии, которое обеспечивается третьей субстанцией — богом. При воздействии внешних объектов возникают впечатления о них (сенсорные образы и образы памяти), соединяющиеся путем образования ассоциаций, но не дающие истинного знания. Такое знание изначально заложено в душе в виде врожденных идей, примером которых могут служить не выводимые от опыта геометрические аксиомы. Их источником, по его мнению, служит субстанция сознания.

В условиях отказа от Божественного мысль интерпретировалась только как состояние личности, субъекта. Предполагалось, что человеческая мысль сама себя порождает и сама себя детерминирует.

В философии французского Просвещения сознание рассматривается как функция мозга, как отражение действительности, как активный фактор жизнедеятельности человека.

Родоначальник немецкой классической философии И. Кант считал, что сознание, и бытие соприкасаются, но не пересекаются. Сознание самоорганизуется с помощью априорных форм субъекта. Отсутствие соотнесенности сознания с реальностью открывает дорогу заблуждений и иллюзий.

Г. Гегель – один из творцов классической немецкой философии, внес свой вклад в осмысление природы сознания. Свое исследование форм существования сознания Гегель изложил в произведении «Феноменология духа», где рассматривал сознание, как исторически развивающееся явление. Сама сущность феноменологического замысла Гегеля состоит в том, чтобы рассмотреть сознание безотносительно тому, кто им обладает. Только в образе структуры, рассматриваемой независимо от определённостей его субстрата (и сферы «существования» в которой он пребывает), сознание может выступать как предмет Феноменологии (да и философии вообще) – во всех остальных случаях оно составляет предмет психологии и других частных наук [3]. Сознание, по его мнению, представляет собой дух, который проходил свое становление и развитие в интервале от бездуховного до абсолютного самовыражения и самопознания.

Если основной смысл античной метафоры сознания состоял в признании акта воздействия внешнего мира на мир внутренний, то есть акта восприятия, то в Новое время акцент переносится с восприятия на воображение. Когда сознание работает в режиме воображения, то не предметы запечатлеваются в нем, а оно само творит и конструирует мир явлений.

Карл Маркс рассматривал сознание как область исследований или как интуитивное представление. Если для классической философии, являвшейся по своей сути "философией самосознания" и приписывавшей сознанию телеологическую структуру, жизнь последнего протекала только в одном измерении — в измерении восприятия и представления, воспроизводимых рефлексивным сознанием субъекта, то Маркс впервые вводит сознание в область научного детерминизма, открывая его социальное измерение, его социальные механизмы.

Последствиями этой перестройки как раз и явилось то, что мы называем "современными" подходами к сознанию.

На протяжении всего XX века одни участники в спорах о природе сознания воспроизводили идеи об ирреальности, трансцендентности сознания, а другие сводили сознание к языку, поведению, к нейрофизиологическим процессам, отрицая специфику и особую, свойственную самому сознанию структуру и сущность. Разнообразие интерпретаций сознания связано в первую очередь, с вопросом о природе сознания и обоснованием его содержания.

В XXI веке представители современного конкретно-научного знания и философские системы, ориентирующиеся на науку, отдают предпочтение материалистической концепции, которая в отличие от других дает возможность исследовать различные формы и продукты мыслительной деятельности научными методами.

В практической, трудовой, политической и другой жизнедеятельности все человеческие действия, по существу, являются основанными на альтернативных решениях. Человек не просто живет отпущенный ему век, но в связи с другими людьми творит, формирует условия своего существования, творит свое сознание.

Сознание – это специфически человеческое, неразрывно связанное с мозгом, свойство высокоорганизованной материи отражать материальный мир в идеальных (субъективных) образах. Сознание характеризуется целеполаганием. Прежде чем что-нибудь сделать реально, человек делает это мысленно, в идеальной форме. Сознание имеет творческий, активный характер. Оно направлено на преобразование мира и создание нового. Оно направлено на преобразование мира и создание нового. Многие философы определяют сознание как величайший дар человеку, указывая при этом, что сознание одновременно и крест и тяжесть т.к. в нем дана вся боль мира.

Сознание — одна из форм проявления нашей души, при этом очень существенная форма, преисполненная глубокого содержания.

Сознание — результат длительного развития человеческого общества. Элементы психической и сознательной деятельности имеются уже у высших, особенно стадных, животных, использующих звуковую сигнализацию и жесты для обмена информацией, но настоящее человеческое сознание появляется не как простое продолжение и усложнение психической деятельности этих животных, а вследствие глубоких принципиальных изменений. Основой этих изменений явился труд.

Многообразие информации, которую должны были передавать друг другу наши предки, требовало таких знаков, каждый из которых сообщал бы не об одном-единственном предмете или действии, а об объектах различных, но обладающих общими чертами и потому требующих одинаковой реакции со стороны человека. Знак должен был быть общим для определенного класса объектов и общим для всех участников трудового процесса. Представить себе наглядно то общее, что имеется во всех случаях, когда подбегают, прячутся, ударяют и т. п., совершенно отвлекаясь от многочисленных различий между этими актами, можно лишь очень туманно или вовсе невозможно. Вполне наглядными при таком отражении остаются лишь знаки, посредством которых участники общения передают их друг другу.

Отражение того общего, что есть в целом классе явлений (бег вообще, удар вообще, скала вообще), при отвлечении от различий между явлениями данного класса, отражение зависимостей, связей между явлениями дается в мышлении. Мышление — важнейшая особенность человеческого сознания. Мышление не есть рассуждение. Мышление есть всеобщая идеальная форма деятельности человека, согласующаяся со всеобщими формами самой действительности [4]. Звуковая же система знаков, посредством которой создаются такие отражения и при помощи которой осуществляется общение, называется языком. Язык, есть, универсальное средство выражения любого содержания действительности в мышлении. Никакое предметно-практическое средство, удерживающее собой в деятельности мысль, такой универсальностью не обладает [5]. Необходимость труда в процессе общения вызвала появление языка. Труд и язык оказали решающее влияние на становление человеческого сознания. Сознание является функцией сложнейшей материальной, физиологической системы - человеческого мозга. Коллективный труд требовал образования мышления и языка, возникновение и развитие которых неотделимы друг от друга.

Всякий раз, когда люди неправильно отражали существующие в объективной действительности связи, их попытки овладеть ими терпели неудачу. Миллиарды раз повторялись такие попытки, то удачные, то бесплодные, пока не сформировалось умение отражать события и их взаимосвязи так, как они имеют место в действительности. Наши предки стали овладевать обычными, на каждом шагу встречающимися, повторяющимися связями. Так возникли умозаключения, т. е. выведение из некоторых известных исходных посылок определенного нового знания на основе связей, которые называются логическими. С течением времени способность логично умозаключать укоренилась, так как многие поколения на практике убедились, что логические связи соответствуют отношениям и взаимодействиям между самими событиями, действиями или вещами. Возникла присущая человеческому мышлению логика.

Таким образом, сознание со всеми его атрибутами (ощущениями, мышлением, логикой и т. д.), возникшее в процессе чрезвычайно длительного превращения животных в человеческое общество и порожденное, как и язык, общественной трудовой деятельностью, представляет собой (как и язык) явление специфически общественное.

Исходя из всего вышеперечисленного, сознание современного человека представляет собой результат всей мировой истории, итог многовекового развития практической, познавательной и научной деятельности многих поколений людей. Сознанию человека присущи такие стороны, как самосознание, самоанализ, самоконтроль. А они формируются лишь тогда, когда человек выделяет себя из окружающей среды.

Современная философия трактует понятие сознания по-разному. А именно, с одной стороны, сохраняется «классический» смысл этого термина, согласно которому сознание тождественно познающему сознанию. Сознание в этом смысле есть образование, нечто вторичное, или рефлективное сознание. С другой стороны, сознание понимается как нечто непосредственно схватывающее, понимающее, «знающее» само себя и свою основу. Довольно часто второе определение сознания называют самосознанием.

На базе современных знаний сформулированы основные принципы, которые определяют основополагающие аспекты современного сознания.

Сознание представляет собой высшую форму отражения действительного мира. Сознание свойственно только человеку. Оно связано с членораздельной речью, логическими обобщениями и абстрактными понятиями.

С помощью сознания предоставляется возможность воздействовать на окружающий мир.

Сознание имеет творческий, активный характер. Оно направлено на преобразование мира и создание нового.

Центром сознания, способом его существования является знание.

В разные исторические периоды складывались неодинаковые представления о сознании, накапливались разнообразные знания, изменялись теоретико-методологические основания анализа. Современная наука, используя достижения научно-технического прогресса, не только значительно продвинулась в исследовании природы сознания, но одновременно выявила новые аспекты сознательной деятельности человека, требующие принципиально новых теоретико-методологических подходов философского анализа. Философия ставит в центр своего внимания, как основной вопрос отношение материи и сознания, а тем самым и проблему сознания. Значение этой проблемы обнаруживается в том, что биологический вид, к которому принадлежат люди, обозначают как человек разумный. Исходя из этого, можно с полным правом сказать, что философский анализ сущности сознания исключительно важен для правильного понимания места и роли человека в мире. Несмотря на огромные усилия, затраченные философией и другими науками, проблема человеческого сознания далека от своего решения. Много неизведанного таят в себе механизмы, функции, состояния, структура и свойства сознания, его взаимоотношения с деятельностью и личностью индивида, пути его формирования и развития, связи с бытием.

Список литературы:

История философии под ред. Кохановского В.П. – Ростов-на-Дону: «Феникс», 2002 – 576 с.
Касавин И.Т. Дэвид Юм. Парадоксы познания. с. 157-171 // Вопросы философии, Москва, Наука, №3, 2011 - 192 с.
Коротких В.И. Предмет и структура «Феноменологии Духа» Гегеля с. 158-166 // Вопросы философии, Москва, Наука, №4, 2005- 192 с.
Лобастов В.Г. К логическим определениям сознания: Э.В. Ильенков и И. Кант с. 56-65 // Вопросы философии, Москва, Наука, № 3, 2004 - 192 с.
Лобастов Г.В. Язык: смысл и генезис с. 52-62 // Вопросы философии, Москва, Наука, №5, 2011 – 192 с.
Мамардашвили М.К. Анализ сознания в работах Маркса с. 14-25 // Вопросы философии. №6, 1968 – 151 с.
Никольский С.А., Филимонов В.П. Миросознание русского земледельца в отечественной философии и литературе второй половины XIX - начала XX века с. 108-131 // Вопросы философии, Москва, Наука, №5, 2005 – 192 с.
Спиркин А.Г. Философия. - М.: Гардарики, 2007 - 736 с.

Хованец И.С., асп., Донецк, ДонНУЭТ

ВЗГЛЯД НА ФИЛОСОФИЮ XXI ВЕКА

Философия, как и любая другая форма духовного освоения действительности, переживает глубинные трансформации с каждой новой фазой человеческой истории. XXI век несет с собой важные перемены во всех областях жизни людей. Речь в первую очередь идет о процессах глобализации, о коренных сдвигах в цивилизационном развитии человечества, о высоких темпах научно-технического прогресса. Всё это так или иначе порождает необходимость в каких-то серьезных обновлениях и в культуре философствования.

Мы переживаем сегодня некие важные сдвиги в этом направлении. И если они будут набирать силу, то это повлечет за собой:

- изменение цели философствования;

- формирование нового языка и стиля мышления;

- обнаружение новой социокультурной базы;

- выделение нового аксиологического объекта рефлексии.

Любой профессиональный язык, как правило, понятен только для соответствующего сообщества «посвященных». На симпозиуме математиков нечего делать не только поэту, но и философу, биологу и даже физику. В этом смысле можно сказать, что язык науки самозамкнут, он, так сказать, «эзотеричен».

Несколько иную ситуацию мы встречаем в философии. На философские симпозиумы любят захаживать «люди с улицы». Они прекрасно себя чувствуют в жарких метафизических и социально-философских спорах; часто просят слово и бесстрашно вступают в полемику с оппонентами. И все дело в том, что в философии есть как бы два языка – «внутренний» и «внешний», причем четкой границы между ними нет. Это и позволяет «профанам» и «невежам» легко ввязываться в профессиональные дискуссии. В истории философии случалось так, что в одну эпоху доминировал «внутренний» эзотерический язык, в другие – «внешний».

Это касается прежде всего неопозитивизма, постпозитивизма и постмодернизма. Неопозитивисты вообще пришли к выводу, что основная задача философии – анализ языка науки. Затем в сферу своих интересов они включили и анализ обыденного языка (поздний Витгенштейн). Философы не только сделали язык центральным объектом рассмотрения, но и объявили его исходной реальностью подлинного философствования. Для постмодернистов все сводится к текстам, контекстам, подтекстам, гипертекстам. «Игра в бисер» стала навязчивой идеей философствования последней четверти ХХ в. Язык из скромного посредника между человеком и бесконечно разноликой реальностью превратился в самодовлеющего монстра, заслоняющего собой Бытие.

Blog

Роженко О.В., асп., Донецьк, ДонНУЕТ

Скомаровская Е.А., асп., Донецк, ДонНУЭТ

ФИЛОСОФСКОЕ ПОНИМАНИЕ СОЗНАНИЯ