Geum.ru

Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова филологический факультет кафедра славянской филологии

Вид материалаДокументы
Кульпина В.Г. (Москва). К вопросу о местоимениях как средстве субституционной номинации и языковой категоризации
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   31

Кульпина В.Г. (Москва). К вопросу о местоимениях как средстве субституционной номинации и языковой категоризации


Говоря о функциях местоимений и кодируемых в сфере местоимений категориях, в качестве исходного мы принимаем положение о том, что кодируемые в языке категории являются семантически мотивированными. Исследователи могут обращаться к такой функции местоимений, как функция средства субституционной номинации, которая в свою очередь распадается на целый ряд подфункций: 1) анафорическую функцию, 2) катафорическую функцию, 3) дейктическую функцию, 4) функцию скрепления текста, 5) функцию взаимозаменяемости местоимений разных разрядов в речевой цепи, 6) функцию языковой категоризации внелингвистических объектов, и как следствие ее проявления – функции дифференциации и классификации языковых единиц.

В то время как анафорическая, катафорическая, дейктическая функции имеют богатую литературу предмета, а функция скрепления текста также неоднократно являлась объектом анализа, на две последние функции – взаимозаменяемости местоимений разных разрядов и языковой категоризации внелингвистических объектов, исследовательское внимание обычно не обращается.

Относительно функции взаимозаменяемости местоимений разных разрядов следует констатировать, что в дискурсивной цепи она релизуется постоянно и проявляется в постоянной взаимопревращаемости, взаимоперетекании и взаимопереплетении местоименных средств и в конечнм счете в их взаимозависимости. Постоянно проявляющимися корреляциями являются здесь корреляции на линии ‘личные местоимения – относительные и вопросительные местоимения’, ‘личные местоимения – наречные местоимения’, ‘указательные местоимения – предметные местоимения’ и т.п. В то же время все разряды местоимений – в силу реализации присущего им свойства полифункциональности, реализации с помощью одного и того же состава местоимений целого ряда функций, вовлечены в систему других полифункциональных средств, обслуживающих сферу отношений внутри предложений, сверхфразовых единств и целых текстов. Их функции могут быть схожи с функциями частиц, выражающих разные модальные и иллокутивные значения. Ср. пример употребления местоимения в дательном падеже в функции такой частицы, указывающей, в частности, на вовлечение собеседника – через местоимение 2-го лица, в процесс диалога: «Так он тебе и пришел! Жди!» В то же время местоимения вовлечены в сферу других средств субституционной номинации – наряду, например, а) с нарицательными существительными, обладающими более обобщенным по сравнению с исходным существительным или более конкретным по сравнению с ним значением, б) словосочетаниями существительных и местоименных (и других) прилагательных, в) с именами собственными, г) со средствами перифрастической номинации, в том числе ономастическими.

По поводу функции языковой категоризации внелингвистических объектов необходимо отметить, что местоимения не просто заменяют слова (словосочетания, предложения), а производят их категоризацию и дифференциацию. При этом категориальные семы включены в категории дифференциации (дробления), классификации объектов, обозначаемых теми или иными языковыми единицами. Заменяется не слово (или какая-то другая языковая единица), а определенный тип денотата и в конечном счете – определенный тип объекта. Обратимся, например, к польским местоимениям oni и one, дифференцирующим внелингвистические объекты на те, которые указывают на лиц мужского пола (через словоформу oni) в оппозиции к лицам женского пола, другим живым существам и неодушевленным предметам (через словоформу one); местоимения кто и что категоризируют объекты в плане их одушевленности / неодушевленности; местоимение там категоризирует обозначаемый им объект как связанный с понятием локативности – и так далее.

В связи с вышесказанным, рассмотрим, что подлежит субституции и что, собственно говоря, заменяется? Не конструкция, в которой употребляется существительное. Замещению подлежит существительное уже в новой конструкции, в той, в которой употреблено местоимение. А иначе невозможно понять, почему в одной конструкции существительное можно заменить местоимением, а в другой – нельзя. Фактически при замещении подразумевается тип объекта, обозначаемый данным существительным. И вот эта способность к категоризации языковых единиц представляет собой интегративную сему, общую для всех типов местоимений.

Таким образом, лексическое объединение класса местоимений зиждется, в частности, на способности местоимений выступать в качестве средства определенной категоризации языковых единиц в зависимости от типа денотата, обозначаемого данным языковым средством. Межчастеречные различия разных типов местоимений при такой объединительной платформе могут нивелироваться и рассматриваться как нерелевантные. При этом включение местоимений в одну часть речи обеспечивается непрерывностью семантического пространства, обеспечиваемого, в частности, высокой степенью обобщенности их словарного значения и наличием у всех местоимений семы языковой категоризации внелингвистических объектов, лексической и психологической обозримостью этого класса, функциональным сходством формирующих его местоименных единиц.

Сема субститутивности, хотя и не распространяется на все местоимения, тем не менее для прономинальных единиц она характерна, поэтому в докладе свойство субститутивности рассматривается в качестве субкатегориальной семы и как дифференциация общекатегориальной семы, представленной выше. Объединение класса местоимений по общности семантики – указательной, обобщенной, субститутивной и т.п. недостаточно в качестве основания для такого объединения.

Относительно границ класса местоимений необходимо отметить, что ряд исследователей значительно расширяет границы этого класса по сравнению с традиционным пониманием (Ср.: Пипер П. Заменички прилози у српскохрватском, руском и польском jезику (семантичка студиjа) / Институт за српскохрватски jезик. Београд, 1988. 189 с.). Более того, в современном языкознании имеются и такие точки зрения, что местоимения являются не закрытым классом, а открытым. Такая точка зрения представлена, в частности, в монографии польского исследователя Мирослава Банько „Области пересечения лексикографии и языкознания. Исследования о толковом словаре” (Bańko M. Z pogranicza leksykografii i językoznawstwa. Studia o słowniku jednojęzycznym / Wydział polonistyki Uniwersytertu Warszawskiego. Warszawa, 2001. 336 s.), который полагает, что невозможно полностью перечислить все элементы этого открытого класса и вводит внутри класса местоимений деление на типичные местоимения, менее типичные, а также на слова неместоименной природы (например, факт, вопрос), которые роднит с местоимениями функциональная общность.

Итак, объединение местоимений в один лексический класс осуществляется на основе общности категориальносй семы, признака межчастеречности, на основе феноменологически интенционального признака его выделения (который означает, в частности, и психологическую настроенность на выделение этого класса), определенную ограниченность лексического состава и т.п. Каждое местоимение самоценно и феноменально. На необходимость синтетизирующего подхода к местоимениям указывает, в частности, А. Кречмер (А. Кречмер. Семантика лица в славянских языках // Белорусский и другие славянские языки: семантика и прагматика: Материалы международной научной конференции Вторые Супруновские чтения. Минск, 28-29 сентября 2001 г. Минск: БГУ, 2002. 188 с.).