Geum.ru

Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова филологический факультет кафедра славянской филологии

Вид материалаДокументы
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ Будагова Л.Н. (Москва). Еще раз о Марии Майеровой и ее единоверцах
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   31

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Будагова Л.Н. (Москва). Еще раз о Марии Майеровой и ее единоверцах


Есть писатели, чей огромный авторитет не затрагивают никакие исторические перемены. Они успешно выдерживают испытания временем и прочно занимают свое почетное место в искусства, являясь кумирами для многих поколений. Есть те, признание к которым приходит слишком поздно, и чья посмертная судьба оказывается счастливее прижизненной. А есть и обратные случаи. Писатели, пользовавшиеся любовью современников и еще при жизни причисленные к классикам национального искусства, со временем теряют свою аудиторию и авторитет, отодвигаясь в пассивный культурный фонд. Процесс перестановок в иерархии художественных ценностей, не отделимый от развития искусства и общества, особенно заметен в переломные моменты истории, когда происходит смена идейно-эстетических идеалов и ориентиров, низвержение старых и утверждение новых кумиров. В современной Чехии, как и в других посттоталитарных государствах он определяется не только естественной эволюцией взглядов и вкусов, но и снятием разного рода официальных запретов на освещение тех или иных явлений и персоналий, возвращением в историю литературы запрещенных или замалчивавшихся писателей, бывших в оппозиции (в основном, пассивной) к идеологии марксизма, послевоенным политическим режимам в своих странах или просто чем-то неугодным властям. Многие из них вынуждены были эмигрировать (после февраля 1948 г. и августа 1968), другие, оставаясь на родине, подвергались репрессиям или просто замалчивались, бойкотировались властью и издателями. Теперь именно они выходят на первый план, издаются, переиздаются, собирают научные конференции, оказываясь в центре внимания читателей и литературоведов. Это писатели и критики католического направления – Я. Демл, Я. Дурих, Я. Заградничек; руралисты – Й. Кнап, Ф. Кршелина, Я. Чеп; авторы усложненной поэтики и пессимистического мироощущения – Л. Клима, Р. Вайнер (его однотомник “Банщик” вышел и на русском языке – М., 2003); М. Соучкова, получившая известность в межвоенные годы, но “забытая” в послевоенной Чехословакии из-за ранней эмиграции; наконец, это писатели-диссиденты – Й. Шкворецкий, М. Кундера, В. Гавел, Л. Вацулик и др. (См. об этом подробнее: Новое в зарубежном славистическом литературоведении (1990–2000-е годы). Материалы “круглого стола” // Славяноведение. 2004, № 1).

Одновременно наблюдается падение читательского и научного интереса к творчеству прежде высоко котировавшихся писателей, считавшихся классиками чешской литературы ХХ века. Среди них – такие хрестоматийные фигуры как С.К. Нейман, И. Волькер, В. Незвал, М. Пуйманова и, разумеется, М. Майерова, занимавшая большое место в творчестве и сердце Раисы Романовны Кузнецовой, которая еще в начале 1950-х гг. открыла ей путь к русской читательской аудитории.

Главное, что отторгает современных читателей и издателей от этих авторов – непопулярность тех идеалов и идеологии, которые они прямо или косвенно утверждали.

Однако, эти соображения не должны распространяться на науку о литературе. То, что простительно читателям, которые сейчас далеки от проблем, волновавших их прежних кумиров, непростительно литературоведам. Развенчание культа и деидеализация революционной литературы, этого весьма заметного явления ХХ в. и важного слагаемого национального (и мирового) литературного процесса, – не должно обернуться новыми умолчаниями, искажениями и перегибами в его изучении.

Каковы бы ни были взгляды и вкусы литературоведа, особенно читающего лекции студентам, они не должна мешать его профессиональному долгу – объективному анализу и преподаванию своего предмета во всем его объеме.

Но дело даже не только в искомой полноте картины. Перечисленный ряд авторов, ныне страдающих от недостатка внимания – это выдающиеся мастера слова. А талант большого писателя всегда сильнее его идеологии. Он не позволяет фильтровать ей в угоду богатый жизненный опыт, искажать реальный ход вещей, пренебрегать законами искусства. С. К Нейман, Незвал, Волькер, Майерова, Пуйманова, – каждый по-своему, – отразили черты, настроения и атмосферу своей эпохи, эпохи острых классовых столкновений и веры в торжество справедливости. Но они не остались в ней как ее свидетели, летописцы, певцы, разделившие ее надежды, иллюзии и заблуждения (хотя и этим они интересны и достойны внимания), а вышли за ее пределы. Лучшие страницы их творчества отстаивают не сословно-классовые, а общечеловеческие нравственные ценности. В них сокрыто большое гуманистическое содержание, протест (всегда актуальный) против эгоизма и равнодушия власть имущих, предостережения сильным мира сего, пафос сочувствия простому человеку, который не должен испариться из искусства. Та же М. Майерова, – и в этом ее заслуга, – писала не столько о борцах, сколько об обычных людях, шахтерах, среди которых она выросла и которые не были избалованы писательским вниманием.

Кроме того, каждый из этих авторов много сделал для модернизации чешской литературы, подсказывая ей новые пути и расширяя ее возможности. Надо сказать, что их включение в один ряд – условно, поскольку у любого из них своя творческая судьба, свои эстетические приоритеты и – во многом полемические – концепции. Их разносторонний эстетический опыт представляет огромную ценность для писателей и литературоведов.

Современность открывает большие возможности для объективного исследования парадоксов творчества и драматизма судеб (прижизненных и посмертных) целой плеяды выдающихся художников ХХ века, единственная “вина” (или, беда?) которых – связь с социалистической идеологией, не оправдавшей больших надежд, но в которой многие из них – по разным причинам – так и не успели разочароваться. И этими возможностями их изучения с современных позиций, с высоты накопленного человечеством исторического опыта, пренебрегать не стоит.