Александр Петрович Никонов
| Вид материала | Документы |
- Александр Никонов Опиум для народа. Религия как глобальный бизнес-проект удк 21 ббк, 3537.68kb.
- Рыжков Александр Петрович. Свой спортивный путь Вы начинали еще в ниивте будучи студентом,, 35.72kb.
- Экология языка информация к размышлению Данный материал подготовили Александр Никонов, 226.95kb.
- Терещенко Александр Петрович, учитель физики моу сош №10 2008 год пояснительная записка, 206.78kb.
- Александр Никонов, 3394.11kb.
- Прошлого, 4188.44kb.
- Александр Никонов, 4652.53kb.
- Александр Петрович Сумароков (1717-1777) русский поэт, писатель и драматург XVIII, 25.95kb.
- Родители : Павел I петрович, 139.28kb.
- Александр Никонов Верхом на бомбе. Судьба планеты Земля и ее обитателей, 3610.86kb.
ВАНЯ…
Портрет Ивана Охлобыстина
Мы встретились в одном из баров на Новом Арбате. Не скрою, мне было приятно видеть Ваню, когда-то мы вместе работали в безвременно почившем журнале «Столица» и с той поры не виделись. Встречу в баре назначил именно Охлобыстин, пропустив ради нее какое-то собрание: «Посидим, поговорим. Я башляю!»
Опоздал он совсем ненамного, извинился, просмотрел меню, огорчился, что все очень дорого, и заказал два стакана чаю и себе водки. Насыпал в водку черного перца, а перед тем как приступить к трапезе, перекрестил водку и чай: «Господи, благослови!» После первой Охлобыстин заказал себе вторую водку и в нее тоже насыпал перца.
– Слушай, Вань, давно хочу узнать, почему газеты упорно называют тебя… как это… символом поколения, кажется. Ты что, наркоман, что ли?
– Нет. Для меня самого это загадка. Меньше всего я хотел бы быть символом поколения. Символом эпохи – еще куда ни шло. А поколение – это так аморфно. Я не верю в поколения. Я знал 90-летних детей и 16-летних стариков.
До того, как стать попом, Иван зарабатывал политическим пиаром. Одному кандидату придумал лозунг: «Я не верю в „Макдоналдсы“, я верю в русские пельмени!» И этот кандидат выиграл выборы, хотя, по признанию Охлобыстина, был полным нулем. Кстати, Пелевин перед написанием «Generation П» имел с Иваном множество бесед и консультаций.
– Началось все в 1993 году, когда на меня вышел некий кандидат и я ему помог избраться в одном северном крае. Как правило, все политкреативщики – шакалы, мародеры. Никто из них на самом деле не заинтересован в том, чтобы выбрали его кандидата. Я знал одного политкреативщика, который одновременно работал аж на трех депутатов в одном округе. То есть он боролся сам с собой!
Был у Охлобыстина в жизни период, когда он выдвигался кандидатом в депутаты от одной небольшой экологической партии.
– А почему ты от экологистов выступал тогда, а не от «Яблока»?
– Не-ет. У «Яблока» просто насосанные из пальца какие-то эти… И вообще они предатели. Они конкретные предатели! Они предали Россию сначала. А теперь они предали весь славянский союз. Понятно, что они против Лукашенко выступают, но уж больно оттуда натовские уши торчат. А НАТО наш враг. Если мы вступим в НАТО, потеряем независимость полностью. Сейчас нас используют по каналам финансовым, а тогда будут еще и по государственным. Нет, Россия сама сейчас в состоянии мобилизоваться и опять создать великую державу.
– А что значит «нас будут использовать»? Как?
– Будут сливать сюда отходы со всего мира. Мы не сможем уже принимать никаких самостоятельных политических решений, нам будут диктовать, что делать в собственном государстве. Рано или поздно это закончится кризисом, потому что у нас народ не любит этого. Понимаешь, здесь все дело в великой русской национальной идее. А она такова…
– О! Всю жизнь хотел, чтобы кто-то мне рассказал про мою национальную идею. Я весь внимание.
– Очень просто. У каждой нации есть своя великая национальная идея, она одна и та же – купить, обольстить или организовать весь мир, возглавить его и сделать так, чтобы все жили в соответствии с устоями, ценностями и приоритетами этой самой нации. У немцев ценности – пиво и доброе накопление; у англичан – статус чаепития и торжество «рацио»… И только русская национальная идея другая, она заключается как раз в том, чтобы не дать реализоваться никакой другой национальной идее!
– Получается, что мы – нация разрушителей.
– В некотором смысле, да. Вот заметь, как только одна из наций достигает имперской мощи, одной из своих задач она почему-то ставит завоевание России. Просто инстинктивно они понимают, что Россия не даст им развиться больше. У нас погибли как политики Гитлер, Наполеон… Россия – это черная дыра наций. Мы даем миру развиваться гармонично, гася слишком забежавших вперед. Россия за этим строго следит, чтоб не забегали. Даже если в России останется всего один человек – калека с одной рукой, ногой, слепой и глухой, с одним ухом, все равно он не позволит развиться какой-нибудь нации до пределов мирового господства. Именно этим объясняется отсутствие у нас корпоративного духа. Вот, например, грузин дерется, и со всего района на его гортанные крики сбегаются другие грузины и начинают ему помогать. А для русского то, что русский с кем-то дерется, абсолютно не является позывом к корпоративному вмешательству и помощи. Этот запрет у нас на уровне ДНК. Мы собираемся вместе только тогда, когда есть опасность чьего-либо мирового господства. Вот тогда мы сливаемся в единый бриллиант, которым можно стекла резать. Мы идем на неоправданные жертвы, нам на все плевать при этом. В этом и есть великая русская идея. Ее символом может быть солнышко. Такое, знаешь, с кривыми лучиками во все стороны.
Наконец, эта экологическая партия, от которой я выдвигался, была единственной, которая имеет в одном из пунктов установление монархии. Ибо без монархии в нашей проазиатской России ничего не будет. В России власть всегда персонифицирована. Даже вера персонифицирована. Русские верят в Христа не как в какого-то морального учителя, а в конкретного человеко-бога.
В России идея ничего не значит, для русского значима личность. Вот мы с тобой в дружеских, хороших отношениях. Ты убил человека, пришел ко мне. Я тебя знал столько лет! Конечно, я тебя спрячу! Я понимаю, что ты поступил плохо. Я тебя буду осуждать. Я буду раскаиваться, но – я тебя спрячу! Мы с тобой не связаны никакими обязательствами, но у нас есть давнишнее знакомство, ты для меня – близкий, в отличие от всяких судей, прокуроров. И вот это мышление русского человека нужно просто направить в цивилизованное русло.
– По всем опросам абсолютное большинство граждан против восстановления монархии.
– Это вообще чудо, что мне удалось тогда провести в программу партии пункт о монархии. Люди сердцем почувствовали, что за этим будущее. А простые граждане просто не понимают, о чем речь. Когда при них говорят о монархии, перед их глазами встают психопатические экземпляры, которые дискредитируют монархию. Они сами себя назначают царями, королями, они хотят только власти, это по их репам видно.
– А ты бы хотел быть нашим монархом? Ты, вообще, незлобивый паренек-то.
– Нет. Наш монарх должен быть чист как ангел.
– Ну, это как раз про тебя.
– Да ты что! Ты обалдел, что ли! Я не достоин, я так много нашалил по юности!
– Э-э, все нашалили. Откуда же возьмется монарх?
– Вырастет. Сейчас растет очень хорошее поколение. Дети понимают, что если не будут учиться, то проживут жизнь как их папа с мамой – на одну тыщу рублей в месяц. Я очень много общаюсь с подрастающим поколением, вел на радио ночную программу. Ночью очень много решается вопросов первого уровня актуальности – бросила женщина, у кого-то не ладится на работе. Люди не спят, им главное выговориться. Аудитория молодая. Они все хотят учиться! Они понимают, что им до 25–27 лет придется жить плохо – на стипендию, в общаге, на содержании. Но они идут на это.
– Ладно, но это хотя бы будет конституционная монархия?
– Конституционная монархия – абсурд. У монархии не может быть рамок. Если царю нужно кого-то казнить, он его казнит без всякого разрешения, просто по личному разумению.
– Ты меня пугаешь… А хотя бы свободная пресса при царе будет?
– Конечно. Сейчас иное невозможно. Даже в царской России пресса была независимой.
– А если кто-то из журналистов напишет: «а царь-то у нас – козел!»
– Его казнят.
…При слове «казнят» мы с Охлобыстиным вместе весело смеемся. Иван – потому что для него это совершенно очевидно, а я – по той же причине.
– А чего? – продолжает Иван. – Если он нормальный русский человек, глубокий, верующий, он воспримет это как ИЗБРАНИЕ. Для него это хороший повод отдуплиться за благое дело и заслужить царствие небесное. Если он действительно за правду пострадал.
– А если он сделал это из хулиганских побуждений, как ранний Охлобыстин?
– Думаю, нужно избирать такого царя – а другого просто Бог не допустит, – который не будет идиотом, дауном, который поймет, что это просто молодой человек прикалывается. Прикалывается, а не пропагандирует, прикрываясь свободой слова, идеалы гомосексуализма, смену пола, аборты, рекламу контрацепции.
– А что, презервативы будут запрещены?
– Конечно! Презервативы – это убийство.
– Вау! Теперь я понимаю, почему у тебя на четвертом году супружеской жизни – трое детей: больше ты просто не успел настрогать. К концу жизни у тебя их будет штук двадцать– тридцать. А как жена реагирует на твои взгляды?
– Так же. А если мы увидим, что не сможем прокормить большое количество детей, мы просто перейдем с ней на братско-сестринские отношения. Что же это за мужчина, если он не может сдержать себя!
– Погоди-погоди, не горячись. Можно же найти какой-то выход, например, заниматься оральным сексом.
– Перестань! Это содомский грех! Если ты любишь женщину и основной фактор у тебя не начесывание твоей половой шишки, а максимальное обладание, слияние двух ипостасей, ты не будешь даже задумываться ни о чем таком.
– Теперь понятно, почему твоя партия не прошла тогда пятипроцентный барьер. И откуда ты такой взялся?
– Я простой деревенский парень, колхозник из деревни Воробьево, что на реке Спас-Суходрев. Это под Малоярославцем, в Калужской области. Знаешь, я, как и любой другой человек, – это набор ипостасей до тех пор, пока я через себя не перешагну. Но перешагнуть через себя – дарование духовно развитых людей. А до этого я – лишь плод воспитания, жизненного опыта, обстоятельств, в которых я нахожусь, истории государства… А я хочу служить чему-то высшему, иначе все бессмысленно. Я иду в вечность. И эта жизнь для меня – всего лишь хорошая возможность сделать моей исторической Родине приятно.
– А ты у Родины спросил, как именно ей приятно?
– Я знаю из истории, как ей приятно. Я знаю, когда у нее был Золотой век.
– Когда же?
– При Иване Грозном.
– Вот так вот! А ты знаешь, что творилось при этом гадком царе?
– Знаю. Все его злодеяния процентов на шестьдесят – вымысел желтой прессы.
– Неужели опричнину и новгородские казни придумал «Московский комсомолец»?
– Там очень сложная политическая ситуация была. Иван Грозный вышел из нее с минимумом человеческих жертв. А иначе бы пошел разлад по всей России и было бы значительно больше жертв. Основное в любви, в том числе к Родине, – терпение и жертвенность. Я не только хочу жить вечно и любить вечно. Иногда мне кажется, что я хочу даже вечно страдать, потому что это приятное дополнение.
– Только, блин, не переноси своих мазохистских комплексов на всю страну, пожалуйста.
…Тут нам принесли «еще раз чай, пожалуйста», и я научил Охлобыстина, как с помощью ложечки и нитки, на которой висит пакетик с заваркой, выжимать этот пакетик, чтобы с него не капало.
– А клево, кстати! – обрадовался монархист. – Спасибо.
– Пожалуйста. Меня однажды так научили, теперь я всех учу. Добро должно распространяться по свету.
– Точно. Есть одна дорога – дорога любви, остальное ступени.
– Эх, любишь ты красивые фразы, Петька! Только в суть не вникаешь. Это я тебе как Василий Иванович говорю. Привет передавай Пелевину, кстати… А суть в том, что представления о любви у всех разные. Вот недалеко отсюда, в арбатских переулках, есть закрытый клуб свингеров, то есть супружеских пар, которые предпочитают групповой секс с другими супружескими парами. Они в клубе знакомятся. Это вы тоже запретите гражданам, когда к власти придете?
– Безнравственность нельзя разрешать. Разрешать ее – то же самое, что пропагандировать. Ты посмотри, у нас же беспрерывная пропаганда порнографии по телевизору идет! Всего этого быть не должно. Свингеры сеют разврат. Они – источник греха. Я так считаю.
– Если ты так считаешь, ты можешь не участвовать в этом. Но ты не вправе ЗА НИХ считать!.. А порнушку мою любимую вы, наверное, тоже запретите?
– Порнушка нужна только извращенцам. Порнушка начинается там, где слабеет государство и гражданин понимает, что он не в состоянии удовлетворить свои потребности естественным путем, с помощью государства, и ему нужен обходной путь. Следом за порнушкой – петля намыленная.
– Та-ак. А в экономике что вы делать собираетесь, друзья мои монархисты?
– Вопрос с землей решим. Дадим землю людям в собственность. Если так сделать, четверть Москвы уедет в область – на земле хозяйствовать. Посмотри на дачников! Думаешь, чего они ковыряются? У них страсть к этому! У них от Господа дарование – возделывать землю, растить что-то.
– Вы хотите всю страну в дачников превратить?
– Это один из вариантов… Нет, не думай, я не какой-нибудь консерватор. Нельзя, конечно, все безгранично запрещать. Мы не будем запрещать, например, телевизоры. У дьявола две руки. Одна рука – все запрещать. Другая – все разрешать. Крайности опасны. Нельзя бегать с факелами, жечь и громить. У нас будут только разумные запреты. Вот, например, супружеская измена как таковая должна законодательно караться. Все должно быть в пределах разумной нравственности. А для этого не надо пускать к управлению страной психопатов и педиков. Более того, у меня глубочайшая уверенность, что на моем месте, занимаясь политикой, ты решал бы точно так же! Пойми, грех, как паутина, окутывает людей. Его надо выжигать. Паутина, кстати, хорошо горит.
– А куда ты денешь несогласных? Например, политических борцов, которые тайно будут практиковать прерванное половое сношение, чтобы не залететь?
– Есть страны, где это можно делать легально. Пусть уезжают жить туда. А у нас страна православная, глубоко нравственная…
– Спасибо за гуманизм. «А мог бы и бритвой полоснуть…»
– Нет, я же против крайностей. Любовь, любовь, всеобъемлющая любовь!
– Скажи, а вот я – добрый человек, Ваня?
– Ты очень добрый, да.
– И ты добрый, я тебя давно знаю. Так почему же один добрый человек должен запрещать другому доброму жить так, как он хочет?
– Доброта – великая сила, неуемная энергия. Надо выплескивать ее на других, иначе она сожжет тебя самого, как факел.
– Тогда я тоже на тебя плесну, мало не покажется.
– Моя позиция – люди добрые должны быть главными. Говорят, «доброта – не профессия». Я говорю: «Доброта – это чин». Добрый человек должен управлять миром. Я вел один рок-концерт, посвященный городу Москве… ну, я там деньги зарабатывал… и у меня был слоган: «Если у тебя есть друг – пойми его. Если у тебя есть брат – полюби его. Если у тебя есть враг – прости его. Потому что ты – сильный. Потому что ты уже победил». Если ты одинок, если у тебя нет семьи и Родины, если тебе нечего защищать, а тебя остановил хулиган – пусть он тебя убьет. Но если у тебя есть Родина, которую ты должен защищать, друзья, семья – убей его сам! Вот моя позиция.
– Ладно, спасибо тебе за такую добрую позицию. Давай на этом закончим и разойдемся расплескивать на окружающих свое добро. А то у меня уже столько, блин, скопилось. Не зашибить бы кого…