Из истории российского образования

Вид материала

Документы

Содержание О.н. павлычева Радикальная европеизация россии при петре i Гарнизонные школы Инженерные школы. Школа математических и навигационных наук в Сухаревой башне в Москве Создание Морской академии как профессиональной морской школы Духовные школы. «Указ об обязательной учебной повинности для детей дворян, дьяков и подъячих» Школы для подготовки канцелярских служащих Цифирные школы Рождественский С.В.

Подобный материал:

• Реферат по истории на тему: иван III, 702.5kb.
• Районный конкурс «Традиции духовно-нравственного просвещения молодёжи в истории Российского, 30.56kb.
• Концепция модернизации российского образования на период до 2010 года, 376.13kb.
• Рубеж ХV и ХVI столетий новая страница отечественной истории, эпоха образования могучего, 362.98kb.
• Конспекты лекций по истории Отечества профессора Кафедры истории Российского государства, 2406.15kb.
• Иван III, 368.95kb.
• Конспект внеклассного мероприятия по истории. Тема: Символы Российского государства, 114.46kb.
• Высшего Профессионального Образования Современная Гуманитарная Академия утверждаю ректор, 111.08kb.
• Архетип и ментальность в контексте истории, 734.84kb.
• Состояние и развитие российского военно-морского образования в XIX, 409.61kb.

Из истории российского образования



O.N. PAVLYCHEVА,

the candidate of jurisprudence, the senior lecturer, the senior research assistant of Laboratory of examination of educational systems and legal regulation of formation Institute of the scientific information and monitoring the Russian Academy of Education


RADICAL EUROPEANIZATION OF RUSSIA AT PETER I


In article on the basis of the analysis of archival materials, written sources and statutory acts the problem of legal regulation of educational activity in Russia Peter I epoch is generalized and investigated. The questions connected with a state policy in an education sphere at Peter I, and also a legal status of some educational institutions are investigated.

Key words: formation, formation history, a Petrovsky epoch, a state policy in the spheres of education, legal regulation of educational activity.


О.Н. ПАВЛЫЧЕВА,

кандидат юридических наук, доцент, старший научный сотрудник Лаборатории экспертизы образовательных систем и правового регулирования образования Института научной информации и мониторинга

Российской академии образования


РАДИКАЛЬНАЯ ЕВРОПЕИЗАЦИЯ РОССИИ ПРИ ПЕТРЕ I


В статье на основе анализа архивных материалов, письменных источников и нормативных актов обобщается и исследуется проблема правового регулирования образовательной деятельности в России эпохи Петра I. Исследуются вопросы, связанные с государственной политикой в сфере образования при Петре I, а также правовое положение некоторых учебных заведений.

Ключевые слова: образование, история образования, петровская эпоха, государственная политика в области образования, правовое регулирование образовательной деятельности.

XVIII век занимает особое место в истории образования России: именно в этом столетии создается светская школа, предпринята попытка сформировать государственную систему образования, разработаны основы светского обучения и воспитания.

Развитие образования в России в начале XVIII в. прочно связано с именем великого реформатора Петра I. При начале царствования Петра I, как отмечает Н.А. Лебедев, среди дворян «…было много таких, которые немогли сделать, что следовало, рукоприкладства, по безграмотности…»¹. В Навигаторскую школу вначале принимались дети дворянских, дьячих, подьячих, из домов боярских и других чинов от 12 до 17 лет, но затем ввиду малочисленности желающих обучаться возраст был увеличен и стали принимать 20-летних. «Русский барич Петровского времени 17 и 18 лет считался еще неразумным младенцем и жил в своем поместье в самом безсознательном невежестве. Воспитание его по большей части ограничивалось чтением букваря и псалтиря под указкою приходского дьячка, котораго ученик почитал более своей забавой, нежели наставником. Но вот недорослей Царь призывает наслужбу, учреждает Русския и Цифирныя Школы… Учение, конечно, начиналось азбукою, продолжалось Часословом, Псалтирем и кончалось гражданскою печатью. Степень успехов соразмерялась с числом заученных страниц, или в Псалтири-кафизм. Остальное все проходилось в Школе довольно мудрено. При такой системе обучения, вполне оправдывалось изречение Ломоносова: «Нездраво рассудителен математик, если он хочет Божескую волю вымерять циркулом; таков же и Богословии учитель, если он думает, что поПсалтири научиться можно Астрономии и Химии»².

Начав грандиозное дело модернизации страны, Петр I быстро понял, что нельзя вытянуть Россию из заскорузлости и отсталости от более развитых европейских государств, в которой она пребывала в конце XVII в., не создав профессионального и интеллектуального обеспечения намечаемых реформ. Нужны были единомышленники, люди, сведущие в науках, просвещенные, которые смогли бы разъяснить необходимость обновления для Отчизны и профессионально работать в различных областях государственной и общественной жизни.

По словам М.И. Демкова, «для блага России, по мнению Петра, нужны были прежде всего политическая сила и материальное благосостояние. А материальное благосостояние возможно под условием развития промышленности и торговли. То же и другое вообще достигается под условием развития труда и распространения знания»¹.

Реформы петровского времени, необходимость практического осуществления экономических, политических, военных и культурных преобразований еще более обострили потребность в образованных людях. Приглашение нужных специалистов из европейских стран и обучение российской молодежи за границей не могли обеспечить решение этой проблемы. Развитие образования и просвещения в России становится важной государственной задачей².

В начале века в России появились государственные школы различных типов. Эти школы отличались практической направленностью и в то же время не были узкопрофессиональными. В них не только готовили специалистов различных профилей, но и давали общее образование (русский и иностранные языки, арифметика, философия, политика и пр.). В большинстве школ были подготовительные отделения, где обучались чтению, письму и арифметике.

Как справедливо отмечает М.И. Демков, несомненно, Петр Великий сознавал пользу школ и старался о возможно большем их распространении. В Регламенте главному Магистрату было постановлено следующее о городских школах: «Понеже Академии и школы дело есть зело нужное для обучения народнаго, в чем уже по Его Царскаго Величества высокому соизволению и доброе начало учинено, дабы такое нужное и благоугодное дело по всей возможности в действо произвесть: того ради надлежит магистрату учреждение того не пренебрегать, но по должности всякое к тому вспоможение чинить, а что до содержания малых школ принадлежит, в которых токмо читать, писать и арифметике обучаться будут, о том во всех городах магистратам самим иметь старание». Следовательно, по мысли Петра I, городское управление обязано было приискивать средства для учреждения и содержания начальных школ во всех городах¹.

Петр I придавал большое значение знаниям, наукам, особенно прикладным. Он верил в важность образования для развития страны и старался внушить эту веру своим соратникам, «птенцам гнезда Петрова» так же упорно, как внушал мысль о том, что высший долг человека – служить общему благу государства и народа.

Петр I уже в молодые годы понял, что те преимущества в благосостоянии, культуре и других областях, которые имели над Россией страны Европы, проистекали в значительной степени из того, что давали им образование, знания, наука. Он твердо поставил себе целью преодолеть изоляцию, в которой оказалась Россия, пробиться к просвещенной Европе, установить прямые контакты с образованным миром. Твердо и последовательно, упорно, терпя жестокие поражения и одерживая блестящие победы, долгие годы вел он Россию к этой цели и в конце концов достиг ее. Это позволило воспользоваться известными плодами европейского просвещения, знаниями и опытом, достижениями теории и техники для возрождения России, развития ее промышленности и торговли, укрепления законодательства, реформирования системы управления, усиления военной мощи страны, распространения просвещения.

Следует подчеркнуть, что Петр отнюдь не собирался ограничиваться заимствованием и использованием наработок и достижений других стран и народов. Овладевая источниками и средствами духовной культуры народов европейских государств, Петр хотел создать благоприятные условия для развития отечественной науки и искусства, широкого распространения просвещения, подъема уровня культуры. «…Желание мое, – говаривал он, – насадить в столице сей ремеслие, науки и художества вообще».

Во времена Петра I и благодаря только его усилиям возникла система профессионального образования. «Взгляд Петра I на необходимость профессионального образования виден из его слов: «и из школы бы во всякия потребы люди, благоразумно учася, происходили в церковную службу, и в гражданскую, воинствовати, знати строение и докторское врачевское искусство…» Что касается характера образования, то уже с самого первого года XVIII века русское законодательство начинает высказывать мысль о том, что оно не признает никакой другой цели в образовании, кроме значения пригодности его для той или другой профессии. Государство заботится о том, чтобы военная, гражданская и духовная службы отправлялись наилучшим образом, а школа должна отвечать этим потребностям. Образование умственных сил человека и воспитание воли не входило в задачу школы того времени. Понятия службы и образования смешиваются.¹

В 1701 г. были открыты навигацкая, пушкарская, госпитальная, приказная и другие школы, находившиеся в ведении соответствующих государственных органов. Кроме того, к 1722 г. в разных городах России были открыты 42 так называемые цифирные школы, обеспечивавшие начальное обучение математике.

Гарнизонные школы

Для обучения детей солдат и матросов создавались гарнизонные и адмиралтейские школы, цель которых состояла в подготовке младшего командного состава армии и флота, мастеров по строительству, обслуживанию кораблей.

После возвращения из своего первого путешествия по Европе Петр I решил открыть в Преображенском полку военную школу. Учебное подразделение было образовано в составе бомбардирской роты, где обучалось 48 штатных учеников-кадет. В 1698 г. начались планомерные занятия по математике, артиллерии и фортификации. Теория подкреплялась практической службой кадет и обязательными стрельбами. Срок обучения установлен не был, а зависел от усвоения учениками своих будущих должностных обязанностей¹.

Петр I принимал непосредственное участие в создании и развитии учебного подразделения Преображенского полка, командиром (полковником) которого являлся. Он лично следил за ходом преподавания наук в бомбардирской роте, поощрял лучших учеников, присутствовал на экзаменах и стрельбах. Непосредственное руководство школой было получено «от бомбардир капитану» Г.Г. Скорпякову-Писареву. Согласно именному приказу Петра I от 31 октября 1701 г. в бомбардирскую роту Преображенского полка могли добровольно поступать в солдаты «всяких чинов люди»².

Успешная деятельность школы способствовала тому, что с 1721 г. такие школы организовывались в каждом полку.

Эти новые школы развивались, играя положительную роль в распространении грамотности и определенных профессиональных знаний и умений среди низших и высших сословий России.

Петр I решил создать школы для солдатских детей при 49 полках русской армии. С 1721 г. гарнизонные школы начали учреждать при каждом полку. Требовалось, чтобы в школе грамоте и различным ремеслам обучалось 50 человек. По указам Петра I были открыты адмиралтейские школы в Петербурге, Кронштадте и Ревеле (в 1719 г.), в Таврове (в 1720 г.) и при Петербургской партикулярной верфи (в 1722 г.). В этих школах детей матросов, плотников и других мастеров учили «грамоте и цифири». Аналогичные задачи ставились и перед горнозаводскими школами, которые создавались в Карелии, на Урале и в других регионах России.

После смерти Петра I, во время царствования Анны Иоанновны, в 1732 г., возникли гарнизонные школы, дававшие не только начальное военное, но и начальное математическое и инженерное образование.

Согласно именному Указу от 21 сентября 1732 г. «О заведении при пехотных гарнизонах школ и об устройстве оных», гарнизонные школы учреждались «для собрания и обучения солдатских детей, дабы впредь польза и государству в рекрутах облегчение быть могло»¹.

В школы принимались офицерские (не из шляхетства), драгунские, солдатские и прежних служб служилых людей дети от семи до 15 лет, а также дети однодворцев, которыми комплектовались ландмилицкие полки. Запрещено было принимать детей всех тех военнослужащих, которые так или иначе вступили в крестьянство и написаны на подушный оклад. Предметы обучения в школах были разбиты на три группы: 1) словесной и письменной науке и пению обучают ротные писаря, 2) солдатским экзерцициям – унтер-офицеры, 3) арифметике, артиллерии и инженерной науке – офицеры, те науки знающие.

Нельзя не согласиться с высказываем С.В. Рождественского: «…надобно думать, что недостаток знающих и опытных учителей из ротных полковых чинов – офицеров, унтер-офицеров и ротных писарей – делали уровень преподавания в гарнизонных школах весьма невысоким, едва ли на практике далеко превышавшим уровень удовлетворительно поставленной цифирной школы. Недостатком собственных полковых учителей и объясняется постепенно распространившийся факт привлечения в гарнизонные школы математических учителей, остававшихся без дела за отсутствием учеников»¹. По-видимому, именно указанное обстоятельство послужило одной из причин объединения гарнизонных школ с цифирными по Указу императрицы Елизаветы Петровны от 26 октября 1744 г.²

Инженерные школы.

Государственная артиллерийско-инженерная школа в Москве

В эпоху преобразований Петра Великого приоритеты профессионального образования складывались таким образом: военно-морское, гражданское и духовное. При этом, как справедливо отмечает С.В. Рождественский, «зарождаясь под давлением гнетущих практических потребностей в разнохарактерные моменты реформы, в зависимости от сложных условий того или другого момента, первые профессиональные школы не могли слиться в единую планомерную систему и неодинаково удачно представляли собою разные отрасли профессионального образования. Не одинакова была энергия и инициатива, проявленная правительством относительно разных отраслей профессионального образования. Наибольшая энергия, естественно, была приложена к организации военного образования, так как военные потребности являлись важнейшими побуждениями к реформам…»³.

В период правления Петра I особое внимание уделялось развитию технического образования, в частности инженерного. Так, Указом от 16 января 1712 г. были учреждены инженерные школы, согласно п. 17 которого «школу инженерную умножить, а именно: сыскать мастера из русских, которой бы учил цифири, или на башню для сего учения посылать; и когда арифметику окончат, учить геометрию столько, сколько до инженерства надлежит; а потом отдавать инженеру учить фортификацию и держать всегда полное число 100 человек, или 150 из которых чтоб две трети, или по нужде были из дворянских детей»¹.

Указом от 10 ноября 1713 г. «О наборе в инженерную школу учеников» предписывалось «в инженерную школу, для учения инженерной науки… набрать в Военной канцелярии из всяких чинов людей, также из цередворцовых детей»².

Одной из первых школ повышенного типа при Петре I была открытая в 1701 г. в Москве под руководством астронома и географа Якова Вилимовича Брюса (1670–1735) государственная артиллерийско-инженерная школа. В ней должны обучать «словенской письменной грамоте, цифири и иным инженерным наукам» и предназначалась она для детей разных сословий. Школа имела две ступени: нижнюю, или «русскую» с обучением письму, чтению, счету и верхнюю, где изучали арифметику, геометрию, тригонометрию, черчение, фортификацию, артиллерию.

Преимущественно для дворянских детей в начале XVIII в. последовательно открывались новые учебные заведения (школы), такие, как Московская инженерная (1703), Петербургская инженерная (1719), Петербургская артиллерийская.

При олонецких и уральских заводах по инициативе В.Н. Татищева были созданы горнозаводские училища. Центром профессионального образования в Москве продолжала оставаться Славяно-греко-латинская академия, в которой в 1716 г. обучалось до 400 студентов.

В XVIII в. в России появились профессионально-художественные училища: в 1738 г. – Танцевальная школа в Петербурге, ныне Петербургское хореографическое училище им. А.Я Вагановой, в 1757 г. – Академия художеств в Петербурге, в 1773 г. – Балетная школа при Московском воспитательном доме. Академия художеств, совмещавшая три стадии обучения, начальную, среднюю и высшую, стала крупным центром образования в области живописи, скульптуры и архитектуры. В ее организации большую роль сыграл И.И. Шувалов, подаривший Академии свою библиотеку и коллекцию картин¹.

Возникновение профессиональных школ и организация внешкольных средств профессионального образования в эпоху Петра, как отмечает С.В. Рождественский в своем очерке «Вопросы народного просвещения в XVIII столетии до времен Екатерины II»², не были подчинены, как и следует ожидать, какому-либо общему, заранее выработанному плану. Порядок насаждения профессионального образования для целей государственной службы подчинялся общей последовательности государственных реформ Петра Великого. Для первого этапа этих реформ, когда приходилось с чрезвычайной поспешностью удовлетворять острые и неотложные потребности, вытекавшие из обстоятельств тяжелой войны, особенно типична школа, открытая в Сухаревой башне в Москве.

Школа математических и навигационных наук в Сухаревой башне в Москве

14 января 1701 г. был издан Указ об учреждении в Москве, в Сухаревой башне, в ведении Оружейной палаты школы математических и навигационных наук: в котором говорилось: «Великий государь, царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец… указал именным своим великого государя повелением... быть математических и навигацких, то есть мореходных хитростно наук учению. Во учителех же тех наук быть англинския земли урожденным: математической – Андрею Данилову сыну Фархварсону, навигацкой – Степану Гвыну, да рыцарю Грызу; и ведать те науки всяким в снабдении управлением во Оружейной палате боярину Федору Алексеевичу Головину с товарищи, и тех наук ко учению усмотря избирать добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением; и учинить неимущим во прокормление поденный корм усмотря арифметике или геометрии: ежели кто сыщется отчасти искусным, по пяти алтын в день; а иным же по гривне и меньше, рассмотрев коегождо искусства учения; а для тех наук определить двор в Кадашеве мастерския палаты, называемой большой полотяной, и об очистке того двора послать в мастерскую палату постельничему Гавриле Ивановичу Головину свой великого государя указ, и, взяв тот двор и усмотреб всякия нужныя в нем потребы, строить из доходов от Оружейной палаты»¹.

Созданная для «математических и навигацких, т.е. мореходных хитростно искусств учения», эта школа на практике являлась своего рода политехникумом; будучи единственным правительственным светским училищем, она должна была «выпускать молодых людей во все роды службы, военной и гражданской, которые требовании некоторых научных сведений или даже одного знания русской грамоты; из навигацкой школы выходили, кроме моряков, инженеры, артиллеристы, учители в другие новые школы, геодезисты, архитекторы, гражданские чиновники, писаря, мастеровые и проч.»².

Директором этой школы был назначен Фарварсон, профессор Абердинского университета, которого в 1698 г. Петр I, будучи в Лондоне, пригласил на службу. Вместе с Фарварсоном для обучения навигацким наукам были вызваны учителя Степан Гвын и Грыз. Школе приказано было состоять в ведении Оружейной палаты и в учение набирать «добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением³.

В школе изучали арифметику, геометрию, плоскую и сферическую тригонометрию, навигацию, морскую астрономию и получали краткие сведения о географии, преимущественно математической. Науки изучались последовательно, по мере их освоения ученики переходили из класса в класс⁴.

Для подготовки учеников к слушанию этого курса при школе было два начальных класса, носивших название «русской школы», в которой учили читать и писать, и «цифирной школы», где обучали счету и началам арифметики. Эта школа в то время в России была единственным правительственным училищем и должна была готовить молодых людей не только к морскому делу, но и ко всем родам службы, даже просто обучать грамоте. И, действительно, из нее выходили не только моряки, но и артиллеристы, инженеры, преподаватели во вновь учреждаемые училища, геодезисты, архитекторы, гражданские чиновники, даже писари и мастеровые.

До 1706 г. эта школа находилась в ведении Оружейной палаты, затем была подчинена Приказу морского флота и Адмиралтейской канцелярии. В школу принимали сыновей «дворянских, дьячих, подьячих, из домов боярских и других чинов» в возрасте от 12 до 20 лет. Штатная численность школы доходила до 500 человек. Учащиеся состоятельных родителей содержались за собственный счет, а все остальные получали от казны «кормовые деньги»¹.

Ученики из низших сословий после завершения учебы назначались на службу писарями, помощниками архитекторов и на различные вспомогательные должности в Адмиралтейство. Выпускники школы из дворян направлялись служить на флот, в артиллерию, инженерные войска и кондукторами к генерал-квартирмейстеру. Петр I внимательно следил за работой школы математических и навигаторских наук, интересовался службой ее выпускников, многих из которых знал лично².

Школа довольно прилично по тем временам была оснащена учебными и наглядными пособиями. В Сухаревской башне была оборудована обсерватория, имелись мастерские, проводились практические занятия.

Занятия шли круглый год с небольшими перерывами в декабре, июле и августе. Продолжительность занятий составляла 9–10 часов в день. Обучались в школе в течение 6–7 лет.

Жили ученики в общежитии при школе, многие содержались за казенный счет. Причем так называемые кормовые деньги выдавались в зависимости от успехов в учебе, как было сказано в указе, «рассмотрев коегождо искусство учения». Обеспеченные дворяне «кормовых денег» не получали.

Школа математических и навигацких наук вела свое дело с успехом, особенно когда во главе ее стоял Л.Ф. Магницкий.

Леонтий Филиппович Магницкий (1669–1739) внес огромный вклад в методику школьного обучения и в дело развития профессионального образования в России. Ему принадлежит заслуга создания учебника «Арифметика сиречь наука числительная», опубликованного в 1703 г. после двухлетней практической проверки. Титульный лист учебника являлся наглядной картинкой, отражавшей его содержание. Женская фигура со скипетром-ключом и державой в центре листа символизировала науку арифметику. К ее трону вели ступени лестницы, на которых последовательно перечислялись арифметические действия: счисление, сложение, вычитание, умножение, деление. Трон располагался в храме наук, своды которого поддерживали колонны с названиями: геометрия, стереометрия, астрономия, оптика, меркатория (т.е. навигацкие науки), география, фортификация, архитектура. Внизу было написано: «Арифметика что дает? На столпах то вы имеете».

В сущности, учебник Л.Ф. Магницкого был своеобразной энциклопедией, носившей ярко выраженный прикладной характер. По нему ученики школы получали знания по основным математическим действиям, включая алгебраические, геометрические, тригонометрические, логарифмические. На своих аспидных досках они копировали содержание учебника, формулы, чертежи. Математические знания давались постепенно по принципу от простого к сложному, математические расчеты были тесно связаны с профессиональной подготовкой специалистов в области фортификации, геодезии, артиллерии. Широко использовались автором наглядные средства, в учебнике помещались различные таблицы и рисунки. Этот учебник положил начало принципиально новому поколению отечественных учебных книг. «Арифметика» Л.Ф. Магницкого служила основной учебной книгой по математике до середины XVIII в.; по ней, как известно, учился М.В. Ломоносов.

В XVIII в. и позднее она сыграла большую роль в развитии образования в стране, в подготовке людей, сведущих в различных военных, морских и гражданских профессиях, которые были необходимы стране в период реформ. Существовавшая в школе математически-навигационная система образования как общеобразовательная распространяется в начале века на другие училища. Образование в указанном объеме и составе становится обязательным. Энциклопедизм, присущий школе, позднее лег в основу учебных планов военных училищ Шляхетского кадетского корпуса. Из классов Магницкого в 1714 и в 1722 гг. 47 учащихся были командированы в губернии для работы учителями в цифирных школах. Ее выпускники были деятельными и сведущими помощниками реформатора Петра Первого в морском, инженерном, архитектурном и других делах. Школа готовила ежегодно от 20 до 50 навигаторов. С 1701 по 1716 гг. в ней было обучено для морского флота 1 200 человек. В списках морских чинов за 1715 г. сообщалось, что «офицеров во флоте числится 154 человека, из них 49 иностранцев, русских же 105, которые все почти окончили Навигацкую школу в Москве». К концу первой четверти XVIII в. Россия почти полностью избавилась от иностранных морских специалистов. Некоторые из навигаторов – М. Головин, Ф. Соймонов, К. Зотов и др. – стали крупными деятелями русского флота. Геодезисты, выпускники навигацкой школы, работали над составлением географических карт, атласа России, сооружали каналы и прокладывали дороги.

Как отмечает Н.А. Лебедев, в прошедшие 15 лет со времени основания Навигационной школы положение России в морском отношении совершенно изменилось.

В 1715 г. старшие классы Навигацкой школы были переведены в Петербург, на базе их была создана Морская академия. Младшие классы школы математических и навигационных наук еще несколько лет оставались в Москве в качестве подготовительного училища для академии¹.

Порядки в школе математических и навигацких наук царили строгие и, более того, суровые. Учеба приравнивалась к выполнению служебных обязанностей, и за всякую провинность наказывали как за упущения по службе. В ходу были не только штрафы за прогулы, но и битье плетьми, сажание под арест и даже ссылки на каторгу. Серьезно не успевавших в учении отдавали в солдаты и матросы.

Петр Первый как-то сказал: «Наш народ, яко дети, которыя никогда за азбуку не примутся, когда от мастера (т.е. учителя) не приневолены бывают, которым досадно кажется, но когда выучатся, потом благодарят, что явно из всех нынешних дел: не все-ль невольно сделано, а уже за многое благодарение слышится»².

Принуждать к учебе, в том числе, путем телесных и других наказаний в те времена не считалось предосудительным в России, впрочем, как и во многих других странах. Наказания, употреблявшиеся в школе, соответствовали грубости тогдашних нравов. Например, учеников наказывали за проступки на школьном дворе плетьми, на достаточных дворян за прогульные дни или за так называемые неты положена была огромная пеня³.

Создание Морской академии как профессиональной морской школы

Позже, когда характер реформ в образовании приобрел более систематический характер и начала формироваться система профессионального образования, в 1715 г. от московской Сухаревой школы отделилась профессиональная морская школа – Морская академия, перенесенная в Санкт-Петербург.

Как отмечает Н.А. Лебедев, создание Морской академии было обусловлено открытием для плавания Финского залива и Балтийского моря. С приобретением нового моря и морская деятельность перешла с юга на север. Из Воронежа и Таврова, города на Дону, перенесено кораблестроение и Адмиралтейства в С.-Петербург и Кронштадт, и Морское Управление переведено из Москвы в С.-Петербург. Увеличивавшийся с каждым годом флот требовал множества офицеров, а для их подготовки только навигационной школы было недостаточно¹.

Указом от 1 октября 1715 г. была учреждена «Инструкция Морской академии в Санкт-Петербурге»². Проект ее основания был составлен французом Сент-Иллером, который был вызван Петром и принят на службу. При учреждении Морской академии Московская навигационная школа стала как бы подготовительным училищем к Морской академии, куда были перенесены все специальные предметы. Как в Морской академии, так и в Навигационной школе морские и математические науки долгое время преподавались на английском языке.

По сохранившимся запискам учеников, как предполагает М. И. Демков, все теоремы, относящиеся к математическим и морским наукам, проходились без доказательств, и учащиеся должны были довольствоваться заучиванием наизусть научных истин и прилагать их к бездоказательному же решению практических задач. Все слышанное в классе принималось за несомненную истину, не нуждающуюся в доказательствах, и преподаватели заботились только о том, чтобы учащиеся знали, как что делается, и не думали о разъяснении¹.

В Академию поступали по большей части дети знаменитых фамилий и вообще достаточных дворян. С кончиной Петра Великого порядок в Морских училищах остался прежний, но приток учеников стал уменьшаться. Присылали детей самых бедных дворян, и то по просьбе адмиралтейств-коллегий².

Морская академия, судя по Инструкции о ней от 1 октября 1715 г., являлась уже не простой школой, а настоящим военно-учебным заведением³.

Воспитанники разделялись на шесть отделений, в каждом по 50 человек. Над ними начальствовал офицер, называвшийся «командиром морской гвардии». Общее заведывание во всех частях Академии осуществлялось директором. Воспитанники должны были, насколько позволяло помещение, жить в здании Академии. В классах приказано было «никакого крику, ни шуму не чинить» и особенно не проводить время в разговорах. Суровые дисциплинарные меры должны были обеспечивать успешность обучения. Петр I, утверждая Инструкцию для Морской академии, сделал к ней весьма красноречивую приписку: «Для унятия крика и бесчинства выбрать из гвардии отставных добрых солдат, и быть им по человеку во всякой каморе во время учения, и иметь хлыст в руках и буде кто из учеников станет бесчинствовать, оным бить, несмотря, какой бы он фамилии не был…».

Преподаватели должны были являться к своим занятиям вовремя и обучать воспитанников «всему, что к их чину принадлежит, со всяким прилежанием и лучшим разумнейшим образом». Строго воспрещалось брать взятки. При отпусках учеников брались подписи в том, что в случае неявки в срок виновный будет послан в каторжную работу, а за побег подвергнется смертной казни. Но такие угрозы, как замечает М.И. Демков, никогда не приводились в исполнение и, кажется, были только канцелярской формальностью.

В общем, Морская академия в обществе ценилась высоко и, по свидетельству одного иностранца (Вебера), бывшего тогда в Петербурге, «не было ни одной знатной фамилии, которая не представила бы в академию сына или ближайшего родственника»¹.

Духовные школы. «Указ об обязательной учебной повинности для детей дворян, дьяков и подъячих»

Гуманитарное образование в эпоху Петра I обеспечивалось духовными школами, преподавателей для которых готовила Славяно-греко-латинская академия. Реформирование коснулось и духовного образования. Выдвигались различные проекты совершенствования духовного образования, главной чертой которых являлось стремление сблизить общеобразовательную и всесословную школу с духовной. Так, в проекте неизвестного автора «Доношение о словено-латинских и иных всяких иноземных школах», отмечается «малое число учащихся в Московской славяно-латинской школе, несмотря на то, что обучение в той школе даровое. Виноваты в том сами родители, особенно из высших сословий, не понимающие пользы учения… В этом отношении наши высшие сословия далеко отстают от иноземных государств, где образование высоко ценится и где на него не жалеют средств. Преодолеть косность общества может только царское повеление князьям, боярам, дворянам, полковникам, стольникам, коммиссарам, судьям, дьякам и прочим всяких чинов господам, за которыми поместья и вотчины есть, отдавать своих детей в славяно-латинские школы». Сущность же самого проекта сводилась к предложению завести славяно-латинские школы по образцу московской во всех епархиях².

Организация духовных школ проводилась в соответствии с Духовным регламентом, утвержденным 25 января 1721 г.³ Согласно положениям Духовного регламента, для устроения академий были установлены, в частности, следующие правила (регулы): «1. Не надобно исперва многих учителей, но первый год довольно единаго или двоих, которые бы учили грамматике, сие есть язык правильно знать Латинский или Греческий, или оба языка. 2. На другой год, и третий, и прочии, поступая к большим учениям, да и перваго не отлагая для новых учеников, большее число и учителей придастся».

Уделялось внимание и методам преподавания: «5. Определенным и добрым учителем приказать, чтобы они исперва сказывали вкраце, но ясно, кая сила есть настоящего учения. Грамматики, например: Реторики, Логики и проч. И чего хощем достигнути чрез сие или оное учение, чтоб ученики видели берег к которому пловут и лучшую бы охоту возимели и познавали бы повседневную прибыль свою, також и недостатки. 9. Рекомендуется при преподавании школьном одновременно, уча грамматике, учить географии и истории… Обаче понеже Историю честь без ведения географического, есть как бы (с) завязанными глазами по улицам ходить. Обучая географии, учитель должен показывать на карте «циркулы, планисферию и универсальную ситуацию». А еще лучше бы делать сие на глобусе, и так обучать студентов, чтобы могли перстом показать, когда кто спросит их: где Асия? Где Африка?..» Духовный регламент регулировал и досуг учеников. Так, рекомендовалось: «На всяк день два часа определить на гуляние Семинаристом. А гуляние было бы с играми честными и телодвижными летом в саду, а зимою в своей же избе. Ибо сие и здравию полезно есть и скуку отгонять».

Хотя правительство требовало обучения детей духовенства еще в самом начале XVIII в., однако школ не основывало. Лишь в немногих епархиях по частному почину местных архиереев устраивались такие школы на их собственные средства и по произвольным образцам, причем, впрочем, главными образцами служили академии Киевская и Московская. Такие школы заведены были до 1721 г. в Чернигове, Тобольске, Ярославле и Великом Новгороде.

Возникавшие по инициативе местных архиереев, они в большинстве были школами элементарными. В лучших из них учились дети и не духовного звания. В новгородскую школу, основанную митрополитом Иовом, само правительство в 1715 г. определяло целыми партиями безграмотных дворянских недорослей, которых за два года набралось 102 человека¹.

Однако, как отмечает М.Ф. Владимирский-Буданов, возникшие по требованию духовного Регламента «архиерейские школы» еще не были профессиональными; по содержанию и уровню своего учебного курса они были низшими общеобразовательными училищами. Настоящие профессиональные духовные школы появляются только с конца 1730-х годов путем новой общей духовно-учебной реформы².

Некоторые духовные («архиерейские») школы расширили свой курс за счет «средних» и «высших» классов и стали именоваться «семинариями». В них, кроме грамоты, изучались грамматика, риторика, философия и богословие.

Следует обратить внимание, что начало всеобщего образования для духовенства было положено Указом 1708 г. Так, 15 января 1708 г. был принят Указ «Об определении поповских и дьяконовских детей в греческую и латинские школы, о непосвящении в попы и дьяконы тех, которые учиться в оных школах не пожелают и о непринимании их ни в какие чины, кроме воинской службы», в котором предписывалось детям священников учиться в греческой и латинских школах, а в случае отказа от получения такого образования «их в попы и во дьяконы, на отцовы места и никуда посвящать, и в подъячие и в иные никакие чины, кроме служилого чина, принимать не велено»¹.

В петровское время в профессиональные школы принимали дворян и разночинцев. Указами 1714 г. (вскоре отмененными) была введена обязательная учебная повинность для детей дворян, дьяков и подъячих. Ученикам запрещалось жениться до тех пор, пока они не окончат цифирную школу.

«1714 г. января 20 – сенату

Послать во все губернии по нескольку человек из школ математических, чтобы учить дворянских детей, кроме однодворцов, приказного чина цифири и геометрии, и положить штраф такой, что невольно будет жениться, пока сего выучится. И для того о том к архиереям о сем, дабы памятей венчальных не давали без соизволения тех, которым школы приказаны.²«

« 1714 г. 28 февраля

Великий государь указал: во всех губерниях дворянских и приказного чина, дьячих и подьяческих детей от 10 до 15 лет, оприч однодворцов, учить цифири и некоторую часть геометрии и для того учения послать математических школ учеников по нескольку человек в губернию ко архиереям и в знатные монастыри, и в архиерейских домах и в монастырях отвесть им школы, и во время того учения тем учителям давать кормовых по 3 алтына по 2 деньги на день, из губернских доходов, которые по именному е.и.в.³ указу отставлены; а с тех учеников им себе отнюдь ничего не имать; а как ту науку те их ученики выучат совершенно: и в то время давать им свидетельствованные письма за своею рукою, и во время того отпуску с тех учеников за то учение имать им себе по рублю с человека; а без таких свидетельствованных писем жениться их не допускать и венечных памятей не давать¹«.

Указанное обстоятельство дало существенный толчок становлению и развитию духовного образования в России. Результатом петровских реформ в этой сфере стало увеличение духовных школ; к 1725 году в России было около 50 епархиальных школ².


Школы для подготовки канцелярских служащих

Обратимся к системе школ для подготовки чиновников для гражданской службы.

Как отмечается в научной литературе, в начале XVIII в. существовало множество проектов создания системы образовательных учреждений для подготовки государственных служащих, которые однако не получили реализации³. Это было связано с отсутствием единой системы государственного управления; лишь только после того, как сформировалась система центрального и местного управления, появилась настоятельная необходимость в подготовленном к государственной службе составе чиновников. Однако поначалу обучение специалистов носило узкий технический характер. Показателен в этом отношении опыт созданной Указом⁴ от 10 ноября в 1721 г. школы подъячих, в которой предполагалось учить только тому, «что доброму подъячему надлежит», а именно «цыфири, и как держать книги, ко всякому делу пристойные».

После смерти Петра I в развитии образования в России наблюдается некоторый упадок. Преемники Петра уделяли просвещению недостаточно внимания, в связи с чем уменьшилось количество профессиональных и образовательных школ, уменьшилось число учащихся. Лишь с 1730-х годов были предприняты первые попытки внести в подготовку гражданских чиновников элементы общего и собственно юридического образования, в которых прослеживается тенденции привлечения к высшей гражданской службе представителей дворянства.

В 30–50-е годы XVIII в.складывается система дворянского сословного образования. В 1731 г. в Петербурге был открыт Сухопутный шляхетский корпус – закрытое учебное заведение для дворян, готовившее их к военной и к гражданской службе, а также дававшее светское воспитание. Новые языки – французский, немецкий, итальянский, польский – получают в этом учебном заведении преимущество перед ученой латынью; изучаются точные науки – математика, физика, введение в военные и инженерные науки и сами эти науки (стратегия, артиллерия, фортификация, архитектура и др.), полезные дворянину для его будущей службы. Не забыты и искусства, делающие молодого человека приятным в обществе, – танцы, пение, музыка, знание поэзии, кроме того, умение ездить верхом и владеть шпагой. Основные черты такого типа учебного заведения, где дворянам не просто давали образование, но и воспитывали сословную гордость и чувство дворянского достоинства, сохранились и в следующем веке в кадетских корпусах и других привилегированных закрытых учебных заведениях¹.

По Правилам от 6 марта 1737 г., утвержденным Указом Анны Иоанновны², «Об определении в приказную службу недорослей» предписано было, выбрав из них средних и знатных фамилий, от 15 до 17 лет, обученных грамоте, распределить из по коллегиям и канцеляриям и именовать дворянами той или другой коллегии или канцелярии, «чем наибольше могут другим охоты придать и излишнее нарекание и уничтожение приказных людей от себя отвесть». Эти дворяне должны «между канцелярскою должностею и другим пристойным наукам к шляхетству и гражданству обучаться, чем оные могут подать и другим впредь свою охоту, на них смотря, в штатные чины проискать определения». Такой круг обучения коллежских дворян уже возвышался до уровня юридического образования: он заключал в себе не только навык в «приказном порядке», но также «знание указов государственных, Уложенья и прочее»¹. Параллельно вводились и некоторые элементы общего образовании, в частности, два дня в неделю дворяне обучались арифметике, геометрии, геодезии, географии и грамматике. Тем же указом предписывались основы нравственности и правила поведения для дворян, им внушалось, «чтобы они свою природу оказывали чрез добрые поступки, и честное обхождение и учтивость ко всем канцелярским служителям имели, что им не мало способствовать будет для их определенного обучения».


Цифирные школы

Возникшие по инициативе Петра цифирные школы были типом начальной общеобразовательной школы с математическим уклоном: «…во всех губерниях, дворянских и приказнаго чина, дьячих и подьячих детей, от 10 до 15 лет, опричь однодворцев, учить цыфири и некоторую часть геометрии»². Цифирные школы были утверждены Постановлением от 28 февраля 1714 г.³ и предназначались для детей от 10 до 15 лет.

В качестве учителей в каждую губернию были отправлены по два выпускника Навигацкой школы, они должны были учить в школах при архиерейских домах и значительных монастырях, с платою в 3 алтына и 2 деньги в день; с учеников воспрещалось брать вознаграждение, а каждый из них, по выучке обязывался заплатить учителю рубль⁴. Без получения такого свидетельства не допускалось вступать в брак.

Создавались также гарнизонные (для солдатских детей) и епархиальные начальные школы.

Окончательное утверждение математически-навигационной системы образования, установленной для всех, относится к 1714–1716 гг. Образование в указанном размере и составе признавалось обязательным. Мера, придуманная первым узаконением о цифирных школах, по-видимому, как отмечает М.И. Демков, придумана весьма остроумно: кто не усвоит вполне элементарного образования в объеме назначенном правительством, тот не получает свидетельства от учителя, а без такого свидетельства не позволяется жениться. Что угроза эта мало действовала, видно из того, что первые 10 лет существования цифирных школ в них перебывало 1 389 человек, а выучено было лишь 93 человека. Что угроза недопущения до брака также мало влияла, доказывают жалобы учителей на отсутствие учеников – жалобы, начавшиеся вскоре по прибытии учителей на места¹. Указом от 6 ноября 1719 г.² была введена дополнительная административная мера – губернаторам в те школы определять (детей), не упуская времени, «велеть высылать их без мотчания».

Именно принудительность образования, как замечает М.Ф. Владимирский-Буданов, являлась одной из причин неуспеха цифирных школ и действительно, «случалось, что дети, силою забранные в эти школы, разбегались из них, как это было, например, в Воронеже»³.

Предполагалось, что цифирные школы будут служить для подготовки к государственной светской и военной службе низшего обслуживающего персонала, а также рабочих для заводов и верфей. Для представителей всех сословий эти школы должны были стать подготовительным этапом для получения последующих профессий. Поэтому вначале считалось, что их будут посещать не только солдатские и посадские дети, но и дети духовенства, дворян, приказных. Однако родители изыскивали причины, по которым их дети могли бы не посещать эти школы. В 1716 г. Петр I разрешил дворянским детям обучаться дома или в столичных школах. Вскоре была удовлетворена аналогичная просьба купцов, а возвращения церковных детей в духовные школы потребовал Синод. В результате цифирные школы не получили поддержки многих сословий, к тому же трудности материального характера постепенно привели к почти повсеместному их закрытию.

Таким образом, для различных сословий, за исключением крепостного крестьянства, создавались свои школы. Считалось, что крестьянский труд не требует какого-либо серьезного образования. Особенно выделялись средние и высшие школы, предназначенные для дворянства. Внутренняя политика Петра I характеризовалась стремлением к возвышению этого сословия, поэтому лучшие школы предназначались для подготовки дворянских детей к занятию главных должностей в государственном аппарате, в армии на флоте, для руководства промышленностью и торговлей.

С созданием епархиальных школ такого типа количество учеников в цифирных школах резко сократилось в связи с открытием епархиальных школ, куда перешли почти все дети священников и дьяконов, и нежеланием «посадских людей» (купечества и ремесленников) отдавать своих детей в цифирные школы (их предпочитали обучать ремеслу). Поэтому основным контингентом цифирных школ стали солдатские дети и дети приказных, а часть школ пришлось закрыть.

Задачи реформирования России, преобразования ее промышленности и торговли, армии и флота, культуры и образования не могли быть решены при помощи прежних правительственных учреждений Московского государства. Петр I решительно меняет систему государственного управления, создает вместо прежних Московских приказов одиннадцать коллегий: иностранную, военную, адмиралтейскую и другие. К сожалению, среди них не нашлось места коллегии, которая ведала бы вопросами просвещения и культуры, хотя Петру рекомендовали это сделать, в частности, Лейбниц. Образовательные учреждения подчинялись различным ведомствам. Так, например, цифирные школы находились под ведомством Адмиралтейской коллегии, непосредственно начальника навигаторского училища. Адмиралтейская коллегия пыталась передать их в духовное ведомство, что удалось лишь частично в 20-е годы цифирными школами стали руководить два различных ведомства, что, естественно, не могло благотворно сказаться на их деятельности. Школа математических и навигационных наук находилась в ведении оружейной палаты, духовные учебные заведения – в ведении Синода.

Библиографический список:

1. Веселого Ф. Очерк истории Морского кадетского корпуса. СПб., 1852. Приложения. С. 119, 120.
   
2. Владимирский-Буданов М.Ф. Государство и народное образование в России XVIII века. Часть первая: система профессионального образования (от Петра I до Екатерины II). Ярославль, 1874. С. 240.
   
3. Гуркина Н.К. История образования в России (X–XX века): Учеб. пособие. СПб.: СПбГУАП, 2001, С. 10.
   
4. Демков М.И. История русской педагогии. Часть 2. Новая русская педагогия (XVIII-й век). Издание 2-е, исправленное. М.: типография Г. Лисснера и Д. Совко, 1910. С. 8.
   
5. Карамзин Н.М. История государства российского: 12 томов в 3 кн. М., 2005. Кн. 2. С. 398.
   
6. Ковалевский П.Е. Исторический путь России. Париж, 1946. С. 115.
   
7. Лебедев Н.А. Исторический взгляд на учреждение училищ, школ, учебных заведений и ученых обществ, послуживших к образованию русского народа с 1025 по 1855 год. Издание 2-е. СПб.: типография А. Циммермана, 1875. С. 52.
   
8. Перковская Г.А. Развитие исторического образования в университетах России в первой половине XVIII – начале XX вв.: Дисс. … канд. ист. наук. Ставрополь, 2005. С. 40.
   
9. Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. СПб.: Типография 2 отделения Его Императорского Величества канцелярии, 1830. С. 928.
   
10. Рождественский С.В. Очерки по истории системы народного просвещения в России в XVIII–XIX веках. Т. 1. СПб.: типография М.А. Александрова, 1912. С. 140, 141.