Концепции происхождения «варяжской руси» в отечественной историографии XVIII-XIX вв

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Научный руководитель Официальные оппоненты Столярова Любовь Викторовна Ведущая организация Общая характеристика диссертации Хронологические рамки исследования Территориальные рамки Степень изученности темы. Методологической основой исследования Научная новизна Практическая значимость исследования. Апробация результатов исследования Основное содержание диссертации Первая глава «Источниковая база исследования» Второй параграф «Исторические источники» Вторая глава «Становление концептуальных подходов к проблеме происхождения варяжской руси в отечественной историографии XVIII в. Второй параграф «Переосмысление и адаптация версий предшествующего периода в историографии XVIII в.» Третий параграф «Библейская генеалогия руси в трудах А.И. Манкиева, В.К. Тредиаковского и М.М. Щербатова» Четвертый параграф «Скандинавская и роксоланская концепции в сочинениях Г.Ф. Миллера, М.В. Ломоносова и Ф.А. Эмина» Пятый параграф «Развитие скандинавской концепции во второй половине XVIII в.» ... Полное содержание

Подобный материал:

• Вопросы для экзамена по курсу «История русской культуры XVIII -xix вв.», 22.23kb.
• Иосиф волоцкий в отечественной историографии XIX xx вв. 07. 00. 09 Историография, источниковедение, 487.39kb.
• Программа вступительного экзамена в магистратуру по направлению «история», 114.07kb.
• Становление синодальной (церковной) историографии старообрядчества: исследования второй, 197.93kb.
• Черная мария петровна, 66.75kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине «Историография Отечественной истории» Для, 1944.79kb.
• Программа дисциплины актуальные проблемы отечественной истории и историографии для, 753.18kb.
• Егоров к. Л. Образование киевской руси, 6100.32kb.
• Мещанство Пермской губернии в конце XVIII начале 60-х годов XIX века, 458.04kb.
• Реферат по предмету: Концепции современного естествознания Тема: «Научные и религиозные, 174.47kb.

На правах рукописи




Соколов Сергей Васильевич


КОНЦЕПЦИИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ «ВАРЯЖСКОЙ РУСИ»

В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ XVIII–XIX ВВ.


Специальность – 07.00.09 – Историография, источниковедение и

методы исторического исследования


Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук


Екатеринбург – 2011

Работа выполнена на кафедре истории России исторического департамента ФГАОУ ВПО «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина»

Научный руководитель:

кандидат исторических наук, профессор Овчинникова Бронислава Борисовна

Официальные оппоненты:	доктор исторических наук, профессор Петрухин Владимир Яковлевич доктор исторических наук, профессор Столярова Любовь Викторовна
Ведущая организация:		ФГОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет», г. Санкт-Петербург

Защита состоится 16 ноября 2011 г. в 13 часов на заседании Диссертационного совета Д 004.011.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Учреждении Российской академии наук Институт истории и археологии Уральского отделения РАН по адресу: 620026, г. Екатеринбург, ул. Розы Люксембург, 56.


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Учреждения Российской академии наук Институт истории и археологии Уральского отделения РАН.


Автореферат разослан «___»____________2011 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета доктор исторических наук

Е.Г. Неклюдов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ


Актуальность темы исследования. В рамках варяго-русского вопроса одной из наиболее дискуссионных является проблема происхождения руси, призванной, согласно ПВЛ, в 862 г. В летописной статье русь представлена как варяжское племя: «ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зъвутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии гъте, тако и си»¹. На основе данного летописного сообщения в отечественной исторической науке возник термин «варяги-россы» или «варяжская русь», который активно использовался в XVIII–XIX вв.

Проблему происхождения варяжской руси можно разделить на три компонента: 1) этническая принадлежность первоначальных носителей имени русь; 2) этимология и семантика собственно имени русь; 3) соотношение руси и варягов. Проблема происхождения варяжской не совпадает, таким образом, ни с проблемами этнической принадлежности варягов и семантики самого термина «варяг», ни с проблемой происхождения русского народа.

Актуальность темы обусловлена несколькими обстоятельствами. Первое связано с непреходящей научной значимостью варяго-русского вопроса вообще как ключевого при реконструкции событий отечественной истории IX–X вв. Второе обстоятельство определяется тем, что в последнее десятилетие произошло обострение дискуссии вокруг проблем начальной истории Руси². Важно подчеркнуть, что обоснование позиций ведется с широким привлечением историографического материала. В-третьих, почти три столетия научного изучения варяго-русского вопроса породили обширную исследовательскую литературу. В этой связи также представляется актуальным подробное рассмотрение историографии одной из центральных для варяго-русского вопроса проблем.

Объектом исследования является совокупность научной литературы, изданной в России в XVIII–XIX вв., в которой рассматривается комплекс проблем, связанный с начальным периодом истории Руси.

Предметом исследования выступает формирование и развитие концепций и их аргументации по проблеме происхождения варяжской руси в работах отечественных авторов XVIII–XIX вв.

Хронологические рамки исследования. Нижней хронологической границей определен XVIII в., поскольку именно в этом столетии формируется отечественная историческая наука, которая с самого начала обратилась к разрешению вопроса о происхождении варяжской руси. Верхняя граница не выходит за рамки XIX в. по двум причинам. Во-первых, для первой половины XX в. научные дискуссии по теме уже подверглись тщательному историографическому изучению¹. Во-вторых, на рубеже XIX–XX вв. при разрешении вопроса о происхождении варяжской руси начинают активно использоваться данные археологии, уточняется этимология имени русь и совершенствуются методы работы с летописями, что придало дискуссии новые, в сравнении с рассматриваемым периодом, черты.

Территориальные рамки исследования включают территорию Российской империи. К исследованию привлекается сочинения по теме на иностранных языках, изданные за пределами России, либо переводы данных работ, изданные в России, в том случае, если эти сочинения оказали значительное влияние на отечественные концепции происхождения варяжской руси². В одном случае проанализирована работа, вышедшая в ближнем зарубежье, на русском языке, автор которой опирался на работы отечественных авторов³.

Степень изученности темы. С определенной долей условности можно утверждать, что историографические обзоры дискуссии по варяго-русскому вопросу появляются в первой половине XVIII в., однако они не были последовательными и полными. Статья Г.З. Байера «О варягах» (1735 г.) включала критику предшествующей историографии, но замечания Г.З. Байера рассеяны по его сочинению, не составляя единого блока⁴. Сходным образом историографический материал представлен у В.Н. Татищева, Ф.А. Эмина и В.К. Тредиаковского⁵.

Г.Ф. Миллер впервые дал структурированный обзор различных мнений о происхождении «имени и народа российского». Он рассмотрел библейскую и роксоланскую версии происхождения русских, а также версии, выводящие русь от скифов, «рассеяния», русых волос, «сильного крика», от «князя Руса брата Чехова и Лехова», от города Старой Руссы. Основная задача историка в этом обзоре – критика мнений предшественников⁶.

В XIX в., критикуя своих предшественников, многие авторы обращались к историографии варяго-русского вопроса. Следует выделить работы А.Л. Шлецера, Н.М. Карамзина, Г. Эверса, К.Н. Бестужева-Рюмина, А. Куника, В. Томсена, Ф.А. Брауна и др.¹ Все они в различной степени касались истории изучения вопроса о происхождения варяжской руси.

Более подробно и систематически вопросы научного изучения темы рассматривали М.П. Погодин, М.А. Максимович, С.А. Гедеонов, И.Е. Забелин. В двух своих работах 1825 и 1846 гг. М.П. Погодин представил взгляды историков XVIII–XIX вв., остановившись на концепции Г. Эверса. М.П. Погодин из вопроса о происхождении варягов-руси выделил и рассмотрел в специальной главе вопрос о происхождении имени русь².

М.А. Максимович приводил мнения В.Н. Татищева, М.В. Ломоносова, А.Л. Шлецера, Н.М. Карамзина, Г. Эверса, Н.А. Полевого, П.Г. Буткова и других, не рассматривая подробно их систему аргументов. Историк выделял четыре основные «школы» в вопросе о происхождении руси: 1) «старая русская или Ломоносовская»; 2) «Татищево-Болтинская»; 3) «Байеро-Шлецеровская»; 4) «Чеботарево-Эверсовская»³.

В опубликованном в 1862 и 1876 гг. разборе скандинавской концепции С.А. Гедеонов разделил ее зависимости от подхода к происхождению первоначальной руси на две «системы»: «тунманно-шлецеровскую» (к которой примыкал Ф. Круг) и «погодинскую» (к ней помимо М.П. Погодина принадлежали Ф. Крузе, А.А. Куник, П.Г. Бутков и другие)⁴.

И.Е. Забелин выделил «два лагеря»: сторонников скандинавского и славянского происхождения варяжской руси. «Руководителем» первого «лагеря» автор считал А.Л. Шлецера, а второго – Ю.И. Венелина. «Славянская школа» 1830–1840-х гг., по наблюдению И.Е. Забелина, основывалась только «на здравых рассуждениях» и характеризовалась отсутствием «критической обработки источников». «На ученую почву» славянская школа встала только благодаря трудам С.А. Гедеонова⁵.

В XX в. историографию варяго-русского вопроса первым подробно рассмотрел М.К. Любавский. Он в 1916 г. выделял четыре основных подхода к происхождению варяжской руси: «мнение о славяно-балтийском происхождении варягов и руси» (М.В. Ломоносова, Ф.Л. Морошкина и И.Е. Забелина), «теории» туземного (С.А. Гедеонов, Д.И. Иловайский) и готского (А.С. Будилович) происхождения руси, а также скандинавскую концепцию¹.

Наиболее фундаментальной работой по историографии варяго-русского вопроса является статья В.А. Мошина, опубликованная в 1931 г.² Работа построена по хронологическому принципу и последовательно показывает развитие дискуссии, что, однако, затрудняет рассмотрение отдельных аспектов варяго-русского вопроса. Весьма подробно изложены автором концепции и аргументы авторов XIX – начала XX в., однако концепции XVIII в. рассмотрены очень кратко, немного места уделено и воззрениям XVI–XVII вв. В.А. Мошин мало сравнивал аргументацию исследователей между собой, ограничиваясь изложением их позиций, но изложением весьма точным, а в отдельных случаях довольно пространным. Например, подробно представлены соображения А.А. Куника о происхождении термина русь, высказанные им в 1844 и 1875 гг. Подробно показана критика С.А. Гедеоновым системы А.А. Куника. В то же время взгляды И. Тунманна, А.Л. Шлецера, М.П. Погодина изложены весьма кратко.

В итоге В.А. Мошин выделил «норманнскую» и «антинорманскую» концепции происхождения руси. Представители «норманской группы», согласно его наблюдениям, «сходятся в вопросе о скандинавском происхождении руси, но расходятся в вопросе о древнейшей родине руси». Кроме того, норманисты «расходятся в лингвистическом толковании имен русь и варяги». «Много больше несогласий, по мнению В.А. Мошина, существуют между антинорманистами», одни из которых считают русь автохтонным славянским народом, другие видят в руси финнов, литовцев, венгров, хазар или готов. Кроме того, В.А. Мошин выделял мнение, согласно которому под термином русь следует понимать не народ, а дружину, составленную из «людей, которые волей или неволей оставили свою родину и были вынуждены искать счастья на морях или в землях чужих»³.

В 1967 г. И.П. Шаскольский выпустил статью, где некоторое внимание уделено эволюции скандинавской концепции происхождения термина русь в XIX в. Вопрос о термине русь представлялся автору крайне важным, поскольку его специфическое решение являлось «одной из основ норманской теории». Появление скандинавской этимологии имени русь И.П. Шаскольский не совсем верно связывал с И. Тунманном, «впервые обратившим внимание на то, что финны и эсты называют шведов именем Ruotsi». И.П. Шаскольский изложил последовательное развитие лингвистической стороны скандинавской концепции, представив схемы А.Л. Шлецера и А.А. Куника, где имя русь выводилось от обозначения жителей Рослагена (*Rodhsin) через финское Ruotsi. Кроме того, было рассмотрено мнение В. Томсена, предложившего для Ruotsi новую исходную словоформу – *ropsmenn. Следует отметить, что И.П. Шаскольский разбирал лишь лингвистические аргументы авторов, не уделяя внимания аргументации на основе нарративных источников¹.

В 1989 г., комментируя сочинение Константина Багрянородного, Е.А. Мельникова и В.Я. Петрухин дали краткую характеристику различным концепциям происхождения имени русь. Для историографии вопроса существенна предложенная авторами систематизация. Всего было выделено 7 этимологий: скандинавская, «среднеднепровская» (с иранскими языковыми корнями), «исконно славянская», «готская», «прибалтийско-славянская», «кельтская» и «индоарийская». Применительно к XIX в. приведены несколько схем (А.А. Куника, В. Томсена, С.А. Гедеонова, А.С. Будиловича, Ф.А. Брауна) с указанием, главным образом, их лингвистической аргументации².

В 1997 г. была опубликована монография А.А. Хлевова, где автор последовательно изложил историю изучения вопроса о роли скандинавов в образовании Древнерусского государства. Проблемы происхождения варягов, руси, а также термина русь выделены А.А. Хлевовым специально и им уделено достаточно заметное место при рассмотрении историографии. Но вследствие небольшого объема исследования позиции далеко не всех историков XVIII–XIX вв. отражены в тексте³.

В последние годы значительно активизировалось антинорманисткое направление в историографии. Среди антинорманистских работ следует выделить статьи и монографии В.В. Фомина, посвященные историографии варяго-русского вопроса. Развитие дискуссии по этому вопросу представлено В.В. Фоминым как последовательное опровержение взглядов «норманистов», «изобретавших» все новые аргументы, являвшиеся «научно несостоятельными». С этой точки зрения В.В. Фомин рассмотрел и концепции историков-норманистов о происхождении термина русь⁴.

В 2009 г. была выпущена монография Л.С. Клейна «Спор о варягах», составленная из написанных в разное время работ автора, его коллег и учеников. В числе прочих Л.С. Клейн рассмотрел положения норманистов и антинорманистов по вопросу о происхождении имени русь⁵. Достоинство работы заключается в четком выделении конкретной аргументации в пользу или против скандинавского происхождения варяжской руси, что позволяет сравнить доказательность позиций норманистов и антинорманистов. Недостатки работы в том, что представленные аргументы, зачастую, не соотнесены с конкретными исследователями, не изложена подробно история дискуссии (за исключением трех публичных диспутов), автор не дает более дробной систематизации концепций, ограничиваясь выделением двух указанных.

Таким образом, можно отметить, что концепции происхождения варяжской руси в отечественной исторической науке рассматривались в основном в контексте историографических обзоров по варяго-русскому вопросу. При этом обзор истории вопроса давался в работах посвященных его решению, что обуславливало исключительно утилитарное понимание историографии как раздела исследования, где опровергаются (либо подтверждаются) концепции и аргументы историков.

Целью исследования является комплексный анализ концептуальных подходов отечественных историков XVIII–XIX вв. к проблеме происхождения варяжской руси.

Исходя из цели исследования, в рамках данной работы необходимо решить следующие задачи:

– установить исходные представления о происхождении варягов и руси, которые бытовали к началу XVIII в.;

– определить теоретико-методологические основы изучения различными поколениями историков XVIII–XIX вв. начальной истории Руси;

– выявить источники, на которые опирались отечественные историки, формируя концепции происхождения варяжской руси, проследить процесс введения данных источников в научный оборот и совершенствование методов работы с ними;

– рассмотреть, каким образом решались ключевые проблемы, выделенные в составе вопроса о происхождении варяжской руси, провести компаративный анализ аргументации исследователей, проследить ее изменение и развитие;

– определить степень влияния на взгляды отечественных историков указанного периода исследований зарубежных авторов;

– показать место рассмотренных аргументов и концепций в рамках более общей проблематики, а также оценить результаты, достигнутые наукой XVIII–XIX вв. в свете современных научных знаний по проблеме.

Методологической основой исследования являются принципы историзма и научной объективности. Применительно к историографическому исследованию принцип историзма подразумевает рассмотрение взглядов историков в динамике и в связи с теми факторами, которые их обусловили, требует внимания к уровню развития исторической науки в рассматриваемую эпоху.

В исследовании использован также историко-системный метод, который выражается в том, что историческая наука рассматривается в контексте развития общества, изменений в формулировке актуальных проблем общественной жизни, в философской и политической мысли данного периода. Понимание системности во многом обусловлено требованиями методологии интеллектуальной истории, которые предполагают исследования интеллектуальной деятельности в их конкретном социокультурном контексте. Историко-генетический метод применяется при изучении истоков и развития различных концепций и совершенствования аргументации историков. Историко-сравнительный метод используется широко при сопоставлении различных концепций.

Также используются методы: периодизаций, проблемно-хронологический и ретроспективного анализа. Исследование ведется с учетом историко-антропологического подхода, что означает внимание к личным связям между историками, их политико-идеологическим позициям. В методологическом плане при исследовании историографии является весьма важным положение О.М. Медушевской о том, что любое историческое знание есть результат «интерпретации дошедших до нас произведений изучаемой эпохи» историком¹. Исходя из этого, аннулируется представление о том, что одни исследователи могут непосредственно и правильным образом воспринимать источник, а другие превратно его толкуют.

Научная новизна заключается в постановке проблемы, поскольку отсутствует аналогичное исследование, в рамках которого проводился бы комплексный анализ концептуальных подходов отечественных авторов XVIII–XIX вв. к проблеме происхождения варяжской руси. Впервые акцент сделан на изучении источниковой базы работ различных направлений, их аргументации и совершенствования методов исследования применительно к имеющемуся материалу.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы при разработке проблем начальной истории Руси, позволяя оценить степень изученности вопроса о происхождении варяжской руси в историографии XVIII–XIX вв. Кроме того, результаты исследования могут учитываться при разработке общих и специальных курсов по отечественной историографии XVIII–XIX вв.

Апробация результатов исследования проводилась в рамках региональных, всероссийских и международных научных конференций в Екатеринбурге (2009, 2010), Москве (2010, 2011), Самаре (2010), Саратове (2011). Кроме того, отдельные положения диссертации обсуждались в рамках проблемного семинара по древней и новой истории России на кафедре истории России исторического факультета Уральского федерального университета, а также на заседаниях Уральского отделения Российского общества интеллектуальной истории и отражены в 9 научных работах общим объемом 3,6 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы и списка сокращений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ


Во Введении обоснована актуальность темы, определены объект и предмет исследования, хронологические и территориальные рамки, сформулированы цель и задачи, раскрывается методологическая база, представлена история изучения проблемы.

Первая глава «Источниковая база исследования» состоит из двух параграфов и посвящена рассмотрению базы историографических и исторических источников. Первый параграф «Историографические источники» представляет собой обзор научных работ XVIII–XIX вв., привлекаемых в дальнейшем в качестве источников диссертационного исследования. В диссертации проанализированы историографические источники различных жанров, в том числе 114 монографий, 79 научных статей, 25 диссертаций, опубликованных писем, заметок, комментариев, энциклопедических статей и рецензий.

В параграфе уточняется периодизация дискуссии по варяго-русскому вопросу, данная А.А. Хлевовым. В развитии дискуссии в XVIII–XIX вв. можно выделить 6 периодов. 1 период (1710-е гг. – 1749 г.). Появляются первые работы Г.З. Байера, посвященные определению этнической принадлежности варягов и руси¹. Тогда же были написаны общие работы по истории России монографического характера, где проблема происхождения варяжской руси занимает относительно небольшое место (А.И. Манкиев, В.Н. Татищев)².

2 период (1749–1809 гг.). Начало острой дискуссии по варяго-русскому вопросу в связи с появлением диссертации Г.Ф. Миллера. В этот период произошло размежевание норманистов и антинорманистов. Большое количество информации для изучаемой темы дают монографические сочинения М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского, Ф.А. Эмина, М.М. Щербатова, Екатерины II, диссертация Ф.Г. Штрубе де Пирмонта. Период завершился публикацией монографии А.Л. Шлецера «Нестор» на русском языке³.

3 период (1810-е – 1820-е гг.). Доминирование концепции А.Л. Шлецера и Н.М. Карамзина, вокруг которой и велась основная полемика. В этот период появилась и концепция М.П. Погодина. Модификация взглядов А.Л. Шлецера на происхождение варяжской руси наблюдается в трудах Н.А. Полевого. Среди антинорманистских рассматриваются монографии и статьи Г. Эверса, Г.Ф. Голлмана, С.В. Руссова, Г.А. Розенкампфа, И.Е. Неймана и др.¹

4 период (1830-е – 1850-е гг.). Активная борьба историков славянофильского направления (Ю.И. Венелина, Ф.Л. Морошкина, Н.В. Савельева-Ростиславича и др.) со скандинавской концепцией происхождения варягов и руси. В это время появилась монография А.А. Куника, в которой вопрос о происхождении имени русь становится предметом скрупулезного лингвистического анализа. В последнем десятилетии этого периода количество литературы, посвященной варяго-русскому вопросу, резко сокращается².

5 период (1860-е – 1870-е гг.). Происходит новое обострение дискуссии, по выражению В. Томсена, «целый поход против последователей норманнской теории». Наиболее заметными оппонентами скандинавской концепции были С.А. Гедеонов и Д.И. Иловайский. В конце этого периода появляются норманистские работы А.А. Куника и В. Томсена, которые, принимая некоторые возражения антинорманистов, вместе с тем обнаруживают еще большее доминирование лингвистики при решении вопроса о происхождении первоначальной руси³.

6 период (1880-е – 1890-е гг.). Снижение интереса к варяго-русской проблеме. Дискуссия касательно происхождения варяжской руси велась в основном вокруг лингвистических вопросов. В это время появляются монографии и статьи Ф.А. Брауна, А.С. Будиловича, Ф.И. Свистуна, М.М. Тебенькова, Г.А. Немирова, Д.А. Хвольсона и др. Опубликована на русском языке монография В. Томсена⁴.

Второй параграф «Исторические источники» посвящен характеристике тех средневековых письменных источников, которые являются важным вспомогательным материалом для историографической работы. Состав, информативность, достоверность исторических источников рассматриваются в соответствии с принятым в современной науке разделением их на группы на основе языка, региона и времени создания. Привлекаются древнерусские, византийские, восточные, западноевропейские, античные и скандинавские источники. Кроме того, для каждой группы источников кратко прослеживается история их введения в научный оборот. По видам исторические источники представлены, главным образом, летописями, хрониками, хронографами и анналами.

Сформированную в исследовании источниковую базу историографических и исторических источников можно считать вполне представительной и достаточной для достижения цели исследования.

Вторая глава «Становление концептуальных подходов к проблеме происхождения варяжской руси в отечественной историографии XVIII в.» посвящена рассмотрению исходного состояния представлений по указанной проблеме и концепций, выдвинутых в сочинениях отечественных историков XVIII в.

В первом параграфе «Исторические сочинения XVI–XVII вв. о происхождении народа и имени «русь» рассматриваются исходные представления о происхождении руси, сложившиеся к началу XVIII в. В историописании XVI–XVII вв. выделяются два уровня, на которых осуществлялся поиск происхождения народов: библейский и античный. На библейском уровне авторами XVI–XVII вв. выстраивалась генеалогия руси от библейских патриархов. В историописании бытовало мнение, что русские происходят от упомянутого в Книге пророка Иезекииля «князя Рос». На античном уровне авторы Нового времени старались определить, от какого из античных народов происходят русские. Господствующее положение в ученом мире Европы заняла версия, в соответствии с которой русские происходили от роксолан, народа, обитавшего в Северном Причерноморье, упомянутого Плинием, Страбоном, Тацитом и другими античными историками и географами.

Основанием для отождествления роксолан и русских служила, во-первых, средневековая книжная традиция присваивать современным народам античные этнонимы. Так, датчане в средние века именовали «даками», немцы «тевтонами», венгры «паннонцами», норвежцы «нориками», а русские «рутенами» В этом ряду имя «роксоланы» было уместно. Другое основание было связано с характерным для историописания XVI–XVII вв. поиском античных корней современных народов, что стало следствием увлечения в эпоху Ренессанса античными сочинениями. Для авторов Нового Времени вполне достаточными доказательствами тождества роксолан и русских служили приблизительное единство занимаемой территории, а также созвучие двух имен.

Роксоланская версия, вероятно, впервые выдвинутая Э.С. Пикколомини (середина XV в.), затем распространилась среди итальянских ученых (Волатеран, П. Иовий). Роксоланскую версию поддерживали В. Пиркгеймер, И. Фабри, Ц. Бароний и другие. Позже она попала в польские исторические сочинения XVI в. (М. Меховский, М. Кромер, М. Бельский, М. Стрыйковский, А. Гваньини), откуда перешла в украинское историописание XVII в.

В Польше некоторую популярность также имела эпонимическая версия происхождения русских от мифического первопредка князя Руса, брата Чеха и Леха. Данная версия основывалась на средневековых эпонимических легендах.

Если роксоланская, библейская и эпонимическая версии объясняли происхождение, как народа, так и его этнонима, то некоторые другие касались только происхождения этнонима. Такова была версия происхождения имени русских от слова «рассеяние», привнесенная в зарубежную историографию С. Герберштейном. Кроме того, только происхождения этнонима касалась версия, выводящая имя русь от названия г. Старая Русса или р. Русса в Приильменье. Последняя версия была распространена в основном в отечественном историописании (Воскресенская летопись, «История о начале Русской земли» и т.п.). Некоторую популярность получила также версия о происхождении имени русь от русого или рыжего цвета волос русских, впервые упомянутая еще в X в. Лиутпрандом. Все эти версии часто в разных комбинациях объединялись друг с другом.

Наиболее аутентичная варяжская версия происхождения имени русь, зафиксированная в ПВЛ, не была известна зарубежному историописанию XVI–XVII вв., однако сохранялась в отечественных исторических памятниках того периода, в том числе в Степенной книге. Вместе с тем, варяжская версия в связи с утратой актуальности начинает вытесняться из летописей и хронографов XVI–XVII вв.

Второй параграф «Переосмысление и адаптация версий предшествующего периода в историографии XVIII в.» посвящен рассмотрению критики версий XVI–XVII вв. о происхождения русских и их имени в историографии XVIII в. Стремление писать рациональную историю подталкивало авторов XVIII в. к критическому восприятию характерных для предыдущего периода попыток отыскать корни славянских, скандинавских и прочих народов, не имевших собственной письменной истории до эпохи Высокого Средневековья, в античных источниках и в Библии.

Однако, несмотря на критику некоторых версий XVI–XVII вв., часть историографии XVIII в. продолжала опираться на них, выстраивая собственные концепции происхождения варяжской руси. Окончательно отвергнута в XVIII в. была только версия происхождения имени русь от слова «рассеяние». Остальные версии в разной степени были востребованы в историографии.

Третий параграф «Библейская генеалогия руси в трудах А.И. Манкиева, В.К. Тредиаковского и М.М. Щербатова» посвящен анализу того, как характерное для предшествующей эпохи стремление отыскать библейские корни народов реализовывалось в XVIII в. применительно к проблеме происхождения руси и варягов.

Концепция А.И. Манкиева фактически повторяла основные положения «Синопсиса» и, хотя и была выдвинута в историографии XVIII в., как по своему характеру, так по аргументации относилась к предшествующему периоду. Варяги и русь в сочинении А.И. Манкиева никак не связывались.

М.М. Щербатов соединил в своем сочинении версии происхождения руси от роксолан и ветхозаветного «князя Рос», дополнительно утверждая существование некоего народа россиев, будто бы проживавших с древности на территории будущей России. Появление имени русь у него не отождествлялось с варягами. Автор привлекал в качестве источника сочинение А.И. Манкиева, а также некоторые исторические сочинения XVI–XVII вв. («Синопсис» и пр.). Что касается взглядов В.К. Тредиаковского, то у него наблюдаются два уровня в решении проблемы происхождения варяжской руси. Имя русь В.К. Тредиаковский считал распространенным с глубокой древности, подтверждение чему находил в Книге Иезекииля, где упомянут «князь Рос». Носители имени русь, согласно В.К. Тредиаковскому, расселились по всей территории Европы, всех жителей которой славяне именовали варягами. Варяжской русью, призванной в 862 г. в Новгород, В.К. Тредиаковский считал жителей о. Рюген. Таким образом, В.К. Тредиаковский первым в историографии связал русь с о. Рюген.

Четвертый параграф «Скандинавская и роксоланская концепции в сочинениях Г.Ф. Миллера, М.В. Ломоносова и Ф.А. Эмина» посвящен рассмотрению вопроса о происхождении варяжской руси в работах указанных историков. Особое внимание уделено аргументам, выдвинутым в ходе спора Г.Ф. Миллера и М.В. Ломоносова.

Г.Ф. Миллер первым в отечественной историографии связал происхождение руси со Скандинавией. Ранее Г.З. Байер уже обосновал скандинавскую принадлежность варягов русских летописей, однако русь он еще считал коренным этнонимом восточных славян. В концепции Г.Ф. Миллера новаторской являлась гипотеза о происхождении имени русь от финского обозначения шведов Ruotsi. Миллер полагал, что имя русь было заимствовано славянами у финнов в качестве обозначения скандинавов не ранее IX в. Скандинавы, пришедшие с Рюриком, утвердившись среди восточных славян, сами стали называть себя русь, а затем это имя перешло и на всех подвластных им славян. Однако вопрос о происхождении финского названия шведов остался у Г.Ф. Миллера не разработанным.

Критика со стороны М.В. Ломоносова содержала претензии к логичности и стройности этимологической схемы Г.Ф. Миллера. М.В. Ломоносов усмотрел три противоречия: 1) если новгородцы называли скандинавов варягами, зачем им понадобилось заимствовать имя русь? 2) варяги стали называться так, как их называли новгородцы; 3) «новгородцы, зная, что сие имя русь ни им и варягам не собственное… сами назвались оным».

Собственную концепцию М.В. Ломоносова можно назвать славяно-роксоланской. В ней ученый решал задачу согласования всех имевшихся в его распоряжении письменных источников. Это обусловило эклектичность концепции М.В. Ломоносова. Считая варяжскую русь славянами, М.В. Ломоносов выводил ее из народа роксолан, полагая, что последние переселились из Северного Причерноморья в Пруссию, откуда уже были призваны в Новгород. Таким образом, в концепции М.В. Ломоносова соединились роксоланская версия происхождения русских, доминировавшая в европейском историописании XVI – первой половины XVIII в. с варяжской версией происхождения имени русь. Роксоланская версия была известна М.В. Ломоносову не только посредством «Синопсиса», но и благодаря непосредственному знакомству с некоторыми европейскими историко-географическими трудами (Х. Целларий и др.) Кроме того, М.В. Ломоносов учел легенду Сказания о князьях владимирских, выводившую Рюрика из Пруссии. Тождество славян и руси Ломоносов подтверждал ссылкой на «Историю о начале Русской земли» (XVII в.), в которой указывалось, что «славяне и руссы до прихода варягов были единым племенем».

В своих работах 1760 и 1773 гг. Г.Ф. Миллер сблизился с позицией М.В. Ломоносова и также стал рассматривать роксолан в качестве предков варяжской руси. Однако, в отличие от М.В. Ломоносова, Г.Ф. Миллер считал роксолан не славянским, а готским, то есть германским народом. О причинах изменения взглядов Г.Ф. Миллера в историографии выдвигались различные соображения, однако более обоснованным представляется то, что Г.Ф. Миллер изменил свое мнение после обнаружения нового источника (Равеннский аноним), помещавшего роксолан на Балтийское море в VIII в.

Пятый параграф «Развитие скандинавской концепции во второй половине XVIII в.» посвящен рассмотрению модификаций скандинавской концепции происхождения варяжской руси в работах Ф.Г. Штрубе де Пирмонта и А.Л. Шлецера. Анализируются также сочинение И. Тунманна как оказавшее значительное влияние на А.Л. Шлецера.

Согласно концепции Ф.Г. Штрубе варяжская русь – это некое гото-скандинасвкое племя, проживавшее в Финляндии и на побережье Ледовитого океана и называвшееся риссенами (Ryssen). Ф.Г. Штрубе одним из первых истолковал из скандинавских языков названия днепровских порогов у Константина Багрянородного и привлек их в качестве аргумента в пользу своей концепции. Концепция Ф.Г. Штрубе, хотя и относимая обычно к скандинавской, представляет собой оригинальную ее разновидность. По мнению историка, именно рисалан-руссов имели в виду античные географы под именем роксолан.

И. Тунманн утверждал, что варяжская русь – это шведы. В плане этимологии его схема ничем не отличалась от схемы Г.Ф. Миллера. Термин русь он так же выводил из финского Ruotsi. И. Тунманн подробно разобрал два возможных возражения против своей концепции: 1) шведы не называли себя русью; 2) ПВЛ знает отдельно русь и шведов. По мнению Тунманна, первое возражение нейтрализуется тем, что русь понимается как экзоэтноним. Второе возражение он опровергал соображением о том, что летописец, писавший в XI в., не вполне ясно представлял себе значение и соотношение терминов русь и шведы в IX в.

Сочинение А.Л. Шлецера представляет ценность в плане систематизации доказательств в пользу скандинавской концепции, хотя сама аргументация была заимствована им из работ Г.З. Байера, Г.Ф. Миллера, Ф.Г. Штрубе де Пирмонта, И. Тунманна. В то же время А.Л. Шлецер развил взгляды предшественников по вопросу об этимологии имени русь. Если прежде Г.Ф. Миллер и И. Тунманн ограничивались констатацией заимствования русь из финского Ruotsi, то А.Л. Шлецер первым из историков построил «полную» скандинавскую этимологию имени русь. Опираясь на господствовавшее среди шведских ученых мнение, он утверждал, что финское Ruotsi произошло от названия шведской области Roslagen. Таким образом, выстраивалась последовательность шв. Roslagen > фин. Ruotsi > др.-русск. Русь.

Шестой параграф «Финская и сарматская концепции» посвящен рассмотрению сочинений В.Н. Татищева, И.Н. Болтина, Екатерины II. В.Н. Татищев первым в отечественной историографии XVIII в. ввел термин «варяжская русь» (в форме «варяги-русь»). Варяги, согласно Татищеву, название данное по роду деятельности: так обозначались те, кто занимался морским грабежом. Варягами были скандинавы и финны, но не славяне.

В.Н. Татищев рассматривал русь как древний этноним, появившийся в Приильменье задолго до призвания князей в 862 г. Этот вывод он делал на основании Иоакимовской летописи. Еще одним доказательством в пользу древности руси, по мнению В.Н. Татищева, было наличие в Приильменье топонимов с основой русь (Старая Русса). Финская этническая принадлежность этой руси устанавливалась автором не на основании Иоакимовской летописи, а вследствие его соображений о том, что древнейшим населением в Приильменье были сарматские народы, к которым относились и финны. Поскольку русь была древним народом, она была финского происхождения. Имя русь, согласно В.Н. Татищеву, появилось у славян до призвания Рюрика, от финнов.

На В.Н. Татищева в значительной степени повлияли взгляды шведа Ф.И. Страленберга, у которого русский ученый заимствовал этимологию имени русь от цвета волос (русь, якобы, значило по-фински «красноголовый»). Финской концепции вслед за Татищевым придерживался И.Н. Болтин, обосновавший историческую правомерность употребления термина «варяго-русссы». Главное различие между В.Н. Татищевым и И.Н. Болтиным заключалось в том, что последний относил появление имени русь среди восточных славян лишь ко времени после призвания Рюрика.

Екатерина II в основном опиралась в своих рассуждениях о происхождении руси на В.Н. Татищева. Однако, полагая русь древним народом, проживавшим в Приильменье, она ограничивалась констатацией его сарматского происхождения, не связывая русь и финнов. В этом состоит главное отличие ее сарматской концепции от финской В.Н. Татищева и И.Н. Болтина. Отождествление руси и финнов императрица считала оскорбительным для чести русского народа.

В третьей главе «Варяжская русь в контексте дискуссии по «норманскому вопросу» в отечественной исторической науке XIX в.» прослеживается развитие в новом столетии концепций происхождения варяжской руси предшествующего периода и их аргументации, а также рассматриваются вновь выдвинутые концепции.

В первом параграфе «Проблемы первоначальной локализации варяжской руси и этимологии имени русь в рамках скандинавской концепции первой половины XIX в.» рассматривается скандинавская концепция происхождения варяжской руси в сочинениях историков указанного периода. Основные споры в рамках скандинавской концепции шли по поводу конкретного региона Скандинавии, из которого происходила русь. В соответствии с взглядами А.Л. Шлецера – это была Средняя Швеция, область Рослаген, однако в 1810-е – 1840-е гг. было предложено и несколько других вариантов. Кроме того, варьировались взгляды исследователей на проблему этимологии и семантики имени русь.

Н.М. Карамзин придерживался «шлецеровского» варианта скандинавской концепции. Практически все аргументы, приведенные историком, были предложены ранее в сочинениях И. Тунманна и А.Л. Шлецера. Н.М. Карамзин также считал, что варяжская русь прибыла из Швеции. Отличие скандинавской концепции Н.М. Карамзина заключалось в отсутствии однозначного утверждение о том, что шведы не пользовались именем русь до призвания новгородцами. Кроме того, у Н.М. Карамзина, помимо основной скандинавской концепции со шведской локализацией, был представлен и альтернативный вариант, в соответствии с которым варяжская русь – это скандинавы, поселившиеся в Пруссии. Основные аргументы в пользу альтернативного варианта состояли в данных топонимики и восходили еще к М.В. Ломоносову. Основную концепцию Н.М. Карамзина поддерживали многие историки: Ф. Зубарев, А.З. Зиновьев, В. Шеншин, Н. Сазонов, Н.Г. Устрялов и др. Альтернативный вариант концепции развивался И.Б. Боричевским.

М.П. Погодин также придерживался скандинавской концепции происхождения варяжской руси и приводил в ее пользу те же аргументы, которые имелись у А.Л. Шлецера и Н.М. Карамзина. Следует отметить, что преувеличенно большое значение М.П. Погодин придавал косвенным, сравнительно-историческим доказательствам скандинавского происхождения варяжской руси. Историк привнес новое в представления о возникновении имени русь. По его мнению, русь – это эндоэтноним, который принадлежал одному из скандинавских народов, проживавших в Швеции. М.П. Погодин активно критиковал мнения своих оппонентов, в особенности Г. Эверса и историков 1830–1840-х гг. В концепции М.П. Погодина особенно важную роль играл термин «варяжская русь».

Представление о том, что значение термина русь первоначально было профессиональным («гребцы») нередко связывают с А.А. Куником (1844 г.), но следует отметить, что подобная трактовка была впервые дана Н.А. Полевым (1829 г.) (по его мнению, термин русь означал «морские воины»). Следом за Н.А. Полевым это же утверждал А. Рейц, впервые соотнесший названия русь и викинги как типологически близкие. В 1828 г. Г.А. Розенкампф, оставаясь противником скандинавского происхождения варяжской руси, так же выводил финское название Ruotsi из шведского термина, означавшего гребцов. Тем не менее, следует заключить, что А.А. Куник внес наибольший вклад в развитие скандинавской этимологии имени русь. На уровне науки своего времени он обосновал схему шв. roder («грести») > шв. *Rodhsin («гребцы) > фин. Ruotsi («Швеция, швед») > др.-русск. русь. Дополнительно А.А. Куник указал на то, что формы собирательных этнонимов ямь, сумь, любь, лопь и т.д. встречаются именно на севере, а русь относится именно к этому типу этнонимов. С.М. Соловьев и О.И. Сенковский полагали, что русь имело значение собирательного имени для всех скандинавских народов.

Одним из первых начал отрицать историчность термина «варяжская русь» антинорманист И.С. Фатер, а за ним и Н.А. Полевой. Термин «варяги», по мнению Н.А. Полевого, возник в Византии в XI в., а русью назывались скандинавские гребцы IX в. То есть Рюрик и его дружина не назвались варягами.

Значительно отличались от основной на то время скандинавской концепции ее варианты предложенные П.Г. Бутковым и Ф. Крузе. Первый развивал идеи Ф.Г. Штрубе, видя в варяжской руси жителей легендарного Рисаланда, при этом основной упор в доказательствах делался на данных топонимики. Ф. Крузе в соответствии со своими представлениями об ютландском происхождении Рюрика выводил и варяжскую русь из Ютландии. П.Г. Бутков и Ф. Крузе, помимо варяжской руси, выделяли еще несколько «Русий» финского (потомки роксолан) и германского происхождения.

Второй параграф «Поиски неславянской альтернативы скандинавской концепции: тюрко-хазарская и фризская русь» посвящен рассмотрению концепций первой половины XIX в., в которых происхождение варяжской руси не связывалось ни со скандинавами, ни со славянами. Наиболее популярной была концепция Г. Эверса. Он считал варяжскую русь народом тюрко-хазарского происхождения, обитавшим в Северном Причерноморье. Варягами, по его мнению, славяне называли все неславянские народы, отсюда возможность проигнорировать данные ПВЛ о скандинавском происхождении руси. Г. Эверс впервые сделал основой аргументации по вопросу о происхождении варяжской руси арабо-персидские источники. Кроме того, он опирался на данные Никоновской летописи, а также «Хронографии» Феофана. Взгляды Г. Эверса отчасти разделяли И.Е. Нейман, М.О. Перемышлевский, С. Скромненко и О.М. Бодянский.

Оценить разыскания Г. Эверса можно, обратившись к источниковой базе его работы. Большинство принципиальных заключений концепции историка основывается на ошибочно переведенных или недостоверных источниках. Причем некоторые заключения Г. Эверса являлись возвращением к раскритикованным предшествующей историографией версиям (например, народ Рос в Ветхом Завете). Дальнейшее накопление историко-лингвистических знаний и проверка аргументации Г. Эверса (в особенности, критика со стороны М.П. Погодина) лишило тюрко-хазарскую концепцию всякой опоры в письменных источниках.

Г.Ф. Голлмана выдвинул фризскую концепцию. Он считал вполне правомерным использование термина «варяжская русь», поскольку «варяги» – это родовое название для германцев у славян, а русь, соответственно, вид варягов. Эту русь Г.Ф. Голлман располагал во Фрисландии и этнически считал фризами. Этимология имени устанавливалась им от фризского слова Rust, означавшего «трубопровод». Г.Ф. Голлман также полагал, что имя русь содержится уже в Ветхом Завете, считал верными воззрения авторов XVI–XVII вв.

Третий параграф «Проблема множественности «Русий» и славянские концепции происхождения руси в 1830–1840-х гг.» посвящен рассмотрению концепций, в которых происхождение варяжской руси связывалось со славянами, а также постулировалась множественность локализации этой руси. Впервые о множественной локализации руси говорили еще в XVIII в., однако в XIX в. множественность «Русий» приняла гипертрофированные формы. С.В. Руссов насчитывал в Европе 7 племен, носивших имя русь.

Особенно много «Русий» отыскивал Ф.Л. Морошкин. Этому способствовал его исследовательский метод, который заключался в поиске в письменных источниках названий созвучных с именем русь. Под некоторыми (rugi, rutheni) действительно в разное время источники понимали русских, под другими (Рагуза, Prussia) никогда Русь не подразумевалась. Историк утверждал, что все эти названия, как и имя русь происходят «от слов лес или роща». Подход Ф.Л. Морошкина повторил и писавший в 1850-е гг. Е. Классен.

Среди славянских выделяется также автохтонная концепция Ю.И. Венелина, который разделял русь и варягов. Русь он считал исконными славянскими обитателями территории будущего Древнерусского государства, а варягов – тоже славянами, жителями о. Рюген. М.А. Максимович, в отличие от Ю.И. Венелина, считал историчным термин «варяжская русь» и выводил последнюю с о. Рюген. Как Ю.И. Венелин, так и М.А. Максимович использовали в подтверждение рюгенской локализации варягов и варяжской руси данные космографического введения ПВЛ, где говорилось о местах обитания различных народов. На о. Рюген помещал варяжскую русь и Ф. Святной, опиравшийся на летописную фразу «поидоша из немец», что трактовалось им как указание летописца на южный берег Балтики. Н.В. Савельев-Ростиславич, поддерживая в основном аргументацию Ю.И. Венелина, М.А. Максимовича и Ф. Святного, выделял несколько славянских «Русий» (днепровскую, рюгенскую, волжскую).

Четвертый параграф «Проблема происхождения руси в 1860-е – 1890-е гг.» посвящен анализу концепций происхождения руси в период обострения дискуссии по варяго-русскому вопросу.

В 1860 г. Н.И. Костомаровым была предложена литовская концепция происхождения руси, которая опиралась в основном на его трактовку летописных имен и данных топонимики. С.А. Гедеонов и Д.И. Иловайский вслед за Ю.И. Венелиным придерживались концепции об автохтонности руси. При этом С.А. Гедеонов считал ошибочным связывать русь и варягов (последних он считал южнобалтийскими славянами), а Д.И. Иловайский вообще отрицал историческую достоверность Сказания о призвании варягов в ПВЛ. Концепция С.А. Гедеонова о происхождении имени русь от корня рсь, якобы, обозначавшего у славян «воду», основывалась на лингвистических наблюдениях, а концепция Д.И. Иловайского в большей степени опиралась на данные письменных источников. И тот, и другой исследователь привлекали широкий круг античных и раннесредневековых источников, видели в роксоланах предков руси. Определенные перемены произошли в концепциях М.П. Погодина и А.А. Куника. Первый склонился к тому, что скандинавскую варяжскую русь следует выводить с южного побережья Балтики. Второй, сохраняя представление о Скандинавии, как месте, откуда была призвана варяжская русь, начал рассматривать само имя русь как готское.

В. Томсен, развивая схему А.А. Куника, предложил слово *roϷs-menn в качестве промежуточной форму, которой обозначались бы гребцы. Теперь скандинавская этимология выглядела так: шв. roder > шв. *roϷs-menn > фин. Ruotsi > др.-русск. русь. Эта этимология отличалась, помимо своих конкретных звеньев, от этимологии А.Л. Шлецера еще и тем, что признавалось наличие шведской праформы имени русь, употребляемой в Скандинавии (у А.Л. Шлецера и Н.М. Карамзина шведы не называли себя русью ни в какой форме). Отличие варианта Куника – Томсена от варианта М.П. Погодина, также признававшего наличие имени русь в Скандинавии, заключалось в понимании первоначальной семантики этого имени. Если для М.П. Погодина имя русь всегда было этнонимом, то А.А. Куник и В. Томсен представляли его как первоначально социальный термин.

При решении проблемы варяжской руси все более значимыми в этот период становятся лингвистические методы, которые во второй половине XIX в. опирались уже на довольно значительный объем знаний, накопленный в области сравнительно-исторической лингвистики. В 1875 г. А.А. Куник, подчеркивая роль лингвистики, писал, что невозможно «разрешить варяго-русский вопрос чисто историческим путем, решение его выпадает на долю лингвистики». Наибольшее значение именно данным лингвистики придавал Ф.А. Браун.

Пятый параграф «Критика скандинавской концепции происхождения варяжской руси» посвящен рассмотрению критики скандинавской концепции со стороны антинорманистов, поскольку эта критика являлась важнейшей составляющей их работ. В соответствии с выделенными основными источниками скандинавской концепции и сделанными на их основе утверждениями представлены и аргументы ее противников. Таким образом, предлагается следующая схема разбора критики: 1) критика интерпретаций письменных источников (летописи, Бертинские анналы, Лиутпранд, саги); 2) критика скандинавской этимологии имени русь; 3) критика скандинавских этимологий личных имен князей, послов, названий порогов у Константина Багрянородного; 4) критика косвенных доказательств (законы, скандинавские слова в русском языке и т.д.).

В общем, следует отметить, что критика со стороны антинорманистов достигла определенных результатов. М.П. Погодин начал сближаться с версией происхождения варяжской руси с южного берега Балтики. А.А. Куник изменил свое первоначальное мнение относительно происхождения имени русь. Однако более долгосрочным последствием активной критики антинорманистами скандинавской концепции было то, что интерес к варяго-русскому вопросу в значительной мере снизился и ученые в 1880-е – 1890-е гг. начали сторониться этой проблемы, сомневаясь в возможности ее позитивного разрешения.

В Заключении дана развернутая систематизация рассмотренных концепций, подводятся итоги исследования и формулируются основные выводы.

Для XVIII в. были выделены скандинавская, славяно-роксоланская, финская, сарматская, готско-роксоланская, библейская, скандинаво-рисаландская концепции происхождения варяжской руси. В XIX в. выделяются скандинавская, славянская, финская, тюрко-хазарская, литовская, готская и фризская концепции.

В.Н. Татищев, М.В. Ломоносов, Г.Ф. Миллер и др. вводят в оборот термин «варяжская русь» (в форме «варяги-русь»). который они рассматривали как реально бытовавший в IX в. По мнению историков XVIII в. термин «варяги» обозначал определенную группу народов, а русь выступало как имя отдельного народа в пределах этой группы. В XIX в. первыми от термина «варяжская русь» отказываются антинорманисты (начиная с И.С. Фатера и М.Т. Каченовского). Соединение варягов и руси в ПВЛ рассматривалось как искусственная конструкция, результат переосмысления летописцем событий IX в. Среди сторонников скандинавской концепции термин «варяжская русь» перестал употребляться во второй половине XIX в. Термины «варяги» и русь начали понимать как обозначения разновременных волн скандинавских мигрантов.

В значительной мере концепции происхождения варяжской руси в XVIII в. формировались под воздействием версий, высказанных в европейском историописании XVI–XVII вв. Финская и сарматская концепции непосредственно опирались на взгляды польских историописателей XVI в., считавших русских сарматским народом. Славяно-роксоланская и готско-роксоланская концепции сформировались благодаря влиянию со стороны популярнейшей среди европейских ученых XVI–XVII вв. версии о происхождении русских от упоминаемого античными авторами племени роксолан. Таким образом, полноценное рассмотрение варяго-русского вопроса в настоящее время невозможно без привлечения исторических сочинений XVI–XVII вв.

Этимологизирование и поиск созвучных имен как методы доказательства были характерны в XVIII в. для всех концепций происхождения варяжской руси. Особенное внимание уделялось топонимам, созвучным с именем русь. Обнаружение таких топонимов, гидронимов (реки Рось, Руса, г. Старая Русса, название о. Рюген и т.д.), как правило, воспринималось в качестве свидетельства пребывания древнего племени русь в данном регионе. Перспективы для научного обоснования этимологии имени русь открылись со становлением исторической лингвистики как науки в первой половине XIX в. Однако и в XIX в. отождествление с именем русь различных подобозвучных этнонимов и топонимов оставалось одним из важнейших методов доказательства в нескандинавских концепциях, а также в некоторых вариантах скандинавской концепции (О.И. Сенковский, П.Г. Бутков, Ф. Крузе).

Историко-лингвистическая схема, в соответствии с которой имя русь происходит от финского названия Швеции – Ruotsi, впервые в исторической науке была предложена Г.Ф. Миллером в 1749 г. В 1774 г. это мнение повторил шведский историк И. Тунманн. Ранее в науке, как правило, именно с последним связывалось появление гипотезы о происхождении термина русь от Ruotsi.

В первой половине XVIII в. сторонники скандинавской концепции (Г.З. Байер, В.Н. Татищев, Г.Ф. Миллер) начинают рассматривать аутентичные источники IX–X вв. как приоритетные и наиболее достоверные при решении вопроса о происхождении варяжской руси. В число аутентичных включают ПВЛ, Бертинские анналы, сочинения Лиутпранда и Константина Багрянородного, а также некоторые другие памятники. Вместе с тем, сторонники практически всех остальных концепций продолжали пользоваться неаутентичными сочинениями как источниками, пригодными для изучения варяжской руси. Таким образом, в отношении подбора источников в XVIII в. возникает и постепенно увеличивается расхождение между скандинавской и другими концепциями.

В XIX в. фундаментальное отличие нескандинавских концепций происхождения варяжской руси от скандинавской заключалось в составе источниковой базы. Авторы, придерживавшиеся антинорманистских взглядов, рассматривали в качестве достоверных античные, поздние средневековые источники и исторические сочинения XVI–XVII вв. Некоторые сторонники скандинавской концепции (П.Г. Бутков, О.И. Сенковский, Ф. Крузе, С. Сабинин) также пользовались неаутентичными источниками. Таким образом, если рассматривать историографию проблемы не с точки зрения противостояния норманистов и антинорманистов, а с позиции отношения к источникам, то в одну группу следует объединить тех, кто занимался поисками древней истории племени русь, опираясь на неаутентичные источники: норманистов С. Сабинина, О.И. Сенковского, Ф. Крузе, П.Г. Буткова и антинорманистов Г.Ф. Голлмана, Ю.И. Венелина, М.А. Максимовича, Ф.Л.Морошкина, И.Е. Забелина, Д.И. Иловайского, С.А. Гедеонова и др.

В XVIII–XIX вв. были открыты и введены в научный оборот практически все письменные источники, которые и ныне используются при решении вопроса о происхождении варяжской руси, сформировались основные концептуальные подходы к проблеме. Следует отметить, что наметившиеся у различных концепций особенности в подборе доказательств и составе источниковой базы также сохраняются в современной науке.

ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ