Все женщины делают это
| Вид материала | Документы |
- Все женщины делают это диля еникеева маленькая женская месть москва аст, 10422.57kb.
- Тонкий вкус и понимание. Женщины и изучение Торы, 287.88kb.
- Здоровье женщины и насилие, 1238.26kb.
- Прослушайте текст и напишите сжатое изложение, 87.36kb.
- Женщины не могут вкусить магистратуре, духовенство, триумфы, значки офиса, подарки, 147.35kb.
- Медалью Материнской Славы. Ярешил написать это сочинение, 34.32kb.
- Как научить детей обращаться с деньгами, 117.19kb.
- Учебно-методический комплекс для студентов всех форм обучения по специальности: 080105., 737.39kb.
- Г. И. Нургатина учитель информатики г. Нурлат, Республика Татарстан, сош №2 Сценарий, 31.77kb.
- Лекция Архитектурные особенности, 123.73kb.
Лара встала с кресла, присела к туалетному столику и посмотрела на себя в зеркало. Похожа она на сумасшедшую? Пожалуй, похожа. Лицо растерянное, взгляд затравленный, вся растрепанная. Может быть, ее сознание выключается лишь эпизодически?
“Неужели я способна убить тех, кого люблю?” — с ужасом глядя на себя, спрашивала Лариса.
Позвонила в офис подруги — длинные гудки.
“Куда это она девалась”, — раздраженно подумала Лара и позвонила на мобильник.
— Привет!
— Привет, дорогая! Судя по голосу, у тебя опять дела на букву “Х”?
— На “Х” в квадрате.
— Сейчас я быстренько закруглюсь и еду к себе. Ты тоже давай потихоньку подтягивайся. Там все расскажешь, мне отсюда не очень удобно говорить.
Они подъехали к офису “Примы” почти одновременно. В кабинете подруги Лариса без сил упала в кресло.
— Алка, они нашли того алкаша, который учил нас стрелять, и он все рассказал про наши пистолеты.
— Да и хрен с ним! — беспечно отмахнулась та.
— Не все так просто, дорогая...
Взяв со столика сигареты, Алла прикурила сразу две и ткнула одну из них в рот подруге. Некоторое время Лара курила, молчала, прищурившись и глядя в никуда.
— Помнишь, ты говорила про какую-то девицу на похоронах Кости...
— Ну, — кивнула та, внимательно глядя на нее.
— Почему же я ее совершенно не помню?..
— Ты была в таком невменяемом состоянии, что нечему удивляться. Я же ее к тебе не подпустила. Ты горевала у могилы и ни на кого не обращала внимания.
— Алка... — Лариса перевела взгляд на подругу. — А я могу быть невменяемой?
— Запросто. Ты натура тонкая, ранимая...
— Мать, у меня с башкой не в порядке... — Она сжала виски пальцами и опустила голову. — Вся неделя после моего похищения — как в бреду. Что-то я в те дни говорила, что-то делала, но ничего в памяти не осталось. Помню только, что в ту пятницу, когда Костя был убит, ездила в Подольск и устала как собака. Да еще пришлось встать в пять утра... Ты же знаешь, если я встану раньше половины девятого — целый день больная.
— Так вот тебе и ответ, старуха! — воскликнула Алла. — За четыре дня до этого тебя похитили, ты натерпелась страху, последующие дни тоже были в тревоге и переживаниях. Все сложилось одно к одному, и твоя крыша слегка тронулась. Теперь ясно — все произошло на почве нервного перенапряжения, страха, переутомления и недосыпа. Ты ведь приехала домой и легла спать, так?
— Кажется, так, но я не уверена — совершенно не помню тот день.
— Допустим, ты уснула, потом зачем-то встала, и у тебя произошло временное помрачение рассудка. Ничего не соображая, ты поехала и шлепнула Костю. Может быть, у вас с ним состоялся неприятный разговор и ты не сдержалась, а сейчас этого не помнишь.
— Алка, мне страшно. Получается, что в следующий раз в моей голове тоже что-то замкнет и я опять кого-то убью?
— Может быть, и убьешь. Я же говорю, что тебе надо к психиатру. Он тебе все объяснит, полечит, если надо. Давай-ка, подруга, не затягивай с этим делом.
— Ты что, меня боишься?
— Сдурела, что ли? Ты что, можешь всех близких людей отстреливать по очереди?
— Откуда я знаю? Может, и могу. Я теперь вообще ничего не понимаю.
— Старуха, я тебя не боюсь! — с мнимым пафосом провозгласила Алла. — Надеюсь быть последней в твоем списке на отстрел.
— Я столько лет прожила здоровой, а на тридцать шестом году свихнулась?
— Ну, когда-то же должен человек свихнуться, если ему на роду так написано. Не все же психи с самого детства. Ты разве никогда не слышала такого: человек вроде был здоров, а потом на четвертом или пятом десятке угодил в психушку?
— То есть ты допускаешь такую возможность?
— Гипотетически — да. А применительно к тебе — пока не знаю. Я же не специалист по психическим болезням.
— Не укладывается это у меня в голове. Если я виновата, следовательно, проснувшись, должна была взять стремянку, залезть на антресоли, достать пистолет и поехать убивать Костю.
— Ну, я же не знаю, как это бывает у психов. Могло быть и так.
— А куда я потом дела стремянку?
— А куда ты ее дела?
— Алка, не шути так. Мне страшно до дрожи. Я же ничего не помню.
— Ну, если ты все делала на автомате, то могла поставить стремянку на место. Ты же у нас баба аккуратная: где взяла, туда и поставила.
— То есть такой сценарий возможен?
— В жизни все возможно, — философски заметила Алла.
— Мать, а где твой пистолет? — неожиданно спросила Лариса.
— Дома валяется, — беспечно ответила та.
Лара внимательно посмотрела на нее. Верная боевая подруга улыбнулась:
— Что, прикидываешь, не могла ли я взять свой тэтэшник и пристрелить Костю?
Лариса молчала, не зная, что ответить. А ведь Алка могла... Зачем же она сейчас прикидывается дурочкой, строит версии, намекает на психическое заболевание?..
Та будто прочла ее мысли:
— Брось, старушка. Это не я, честно. Мой пистолет лежит спокойненько дома.
— Были еще непонятные события, которые я даже не знаю, как расценивать. То ли они и в самом деле были, то ли мне все это почудилось.
Она рассказала подруге историю с появлением и исчезновением пистолета, про шаги, запах перегара в ее комнате и усыпление пса.
— Вот дурында! — рассердилась Алла. — Что ж ты сразу все мне не рассказала! Это же наверняка штучки Саввы.
— Значит, не я убила Костю?
— Да кто ж тебя знает? Может быть, его шлепнула ты, а Савва, прознав про это, решил все усугубить и помочь следствию, подбросив тебе какой-то тэтэшник и обеспечив его твоими отпечатками, а теперь подкинул его ментам. Они бы не вышли просто так на Саню.
— Значит, все это не галлюцинация?
— Откуда я знаю? Пусть психиатр ответит на этот вопрос.
— Ну ладно, — вздохнула Лариса. — Надо ехать домой. Не говори пока ничего Мирону. Если он услышит, что здесь замешан Савва, — тут же встанет на дыбы. Ведь вполне возможно, тот вовсе ни при чем, а начнется война.
— Не скажу, — заверила верная боевая подруга.
Проводив подругу до машины, Алла положила ей руку на плечо и заглянула в глаза:
— Ларка, надеюсь, на этот раз ты все сказала? Или у тебя есть еще какие-то тайны?
— Разве я тебе врала?
— Не врала, но темнила.
— А что рассказывать, если я сама ничего не знаю и ничего не понимаю?
— Вот так бы и сказала. Если бы ты сразу призналась, что в башке у тебя полный туман, я бы давно отвела тебя к психиатру. Ты уже решила сходить или все еще менжуешься?
— Я боюсь, Алка.
— Да хрен ли бояться-то?
— Мне страшно услышать, что я ненормальная.
— А жить с этим не страшно?
— И жить страшно.
— Собери волю в кулак и иди. Вылечат тебя, не боись. Психов-то полно, однако на улицах никто с топором на людей не кидается. Значит, и психиатры кое-что умеют. Если у тебя крыша поехала, мы со Славкой все по-тихому организуем. Положим тебя в санаторий под чужим именем и будем к тебе привозить всех светил психиатрии. Никто ничего не узнает, если ты боишься огласки. Давай-ка, старушка, зрей побыстрее, а то еще кого-нибудь шлепнешь.
— Спасибо, подруга, ты всегда найдешь слова утешения.
— Не обижайся, — неожиданно ласково сказала Алла. — Я просто хочу тебя простимулировать.
Дома уже все спали. Лариса переоделась, погуляла с Доном и легла, но не могла уснуть.
Тяжело жить, сознавая, что не отвечаешь за свои поступки. Жила она, жила, все шло более или менее благополучно, и вдруг совершила нелепый с точки зрения здравого смысла поступок... Человеческая психика порой непредсказуема. Раз — и произошел сбой, и вся жизнь летит вверх тормашками.
Заснула Лара только под утро, опять приняв снотворное.
Весь следующий день Лариса была вялой, все валилось у нее из рук. Она решила вернуться домой пораньше, раз работать не получается.
Миша с Алешкой уже были дома. Сын так обрадовался ее приходу, что у Лары защемило сердце. Что теперь с ним будет?..
Войдя в комнату мужа, она спросила:
— Миша, почему ты сказал следователю, что не знаешь, уезжала ли я в тот вечер?
— Потому что я действительно этого не знаю.
— Но ведь ты мог сказать, что я была дома...
Муж посмотрел на нее долгим взглядом, но промолчал.
— Понимаешь, Миш, у меня очень сложная ситуация. Если понадобится, ты подтвердишь, что я с половины седьмого никуда не уезжала?
— Если понадобится, алиби у тебя будет.
Лара еще некоторое время постояла в растерянности, потом вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Алешка выбежал из своей комнаты:
— Мам, мы с папой сегодня идем в цирк на Вернадского. Там новая программа, а перед цирком есть аттракционы. Пойдешь с нами?
— Нет, сыночек, я очень устала и плохо себя чувствую. Всю ночь не спала. Лучше я останусь дома, полежу и отдохну, ладно?
Затренькал ее мобильник. Чуть поколебавшись, она взяла трубку.
— Лариса, — услышала она голос Мирона. — Ты не могла бы сейчас ко мне приехать?
— Слав, я себя чувствую так, будто по мне асфальтовый каток проехал. Давай в другой раз.
— Тогда я сам к тебе сейчас приеду. Мне нужно с тобой поговорить.
— Хорошо, приезжай, — согласилась Лара.
Миша с Алешкой ушли, а она принялась бездумно слоняться по квартире. Чтобы поднять настроение, поиграла с Доном в мячик, чему тот был невероятно рад и от избытка чувств уронил столик с ее любимой вазой. В дверь позвонили, Лариса пошла открывать.
— Ты почему отпираешь, даже не посмотрев в глазок? — строго спросил Мирон.
— А, какая разница, — махнула она рукой.
Он внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Повесил свое пальто, прошел вслед за хозяйкой в комнату и сел в кресло.
— Лариса, я вижу, что ситуация оборачивается круто.
— Да, похоже, — вяло согласилась она.
— Я могу убрать следователя.
— Как? — испугалась Лара. — Опять убийство?
— Нет, ты меня не поняла. У меня есть возможность сделать так, чтобы его отстранили от дела.
— Это будет в рамках закона?
— Пусть это тебя не волнует.
— Тогда не надо.
Слава пожалел, что спросил ее согласия. Давно нужно было избавить Ларису от Прохорова. Мирон не собирался устранять его физически, есть немало других способов заменить следователя. Сам он дважды был у него на допросах и сразу понял, что тот за птица. Оба допроса продолжались не более получаса. Не поднимая на него глаз, Прохоров спросил, где он был 12 февраля, задал еще с десяток формальных вопросов. Мирон, усмехаясь, сообщил о своем алиби, которое в данном случае не имело никакого значения, — люди его уровня сами не стреляют. Следователь считает его организатором многих преступлений и тихо ненавидит за то, что для закона он недосягаем.
Мирон понимал, как тяжело сейчас Ларе, — почти ежедневно следователь допрашивает ее по нескольку часов.
— Лариса, друзья должны помогать друг другу в беде, — твердо заявил Мирон.
— А ты считаешь, что я в беде?
— Похоже, что так.
Слава потушил сигарету и выжидательно посмотрел на нее, полагая, что она все расскажет. Но ей не хотелось обсуждать с ним ситуацию. Чем он поможет? Пошлет банду головорезов, чтобы запугать Прохорова? Получится, что ее проблемы связаны с деятельностью криминальной группировки. Только этого еще не хватало!
К тому же ей самой еще ничего не ясно. Все чаще кажется, что она сошла с ума, да и муж на нее как-то странно посматривает. Миша засиживается за работой до утра и наверняка слышит, как жена ночами бродит по квартире. Где-то Лариса прочла, что по ночам психические расстройства обостряются. Может быть, она вскрикивает от своих кошмаров или заговаривается? Или нелепо ведет себя, сама того не замечая? Разговаривает сама с собой? Значит, уже и Миша заметил, что с ней что-то неладно. Видимо, в ту пятницу она вела себя необычно, поэтому он расспрашивал ее маму, не было ли подобного в прошлом. Ни с того ни с сего муж, который бережет каждую минуту для своей драгоценной работы, не станет тратить время на визит к теще. Следовательно, он счел, что это очень важно.
Сказать Мирону, что у нее проблемы с психикой? И чем он ей поможет? Скажет то же самое, что Алка и мама: “Обратись к психиатру”.
Нет, если у нее какая-то психическая болезнь, то об этом никто не должен знать. Стоит человеку получить диагноз, и его уже никогда не будут считать полноценным, даже если он пролечится. Отношение к душевнобольным особое. Любые поступки, на которые раньше не обратили бы внимания, теперь будут расцениваться как проявление недуга: “Она же ненормальная, что с нее взять...” Потеряет друзей, деловых партнеров и репутацию. Кто захочет связываться с психичкой? А пока о болезни никто не знает, ее поступки объясняют тяжелой ситуацией. Ее растерянность по-человечески понятна, за это никто не осудит.
Пугаясь, что сходит с ума, Лара гнала от себя эти страшные мысли и повторяла любимую фразу, заимствованную у Скарлетт О`Хара: “Я не буду думать об этом сегодня, подумаю завтра”, — успокаивала себя, что со временем все пройдет. За этот месяц она испытала сильные потрясения — похищение, гибель любовника, следствие, подозрение в убийстве, — видимо, поэтому в психике произошел временный сбой. Но стрессовая ситуация рано или поздно разрешится, и тогда она придет в норму.
Поверять Мирону сомнения насчет Алки тем более не стоит. Наивно надеяться, что он поймет тревоги Ларисы, да и непорядочно “закладывать” подругу любовнику. Даже если у Алки была интрижка с Костей — в конце концов, это ее личное дело. Да и сама-то она хороша — прежде чем стать любовницей своего заместителя, нужно было снять шоры с глаз и увидеть, что Алка к нему неровно дышит. Могла бы и сдержать жало плоти, ведь не девочка и не сексуально неразборчивая шлюшка.
Стоит ли сказать о том, что ей то подбрасывают пистолет, то похищают его? Мирон решит, что это дело рук Саввы.
“Нет, пока рано просвещать Славу, — решила Лариса. — Только хуже сделаю”.
Спохватившись, что пауза слишком затянулась, Лара виновато посмотрела на гостя. Пока она размышляла, тот молча смотрел на нее, курил, не торопя с ответом. Сигарета потухла, и Лариса потянулась к пепельнице. Увидев, что там уже три окурка, Лариса ахнула. Неужели она задумалась так надолго? И все это время гость терпеливо ждал!
— Я тут навел кое-какие справки. Прохорова все ненавидят. Он из тех упертых ханжей, что всем навязывают собственное мнение, всех выводят на чистую воду. Демагог и морализатор, по собственной инициативе следит за нравственностью коллег и “чистотой рядов”. Чуть что — бегом к начальству и все обо всех доносит. Проблема вот в чем. Почему это дело дали именно ему? Он славится тем, что обычно доводит дело до суда. У него прозвище Бультерьер, потому что он вцепляется мертвой хваткой в каждую привлекательную женщину.
— Ароныч тоже говорил мне о нем нелицеприятные вещи. Возможно, кому-то очень надо подставить меня и засадить за решетку, вот и назначили Прохорова.
Мирон об этом уже думал. Выяснилось, что дело об убийстве Константина Сохова должен был вести молодой следователь Катаев, но тот заболел, и дело передали Прохорову. Сыщики Мирона осторожно выяснили, чем болел Катаев. Оказалось, что вечером 15 февраля тот вызвал на дом неотложку в связи с сердечным приступом, а на следующий день участковый врач дал ему больничный лист с диагнозом “вегетососудистая дистония”.
С чего бы у двадцативосьмилетнего мужчины случился сердечный приступ? — спросил себя недоверчивый Мирон и приказал своим сыщикам найти ответ. Оба врача, побывавшие у Катаева, сообщили, что у того было давление 160/90, сильное сердцебиение, он жаловался на сжимающие боли в области сердца. Судя по его амбулаторной карте, подобное с ним впервые. Может быть, кто-то навестил его и сильно напугал? Или произошел тяжелый разговор с начальством, из-за чего Катаев разволновался, и у него подскочило давление? Или он сам каким-то образом понял, что за дело Сохова лучше не браться? Через неделю Катаев вышел на работу, и это еще больше усилило подозрения Мирона — слишком быстро поправился.
Напугать Катаева могли ребятишки Саввы — именно ему эта ситуация на руку: под подозрением и сам Мирон, и обе его дамы. Неплохой шанс избавиться от давнего недруга руками правоохранительных органов. Или же молодого следователя не пугали, а уговаривали сделать главным подозреваемым Мирона, а Катаев, решив не вмешиваться во вражду двух главарей, от греха подальше предпочел взять больничный лист. Но пока сыщикам Мирона не удалось найти доказательств, что все это проделки его давнего недруга. Прохоров неудобен Савве тем, что на него невозможно повлиять, однако подходит по другим параметрам: во-первых, не берет взяток, а значит, Мирон не сможет его подкупить, во-вторых, ненавидит богатых людей и женщин, а в-третьих, непременно заставит признаться и посадит.
Слава выяснил кое-что о Прохорове. Его предвзятость имела позитивную сторону: опытный адвокат может оспорить следственные действия, совершенные с нарушением процессуальных норм.
— Лариса, ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросил Мирон, немного помолчав.
— Про пистолет?
— Об этом мне Алла недавно рассказала. Я сам во всем виноват. Уперся и запретил ребятам давать ей оружие. Тогда я ее еще не знал и надеялся, что смогу уберечь от ненужного баловства. А она решила назло мне сделать по-своему. Получилось, что я унизил ее, запретив давать ей оружие. Этого Алла стерпеть не могла.
— Да ладно, Слав, не кори себя.
— Нет, нет, это моя вина, я должен был все продумать. Но таких женщин, как Алла, у меня никогда не было. Она избалованная, капризная, своенравная, непредсказуемая. От нее не знаешь что и ждать: то ласковая и нежная, а чуть что не так — ее несет, и удержать невозможно. Чем больше возражаешь, тем больше злится. Однажды устроила у меня побоище, перебила все, что бьется, в меня летели разные тяжелые предметы, я еле успевал уворачиваться. Потом села в кресло, расхохоталась и говорит: “Ну все, я выпустила пар, давай мириться”. Я теперь с ней не спорю: понял, что это бесполезно, лучше промолчать. Алла умница, потом сама все понимает и признает, что была не права. А перечить ей нельзя ни в коем случае, только хуже будет. А тогда я этого еще не знал.
— Дали бы ей поиграться с оружием, она бы сразу потеряла к нему интерес.
— Так и нужно было сделать — дать команду ребятам, чтобы они поучили ее стрелять, ей бы это быстро надоело. Ведь в этом ничего привлекательного нет, по крайней мере для женщины. Да и мужчины стреляют не ради удовольствия. Жизнь заставляет.
— Удовольствие, прямо скажем, ниже среднего. Руке больно, уши закладывает. Да и не попала ни разу. Ни азарта, ни куража.
— Верно. Это только в кино все ловко и красиво. Ковбой Джон неуловимым движением выхватил кольт и, не целясь, в несколько выстрелов уложил всех своих противников. В жизни все не так. Если бы у вас не было этих проклятых пистолетов, то можно было бы легко опровергнуть все обвинения.
— Менты вышли на алкаша Саню, учившего нас стрелять.
— Знаю. Я его найду, Лариса. Алла теперь понимает, что, если бы не ее тогдашнее своенравие, ничего бы этого не было.
— Слав, а ты не думаешь... — осторожно начала Лара.
— Да знаю я, чего ты опасаешься! — перебил ее Мирон. — Конечно, Алла больше подходит на эту роль. Ты бы не смогла выстрелить в человека, а она, если разозлится, все, что угодно, может натворить.
— Но зачем ей убивать Костю?..
— Ох, Лариса... — обреченно махнул он рукой. — Понимаю — женская солидарность... Вы с Аллой думаете, что я про ее шашни не знаю. Все я знаю, только молчу.
“А вдруг это Мирон убил Костю? — подумала Лара и отвела взгляд, чтобы гость не прочел мысли по ее глазам. — Он самолюбив, злопамятен, мстителен. Допустим, Слава решил, что Алка увлечена молоденьким Костей и бросит его. А ведь она ему очень дорога. Конечно, он не сам разделался с соперником, а кого-то послал. Попасть с первого выстрела в сердце может только профи. Мирон мог воспользоваться услугами киллера, ему-то это проще, все ж криминальный авторитет”.
Чтобы справиться с волнением — вдруг Слава догадается о ее подозрениях! — Лариса предложила гостю кофе и вышла на кухню. Привычные действия успокоили, и через десять минут она вошла с подносом, на котором дымились чашечки с кофе.
— Слав, ты на Алку не сердись, такой уж у нее характер.
— Знаю, потому и терплю. Алла ведь очень искренняя. Может попридуриваться, но за столько лет я ее понял. Она не врет мне, я это чувствую.
“Эх, не все ты про свою подругу знаешь, — подумала Лара. — Алка права — как же мужики доверчивы! И этот тоже — верит ее искусной игре”.
Придвинув гостю чашку кофе, она успокаивающим жестом положила ладонь на его руку. Глаза у него были грустные, и ей стало жалко Мирона. А ведь подруга права — он очень одинок. Слава никогда не был женат, не имел детей, у него нет братьев, сестер, мать живет в маленьком городке на Урале и категорически не хочет переезжать в Москву, отец их бросил, когда Славе было восемь лет. По сути, у него нет никого, кроме Алки. Ему пятьдесят два года, а ради чего и ради кого он их прожил? Неужели ради денег и власти? Судя по его потерянному виду, не много счастья принес ему презренный металл. Кому Слава оставит свои капиталы? О чем будет вспоминать в свой последний час? Когда человеку более полувека, пора задумываться о высоких материях, о вечности — какой след ты оставил после себя на этой земле?..