С. А. Калиниченко Какими мы были
| Вид материала | Документы |
- Вместо предисловия, 1704.12kb.
- Дни русской культуры в латвии: какими они были и какими могли бы стать, 82.77kb.
- Ченнелинг послания старших братьев человечества, 2165.56kb.
- Города Волжской Булгарии, 274.39kb.
- Память наша – счастье, а не бремя, 223.1kb.
- Калиниченко Александр Александрович предисловие к русскому изд анию книга, 3956.66kb.
- При выполнении задания вы можете опираться на следующие вопросы: Какими приемами пользуется, 56.64kb.
- Наибольшие трудности при овладении программой по русскому языку испытывают леворукие, 199.28kb.
- Любви, смерти и жертвы, 3333.37kb.
- Евгений Николаевич, расскажите, где вы родились, какими были ваши подростковые годы?, 147.98kb.
ЗАМЕСТИТЕЛЬ КОМАНДИРА БРИГАДЫ ПО ТЫЛУ
ПОЛКОВНИК НИКОЛАЙ ДМИТРИЕВИЧ МЕЛЬНИКОВ
Заместитель командира бригады по тылу полковник Н.Д.Мельников был самым старшим по возрасту среди заместителей полковника Р.П.Мосолова. Он также, как и большинство офицеров нашей части, всю жизнь прослужил в спецназе, пройдя путь от командира группы до командира отряда специального назначения. Однако в связи с тем, что в свое время военную академию ему закончить не удалось, пришлось перейти на должность начальника тыла бригады. Здесь Николай Дмитриевич навел идеальный порядок. Все у него в службе, начиная от солдатской столовой и кончая складами и даже свинарником, сверкало и блестело. Это было потому, что заместитель командира нашей бригады по тылу во все вникал лично сам. Именно поэтому с вещевым и продовольственным снабжением ни у солдат, ни у офицеров нашей части особых проблем никогда не возникало.
По его инициативе и непосредственном участии у каждого солдата бригады появился так называемый пятый комплект повседневной формы одежды, что позволяло нам, командирам подразделений обеспечивать и поддерживать опрятный внешний вид подчиненных. И это при том, что для полевых занятий, учений и прыжков с парашютом у наших бойцов и офицеров была зимняя специальная одежда, а также летняя специальная форма одежды, которую из-за ее желтого цвета мы называли «песочкой». Ее очень любили носить солдаты и офицеры по любому случаю и без такового, так как она была очень удобна и практична в столь жарком узбекском климате.
Призыв комбрига Мосолова относительно того, что солдат спецназа по внешнему виду должен в лучшую сторону на порядок отличаться от военнослужащих других родов войск, Николай Дмитриевич на деле воплощал в жизнь. Это у него получалось легко, будто бы само собой разумеющееся. Когда же он уволился, то в службе тыла бригады начали появляться, а затем и усугубляться те проблемы, которых при полковнике Н.Д.Мельникове никогда не было да и быть не могло.
Он пользовался заслуженным авторитетом практически у всего личного состава бригады, о чем красноречиво могло свидетельствовать то, что в кулуарах офицеры и солдаты нашей части, как говорится, от мала до велика, любовно называли его «Дядя Коля». В этой связи с удовольствием, и не без улыбки, всегда вспоминаю свою первую встречу с Николаем Дмитриевичем.
Как-то, когда не прошло еще и двух недель моего пребывания в бригаде, в одну из суббот все офицеры роты отдыхали, а я был ответственным за проведение парко-хозяйственного дня. Вдруг в канцелярию, где я писал очередной конспект для занятий, буквально вбежал дежурный по роте сержант В.Бахтий со словами: «Товарищ лейтенант, Дядя Коля по плацу идет в направлении нашей роты!». «Ну и пусть себе идет», - ответил я, не отрываясь от конспекта. «Да это же замкомбрига по тылу полковник Мельников», - с выпученными глазами на перекошенном лице выпалил Валерий. Я быстро сообразил, что мне необходимо достойно представить роту в глазах прямого начальника, и, поддавшись возбужденному настроению дежурного по роте, бегом выбежал навстречу полковнику Мельникову.
После доклада о том, что шестая рота занимается по плану парко-хозяйственного дня, Николай Дмитриевич переспросил мою фамилию и прошел в расположение сначала шестой роты, а затем роты связи нашего отряда, которая находилась в противоположном крыле казармы. Сделав несколько незначительных замечаний по внутреннему порядку в расположении рот нашего отряда спецназ, заместитель командира бригады по тылу Н.Д.Мельников ушел. «Ну, сегодня, видимо, благоприятное расположение звезд на узбекском небе, - сказал, облегченно вздохнув, сержант Бахтий. – Пронесло. Обычно Дядя Коля очень строг. Всегда устраивает серьезную выволочку всем и за все. Нас сегодня эта участь, слава Богу, миновала».
Очень часто вспоминаю сам или во время встреч со своими бывшими сослуживцами о том, как Николай Дмитриевич на личном примере учил нас служить в спецназе. Будучи от природы человеком сухощавым и очень крепким, он не упускал возможности зайти на спортгородок, когда там занималось физической подготовкой какое-либо подразделение, и продемонстрировать свои физические способности. Он, как правило, снимал фуражку и галстук и на перекладине держал «уголок». При условии, что полковнику Мельникову в те времена было уже далеко за 50, делал он это упражнение спокойно и очень долго, а когда заканчивал, то лицо его выражало не усталость, а лишь то, что ему просто надоело демонстрировать молодым спецназовцам, как и сколь долго они должны уметь держать на перекладине «уголок». Мало кто из нас, молодых солдат, сержантов и офицеров мог выполнять это упражнение точно так, как это делал Николай Дмитриевич.
Помнится, как однажды, когда Федя Волох уже женился на дочери Николая Дмитриевича Галине, я пришел к Мельниковым в гости, где в то время жили молодожены. Когда наши посиделки зашли далеко за полночь, и разговор, как водится в таких случаях, постепенно, сам собой перешел на обсуждение служебных тем, а мы с Федором уже начали «выпендриваться» относительно того, что являемся «суперскими спецназовцами» или, как мы тогда говорили «Рэксами», Дядя Коля, сказав свое обычное: «Тихо будь!» - предложил нам посоревноваться с ним. Держать «уголок» было решено, упершись руками в подлокотники кресел, бывших в квартире Мельниковых. Как можно догадаться, несмотря на все наши с Федей титанические усилия, Николай Дмитриевич, в свои-то годы, продержал «угол» намного дольше, чем это смогли сделать мы, молодые крепкие и тренированные лейтенанты, командиры групп специального назначения. В этом была определенная загадка полковника Мельникова.
Как-то однажды, я лично был свидетелем случая, который также красноречиво характеризует Николая Дмитриевича. В день отправки из части первой партии солдат, увольняемых в запас, я, вместе с несколькими офицерами и прапорщиками, стоял около так называемой «автопоилки» - специально оборудованного водопроводного крана, из которого постоянно текла вода для питья. В это время мимо «поилки» пробегали два солдата-дембеля, которые, как мы знали, через час должны участвовать в церемонии прощания с Боевым Знаменем бригады. Лица их выражали радость, и бежали они в направлении каптерок, где должны были переодеваться в парадную форму. Поэтому внешний вид у них был, как говорят в армии, «расхристанный».
У большинства из тех офицеров, кто видел этих «дембелей», такой внешний вид не вызвал совершенно никаких отрицательных эмоций, так как всем все было и так понятно и без дополнительных объяснений. Однако полковник Мельников остановил пробегавших мимо него солдат, сделал им замечание и потребовал привести форму одежды в порядок. Бойцы, откровенно улыбаясь, заявили, что они ведь уже «дембеля» и торопятся в каптерку, чтобы переодеться в парадную форму и успеть на торжественное построение бригады. «Ах, так вы «дембеля»? Ну, тогда покажите, чему вы научились за два года службы в спецназе», - заявил Николай Дмитриевич и предложил им отжаться от земли на количество раз.
Все присутствовавшие около поилки с интересом наблюдали за происходившим. Солдаты все с теми же улыбками, выражавшими полную готовность показать заместителю командира бригады по тылу высший класс выучки старослужащих солдат войск специального назначения, приняли упор лежа и начали интенсивно и довольно легко отжиматься. В это время полковник Мельников передал кому-то из стоявших рядом офицеров свою фуражку, снял галстук, а когда бойцы, запыхавшись, закончили отжимание и встали, Николай Дмитриевич легко отжался от земли намного больше, чем оба спецназовца вместе взятые. Глядя на несколько поникших и удивленных солдат, полковник Мельников с гордостью и под дружный хохот всех, кто видел эту картину, спросил: «Так, кто из нас в большей степени «дембель»? Вы или я?» - и отпустил поникших «дембелей» готовиться к построению бригады.
НАЧАЛЬНИК ШТАБА БРИГАДЫ
ПОДПОЛКОВНИК ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ КОЛЕСНИК
Из всех представителей командования бригады особое мое внимание всегда привлекал начальник штаба подполковник В.В.Колесник. Возможно, это было потому, что именно ему я представлялся, когда прибыл в часть, возможно еще по какой-то причине. В ходе совещаний и других мероприятий Василий Васильевич, как правило, выступал очень редко. В основном это были лишь краткие замечания и реплики по отдельным обсуждавшимся вопросам. Однако в его обязанности, как начальника штаба нашей части, входило доведение до офицеров и прапорщиков содержания различных приказов, распоряжений и директив Командования. Поэтому, когда Колесник выходил на трибуну, то приходилось невольно наблюдать за ним. Во время одного из первых совещаний офицеров, на котором я присутствовал, я заметил, что наш начальник штаба, читая приказы, испытывает определенные трудности, так как тянет слова, а также делает достаточно длинные и, как мне казалось, совершенно неоправданные паузы. Создавалось впечатление, что Василий Васильевич при чтении текстов думает о чем-то своем, что отвлекает его от сути того, что он читал. Я внимательно слушал его, но причину такого поведения понять не мог.
На одном из очередных совещаний офицеров бригады я спросил об этом у сидевшего рядом со мной старшего лейтенанта Тимченко. Александр, отмахнувшись от меня, сказал лишь, что неизвестно, как бы я себя ощущал, если бы мне довелось пережить то, что пережил в годы войны Колесник. Такой ответ, естественно, заинтриговал меня еще больше, поэтому уже после совещания я подошел к замполиту нашей роты Олегу Кривопалову и задал тот же вопрос.
Олег, в отличие от Александра, довольно подробно рассказал о том, что отца и мать нашего начальника штаба, партизанивших с самого начала Великой Отечественной войны в лесах Полтавщины, по доносу предателя арестовали фашисты и 7 ноября 1941 года расстреляли на глазах у всех жителей той деревни, в которой жила семья Колесников. Казнь родителей видел и маленький Вася, которому тогда еще не исполнилось и шести лет. После испытанного нервного потрясения он стал сильно заикаться. Данный недостаток ему удалось преодолеть усиленными тренировками и то лишь к окончанию Орджоникидзевского суворовского военного училища.
«Именно поэтому, - заключил Кривопалов, - Василий Васильевич до сих пор испытывает определенные трудности, когда приходится выступать перед личным составом на собраниях и совещаниях или читать вслух какие-либо тексты. Все в части об этом знают и фактически не замечают некоторых шероховатостей в речи Колесника. Кстати, данные обстоятельства биографии Василия Васильевича, особенно стремление и упорство, с которым он добивался исправления имевшихся в его речи недостатков, - по словам Олега, - способствовали повышению его авторитета у личного состава бригады».
После рассказа Олега Кривопалова я также проникся особым чувством уважения к Колеснику, так как понимал, что не всякий человек выдержит и переживет выпавшие в детстве на его долю столь серьезные испытания. Вызывало уважение также и то, что он, закончив суворовское военное и офицерское училища, а также Военную академию имени М.В.Фрунзе, всю жизнь служил в спецназе. Начиная с 1956 года, когда, например, я, как говорят, еще под стол пешком ходил, Василий Васильевич прошел путь от простого командира группы, какими большинство из нас были тогда, в 1974 году, до начальника штаба 15 отдельной бригады специального назначения. Как я уже говорил, все, что удалось в то время узнать о нашем начальнике штаба, не могло не вызывать чувство гордости за него и невольно заставляло еще больше работать над собой, чтобы хоть в чем-то походить на Колесника.
НАЧАЛЬНИК ПОЛИТИЧЕСКОГО ОТДЕЛА БРИГАДЫ
ПОДПОЛКОВНИК НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛЫСАК
Начальник политического отдела 15 обрСпН подполковник Н.В.Лысак прибыл к нам в августе 1974 года, примерно за месяц до того, как мы, молодые лейтенанты-выпускники военных училищ, начали приезжать в бригаду. Помню, как в первый же день моей службы Олег Кривопалов направил меня к начальнику политотдела бригады подполковнику Лысаку представляться. Беседа была непродолжительной по времени и, как говорят в таких случаях, емкой по содержанию, благодаря чему все поднятые в ходе нее вопросы в деталях остались в памяти до сих пор.
Николай Васильевич, к моему удивлению, фактически единственный из прямых начальников бригады поинтересовался моими оценками в дипломе об окончании училища. Отдельно он остановился на результатах изучения общественно-политических дисциплин в училище, увязав их с эффективностью проведения с подчиненным личным составом занятий по политической подготовке. Коротко коснувшись обстановки в шестой роте, в которую меня назначили, он отдельно остановился на том, что командир группы в своей работе с самого начала должен уделять серьезное внимание недопущению неуставных отношений в солдатской среде. При этом начальник политотдела рассказал, что совсем недавно именно в шестой роте произошел вопиющий случай, когда сержант Мамедов ударил молодого солдата и сломал ему челюсть, за что был осужден судом военного трибунала. Этот факт, по словам Лысака, еще не свидетельствует о том, что в роте капитана Голубовича все плохо, но надо иметь в виду, что в плане неуставных взаимоотношений в роте могут быть проблемы, над которыми всем нам, а командирам групп спецназ, в первую очередь, надо будет много работать.
Начальник политотдела поинтересовался наличием у меня прыжков с парашютом и, узнав, что я еще не прыгал, заявил, что он в бригаду прибыл служить лишь около месяца назад, а до этого был замполитом в артиллерийском полку 155 мотострелковой дивизии. «Вот, будем с Вами вместе осваивать воздушно-десантную подготовку, с той лишь разницей, что Вам 22 года, а мне скоро будет 40 лет. Но, ничего, справимся!» - с уверенностью в голосе заявил Николай Васильевич.
ЗАМЕСТИТЕЛЬ КОМАНДИРА БРИГАДЫ ПО ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНОЙ СЛУЖБЕ ПОЛКОВНИК
ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ ЛЕНСККИЙ
Заместителем командира бригады по воздушно-десантной службе был полковник В.А.Ленский. Специфика его работы, где все подчинено букве инструкций, наставлений и приказов, наложила заметный отпечаток на характер Виктора Александровича и его отношение ко всему, чем ему приходилось занимался на работе. Он, как мне казалось, никогда не делал то, что не было определено соответствующими руководящими документами, а если чем-то и занимался, то делал это исключительно в соответствии с тем, как предписывают инструкции и приказы. Такого же отношения, прежде всего к воздушно-десантной подготовке, он требовал от всех командиров подразделений и начальников служб части, так как считал такое отношение к ВДП необходимым условием безаварийности при совершении бригадой прыжков с парашютом.
Показательных примеров, характеризующих личность Виктора Александровича, было очень много, однако мне хочется привести лишь один, но который наиболее наглядно отражает его личностные особенности. Как-то на очередном совещании офицеров полковник Ленский встал и долго призывал молодых офицеров и прапорщиков бригады не нарушать существующий порядок и выходить из части только через КПП, а не прыгать через забор, чтобы сократить путь домой. «Мало того, что вы подаете плохой пример своим солдатам и сержантам, - говорил Виктор Александрович, - так вы же еще ноги себе переломать можете!»
Народ в зале загудел, а кто-то из присутствовавших довольно громко сказал: «Что же это за спецназовец, если, прыгая через забор, он может сломать ногу». Отвечая на эту реплику, Ленский начал долго пространно рассуждать о том, что не следует искушать судьбу и лишний раз подвергать себя опасности. Завершая свою речь, он совершенно серьезно заявил: «Вот я, например, никогда и никуда не лезу без надобности. Надо мне, например, телевизор посмотреть, зову жену, чтобы включила телевизор, - слушая Виктора Александровича, офицеры и прапорщики в зале начали тихонько хихикать, а он тем временем продолжал. – А когда закончу смотреть телевизор, прошу, чтобы она его выключила. Сам я ничего никогда такого не делаю, так как, не дай Бог, еще током ударит, - заключил полковник Ленский под громкий хохот офицеров и прапорщиков, находившихся в зале.
Когда мы расходились после завершения этого совещания, то все громко обсуждали полушутливое, полусерьезное заявление полковника Ленского. Нам было понятно, что Виктор Александрович с присущим ему чувством юмора попытался обратить наше внимание на необходимость постоянного соблюдения мер безопасности во всем и всегда.
СОВЕЩАНИЯ ОФИЦЕРОВ БРИГАДЫ
Где-то однажды прочитал весьма спорное высказывание, которое гласило, что «совещания незаменимы, когда вы не желаете ничего делать». Однако жизнь порой вносит свои коррективы в те жизненные постулаты, которые приходится порой вычитывать в книгах или периодически наблюдать в повседневной жизни. Поэтому всегда считал весьма важным и показательным аспектом деятельности любого воинского формирования совещания офицеров и прапорщиков. Порой достаточно один единственный раз побывать на совещании офицеров части, чтобы понять, что собой представляет данная воинская часть, какой в ней уровень боевой и политической подготовки, дисциплины и порядка и т.д.
Однако это стало понятно мне не с начала моей службы в бригаде. В начале своей службы в 15 бригаде спецназ я лично, видимо, как и большинство моих ровесников, не совсем понимал ту роль и значение, которое играют еженедельные совещания офицеров бригады, которые проводились по пятницам, после обеда. Однако постепенно стал относиться к ним более внимательно, стараясь извлечь из них возможно больше пользы для себя и моей повседневной работы, так как многое из того, что происходило на совещаниях и о чем можно было узнать молодому офицеру во время их проведения, оказывалось весьма полезным, поучительным и интересным.
Прежде всего, именно в ходе проведения служебных совещаний можно было ознакомиться с теми руководящими документами, директивами, приказами и инструкциями, которые периодически вводились в действие в Вооруженных силах и войсках специального назначения. Однако это было далеко не главное. Самым главным их содержанием, по-моему, являлось то, что совещания дают возможность, особенно младшим офицерам, которые, как правило, в работе основное внимание уделяют своим подразделениям, узнать, чем живут другие подразделения, воинская часть, в которой офицер служит, и Вооруженные силы в целом.
Кроме того, совещания предоставляли офицерам и прапорщикам нашей бригады практически единственную в своем роде возможность собраться вместе, а иногда и обсудить насущные проблемы, которые в рамках, например, роты или батальона невозможно решить. Только на таких совещаниях могли быть сразу до всех офицеров части доведены, например, подходы и установки командования бригады и вышестоящего руководства по тому или иному вопросу.
Видимо, исходя из утверждения, что «совещания незаменимы, когда вы не желаете ничего делать», еженедельные совещания офицеров в 15 отдельной бригаде специального назначения, как правило, проходили недолго и по-деловому. Одной из их специфических особенностей было то, что на них совершенно не действовало хорошо испытанное и зарекомендовавшее себя в других воинских частях правило, которое гласит: «не опаздывай на служебное совещание – будешь сидеть в первом ряду». Опоздания на совещания в 15 обрСпН были не просто не приняты, они совершенно не допускались. Считалось, что для любого офицера или прапорщика спецназа, так же, как, в общем-то, и для сержанта или солдата, совершенно недопустимо опаздывать куда-либо, а тем более на совещания. Поэтому, если кто-то по каким-нибудь, пусть даже самым уважительным причинам опаздывал прийти к назначенному времени, то он просто не ходил на данное совещание, дабы не навлечь на себя гнев и недовольство прямого и непосредственного начальства.
Служебные совещания в нашей бригаде были порой весьма интересны и поучительны, особенно если тебе лично или подразделению, в котором ты служишь, командование не предъявляло никаких претензий. В этом случае ты постигал какие-то служебные вопросы не на собственном горьком опыте, а на негативном опыте других твоих сослуживцев, что, естественно, намного приятнее и, думаю, поучительнее.
Как правило, совещания проводились в хорошей эмоциональной обстановке, которую, в основном, создавал и поддерживал командир бригады полковник Р.П.Мосолов. Доведение каких-либо приказов или обсуждение того или иного вопроса, касающегося специфических сфер учебной деятельности нашей части, Роберт Павлович, в присущей только ему манере поведения, сопровождал многочисленными своими собственными комментариями и пояснениями, которые у него перемежались шутками и поучительными, в основном юмористическими примерами из его мирной или военной службы и жизни.
Опять же, можно было бы привести множество примеров того, как при полковнике Р.П.Мосолове проводились совещания в 15 отдельной бригады специального назначения, но для иллюстрации этой его особенности достаточно вспомнить лишь некоторые из них. Помнится, как однажды в самом конце 1974 года обсуждался вопрос исполнительской дисциплины и отношения офицеров бригады к воинской службе. Мосолов встал и, выражая свое мнение по данной проблеме, старательно пряча в уголках губ хитроватую улыбку, после небольшой преамбулы и приведения каких-то конкретных примеров с фамилиями наших сослуживцев, с уже довольно серьезным лицом, достаточно строго заявил буквально следующее: «У меня в бригаде, которой я командую уже много лет, все-таки есть такие офицеры, их, правда немного, но они есть, которые совершенно не пьют, не курят, воинскую дисциплину не нарушают, при этом, заметьте, даже женщинами не увлекаются, однако они ведь и ни черта не работают. Так, скажите, пожалуйста, зачем мне в бригаде специального назначения нужны такие офицеры? – поинтересовался комбриг под гомерический хохот всего офицерского состава бригады. – А ведь всем известно мое требование, суть которого сводится к тому, что офицер спецназа должен быть примером для солдата во всем, то есть должен постоянно работать над собой, постоянно совершенствоваться по всем аспектам его уникальной воинской специальности».
Продолжая рассуждать о роли офицеров-командиров групп специального назначения, Мосолов далее заявил: «Ведь само собой разумеется, что лучше стадо баранов во главе с львом, чем стадо львов во главе с бараном. Даже состоящая из молодых плохо обученных солдат разведывательная группа специального назначения способна выполнить поставленные Командованием задачи, если у нее будет толковый опытный и знающий командир. Но маловероятно, что группа, состоящая из «рэксов», как вы любите себя называть, выполнит все задачи, если ее возглавит плохо подготовленный, слабый, малоопытный командир группы», - закончил Роберт Павлович свое короткое, но, как говорят в таких случаях, «яркое по форме, глубокое по содержанию» и воспитательному наполнению выступление перед своими подчиненными.
В общем, Роберт Павлович как личным примером, так и своими призывами мобилизовывал всех нас, своих подчиненных, относиться к службе с огоньком и творчески, часто повторяя, что «жизнь без труда постыдна, а труд без творчества не достоин человека».
Многие употреблявшиеся Мосоловым выражения и фразы, как я уже говорил выше, впоследствии стали у офицеров, солдат и сержантов бригады крылатыми, часто использовались в служебной деятельности и в жизни и определяли наши подходы или отношение к тому или иному служебному или жизненному вопросу. Например, Роберт Павлович часто говорил: «Солдат специального назначения по внешнему виду должен выглядеть на порядок лучше, чем солдат других родов войск и служб» или «Солдату спецназа на гауптвахте делать нечего». Когда Роберт Павлович был чем-то недоволен, то обычно говорил: «Пехота, вы, драная!». С его легкой руки это выражение намертво вошло в устойчивый лексикон солдат и офицеров нашей бригады. Более того, это выражение несколько трансформировали, и оно приобрело новый вид: «Пехота красномордая» или «Пехота тупорылая».
Как-то на совещании офицеров бригады перед праздником Великого Октября в 1974 году начальниками и командирами разных уровней было много сказано о необходимости поддержания дисциплины и порядка в части в этот период. Сначала все казалось достаточно рутинным и обыденным, как это бывает на таких мероприятиях. Начальник штаба бригады В.В.Колесник зачитал приказ о назначении личного состава в караул и наряд по КПП, КТП и на кухню в праздничные дни, были даны указания об инструктаже дежурных по подразделениям и необходимости контроля за несением подчиненными внутренней и караульной службы, выполнения правил пожарной безопасности и так далее.
Когда в конце совещания слово взял командир части Р.П.Мосолов, Олег Кривопалов легонько подтолкнул меня в бок и, загадочно улыбаясь, тихо сказал: «Ну, теперь слушай внимательно». Роберт Павлович встал, осмотрел всех присутствующих в зале, несколько слов сказал о предстоящем празднике, а затем, обращаясь к офицерам и прапорщикам бригады, вновь потребовал обеспечить проведение праздников без каких-либо происшествий в своих подразделениях, для чего необходимо организовать проведение запланированных мероприятий и отдых личного состава, а также осуществлять постоянный контроль за подчиненными.
Значительную часть в выступлении командира заняло напутствие всем присутствовавшим на совещании офицерам и прапорщикам по тому, как необходимо провести праздник. Роберт Павлович, в частности, сказал, что праздник Великой Октябрьской революции, конечно же, надо отметить в семьях или различных микроколлективах и компаниях. Ссылаясь на свой богатый жизненный опыт, он предупредил, что, если кто-то пойдет в ресторан, то при расчете все, кто будет в данной компании, должны расплачиваться одинаково. При этом командир бригады добавил: «Ведь деньги, как известно любят счет. Уж, я-то знаю, как начинаются конфликты из-за нерешенных денежных проблем».
Закончил свою речь Роберт Павлович напоминанием о том, как надо, или как не надо пить спиртное. Те, кто давно служил в части, видимо, уже слышали то, что он намеревался сказать, и заранее начали улыбаться. А Мосолов, остановившись на необходимости соблюдения меры пития, сначала использовал давно известную в армии присказку: «Каждый должен знать свою меру. Выпил бутылку, выпил две бутылки и остановись. Зачем же напиваться, - а затем продолжил. - При этом надо всегда знать, с кем пить, сколько, когда и где». Под всеобщие улыбки и смех, вновь лукаво улыбаясь своей широкой улыбкой, Роберт Павлович обратился к нам, недавно прибывшим в часть молодым офицерам со словами: «А молодых лейтенантов, недавних выпускников военных училищ, я предупреждаю, что моя доза спиртного для многих из вас просто смертельна. Поэтому каждый из вас должен знать свою личную дозу спиртного и строго руководствоваться этим».
Расходились мы с совещания с улыбками и шутками, на разные лады интерпретируя заключительные слова комбрига по поводу того, что каждый должен знать свою личную дозу спиртного. Эти простые житейские истины многим из нас запомнились на всю жизнь, и, думаю, для большинства из нас имели однозначное воспитательное значение.
На фоне предпраздничных призывов Мосолова к разумному употреблению спиртного, мне сразу же вспомнились первые совещания офицеров бригады, на которых Роберт Павлович буквально поразил молодых лейтенантов тем, что он строго распекал одного из командиров рот первого отряда, где офицеры и прапорщики постоянно допоздна находились в расположении роты. Комбриг обвинил этого командира роты в неумении работать, а также организовать работу подчиненных ему офицеров так, чтобы они не засиживались в подразделениях после 18:00. При этом Мосолов запретил командирам подразделений находиться в части после окончания рабочего дня без особой на то необходимости. «Пусть в нерабочее время работают сержанты», - заявил Роберт Павлович.
Закончил он свое выступление на том совещании словами: «Кстати, у меня есть два билета на спектакль Ташкентского русского драматического театра имени А.М.Горького, который сегодня дает представление в Чирчикском доме культуры химиков, - вытащив из кармана рубашки билеты в театр, он показал их нам. - Иду на спектакль с женой, - продолжал командир бригады. - Хотелось бы видеть там как можно больше наших офицеров и прапорщиков вместе со своими супругами, у кого они есть, или с подругами».
Нам всем было совершенно понятно, что призывы командира упорядочить рабочий день офицеров бригады, в том числе, и его искреннее приглашение сходить на спектакль, - это далеко не позерство со стороны Мосолова, а его стремление создать в бригаде необходимые условия для того, чтобы его подчиненные относились к службе с еще большей самоотдачей, работали еще более эффективно и качественно, а не «отрабатывали номер», как порой говорят в таких случаях.
Эти призывы Роберта Павловича, в свою очередь, накладывались на наши совсем еще свежие воспоминания о том, как комбриг сделал все, чтобы после сдачи итоговой осенней проверки за 1974 год офицеры, прапорщики и солдаты получили необходимое количество выходных в качестве компенсации за сверхурочную работу в период подготовки к проверке. Да, такой командир, каким был полковник Мосолов, вызывал искреннее чувство уважения и восхищения у подчиненных. Его стиль руководства нашей бригадой однозначно способствовал тому, что офицеры и прапорщики, а следовательно, солдаты и сержанты с еще большим удовольствием служили здесь и стремились добиваться еще больших результатов в боевой и политической подготовке в своих подразделениях.
Как правило, если во время очередного совещания к тебе лично или к твоему подразделению, в котором ты служишь, не было никаких претензий, то, благодаря комбригу, можно было насмеяться до слез, когда Роберт Павлович в типичной для него, как правило, юмористической манере распекал какого-либо разгильдяя, ярко и образно, во всеуслышание расписывая его «художества». Приведу только один пример, который наиболее наглядно характеризует эту достаточно яркую особенность личности полковника Р.П.Мосолова и показывает ту атмосферу, в которой проходили совещания офицеров и прапорщиков 15 отдельной бригады специального назначения.
Как-то в конце одного из совещаний Роберт Павлович медленно встал со своего места, несколько задумался, вероятно, собираясь с мыслями. Но его лукавая улыбка, которая еле заметно промелькнула в тот период на его лице, для многих, в том числе, к тому времени уже и для нас, молодых офицеров, однозначно свидетельствовала, что сейчас кому-то из присутствующих на данном совещании офицеров здорово достанется. И мы, в общем-то, не ошиблись.
Мосолов начал издалека: «Сегодня я был на совещании в Чирчикском городском совете, депутатом которого я являюсь, - начал из далека командир бригады. - Там пришлось обсуждать много различных вопросов, однако самым главным из обсуждавшихся был вопрос о том…, - Роберт Павлович немного задумался, а мы все несколько напряглись, так как чувствовали, что комбриг подходит к самому главному в своем выступлении. – Так вот, вопрос был о том, что, когда супруга одного из офицеров нашей бригады старшего лейтенанта …, - командир назвал его фамилию, и этот офицер несколько удивленный поднялся со своего места на всеобщее обозрение, - уезжает в командировку, - после этих слов многим из присутствующих стал понятен ход мысли Мосолова, и одни начали улыбаться, а другие, закрывая лицо руками, пытались сдерживать смех. - Наш офицер в отсутствии жены бегает по Чирчику с хреном на перевес, как Георгий Победоносец с копьем». Можно представить, что последние слова командира бригады просто потонули в гомерическом хохоте нескольких десятков человек, находившихся в зале.
От души заливаясь смехом, и вытирая слезы, все понимали, что ни на каком совещании в горсовете Чирчика Мосолов, конечно же, не был, он лишь избрал данное городское учреждение, чтобы как можно ярче выпятить проблему, которая ему стала известна, видимо, совершенно по другим каналам. При этом однозначный воспитательный эффект, на который он рассчитывал, был достигнут и не только в отношении того офицера, о котором шла речь, но и, что еще более важно, в отношении всех остальных офицеров и прапорщиков части, которые, видимо, сделали какие-то собственные выводы и для себя. И таких примеров, характеризующих работу полковника Роберта Павловича Мосолова со своими подчиненными во время проведения еженедельных совещаний офицеров и прапорщиков бригады, можно было бы привести достаточно много.
ПРАЗДНИК ВЕЛИКОГО ОКТЯБРЯ
7 ноября 1974 года бригада, несмотря на то, что являлась засекреченным соединением, все-таки по традиции принимала участие в праздничном митинге и демонстрации, которые проходили в центре Чирчика, на площади Ленина. Кстати, настоящие десантники из Чирчикского парашютно-десантного полка в это время достойно демонстрировали себя в столице Узбекистана, участвуя в параде войск Ташкентского гарнизона.
Находясь в строю 6 роты, я внимательно наблюдал за курсантами Чирчикского танкового училища, парадная коробка которых располагалась в строю прямо напротив нас. Курсанты-танкисты с интересом рассматривали Вымпел министра обороны СССР, а также Боевое Знамя нашей бригады, которое перед его выносом из части свернули и закололи обычными булавками таким образом, чтобы невозможно было прочитать истинное название нашей части.
Я обратил внимание на то, что один из курсантов-танкистов с кадетским значком на груди внимательно смотрит на меня. Видимо, наличие и у меня на кителе знака об окончании СВУ давало курсанту уверенность рассчитывать на кадетскую солидарность и, следовательно, возможность пообщаться между собой хотя бы взглядами, так как мы оба стояли в строю. Курсант взглядом показал на Вымпел министра обороны и мимикой изобразил на лице искреннее удивление и почтение, затем, кивнув на наше Боевое Знамя, взглядом изобразил немой вопрос. Как можно было судить, он спрашивал, что же на нем написано и почему оно заколото. Я, в свою очередь, лишь развел руками в молчаливом ответе ему.
Продолжая беззвучный диалог, мой собеседник, показав на свой кадетский знак и используя жестикуляцию рук, высказал удовлетворение тем, что в нашей роте из шести офицеров четверо являются выпускниками суворовских военных училищ. Увлекшись «беседой» с курсантом, я не заметил, что капитан Голубович, улыбаясь, внимательно наблюдал за нами. Я коротко пересказал командиру роты суть моих перемигиваний с курсантом, делая акцент на том, что у курсантов-танкистов наш Вымпел вызвал уважение и почтение, ну а Боевое Знамя нашей части - массу вопросов и непонимания. Однако вскоре последовала команда: «К торжественному маршу!» - и наша бригада, вместе с другими участниками парада, начала необходимые перестроения, чтобы принять участие в Чирчикском минипараде. Того курсанта-кадета я, конечно же, сразу потерял из виду. Однако до сих пор хорошо помню, с каким почтением он смотрел на наш Вымпел министра обороны и Боевое Знамя части.
Кстати, именно на октябрьские праздники в моей группе случилось первое чрезвычайное происшествие. Несмотря на то, что в преддверии 7 ноября я, единственный из командиров групп нашей роты, несмотря на то, что постоянно был на сборах молодых офицеров, нашел возможность собрать своих подчиненных в лингафонном классе. В ходе данного мероприятия поздравил всех с наступающими праздниками, напомнил о необходимости соблюдения дисциплины и порядка. Тем не менее, несмотря на проведенную с личным составом беседу, старший разведчик ефрейтор Джумабаев, будучи в городе в увольнении, напился и попал на гауптвахту.
В связи с этим происшествием мне пришлось написать рапорт, в котором изложил суть проступка Джумабаева с предложением объявить ему десять суток ареста. Все непосредственные и прямые мои начальники без всяких вопросов подписали рапорт. Однако командир части полковник Мосолов рапорт не подписал. Роберт Павлович считал, как уже упоминалось выше, что солдату спецназа на гауптвахте делать нечего, и всячески пропагандировал данную свою позицию в нашей бригаде. Поэтому Джуму, как его звали солдаты шестой роты, на «губу» не посадили.
Мои же коллеги, командиры групп нашей роты после этого случая всячески подкалывали меня по поводу эффективности политико-воспитательной и различного рода планово-предупредительной работы с личным составом. «Вот мы никаких бесед со своими солдатами не проводили, - заявил, например, Сережа Золотарев, имея в виду себя и всех остальных командиров групп шестой роты, - а из наших групп никто на праздник не напился. А ты всех собрал, задушевно побеседовал, настроил, призвал к порядку, а Джумабаев все равно напился».
НОВЫЙ УЧЕБНЫЙ ГОД
Незадолго до 1 декабря 1974 года, когда фактически начинался новый учебный год, в бригаде по традиции проводился смотр учебно-материальной базы. Подразделения спецназ, связи, рота радио- и радиотехнической разведки, авторота разместили на плацу имеющиеся в наличии учебные пособия, литературу, плакаты, тренажеры, в общем, все, что используется в ходе учебного процесса. Надо сказать, что данное, казалось совершенно обыденное мероприятие в нашей бригаде, имело весьма большое значение, так как с началом смотра учебно-материальной базы командиры различных уровней ходили среди выставленных на всеобщее обозрение экспонатов и сравнивали с тем, что имеется в других подразделениях, чтобы что-то позаимствовать и перенять для материально-технической базы своих подразделений.
К концу дня специальная комиссия, состоявшая из начальника штаба части, офицеров штаба, оперативно-разведывательного отделения и различных служб, во главе с начальником штаба бригады подполковником В.В.Колесником осматривала и оценивала состояние учебно-материальной базы в каждой роте. В результате данного мероприятия, был издан соответствующий приказ по бригаде, в котором определялись победители и, естественно, побежденные и предлагались различные меры по дальнейшему, более углубленному совершенствованию учебно-материальной базы нашей части и отдельных ее подразделений.
Фактически после завершения в бригаде смотра учебно-материальной базы начинался новый учебный год. Как правило, новый год начинался с проведения командиром части первого занятия по тактико-специальной подготовке в клубе части, в ходе которого до всех солдат, сержантов и офицеров доводился состав и предназначение 15 отдельной бригады специального назначения.