Он утвердил свою интеллектуальную репутацию монументальной диссертацией на степень doctorat d’état, опубликованной в 1961 г

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Ленинский план монументальной пропаганды и его влияние на развитие монументального, 177.45kb.
• Отчет Комиссии по правам на интеллектуальную собственность Лондон 2003, 11017.57kb.
• Школа Мистерий О. Г. Т, 1550.65kb.
• Тема: Антикризисный pr. Как защитить интересы и репутацию в кризисных ситуациях, 34.83kb.
• Лиорская история, 336.7kb.
• Публичный доклад результаты деятельности муниципального общеобразовательного учреждения, 274.69kb.
• Конспект статьи опубликованной в "Студенческом меридиане", 48.85kb.
• Проблема активизации познавательной деятельности, развития самостоятельности и творчества, 98.46kb.
• 4. Фонды личного происхождения бутов Алексей Степанович (1922 г.), 101.9kb.
• Инструкция: «Оценить степень выраженности данных качеств по пятибалльной системе. Причем,, 105.54kb.

Мишель Фуко (1926-1984)

Мишель Фуко получил философское, а затем и психологическое университетское образование. Он утвердил свою интеллектуальную репутацию монументальной диссертацией на степень doctorat d’état, опубликованной в 1961 г. как Folie et déraison: histoire de la folie и переведённой на английский в сокращённой форме как «Безумие и цивилизация». Его слава возрастала с публикацией Naissance de la clinique («Рождение клиники») и Les Mots et les choses («Слова и вещи», на английский переведено как «Порядок вещей»). В 1970 г. он был избран профессором по системам мысли в престижном Коллеж де Франс. В 1970-е годы Фуко стал политическим деятелем, выступавшим за тюремную реформу и права человека во Франции и за её пределами. В конце своей жизни он начал писать грандиозную историю сексуальности.

Фуко написал около десяти больших книг, сотни статей и введений к книгам, дал множество интервью и сделал ряд переводов. Хотя Фуко может быть причислен к историкам систем мысли, сам он дистанцировался от истории идей, описывая свои исследования как «археологию» или «генеалогию». За исключением «Археологии знания»¹ Фуко мало писал о проблемах методологии, но его произведения, с их новаторскими методиками и постоянными концептуальными экспериментами, оказались мощным источником обновления методологии социальных наук.

В целом работы Фуко могут быть разделены на три группы:

(1) анализ отраслей знания и дискурсов; (2) генеалогии дисциплинарных институтов – психиатрических клиник, больниц и тюрем; (3) исследование отношений власти и сексуальности. К первой группе относятся прежде всего «Слова и вещи» и «Археология знания». Название первой работы иронично, так как она не об отношении между словами и вещами, в целом, но о фундаментальных конфигурациях областей знания в различные исторические периоды (Фуко называет эти конфигурации эпистемами). Фуко устанавливает отношения родства между кажущимися различными дисциплинами, демонстрируя, что в семнадцатом веке изучение языка (общая грамматика), живых существ (естественная история) и богатства и денег определялось «классической эпистемой». Он также обнаруживает разрывы в кажущейся преемственности дисциплин, доказывая, что лингвистика, биология и экономика девятнадцатого века должны пониматься не через грамматику, естественную историю и исследования богатства и денег меркантилистами и физиократами в семнадцатом веке, а скорее исходя друг из друга. Вместе они составляют современные «гуманитарные науки».

«Археология знания» является ретроспективным анализом более ранних текстов Фуко и попыткой создать концептуальную структуру для анализа дискурсов. Фуко подчёркивает здесь различие между его подходом к изучению дискурса и традиционной историей идей и историей науки. Он также отказывается от термина «эпистема» как слишком «отдающего» структурализмом 1960-х, и использует вместо него понятие «формация дискурса».

В раздел генеалогий дисциплинарных институтов могут быть отнесены «Безумие и цивилизация», «Рождение клиники» и «Надзирать и наказывать». Сумасшедший дом, клиника и тюрьма, которые изучаются в этих произведениях, представляют собой полузакрытые организации, в которых помещаются особые категории индивидов и которые руководствуются идеями излечения или исправления. В своём современном виде они возникли на рубеже девятнадцатого века, с одновременностью, которая была не случайной, но следствием их переплетающихся генеалогий. Все три возникли из разложения прежних полиморфных организаций помощи, лечения и наказания, которые преобладали в Европе с конца шестнадцатого до конца восемнадцатого века. Психиатрические больницы, клиники и тюрьмы не только имеют общее происхождение, но и (что более важно для Фуко) их внутренние распорядки основаны на сходных технологиях, которые Фуко в «Надзирать и наказывать» называет технологиями дисциплины. Дисциплинарные институты – это центральные узлы в сети современных отношений власти. Также они обеспечивают институциональную поддержку различных видов знания: психиатрическая лечебница – психологии и психиатрии; больница – анатомии и клинической медицины; тюрьма – криминологии и других социопсихологических дискурсов. Также эти институты являются местонахождением практик, которые делят индивидов на нормальных и ненормальных: сумасшедших и находящихся в здравом уме, больных и здоровых, преступников и законопослушных.

Отношения власти, которые, как это теперь видно, являются темой «Безумия и цивилизации» и «Рождения клиники», становятся средоточием интересов Фуко в его последующих работах, начиная с «Надзирать и наказывать». «История сексуальности», опубликованная на французском в 1976 году, должна была быть вводным томом в шеститомной истории власти и сексуальности. Три последующие тома были опубликованы после смерти Фуко; все они производят впечатление незавершённости. Но, вместе с «Надзирать и наказывать», поздними интервью и ранними кейс-стади, они демонстрируют политический и интеллектуальный магнетизм Фуко для современного критически мыслящего читателя.

Этот магнетизм имеет отчетливо пост-марксистскую окраску. Как и другие ведущие французские теоретики последней трети двадцатого века, Фуко отбрасывает идею диалектического движения истории через угнетение к освобождению, способ производства как конечное объяснение всего, открытие истины или подлинной реальности под «внешностью» социальных явлений и веру в революционный класс как субъект истории. Но Фуко не отказывается от политического анализа. Он подчеркивает фундаментальное значение власти и становится на сторону тех, кто ей сопротивляется. Он оставляет в наследство политической теории понятия (и исследования) нормализующей власти, истины как функции власти, локальных действий и молекулярных эффектов власти, а также множественных, раздробленных и локализованных оппозиций власти – понятия и исследования, хотя и восходящие по нескольким линиям к мысли Ницше, Вебера и Грамши, но глубоко оригинальные (хотя Фуко и содрогнулся бы от этого слова) и нонконформистские. Он явился вдохновителем для некоторых из наиболее бунтарских современных тенденций мысли и практики. Хотя Фуко практически ничего не сказал по проблемам гендера и колониализма (в меньшей степени это верно по отношению к проблемам сексуальности), он заложил теоретические их анализа своими утверждениями о множественности мест и центров господства и сопротивления, принципом слияния знания и власти, представлениями о власти как о продуктивной также как и запретительной, идеей дискурсивного навязывания идентичности телу, и отрицанием эссенциализма и «аутентичной субъективности». Феминизм, исследования геев и лесбиянок, постколониальные исследования – все они используют эти идеи в своей критике «культурного производства» маскулинности и фемининности, разграничения «нормального» и «извращённого» эротизма и имперской сущности западных дискурсов о Востоке и Западе, чёрных и белых, колонизаторах и колонизированных.

Некогда скептик по отношению к идеям коллективной революции и теоретик фрагментированного сопротивления, Фуко, в постмарксистскую эпоху остаётся типичным примером разочарованного радикала нашего времени.


Смотри также:

Грамши, Вебер


Произведения:

Madness and Civilization: a History of Insanity in the Age of Reason, London, Tavistock, 1967.

The Order of Things: an Archaelogy of the Human Sciences, London, Tavistock, 1967.

The Archaeology of Knowledge, London, Tavistock, 1972.

The Birth of the Clinic: an Archaeology of Medical Perception, London, Tavistock, 1973.

Discipline and Punish, London, Allen Lane, 1977.

History of Sexuality I, An Introduction, London, Allen lane, 1978.


Работы о Фуко:

1. Sheridan, Michel Foucault: the Will to Truth, London, Tavistock, 1980.
   

C. Gordon (ed.), Michel Foucault: Power/Knowledge, Brighton, Harvester, 1980

(собрание интервью Фуко, с предисловием).

M. Cousins and A. Hussain, Michel Foucault, London, Mackmillan, 1984.