Положение Брэдбериведения на сегодняшний день Лунарных мифомотив
| Вид материала | Документы |
- В рубрику: «Международный день граждан пожилого возраста и День ветерана» Об установлении, 38.29kb.
- Дисциплина "Основы управление проектами" охватывает материал, непосредственно связанный, 1485.81kb.
- На сегодняшний день в мире хронически недоедают более 920 млн. человек, т е. каждый, 276kb.
- И принципы трудового права одна из важных и актуальных тем на сегодняшний день, 21.43kb.
- Самой острой проблемой в нашей стране на сегодняшний день является проблема демографии,, 204.27kb.
- «Историческая школа права» одна из важных и актуальных тем на сегодняшний день, 37.24kb.
- На сегодняшний день образная, богатая синонимами, дополнениями и описаниями речь, 167.19kb.
- Работы актуальна потому, что ситуация на рынках рабочей силы определяется многими факторами,, 84.18kb.
- Константинов Михаил Сергеевич, 703.23kb.
- Экологическая секция. День второй. Михаил Леонидович, 889.39kb.
Мифомотивы Рея Брэдбери в производстве «Что–то страшное грянет»
Введение ..……………………………………………………………………..2
1раздел Теоретические основы изучения романа «Что – то страшное грядет»………………………………………………………………………….4
1.1Положение Брэдбериведения на сегодняшний день……………………..4
1.2Лунарных мифомотив................................................................................9
2 раздел:……………………………………………………………………….17
2.1Первый образ Белой Богини………………………………………………17
2.2Весники Белой Богини, животные путники……………………………….21
2.3Символика…………………………………………………………………..25
Заключение…………………………………………………………………….32
Список использованной работы…………………………………………….34
Введение
В ХХ веке актуализируется изучение классического и архаического мифа. Этому поспособствовало проникновение мифологических сюжетов и мотивов в художественные произведения.
Происходит переплетение мифологических сюжетов с историей страны, историко – культурной реальностью прошлых лет, бытовой мифологии. В связи с этим миф начинает восприниматься не только в архаическом варианте, но как свойство человеческого сознания.
Активный интерес к мифу вызван следующими причинами: актуальность мифа осознается через интерес к архаическим традициям, миф рассматривается как материал, который позволяет раскрыть специфику архаического мышления, то есть раскрыть ментальность современного человека, с помощью мифа становится возможным решение глобальных проблем бытия – история мифа трактуется как символический первообраз, который имеет большое значение во все времена.
И исходя из приведенной выше аргументации, актуальным становится исследование писателей у которых неомифологические тенденции являются ведущими. Таким является Рей Дуглас Брэдбери.
Творчество Р.Брэдбери весьма основательно изучено в литературоведении США, России, Украине и других странах. Отзывы критиков на произведения Р.Брэдбери появились ещё в 40–50–х годах и были направленны они на его научно–фантастические новеллы.
В последующие годы выходят его самые известные произведения: «Марсианские хроники» и роман «451° по Фаренгейту». С этих произведений начинается взлет в его творчестве. Выход этих произведений обусловил появление научных работ касающихся проблемам научной фантастики и доли толчок к дальнейшим исследованиям творчества Р.Брэдбери.
Исследованием его творчества занимались: Вл. Гаков, В.И Киселева, Э. Кузьмина , П. Молитвин , В.Г Новикова , Н. Пальцев , В. Ревич, В.В. Виноградов, С.Г. Воркачев, В. фон Гумбольдт, В.И. Карасик, В.В. Колесов, Т.Н. Колокольцева, Н.А. Красавский, Е.С. Кубрякова, Дж. Лакофф, Д.С. Лихачев, М. Минский, А.А. Потебня, А.В. Рудакова, О.Н. Селиверстова, Э. Сепир, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, Б. Уорф, Е.И. Шейгал и другими.
Актуальность исследования определяется тем что существует необходимостью изучения произведения «Что Страшное грядет» Р. Брэдбери с мифологической стороны, так как до этого времени в таком аспекте оно не было изучено.
В данной работе изучаются мифопоэтические проявления в тексте романа.
Цель исследования: изучение романа «Что–то Страшное грядет» в мифопоэтическом аспекте.
Задачи исследования:
– изучение состояния брэдбериведения на сегодняшний день;
– выделение основных мифологических мотивов романа;
– определение характеристик луннарного мифомотива в романе;
– выявления мифологического подтекста в романе;
Объектом исследования станет исследование в мифологическом аспекте роман «Что–то страшное грядет» (Something Wicked This Way, 1962).
Теоретическая значимость заключается в том, что анализ произведения Рея Брэдбери преподнесен со стороны мифологии. Практическое применение данная работа может найти в работе преподавателя литературы в вузе, колледже и школе, где может быть предложен спецкурс или факультатив по научной фантастике. Работа состоит из введения, двух разделов, разбитых на параграфы, заключения и списка используемой литературы.
Раздел 1 Теоретические основы изучения романа «Что – то страшное грядет»
- « Литературные подходы к изучению творчества Р. Брэдбери»
Рэй Дуглас Брэдбери (р. 1920) - американский писатель XX века, с именем которого связано одно из интереснейших явлений мировой художественной литературы - научная фантастика. Начиная с 40-х годов (выход в печати первых произведений Р. Брэдбери), писатель последовательно, вплоть до настоящего времени, проходит почти все фазы литературной истории века, продолжая и развивая традиции американской фантастики. Он разработал многие жанры научной фантастики, создав, кроме того, произведения, близкие к реалистическому методу.
Один из виднейших американских исследователей творчества Р.Брэдбери В.Л.Джонсон так определяет круг его творческих интересов: «Рэй Брэдбери - писатель, с особым мастерством передающий свои мечты на бумаге... Его мечты о магии и перевоплощении, добре и зле, маленьком городе в Америке и каналах Марса... популярны и долговременны... Темы, которые интересуют Брэдбери, многочисленны: магия, ужасы, монстры; ракеты, роботы, путешествия во времени и в космосе; взросление в среднезападном городе в 1920-е годы и старение в заброшенной земной колонии на другой планете»[ 34; С. 3-4].
Английский писатель и серьезный исследователь научно-фантастической литературы (и творчества Брэдбери) Кингсли Эмис называет Брэдбери «Луи Армстронгом в научной фантастике»[52; С С. 170-182], способным лучше, чем любой из его коллег, «видеть жизнь на другой планете как нечто необычное, но не сомнительное или ужасающее».
Такая оценка творчества Брэдбери в принципе совпадает с точкой зрения российского фантастиковеда А.Н.Осипова, определившего эстетическое место Р.Брэдбери в научной фантастике как художника слова, на протяжении четырех с лишним десятилетий поражающего читателей «своим дарованием тонкого лирика и психолога, красочного стилиста и рассказчика, обладающего магией в любом привычном земном явлении увидеть романтику, непривычность, фантастическую наполненность тайным смыслом, что дает ему широчайший диапазон художественных проявлений разнообразных замыслов» [46; С. 212-213].
Первые критические отклики на произведения Р. Брэдбери появились еще в 40-50-х годах и относились они к его научно-фантастическим новеллам. Так в американской литературе появился новый писатель. Знакомство читательской публики с творчеством Брэдбери продолжилось в последующие годы, а с появлением в 1950-м году «Марсианских хроник», в 1953 - романа «451° по Фаренгейту» начинается взлетная фаза в творчестве Брэдбери, которая обусловила появление обстоятельных научных трудов, посвященных проблемам научной фантастики и предваривший новый этап в дальнейшем исследовании творчества Брэдбери.
В российском литературоведении, не очень богатом брэдберианой, также существуют исследования творчества Р.Брэдбери. Первые отклики на отдельные произведения писателя в советской критике появляются вскоре после того, как несколько его произведений были переведены на русский язык и опубликованы в 60-70-х г. Одним из первых рецензентов сборника рассказов Брэдбери «Фантастика Рэя Брэдбери» был К.Андреев, написавший предисловие к этому сборнику.
В.Г.Новикова в диссертации «Фантастическая новелла Рэя Брэдбери» глубоко исследовала поэтику фантастической новеллы Брэдбери, отнеся ее к жанру фэнтези и видя ее своеобразие в «использовании категории фантастического как структурообразующего понятия, и бытовой, реальной детали, которая выступает в роли тропа, вызывающего комплекс ассоциаций и несущего идею о двуединстве мира, где прошлое таит в себе будущее, а смерть - возрождение»[46; С. 213-214].
Диссертация М.И.Киселевой «Рэй Брэдбери. Традиция и современный контекст» близка нам по теме, так как вторая часть нашей работы также предполагает исследование традиций и новаторства в творчестве Брэдбери.
Я поддерживаю мысль М.И.Киселевой о том, что писатель во многих своих произведениях видит продолжение библейских тем, мотивов, сюжетов. Но при этом мы предлагаем иное видение эстетической роли библейской темы в творчестве Брэдбери: на наш взгляд, это не продолжение библейских мотивов, а использование библейских ситуаций как универсальный (и традиционный) прием классической мировой литературы, их оригинальная интерпретация, направленная к созданию собственной картины современного мира.
Диссертация Ю.С.Серенкова «Особенности жанрового мышления Рэя Брэдбери» представляет собой большой интерес прежде всего по широте охвата существующей литературы теоретико-философского и практически-исследовательского планов на английском языке (и русском тоже), что дает возможность автору работы точнее исследовать свою тему и сформировать свои выводы.
Лучшие его произведения относятся к жанру фэнтези: а лучшие из них — рассказы ужасов. Как уже отмечалось, лучшие ранние рассказы Брэдбери собраны в замечательном сборнике издательства «Аркхэм Хаус» «Темный карнавал» (Dark Carnival). Нелегко приобрести это издание — «Дублинцев» американской фантастики.
Многие рассказы, первоначально опубликованные в «Темной ярмарке», можно найти в позднейшем сборнике «Октябрьская страна» (The October Country), который есть в продаже. Сюда включены такие классические рассказы леденящего ужаса, как «Кувшин», «Толпа» и незабываемый «Маленький убийца». Прочие рассказы Брэдбери, печатавшиеся в 40-х годах, так ужасны, что теперь автор отрекается от них (некоторые были превращены в комиксы и напечатаны с разрешения молодого Брэдбери в Е.С.).
В одном из них рассказывается о могильщике, который совершал чудовищные издевательства над покойниками, но при этом обладал несомненной странной моралью; например, когда три дружка, любивших злобно посплетничать, погибли в результате несчастного случая, могильщик отрезал им головы и похоронил вместе, рот к уху и ухо ко рту, чтобы они вечно могли наслаждаться пересудами.
О том, как его собственная жизнь отразилась в романе «Что-то страшное грядет», Брэдбери пишет так: «Это итог моей любви к Лону Чейни, к волшебникам и причудливым героям, которых он сыграл в двадцати фильмах» [17;С. 15].
Многие произведения Рея Бредбери источают его тягу к звёздам, дышат космическим романтизмом и жаждой первооткрывателя. Автор воспринимает надвигающуюся космическую экспансию человечества скорее как абстрактный символ гениальности и таланта homo sapiens. Духом страсти первооткрывателей пропитаны рассказы «Конец начальной поры», «Космонавт», «Золотые яблоки Солнца» и «Икар Монгольфье Райт» [ 4; С- 24-25].
Вместе с тем, автор постоянно предупреждает потомков о возможных драматических последствиях освоения межзвёздных пространств. Обычный метеорит, кусок безжизненной скалы блуждающей в космическом пространстве обрывает жизнь героев «Калейдоскопа», а в произведении «Тут могут водиться тигры», незнакомая планета, оказавшаяся единым живым организмом восстаёт против неуёмного аппетита землян к её богатым ресурсам.
На пыльных тропинках далёких планет космических путешественников подстерегают автоматический «Мёртвый город» и чужая кровавая история – «Спящий в Армагеддоне».
Фантастическая обстановка для Р. Брэдбери - только средство заглянуть в самые интимные уголки сознания и преподнести их в самом неожиданном свете. Даже в его «чисто фантастических» произведениях не найти специфических словечек а-ля сайенс-фикшн.
Талант Рея Бредбери необычно силён и многогранен. В каждом из его героев просматриваются черты самого автора – немолодого человека с детской душой.
1.2 Лунарный мифомотив
В ХХ веке актуализируется изучение классического и архаического мифа. Этому поспособствовало проникновение мифологических сюжетов и мотивов художественные произведения. И происходит переплетение мифологических сюжетов с историей страны, историко-культурной реальностью прошлых лет, бытовой мифологией. И в связи с этим миф начинает восприниматься не только в архаическом варианте, но и как свойство человеческого сознания.
Такой активный интерес к мифу вызван следующими причинами: актуальность мифа осознается через интерес к архаическим традициям, миф рассматривается как материал, который позволяет раскрыть специфику архаического мышления, то есть раскрыть ментальность современного человека, с помощью мифа становиться возможным решение глобальных проблем бытия – история мифа трактуется как символический первообраз который, имеет большое значение во все времена.
Творчество Р. Брэдбери ранее рассматривалось только со стороны высокохудожественной фантастики, а так как художественная фантастика вся пронизана мифопоэтическими мотивами, то будет не без основательным предположить, что в произведениях Р. Брэдбери содержится большой и разветвленный мифологический контекст. Исследованием его творчества занимались: Вл. Гаков, В.И Киселева, Э. Кузьмина, П. Молитвин, В.Г Новикова, Н. Пальцев, В. Ревич и др.
В произведении Р. Брэдбери «Что – то страшное грядет» прослеживается лунарный мофомотив.
Концепция Р. Грейвза английского писателя и выдающегося ученого - мифолога основывается на положении, что вся древнее искусство развивалось из как обряда поклонения тройственной богине Луны (которую Р. Грейвз называет Белой Богиней), правящей в небе, на земле и под землей.
Доказательства этой концепции у Р. Грейвза складываются из двух групп: во–первых, это разнообразные свидетельства существования культа Тройственной богини у народов Средиземноморья и Северной Европы, во–вторых, поэтические примеры, в которых явлены те или иные стороны образа Белой Богини[ 59; С. 32].
Образ Белой Богини связан с мифологией и реальностью. В мире существуют, по крайней мере, две реальности: эмпирическая, наблюдаемая (наш вещный мир) и внеэмпирическая, невидимая (информационный мир структур).
Первая реальность является отражением и проявлением второй. Первая протекает во времени, во второй царит вечность. Первая воспринимается внешними органами чувств, вторая - внутренними. Первая познается сознанием (разумом), вторая - подсознанием (иррационально, интуитивно).
Мифологическое же мышление символически соединяет эти две реальности в одну мифическую реальность, снимая противоречие между ними.
Луннарный мифомотив символизирует символизирует бессмертие и вечность, постоянное обновление, просвещение. Кроме того, Луна олицетворяет темную сторону природы, ее невидимый аспект; духовный аспект света во тьме; внутреннее знание, интуитивное, иррациональное и субъективное; человеческий разум в виде отраженного света божественного Солнца.
Является символом глаза ночного, а Солнце является глазом дневным. Луна символизирует также периодическое возобновление творения, время и меру.
Такая концепция прослеживается на протяжении всего сюжета произведения Р. Брэдбери. Символами луны в романе является Карнавал. Карнавал в романе - нечто целостное, единое, даже живое. Если захотим, мы сможем представить себе его облик, "внешность", его характер[ 46;С 216-217].
Он и воспринимается Вилли и Джимом как отдельное живое существо, а действующие "от его имени" служащие Карнавала - его шестеренки, передаточные механизмы.
Карнавал приходит извне, он не рождается в самом городе. Возможно, для большинства из нас, не слишком знакомых с обычаями и традициями провинциальных американских городков, это кажется странным - по меньшей мере - непривычным. Мы больше знакомы с европейскими карнавалами и при этом слове представляем себе вполне определенную картину: праздник, который рождается внутри города, долго - целый год, с окончания предыдущего карнавала, или даже дольше - созревает в нем и, наконец, в один день выплескивается наружу. Карнавал - лицо города, его изюминка, его "визитная карточка" и особенная гордость перед теми городами, в которых карнавала не устраивают.
Самый знаменитый из европейских карнавалов, венецианский, для многих и многих неитальянцев - воплощение души Италии или, по крайней мере, души Венеции. Но в маленький американский городок Карнавал, Праздник часто приходит откуда-то извне - из большого, яркого и шумного мира, лежащего за пределами города.
Впрочем, "Карнавалы прибывают на восходе", - резонно замечает Вилли. Всегда, но не тогда, когда приезжает Карнавал мистера Мрака.
Образ Карнавала по ходу действия меняется: сначала - это просто "что-то страшное", которому даже названия нет, и неясно, что же в нем такого "страшного". Непонятно, зачем ему мальчики Джим и Вилли, почему с таким упорством он преследует их и зачем так стремится заполучить себе[ 44; С 233-251].
Потом, в рассказе отца Вилли, Карнавал предстает мельницей, перемалывающей человеческие страхи, чудовищной печью, топящейся ими. В первую очередь - страхом перед смертью, перед падением в Ничто. Так Карнавал становится еще одним воплощением инфернального зла. Такому Злу уже никакие мотивации не требуются: дьявол вредит человеку потому, что он - Враг рода человеческого.
Но, чем дальше читаешь, тем более уверяешься, что не все так просто, и Карнавал не просто очередной образ дьявола. По крайней мере для автора. Не затем он придумал это блистательное и чудовищное увеселительное заведение, чтобы банально пугать героев и читателя. И вот, уже ближе к концу романа, появляется мысль: на что все это похоже? Зачем эта погоня за четырнадцатилетними мальчишками - именно за мальчишками, не за взрослым человеком? Ведь не для того же, чтобы читателю стало особенно муторно от сопереживаемого страха? Конечно, существуют законы жанра. Да, Брэдбери не Стивен Кинг и никогда в такой манере не пишет, однако "закрутить" приличную (то есть жуткую) страшилку он вполне способен. Здесь этого нет, ужасы гораздо более символичны, чем натуралистичны.
Тогда зачем они нужны? Есть одно предположение на этот счет: Карнавал - личное Испытание героев. Выстоит ли Вилли в открытом противостоянии, не отступит ли перед лицом совершенно чуждой ему, агрессивной мощи? И выстоит ли Джим под напором своей "темной" половины, удержит ли ее в своей власти, или она возьмет власть над ним? Вокруг них бродит множество не выдержавших Испытания: продавец громоотводов, и мисс Фоули, и безымянные "уродцы".
Каждому из них было предложено что-то свое, каждому было предъявлено его личное слабое место его "точка надлома". Такая же точка надлома предъявлена Джиму - но не Вилли. И если для Вилли это - первый бой, то для Джима - искушение.
Для Джима и Вилли это столкновение - первое, и оно становится чем-то вроде инициации (не зря же Брэдбери почти напрямую говорит об этом еще в прологе). Инициация же по сути - разрешение войти во взрослый мир, а право на это нужно доказать, пройдя серьезные, иногда смертельные испытания.
В древние времена в этих случаях о безопасности испытуемых не заботились принципиально: гибель во время испытаний служила самым надежным доказательством того, что человек не смог бы стать полноценным членом племени. Потом нравы смягчились, но по традиции испытания все равно должны выглядеть смертельными - хотя бы для испытуемого.
Рассуждая таким образом, мы подходим к довольно неожиданному выводу: Карнавал не только зло, но и благо. По крайней мере в той степени, в какой он послужил своеобразной "инициацией" для двух главных героев романа, для них он - благо. Они столкнулись с неведомой им ранее силой, нашли способ справиться с ней и добились успеха, отстояв свои личности. Они узнали собственные слабые места и получили предупреждения[ 38;С.17].
А Вилли - еще и подарок, ибо то, что он открыл в своем отце, та близость двух родных не только по крови людей, о которой он так тосковал, пришла к ним обоим в этом Испытании.
Впрочем, считать ли Карнавал Испытанием, а следовательно, принимать ли во внимание все остальные рассуждения на эту тему - каждый может решить самостоятельно. Есть еще кое-что, о чем в связи с романом хотелось бы поговорить. Внимательные читатели Брэдбери наверняка заметили одну особенность его произведений: один и тот же сюжет у него нередко повторяется, ситуация рассматривается заново и часто в совершенно ином свете. В романе "Что-то страшное грядет" - целая россыпь подобных сюжетов и мотивов. К примеру, карусель, вращаясь на которой можно стать старше или младше, - практически копия "чертова колеса" из одноименного рассказа, где проходимец использовал его для краж (этот момент есть и в романе). И кончилось это для вора так же печально, как и для мистера Кугера. Комната кривых зеркал с ее жуткими чудесами есть в рассказе "Карлик". Однако есть сюжеты, которые в романе словно превратились в негативный снимок, где на месте белых фигурок оказываются черные[34;С. 3-4].
Мистер Мрак, владелец "Представления Демонических Теней" и "Демонического Театра", хоть тоже покрыт живыми рисунками с ног до головы, тому, первому, прямая противоположность. Уж он-то полновластный хозяин своим картинкам, кукловод в этом рисованном театре марионеток.
Или вот еще один "негативный отпечаток". Почему-то при чтении романа мне в голову приходит сопоставление: мистер Электрико, он же Кугер, совладелец Карнавала, бездыханный труп, оживить которого (для дальнейших злых дел) способно только электричество, - и "электрическая бабушка" из рассказа "Электрическое тело пою!". Кажется, что электричество, дававшее "бабушке" жизнь, - это какое-то совершенно другое электричество, по крайней мере происходит из совсем другого источника - может быть, от пластин солнечных батарей, сияющих, как крылья стрекозы, а вовсе не из чрева чугунных, надсадно воющих, скрипящих и визжащих динамо-машин. Читателю, хорошо знакомому с творчеством Брэдбери, известно его своеобразное (если, конечно, по привычке относить его к научным фантастам) отношение к технике.
Техника, мертвое железо по сути, которому каким-то образом дано подобие жизни, у Брэдбери слишком часто становится врагом человека - в первую очередь когда он неоправданно доверяется ей, надеется с ее помощью разрешить какую-либо из самых больных своих проблем.
К примеру, найти счастье или избавить людей от одиночества: в рассказе "Убийца" такое избавление от одиночества превращается в полноценный кошмар невозможности ни на минуту остаться наедине с самим собой. И это своего рода парадокс, что один из самых светлых, нежных, "солнечных" рассказов Брэдбери написан о роботе, по существу машине. Карнавал на улицах Грин-Тауна: фирменные кошмары от Брэдбери и философские размышления о темноте, притаившейся внутри каждого из нас[ 18; С 250-253].
В своем произведении Р. Брэдбери передал читателям образ Белой богини, который связал и с мифологией, и с реальностью. Мифология и реальность изображают два мира писателя, которые перетекают друг в друга, превращаясь в мифическую реальность, стирая все границы. Образ Белой богини, луннарные мифомотивы символизируют смерть и вечность, постоянное просвещение и обновление.
Раздел 2
2.1 Первый образ белой богини
Образ Белой Богини больше относится к поэзии, чем к мистике, она содержит теорию природы поэзии, которая, как считал Р. Грейвс, связана не только с работой подсознания, но и с традиционными магическими культами. Р. Грейвз писал о Белой Богине – «Богиня - красивая хрупкая женщина с крючковатым носом, со смертельной бледностью на лице, красными, как ягоды рябины….Не думаю, чтобы хоть один истинный поэт после Гомера не попытался писать о ней... Мать Всего Сущего, издревле обладающую властью над страхом и вожделением, - паучиху или королеву пчел, чьи объятия несут смерть» [27; С. 102-103].
Он был уверен, что существует всего две формы поэзии: поэзия вдохновенная и поэзия интеллектуальная. Первая создаётся тем, чем и должна создаваться, а именно вдохновением, хотя и проверенным здравым смыслом.
Вторая же произведена на свет чистым «рацио» и вообще-то к поэзии как таковой отношение имеет минимальное, куда больше она принадлежит науке. Вдохновенную поэзию Р. Грейвс ассоциировал с Луной, с образом Белой Богини, а за «интеллектуальную поэзию» воспринимал, как попытку изгнать все лунные суеверия и согреться в лучах чистого солнечного разума.
Лунная богиня была богиней магии, подсознательного, поэтического вдохновенного творчества. Человеческая мифология стала «солнечной» и затем на Западе — христианской[ 12; С. 189-190].
Грейвс считал рациональную модель мышления подобной крупноячеистой сети, через которую проскакивают мелкие рыбёшки. И эта сеть способствовала тому, что современный человек испытывает тяжелейший гнёт и перенапряжение подсознания. По сравнению со своими предками мы выглядим как мощная корпорация по сравнению с семейной лавочкой. Но беда этой самой «корпорации» в том, что ее накладные расходы чрезмерны.
Мифологизация луны – это сновные противопоставлениями, свойственными мифологической модели мира — светом и тьмой, верхом и низом и тому подобное [ 15; С. 308-309]. В произведении Рея Брэдбери – это прослеживается на проивостоянии.
В самом начале это видно из описания главных героев, двух мальчиков. Вилл Хэлоуэй, «хороший» мальчик (они оба хорошие, но друг Вилла, Джим, иногда на время отклоняется от правильного пути), родился 30 октября, за минуту до полуночи. Джим Найтшейд родился двумя минутами позже — через минуту после наступления полуночи, уже в Хэллоуин.
«Что–то страшное грядет» отражает различие между жизнью апполониевской и дионисиевской. Вилл — существо аполлониево, приверженец разума и четких планов, он верит (почти всегда) в норму и в статус–кво. Джим Найтшейд, на что намекает его фамилия, дионисиевского типа, он подчинен эмоциям, отчасти нигилист, «склонен к разрушению и всегда готов плюнуть в лицо дьяволу, чтобы проверить, зашипит ли слюна на щеке Повелителя Тьмы» [22, 74-75].
Ярмарка Брэдбери, которая пробирается в городок и разбивает тент на лугу в три часа утра (фицджеральдова темная ночь души, если хотите), — это символ всего ненормального, мутировавшего, чудовищного… дионисиева.
Точно так же нам ясно, что привлекательность ярмарки для Джима и Вилла (конечно, Вилл тоже испытывает на себе ее притяжение, хотя и не так сильно, как Джим; даже отец Вилла не остается равнодушен к этой смертоносной песне сирен) отчасти объясняется тем, что в ней нет определенного времени сна, нет правил и расписаний, нет скучной повседневной жизни маленького городка, нет «ешь свое брокколи и думай о людях, умирающих в Китае с голода», нет школы. Мальчики (и Джим, конечно) представляют ей прямую противоположность. Они нормальны, не мутанты, не чудовища. Они живут по правилам освещенного солнцем мира — Вилл добровольно, Джим с нетерпением.
И именно поэтому они нужны ярмарке. Суть зла, говорит Брэдбери, в стремлении извратить тот тонкий переход от невинности к опыту, который должны проделать все дети.
Второе проявление образа Белой Богини – это появление карнавала – ярмарки. Ярмарка Брэдбери, которая пробирается в городок и разбивает тент на лугу в три часа утра. Ярмарка — это хаос, это территория табу [ 10; С. 502], которая волшебным образом стала подвижной, перемещается с места на место и даже из времени во время со своей труппой уродцев и чарующими аттракционами.
Мальчики представляют ей прямую противоположность. Они нормальны, не мутанты, не чудовища. Мальчики нужны ярмарке, потому что они олицетворяют в произведении добро и невинность, а ярмарка – это темная сторона мира.
Р. Брэдбери говорит, что «суть зла в стремлении извратить тот тонкий переход от невинности к опыту, который должны проделать все дети»[16; С. 5 ].
На протяжении всего произведения прослеживается лунарный мифомотив. Так в мире фантастики Брэдбери — мире жесткой морали — уроды, населяющие ярмарку, внешне приняли облик своих внутренних пороков – человеческий скелет платит за скупость чувств; толстая женщина — за физическое и эмоциональное обжорство; ведьма Пылюга — за вмешательство своими сплетнями в жизнь других.
Что касается сюжетной линии произведения Р. Брэдбери, то можно сказать следующее: в «Что–то страшное грядет» переплетает мотив детства в маленьком американском городке с большинством идей новой американской готики. Вилл и Джим в целом — нормальные дети, в них преобладает аполлониево начало, они легко проходят сквозь детство и привыкли смотреть на мир с высоты своего небольшого роста. Но когда в детство возвращается их учительница мисс Фоули — первая гринтаунская жертва ярмарки, — она оказывается в мире однообразного бесконечного ужаса, ужаса.
2.2 Вестники Белой Богини
Когда впервые читаешь произведения Р. Брэдбери «Что – страшное грядет» обращаешь внимание не только на сюжетную линию и эмоциональный накал, но и на колоритных героев, которые являются вестниками Белой Богини.
Повествование произведения начинается с надвигающиеся бури. С одной стороны она служит для создания осенней атмосферы, с другой, Р. Брэдбери предупреждает ею о грядущих событиях. Ведь Карнавал прибыл именно во время нее, и подобно ей неожиданно и скоро. И еще, и это главное: этот ночной, вымерший Грин-Таун, который рисует автор в самом начале, таинственные, злобные Люди Осени и их не менее таинственная карусель, скомканные, исковерканные жертвы мистера Мрака и его подручных – все это никак нельзя назвать “светлым”.
“Карнавал” – ведь скоро Хэлоуин, праздник весьма похожий на карнавал. К тому же все тот же Карнавал, ибо Карнавали частые атрибуты карнавалов.
Брэдбери играет на туманности образов “циркачей”. И дело не в том, что он плохо раскрывает их образы. Эта туманность намеренная. Мы сами домысливаем их, рисуем их в своем воображении, олицетворяем в них самые потаенные свои страхи. Скажите, ведь если бы автор доподлинно сказал, где мистера Мрака татуировали, когда родилась ведьма Пылюга, кто родители Скелета, то привлекательность этого произведения была бы нарушена.
По мнению многих исследователей, роман «Что – то страшное грядет» свидетельствует о наследовании Р. Брэдбери готической традиции. Так, по словам М. Киселёвой, в книге присутствует обязательная условность готики — противостояние героев сверхъестественным силам (Смерть, Рок, Дьявол). «Карнавал, чудесные превращения, ведьмы, мотив двойника, циклическая модель времени — таковы заимствования Брэдбери из арсенала готической прозы», — пишет она [38; С. 17]. То же отмечают практически все американские авторы работ о Брэдбери, связывая готику с «макабром»[ 38; С. 20].
Корни брэдбериевского «макабра» следует искать в литературной традиции Э. По и А. Бирса, а также в мифологии американского фольклора, прежде всего фольклора Новой Англии, берущего истоки в европейской средневековой готике и представляющего собой смесь христианства и язычества, белой и чёрной магии, теологии и демонологии, мифологии американских индейцев и негров[ 49; С. 214] .
Хэллоуин — канун Дня Всех Святых — согласно фольклорно-мифологической традиции, имеет двойственную природу. «То это разгул карнавальной вольницы, то bal macabre, где правит злой и слепой ужас», — такое определение даёт брэдбериевскому Хэллоуину В. Скороденко. «Он — друг октября. Любимый праздник Рэя — Хэллоуин, и потому его подвальная студия наводнена монстрами и скелетами», — сообщает биограф Брэдбери У. Нолан.
По преданиям, ночь на 31 октября — это время, когда тёмные силы выходят из-под контроля и рвутся на свободу. Поэтому именно накануне Дня Всех Святых Люди Осени появляются в Гринтауне, словно порождение готического кошмара. Автор представляет нам Дарка — «Разрисованного человека», на чьей коже вытатуированы все жертвы Карнавала, человеческий облик которых изменила Карусель: Пылевая Ведьма, Скелет, Самая Прекрасная Женщина в мире, Гильотэн и другие.
Он командует картинками, а они - уродами, принадлежащими Карнавалу, а иногда и другими людьми. Этот мистер, высокий, как фонарный столб, с бледным, "с лунными оспинами лицом", в лакрично-черном костюме и жилете цвета свежей крови, управляющий жизнями людей, просто сжимая и разжимая кулаки.
Они как бы шуты, ряженые на карнавале: обычные люди, ставшие его участниками. То есть у каждого из них две ипостаси: человеческая и «карнавальная». Но обе ипостаси предстают перед нами только в случае с Ури. Этот персонаж в его обычном человеческом обличье Брэдбери позаимствовал из «Моби Дика» Г. Мелвилла — «человек с кожаной сумкой». Карусель же превращает его в карлика. «Ури, неистовый и яростный» — человек. Карлик — атрибут Карнавала. Сам Карнавал — попытка художественными средствами передать метаморфозу, произошедшую с поддавшимися соблазну. Преступившие своё естество превращаются в уродцев. Это расплата за то, что человек хочет стать не тем, кто он есть на самом деле, занять чужое место, свернуть с предначертанного тебе природой пути.
Много еще кого можно представить: Скелет, Пузырь, Прыщ, Карлик, месье Гильотен, Везувео… Все они образуют чудовищный хоровод из кошмарных образов, потаенных страхов. Сливаются в одну разношерстную устрашающую толпу. И все же не в них основное зло. Оно в самом Карнавале. Он не просто кучка уродцев, скитающихся по городам – он живое существо. А все они, даже тот же Мрак – служат ему. Пополняют его «коллекцию». Он обещает им вечную жизнь, а они верят ему. И надо сказать, получают обещанное, но так, что и сами не рады этому.
Бессмертие оборачивается безумием. Они шестеренки, они придаточные механизмы. Вечно в пути и вечно питают своего истинного хозяина страхом и болью. Своими и чужими. В основе сюжета лежит искушение. Искушение, как сказано выше, вечной жизнью. Способностью менять возраст, в зависимости от желания. Так, например, мисс Фоули обольщают возможностью вернуть молодость, а Джим Найтшед мечтает стать старше. Старая карусель Карнавала всегда готова отмотать несколько лет назад, или же наоборот накинуть. Но в том то и дело, что как рассуждает Чарльз Хэлоуэй, совершив подобный шаг, человек навсегда оторвет себя друзей, родных.
В романе Брэдбери бесы - Люди Осени - соблазняют смертных самым драгоценным, чего только можно желать — вечной жизнью, бессмертием. Обретший его обретает возможность заново прожить жизнь, изменить в ней то, что ему не нравится [ 14;С. 37].
В мире фантастики Брэдбери — мире жесткой морали — уроды, населяющие ярмарку, внешне приняли облик своих внутренних пороков. Мистер Кугер, проживший тысячи лет, платит за свою темную упадочническую жизнь тем, что превращается в тварь еще более древнюю, такую древнюю, что мы не можем даже себе этого представить, и жизнь в нем поддерживает постоянный приток электричества. Человеческий скелет платит за скупость чувств; толстая женщина — за физическое и эмоциональное обжорство; ведьма Пылюга — за вмешательство своими сплетнями в жизнь других. Ярмарка сделала с ними то, что делал со своими жертвами могильщик из раннего рассказа Брэдбери.
2.3 «Символика в произведении Рея Брэдбери
«Что–то страшное грянет»
Три компонента культуры – наука, искусство, религия – порождены способностью человека одновременно мыслить и понятиями, и образами, и символами. Символ в произведении необходим как самостоятельная, независимая языковая сущность. На протяжении всего произведения Р. Брэдбери использует образы – символы. Самым важным, на мой взгляд, является образ Ярмарки – карнавала.
Старинная бродячая ярмарка с чудесным названием «Кугер и Мрак — Представление Демонических Теней» прибывает в Гринтаун, принося с собой под маской удовольствия и удивления несчастья и ужас. Образ Карнавала по ходу действия меняется: сначала - это просто " что-то страшное ", которому даже названия нет, и неясно, что же в нем такого "страшного". Непонятно, зачем ему мальчики Джим и Вилли, почему с таким упорством он преследует их и зачем так стремится заполучить себе. Карнавал — это хаос, это территория табу, которая волшебным образом стала подвижной, перемещается с места на место и даже из времени во время со своей труппой уродцев и чарующими аттракционами.
В рассказе отца Вилли, Карнавал предстает мельницей, перемалывающей человеческие страхи, чудовищной печью, топящейся ими. В первую очередь - страхом перед смертью, перед падением в Ничто. Так Карнавал становится еще одним воплощением инфернального зла. Такому Злу уже никакие мотивации не требуются: дьявол вредит человеку потому, что он - Враг рода человеческого.
Но, чем дальше читаешь, тем более уверяешься, что не все так просто, и Карнавал не просто очередной образ дьявола. По крайней мере для автора. Не затем он придумал это блистательное и чудовищное увеселительное заведение, чтобы банально пугать героев и читателя. Символ Карнавала больше символичен, чем натуралистичен. Карнавал на улицах Грин – Тауна – это философский образ размышления о темноте, притаившейся внутри каждого из нас.
Помимо символа Карнавала Р. Брэдбери использует символ – зеркало. Зеркала – это мотив отражения. Подобно воде, оно является отражающей поверхностью (в которой можно увидеть образы неведомого) [42; С. 74-75]. Зеркало связано с комплексом вода — луна — женщина.
Поскольку оно лишь отражает облики других предметов, не обладая своим, зеркало подобно луне, которая отражает солнечный свет, лишенная собственного; его природа переменчива — оно то «населено», то пустынно, что отсылает нас к лунной и женской символике. В своей способности отражать человека и окружающую его реальность, зеркало устойчиво соотносится с сознанием, мышлением, выступающими инструментами самопознания и отражения универсума; понятие «рефлексия» (латинское «отражение») сближает мысль и зеркало. Воображение, как порождение образов мира, также находит свое олицетворение в зеркале.
Еще один из символов «Что – то страшное грядет» является Театр. Театр – это символ земного мира, являющегося подмостками для воплощения замысла высшего начала, абсолюта. Театр также может быть сопоставлен со сновидением (каковое сопоставление отражено в литературной традиции), символизирующим неподлинность человеческого существования. В эпизоде с театром можно увидеть намек на сексуальную плоть.
Брэдбери пишет, что Джим и Вилл обнаружили Театр на верхнем этаже дома, куда забрались в поисках кислых яблок. Брэдбери рассказывает нам, что у человека, заглянувшего в театр, меняется вкус ко всему, включая вкус фруктов. Что же происходит в этом двух — или трехэтажном Театре, который меняет вкус яблок?
Брэдбери намекает, что Театр показывает сцену из публичного дома. Внутри люди голые, они «сбрасывали через голову рубашки, роняли на ковер одежду и в безумно–трепетной наготе, напоминая дрожащих лошадей, протягивали руки вперед, чтобы трогать друг друга» [22; С. 77].
В произведение «Что то страшное грядет» Р. Брэдбери использует символ – образ зеркал в виде зеркального лабтиринта.
Зеркальный лабиринт — это ловушка, место, где слишком внимательное изучение себя, слишком мрачная интроспекция заставляют мисс Фоули перейти границы нормы. В мире Брэдбери — в мире «Кугера и Мрака — Представления Демонических Теней» — выбора нет; захваченные зеркалом Нарцисса, вы попадаете на опасную карусель и несетесь назад, в непригодное для жизни прошлое, или вперед, в столь же непригодное для жизни будущее.
Р. Брэдбери использует этот прием, что бы вынести моральное осуждение: описывая ужас и горе мисс Фоули, попавшей в детство, куда она так стремилась, он приглушает липко–сладкую романтику, которая могла бы уничтожить его рассказ. Такое действие – приглушение усиливает вынесенный им моральный приговор[59;С. 32].
Таким образом, символика произведения принадлежит большей частью к карнавально-готической и литературно-фольклорной традиции и одновременно к духовно-философской. Брэдбери блестяще сочетает эти традиции, раскрывая все аспекты символики и особенно подчёркивая христианский подтекст, присутствующий у него всюду. Символы - образы Р. Брэдбери помогают раскрыть психологическими портретами героев, их переживаниями и эмоциями, сложными межличностными и социальными отношениями.
Заключение
Объектом исследования моей курсовой работы было произведение «Что – то страшное грядет» (Something Wicked This Way, 1962) Р. Брэдбери. Это произведение ранее не исследовалось в мифологическом аспекте. Р.Брэдбери в научной фантастике как художника слова, на протяжении четырех с лишним десятилетий поражающего читателей «своим дарованием тонкого лирика и психолога, красочного стилиста и рассказчика, обладающего магией в любом привычном земном явлении увидеть романтику, непривычность, фантастическую наполненность тайным смыслом, что дает ему широчайший диапазон художественных проявлений разнообразных замыслов»[ 16;С.5].
В своем произведении Р. Бредбери создает уникальный и самодостаточный мир, именуемый художественным. В моей работе был рассмотрен художественный мир как особый способ и форма освоения бытия, явление художественной событийности, то есть сопричастности к бытию, воспроизводящей в художественных образах мир авторского духа. Художественные образы, или концепты, формируют концептуальную картину мира писателя, характеризующуюся актуализацией и осознанием мотивов, целеустановок и интерпретаций событий по его мировоззренческим нормам.
Таким образом, в исследовании произведения «Что – то страшное грядет» Р. Брэдбери больший интерес представляли индивидуальные особенности восприятия мира писателем, которые были смоделированы в структуру художественного мира, обращенные к образу Белой богини.
Исходя из анализа базовых концептов авторского мировоззрения в исследуемом романе, можно прийти к выводу, что весь сюжет переплетается с мифологическими образами. Подобное переплетение помогает лучше понять авторское восприятие жизни и мира, основанное на том, что жизнь представляет собой единое целое, все элементы которого тесно взаимосвязаны, причем в качестве связующего звена выступает именно человек со своими способностями чувствовать, переживать, меняться и творить.
При помощи мифомотивов и обращения к образу Белой Богини писатель не только акцентирует внимание на той или иной идее, но и раскрывает свое индивидуально-специфическое видение мира. Таким образом, исследование проведенные в курсовой работе помогло раскрыть самобытность художественного мира Р. Брэдбери.
Список используемой литературы
1.Абрамов Ю.А., Демин B.H. Сто великих книг. - М., 2000. - 478 с.
2.Азимов А. Научная фантастика в ОДА // Америка. Октябрь 1973.-№204.-С. 12-26.
3.Альтов Г. Этюды о фантазии // Научная фантастика: сб. Вып.-М, Знание, 1980. - С. 217-235.
4.Андреев К.К. Предисловие // Брэдбери Р. Фантастика. - М, 1963. - С. 5-24.
5. Арбитман Р. Научная фантастика в одиночестве (Заметки о современном состоянии жанра) // Вопросы литературы. - 1996. - №1. -С. 308-316.
6. Бабенко В. От составителя // Современная фантастика. - М, 1988.-С. 5-8.
7.Балабуха А.Д. Адмирал Звездных морей // Хайнлайн Р. Дверь в лето.-Л, 1991.-С. 5-14.
8.Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. - М, 1994. -615 с.
9.Баталов Э.Я. В мире утопии. - М, 1989. - 319 с.
10.Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. - М, 1975. - 502 с.
11.Белозеров С. Предисловие // Вторжение. - М, 1992. - С. 5-22.
12.Белоновская Т. Магическое кольцо: попытка возрождения // Октябрь. -1994. -№11. - С. 189-190.
13.Боброва М. Предисловие // Э.По. Избранное. - М, 1959. - С. 3-15.
14.Брандис Е.П. Научная фантастика и художественное познание действительности // Художественное творчество. - Л, 1983. - С. 37-58.
15.Бритиков А. Советская научная фантастика // Жанрово-стилевые искания современной советской прозы. - М., 1971. - С. 308-350.
16. Брэдбери Рэй. «И тут творятся чудеса...» // Литературная газета. -1980. -10 декабря.
17.Брэдбери Рэй. Непрочитанные книги умеют мстить // Комсомольская правда. -1992. - 4 января.
18.Брэдбери Рэй. Почему я стал фантастом // Иностранная литература. - 1967. - №1. - С. 250-263.
19.Брэдбери Рэя уже клонировали. Интервью. А. Невский // Аргументы и факты. - 2000. - 13 декабря.
20.Брэдбери Рэй. Я выбираю звезды // Литературная газета. -1978. - 20 сентября.
21. Брэдбери Рэй. Утопии опасны. Интервью. А.Шитов // Эхо планеты. - 1990. - 28 апреля-4 мая.
22. Брэдбери Р. «Что – то страшное Грядет»// 1993 г.
23. Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. - М., 1996. -368 с.
24. Варжапетян В. Детство в безумном мире // Семья и школа. -1971.-№4.-С. 86-95.
25. Вейман Р. История литературы и мифология. - М., 1975. - 344 с.
26. Вулис А. В мире приключений. - М., 1986. - 384 с.
27. Грейвз Р. «Белая Богиня. Историческая грамматика поэтической мифологии» , 1948 г. С. 102-103
28. Галина М. Литература ночного зрения // Вопросы литературы. -1997. -№5. -С. 3-21.
29. Геворкян Э. Фантастика 1997: Что показало вскрытие // Литературное обозрение. - 1998. - №1. - С. 86-92.
30. Генон Р. О смысле «карнавальных» праздников // Вопросы философии. -1991. - №4. С. 43-57.
31. Гройс Б. Утопия и обман. - М., 1993. - 373 с.
32. Гулыга А. Путями Фауста. - М., 1987. - 365 с.
33. Гюнтер Г. Жанровые проблемы утопии и «Чевенгур» А.Платонова // Утопия и утопическое мышление. - М., 1991. - С. 252-276.
34. Джонсон В.Л.. Верить будущему // Рэй Брэдбери. О скитаньях вечных и о Земле. - М., 1987. - С. 3-4.
35. Зарубежная литература XX в. Учебник. Под ред. Л.Г.Андреева. -М., 1996. 575 с.
36. Каштан В. Заглянем за стенку. Топография современной русской фантастики // Новый мир. - 2001. - №9. - С. 156-170.
37. Керлот X. Э. Словарь символов. - М., 1994. - 603 с.
38. Киселева М.И. Творчество Рэя Брэдбери. Традиция и современный литературный контекст. Автореф... канд. филолог, наук. - Нижний Новгород. 1993. -17 с.
39. Кротов Я. Клайв С. Льюис // К.СЛьюис. Собр. соч в 3-х т. - Т. 1-2.-М, 1993.-С. 5-20.
40. Крюков В. «Фантастическая реальность» средневекового Гримуара // Согласие. -1994. - №3. - С. 3-20.
41. Кэмпбелл Дж. Герой с тысячью лицами. - «София». 1997. -335 с.
42. Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. - №8. - 1968. С. 74 - 87.
43. Лосева И.Н., Капустин Н.С., Кирсанова О.Т., Тахтамышев В.Г. Библейские имена: люди, мифы, история. - Ростов-на-Дону, 1997. -605 с.
44. Морсон Г. Границы жанра: утопия как пародийный жанр. Утопия и утопическое мышление. - М., 1991. - С. 233-251.
45. Мюрэ Ф. После истории. Фрагменты книги // Иностранная литература. - 2001. - №4. - С. 224-241.
46. Новикова В.Г. «Фантастическая новелла Рэя Брэдбери» - 2000. -13 декабря. Дис. С. 212-213
47. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. - М., 1991.-586
48. Оруэлл Дж. «1984» и эссе разных лет. - М., 1989. - 377 с.
49. Скурлатов В. Странник в пустыне звезд // Р.Брэдбери. Рассказы. - М., 1975. - С. 214-222.
50. Смирнов И.П. Место «мифопоэтического» подхода к литературному произведению среди других толкований текста // Миф. Фольклор. Литература. -Л., 1978. - С. 186-203.
51. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. - М., 1996*. -334 с.
52. Федоров Ф.П. Сервантес и Гофман (сюжет и жанр) // Вопросы сюжетосложения. Вып.2. - Рига, 1972. - С. 170-182.
53. Фрезер Д.Д. Фольклор в Ветхом Завете. - М., 1989. - 542 с.
54. Фрейденберг О.М. 1иф и литературные древности. - М., 1978. -605 с.
55. Фрумкин К.Г. Философия и психология фантастики. - М., 2004.-240 с.
56. Фрэнк Дж. Парадоксы Рэя Брэдбери. Перепечатка из газеты «Интернешнл геральд трибюн». Париж / Рабочая трибуна. - 1990. -5 мая.
57. Хализев В.Е. Теория литературы. - М.: Высшая школа, 1999. -400 с.
58. Хмельницкая Т. От научной фантастики к детской сказке // Звезда. -1970. -№9. - С. 195-204.
59. Чернец Л.В. Мир литературного произведения // Художественная литература в социокультурном контексте. Поспеловские чтения. - М.: Диалог-МГУ, 1997. - С.32.
60. Цилевич Л.М. Сюжет чеховского рассказа. - Рига, 1976. - 238 с.
61. Шамборант О. Стокгольмский синдром // Новый мир. - 2005. -№5.-С. 135-150.
62. Шитов А. Интервью с Рэем Брэдбери // Эхо планеты. - 1990. -28 апреля-4 мая.
63. Шкловский В. Энергия заблуждения. Книга о сюжете. - М., 1981.-351 с.
64. Шлецер Б. Секретный доклад // Новое Литературное обозрение. - 2000. - №46 (6). - С. 97-114.
65. Шрейдер Ю.А. Наука и человек // Химия и жизнь. - 1978. -№8.-С. 25-27.
66. Эко У. Заметки на полях «Имени розы». - СПб: Symposium, 2002.-94 с.
67. Эгаптейн М. Парадоксы новизны. - М., 1988. - 415 с.
68. Яковлев Б.Г. Литература в эпоху НТР. - М., 1979. - 40 с.