Geum.ru

Философия: Учебник / Под ред проф. О. А. Митрошенкова. М.: Гардарики, 2002. 655 с

Вид материалаУчебник
Духовно-нравственные и ценностные императивы социальной работы
Подобный материал:
1   ...   26   27   28   29   30   31   32   33   34
Глава 27

ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫЕ И ЦЕННОСТНЫЕ ИМПЕРАТИВЫ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ


1. Духовное и нравственное как высшие измерения социального бытия


Различные понимания духовного и духовности, имеющиеся как в религиозной, так и светской мысли, объединяет один общий момент. Духовное всегда означает выход за пределы эгоистических интересов, личной пользы, своекорыстия. Духовное предполагает, что цели и экзистенциальные ориентиры личности укоренены в системе надындивидуальных ценностей.


В традиционно философском понимании духовность включает три начала - познавательное, нравственное и эстетическое. Этим трем способностям человеческой природы соответствуют три сферы духовной деятельности - созидающие научное знание и философию, нравственность, искусство. Им, в свою очередь, соответствуют духовные ценности, относимые к разряду высших - истина, добро, красота. В истории человечества выработались и три "чистых" типа духовных творцов - познающий (мыслитель, мудрец, ученый), праведник (святой), художник (поэт, композитор, музыкант, живописец и т.д.). Все три стороны образуют то, что называется духовной жизнью, духовным поиском.


По своей сути добро, истина и красота - экзистенциальные константы в духовных исканиях людей, различные способы обретения одного и того же - высшего смысла жизни, согласия с собой и миром, гармонии. И хотя взаимоотношения их между собой складывались весьма непросто в истории духовной жизни людей, можно определенно сказать, что нравственность является ядром, "нервом" духовности. Ибо красота без добра холодна и бездуховна, а одно лишь бесстрастное знание способно привести к злу.


Между тем в последние несколько столетий в западной культуре доминирующим началом являлся рационализм, интеллектуализм. На этом пути достигнуты, бесспорно, впечатляющие результаты. Однако и разрушительные начала не менее "убедительны" - рациональность не воспрепятствовала, скорее даже способствовала инквизиции, уничтожению самобытных цивилизаций, использованию рабского труда, аморальным отношениям с колониями, приходу в Европу нигилизма, религиозным и


604


двум мировым войнам и т.п. Следствием утилитарного отношения к природе, опиравшегося на понимание науки и техники как средств силового овладения природным и социальным миром, стал экологический кризис. Утилитаризация человеческих отношений привела к отчуждению между людьми и между поколениями, утрате смысложизненных ориентиров, потере самоидентификации, к "одномерности" (Г. Маркузе) существования. Как заметил М. Вебер, процесс рационализации сопровождается "расколдовыванием мира", не нуждающегося более в духовных измерениях, а посему добро, истина и красота превратились в разных богов, тянущих человека в разные стороны. Дезинтеграция внутренних духовных сил человека достигла высочайшей степени.


Перспективы технологической цивилизации, подошедшей к пределам своего развития исключительно на пути рационализма, видятся в возврате к духовности. Суть этого процесса состоит во включении достижений технологического развития в преобразованном виде в состав качественно новой целостности, в переходе к новой системе отношений человека, общества и природы. Возврат к духовным измерениям современной цивилизации предполагает признание суверенности и ценности Иного - природной реальности, другого человека, иной культуры и системы ценностей, прошлого. В этом контексте по отношению к ним становятся невозможными прежние средства - стремление подчинить, грубая сила, чисто рациональные и утилитарные подходы. С Иным возможны диалог, коммуникация, в ходе которых меняется каждый участник, но не нажим, не давление.


Мысль Бентама о том, что "сообщество - это фикция", слишком надолго пережила его время. Одиночество, покинутость, неприкаянность могут и должны быть преодолены в таких социальных формах бытия и действия, в которых личность признается и принимается как таковая другими людьми. Это могут быть любовь, дружба, творчество, религиозное единение. Но в любом случае атомизированное бытие людей в обществе устраняется на основе духовного возвышения человека, отречения от себя только как потребляющего, ожидающего участливого отношения лишь со стороны других людей.


Иными словами, партикулярность преодолевается на основе нравственности, в соединении с другими не просто в наслаждении, пользовании, но безусловно - в заботе, милосердии, альтруизме. Сама мораль начинается с различенности Я и Ты, с внутренней раздвоенности Я, с интенции к преодолению обо-


605


собленности людей в обществе. Это обстоятельство выражено в классических формулах золотого правила (Мф. 7:12) и заповеди любви (Лк. 10:27), составляющих существенное содержание морали. И хотя повседневный нравственный опыт не способствует восприятию этих формул как отражения фундаментальных оснований бытия человека, заключенное в них ценностно-императивное содержание, во-первых, является транскультурным, во-вторых, во всех культурах воспринимается как базовое, в-третьих, конструктивно коррелирует с теоретическими выводами моральной философии.


Это позволяет определить мораль как систему ценностей, ориентирующих человека на идеал единения, который выражается в примиренности, солидарности, милосердной любви [1]. Более того, согласно предложенной А. Швейцером и получившей признание этике "благоговения перед жизнью", высшей ценностью является сама жизнь. Основной принцип нравственного состоит в том, чтобы испытывать побуждение выказывать равное благоговение перед жизнью как по отношению к своей воле к жизни, так и по отношению к любой другой. Добром в этой системе координат является только то, что служит сохранению и развитию жизни; всякое уничтожение жизни или нанесение ей вреда независимо от того, при каких условиях это произошло, есть зло.


1 См.: Апресян Р.Г. Первичные детерминанты нравственного опыта // Вопросы философии. 1993. № 8. С. 43, 32.


Понимаемая подобным образом мораль задает спонтанно-экзистенциальным поискам человека ориентиры, которые бы соответствовали потребностям и ожиданиям, сформированным в рамках первичного опыта, в частности материнства и детства. Тем самым мораль предлагает императивы таких человеческих отношений, которые не вытекают из характера и парадигм общественных связей, т.е. связей, формирующихся в рамках функционирования людей как членов социальных систем, носителей извне воспринятых ролей, участников политических движений и т.п. Иначе говоря, мораль не выводима рационально исключительно из логики социальной жизни. Именно поэтому она и может быть и абсолютной, и категоричной, и трансцендентной - в той мере, в какой она утверждает идеал совершенства и предоставляет человеку возможность выйти за пределы внешних обстоятельств и обрести себя как внутренне свободную личность. Обоснование морали возможно из нее самой, из ее априорных императивов [1], предназначение которых достаточно очевидно - стоит лишь содержательно включить их в контекст социальной жизни.


1 См.: Вопросы философии. 1993. № 8. С. 44, 45.


606


Нравственное расположение духа - условие экзистенциально осмысленных бытия, социальной деятельности и, в частности, социальной работы. Духовность, окрашенная высокой нравственностью, проявляется в восстановлении и развитии системы высших, надличностных гуманистических ценностей, определяющих цели, идеалы и смыслы общественного и индивидуального бытия, в осознании ценности человеческой личности, ее совести, чести и достоинства, самой человеческой жизни.


Духовность означает возрождение "сакральных" зон, не допускающих цинизма, нигилизма и глумления над тем, что имеет отношение или к антропологическим пределам человеческой жизни - священности рождения, материнства, отцовства, детства, болезни, смерти, или к сущностным признакам человеческого духовного образа, с утратой которого индивид может называться "особью", но не человеком в смысле нравственного, культурного, свободного человека.


2. Гуманизм как форма жизненной практики


Фундаментальным основанием и духовно-нравственным измерением социальной работы является гуманизм.


"Явление" гуманизма в Жизненный мир - многоплановый, развернутый в историю процесс, который предстает в виде серии мироощущенческих ценностных революций, вызвавших глубокие преобразования "второй" человеческой природы. Жизнь дарована человеку непосредственно и как таковая ближе всякого иного бытия. Но этой жизненной данности имманентна гуманность, составляющая одну из онтологических форм человеческого бытия и полагания мира (наряду с двойственностью полов, трудом, языком, волей, интеллектом, игрой, смертью). Гуманность, рассматриваемая как человечность, человеколюбие, уважение к достоинству человека, относится к бытийному строю человеческого конечного существования и является фундаментальным моментом, основанием возможности человека, с одной стороны, и его конечности как таковой - с другой.


Так понятая гуманность есть то, в чем существо человека содержит источник своего определения. Как онтологическая форма она охватывает человеческую жизнь до самого основания и существенным образом определяет бытийный склад чело-' века и его способ понимания бытия.


607


М. Хайдеггер в известном "Письме о гуманизме" (1947) заявил, что "гуманизм" означает теперь, если только мы решимся сохранить это слово, только одно: существо человека существенно для истины бытия" [1]. В этом гуманизме, мыслящем "человечность человека из близости к бытию", во главу угла поставлено "историческое существо человека с его истоком в истине бытия" [2].


Хайдеггер видит направленность экзистенциала "забота" (одна из ключевых категорий его труда "Бытие и время", 1927) в возвращении человека его собственному существу. И в этом нет никакого иного смысла, кроме возвращения человеку человечности, т.е. гуманности (humanitas). Человечность же человека, согласно Хайдеггеру, покоится в его сущности.


Так трактуемая гуманность лежит в основе различных определений гуманизма как "системы воззрений" или совокупности взглядов [3]. Собственно, обеспокоенность человеческой мысли относительно человечности человека и есть гуманизм. Иначе говоря, гуманность есть то, по поводу чего обеспокоен гуманизм. И сколько бы версий гуманизма ни существовало, к нему в его "историографическом" понимании всегда относится, считал Хайдеггер, культивирование "человечности", т.е. гуманности.


1 Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 340.

2 Там же. С. 338.

3 Подробнее о соотношении понятий "гуманность" и "гуманизм" см.: Мит-рошенков О.А. Онтология гуманизма и тоталитаризма. М., 1993. С. 10-13.


С точки зрения фундаментальной онтологии гуманность (и, соответственно, гуманизм) не является чем-то безусловно первичным, изначальным. Она скорее обнаружение человеческого бытия, его внутренней формы. Как экзистенциально-онтологическое основание гуманность исторична. И мыслить это событие надо бытийно-исторически, что позволяет обнаружить, что у гуманности есть свое "прошедшее бытие", равно как "настоящее" и "будущее бытие". Именно в этом смысле она носит феноменальный характер. Онтологическую сущность "человеческой человечности" следует в таком случае искать в том "движении самого бытия", "движении становления и перехода" (Гегель), которое порождает возможность полагания и приближения человека к своему существованию в истине бытия.


608


Рассматривая гуманность как человечность, мы не можем ограничиваться фиксацией лишь одной ее стороны - структуры самодетерминации, целевой причинности. Она также не может быть сведена к желанию, стремлению, хотению, неосознанному инстинкту, хотя и может бытийствовать в них. Природа гуманности, на наш взгляд, дифференцированнее. Гуманность, во-первых, предполагает, что есть нечто, что является объектом человечности, человеколюбия, во-вторых, являет собой такой феномен, который находится в отношении взаимополагания с другими формами духовно-практического самоопределения человека и человечества - свободой, искусством, наукой, техникой, культурой, властью, цивилизацией, прогрессом и т.д. Последние в зависимости от степени, силы "положенности" могут быть более или менее гуманными, а нередко и антигуманными.


Гуманность, или "человечность человека", как экзистенциально-онтологическая форма самополагания индивида в мире, куда он "заброшен" без его собственного согласия, оказывается вместе с тем формой соотнесенности, единения с этим миром. Э. Фромм, усматривая ключ к гуманистическому психоанализу в особенностях человеческого существования, увидел возможность такой соотнесенности с жизненным миром в одном из фундаменталных гуманистических экзистенциалов - любви. Любовь является одним из моментов того, что Фромм обозначил как продуктивную ориентацию: деятельное и творческое отношение человека к другому человеку, а также к самому себе и природе. Любовь - это опыт деления и общности, позволяющий развить собственную внутренюю активность. Опыт любви делает излишними иллюзии - человеку больше не нужно преувеличивать образ другого или представление о самом себе, поскольку реальность любви позволяет индивиду трансцендировать, т.е. преодолевать собственное изолированное существование и одновременно переживать себя в качестве субъекта тех сил, которые составляют гуманистический акт любви. Это касается особого качества процесса любви, а не ее объекта. Любовь, согласно Фромму, проявляется в солидарности с окружающими нас людьми, в эротической любви между мужчиной и женщиной, в любви матери к ребенку и в любви к самому себе как человеческому существу. Деятельная любовь включает такие ориентации, как забота, ответственность, уважение и понимание [1].


1 См.: Фромм Э. Ситуация человека - ключ к гуманистическому психоанализу // Проблема человека в западной философии. С. 452, 453.


609


И в западной, и в отечественной философской традиции любви - любви к человеку, человеколюбию, иначе говоря, любви как форме гуманистической соотнесенности человека с другими людьми и миром в целом - отведена значительная роль. Уже в древнегреческой мысли любовь присутствует как строящая, движущая и соразмеряющая энергия мироздания (орфики, Эмпедокл, Аристотель, Посидоний). Другая линия античной философии любви идет от Платона. По мысли А.Ф. Лосева, глубинный смысл платоновского Эроса - "рождение в красоте". Своим гуманистическим Эросом Платон хотел победить преграды между отдельными душами [1]. Христианство усматривает в любви сущность Бога и одновременно главную заповедь человеку. То направление западной философии, истоки которого коренятся в Возрождении, предпринимает ряд попыток восстановить понимание любви как пути к глубинной истине и самой этой истины (Л. Фейербах, М. Шелер, Г. Марсель, М. Бубер).


В отличие от западных философов с их преимущественно интеллектуалистски-гуманистической онтологией любви русские мыслители оригинально разрабатывают аксиологически гуманистическую традицию в понимании любви. Эротическая энергия человека распространяется не только на продолжение рода, но и на духовную культуру - творчество, религию, но прежде всего на поиски нравственных ценностей. Одна линия, представленная именами B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева, Л.П. Карсавина, ориентирована на обоснование идеи неоплатонического Эроса, попытки просветления и возвышения чувственности, отрицание аскетизма и усмотрение связи любви и творчества, другая линия - богословское направление (С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, С.Л. Франк), понимающее любовь как сострадание, милосердие, жалость [2].


1 См.: Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. С. 202.

2 Более подробный анализ западной и отечественной философской традиции любви см.: Митрошенков О.А. Онтология гуманизма и тоталитаризма. М., 1993. С. 14-20.


Гуманизм как "культивирование человечности" (и в этом смысле одна из структур человеческой жизни) полагает сущее, т.е. порождает бытие в определенном - аксиологическом - его аспекте. Это утверждение, разумеется, не обязывает признавать гуманность сущностью бытия в целом, речь идет о человеческой жизни как особом уровне и форме бытия. Как форма жизненной практики гуманизм порождает конкретные совокупности отношений гуманности и негуманности, добра и зла, свободы и насилия между социальными, этническими, политическими и иными субъектами.


610


В этом качестве гуманизм проявляется в таких ориентациях и установках, как "человечность", "забота", "любовь", "уважение", "понимание", "ответственность", "обеспокоенность", "добрая воля", "моральный закон", "долг", а также в интенции устранения отчуждения в его бесчеловечных формах. Антропологическая парадигма, одна из философских основ гуманизма как системы мышления, держит в центре внимания человека как определяющую ценность. Человек в жизненном мире, в исторической, социальной, психологической, экзистенциальной ситуации - таков исходный пункт гуманистического философствования.


Поместив человека как определяющую ценность в центр социального бытия, гуманизм мыслит все проектируемое на сегодня и на будущее от и для человека. Ничто не может быть выше человека, и ни один человек не может быть ниже другого человека. Любая попытка поставить выше человека иные ценности и начала определяется как угнетение и насилие.


Гуманистическая природа человеческого мышления отчетливо обнаруживается и в структурах демократической организации общества, в принципах "активного ненасилия", "недискриминации", "свободы выбора", "кооперативизма". Гуманизм как мышление выражает готовность к преодолению не только условий, стесняющих в действиях меня, но и условий, вызывающих боль и страдание у других. Угнетение любого человека - это также угнетение меня. Его страдание - это мое страдание, и мои действия направлены против страдания и того, что его вызывает.


И как форма жизненной практики, и как система мышления гуманизм неоднозначен, внутренне противоречив, испытывал и испытывает взлеты и падения. Он не всегда способен предложить адекватные этические, социальные, политические критерии и ориентиры. Развитие цивилизации ввергло гуманизм в глубокий кризис, проявлениями которого стали "одномерность" бытия, духовный нигилизм, снятие внутренних и внешних ограничений для людей, преобладание технократических подходов к человеку и культуре, одиночество людей, утрата ясного и спокойного отношения к смерти, конфликт поколений.


Трудности, с которыми столкнулся и которые не смог разрешить гуманизм, выступают одновременно онтологическими основаниями негуманности, насилия, зла, угнетения, зримо


611


проявившихся в разных сферах общества в форме волюнтаризма, авторитаризма в худших его выражениях, но прежде всего тоталитаризма и отчуждения. В результате многие люди отброшены на периферию бытия, периферийными становятся их потребности и интересы.


Все это означает, что гуманизм должен обрести новое качество. Те обстоятельства, что гуманизм бытийно укоренен в жизненном мире, что именно на основе гуманизма возможен экзистенциальный плюрализм, что гуманизм приобретает институциональные формы - возникают гуманистические партии, союзы, ассоциации, клубы, - позволяет надеяться, что он предоставляет человечеству возможность восстановления целостности собственного бытия и обретения людьми его сущностных сил.


3. Ценности и нравственные императивы социальной работы


Духовную силу люди обретают лишь тогда, когда в каждом отдельном случае добиваются гуманности. Однако они слишком мало для этого прилагают усилий, чувствуя себя во власти расчетливой и безличной морали благоприятных обстоятельств, обычно не требующей значительных усилий ума и воли. Эта мораль способна ради осуществления ничтожных интересов оправдать любое зло. Поэтому часто одна безличная мораль благоприятных обстоятельств противостоит столь же безличной морали неблагоприятных обстоятельств. Все проблемы решаются бесцельной борьбой этих сил, ибо не существует нравственных убеждений, которые могут сделать эти проблемы разрешимыми. Только в действиях по достижению гуманности рождаются силы, способные добиваться истинно разумного и целесообразного и одновременно оказывать благотворное воздействие на существующие нравственные убеждения.


Возведение жизни до уровня высшей ценности побуждает людей почувствовать безграничную ответственность в их отношениях с другими людьми. Нравствен человек только тогда, когда он повинуется внутреннему побуждению помогать любой жизни, которой он может помочь, и воздерживается от того, чтобы причинить вред. Он не спрашивает, насколько та или иная жизнь заслуживает его усилий, как и то, может ли она и в какой степени ощутить его доброту. Для него священна жизнь как таковая. Если субъективная воля одного индивида действует


612


на благо жизни другого, то эта воля переживает единение с бесконечным, в котором всякая жизнь едина и являет собой высшее ценностное измерение и инстанцию. Это способствует нейтрализации экзистенциального вакуума и обретению полноты бытия в мире, представляющем собой драму раздвоения воли к жизни в результате самоутверждения одной воли к жизни за счет другой.


Состояние современного общества в любой точке планеты таково, что оно нуждается, хотя и в разной степени, в развитии социальной сферы и особой разновидности социальной деятельности - социальной работы. Как культура, философия, наука, образование, отношение к прошлому и будущему, так и уровень и качество социальной работы отражают самоидентификацию и самосознание нации, степень цивилизованности и гуманности государства. Социальная работа призвана оказывать помощь тем, чьи физические, психологические и моральные ресурсы недостаточны, возможности невелики, а способности самостоятельно разрешить свои трудности неудовлетворительны.


Основываясь на гуманизме и нравственном расположении духа, социальная работа ориентируется на ключевые элементы комплекса ценностей, сохраняющиеся с незначительными изменениями в ходе всей ее истории - благополучие людей, социальную справедливость, достоинство индивида. Повседневные же этические проблемы социальных работников под воздействием времени больше подвержены трансформациям. Так, возникшая в 1970-е гг. биоэтика явилась ответом на "проблемные ситуации" в клинической практике - эвтаназию, клонирование, искусственное оплодотворение, пересадку жизненно важных органов и т.п.