Фольклоризм а. М. Ремизова: источники, генезис, поэтика

Вид материала

Автореферат

Содержание Общая характеристика работы Предмет исследования Объектами изучения Цель настоящей работы Методологическую базу исследования Научная новизна исследования. Научно-практическая значимость. Апробация работы. Структура и содержание работы Третий параграф («Зырянский мир Ремизова») В четвертом параграфе «Северная химера»: генезис и эволюция образа» Второй параграф В параграфе третьем рассматривается заголовочно-финальный комплекс «Посолони». Игровая часть «Посолони» Черный петух Ночь темная Маршруты, цели и средства мифологического путешествия». В третьем параграфе рассматривается аутентичная мифология В главе четвертой («Другие виды фольклоризма А.М. Ремизова») В первом параграфе ... Полное содержание

Подобный материал:

• Источник: В. Хализев, О. Майорова, Лесковская концепция праведничества, 308.9kb.
• Башкирский народный эпос «алпамыша и барсынхылу»: генезис, специфика, поэтика, 310.82kb.
• Вопросы к государственному экзамену по немецкой литературе, 31.68kb.
• Русская символистская критика (1890 1910-е гг.): Генезис, типология, жанровая поэтика, 744.2kb.
• О. М. Поэтика сюжета и жанра оглавление предварение 5 7 I. Проблема работы и ее литература, 2034.63kb.
• Анализируется поэтика альманаха с точки зрения реализации маркирующего данный тип аспекта, 93.42kb.
• А источники б письменные источники в вещественные источники, 97.84kb.
• Т н. Михаил Георгиевич Ерошенков. Сайт: www eac-ras ru Г. В. Рожков Генезис инновационной, 12885.69kb.
• И. В. Челышева генезис методики эстетического, 787.18kb.
• Тема: Идеология: генезис и содержание, 165.2kb.

На правах рукописи


РОЗАНОВ Юрий Владимирович


ФОЛЬКЛОРИЗМ А.М. РЕМИЗОВА: ИСТОЧНИКИ,


ГЕНЕЗИС, ПОЭТИКА


Специальность 10.01.01 – русская литература


АВТОРЕФЕРАТ


диссертации на соискание ученой степени


доктора филологических наук


Великий Новгород

2009


Работа выполнена на кафедре литературы ГОУ ВПО «Вологодский государственный педагогический университет»


Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Грачева Алла Михайловна


доктор филологических наук

Игошева Татьяна Васильевна


доктор филологических наук

Пигин Александр Валерьевич


Ведущая организация: ГОУ ВПО «Череповецкий государственный

университет»


Защита состоится «___» мая 2009 года в ___ часов на заседании диссертационного совета Д 212.168.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Новгородском государственном университете имени Ярослава Мудрого по адресу: 173014, Великий Новгород, Антоново, университет, ауд. № 1221


С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Новгородского государственного университета


Автореферат разослан «___» апреля 2009 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, профессор О.С. Бердяева


ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Изучение влияния традиционной народной культуры на профессиональное искусство, фольклора на литературу уже не одно столетие считается одним из главных направлений гуманитарного знания. Диссертация посвящена рассмотрению идеологического и эстетического воздействия фольклора, преимущественно восточнославянского, на формирование личности и на творчество Алексея Михайловича Ремизова (1877-1857).

Актуальность диссертационного исследования определяется особой ролью фольклорных образов, мотивов и сюжетных моделей в произведениях писателя. А.М. Ремизов определял значительную часть своих художественных текстов как «творчество по материалу». Под «материалом» здесь подразумевается широкий круг источников, которые можно разделить на три основные группы: древнерусская литература, русская классическая литература XIX века, мифология и фольклор. Эти три группы источников и определяют, в сущности, магистральные темы современного ремизоведения. Фольклорно-мифологический аспект творчества писателя менее всего изучен в научном отношении, хотя во множестве работ о Ремизове присутствуют суждения об общем благотворном влиянии народной культуры, о фольклорных заимствованиях и «почти профессиональных» познаниях автора в области фольклористики. Создалось такое положение, когда обобщающие характеристики опережают результаты испытаний на конкретном материале. Целостный анализ ремизовского фольклоризма, его зарождения, эволюции и эстетики в научной литературе отсутствует.

Предмет исследования – генезис, эстетические основы и устойчивые черты поэтики произведений писателя, созданных, главным образом, в 1900 - 1930-е годы, и ориентированных на фольклор, а также некоторые «мифотворческие» тексты позднего Ремизова, созданные по фольклорным моделям.

Объектами изучения стали: 1) «Полунощное солнце», «Посолонь», «К Морю-Океану», «Иван Купал», «Царь Максимилиан», легенды о святителе Николае; 2) теоретические и программные работы Ремизова («Письмо в редакцию», предисловие к сборнику литературных сказок Н.В. Кодрянской), мемуары, письма, интервью писателя; 3) труды отечественных мифологов и фольклористов XIX – начала ХХ века в аспекте их воздействия на творчество Ремизова.

Цель настоящей работы заключается в комплексном описании феномена ремизовского фольклоризма как явления мировоззренческого порядка, так и определенного набора художественных приемов писателя, специфики его литературной техники.

Осуществление поставленной цели предполагает решение ряда основных задач:

- рассмотреть творческую историю, историю публикаций и особенности восприятия современниками произведений Ремизова, ориентированных на фольклорную традицию;

- выявить круг фольклорных и фольклористических источников для каждого из рассматриваемых текстов писателя, определить и проанализировать авторскую методику работы с источниками;

- представить мифотворчество писателя как в плане развития символистских идей и устремлений, так и в плане создания «личной мифологии»;

- выявить философский и социально-политический подтекст «фольклорных» произведений Ремизова;

- определить круг чтения писателя в области фольклористики.

Методологическую базу исследования составляет сравнительно-исторический анализ, считающийся основным и в литературоведении, и в фольклористике. В более частном аспекте выделим также источниковедческий метод и метод «медленного чтения». При работе с насыщенными фольклором текстами Ремизова источниковедческий метод, обычно использующийся в литературоведении как вспомогательный, превращается в основной. Он предполагает выявление источников, включая проверку тех источников, которые указывает автор в примечаниях или других «сопутствующих» текстах, критику источников (их соответствие или несоответствие уровню развития фольклористики на время создания литературного произведения), определение степени и качества использования источника, т.е. его соотношение с анализируемым текстом. Особое внимание уделяется тем случаям, когда научный источник провоцирует писателя на художественное развитие содержащихся в нем гипотез, предположений, деталей.

Научная новизна исследования. Проблема фольклоризма Ремизова впервые рассматривается целостно, с учетом всех творческих стратегий и художественных практик писателя. Значительное количество произведений Ремизова проанализировано в диссертации в новом ракурсе, впервые предложена и опробована классификация мифологических образов в текстах писателя. Если в предшествующих работах фольклоризм Ремизова трактовался как данность, то в данной работе большое внимание уделено проблема генезиса и описанию природы этого художественного явления. В ходе работы выявлены скрытые источники ремизовских произведений, прослежены влияния на писателя основных научных концепций в области этнографии и фольклористики. Подробнее элементы новизны диссертации раскрываются в основных положениях, выносимых на защиту:

1. В пробуждении у начинающего писателя интереса к мифологии, фольклору и народной культуре определяющую роль сыграло соединение двух факторов: морального долга русского революционера по отношению к «угнетенным народам» окраин империи и декадентский «пафос открывания новых земель».
   
2. Работа над зырянским мифологическим циклом «Полунощное солнце» стала для Ремизова настоящей школой фольклоризма, именно на этом материале были выработаны основные подходы и приемы, которые в дальнейшем развивались и совершенствовались, но не изменялись принципиально.
   
3. Мифотворчество Ремизова не иллюстрация на темы славянской мифологии и фольклора, а художественное разыскание в области мифологии со своими оригинальными гипотезами, открытиями, предложениями.
   
4. Поэтические реконструкции мифологических реалий основаны, как правило, на подлинном материале и учитывают достижения этнографии и фольклористики своего времени. Они не только не противоречат «научным» реконструкциям, но в отдельных случаях предвосхищают их.
   
5. Книгу Ремизова «К Морю-Океану» следует рассматривать как серьезную попытку создания научно-поэтического свода народной демонологии.
   
6. Во многих «фольклорных» и «этнографических» текстах Ремизова прочитывается реакция автора на социально-политические идеи и события своего времени.
   

Научно-практическая значимость. Материалы и результаты диссертации имеют значение как для специалистов-филологов, так и для всех интересующихся историей русской литературы. Теоретические положения и выводы, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы при разработке учебных вузовских курсов и спецкурсов по истории русской литературы первой половины ХХ века, курсов и спецкурсов по истории фольклористики, культурологии и эстетики. Материалы диссертации могут быть востребованы при научном издании и комментировании произведений Ремизова.

Апробация работы. Материалы и результаты исследования докладывались на международных и всероссийских научных конференциях: «А. Ремизов и мировая культурв» (Санкт-Петербург, ИРЛИ РАН, 1997), «Международная Блоковская конференция» (Москва, ИМЛИ РАН, 1997), «Рябининские чтения» (Петрозаводск, 1999, 2007), «Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков» (Петрозаводск, 1999, 2002, 2005, 2008), «Европейский Север в культурно-историческом процессе» (Киров, 1999), «Традиции в контексте культуры» (Череповец, 2000), Щелыковские чтения «А.Н. Островский и современная культура» (Щелыково, 2000), «Христианский мир: религия, культура, этнос» (Санкт-Петербург, ГМИР, 2000), «Крымские международные Шмелевские чтения» (Алушта, 2000, 2003, 2006, 2008), «А.С. Хомяков. Историко-философское и литературное наследие и современная Россия» (Хмелита – Липицы, 2001), Четвертые Майминские чтения» (Псков, 2002), «Северный текст в русской культуре» (Северодвинск - Архангельск, 2003), «М. Пришвин: творчество, судьба, литературная репутация» (Елец, 2003), «Феномен заглавия» (Москва, РГГУ, 2003, 2006), «Региональные культурные ландшафты: история и современность» (Тюмень, 2004), «Святитель Николай Чудотворец: проблемы генезиса и эволюции форм почитания» (Вологда, 2004), «Старообрядчество: история, культура, современность» (Москва – Боровск, 2005), «Наследие Василия Розанова и концептуальные модели культуры XX-XXI веков» (Кострома, 2005), «Декаданс в Европе и России: 150 лет под знаком смерти» (Волгоград, 2007), «Духовно-нравственные основы русской литературы» (Кострома, 2007), «Наследие А.М. Ремизова и XXI век» (Санкт-Петербург, ИРЛИ РАН, 2007), «Гоголевские чтения» (Москва, 2007, 2008, 2009), «Славянский мир: общность и многообразие» (Коломна, 2007), «КУЛЬТ-ТОВАРЫ: феномен массовой литературы» (Санкт-Петербург, РГПУ, 2008).

Содержание диссертации отражено в монографии «Фольклоризм А.М. Ремизова: источники, генезис, поэтика» (Вологда, 2008), в научных публикациях в журналах «Вопросы литературы», «Русская литература», «Шахматовский вестник», «Europa Orientalis» и др., в сборниках материалов научных конференций и в энциклопедических статьях.


СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ


Диссертация состоит из введения, четырех глав, включающих девятнадцать параграфов, и заключения.

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень разработанности проблемы, определяются объект и предмет, цель и задачи и методология исследования, раскрывается научная новизна, практическая значимость и апробация результатов работы.

В главе первой «От «декадентских» стихов к зырянскому мифу» анализируются причины и обстоятельства зарождения у Ремизова творческого интереса к мифологии и фольклору, а также первые опыты работы писателя в этом направлении.

В первом параграфе «Стихотворческий» период Алексея Ремизова» рассматриваются произведения, созданные «в годы тюрем и ссылок» (1896-1903), в стилистике западно-европейского декаданса. Освоению писателем фольклорно-мифологического пласта и присущих ему жанровых образований (сказка, быличка, легенда) предшествовал период «декадентского стихотворчества». В содержательном плане он характеризуется глобальным пессимизмом, индивидуалистической аффектацией, отсылками к демонизму, а в плане выражения – свободным стихом, верлибром, «перетекающим» в ритмизированную прозу. Уже в этих текстах писателя выделяются отдельные мотивы и положения, которые в недалеком будущем станут важными компонентами ремизовского фольклоризма: одушевление стихийных сил природы, своего рода поэтический метеорологизм в духе «Поэтических воззрений славян на природу» А.Н. Афанасьева и подчеркивание веры в демонические начала мироустройства.

Ссыльный писатель-декадент активно рассылает свои произведения и переводы по редакциям газет и журналов самых различных направлений, но почти везде ему отказывают в публикации, ссылаясь, главным образом, на «непонятность для нашего читателя». Для Ремизова отказные письма имели, похоже, какое-то особое значение – он вклеивал их в особые тетради, словно собирая досье на тему своей литературной отверженности. К статусу политического преступника добавилось ощущение литературного изгнанника. Позднее, по мере погружения в стихию русского фольклора и древнерусской книжности, писатель стал ориентироваться на определенную культурную модель «изгойничества» в ее сказочном варианте. Он сопоставлял себя с изгоями, встречавшимися в сказках, а также старался объяснить свою отверженность, «сказывая сказку» о своей жизни.

Во втором параграфе «Открытие эстетики примитива» анализируется наложение декадентских интенций Ремизова на конкретные тексты коми-зырянского фольклора, с которыми писатель познакомился во время своей ссылки в Усть-Сысольск Вологодской губернии (1900-1901). Изучение фольклора и этнографии «угнетенных» народностей отдаленных окраин империи являлось в каком-то смысле «моральным долгом» русских революционеров, попавших не по своей воле в такие места. Русские подстрочники зырянских песен в хрестоматии Г.С. Лыткина поразили Ремизова если не сходством с его собственными верлибрами, то каким-то вполне современным и свежим поэтическим звучанием. Произошло индивидуальное открытие эстетики примитива как актуальной для модернизма начала века художественной модели. В 1902 году, увидев на страницах московской газеты «Курьер» свое первое напечатанное произведение, «сделанное» из свадебного причета зырянской девушки, писатель еще не мог оценить потенциальные возможности творчества на фольклорном материале. Осмысление удачи пришло несколько позже. Со временем Ремизов создал особый культ «Плача девушки перед замужеством», своеобразную металитературную ауру вокруг него. На протяжении жизни писатель, по крайней мере, шесть раз републиковал «Плач девушки» как отдельно, так и в составе сборников, а воспоминаниям о нем посвятил несколько страниц. Мифологизация собственного начала является важной составляющей авангардной поэтики и вытекает из характерного для нее требования абсолютной новизны. Ремизов действительно считал себя первооткрывателем модернистского отношения к фольклору (поначалу только зырянского).

Третий параграф («Зырянский мир Ремизова») посвящен следующему обращению писателя к коми-зырянской мифологии и фольклору, состоявшемуся после завершения северной ссылки в 1903 году. Главным источником для Ремизова на этот раз стали рукописные материалы этнографа-любителя В.П. Налимова. Писатель по-прежнему смотрит на зырянский мир сквозь призму литературного декаданса, но спектр «упадочнических» мотивов несколько расширяется - на этом этапе художественного освоения зырянской мифологической экзотики появляется новый, можно сказать, автобиографический мотив – подпольная жизнь изгоя. Цикл «Полунощное солнце» был напечатан в альманахе «Северные цветы. Ассирийские» (1905, № 4), а в начале 1908 года вошел в расширенном виде и с авторскими комментариями в книгу Ремизова «Чертов лог и Полунощное солнце». В поэме «Омель и Ен», центральном произведении цикла, автор пересказывает космогонический миф коми-зырян, точно следуя реконструкции Налимова. Вместе с тем он модернизирует наивную мифологию зырян, ставя в центр поэмы маргинальные для мифа мотивы тоски, одиночества и желанной смерти.

Мотивы и характеристики, встречающиеся у Налимова, в поэме Ремизова уточняются, расшифровываются, обрастают подробностями: зависть Омеля психологизируется («Усмешкой горькой встретил Омель творение Ена»), дается расширенный перечень болотной флоры и фауны («мертвый мох», «гнилые лишаи», «пустил змею, червей, уродов, гадов»), северное сияние уже не вид на небесное жилище, а взгляд божества («И плещущим огнем своих очей / взглянул на землю»). Ремизов усиливает логические связи между сюжетными частями: Омель создал всю болотную нечисть не только потому, что ничего лучшего по слабости сделать не мог, а чтобы досадить человеку – высшему творению Ена, т.е. из зависти. Писатель кардинально меняет форму, излагая космогонию зырян белым стихом, но лишь незначительно корректирует содержание. Миф, по его представлениям, должен остаться мифом, и все современные и личностные коннотации, встречающиеся в поэме, не изменяют его изначальный смысл.

В 1907 году при подготовке переиздания цикла Ремизов снабдил поэму, как и весь цикл, своими комментариями. За четыре года, которые разделяют текст и автокомментарий к нему, многое изменилось. Ремизов стал признанным писателем, по крайней мере, в кругах ценителей новой литературы. Благодаря упорному самообразованию возросла его компетентность в вопросах этнографии. Оригинальную мифологию коми-зырян Ремизов теперь рассматривает как выражение более общих и более известных семиотических систем. По признаку дуализма «основного мифа» соотносит с гностическими представлениями, с «богомильско-христианским» мифом о совокупном творчестве Бога и Дьявола. Здесь видны «следы» работы писателя над апокрифами и первые результаты его знакомства с трудами академика А.Н. Веселовского. Для Ремизова также было важно замечание ученого о том, что форма выражения дуализма достаточно свободна, она всегда носит местный этнический характер.

В четвертом параграфе «Северная химера»: генезис и эволюция образа» рассматривается в диахронном плане образ кикиморы в творчестве и в жизнетворчестве писателя. Зырянские стихи Ремизова не привлекли особого внимания критики. Но было одно исключение – стихотворение «Кикимора», которое вызвало настоящий скандал. Сразу три солидных журнала - «Образование», «Мир Божий» и «Русское богатство» - внутри своих разгромных рецензий на альманах полностью воспроизвели «Кикимору», очевидно, полагая, что этот текст сам по себе способен показать всю глубину падения декадентов. Ремизовская «Кикимора» стала на какое-то время чуть ли не символом новой литературы. Парадокс заключается в том, что скандальный текст, скорее «старый», чем «новый». Он построен по той старинной модели народных рассказов о встречах с нечистой силой, которые на севере назывались быличками. Подавляющее большинство быличек относятся к «страшному жанру», но встречаются и комические истории о контактах с «нечистью», на них и ориентируется Ремизов в этом случае. Наше жанровое определение «Кикиморы» как былички подтверждается и позднейшими комментариями и воспоминаниями писателя. Он неоднократно утверждал, что именно на волшебной зырянской земле впервые встретился с Кикиморой.

Современные исследователи упрекают писателя в том, что кикимору («чисто русский персонаж») он необоснованно поместил в зырянскую мифологию, назвав ее созданием зырянского демиурга Омеля. Писатель, похоже, и сам чувствовал здесь некоторую проблему. Поэтому в комментарии 1907 года, наряду с уже знакомым нам посылом к психологизации мифологического образа, он особо подчеркнул этническую двойственность своей героини: «Кикимора – близкая и родная нам русским Кикимора, - детище Омеля, нашедшая исход отчаянию в юморе и некотором озорстве». После скандальной публикации в «Северных цветах» в 1905 году стихотворения «Кикимора» образ мифологического существа продолжали жить и развиваться в творчестве Ремизова. Стихотворение сделалось «представительским произведением» писателя. Он часто читал ее на своих литературных вечерах, вошла «Кикимора» и в репертуар профессиональных актеров.

Вновь к образу кикиморы Ремизов обратился в 1914 году. В сборнике самарских сказок и легенд Д.Н. Садовникова писатель обнаружил редкий сюжет «Про кабачную кикимору». Уникальность данной бывальщины (или, по современной терминологии, суеверного фабулата) состояла в том, что самарская кикимора обитала не в крестьянских домах и не в лесу, как это чаще всего бывает, а в кабаках, меняя их ежегодно. В каждом заведении она умудрялась тем или иным способом обеспечивать себе ежедневную даровую выпивку. Ремизов создает литературную обработку бывальщины, по своему «пересказывает» ее. «Кабачная кикимора» расположена к человеку. Она не только обогащает героя, «пьянчушку»-целовальника, но и остроумно направляет его на путь истинный. Писатель пересказывает фольклорное произведение близко к тексту, сохраняя многие особенности народной речи и логику развития сюжета. Антиалкогольный мотив произведения актуализировался после введения в России в начале войны «сухого закона». Этим, видимо, объясняется публикация ремизовской бывальщины в массовом журнале «Огонек», а также включение ее в «военно-патриотический» сборник «Укрепа».

В 1922 году, уже в эмиграции, Ремизов печатает «завитушку» «Кикимора», в которой наметился совершенно новый подход к образу «северной химеры». Писатели и философы Серебряного века (Д.С. Мережковский, В.В. Розанов, В.Я. Брюсов, Андрей Белый) оставили нам несколько необычных, а порою и парадоксальных интерпретаций личности Гоголя. Его часто сопоставляли с той или иной степенью метафоричности с колдуном или с демоническими существами, например, с чертом. В.В. Розанов, который также считал Гоголя не вполне человеком, а «подобием человеческим», видел истоки гоголевского демонизма в некой «половой тайне». В своей гоголевской «завитушке» Ремизов, не выходя из указанной парадигмы символистской критики Гоголя, изящно полемизирует с одиозной трактовкой Розанова и предлагает свое, не менее причудливое понимание «тайны» классика. Гоголь идентифицируется … с кикиморой, причем не в переносном, метафорическом, а в прямом смысле. Для довольно рискованного отождествления классика с мифологическим существом ремизовская кикимора образца 1903 года была слишком примитивна. Мало нового в этом отношении могла дать и кабацкая кикимора, перевоспитывающая пьяниц. Общность морализаторских настроений гоголевских героев Ремизова не интересовала и «учительство» позднего Гоголя, так занимавшее ремизовских современников, им никогда не акцентировалось как тема, достойная размышления. Новые смыслы требовали значительного усложнения образа кикиморы, выделения в нем общекультурных доминант, всесторонней его психологизации без существенного отрыва от мифологической первоосновы. Размытость и противоречивость образа кикиморы в народных верованиях давала возможность творческих поисков в заданном направлении. Текст Ремизова построен таким образом, что тема психологизации кикиморы развивается синхронно с процессом идентификации Гоголя с этим мифологическим персонажем. «Новая» кикимора, сохранив прежнюю веселость и озорство («Гоголевская лирика в «Мертвых душах»! – Кикимора – озорная»), приобретает еще и явно выраженные трагические черты. Трагизм персонажа Ремизов объясняет, как и других героев зырянской мифологии, лиминальной сущностью его природы – «промежуточным» положением между миром человека и миром духов, извечным, но неосуществимым желанием «стать человеком». «Устремления» кикиморы писатель соотносит с мечтами Гоголя о «живой душе», о «настоящем человеке», с его религиозными исканиями.

В 1945-1946 годах Ремизов работал над автобиографической повестью «В сырых туманах», в которой рассказал о своей жизни в Усть-Сысольске. Главным мифологическим персонажем повести снова является кикимора, которая здесь более приближена к своему фольклорному прототипу и к своей исторической родине. Кикимора предстает перед нами как дух судьбы, своего рода мойра русско-зырянской мифологии. Ключом для подобного толкования образа послужила устойчивая связь кикиморы в народных представлениях с прядением, ткачеством, кружевоплетением. Кикимора, как греческие мойры, римские парки и скандинавские норны, прядет «нить судьбы» обитателей дома, в котором она поселилась.

Следующим логическим шагом в усвоении писателем мифологического образа кикиморы стала самоидентификация с ним. Началась эта игра еще в середине 1900-х годов в Петербурге со стилизации своего внешнего облика, что зафиксировали мемуаристы. В 1900-е годы Ремизов еще только «примерял» к себе образ, связанный с народными мифологическими представлениями, и, похоже, колебался в выборе конкретной маски. Лишь через несколько лет две ремизовские ипостаси (хозяин и регистратор всякой нечисти, «покровитель духов» - с одной стороны, «дух мистификатор», творец всяческих «безобразий» - с другой) найдут для себя удачное соединение в образе «канцеляриста» Обезьяньей Великой и Вольной Палаты. «Кикимора» уступит «обезьяне», но не исчезнет совсем, а отойдет на второй план «текста жизни» писателя.

В